№ 205

1805 г. октября 28. — Доклад ургинских пограничных правителей Юндендоржа и Фухая императору Юн Яню о переговорах с прибывшим в Ургу первым секретарем посольства Л. C. Байковым и с предложением потребовать от Ю. Л. Головкина письменного обязательства исполнить при дворе церемонию ”коутоу”

/л. 352/ 9 луна 19 дня (Октября 28).

Всеподданнейший доклад ваших ничтожных слуг Юня и Фу. Покорнейше просим его императорскую светлость прозорливо рассмотреть следующие вопросы.

Недавно императору был представлен доклад о том, что русскому послу Головкину отправлено письмо с сообщением о нашем отказе (См. док. № 187).

В настоящее время Головкин снова командировал к нам своего первого чиновника, камер-юнкера Байкова, который вместе с бывшим учеником Российской духовной миссии, переводчиком маньчжурского языка Антоном ¹ 9 луны 15 дня (Октября 24) прибыл в Курэнь и доставил в адрес ваших ничтожных слуг письмо (См. док. № 201). /л. 353/

Мы, ваши ничтожные слуги, тотчас встретились с Байковым и прочими и просмотрели письмо, присланное Головкиным, предварительно сверив тексты на маньчжурском и монгольском языках. В письме говорится следующее:

В трактате, ранее заключенном между нашими двумя государствами, не упоминается о большом сокращении посольств, к тому же, когда на этот раз из их Сената был прислан лист, в котором они запрашивали относительно намерения их хана отправить посольство, чтобы выразить свое высокое почтение премудрому императору, о числе послов вовсе не было разговора и что прежде посылавшегося посла, графа Савву, сопровождало 120 человек. Но поскольку тот посол по сравнению с ним имел более низкий ранг, Головкин никак не может иметь число сопровождающих лиц меньшее, чем имел приезжавший ранее посол, и поэтому теперь Головкин ничего не может /л. 354/ поделать и ему придется отправиться ко двору с такой большой свитой. Окончательный ответ он просит передать через специально посланного чиновника Байкова и прочее.

Мы, ваши ничтожные слуги, полагаем, что присланный на этот раз от Головкина посол (Так в тексте) Байков является вторым человеком в посольстве, поэтому не имея собственного переводчика, задали Байкову несколько вопросов через прибывшего с ним переводчика относительно поучительных указаний, содержащихся в недавно изданном высочайшем повелении (См. док. № 196). На это Байков ответил следующее:

У всех есть старинные обычаи, и мы всегда с почтением их исполняем. /л. 355/ Глава нашего посольства Головкин, как это делалось и в прежние времена, подаст грамоту нашего хана для представления императору через приближенных амбаней вашего великого и премудрого императора. Что касается церемонии земных поклонов, исполняемых при дворе: наш посол, [301] как это делалось прежде, исполнит церемонию ”коутоу”. Что касается причины, по которой мы не сможем сообщить о точном количестве предметов дани: мы не можем указать их точное количество из опасения, что не сумеем довезти в сохранности 15 зеркал длиной в несколько десятков футов и шириной в пять-шесть футов, различную стеклянную и другую утварь, множество различного тонковорсового меха и другие такие же ломкие и хрупкие предметы. /л. 356/ Что касается причины, по которой нельзя сократить посольство: хотя в трактатах, ранее заключенных между нашими государствами, об этом ничего не говорится, посол Головкин, не доложив нашему хану, в соответствии с высокими и милосердными помыслами великого и премудрого императора уже уменьшил свиту. И в настоящее время мы больше не можем уменьшать численность посольства, поскольку среди оставшихся людей имеются разного рода мастеровые, чиновники, следующие с посольством для всевозможного присмотра, а также повара и прочий мелкий люд, необходимый главе посольства. Разве мы не извещали вана и амбаня, что глава нашего посольства может отправиться в путь только вместе с ними? /л. 357/

Мы, ваши ничтожные слуги, хорошенько поразмыслили и пришли к такому заключению: Байков, которого прислал Головкин, выслушав все возражения ваших ничтожных слуг, попал в затруднительное положение, был весьма огорчен и поэтому все время только ссылался на прежний трактат, согласно которому к нам присылались их посольства во времена Канси и Юнчжэн. У нас, ваших ничтожных слуг, за исключением одного недавно составленного документа на китайском языке (См. док. № 103), в котором говорится о численности посольств, ранее неоднократно прибывавших ко двору, нет архивных документов, в которых бы говорилось о том, каким образом в прежние времена эти посольства препровождались ко двору, а также о том, как их сокращали и возвращали обратно, к тому же здесь нет людей, которые бы это помнили. /л. 358/ Хотя на сей раз, встретившись с нами, вашими ничтожными слугами, Байков и дал твердое обещание, что послы по прибытии в столицу, как это бывало ранее, исполнят на аудиенции у великого и премудрого императора церемонию ”коутоу”, однако, по нашему глупому разумению, дело обстоит таким образом.

Русские никогда не знали законов нашего Небесного государства, а все русские ученики, проживавшие в столице, о чем бы ни услыхали и ни узнали в нашем государстве, непременно обо всем этом выведывали и все перенимали. Очень мерзкая привычка! Если мы, ваши ничтожные слуги, будем вести с Байковым бесконечные переговоры, то это не соответствует /л. 359/ его чину, к тому же он не может взять на себя ответственность и вручить нам, вашим ничтожным слугам, официальную бумагу. Поэтому мы, ваши ничтожные слуги, лишь вручили ему письменное подтверждение относительно получения письма Головкина и прогнали его обратно.

Помимо этого, из всех условий, которые повелевает исполнить высочайший указ императора, наиболее важным является условие о выполнении придворной церемонии ”коутоу”. И хотя Байков дал твердое обещание на этот счет, но если от Головкина не будет получено официальное подтверждение, то не будет никакой возможности прекратить ничем не обоснованные колебания коварных русских. Было бы очень хорошо, если бы они, после того, как Головкин получит письмо, в котором ему вновь задаются вопросы относительно выполнения условий, предъявленных ему указом императора, испугались и остановились на полпути. /л. 360/ Если они, исчерпав все свои уловки, [302] пришлют письмо с согласием исполнить все условия, предъявленные им нами, тогда будет не трудно исполнить дело.

Посему, запечатав в один пакет копию письма, в котором вновь изложены наши условия, и письмо на трех языках, присланное Головкиным в наш адрес, всеподданнейше представляем на высочайшее усмотрение. Покорнейше просим его императорскую светлость прозорливо рассмотреть этот вопрос и издать указ о том, можно ли действовать так, как предлагаем мы, ваши ничтожные слуги, по своему глупому разумению, или же следует поступить иначе. /л. 362/

Далее, когда мы, ваши ничтожные слуги, внимательно рассмотрели наружный облик чиновника Байкова, присланного с письмом от главы русского посольства, то убедились, что на сей раз русский хан действительно направил великим послом человека из своего окружения. К тому же соответствует истине тот факт, что когда ранее из Трибунала отправляли в Сенат ответ, в нем не было дано точного разъяснения по поводу численности их посольства. Теперь в указанное нами время русские прибыли на границу и, проявляя сильное беспокойство и озабоченность, уже находятся у своего северного [кяхтинского — И. М.] палисада. Что касается церемонии ”коутоу”, то среди всех их подданных можно будет распространить слух /л. 362/ о том, что если русские не исполнят церемонию ”коутоу” перед лицом его небесной светлости, то это поставит их в смешное и неловкое положение, после чего снова отправить им письмо, содержащее требования императора и ваших ничтожных слуг. Если после этого Головкин пришлет почтительный и благоприятный ответ, тогда мы, ваши ничтожные слуги, будем действовать во исполнение императорского указа. Если же русские будут, без конца посылать с какой-то скрытой целью бестолковые письма, мы просто не будем обращать на них внимания.

Сего ради представляем доклад и испрашиваем высочайшее повеление.

На л. 362-363 в конце текста: По представленному докладу. На данном докладе, полученном [обратно из Пекина] того же года 10 луны 5 дня (Ноября 13), /л.363/ император красной тушью изволил начертать следующую резолюцию: Издан указ.

ЦГИА Монголии, ф. М-1, д. №  639, л, 352-363. Запись в журнале Канцелярии ургинских пограничных правителей на маньчжурском яз. Перевод с маньчжурского яз. И. Т. Мороз.

Комментарии

1. Первый секретарь посольства Л. С. Байков приезжал в Ургу вместе с переводчиком маньчжурского языка Антоном Владыкиным.