№ 188

1805 г. октября 17. — Рапорт переводчика монгольского языка Ф. Санжихаева послу Ю. Л. Головкину о результатах своей поездки в Ургу в качестве курьера

/л. 32/ Его сиятельству господину действительному тайному советнику, сенатору, полномочному послу и разных орденов кавалеру, графу Юрию Александровичу Головкину мунгальского языка переводчика титулярного советника Санжихаева рапорт.

С письмом вашего сиятельства, следующим Китайскаго государства к ургинским пограничным управителям вану и амбаню отправясь я из Кяхты 9 числа, следуя по станциям, прибыл в китайскую Ургу 11 числа по полуночи в 10 часов и в 12 часов подал привезенное мною письмо вашего сиятельства лично вану и амбаню, при приеме коего ван и амбань спрашивали о здоровье вашего сиятельства, говоря при том, что конечно надеются они, что российской посол отвечает сходно требования их о уменьшении свиты своей и описи подаркам.

Я отвечал им: Послан только для вручения письма, но о содержании его в подробности знать не могу, а сколько мне известно, кажется, что все то, что можно /л. 32об./ было в соблюдении обоюдной дружбы, удовлетворены от российскаго полномочного посла, как в уменьшении свиты, так равно приведены в известность подарки. Ван и амбань, как мне примерно было, сим будучи довольны, сказали, что они будут разсматривать письмо российскаго посла, а я бы возвратился в свою квартиру.

12 числа, приезжая ко мне для посещения находящиеся при ване и амбане афицеры мунгальския между прочим разговаривали, что ван и амбань были довольны ответным письмом, а также и они рады, что российской посол согласно с желанием их богдыхана согласился уменьшить из свиты своей людей и огласил вещи подарочный, но что людей оставлено еще много и что амбани не смеют войти с представлением. Конечно еще должно убавить, да также и то может препядствовать, что корму для лошадей, идущих под екипажами и повозками, хотя до Урги и можно заготовить, но за Ургой по причине безтравной и голой до самого Калгана степи и отдаления от городов, заготовить вовсе невозможно, а разве де российской посол, прибыв в Ургу и усмотрев обстоятельствы, может согласиться из Урги возвратить в свою сторону лошадей и людей, кои употреблены будут для екипажей и повозок,/л. 33/ а они уже возьмутся везти на своих лошадях по своему обычаю, причем сказали, что по возвращении из Пекина их курьера, которой ожидается на сих же днях, непременно пошлются их курьеры в Россию.

13 числа в 12 часов чрез присланных ко мне афицеров повещен я был к амбаням для принятия ответнова письма (См. док. № 187), при вручении коего ван и амбань приказали свидетельствовать вашему сиятельству свое почтение и доложить, что они усматривают из письма российскаго посла, что остается при свите его людей ненужных еще много и что с волею их богдыхана несогласно и для того нужно еще убавить, чтобы составилась вся свита посольства из несколька десятков человек, что писано и в письме их. Отколь возвратяся я в свою квартиру, на приготовленных к отъезду моему лошадях выехал из Урги того же дня, прибыл в Кяхту 15 числа.

В продолжении пути моего до Урги и обратно до Кяхты не видел я [270] никакова приуготовления для проезда посольства, кроме как станцовыя смотрители зангины заботятся и стараются узнать о время ни проезда российскаго посольства и ожидают распоряжения от начальства своего.

Письмо вашего сиятельства, доставленное мною ургинским вану и амбаню, хотя о нем и розно говорили, но я утверждаюсь, что послано оно в Пекин.

Мунгальскаго языка переводчик

титулярный советник Санжихаев.

Октября 17 дня 1805 года.

На л. 32 над текстом: Получ[ено] 17 окт[ября] 1805-го.

АВПРИ, ф. СПб. Главный архив. 1-7, on. 6,1805 г., д. М 1-а, п. 25, л. 32-33. Подлинник. Автограф.