№  18

1804 г. февраля 22 *. — Лист Лифанъюаня в Сенат о согласии императора Юн Яня принять при цинском дворе посольство из России

(* — Цзяцин 9 г. I луна 24 день)

/л. 50/ I. Текст на русском языке

Великого Тайцин государства из Трибунала внешныя провенции управляющего лист в российской Сенат послан для ведения.

Недавно в присланном из вашего Сената листе (См. док. №  7) писано, что ваш государь из высокомонархаго желания наивяшще утвердить обоих государств соседственную дружбу чрез многих годов без учиненаго для отправления посланника дела ныне возновление начинать и для получения прибыли и пользы обоих сторон подчиненным людям соседственную дружбу наипаче разпространить. Сие поступление к благоразсуждению великого присвятлейщаго государя приятно ли или нет, и онаго п[о]сланника (Край листа не сохранился, здесь и далее недостающие буквы восстановлены по смыслу) в Пекин вступить можно ли, о том вы хоче[те] заблаговременно знать и прошаете, чтоб наши министры] сих протчих дел к нашему великому пресвятлейще[му] государю докладывать, какое утверждение по скорост[и] ответнаго листа к вам послать чрез наш Трибуна[л]. Его величеству нашему великому пресвятлейщему госуда[рю] докладывано, на что его величество свои высочайще[й] указ состоил в такой силе, тако: что на сих м[но]гих годов Российская империя во всяких делых вс[е] по трактату постановленному поступил, ныне ч[то] многих годов без учиненнаго дела вновь начинать нарочны[м] /л. 50об./ посланником в Пекин, посылая ко мне поздравить; к тому же по прошению их приятно ли — о том проведывает. Естьли бы по их прошению дозволился, то онаго посланника в какое время от своего места отправить, и в какое время же в Пекин доставить, о том прежде лист требует. По сем словам очень согласно и их намерение также усердно будет, я о сем посмотривая в мое сердце много радостию похвалялся, тем по их прошению поступай. Только из их места до Пекина очень далеко стоит, онаго посланника в какое время в Пекин доставить, о том не потребно заблаговремени утвердится, только они свое дело когда готовлено будет, тогда онаго отправлять. От сего мое далеко местечных посланников милосердечное намерение явить соизволяю. О сем из Трибунала в россиискои Сенат лист послан./л. 51/ [57]

Мы всепокорнеище по высочаищему его величества нашего пресвятлешцаго государя указу сим вам сообщение учинить можем. Из вашего Сената когда оной лист получен будет, тогда вы по указу нашего пресвятлеищаго государя поступаете. О всяких существах только по исправленному напред сего раз за разом обыкновению исправляете. Когда бы утверждался из вашего места отправление посланника, еще же прежде к нашим в Курыне опредающим /л. 51-а/ министрам известие даете.

Того ради послан.

Похвальнаго и щастливаго 9 года 1 месяца 24 числа (1804 г. февраля 22).

На л. 51-а дата скреплена оттиском красной квадратной печати Лифаньюаня ¹.

На л. 45-46 (конверт) адрес: Великого Тайцин государства из Трибунала внешныя провинции управляющего лист в российской Сенат послан (л. 46) и дата (Адрес и дата на русском, маньчжурском и латинском яз.): Похвальнаго и щастливаго 9 года 1 месяца 24 числа (л. 45). Адрес и дата скреплены оттисками красной квадратной печати Лифанъюаня.

Копия на русском яз. — ПИА КНР, ф. Документы на русском языке по истории китайско-русских отношений, д. № 10, л. 33-35.

II. Перевод с маньчжурского языка

/л. 43/ Великаго Дайцинскаго государства внешния провинции управляющаго Приказа лист в Правительствующий  российский Сенат послан.

(В подлиннике на маньчжурском яз. нет слова Правительствующий (см. легенду, л. 47-а. – И. М.))

Правительствующий Сенат листом (Переводчиком пропущено слово иэнэмэ, то есть недавно (см. легенду, л. 47-а. — И. М.)), к нам доставленным, сообщает, что вашему государю (В подлиннике на маньчжурском яз.: мэни хань, то есть нашему хану (см. легенду, л. 47-а), и далее цитируется текст листа Сената (И. М.)) приятно было вознамериться к вящшему утверждению между обоими государствами существующего мирнаго согласия в течении нескольких годов оставленное посольство возобновить ради обоюдных подданных пользы и вящаго утверждения соседственной дружбы и таковое предприятие будет ли приятно его богдоханову величеству, нашему государю, и позволен ли будет пропуск вашего посла к нем в столичной город Пекин; просите нес, чтоб мы о сем импереторскому величеству, нашему государю, представили, и какое на сие ваше предприятие воспоследовать может определенне, о том бы вас в непродолжительном времяни отзывом снабдить. В следствие сего на учиненное от нас о сем /л. 43об./ обстоятельстве его императорскому величеству нашему государю представление, воспоследовало его величества соизволение: Что в течении сих годов Российское государство, во всяких случаях соблюдая утвержденное согласие, ныне намеревается с давних лет оставленное посольство, возобновя, отправить для изъявления своего почтения (В подлиннике на маньчжурском яз.: харгашаньчжибуки, то есть намеревается отправить на аудиенцию к императору (см. легенду, л. 47-а. — И. М.)) к нам в столичной город Пекин и обещается в дружеских и благопристойных выражениях с показанием своего усердия, что ежели по прошению воспоследует позволение его предприятию, то когда отправить изготовит посольство и когда оное может прибыть в столичной город Пекин, обо всем оный предуведомить. Я, разсмотря оное, довольно радуясь сей их поступ похваляю, и так вы [58] согласно с прошением их отзыв учините. А поелику их местопребывание от столичнаго нашего города Пекина отстоит весьма в далеком разстоянии, то не нужно предназначить время для прибытия их посольства в столичной город Пекин. Однако, как оне в состоянии будут изготовиться, тогда и позволить им /л. 44/ отправку учинить и чрез то оказать мое к отдаленным посланникам милосердое и благоволительное расположение. О чем и имеет Трибунал с Правительствующим Сенатом учинить сношение.

Чему мы, всеподданнически (В тексте: всеподданнический) повинуяся, Правительствующий Сенат уведомляем с тем, чтобы оной, получа сей наш лист, сообразно с прежними обстоятельствами исполнил его императорскаго величества волю.

Когда ж ваше посольство будет готово к отправлению, тогда наших в Курене находящихся дел правителей амбаней не оставить о том предварительно уведомить (Переводчиком пропущены слова: эрэй чжалинь унгихэ, то есть для сего послано (см. легенду, л. 48). В переводе имеются и другие мелкие неточности (И. М.)).

Щастливаго и похвальнаго 9 года 1 месяца 24 дня (1804 г. февраля 22).

Переводил переводчик 8 класса Алексей Парышев ².

На л. 43 над текстом: Перевод с манжурскаго.

АВПРИ, ф. СПб. Главный архив, 1-7, on. 6, 1805 г., д. №  1-а, п. 1, л. 43-44.

Заверенная копия перевода. — Там же, л. 55-56.

Записи в журнале Посольской канцелярии: перевод на русский яз. — Там же, п. 28, л. 14-16 об.; копия на маньчжурском яз. — Там же, л. 15 об.-16 об.

Другая копия перевода. — РГАДА, ф. Государственный архив, разряд XV, д. №  29 доп., л. 14-15.

Комментарии

1. По установившейся традиции все документы в Цинской империи заверялись не подписью, а печатью круглой, квадратной или прямоугольной формы.

В Цинской империи насчитывалось 25 государственных печатей и все они хранились в Пекинском дворце. Надписи на них указывали на случаи их употребления. Изготовлялись они из различных материалов: нефрита, золота, ароматного дерева. Все 25 печатей были императорскими и прикладывались к документу только в Палате, где они хранились, в присутствии евнуха. Когда император отправлялся в дальнее путешествие, печати везли за ним. После возвращения государственный секретарь вместе с чиновником их осматривал и они немедленно передавались императорскому евнуху. Ежегодно до наступления Нового года печати торжественно омывались и прятались, то есть (как было принято говорить и писать в то время в Китае) закрывались, а после завершения праздников доставались, то есть открывались. В бывшей столице Маньчжурии — Мукдене — находились еще 10 печатей, однако они не употреблялись, а хранились лишь как память о предках царствующего дома. В отличие от императорских, эти печати не подлежали омовению перед Новым годом (Павлинов К. Описание государственных печатей в Китае. — Пекин, 1862 — АВПРИ, 1862, оп. 8, № . 18. Подлинник; Захаров И. И. Полный маньчжурско-русский словарь, составленный... Иваном Захаровым. — СПб., 1875. — С. 824, 825).

Каждое казенное учреждение в Цинской империи также имело свою печать, а вручение ее чиновнику при вступлении его в должность считалось наиболее важной частью церемонии. В случае потери печати чиновник мог зачастую лишиться своей должности.

Важнейшим атрибутом власти владетельного князя Монголии являлась именная печать и ее принятие считалось обязательным при вступлении в должность. Церемония передачи печати происходила одновременно с получением грамоты из Лифаньюаня относительно утверждения князя в должности. Вручение печати производилось главой княжеского сейма, который сначала требовал печать к себе, а затем в сопровождении конвоя отправлял ее новому князю. Печать вносилась в кумирню, где к этому времени собирались чиновники ямыня, тайдзи и народ. Один из присланных главой сейма чиновников прочитывал текст присяги, князь, преклонив колени, принимал печать, а все присутствовавшие кланялись новому князю в ноги. После этого в кумирню входили ламы и совершали богослужение, затем печать относилась в особое здание, где она и хранилась постоянно. У каждого князя имелась еще и малая печать, которая являлась его личной печатью и прикладывалась к частной переписке князя (Баранов А. М. Словарь монгольских терминов. Материалы по Манчьжурии и Монголии. — Вып 11. — Харбин, 1907. — Т. 1. — С. 227-228).

По сведениям, полученным из бесед с сотрудниками ЦГИА Монголии, личная печать ургинского пограничного правителя Юндендоржа изготовлена из серебра и в настоящее время хранится в Госбанке Монголии в г. Улан-Баторе.

2. Парышев Алексей — ученик 6-й Российской духовной миссии в Пекине (1771-1781); при комплектовании миссии был взят из Тобольской духовной семинарии, когда ему было 18 лет; в 1782 г. после возвращения в Россию был назначен переводчиком Коллегии иностранных дел, но оставлен в Иркутске переводчиком при сибирском генерал-губернаторе И. В. Якоби.

Парышев не опубликовал ни одного своего труда, но оставил 12 рукописей, в том числе маньчжурско-русский словарь и несколько тетрадей с разговорным текстом на маньчжурском языке с переводом на русский. Вдова Парышева предлагала иркутской гимназии приобрести оставшиеся у нее после смерти мужа маньчжурские книги и рукописи, но сведений о том, были ли они куплены и где в настоящее время находятся, не имеется. Копия записки, поданной сибирскому генерал-губернатору И. Б. Пестелю в 1809 г. о Парышеве — ОР РГБ, ф. F-ХVII, 24/2, л. 110. (Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения, с. 78-79. 359,401,403).

Подпись А. Парышева стоит под многими переводами маньчжурских документов на русский язык, полученных или отправленных во время посольства Ю. А. Головкина.