№  110

1805 г. июня 16. — Доклад ургинского пограничного правителя Юндендоржа императору Юн Яню о получении указа значительно сократить свиту русского посольства и препроводить лист Лифаньюаня в Сенат

/л. 154/ 6 луна (Июня 16) ... луна 2 день .

Почтительнейший доклад вашего ничтожного слуги Юня об исполнении высочайшего повеления.

Указ императора от 10 года Цзяцин 5 луны 10 дня (См. док. №  102) гласит:

На сей раз русские отправили ко двору в качестве послов своих чиновников высокого звания, что свидетельствует об их почтительности и покорности, поэтому просьбу [русских] можно было бы повелеть исполнить, однако число посланных людей весьма велико, и совершенно справедливо его намного уменьшить, как это делалось прежде. /л. 155/ Очень правильно, что Юндендорж и прочие пришли к этой мысли.

Однако, просмотрев составленный ими проект письма губернатору, мы убедились, что его содержание, как всегда, слабоумное. Поэтому здесь вместо Юндендоржа и прочих был составлен черновик ответа губернатору и послан в Курэнь. Когда данное разъяснительное письмо будет получено, Юндендорж и прочие должны будут его перевести и уже оттуда послать губернатору. Если русские, решившись на какие-либо изменения, пришлют письмо – представить [156] срочное донесение. Когда прибудет донесение, я, смотря по обстоятельствам, издам новый указ.

Если, получив данное письмо, русские с почтением и покорностью исполнят указание /л. 156/ и, намного уменьшив свою свиту, пожелают прибыть ко двору, Юндендорж и прочие должны будут лишь исполнять ранее изданный указ, а именно: Юндендорж, учитывая необходимость прибыть в столицу в 12 луне, должен будет взять на себя охрану послов и в десятой луне выступить из Курэня. Если, получив данное письмо, русские пришлют не очень почтительный ответ и не согласятся сократить свою свиту, повелеваю Юндендоржу немедленно отправить им письмо с решительным отказом, одновременно представив всеподданнейшее донесение. Если после этого русские остановятся на полпути и не приедут, сойдет и так. Не нужно представлять доклады с бесконечными просьбами издать высочайшее повеление. /л. 157/ Как бы то ни было, русские — люди из иностранного государства и не знают обычаев нашего Срединного государства. И только в том случае, если число прибывших послов будет совсем небольшое, их будет нетрудно держать всех в одном месте под охраной. В продолжение всего этого времени Юндендорж и прочие в письмах и при встречах с людьми, которые впредь будут от них присылаться, давать такого рода разъяснения:

Один только путь до столицы далек, к тому же после Имянга чжасэ по дороге встретится множество гор, и поэтому повозкам будет трудно продвигаться в пути. Мы не приглашаем так много ваших людей только из милосердных помыслов великого и премудрого императора, который опасается, как бы люди из иностранного государства не претерпели в дороге лишения и беспокойства и не заболели от непривычного климата. Далее, это единственный случай, когда русские обратились с просьбой уведомить великий Трибунал о том, что они, воспользовавшись данным благоприятным обстоятельством, захватили с собой священников и учеников для замены [состава Российской духовной миссии]. Раньше подобного обычая не было, поэтому только решительным отказом можно будет пресечь намерение людей иностранного государства постепенно выведать [наши дела].

В настоящее время из Лифаньюаня послан лист в Сенат. Получив этот лист, Юндендорж и прочие должны отправить его губернатору для дальнейшего препровождения по назначению. Затем, когда будет совершенно точно установлено, сколько лошадей, верблюдов, повозок, монгольских юрт и всего прочего потребуется для прибытия вышеназванных послов ко двору, Юндендорж и прочие /л. 159/ должны будут просчитать, достаточно ли этого количества, после чего отправить Фэркэнгэ, Янгяню и прочим предписания о том, чтобы все это было заблаговременно заготовлено на тех почтовых станциях, через которые проследует русское посольство. Когда прибудут чжангини, битхэси и переводчики, прежде посылавшиеся в Курэнь и хорошо знающие натуру русских, Лифаньюань должен будет поручить подвластному им Курэню отобрать из их числа лучших и отправить вместе [с посольством]. Нужное число гунов, дзасаков и прочих отобрать в землях, подведомственных Юндендоржу и прочим, представить доклад и после этого также отправить их [с посольством]. В это же время я назначу специального амбаня и пошлю его, чтобы он вместе с Юндендоржем охранял посольство.

Далее, снять копию с листа, отправленного из Лифаньюаня в Сенат, а также с докладной записки на китайском языке (См. док №  103) о численности русских посольств, /л. 160/ пребывавших ко двору в годы Шуньчжи и Канси, которая была [157] представлена трону после наведения справок в архивных делах, и послать Юндендоржу и прочим для ознакомления.

Во исполнение высочайшего повеления я, ваш ничтожный слуга Юнь, преклонив колени, всеподданнейше взирал на присланный указ. Поистине справедливы все исправления, пожалованные премудрым императором, так как содержание письма, которое мы, ваши ничтожные слуги, собирались отправить русскому губернатору, было совершенно слабоумно. К тому же, обратив свой прозорливый взор на присланное губернатором письмо, премудрый император издал милостивый указ, в котором повелел сообщить русским, что причинами, по которым приглашается не все посольство, являются дальняя дорога и неподходящий для людей иностранного государства климат. /л. 161/ Поистине ни с чем не сравнима также удивительная и прозорливая премудрость, с которой император постиг мелочную натуру русских, которые, обращаясь с такой просьбой, добиваются для себя выгод, и повелел Трибуналу решительно им отказать, чтобы пресечь попытку русских понемногу, шаг за шагом выведать [наши дела]. С благоговением принимая небесную милость, русским следует уменьшить свиту, как это делалось прежде, и только тогда мы, ваши ничтожные слуги, действительно сможем держать всех в одном месте под охраной и быстро продвигаться в пути.

Посему, во исполнение высочайшего повеления я, ваш ничтожный слуга Юнь, назначил ранее посылавшихся к русским тайджи первого класса Мунгу и айсилара тайджи Дасидоньдоба и 29 дня отправил их препроводить /л. 162/ лист Трибунала в российский Сенат, а также письмо ваших ничтожных слуг губернатору, которое, как обычно, было здесь переведено. Воспользовавшись этим удобным случаем мы, ваши ничтожные слуги, приказали Мунгу и прочим почтительнейше запомнить несколько поучительных указаний из императорского повеления и по-дружески подробно растолковать их губернатору Шишкову. Когда от губернатора будет доставлен какой-либо ответ, мы, ваши ничтожные слуги, представим доклад, чтобы испросить высочайший указ.

Кроме этого, если русские, не зная чувства меры, будут и впредь присылать глупые и путаные письма, мы, ваши ничтожные слуги, во исполнение недавно изданного высочайшего повеления основательно посовещаемся /л. 163/ и на законном основании в удобный момент отправим им письмо с решительным отказом.

Далее я, ваш ничтожный слуга, дал тайджи Мунгу и прочим еще следующее поучительное указание: если на сей раз губернатор упомянет об отправлении учеников вместе с их послом, немедленно дать ему обоснованное разъяснение и решительно отказать. Когда Мунгу и прочие возвратятся, всеподданнейше представим новый доклад.

Для сего почтительнейше подан доклад.

На л. 164 в конце текста: По представленному докладу. На данном докладе, полученном [обратно из Пекина] той же луны 17 дня (Июля 1), император красной тушью изволил начертать следующую резолюцию: Читал, быть по сему.

ЦГИА Монголии, ф. М-1, д. №  639, л. 154-164. Запись в журнале Канцелярии ургинских пограничных правителей на маньчжурском яз. Перевод с маньчжурского яз. И. Т. Мороз.