XII.

Высочайший рескрипт д. т. с. гр. Ю. А. Головкину.

Получено июня дня.

Господину действительному тайному советнику, сенатору, графу Головкину! (Так в рукописи)

В правилах, предписанных в инструкции, данной вам от 20-го числа прошедшего мая месяца, Я уже поставил вам [55] на вид предметы по части министерства внутренних дел, на кои во время предлежащего вам ныне путешествия по отдаленным империи местам внимание и замечания наши обратить вам следует. А здесь нужным нахожу указать некоторые предметы, объемлемые круг (Так в подлиннике) министерства государственных финансов, желая, чтобы вы и на оных остановили внимание ваше, поколику то позволят вам удобности пути вашего и другие способы, сопряженные с званием на вас возложенным, и замечания ваши, какие вам по сей части правления представиться могут, ко Мне доставили для совокупного соображения всего того, что токмо к сущесгвенной пользе и благу народов, от Бога Мне вверенных, относиться будет, а именно:

Первое. Важнейший и первый по сей части пункт есть течение государственных доходов, удобность и не затруднительные способы платежа установленных податей. В сибирском крае по соображению местных выгод, промыслов и занятий тамошних обитателей, разделены они на два рода: одна часть оных по некоторым местам платится наличными деньгами, а другая вместо этого зверем, какой где промышленники достают; и для того нужно вам будет, проезжая сибирские губернии, по разным местам удостовериться, поступают ли в казну в поставленные сроки и в подлежащей исправности государственные подати того и другого рода, с какою удобностью плательщики оные взносят или, напротив того, не встречают ли они с сей стороны какого-либо неудобства или отягощения и отчего оные происходят; особливо же ясашный сбор заслуживает особенного вашего внимания, ибо, поступая не в полном числе, скрывает в себе разные злоупотребления, происходимые от тех лиц, кои доход сей собирают. Познание на месте образа жизни людей, по великому Сибири пространству рассеянных, промыслы и иные способы, содержание (Так в подлиннике) их, правильное могут подать заключение о тех причинах, по которым обязанные платить государственные подати с удобностью или затруднительно исправляют сии повинности, и какие в последнем случае нужно принять меры к [56] отвращению встречающихся неудобств и затруднений. Осведомления сии, кои однако всегда путеводимы будут правилом известнаго Мне вашего благоразумия, тем более точнейшими быть должны, чем далее вы поступать будете в отдаленнейшие места Сибири.

Второе. Государственные расходы составить могут в примечаниях ваших другой пункт, и оные вообще суть двоякого рода: одни выдаваемые и употребляемые на местах, где доходы собираются, а для удовлетворения других суммы посылаются в иные места, и то и другое не иначе, как по предписанному порядку и по точным государственного казначея разассигнациям. Естественно, что исправное и бездоимочное в постановленные сроки вступление в кассу государственных доходов определяет верное и безостановочное удовлетворение всех ассигнуемых расходов, как тех, кои на местах производимы быть должны, так и тех, для исполнения которых доходы по другим местам рассылаются; за всем тем не бесполезно бы было по некоторым местам вникнуть и в сие в особенности дело и удостовериться, действительно ли исполняются расходы того и другого рода в предписанные сроки, не сокрываются ли тут, а особливо в ме стах отдаленных от надзора вышнего начальства, какие-либо со стороны нижних исполнителей притязания и разные другие злоупотребления, которые корысть удобно и завсегда новые изобретать и выдумывать может. Один только взгляд опытного в делах сего рода чиновника на книги и счеты казначея, которые у него во всякое время должны быть в совершенной чистоте и исправности, и обозрение состояния в одном или другом месте кладовых и наличной в оных денежной казны, обнаружить может, с какою исправностью и в каком порядке все сие у него содержится, все ли у него исполнены расходы, на которые дана ему ассигнация, и не задерживаются ли, и под каким именно предлогом, выдачи частные или те, которые он должен посылать в отсутственные места.

Третие. Вообще о государственных податях судить по справедливости можно, что оные отнюдь сами по себе не отяготительны и, конечно, усоразмерены выгодам и удобностям [57] каждого в особенности края и каждой губернии, следовательно и вступление оных в казну должно бы быть бездоимочное. Опыты, однако, прошедного и настоящего времени доказывают, что как все прочие, так равномерно тому и сибирские губернии едва ли когда вполне получают свои доходы, но всегда оные из года в год более или менее переходят недоимкою. Нельзя, правда, оспаривать и того, что способы исправного и неисправного платежа податей зависят иногда от различных по временам встречающихся обстоятельств для одного края более, а для другого менее выгодных, от ежегодной почти перемены в состоянии земледелия и других общественных промыслах и изворотах; за всем, однако, тем должно согласиться и на то, что недоимки в податях и разные другие частные по разным частных людей с казною связям взыскания, платежем в казну отдаляются единственно для того, что губернские начальства и земская полиция, обязанные пещись о взыскании оных, не употребляют тут надлежащей заботы и деятельности, не говоря о том, что и здесь иногда могут вмешиваться корыстолюбивые виды нижних исполнителей; а для того не бесполезно бы было в проезд ваш чрез сибирские наипаче губернии и в рассуждении сего пункта казенных доходов удостовериться разысканием на местах, отчего где недоимки накопляются и какая употребляется со стороны губернского и земского начальства деятельность и попечение о взыскании оных. Меру и точное количество таковых недоимок и другого рода взысканий, так как и состояние людей, на кото рых оные числятся, тотчас могут показать не только казенные палаты в губернских городах, но даже по уездам уездные казначеи, где токмо вы того потребовать за благо признаете.

Четвертое. Устройство казенной по государству части, не менее того как и других, зависит от скорого и безостановочного течения дел по оной и от сохранения во всей точности установленного порядка. Истребовав по губерниям сибирским ведомости о делах решенных и нерешенных по губернским правлениям, можете таковые же истребовать и от казенных палат, а личный ваш осмотр внутреннего порядка и течения дел по казенным палатам и по уездным казначействам, если то [58] позволит вам время, удостоверить вас может, с какою где точностью соблюдается установленный порядок.

Пятое. Не маловажную часть доходов государственных составляют казенные оброчные статьи, мельницы, рыбные ловли, земли за наделением крестьян остающиеся и тому подобное. Не бесполезно было бы по удобности мест и о сих статьях как в сибирских, так не менее того и по другим ближайшим губерниям понаведаться, везде ли оные розданы в оброк с казенною пользою и не упадает ли по сей части финансов доход казенный; особливо не терпят ли где какого-либо с сей стороны притеснения поселяне казенного ведомства, преимущественною отдачею оброчных статей не им, а помещикам или и другого звания людям.

Шестое. Поселяне сибирских губерний, без сомнения, в земле не нуждаются, исключая токмо некоторых, кои не слишком избыточны землями, но другие внутренние губернии по мере народного в оных населения более или менее недостаток в том претерпевают. Правительство, назад тому несколько уже лет, основало правила в рассуждении уравнительного наделения землями казенных поселян. В проезд ваш через внутренние губернии вы можете поразведать, приводятся ли в исполнение таковые правительства предположения в рассуждении наделения землями, и буде дело сие где либо остановилось, то какие наиболее причины и обстоятельства оное задерживают.

Седьмое. В прекращение различных злоупотреблений доселе на иных местах открывавшихся по части Лесного Департамента, и чтоб с одной стороны леса по государству предохранить от непомерного оных истребления, а с другой доставить избыточные способы нужного оных употребления на все по государству потребности, положено разделить оные на лесосеки и дать известные участки казенным селениям; но с каким успехом и точностью дело сие на местах приводится в исполнение и соответствует ли оное предположенной цели и намерению правительства, лучше всего показать то могут местные наблюдения, и замечания ваши, какие вы по сей части собрать можете, надежнейший подадут способ дело сие к окончанию по [59] предпринятым правилам и намерениям правительства. Особливо нужно в возможной точности узнать, не истребляются ли где либо такие леса, кои для корабельных строений пригодны, и нет ли других по сей части злоупотреблений от людей и чиновников, наблюдению коих на местах часть сия поручена. Такового рода злоупотребления, если бы где оные вкрасться могли, требуют скорого и точного на местах исследования; а в рассуждении того, буде что подобное где либо до сведения вашего дойдет, вы не упустите там же на месте дать о том знать губернскому начальству и Мне донесете.

Восьмое. Вообще казенные подати со всякого состояния людей установленные известны и ограничены так, что никакая власть, кроме Императорского Величества, и никакое начальство ни убавить из того, ниже что либо к тому прибавить не могут. Но корыстолюбие в нижней степени исполнительных властей и здесь иногда вкрадывается разнообразными путями. Злоупотребления сего рода наиболее гнездиться могут в местах отдаленных и между народами, коим по ограниченности познаний их и понятий даже собственные их права и черта обязанностей их и отношений к постановленным властям в надлежащей точности может быть еще неизвестны; следовательно, наблюдения и примечания на местах, внушаемые благоразумием, наилучшим и благонадежнейшим средством послужить могут не только к открытию, но и к совершенному искоренению всего такого и тому подобного зла, если бы оное где либо существовать могло. Злоупотребления сего рода, коль скоро где оные обнаружены или примечены будут, вы можете доводить до сведения губернского начальства, чтоб тотчас подвержены были строгому исследованию и суду, и в то же время Мне о том давать знать.

Девятое. Иногда доходят сюда слухи о некоторых по местам злоупотреблениях по части питейной и при продаже из казенных магазейнов соли. Не излишне будет и на сии части как в самых близких, так тем более в отдаленных губерниях обратить внимание и разведать, в надлежащей ли доброте содержатся в питейных домах позволенные питья, [60] сохраняется ли узаконенная мера вину, а вес соли, и цена сей последней, или нет ли тут других каких злоупотреблений.

Десятое. В проезд ваш чрез сибирские губернии встретятся вам на пути или не в дальнем от оного расстоянии, винокуренные заводы казенного ведомства. Если время и обстоятельства пути вашего вам позволят, желательно бы Мне было, чтоб и сии поведения в одном или по удобности и другом месте осмотрены вами были, содержатся ли оные в надлежащей исправности, с соблюдением ли хозяйственных правил производят заготовления и закупки различных припасов и материалов, нет ли каковых либо притеснений людям для работ по заводам употребляемым и получают ли они то, что им следует и положено.

Одиннадцатое. Предполагая, что по сибирским губерниям равномерно тому встретятся вам на пути или по близости оного горные заводы, состоящие в казенном ведении и управлении, желаю и на сих поведениях, составляющих важную часть государственного хозяйства и доходов, остановить ваше внимание. Нет нужды указывать вам на предметы, кои наибольшее по сим местам внимание и соображение заслуживать должны. Добрый вообще порядок, хозяйство и успех производимого на оных дела доказывать могут благоустройство сих поведений. Особливо однакоже нужно рассмотреть способ и меру работ, возлагаемых на людей к заводам принадлежащих, не отягощаются ли пристрастием или и самым корыстолюбием местного начальства одни пред другими, получают ли в полной мере и в свое время определенную им плату и другого рода положенное содержание. Вообще для людей на заводах и при заводах работающих горное начальство заготовляет провиант, то везде ли оный есть в готовности в соразмерном количестве числу работников, не терпят ли оные от местных начальников и надзирателей с сей или другой какой стороны обид и иного рода притеснений. При сих поведениях, от которых изливаются богатства и великолепие, есть еще род людей, учининившихся на всю жизнь свою, по роду содеянных ими преступлений, несчастными жертвами труда и купно нищеты. Желая и сие [61] состояние, колико возможно, приблизить к лучшей и выгоднейшей жизни, и (sic) для того хочу видеть оное в настоящем его положении собственными вашими глазами; но если время и удобность пути сего не позволит, по меньшей мере собрать ближайшие сведения о настоящем положении сих людей. Всякое предположение ваше хотя о некоторых способах, кои вы к облегчению судьбы несчастных по замечаниям вашим наиболее удобными и возможными найдете, коль скоро оное до меня Меня дойдет, составить и для Моего сердца цриятнейшую заботу.

Изъяснив главнейшие предметы, на кои хотел обратить внимание ваше, уверен Я, что по благоразумию и деятельности вашей, вы не упустите из виду всего, что только может относиться на пользу по сей части, поколику время и удобности пути вам то позволить могут.

В Санкпетербурге, июля 6 дня 1805 года.

Александр.

Товарищ Министра Финансов Дмитрий Гурьев.

XIII.

Письмо министра юстиции кн. П. В. Лопухина к гр. Ю. А. Головкину.

Получено 23-го сентября.

Милостивый государь мой, граф Юрий Александрович!

Министр внутренних дел сообщил мне, что Государь Император, поручив Вашему Сиятельству обозреть лежащие на пути в Китай губернии, особенно же сибирские, и вследствие того снабдив вас по части, от министерства внутренних дел зависящей, инструкциею, Высочайше повелеть соизволил снабдить вас таковою же и по части министерства юстиции.

Как Его Императорскому Величеству благоугодно было предназначить таковой осмотр чрез господ сенаторов по всем губерниямх, и на сей конец сочинена в Правительствующем Сенате общая инструкция, которая в 1-й день сего месяца удостоена Высочайшей конфирмацией, и как самая сия инструкция [62] должна служить руководством и Вашему Сиятельству при осмотре лежащих на пути вашем губерний, сколько время и Высочайше данные вам повеления дозволить оное могут, то я и счел приличным препроводить к вам точную с оной копию, которую у сего прилагая, имею честь быть с истинным почтением и преданностию, милостивый государь мой, вашего сиятельства

покорнейший слуга

К. Лопухин.

№ 4841, 8-го августа 1805 года.

Его сиятельству графу Головкину.

XIV.

Инструкция господам сенаторам, предназначаемым для осмотра губерний.

На подлинной инструкции собственною Его Императорского Величества рукою подписано: Быть по сему: Александр.

Августа 1-го дня 1805 года. В С.-Петербурге.

1) Истребовав от всех мест ведомости о решенных и не решенных делах, рассмотреть, в числе последних нет ли таких, в коих тяжущиеся напрасною волокитою угнетаются и правый не достигает законного удовлетворения.

2) Чинится ли действительное исполнение по именным и сенатским указам, и если где найдутся оные неисполненными, то по каким причинам?

3) Все ли места для управления установленные в действии находятся, или же которые не учреждены, и для чего?

4) Все ли они наполнены определенным числом при сутствующих и снабжены потребными канцелярскими служителями, и о причинах недостатка, если оный где либо окажется. Також наблюдается ли установленный законами для производства дел надлежащий порядок?

5) Наблюдаются ли сроки заседания, и все ли дела от одного до другого срока очищаются?

6) О числе дел не решеных уголовных и о количестве колодников взять списки, с показанием их преступлений, когда [63] вступили дела и зачем где продолжаются без решения? А при том освидетельствовать и самые места их содержания, как и способы продовольствия оных.

7) Существует ли везде должное спокойствие, безопасность и порядок, зависящий от городской и земской полиции?

8) Взять сведение от казенной палаты: какие по губернии состоят сборы, и рассмотреть, на точном ли основании законных предписаний оные производятся? осведомляяся тщательно, нет ли от кого при взыскании установленных поборов каких либо излишеств, злоупотреблений и лихоимства?

9) В определенные ли сроки вступают в казну доходы и в свое ли время оные по ассигнациям рассылаются куда надлежит? Причем в казначействах, губернском и уездных, освидетельствовать и самую наличную казну.

10) Равным образом взять обстоятельные сведения о казенных недоимках и войти в рассмотрение о причинах их запущения и о средствах, какие употребляются к успешнейшему оных взысканию.

11) О делах в приказе общественного призрения, о его упражнениях, о капиталах оного и их употреблении, також в каком состоянии его поведения, которые лично освидетельствовать.

12) О дворянских опеках и сиротских судах, в действии ли они находятся? Точно ли исполняют по законам на них возложенное и нет ли какого злоупотребления?

13) Осведомиться от кого надлежит о нуждах, недостатках и пользах общих.

14) Сенаторы, посылаемые в губернии, сверх присутственных мест в губернских городах находящихся могут осматривать оные и в уездных городах на пути лежащих, а сверх того и в стороне находящиеся, если по обстоятельствам быть в оных за нужное признают; равномерно все места и части, вверенные управлению министров по губерниям, как-то: по лесному департаменту, по оброчным статьям, по полициям, по земледелию и населенно, о городских повинностях, по таможнях и прочее, сенаторы имеют долг осматривать и в каком [64] состоянии каждая из них найдена будет уведомлять министров, от коих те части зависят, и доносить Сенату.

15) Сенаторам иметь особенное наблюдение, нет ли каких либо от местных губернских начальств народу притеснений, безгласных налогов, также жестокостей в употреблении власти и тому подобных обстоятельств.

16) Буде сенаторы при вышесказанном осмотре найдут где какие беспорядки или злоупотребления от мест присутственных и чинов к должностям употребленных, в таковом случае, исправляя возможное там же на месте, о виновных, подлежащих суду, предлагают губернскому правлению, дабы поступки их без должного рассмотрения и надлежащего взыскания оставлены не были по всей строгости законов. В разбирательство же дел между частными людьми сенаторы не вступают; ибо они посылаются не яко судии, но как инспекторы.

17) По окончании в каждой губернии повеленного осмотра доносить Его Императорскому Величеству о том, что найдется достойным Высочайшего сведения и внимания, а о дальнейших подробностях Правительствующему Сенату. Но ежели и в самое продолжение осмотра встретится какое обстоятельство, отлагательства не терпящее, об оном донесения делать и не ожидая окончания осмотра всей губернии.

18) За всем тем еслибы чего в сих пунктах именно и не означено было, а сенаторы усмотрят и рассудят что либо за достойное уважения, как по интересам и пользам государственным, так и по добру общему,– в таковых обстоятельствах не долженствуют они оставлять того без внимания, руководствуяся во всем важностью своей присяги, достоинством их звания и правилами чести.

Подлинную подписали: граф Николай Румянцов, Петр Свистунов, граф Виктор Кочубей, барон Федор Колокольцов, Федор Голубцов, обер секретарь Иосиф Коржевский. С подлинною верно: обер-секретарь Александр Павлов. [65]

XV.

Copie de la depeche de M-r le Prince Chartorysky a M-r le Comte de Golowkin, en date du 9 Mars 1806, recue a Jakoutsk le 2 Avril par le courrier Korjetsky.

Перевод.

Постоянные затруднения со стороны пекинского двора допустить малейшее нововведение в способе, каким сносятся с ним европейские нации, заставили министерство послать к вам в двух экземплярах депеши, которые вы здесь найдете. Если по счастливому случаю, на который мы почти не можем [66] рассчитывать, они дошли бы до вас в Пекине, мы уверены, что в. с. сделаете из них приличное употребление. Но если китайцы, верные своим принципам, не нашли нужным доставить вам те предписания, которых дубликаты вы здесь получаете, вам разрешено, граф, если вы найдете, что это может быть сколько-нибудь полезно, адресоваться к ургинскому амбану с письмом, в котором вы упомянете об указаниях, какие министерство желало доставить вам в Пекин. Вы представите этот поступок как последний шаг миссии, какою вы облечены, и пригласите этого чиновника известить об этом трибунал, который может послать в Сенат ответ, какой он найдет подходящим дать на это сообщение. Но если отношения, которые вы установите в Китае, будут таковы, что дадут вам надежду на какой-нибудь успех ваших представителей пред ургинским амбаном, то, если бы вы даже должны были для этого продлить ваше пребывание в Кяхте на несколько недель, это будет лишь новым основанием для в. с. заслужить особое благоволение Е. В. и благодарность министерства.

XVI.

Copie d'une depeche a l'ambassadeur Comte Golowkin en date du 9 Mars 1806. [69]

Перевод.

Я поверг на благовоззрение Е. И. В. разные депеши и мемуары, которые в. с. доставили мне до вступления вашего в Китай. Рассуждения, в какие вы входите, граф, о предмете, вверенном вашему попечению, удостоились особого внимания Е. В.

Мне очень приятно, граф, сказать вам, насколько заслужили высокого одобрения Е. В. все меры, принятые вами, для того, чтобы уладить затруднения, которые вы встретили со времени прибытия вашего в Кяхту.

Исполнив высочайшие повеления Е. В. Государя, нашего августейшего монарха, министерство поставляете себе в обязанность сказать вам, что оно не находит ничего возразить на наши замечания, которые только и могли исходить от лица, так хорошо, как вы, отдающего себе отчет в значении, последствиях и действии каждого шага по отношению к нации, коей мудрость и просвещенность составляют предмета удивления для всего мира.

Распоряжения в. с. об употреблении лиц, прикомандированных к вашей свите, какие сила обстоятельств заставила вас сделать, одобрены Е. В-м. Придирки, неразлучные со всякими переговорами с нацией, так мало привыкшей соблюдать обще принятые формы, нисколько не ослабили вашего рвения, но, кажется, еще его возбудили.

Два главные предмета, относительно которых в. с. желали бы точно знать волю Е. И. В., суть:

1) примет ли Государь Император китайское посольство, ответное на наше, и

2) разграничение, какое предлагать китайскому правительству в северной области по сю сторону Уды до Горбицы, на протяжении 2500 в., которое осталось невыясненным Нерчинским трактатом. [70]

Относительно первого пункта, граф, можно уверить китайцев, что Е. И. В. с удовольствием примет представителей государя, которого дружба ему драгоценна, но что, в виду громадная расстояния между двумя столицами, Е. И. В. желает быть извещенным предварительно, чтобы быть в состоя нии дать необходимые приказания, для принятия китайских послов сообразно размерам чувств дружбы и доброго согласия, которые существуют между обоими государствами.

Что касается второго пункта, то Государь Император уполномочивает вас предварительно – объявить китайскому министерству, если наши переговоры будут иметь какой-нибудь успех, что Е. В. будет готов приступить к установлению границы, остававшейся не установленною, и допустить при этом уступки, по мере тех, какие вы встретите в ваших требованиях. Сообразно с сообщениями, какие будут сделаны вам в Пекине, можно будет в свое время и в своем месте приступить к созванию на границе конгресса, чтобы трактовать об этом деле чрез уполномоченных от обеих империй. Вы можете внушить, что китайские послы могут быть уполномочены своим двором поднять это дело, в виду малой вероятности, чтобы вопрос столь спорный окончился во время пребывания вашего в Пекине. Относительно того, какого принципа держаться при этом разграничении и до какой черты будут склонны отодвинуть наши признанные границы, это – пункт, относительно которого я еще не могу вам сказать ничего положительного, так как Е. В. повелел обсудить этот предмет в кабинете министров. Как только будет принято на этот счет решение, я вам сообщу результата. В ожидании же его я не хотел задерживать того курьера, который везет к вам более важные повеления Е. В.

Е. В. соблаговолил равным образом принять мысль в. с-ства об организации небольшой экспедиции для разведок по Амуру с тем условием, во всяком случае, чтоб это предприятие не причинило никакого предосуждения в настоящем положении дел между Россией и Китаем, о чем вы будете в состоянии судить по вашему знанию дел, сообразно с переговорами, какие вы закончите в Пекине. [71]

Устройство нового торгового пункта в Бухтарме и свободное плавание по Амуру рассматриваются здесь как два пункта очень важные и которые должны составить предмета ваших внимательнейших забота. Относительно других пунктов, изложенных и обсужденных в. с-ом, министерство довольствуется в настоящее время заявлением вам, что они вполне заслужили высокое одобрение Е. В. и в особенности то, что касается постепенности, какой думаете вы следовать в течение ваших переговоров, и способа, каким думаете выпредставлять каждый вопрос.

Что касается дипломатической и коммерческой миссии, то Е. И. В. повелевает вам при вашем отъезде из Пекина снабдить начальника духовной миссии не только приличными инструкциями, но передать ему вместе с тем и фонд, остающийся от экстраординарной суммы, назначенной на ваше посольстве, а при недостатке ее для того, чтобы составить экстраординарный фонд в 15.000 р. монетою или в слитках, в. с. уполномочены употребить на это наши собственная деньги, которые будут вам возвращены из казны. Порядок отчетности, какой признаете вы нужным предписать начальнику миссии, не должен мешать ему в употреблении средств, какие будут ему представлены для достижения цели, которая будет ему вами указана.

Наконец, министерство полагает, что было бы важно получить согласие китайского правительсва на отправку, время от времени, подарков без специальных посланников, а разве только просто с курьером.

XVII.

Copie d'une depeche a l'Ambassadeur Comte Golowkin, en date du 9 Mars 1806. [73]

Перевод.

В мемуаре, приложенном к реляциям в. с. под названием Plan etc., в. с. упоминаете о необходимости представить этому министерству очерк главных событий в Европе, и особенно тех, которые касаются России. Так как после вашего отъезда война принесла новые происшествии, которые могут стлаться известными в Китае из лживых сообщений, то министрство спешит осведомить вас, граф, о настоящем положении Европы.

После вашего отъезда из Петербурга, Е. И. В., наш августейший государь, счел долгом придти на помощь австрийскому дому, угрожаемому вторжением со стороны Франции. [74] Руководимый тем чувством бескорыстия и великодушие, которое его отличает постоянно, Е. И. В. двинул несколько корпусов под командою генералов Кутузова, Буксгевдена, Беннигсена, Толстого и Лэзи. Но храбрость и энергия русских войск не имели желанного результата. Во время прибытия русского авангарда, имевшего действовать в соединении с союзными войсками, от австрийской армии осталось уже только несколько обломков, обескураженных и недоверяющих своим начальникам. В этом критическом положении, когда и столица нашего союзника была во власти врага, русские войска, в соединении с австрийскими, дали неприятелю битву при Аустерлице, в которой долго успех был не решителен; но далеко не безупречное поведение австрийцев принудило русскую армию уступить численному перевесу врага, который, кроме того, имел еще преимущество и в позиции. Непосредственно после этой кровопролитной битвы, которая стоила врагу лучшей части его войска, Е. В. император римский был вынужден заключить перемирие, за которым вскоре последовал мир в Пресбурге, в переговорах о чем наш августейший государь не принимал никакого участия.

Недостаток провизии, полное отсутствие фуража и общее уныние, которое господствовало во всех решениях венского двора, вынудили отступление нашей армии, которая только что вступила в свои границы.

Пресбургский мир очень тяжел для Австрии и вся Италия находится во власти врага.

Англичане, более счастливые на море, уничтожили у Трафальгара соединенный франко-испанский флот в 36 линейных кораблей. Они продолжают войну; среди этих событий внезапно умер первый министр Питт, а победитель при Трафальгаре Нельсон убит в этом сражении.

Этот общий очерк будет вам достаточен, г. посол, чтобы побудить вас изображать в надлежащем свете общего врага Европы. Нужно выставить французскую нацию так, чтобы ей навсегда был пресечен доступ в Китай – в чем присутствие иезуитов может быть вам очень полезно. Самое простое средство для этого, конечно, в том, чтобы сказать китайцам, или внушить [75] путем, какой вы признаете наиболее подходящим, что все правила новой династии, захватившей трон во Франции, направлены только к ниспровержению престолов, к возмущению подданных против их законных государей – одним словом, в. с-ву следует только изображать якобинцев в их новой форме.

Излишнее мне говорить вам, граф, что употребление какое вы признаете удобным сделать из этих сообщений, должно за висеть главным образом от положения, какое вы займете относительно пекинского двора, и степени пользы, какую вы признаете возможным извлечь из этого. Сведения, приобретенные вами на месте, вам укажут лучше всего форму, в которую будет удобно облечь вышеизложенные сообщения, и ваша опытность ручается за выбор, какой в. с. сделаете.

XVIII.

Письмо кн. А. А. Чарторыского графу Ю. А. Головкину.

(Все собственноручно)

Particuliere 2-е Avril. [76]

Перевод.

Ваше Сиятельство.

Отсутствие Государя Императора из столицы помешало мне ранее писать в. с.; разные обстоятельства, которые затруднительно перечислять, замедлили отправление этих писем до настоящего момента, к большому моему сожалению, так как я предвижу, что вы с нетерпением ожидаете новостей отсюда. Я сделаю из вашего частного письма употребление, которое представится мне наиболее приличным и которое будет подсказано мне моим желанием отвечать на доверенность, какую вы мне оказываете, и моим живейшим стремлением содействовать, сколько это от меня может зависеть, всему, что может быть вам приятно. Мы ожидаем известий от вас с тревогою. Ваше благоразумное и умеренное поведение заслужило одобрение Е. И. В., и я уверен, что всякий новый шаг, какой вы сделаете, будет новым основанием к его благосклонности и удовольствию. Примите и пр.

A. Czartoryski.

St. Petersbourg le 9 Mars v. st.

XIX.

Копия депеши князя Чарторыского к послу графу Головкину от 26-го марта 1806 года, полученной 26-го маия.

Депеши Вашего Сиятельства, отправленвые из Троицко-Савской крепости с камер-юнкером Байковым, получены здесь исправно; я имел счастие представить оные Высочайшему воззрению Государя Императора, и коль скоро узнаю Высочайшую волю Его Величества, не умедлю сообщить оную Вашему Сиятельству. Ныне же, пользуясь отправляющимся курьером от [77] товарища министра юстиции, поспешаю уведомить Ваше Сиятельство о прибытии сюда г-на Байкова; и что неприятные происшествия, встретившие посольство в Урге, и препятствия, которые заставили оное возвратиться в Россию, приняты были в особенное внимание Его Величества. Я не сомневаюсь, что по прочтении всех доставленных вами сведений, Государь Император соизволит удостовериться, что правила, на коих основано было ваше поведение, извлечены были из благоразумнейших поводов, и что едва ли можно было поступить иначе в затруднительных предложениях вам учиненных от ургинских вана и амбана. Я надеюсь в скором времени доставить к Вашему Сиятельству Высочайшие разрешения чрез нарочного курьера.

XX.

Письмо министра внутренних дел гр. В. П. Кочубея графу Ю. А. Головкину.

25-го июня с К. Ю. Байковым.

Милостивый Государь мой граф Юрий Александрович!

Из препровождаемого при сем Высочайшего рескрипта, в 8 день текущего маия на имя Вашего Сиятельотва состоявшегося, вы, милостивый государь мой, усмотреть изволите, что донесения наши касательно обозрения вами губерний в проезд ваш к месту назначения вашего, приняты Его Величеством с особливым благоволением. В дополнение к сему я честь имею известить Ваше Сиятельство в подробности о следующих, по разным представленным от вас статьям, Высочайших распоряжениях:

1) О устроении дома для погоревших инвалидом в Муроме. По получении от г. владимирского гражданского губернатора смет сему построению, отпущены в распоряжение его из казны нужные на то деньги.

2) О исправлении заведений нижегородского приказа общественного призрения. Истребованы от местного начальства дальнейшие по предмету сему объяснения, и вследствие оных [78] предписано употребить на исправление означенных поведений четыре тысячи рублей из сумм приказа.

3) О макарьевском гостином дворе. Предположения о постройке его соображаемы были с особливым вниманием и не иначе приступлено было к учинению тех распоряжений, кои ныне приводятся в действие, как по предварительному осмотру на месте посыланного в Макарьев от инженерного департамента инженер-майора Ракузы, коего представления по предмету сему одобрены также и г-м инженером-генералом фон-Сухтеленом.

4) О устроении для макарьевской ярмонки моста чрез реку Волгу. О сем делаются подробные соображения, по окончании коих приступлено будет к самому делу.

5) О намерении дворянства казанского распространить госпиталь собственным иждивением. Государь Император принять сие изволил с отличным удовольствием и вследствие того объявлено дворянству Высочайшим рескриптом, на имя г. губернатора Мансурова данным, монаршее благоволение.

6) О исправлении тюрьмы в Казани. По составлении здесь планов и смет, ассигнована как на оную, так и на тюрьмы в уездных городах, потребная сумма.

7) О награждении рекомендованных чиновников. Его Величество, уважив засвидетельствование ваше о ревностном служении гг. губернаторов владимирского и казанского, Высочайше указать соизволил прибавить им к настоящим их окладам по двести рублей на месяц столовых денег, пермскому ж и вятскому генерал-губернатору Модераху, также нижегородскому гражданскому губернатору Руновскому, по уважению награждений, недавно ими полученных, изъявить в рескриптах Высочайшее благоволение; титулярного советника Измайлова, в Троицкосавской пограничной канцелярии находящегося, произвести в коллежские ассесоры; купцам: шадринскому Фетисову, иркутским Чупалову и Дудоровскому, и верхнеудинскому Шевелеву, оказавшим разные на пользу общую пожертвования, послать медали: первым трем золотые, а последнему серебряную, верхотурскому ж купцу Попову, получившему уже прежде золотую медаль на голубой ленте, изъявить благоволение. Что принадлежит до [79] награждения прочих чиновников, Вашим Сиятельством рекомендованных, оное, но недавному их в настоящих чинах нахождению, отложено до некоторого времени.

8) О несогласии между владимирским гудернатором и вице-губернатором. По причинам, от вас, Милостивый Государь мой, представленным, г. вице-губернатор Колокольцов переведен в Казанскую губернию.

9) О нерадении некоторых чиновников. Небрежение о должности членов нижегородской врачебной управы не оставлено без надлежащего замечания. Советник тамошнего губернского правления Пич удален от места; а поступок чиновников тверской губернии, по поставке соли упущение сделавших, поставлен в виду тамошнего г. губернатора.

10) О ябеде в Казанской губернии усилившейся. Какое по сему случаю состоялось общее по всем губерниям постановление, оное изволите Ваше Сиятельство усмотреть из прилагаемого при сем в списке отношения моего о том к г-ну министру юстиции.

11) О дурной воде в Казани. К поправлению качества оной возобновлением, согласно предложению Вашего Сиятельства, плотины, бывшей во время татарского правления на озере Кабани, требуются сведения, от гражданская губернатора.

12) О деньгах, на поездку в Санктпетербург землемера Донского и подпоручика Таракановского издержанных. Деньги сии, заимствованные из суммы, ежегодно на содержание по Томской губернии колодников ассигнуемой, и составляющие всего тысячу рублей, возвращены по Высочайшему повелению из Кабинета.

13) О Бийской и Кузнецкой линии. По сношению о сем с г-м инженер-генералом фон-Сухтеленом, Его Величество соизволяет, дабы вы, милостивый государь мой, вошли с ним от себя непосредственно в дальнейшее соображение и согласно общему заключению вашему сделали на предмет сей окончательное постановление, о чем сообщено от меня и г-ну инженер-генералу фон-Сухтелену; для лучшая ж усмотрения Вашего Сиятельства подробностей, к делу сему прикосновенных, я честь [80] имею препроводить к вам, милостивый государь мой, у сего в копии отзыв его к мне относительно означенной линии (В отзыве этом фон Сухтелен говорит – во изложении некоторых соображений, что «неблагорассуждено ли будет оные столь давно существующие линии «до получения некоторых сведений» «оставить в прежнем их положении»).

14) О медленном течении дел в губерниях Томской и Иркутской. Предмет сей, по Высочайшей воле, предоставлен уважению г. министра юстиции.

15) О преобразовании Селенгинского полка в ландмилицию, о переводе в Томской и Иркутской губернии казенных винокуренных заводов, о ввозе к ясашным народам крепких напитков, о тягости почтовой в Сибири повинности и о взимании с ясашных вместо ясака деньгами. Первое из сих обстоятельств сообщено мною, вследствие Монаршей воли, г. министру военных сухопутных сил; второе и третье г. министру финансов; четвертое, об отягощении в Сибири жителей почтовою повинностию, г. главному директору почта; а последнее, то есть, об отмене ясашной подати, управляющему Кабинетом, г. действительному тайному советнику Гурьеву, с тем, чтоб они вошли в надлежащее по всем статьям сим соображение.

16) О ламе Чутуме Сытелове, изъявившем желание обучаться медицине. Согласно предположению Вашего Сиятельства предписано, кому следовало, выдать означенному ламе с товарищем на проезде их из Сибири сюда прогонные деньги и определить их в Медикохирургическую Академию.

В сем состоят Высочайшие разрешения, по разным донесениям Вашего Сиятельства последовавшие. Что принадлежит допредставлений ваших об отягощении градского иркутского общества поставкою дров для отопления казенных домов, о капиталах тамошнего приказа общественного призрения, к отдаче в здешний банк назначенных, о стесненном положении вдов служивших в Иркутской губернии чиновников, об учреждении в Казани и Нижнем Нове-Городе надворных судов или о прибавке по уездным судам людей и суммы; о тяжести провожания колодников; об учреждении в Казани магометанского духовного правления; о тайном привозе из Казанской губернии лесу; [81] о злоупотреблениях в Пермской губернии от свободы башкирцев продавать свои земли; о распространении на тамошних вогулов права платить ясак одинаким образом с прочими ясашными народами и о неисправностях в Екатеринбургской больнице, горному заводу принадлежащей: то по некоторым из сих предметов требуется, от кого следует, надлежащие сведения; по другим же Государю Императору угодно было поручить мне сделать рассмотрение обще с господами министрами, до части коих что относиться будет.

С совершенным почтением честь имею быть Вашего Сиятельства покорнейший слуга

граф В. Кочубей.

№ 72 12 мая 1806 года.

XXI.

Копия с отношения министра внутренних дел к министру юстиции от 25-го марта 1806 года.

Г-н тайный советник Вейдемейер доставил к мне выписку из положения Государственного Совета Государем Императором утвержденного относительно ябедников в Казанской губернии проживающих и, по донесению сенатора графа Головкина, чинящих там разные злоупотребления. В сем положении Государственного Совета, вместе с мерою приемлемою по Казанской губернии, постановляется и общее правило, чтобы всякого рода прошения по делам в судебные места и к лицам подаваемые, писаны были впредь на гербовой бумаге, а как постановление сие, по связи его с производством дел в судебных местах, принадлежит более к министерству юстиции, примечания же графа Головкина по Казани от меня по Высочайшему повелению в Совет внесенные были только поводом к установлению сего общая правила: то и счел я нужным сие положение Государственного Совета, с бумагами к нему принадлежащими, препроводить к Вашей Светлости для зависящая от вас, милостивый государь мой, по оному распоряжения.

С отпуском верно. Коллежский советник Карлович. [82]

XXII.

Высочайший рескрипт на имя д. т. с. гр. Ю. А. Головкина.

25-го июня с к.-ю. Байковым.

Граф Юрий Александрович! Получив в свое время донесения наши по обозрению губерний на пути вашем лежащих и особенно сибирских, с удовольствием из них Я видел деятельное усердие, с коим вникали вы на месте в разные части губернского управления, сколько краткость времени вам дозволяла. Находя для себя приятным отдать вам сию справедливость, Я принял в надлежащее уважение виды, вами представленные, по разным отделениям губернского благоустройства. На чиновников, вами одобренных, обращено особенное внимание. К пресечению злоупотреблений, вами замеченных, постановлены нужные меры. Министр внутренних дел сообщит вам подробнее о сделанных по сему распоряжениях. Возобновляю признательность Мою за отличное усердие и труды по сей части вами понесенные, пребывая вам всегда благосклонный

Александр.
Граф В. Кочубей.

В С.-Петербурге, мая 8, 1806 г.

XXIII.

Копия с Высочайшего рескрипта на имя посла графа Головкина от 8-го мая, полученного 25-го июня 1806 г. с к.-ю. Байковым.

Донесения ваши, посланные чрез камер-юнкера Байкова, камер-юнкера Гурьева и фельдъегеря Лосева, представлены Мне были чрез товарища министра иностранных дел князя Чарторыжского.

Сведения, в разные времена вами сюда доставленные, доказывают деятельность вашу и усердие к службе отечественной, а потому обращают на себя Мое благоволение, которое чрез сие [83] Я вам изъявляю. Поручаю вам равномерно объявить оное всем тем чиновникам посольства, которые были употребляемы вами по особенным препоручениям, и которые вообще заслуживают ваше внимание.

Находя основательными причины,представленные вами о нужде переменить настоящий образ политических сношений с китайским правительством и стараться поставить оные в положение, достоинству Империи Российской приличное, Я дал повеление товарищу министра иностранных дел объяснить вам во всем пространстве намерения Мои, касательно сего предмета. Для удобнейшего выполнения оного Я признал за нужное оставить вас в Сибири на некоторое время, в звании полномочного и чрезвычайного посла. Министр внутренних дел и министр военных сухопутных сил получили также повеление учинить нужные распоряжения, могущие вам доставить сугубые способы достигнуть предполагаемой цели, которая впредь до дальнейших повелений ныне состоит в следующих предметах, имеющих быть главнейшею для вас обязанностию. 1-ое. Употребить в пользу пребывание ваше в Сибири собиранием полных сведений о удобностях внутренних и пограничных тамошнего края, и доставить оные сюда в свое время, не приводя оные в исполнение. 2-ое. Всевозможно удаляться в переписке и в речах от оказательств, могущих произвесть всякое охлаждение между двумя Империями, следствием коего будет преждевременное прекращение торговли на Кяхте; и вообще стараться сохранить доброе согласие и дружественные сношения с китайцами.

Известное Мне ваше усердие к службе и отличные наши дарования ручательствуют в том, что вы исполните с успехом возлагаемое на вас препоручение, которое по важности своей долженствует обратить на себя всю вашу прозорливость. Впрочем пребываю к вам благосклонный.

На подлинном подписано собственною Е. И. В. рукою

Александр.

Контросигнировал К. Адам Чарторыский. [84]

XXIV.

Копия депеши князя Чарторыского к послу графу Головкину от 14-го мая 1806 года, полученной июля 25-го.

Я имел честь уведомить Ваше Сиятельство с последним курьером, обратно отправленным в Иркутск марта 26-го дня текущего года, о получении депешей ваших, писанных от 19-го февраля с камер-юнкером Байковым; в след за сими получены здесь депеши, отправленные от Вашего Сиятельства с камер-юнкером Гурьевым, а вскоре потом и с фельд-егерем Лоеевым, и все таковые представлены были Высочайшему воззрению Его Величества. Государь Император указать соизволил препроводить оные в чрезвычайный министерекий комитет на рассмотрение. На сих днях мнение комитета удостоено Высочайшего одобрения Его Величества и я поспешаю сообщить Вашему Сиятельству все статьи оного, с некоторыми распространениями, которые признаны нужными для лучшего пояснения.

Приняв в уважение все сведения и рассуждения, помещенные в депешах Вашего Сиятельства, представляется два предмета к разрешению. 1-й. Спасение российских кораблей, арестованных в Кантоне. Здесь признано за нужное по сему первому предмету отправить немедленно в пекинский трибунал из Правительствующего Сената лист, который у сего прилагается под открытою печатью, с тем, чтобы по учинении манжурского перевода, Ваше Сиятельство изволили отправить оный обыкновенным путем чрез иркутского губернатора, равно как и другой лист в тот же трибунал, здесь прилагаемый (В рукописи ни того, ни другого нет). дабы избегнуть противоречий, могущих воспоследовать от китайского правительства, которое, как известно, чуждается всяких новостей. Иркутскому же губернатору предписано будет сообщать все получаемые им бумаги Вашему Сиятельству для отправления оных сюда при ваших депешах.

В случае упорства китайского двора на освобождение сих кораблей, хотя оное не кажется быть вероятным, как скоро [85] получится из пекинского трибунала неудовлетворительный ответ, здесь положено приступить к деятельным мерам, то есть произвесть на границах демонстрацию и даже репрезаль, о коей в свое время воспоследует Высочайшее разрешение, дабы чрез сие иметь в руках наших достаточный залог, могущий заменить оскорбление, учиненное арестованием российских кораблей, буде сии слухи подтвердятся верными известиями.

2-ой предмет есть возвращение российского посольства, не достигшего своей цели. Нужно было разрешить, в каком виде сие происшествие принять должно.

Вникая в нравы азиатских народов, вообще явствует, что неприличные поступки ургинских пограничных начальников вана и амбаня не заслуживают такого уважения, какое в равном случае могло бы иметь место между европейскими державами. Известно, что грубые и закоренелые обычаи китайцев в рассуждении посланников почитаются у них за основание государственной политики. Впрочем затруднения, встретившиеся нашему посольству, основаны были на совершенной взаимности, и несогласие Вашего Сиятельства с ургинским ваном доказало равномерно китайскому правительству, что предмет посольства не столько был важен для России, как может быть они воображали. И Потому заключено, что хотя нет достаточных причин возвращение посольства почитать за действительную обиду; но не менее нужно стараться воспользоваться сим случаем и прекратить то невыгодное положение, до коего российский двор может быть дошел действительно чрез противную систему своего обхождения с китайцами.

Получив право требовать удовлетворение, остается теперь удостовериться, есть ли возможность употребить сей случай с пользою и устроить на приличнейшем основании пограничные дела наши с Китаем.

В записке под титулом: Memoire sur la situation actuelle des relations entre l'Empire de Russie et la Chine, Ваше Сиятельство указываете сию возможность, но не имея по сему предмету еще полных сведений, обещаете собрать оные и доставить сюда на рассмотрение. [86]

Дабы воспользоваться таковым стечением обстоятельств и приготовиться на всякий случай противу коварства и тайных замыслов китайского правительства, Государь Император Высочайше соизволил оставить Ваше Сиятельство в Сибири в звании полномочного и чрезвычайного посла, до тех пор, пока не приведена будет к окончанию переписка российского двора с китайским, по предмету возвращения посольства и арестования российских кораблей в Кантоне. Из прилагаемых здесь Высочайшего рескрипта, на имя ваше состоявшегося, и из листа в пекинский трибунал отправляемого, в коем требуются объяснения о причинах возвращения нашего посольства, Ваше Сиятельство изволите усмотреть определительно Высочайшую волю Его Величества; я почитаю за излишнее распространяться о всех тех мерах осторожности, каковые долженствуют быть следствием правил, Высочайше вам предписанных, и которые зависеть будут с одной стороны от местных обстоятельств, с другой от известной опытности и благоразумия Вашего Сиятельства.

В дополнение способов, находящихся уже в руках Вашего Сиятельства, Его Величество Высочайше указать соизволил министру внутренних Дел дать предписание Сибирскому генерал-губернатору Пестелю, дабы по прибытии его на место он оказывал с своей стороны Вашему Сиятельству возможные пособия для успешнейшего выполнения возложенных на вас препоручений, а в теперешнее отсутствие помянутого генерал-губернатора, дать такое же предписание гражданскому иркутскому губернатору Корнилову. В том же смысле предписано быть имеет от министра сухопутных военных сил сибирскому инспектору генерал-майору Лаврову.

По получении полных сведений, которые от Вашего Сиятельства здесь ожидаются, и ответов от пекинского трибунала на посылаемые ныне листы, с вяшщею точностию и основанием приступить можно будет к разрешению вопроса: в чем долженствует состоять требуемое двором российским удовлетворение? А между тем ожидать должно, что китайское правительство удостоверится в том, что поведение Вашего Сиятельства заслужило Высочайшее одобрение, и что напротив того неприличные поступки [87] ургинского вана требуют с их стороны строгого взыскания. Я разумею, что ежели китайский двор и не будет убежден внутренно в сем последнем заключении касательно вана, то по крайней мере с вероятностию думать можно, что сохранит наружный вид взыскания, дабы прекратить дальнейшие неприятности, каковые при настоятельном требовании двора нашего могут показаться для них уважительными. Впрочем Ваше Сиятельство по многим правдоподобиям заключать изволите, что китайцы сами опасаются разрыва с Россиею, как и действительно явствует из слога и оборота всех их листов, из отзыва и худого Принца в Пекине угринского вана, и из других известий, до вас дошедших.

Следовательно, остается теперь Вашему Сиятельству, пользуясь таковым расположением китайского правительства к миролюбивому пребыванию с Россиею, объяснить во всем пространстве те выгоды, кои можно извлечь из сего положения, и способы, вами упоминаемые, дабы улучшить пограничные и коммерческие сношения двора российского с китайским.

Государь Император Высочайше соизволяет, чтобы Ваше Сиятельство, сходно спредставлением вашим, давали увольнение в Россию тем из чиновников посольства, кои не могут быть употреблены с пользою в теперешних ваших занятиях, и чтобы, оставляя при себе токмо самонужнейшее количество чиновников, остальных отправляли бы мало-помалу куда следует обратно.

В заключение сего, приятною обязанностию почитаю известить вас, милостивый государь мой, что Его Величество находится в полном убеждении о успехе возлагаемого на вас поручения, зная чрезмерную деятельность и отличное усердие Вашего Сиятельства к службе отечественной. Но при том долгом поставляю сообщить вам, милостивый государь мой, что образ мыслей Его Величества, довольно известный целой Европе, касательно святости договоров, не может и в сем случае получить ни малейшего изменения, разве бы явное нарушение трактата со стороны китайцев к тому подало повод. В сем последнем предположении и даже в случае, если бы китайцы заперли торг [88] на Кяхте и стали оказывать неприязненное к нам расположение, нужно будет стараться выиграть время и продолжать переговоры до тех пор, пока границы наши не приведутся в почтительное состояние. Безполезно было бы объяснять Вашему Сиятельству, что предприятие сего рода требует времени для приготовления всего того, что может обнадежить в успехе. А первый шаг к помянутым приготовлениям долженствует состоять в полных и подробных сведениях, каковые ожидаются от вас с нетерпением. Вследствие сего Его Величество ожидает от благоразумия Вашего Сиятельства, что вы приложите неусыпное попечение к тому, чтобы сохранить доброе согласие китайцев, предупредить всякие преждевременные ложные слухи, могущие распространиться в Сибири и за границею, коих вредное действие уже ощутительно для нашей торговли, и что чиновники, от вас употребляемые в разных пунктах и при вас находящиеся, ограничиваясь отправлением возложенных на них препоручений, будут соблюдать приличную скромность, в сходство предписаний, от Вашего Сиятельства чаятельно им данных, и которые при сем случае не бесполезно будет повторить им с строжайшим подтверждением.

Государь Император соизволяет также, чтобы подарки, назначенные богдыхану, Ваше Сиятельство оставили в приличном месте в Иркутске, впредь до Высочайшего повеления.

XXV.

Высочайший рескрипт д. т. с. графу Ю. А. Головкину.

25 Juin, avec le g.-de la ch. Baykoff. [89]

Перевод.

Господин граф Головкин.

Я с удовольствием нашел в вашем письме от 9 марта выражение усердия и преданности, каковые вы всегда обнаруживали к Моей службе и которые дали вам существенное право на Мое благоволение. Убежденный, что вы не перестанете заслуживать его в настоящем случае, каковы бы ни были результаты ваших усилий, Я с удовольствием удостоверяю вас, что не по результатам будете вы судимы в Моем мнении. Ваше усердие и наши достоинства давно Мне известны. Уверенность в этом должна устранить те беспокойства, какие вы Мне выражаете и в каких Я с удовольствием вижу преданность вашу Моей особе и благу отечества, которая вас всегда отличала. Пребываю и пр.

Alexandre.

St. Petersbourg le 15 Mai 1806.

XXVI.

 

Письмо кн. А. А. Чарторыского к гр. Ю. А. Головкину.

(Все собственноручно)

Particuliere, 25 Juin. [91]

Перевод.

Байкову поручено отвезти к вам эти бумаги, а я прошу его устно сообщить вам разные детали и объяснения, которые иначе должны были бы войти в это письмо.

Я несколько раз и подолгу говорил с г. Байковым; мне кажется, что он вполне усвоил соображения, которые побудили нашего всемилостивейшего государя принять то решение, на ктором он остановился, касательно наших настоящих отношений к Китаю. Я отлично понимаю, граф, что вы не удовлетворены этими бумагами и что это не то, что предлагали вы, особенно в письмах, доставленных молодым Гурьевым.

Однако, я прошу в. с. рассудить, что – даже если бы Е. И. В. имел намерение угрожать Китаю разрывом – это не могло бы осуществиться в данный момент, когда – даже по вашему мнению – мы не в состоянии выставить военную силу в Сибири. Что бы ни иметь в виду в будущем, здесь решено, что должно остерегаться что-либо предпринять необдуманно, и что, напротив, мы во всяком случае должны стараться держать дело в нерешительном положении и тянуть переговоры Сената с пекинским трибуналом, пока Государь Император не получит от в. с. подробного изложения мер, какие надо принять, чтобы произвести в Сибири вооружения, и чтобы Е. В. мог судить обо всем, что нужно для того, чтобы осуществить эти меры. Что касается подкреплений из других частей Империи, то обстоятельства [92] настоящего момента не позволяют обнажить никакого другого пункта, чтобы увеличивать силы в Сибири. Нужно, чтобы эта провинция могла теперь обойтись своими собственными средствами – как и вы предлагаете в вашем прекрасном мемуаре по этому поводу.

Прежде чем кончить письмо, я должен уверить вас, граф, что Е. И. В. постоянно попрежнему относится к вам и что возвращение посольства не изменило его чувств; я убежден, что при первом же случае Е. В. будет благоугодно дать этому очевидное доказательство.

Благодарю в. с. за дозволение вернуться, данное гр. И. Потоцкому; так как он писал равным образом и Государю Императору, то Е. В. соблаговолил утвердить ваше дозволение. Будьте уверены, что я отлично понимаю и, искренно разделяю все труды, беспокойства и досады, какие вы должны были испытывать, граф, и которые вас теперь теснят. Но ваша Преданность нашему Государю, ваша равность к его службе и ваш характер их преувеличиваюсь; и может быть, что такая масса неприятной работы будет для вас источником удовлетворения и успокоения и что в. с. будете рады приложить тут все свое терпение и всю преданность видам нашего Государя. Таковы, по крайней мере, мои упования. Примите и пр.

P-ce A. Czartoryski.

Ce 15 Mai 1806

XXVII.

 

Письмо барона А. Я. Будберга к гр. Ю. А. Головкину.

18 VII-bre. Chass. Michailoff.

Перевод.

Я нимало не сомневаюсь, что отозвание посольства вполне согласуется с желаниями вашего сиятельства. Чувства особенного уважения, которые я всегда питал к вам, наставляют меня, во всяком случае, ожидать с удовольствием возращения вашего в столицу.

Кроме того, что мы с нетерпением ожидаем здесь от деятельности и просвещенного внимания вашего сиятельства весьма интересных сообщений об отдаленных странах, я признаюсь вам, граф, что я особенно нетерпеливо жду случая поговорить с вами о китайских делах, чтобы получить о них совершенно точные понятия. Все эти соображения наставляют меня желать удовольствия обнять вас в Петербурге как можно скорее и повторить вам чувства и пр.

A. de Boudberg.

St. Petersbourg. Ce 21 Aout, 1806.

XXVIII.

Копия с Высочайшего рескрипта на имя посла графа Головкина от 20-го августа 1806 года полученного в Иркутске 18-го сентября 1806 года.

Господин действительный тайный советник граф Головкин!

Оставляя вас в Сибири в звании чрезвычайного и полномочного посла, Я имел двоякую цель: 1) употребить в пользу [94] пребывание ваше в Сибири чрез приобретение полных сведений о удобностях внутренних и пограничных тамошнего края; 2) по дошедших слухам о недоброжелательстве китайского двора к Российской империи, нужно было-бы обратить внимание на пограничные китайские движения.

Из последних донесений ваших от 19-го июня сего года с удовольствием усмотрел Я, что труды наши по части внутренняя обозрения Сибири приведены уже к окончанию, и что вы ожидаете токмо возвращения полковника Овре, чтобы представить Мне тот план, о коем упоминали в прежних депешах.

Касательно же бывшего сомнения о недоброжелательстве китайского правительства, Я удостоверился из собственных ваших донесений, что напротив того китайцы не токмо не желают разрыва, но и сами опасаются с нашей стороны. Сии миролюбивая распоряжения китайского двора подтверждаются тем паче чрез благополучное возвращение в здешний порт кораблей Невы и Надежды, коих начальники доставили мне приятное известие о благосклонном приеме, которым они пользовались в Кантоне.

А потому, не находя более причин, по коим прежде сего было нужно присутствие ваше в Сибири, и желая употребить вас к другим делам, сходно с вашими расположениями, Я повелеваю вам возвратиться в С.-Петербург со всеми чиновниками, составляющими свиту посольства, назначенного в Китай.

Впрочем пребываю к вам благосклонный.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою тако:

 

Александр.

XXIX.

Письмо барона А. Я. Будберга к гр. Ю. А. Головкину. [95]

Перевод.

Ваше Сиятельство.

Я поспешил представить Государю Императору письмо, коим в. с. меня почтили от 13 февраля. Понимая вполне побуждения, которые вам его диктовали, Е. И. В. с удовольствием разрешает вам, граф, сообщить Ему имена посланных в Сибирь, которых вы считаете достойными снисхождения или помилования Его Величеством; присоедините, пожалуйста, все подробности, какие в. с. будете в состоя нии собрать как о проступках, какие они совершили, так и о их поведении и продолжительности их ссылки. Сообщая вам волю Государя Императора в этом отношении, я пользуюсь с удовольствием этим случаем, чтобы и т. д.

A. de Boudberg.

a St. Petersbourg le 16 fevrier 1807.

* * *

Сведения о хозяйственной и финансовой организации посольства гр. Ю. А. Головкина.

По Высочайше утвержденному в марте 1805 г. штату посольства, отправляемого в Китай, было назначено: [96]

Состоявшим по дипломатической части:

Жалованья.

На подъем.

Первому секретарю посольства (кам.-юн. Байкову)

1 500

1.000

Второму и третьему секретарям. вместе

3.000

2.000

Переводчику Владыкину

1.000

300

Историографу фон-Сухтелену

2.000

1.000

Четырем кавалерам посольства, вместе

3.000

2.800

Трем юнкерам посольства, вместе

1.500

600

Четырем юнкерам посольства, вместе

1.600

800

Казначею

800

600

Двум фельдъегерям и ездовому, вместе

700

 

Состоявшим по ученой части:

   
Управляющему ученою частью, гр. И. Потоцкому

10.000

7.000

Двум инженерным офицерам, вместе

1.200

1.200

Офицеру по квартирмейстерской части

1.000

600

Морскому конструктору

600

600

Астроному, с. с. Шуберту

3.000

1.500

Его помощнику

600

600

Профессору зоологии Адамсу

1.000

1.000

Профессору Клапроту

1.000

500

Натуралисту Панцнеру

750

800

Физику, доктору, лекарю, аптекарю, вместе

4.500

2.600

Двум воспитанникам Академии Художеств, вместе

800

800

Служителям:

   
Придворному тафельдеку и трем другим, вместе

2.600

950

Комиссару при всей свите и его помощнику, вместе

1.700

900

Всего деньгами – на первый год – 72.000 р., на второй – 44.450. Сверх того, прогонов полагалось на все дипломатическое отделение на 10.976 р., на ученое – 11.564; на служителей и под багаж – 30.184 р.

Весь расход на личный состав посольства составлял таким образом – в первый год, с жалованьем, подъемными и прогонами в одну сторону – 116.450 р., во второй – жалованье и прогоны обратно – 105.448 р.

Послу было назначено: жалованье 20.000 р. в год, столовых по 30.000 р. в год и на подъем 35.000 р. – всего на 2 года 135.000 р.

Под поезд самого посла было нужно 212 лошадей, за которых надо было уплатить 40.948 р. прогонных денег; с послом шли, [97] кроме его дормеза и четвероместной коляски еще 10 экипажей, а обоз его составляли еще 2 фуры и 40 телег с провизией; затем 77 лошадей были заняты возами с подарками и разными инструментами.

Свита посла стала выезжать раньше его, эшелонами, занимая приблизительно по 30 лошадей, первый эшелон двинулся 12 мая, следующий 16, затем 20 и т. д.

Текст воспроизведен по изданию: Из бумаг графа Ю. А. Головкина. Документы о посольстве гр. Головкина в Китай // Старина и новизна, Книга 7. 1904

© текст - ??. 1904
© сетевая версия - Strori. 2015
© OCR - Андреев-Попович И. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Старина и новизна. 1904