№ 193

1805 г. октября 17. — Депеша посла Ю. Л. Головкина товарищу министра иностранных дел А. Л. Чарторыйскому о недоброжелательном отношении ургинских пограничных правителей Юндендоржа и Фухая и о причинах негативного отношения цинского двора к посольству из России

/л. 153/ Князь!

Среди различных реляций, кои я прошу ваше сиятельство соблаговолить представить его императорскому величеству, особливо прошу вас обратить внимание его величества на [реляцию] №   5 (См. док. №  189). Ее содержание, излагающее положение, в каковом я нахожусь по отношению к китайским пограничным губернаторам, доказывает, сколь обманчиво было предполагать в них благорасположение. К изложенным мною событиям я мог бы присовокупить множество мелких случаев, кои лучше слов выражают меру чувств, а слова китайского протокола даже не облекают их /л. 153об./ неблагожелательство в пристойные формы. Я нахожусь перед людьми несговорчивыми, педантически мелочными и требовательными; обязанный вести с ними переговоры ради блага государства и противостоять им ради его достоинства, отделенный от повелений моего государя и ваших советов 7000 верст, спешащий из-за времени года продолжать путь и лишенный большей части подарков, почти изнемогающий от чрезмерного труда и теряющий день ото дня силы и здоровье — вот, князь, мое грустное, мучительное положение, а лучший день в этом положении наступит тогда, когда я смогу углубиться в ужасную пустыню и отдаться на волю причуд и дурного настроения самых грубых и подлых чиновников. Я предчувствовал сие мучительное положение, когда излагал вам, князь, все неудобства данного поручения. Однако долг приказал мне идти, /л. 154/ и я, разумеется, не остановлюсь, чего бы это мне ни стоило, пока не дойду до предписанной мне цели. Поздно жаловаться, и единственное мое утешение — стараться заслужить одобрение.

Среди причин, кои, как кажется, наиболее повлияли на расположение китайского правительства, прежде всего следует назвать запоздание с назначением посольства, давшее время находящимся в Кантоне иностранцам распространить завистливые и злонамеренные слухи и возбудить в китайцах опасения и недоверие. Существует известное соперничество между торговцами Кантона и Кяхты. Торговля сего последнего места основательно опасается учреждения склада в Бухтарме, и в сем отношении русские, конечно, будут действовать в согласии с китайцами, дабы внушить тревогу в отношении цели /л. 154об./ посольства и особенно по поводу большого числа ученых — тем более, что вначале было объявлено о миссии, а не о чрезвычайном посольстве. Задержка с его отправлением немало способствовала их раздражению. В прошлом году они уже проделали все приготовления к его приему. До Пекина было учреждено 60 станций. Фураж и даже провиант были повсюду заготовлены: китайские купцы открыто говорили об этом в Кяхте. Письмо Трибунала к Сенату в ноябре прошлого года (См. док. №  43) было, конечно, вызвано тщетным ожиданием, однако их тщеславие не позволяет им жаловаться по поводу предпринятых ими бесполезных приготовлений.

Поведение вана и /л. 155-а/ ургинского амбаня должно, пожалуй, рассматривать не как следствие их личных склонностей, но как следствие настроения китайского Министерства. Первый женат на внучке императора, второй – [281] монгольский князь, и оба путем лихоимства извлекают огромный доход из кяхтинской торговли, а посольство хотят принять лишь для того, чтобы получить подарки. Нельзя не признаться, что такой порядок вещей представляет большие трудности для переговоров в Пекине. Много предубеждений и ложных мнений нужно будет рассеять, прежде чем выдвинуть малейшее предложение.

Надеюсь, князь, что посылка секретаря [посольства] в Ургу будет одобрена. Мне кажется, что это лучший способ избежать неприятностей, неотделимых от переписки с китайцами, и дать им наглядное доказательство нашего /л. 155-а об./ желания и старания уладить все затруднения.

Дабы предупредить ложные слухи, я объявил, что должен отложить свой въезд в Китай до прибытия стеклянной посуды.

Не сочтите, князь, все, что я имел честь здесь вам сказать, за оправдание на будущее, но [примите это] за ручательство в настоящем времени рвения и неутомимого усердия, которые я прилагаю, чтоб преодолеть препятствия, встающие на пути к достижению указанных мне целей.

Имею честь оставаться с глубоким уважением, нижайший и покорнейший слуга вашего сиятельства граф Ю. Головкин.

Троицкосавский форт, 17 октября 1805-го.

На л. 153 под текстом по-французски: е[го] св[етлости] князю Чарторыйскому.

АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, on. 6,1805 г., д. №  1-а, п. 25, л. 153-154 об., 155-а-155-а об. Подлинник на французском яз. Перевод с французского яз. Н. Б. Зубкова. Записи в журнале Посольской канцелярии на французском яз. — Там же, п. 41, л. 109-11; Там же, п. 46, л. 204 об.-206 об.