№ 163

1805 г. сентября 13. — Письмо посла Ю. Л. Головкина товарищу министра иностранных дел А. Л. Чарторыйскому с предупреждением о возможности срыва переговоров с цинской стороной из-за экспедиции И. Ф. Крузенштерна.

/л. 85/ Князь!

Скорость моего путешествия и многочисленные дела, коими я был занят в пути, вынудили меня ограничить сношения с вашим сиятельством служебными предметами и не позволили мне выразить вам мои собственные чувства, на которые вы имеете совершенное право. Я не хочу долее медлить, чтоб заверить вас в них и в том, что они не менее истинны, нежели ваше право на них.

Ни в своих донесениях, ни в своих депешах я не опустил ничего заслуживающего вашего внимания. Я думаю даже, что слишком его занял; но нужно заметить, /л. 85об./ что порученное мне дело в течение долгого ряда лет находилось в совершеннейшем забвении, что здесь на каждом шагу встречаешь пробелы и препятствия, что наинужнейшие сведения, ценнейшие документы либо разрознены, либо утеряны, и что приходится некоторым образом разыскивать старые материалы или делать из них новые, дабы возобновить дело, коему, кажется мне, не уделялось всего внимания, которого оно заслуживает. Я не льщусь, что сумею закончить подобное предприятие, но я надеюсь его начать и облегчить его продолжение, однако я не могу скрыть от вас, князь, мучительного чувства, которое я испытываю, видя, как предприятия, подобные сей экспедиции капитана Крузенштерна в Кантон, угрожают успеху моего предприятия и даже подвергают существующие у нас теперь дружеские отношения с Китаем опасности полного разрыва или новых осложнений. Не должен ли я тем более огорчиться, что хотя я имел благоприятный случай предупредить /л. 86/ все неблагоприятные последствия этого путешествия, от меня держали в тайне отправку курьера к нему на Камчатку. Если б я хотел отплатить той же мерой и пожертвовать интересами государства, дабы досадить своим врагам, мне стоило б только предоставить этот ложный шаг течению событий, чтоб вся ответственность пала на них; боже меня сохрани от подобной тактики. Я сделаю все для предотвращения зла, которое они могут причинить по невежеству или по злобе. Пусть они вызывают меня на единоборство, я на это согласен, но пусть они не ставят между нами благо службы. Ежели, князь, вы имели когда-либо уважение ко мне, я надеюсь, что вы постараетесь обратить внимание императора на донесение, которое я имел честь ему отправить по поводу кантонской экспедиции (См. док. № 162). Единственное мое вознаграждение, единственное ободрение — это узнать, что он поддержал мое мнение; и ежели события, к несчастию, доказывают, что единственная польза от посольства в Китай состоит в том, чтоб как-либо исправить дурные последствия кантонской экспедиции, /л. 86об./ его величество будет по крайней мере, знать, что я ничем не пренебрег, дабы ее предотвратить. Сознание моего долга и то, чему я обязан своей репутацией, заставляют меня предпринять эти шаги.

Усталость от путешествия, как нельзя более тяжелого, и дела, коими я действительно задавлен, чрезвычайно ослабили мое здоровье. Я как никогда чувствую всю величину жертвы, принесенной мной по воле моего государя. Однако я как никогда рад, что не придаю ей никакого значения, ибо всякая оценка была бы ниже того, что мне это стоило. Удовлетворение от послушания и выполненного долга вознаградит меня за все беды, если мне посчастливится выстоять против них. Я буду счастлив, если смогу прибавить к этому чувства и мнения тех, кто со своей стороны позволит мне ожидать этого [233] вознаграждения. Надеюсь, князь, вы позволите мне включить вас в это число, и полагаю, что могу заранее присовокупить чувство благодарности к чувству глубочайшего уважения, с которым я имею честь пребывать, князь, вашего сиятельства покорнейший и преданнейший слуга граф Ю. Головкин.

На л. 85 над текстом слева: Частное.

Там же справа: Иркутск, 13 сентября 1805-го.

Записи в журналах Посольской канцелярии на французском яз. — Там же, п. 41, л. 107 об. — 108; Там же, п. 46, л. 201 об. — 203.