№ 149

1805 г. августа 20. — Письмо инспектора Сибирской линии генерал-майора Н. И. Лаврова послу Ю. А. Головкину о перспективах открытия торговли с Цинской империей в Бухтарме

/л. 33/ Письмо из Казани от 30 числа прошлого месяца, коим ваше сиятельство удостоили меня, дошло ко мне только сейчас. Мне очень досадно, что я не получил его вовремя: я мог бы уладить надлежащие тому дела, дабы явиться к вашей светлости, когда вы будете проезжать ту местность, откуда вы отослали полученные мною письмо и копию, и засвидетельствовать мое искреннее почтение вашему сиятельству. Однако опасение стеснить вас предупредило меня в желании встретиться с вашим сиятельством на свой страх и риск. Мне остается ныне лишь сожалеть, что я упустил такую блестящую возможность возобновить старинное знакомство, полностью заслуживающее мое уважение и которым вы соблаговолили вновь меня обязать.

В своем первом письме ваше сиятельство желаете узнать о намерениях китайцев относительно торговли в Бухтарме. В этом году они прибыли /л. 33об./ с некоторыми товарами во время моего пребывания там. Эти люди — военные, прибывшие из поста Гингистау, расположенного в 200 верстах от Бухтармы; они действительно запросили разрешение торговать от имени их старшего, получившего, по их словам, высочайшее повеление относиться дружелюбно к русским и вести с ними торговлю. Чтоб проверить сие известие, я приказал бухтарминскому плац-майору съездить к офицеру в Гингистау, дабы сообщить ему, что мы встретим доброжелательно любых купцов, но я, однако, опасаюсь, как бы его правительство не выразило некоего неудовольствия и что я был бы весьма рад получить некоторые заверения на сей счет.

Вот что я предпринял, граф, чтоб узнать, насколько их слова соответствуют действительности, прежде чем посылать вам отчет. Донесение же бухтарминского плац-майора задержалось из-за отсутствия китайского офицера.

Ваше сиятельство узнает о последствиях, которые вытекают из установления прямых торговых отношений с китайцами, из моего донесения генерал-губернатору (См. док. № 146). Я почти уверен, что оно не будет одобрено в Иркутске, ибо в прошлом году я получил копию документа, подтверждающего старую мысль о том, /л. 34/ что начать торговать с китайцами в Бухтарме неразумно, что это повлечет за собой лишь разорение в окрестностях Иркутска, где и так все вместо земледелия стали извозничать. Будучи вот уж 30 лет солдатом, я привык молчать перед вышестоящими, однако я имею некоторый опыт торговли в этой местности по приказу из С[анкт]-Петербурга, и эти опыты вполне удались. Ваше сиятельство сможете принять лучшее, нежели я, решение по этому поводу, что к тому же не входит в мои обязанности, я же занялся этим вопросом, исключительно следуя желанию его сиятельства графа Румянцева.

Имею честь представить вашей светлости ответы на запросы, которые вы прислали в копии, полученной мною вчера. Ваше письмо из Томска пока ко мне не пришло. Добавлю к сказанному, что было бы уместно осведомиться в Пекине, каковы будут распоряжения их двора относительно хана Вали, хана Средней Орды. Этот наглый, беспокойный и жаждущий пограбить человек недоволен тем, что его лишили возможности удовлетворять свою алчность. Вот уже пять лет он не угнал ни одного каравана, ни сопровождающих [209] караваны жителей пограничной полосы. Два года назад он задумал покинуть Россию и собрал своих людей, но у них возникли распри. Я знаю, что хан, видя, как самые сильные оказались не на его стороне, запросил помощи у болгар, /л. 34об./ но они ему отказали. В нынешнем году он вернулся к своему замыслу. Я послал своих людей, чтоб они осведомляли меня о ходе дел. Они, действуя под видом купцов, сообщили мне, что были какие-то переговоры с китайцами. Замешательство, в кое я пришел по получении сего известия, побудило меня обещать хану, что я попытаюсь добиться для него некоторых особых милостей у его императорского величества. Тем временем я захватил сына хана и провалил [...] (Далее одно слово неразборчиво) его замысел. Таковы обстоятельства, кои вынуждают меня предстать пред вашей светлостью, чтоб узнать, как мне далее надлежит себя вести.

У меня не было иной возможности доставить мои бумаги вашему сиятельству, кроме как эстафетой; я уверен, что мнение об Иркутске, высказывающемся против [развития] коммерции в наших краях, останется между старыми знакомыми и не дойдет до ушей сплетников.

Имею честь пребывать с глубочайшим уважением и совершеннейшим почтением, граф, вашего сиятельства покорнейший и преданнейший слуга Николай Лавров.

20 августа 1805 года.

Форт Св[ятаго] Николая.

На л. 33 над текстом по-русски: Получ[ено] в Томске авг[уста] 25 1805-го.

АВПРИ, ф. СПб. Главный архив. 1-7. on. 6, 1805 г., д. №  I-а, п. 24, л. 33-34 об. Подлинник на французская яз. Автограф. Перевод с французского яз. Н. Б. Зубкова. Копия на французском яз. — Там же, л. 53-54 об.