СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЗАКОНЫ ВЕЛИКОЙ ДИНАСТИИ МИН СО СВОДНЫМ КОММЕНТАРИЕМ И ПРИЛОЖЕНИЕМ ПОСТАНОВЛЕНИЙ

(ДА МИН ЛЮЙ ЦЗИ ЦЗЕ ФУ ЛИ)

ВВЕДЕНИЕ

НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ ОТНОСИТЕЛЬНО ПРИЛОЖЕНИЙ

Приложение 1 в оригинале озаглавлено Чжэнь фань цза фань сы цзуй. Этот заголовок представляет собой сокращенную запись двух понятий, выработанных для обозначения разных категорий преступлений, каравшихся смертной казнью. В соответствии с минским правом одни из них подлежали наказанию в точном соответствии с буквой закона и решением суда, в отношении других разрешалась замена смертного приговора пятилетней высылкой или различными формами откупа. Первые именовались чжэнь фань сы цзуй (преступления, караемые смертной казнью, не допускающие замены приговора), вторые назывались цза фань сы цзуй (преступления, караемые смертной казнью, допускающие замену приговора). Указанные понятия в некоторых случаях можно также переводить как «наказания смертной казнью, не допускающие замены приговора» и «наказания смертной казнью, допускающие замену приговора», поскольку входящий в них иероглиф цзуй в зависимости от контекста может выступать в двух значениях: «преступление» и «наказание». Впоследствии эти термины были восприняты цинским правом.

Необходимо отметить, что выражение цза фань сы цзуй впервые встречается в танском кодексе для определения преступлений, хотя и каравшихся смертной казнью, однако не расценивавшихся как крайне тяжелые. Дальнейшее развитие юридической мысли привело к появлению в минское время для обозначения особо опасных преступлений термина чжэнь фань сы цзуй, отсутствовавшего в предыдущие эпохи (см. [116, с. 309, ст. Цза сы]).

Для полноты картины остается добавить, что понятие цза фань сы цзуй в переведенном памятнике может выступать в усеченном виде: цза фань сы (см., например, «Дополнительную таблицу [наказаний за] шесть [видов] присвоений») либо, причем значительно чаще, цза фань (в законодательных статьях и дополнительных постановлениях). Однако в нем не встречается сокращенная форма Цза сы, приведенная в Фасюэ цыдянь («Словаре юриспруденции») (см. [116, с. 309, ст. Цза сы]).

Рассматриваемое приложение состоит из 280 не связанных между собою кратких некомментированных текстов, которые четко отделяются друг от друга путем написания каждого из них с новой [144] строки. При сличении их с основными главами памятника можно установить, что они представляют собой извлечения из 142 законодательных статей. Номера последних мы поставили в круглых скобках после перевода соответствующих пассажей.

Эти фрагменты сведены в пять (а не две, как следовало бы ожидать по заголовку приложения) тематических групп, а именно: «Предание смерти, не дожидаясь подходящего времени, за караемые смертной казнью преступления, не допускающие замены приговора», «Предание смерти за караемые смертной казнью преступления, не допускающие замены приговора, осенью», «Караемые смертной казнью преступления, допускающие замену приговора», «Отправка в солдаты на дальнюю границу» и «Служба в качестве солдата». Как видно, они появились в результате разбивки преступлений, принадлежавших к категории чжэнь фань сы цзуй, на два перечня в зависимости от времени приведения приговора в исполнение и добавления двух списков преступлений, каравшихся солдатской службой. В согласии с традиционными, возникшими еще в эпоху древности представлениями смертная казнь должна была совершаться в подходящее для этого время, каковым считались осень и зима - периоды увядания и умирания природы. Однако на тягчайшие деяния такой подход не распространялся, и приговор за них вступал в силу немедленно. Внутри рубрик о преступлениях, караемых смертной казнью, проведена дополнительная систематизация текстов по способам умерщвления осужденных. Что же касается критерия отнесения преступлений к тому или иному перечню наказания солдатской службой, то им являлось место ее отбывания: отдаленные пограничные районы и прочие земли.

Последовательность расположения отрывков друг за другом и в данном, и в следующем приложении соответствует порядку их нахождения в своде законов. Совершенно очевидно, что ряд исключений из этого правила ¹ обусловлен не какими-либо особыми причинами, а всего лишь невнимательностью составителей.

В приложении 2 приведены 304 отрывка из 205 дополнительных постановлений, номера которых также указаны нами в круглых скобках после их перевода. Благодаря постановке в начале каждого из них иероглифа и (один) визуально они выделяются очень четко. Слово «один», выполняющее чисто техническую функцию, мы отбросили в нашем переводе, а все фрагменты, входящие в оба приложения, с целью вычленения их напечатали с некоторым [145] отступлением друг от друга, за исключением четырех случаев: на страницах 10б и 28а - когда по недосмотру китайских издателей оказались слитыми вместе логически не связанные между собой отрывки из разных законодательных актов (№ 392 и 359, 163 и 171) - и на страницах 27б и 36б, где вполне оправданно и разумно - о чем будет сказано ниже - объединены дополнительные постановления № 149 и 150.

Помимо указанных 304 фрагментов в рассматриваемом приложении имеются четыре текста, не являющиеся извлечениями из дополнительных постановлений (см. с. 22а, 36а, 36б) ², а также один пассаж из законодательной статьи (см. с. 17б), попавший сюда явно по ошибке, что и отмечено нами в специальном примечании.

В заголовок рассматриваемого приложения вынесены три категории преступлений. Однако в самом его тексте имеется восемь перечней. Первые три (о разрезании на куски, обезглавливании и удавлении) представляют караемые смертью преступления, не допускающие замены приговора. Следующие четыре - обобщают деликты, предусматривавшие отправку (зачисление) в солдаты; основанием для разделения данных списков послужили срок или место отбывания наказания. Однако с точки зрения последнего критерия перечень «Отправка в солдаты на крайне отдаленные границы, в местности с нездоровым климатом, на отдаленные границы, в приморские районы и Застенный Китай» мог бы быть расчленен еще на несколько рубрик.

Заключительный список озаглавлен Вэй минь, что в буквальном переводе означает «сделать простолюдином». В основном тексте свода законов приведенное выражение употребляется в двух значениях. В одних дополнительных постановлениях оно используется как определение наказания, заключавшегося в разжаловании в простолюдины. В других (собранных в рассматриваемом приложении) - входит составной частью в устойчивую формулу приговора: шу ю сы чжэ фа... вэй минь (тех, кто подведомствен административным властям, отправлять... в качестве простолюдинов) ³.

Приговоренные к такому наказанию обычно выдворялись в Застенный Китай; об этом свидетельствуют 20 из 22 приведенных постановлений. Имеются лишь три исключения из этого правила. [146] Согласно дополнительному постановлению 237, правонарушители из пограничных (по-видимому, северных) районов подлежали отправке в местности с нездоровым климатом, которые находились в южных и юго-западных регионах страны (см. [134, т. 3, с. 2144, ст. Чжан]). Из дополнительного постановления 381 следует, что некоторых преступников направляли в два округа - Яньцин и Баоань, лежавшие на северо-западе Северной столичной провинции, а в случае побега оттуда переводили в Ляодун. Вследствие единичности указанных постановлений составители приложения, по-видимому, сочли нерациональным выделение их в особые рубрики. Вместе с тем крайняя разнородность зон отбывания данного наказания не позволяла дать им общее географическое определение. Возможно, эти причины и побудили авторов приложения избрать для последнего перечня приведенный, несколько расплывчатый заголовок - Вэй минь, ибо он мог представляться им наиболее удачным.

Все материалы основных глав памятника, тематически связанные с приложениями, отражены в них, за немногими исключениями. Очевидно, по недосмотру авторов или издателей в приложение 1 не попали статья 433, содержащая положение о капитальном наказании чиновников и делопроизводителей, намеренно подведших осужденного под смертную казнь, и параграф третий ст. 394 об обезглавливании рабов и наемных рабочих за изнасилование наложницы главы семьи или его родственника (см. [79, т. 10, гл. 28, с. 28б-29а, гл. 25, с. 8б]), а в приложение 2 - дополнительные постановления: 156, предусматривавшее зачисление в рядовые близлежащих или пограничных вэев за вымогательство у купцов, а также различные противоправные действия в налоговой сфере; 284, каравшее отправкой в солдаты в местности с нездоровым климатом за злоупотребления, связанные с экзаменами на ученую степень; 358, назначавшее отсечение головы за подделку печатей, и фрагмент из дополнительного постановления 298 о наказании удавлением человека, нанесшего смертельную рану потерпевшему во время коллективного избиения (см. [79, т. 5, гл. 7, с. 136-146, т. 8, гл. 18, с. 52а-53б, т. 10, гл. 24, с. 9а, т. 8, гл. 19, с. 21а]).

В обоих приложениях подавляющее большинство отрывков из законодательных актов воспроизведено составителями дословно, без каких-либо добавлений и сокращений. В результате такого подхода в некоторых из них оказались оставлены пассажи, логически не связанные с предназначением приложений: представить перечень преступлений, а точнее, преступников, подлежавших строго определенным наказаниям. Приведем несколько примеров.

Из фрагмента ст. 35 (см. с. 12б) не исключены простолюдины, которые за указанные в ней преступления высылались в другие области, но не зачислялись при этом в солдаты (см. [79, т. 2, гл. 1, [147] с. 84а-84б]). В дополнительном постановлении 399 (см. с. 21б) следовало бы опустить как не имеющую отношения к делу первую фразу: «Повсеместно региональные цензоры, три [провинциальных] управления: Военное, Административно-финансовое и Судебно-контрольное, чиновники региональных судебных и административных [округов должны] проверять воинское оружие». В выдержке из дополнительного постановления 240, приведенной в перечне «Отправка в солдаты в пограничные вэи», осталась фраза о главных преступлениях, каравшихся отсечением головы (см. с. 30б-31а), которая уже правомерно фигурировала в соответствующем списке (см. с. 15б). Количество подобных примеров можно было бы умножить, однако, с нашей точки зрения, в этом нет необходимости, так как вдумчивый читатель легко обнаружит их сам.

Совершенно очевидно, что уже сама структура приложений нередко требовала от составителей хотя бы минимального редактирования исходного материала. Как ни странно, проделанная ими при этом вполне осмысленная работа спокойно уживается с механическим воспроизведением первоисточника. Проиллюстрируем наше утверждение несколькими примерами. Так, в диспозиции первой части дополнительного постановления 227 речь идет о двух правонарушениях военных чиновников: незаконном увеличении численности личного эскорта и освобождении от службы за взятку рядовых и членов их семей. Первый деликт наказывался понижением в ранге, второй - грозил отправкой в солдаты (см. [79, т. 7, гл. 14, с. 44а]). Справедливо изъяв первую карательную меру как не относящуюся к теме приложения, составители его вместе с тем оставили преступление, за которое она назначалась (см. с. 30а-30б). Аналогичное упущение присутствует и в изложении дополнительного постановления 237. Авторы приложения 2 привели его дважды (см. с. 23б и 41а), распределив тем самым указанных в нем правонарушителей по двум спискам в соответствии с предусмотренным для них видом наказания. При этом из санкции и диспозиции в первой цитате они резонно исключили старейшин ли (ли лао), поскольку те не могли быть причастны к пересечению границы солдатами с целью заготовки дров и лесоматериалов, а также охотничьего промысла, а за сокрытие аналогичного проступка простолюдинов хотя и выселялись в местности с нездоровым климатом, но все же не подлежали зачислению в армию. Во второй цитате, где, в согласии с логикой расположения материала в приложении, речь должна была бы идти лишь о гражданских лицах, в диспозиции и санкции тем не менее сохранен длинный перечень правонарушителей-военнослужащих от военачальников до солдат включительно.

Более того, встречаются случаи переплетения творческой обработки, ничем не оправданного дословного воспроизведения и [148] одновременно абсолютно необоснованного сокращения цитируемого текста. Наиболее полно и ярко все эти моменты проступают в подходе составителей приложения к дополнительному постановлению 233. Приведем его полностью: «Таких лиц, как чиновники, делопроизводители, младшие командиры, сяо [вэй] ⁴, сыновья и младшие братья военных чиновников (офицеров), не имеющие права на получение военной должности по наследству, солдаты и простолюдины, [которые], из-за совершения преступления, [будучи] приговорены [либо] к отправке [в определенные места] в качестве простолюдинов [или] солдат, либо к отрешению от должности и жизни на покое [с сохранением права ношения чиновничьих] шапки и пояса [или] понижению в ранге и переводу на периферию,прибывают в столицу и тайно проживают [в ней], судить и выносить ясный приговор: за исключением [отправленных] в солдаты, а также [отправленных] в качестве простолюдинов в Застенный Китай, [которым], согласно постановлениям о побеге, изменять [приговор об] отправке, гражданских чиновников, переведенных с понижением [в ранге], отрешать от должности, живших на покое [с правом ношения чиновничьих] шапки и пояса, отправлять на родину в качестве простолюдинов, [149] отправленных [на родину] в качестве простолюдинов, во изменение прежнего отправлять в качестве простолюдинов в Застенный Китай, военных чиновников (офицеров), [которым была] восстановлена [выдача] жалованья, лишать должности, [выдавать] натуральный паек наравне с сыновьями и младшими братьями офицеров, не имеющими права на получение наследственной военной должности, и посылать на строевые учения; ранее [приговоренных к получению] натурального пайка наравне с сыновьями и младшими братьями военных чиновников, не имеющими права на получение военной должности по наследству, и посылке на строевые учения, отправлять на строевые учения в пограничные вэи.

Что касается лиц, знавших о факте [незаконного прибытия в столицу], но позволивших остаться и тайно проживать [в ней], то всех их наказывать» [79, т. 7, гл. 15, с. 3б-4а].

В приложении это постановление расписано по трем перечням.

В рубрику «[Отправка] в солдаты на крайне отдаленные границы, [в местности с] нездоровым климатом, на отдаленные границы, в приморские [районы и] Застенный Китай» занесен следующий пассаж: «Чиновников, делопроизводителей, младших командиров, сяо[вэев], офицерских сыновей и младших братьев, не имеющих права на получение военной должности по наследству, солдат и простолюдинов, [которые] из-за совершения преступления, [будучи] приговоренными к отправке [в определенные места] в качестве простолюдинов, прибывают в столицу и тайно проживают [в ней], [если они] ранее являлись [подлежащими отправке в] Застенный Китай, отправлять туда же в солдаты» (с. 24а).

Как видно, здесь целиком воспроизведена диспозиция рассматриваемого постановления и в несколько видоизмененной форме дана часть его санкции. Из контекста этого фрагмента явствует, что зачислению в солдаты и отправке в различные части, расквартированные в Застенном Китае, подлежали рецидивисты, ранее приговоренные к поселению в тех же местах в качестве простолюдинов. Из лиц, перечисленных в постановлении, таковыми могли быть чиновники и делопроизводители, но не все, а лишь гражданские, часть сяовэев и, конечно, простолюдины. Таким образом, здесь присутствуют два противоположных явления. С одной стороны, механическое цитирование, ибо составители приложения должны были исключить из этого пассажа офицерских сыновей и младших братьев, не имевших права на получение должности по наследству, рядовых, военных чиновников, военных делопроизводителей и сяовэев из солдат, с другой стороны, творческая [150] обработка текста, поскольку, перефразировав санкцию, авторы приложения тем самым расшифровали неясную фразу первоисточника о правонарушителях, которым следовало, «согласно постановлениям о побеге», изменять приговор об отправке.

В перечень «Отправка в солдаты в пограничные вэи» помещен следующий отрывок: «Военных чиновников, [которые] из-за совершения преступления, [будучи] приговоренными к отправке в солдаты, прибывают в столицу и тайно проживают в ней» (с. 306). Вне всякого сомнения, это часть диспозиции, но почему-то резко суженная. Помимо военных чиновников, тут следовало бы назвать военных делопроизводителей, сяовэев из солдат, офицерских сыновей и младших братьев, не получавших должности по наследству, и рядовых. К сожалению, мы не можем высказать каких-либо соображений о причине изъятия этих лиц из рассматриваемого пассажа. Что же касается вида наказания, то он обозначен составителями приложения путем отнесения цитируемого отрывка к соответствующей рубрике (здесь «Отправка в солдаты в пограничные вэи»). Такой прием, как увидит читатель, часто практикуется в приложении. Благодаря данной разбивке постановления 233 по перечням и в этом случае появился ответ на непроясненный в исходном тексте вопрос, как надлежало поступать с рецидивистами, ранее приговоренными к отправке в солдаты.

И наконец, еще один фрагмент: «Гражданских чиновников, [которые] из-за совершения преступления, [будучи] приговоренными к отправке [на родину] в качестве простолюдинов, прибывают в столицу и тайно проживают [в ней], во изменение прежнего [приговора] отправлять в Застенный Китай» - включен в рубрику «Отправка в качестве простолюдинов» (см. с. 40б).

Как видно, составители приложения уделили дополнительному постановлению 233 значительное внимание, подойдя к нему с разных сторон. Мы считаем необходимым отметить это обстоятельство, поскольку в дальнейшем нам еще придется вернуться к данному документу в иной связи.

Формальный подход к тексту первоисточника, превалирующий у составителей приложения, проявляется еще в одном моменте. Ряд отрывков, ныне находящихся в приложении 2, не требовалось вносить в него, или же в крайнем случае их следовало выделить в специальную рубрику. Мы имеем в виду выдержки из дополнительных постановлений, которые содержали норму о переводе в порядке наказания военачальников, офицеров и младших командиров с одного места службы на другое (см. с. 23б, д/п 222, 237, 245; с. 26б, д/п 97; 99, 101, 116; с. 29б, д/п 208; с. 36а, д/п 56). Такое перемещение, несомненно, усугубляло служебные тяготы и ухудшало бытовые условия, однако, строго говоря, не было равнозначно [151] разжалованию в рядовые - карательной мере, подразумеваемой заголовками соответствующих перечней.

Отрывки, о которых идет речь, оказались в приложении, по-видимому, по формальным признакам. Дело в том, что в заголовках перечней присутствуют выражения «крайне отдаленные границы», «[местности (вэи) с] нездоровым климатом», «отдаленные границы» (с. 22а), «пограничные вэи», «близлежащие [вэи]» [с. 356]. В законодательных же актах, устанавливающих для командного состава основное или дополнительное наказание в виде изменения места службы, говорится: «переводить», а далее следуют варианты «в пограничные вэи», «в вэи на отдаленных границах», «в вэи на крайне отдаленных границах», «в вэи на морском побережье», «в вэи в местностях с нездоровым климатом», «из столичных вэев в периферийные»; последняя формулировка во многих случаях, очевидно, была равнозначна выражению «в близлежащие вэи». Эти текстуальные совпадения между заголовками перечней и положениями дополнительных постановлений, вероятно, и стали основанием для внесения упомянутых отрывков в приложение.

Вместе с тем необходимо отметить, что далеко не все дополнительные постановления или их фрагменты, содержавшие норму о переводе в порядке наказания военных чинов на новое место службы, вошли в приложение. Так, в нем вообще отсутствуют какие-либо упоминания о постановлениях 47 и 204, имеющих прямое отношение к интересующей нас проблематике (см. [79, т. 2, гл. 1, с. 31б, т. 6, гл. 12, с. 18а-18б]). Далее, из некоторых приведенных отрывков выпало слово «офицеры» (см. [д/п 97, с. 26б; д/п 98, с. 26б]; ср. [79, т. 3, гл. 2, с. 2а-3а]; см. [д/п 180, с. 22б]; ср. [79, т. 5, гл. 8, с. 18б], см. [д/п 232, с. 30б и 38а]; ср. [79, т. 7 гл. 14, с. 51б-52а]). И наконец, из ряда постановлений, фигурирующих в приложении, изъяты фрагменты о наказании офицеров путем перевода в другие районы (см. [д/п 10, 48, 110, 127, 139, 143, 204, 208, 210, 211, 219, 225, 286, 310, 333, 348]; ср. [79, т. 2, гл. 1, с. 8б-9а, 32б-33а, т. 3, гл. 2, с 12б, гл. 3, с. 17а-17б, т. 4, гл. 5, с. 11а-11б, 16б-17а, т. 6, гл. 12, с 18а-18б, гл. 13, с. 10а-10б, 36а-36б, т. 7, гл. 14, с. 7б-8а, 32б-33а, т. 8, гл. 18, с. 61а-61б, т. 9, гл. 20, с. 15б-16а, гл. 22, с. 6а, гл. 23, с. 16а-16б]).

Естественно, встает вопрос: чем же обусловлены такие исключения?

Наличие в тексте обоих приложений явных и неисправленных ошибок, а также неоправданных пропусков прежде всего навевает предположение, что указанные лакуны являются результатом элементарной небрежности. Однако анализ последней группы пропущенных материалов склоняет к мысли, что они остались за рамками приложения отнюдь не случайно. Для обоснования этого [152] умозаключения рассмотрим роспись составителями приложения нескольких дополнительных постановлений.

Начнем с постановления 348 и приведем его целиком: «Всякий раз, когда во всех приграничных местностях: Ляодуне, Сюаньфу, Датуне, Яньсуе, Нинся, Ганьсу, Гуюани, а также Пяньтоугуань и других заставах, Цзичжоу, Миюне и иных местах [Северо]столичной провинции - как только соответствующие чжэньшоу цзунбины, фу [цзунбины], цань[цзяны], юцзи [цзянцзюни], шоубэи ⁵, офицеры провинциальных Военных управлений, вэев, тысяч и сотен обложат поборами имущество, солдат, а также сделают вычеты [из их] месячных продовольственных пайков, подсчитывать [стоимость] присвоенного [ими] себе, [и если она] достигает:

30 и более лян, понижать в ранге на одну степень, восстанавливать выдачу жалованья и посылать на строевые учения;

100 и более лян, понижать в ранге на одну степень и во изменение прежнего переводить в местности с нездоровым климатом, восстанавливать выдачу жалованья и посылать на строевые учения;

200 и более лян, согласно вышеизложенному, переводить и зачислять в солдаты;

300 и более лян, согласно вышеизложенному, переводить и навечно зачислять в солдаты» [79, т. 9, гл. 23, с. 16а-16б].

В приложение внесены лишь два последних абзаца (см. с. 216 и 246) и опущен текст о переводе в местности с нездоровым климатом военачальников и офицеров, присвоивших менее 200 лян.

Дополнительное постановление 225 представлено только одним отрывком - о разжаловании офицеров в рядовые и отправке их в пограничные вэи за освобождение солдат от воинских тренировок за взятку (см. с. 30а), а другой фрагмент - лишь о переводе в иные, в том числе и пограничные, подразделения за необеспечение явки определенного количества подчиненных на учения - остался вне приложения (см. [79, т. 7, гл. 14, с. 32б]). [153]

Из процитированного нами выше дополнительного постановления 233 выпал пассаж об отправке в пограничные вэи на воинские тренировки офицеров, «ранее [приговоренных к получению] натурального пайка наравне с не имеющими права на получение военной должности по наследству сыновьями и младшими братьями военных чиновников и посылке на строевые учения».

Что же касается остальных постановлений (10, 48, 110, 127, 139, 143, 204, 208, 210, 211, 219, 286, 310 и 333), то они отображены лишь фрагментами о переброске рядовых в порядке наказания в другие подразделения или зачислении в солдаты таких представителей военного сословия, как офицерские сыновья и младшие братья, сяовэи, пятидесятские и десятские.

А теперь подведем итог наших наблюдений.

Во-первых, однотипность (с точки зрения наказания) не внесенных в приложение отрывков свидетельствует о проведении осознанного отбора, а отнюдь не о случайном упущении.

Во-вторых, тот факт, что все указанные отрывки относятся к офицерам, трудно интерпретировать иначе, как следствие понимания составителями приложения неравнозначности перевода, даже сопряженного не только с потерей реальной распорядительной власти, но и понижением социального статуса, в другую, в худшем случае бесконечно далекую пограничную местность, и разжалования в солдаты.

В-третьих, эти выводы вполне допустимо экстраполировать также по меньшей мере хотя бы на часть материалов двух первых групп (мы имеем в виду постановления, из которых было исключено слово «военные чиновники (офицеры)», или вообще не занесенные в приложение).

Таким образом, внимательное ознакомление с текстом приложения позволяет констатировать наличие в нем двух противоположных моментов: включение в него отрывков о переводе командного состава в качестве возмездия за противозаконные действия на новое место службы, с одной стороны, и невнесение туда подобных материалов - с другой. Разгадка данного феномена, с нашей точки зрения, кроется в том, что приложение, по-видимому, являлось плодом коллективного труда и в основу работы над ним не была положена какая-то единая установка. Каждый автор подбирал материалы в соответствии со своей оценкой перевода военнослужащих как карательной меры, поэтому постановления, предусматривавшие этот вид наказания, частью не попали в приложение, а частью - оказались в нем.

Завершая рассмотрение настоящей проблемы, следует указать, что фрагменты о переводе солдат в другие подразделения с точки зрения формального толкования закона также следовало бы [154] выделить в особый перечень, ибо такое наказание, ухудшая бытовые и служебные условия, в то же время не вело к изменению правового или социального статуса рядовых.

Ранее мы уже говорили, что составители приложения порою отступают от принятой ими практики буквального воспроизведения исходного материала и подвергают его некоторой переработке.

Здесь прежде всего следует отметить два случая перекомпоновки текста оригинала. Такой операции, в частности, подверглись дополнительные постановления 149 и 150. Последнее гласило: «Могущественные и богатые дворы изо всех мест, осмеливающиеся не перевозить [налоговое зерно в] казенные житницы, а принуждающие солдат неофициально доставлять [его туда], судить и выносить решение согласно постановлению "О неуплате осеннего налога"» [79, т. 5, гл. 7, с. 7а]. Не подлежит сомнению, что данная отсылка подразумевает дополнительное постановление 149. На основании его богачи, своевременно не сдавшие 50 и более даней осеннего налога, подлежали зачислению в качестве рядовых в ближайшие вэи, а 200 и более - в пограничные (см. [79, т. 5, гл. 7, с. 7а]). Составители приложения, разнеся эти фрагменты по соответствующим рубрикам и одновременно объединив их в один блок с фразой «осмеливающиеся не перевозить налоговое зерно в казенные житницы, а принуждающие солдат неофициально доставлять [его туда]», создали таким образом лаконичный и ясный текст, не искажающий смысла первоначальных документов (см. с. 276 и 366).

В связи с данным сюжетом заслуживает быть отмеченной одна интересная деталь. Как помнит читатель, в основном корпусе книги у дополнительных постановлений не имеется заголовков (нет его и у постановления 149). Однако в тексте некоторых из них встречаются неофициальные заголовки, являющиеся как бы квинтэссенцией цитируемых актов. Появление их обусловлено двумя причинами: отсутствием у указанных документов собственных наименований или хотя бы порядковых номеров и необходимостью ссылок на них. С подобного рода практикой мы и сталкиваемся в данном случае.

Что касается перекомпоновки постановления 354, то ее, напротив, вряд ли можно признать удачной. В оригинале этот акт выглядит следующим образом: «Всякий раз воровски использующим прямоугольные печати, Высочайше жалуемые таким чиновникам, как военные наместники ⁶, эмиссары двора, проверяющие [155] судебные протоколы, расследующие инциденты, ревизоры по делам просвещения, советники при военачальниках, [инспекторы] полей военных поселений и ирригационных [сооружений], - выносить приговоры о наказаниях согласно [положению о] печатях присутствий данных чиновников. В случае кражи, выбрасывания, порчи или подделки всех наказывать, как и за печати [всех других присутствий]» [79, т. 10, гл. 24, с. 8б].

Как видно, приведенное постановление фактически состоит из двух параграфов. Первый трактует о вынесении судебных решений за воровское использование печатей перечисленных в нем чиновников, второй - о наказаниях за четыре других преступления в отношении данных символов власти, причем карательные меры ни в одном случае точно не указаны, а обозначены путем отсылки к иным, к тому же не названным законодательным актам. К числу последних несомненно относятся четыре статьи: 65-66 «Выбрасывание и порча эдиктов и печатей», 282 «Кража печатей» и 381 «Подделка печатей, календарей и т.д.» (см. [79, т. 3, гл. 3, с. 4б-5б, т. 8, гл. 18, с. 10а, т. 10, гл. 24, с. 6б-7а]), согласно которым все поименованные в их заголовках криминальные деяния карались отсечением головы. Что касается воровского использования печати, то это преступление рассмотрено в статье 378 «Подделка императорского эдикта». Оно влекло различные наказания: 3-годичную высылку, ссылку за 3000 ли или удавление в зависимости от важности учреждения, которому принадлежала незаконно приложенная печать, а точнее, серьезности последствий такого злоупотребления (см. [79, гл. 24, с. 1а-3а]).

Составители приложения вынесли диспозицию второго параграфа в начало отрывка, и если бы они ограничились только этим, их работу следовало бы признать крайне удачной. Однако они зачем-то присовокупили ее повторно (к тому же в пересказе, а не цитатой) и, кроме того, привели санкцию, что отнюдь не требовалось, так как предусматривавшееся (притом одинаковое) наказание было ясно из заголовка перечня (см. с. 17а).

Описывая работу, проделанную составителями приложений, нельзя не остановиться на некоторых сокращениях, произведенных ими, а также добавлениях, внесенных в текст первоисточника.

На с. 4а в рубрике о правонарушителях, наказываемых отсечением головы, приведен § 2 ст. 49, полный текст которого гласит: «равно (жо) родственников (циньци) крупных сановников (да чэнь), не получивших (фэй фэн) особого императорского указа (тэ чжи), не разрешается (бу сюй) назначать (чушоу) на чиновничьи [156] должности (гуань чжи), нарушителей (вэйчжэ) [этого порядка] наказывать (изуй) тоже (е) таким же образом (жу чжи) [79, т. 3, гл. 2, с. 3а]. Составители резонно отбросили последний пассаж, поскольку вид наказания - обезглавливание, указанный в предыдущем параграфе законодательной статьи, вынесен в заголовок соответствующего перечня приложения. Однако помимо этого они исключили из цитаты слова: «равно», «не разрешается» и «нарушители», в результате остался фрагмент: «родственники крупных сановников без особого императорского указа назначат (назначили, назначившие) на чиновничьи должности», который, не заглянув в текст самого закона, вполне обоснованно можно интерпретировать таким образом, что именно эти лица (а не нарушители) подвергались смертной казни. Аналогичная операция проделана составителями приложения и в отношении предыдущего отрывка, являющегося пересказом первого параграфа той же, 49-й статьи. С нашей точки зрения, такая переработка исходного материала привела к негативному результату.

Если же обратиться к дополнениям, то они явно распадаются на две группы. Прежде всего - это частные, конкретные пояснения, включенные в выдержки из цитируемых законодательных актов. Так, дважды приводя постановление 157, составители приложения внесли в него отсутствующие в оригинале фразы: «[лиц], находящихся в подчинении ординарных армейских вэев» (см. с. 28а), и «[лиц], находящихся в подчинении административных властей» (см. с. 37а; постановление см. [79, т. 5, гл. 7, с. 14б]). Благодаря этим ремаркам стали понятны два момента: обоснованность нахождения указанного постановления в данном приложении и правомерность разбивки его текста по двум рубрикам. Кроме того, в результате сделанных добавлений отпала необходимость обращаться к постановлению «Об учинении беспорядка в житницах», отсылка к которому сохранена в обеих цитатах. Под последним законодательным актом, безусловно, подразумевается постановление 151, где содержатся сведения о различных мерах наказания правонарушителей в зависимости от их принадлежности к гражданскому или военному сословию (см. [79, т. 5, гл. 7, с. 9а-9б]).

Пассажи о разной подчиненности правонарушителей, вставленные составителями в отрывки из дополнительного постановления 178, сделали оправданным воспроизведение этого коротенького документа в двух рубриках (см. с. 28б и 37а; ср. [79, т. 5, гл. 8, с. 17б]), а главное, указали судьям на обязательность вынесения на основании его неодинаковых приговоров за одно и то же преступление: в зависимости от сословного состояния злоумышленника.

Во второй абзац выдержки из ст. 291 (см. с. 5б), по-видимому на основании сводного комментария к ней, включены слова [157] «причинившие кому-нибудь телесные повреждения» (см. [79, т. 8. гл. 18, с. 31б-32а]), без которых нахождение указанного фрагмента в приложении вызывало бы недоумение.

Другой вид добавлений - это общеметодологические указания о том, как следует поступать при квалификации какого-либо преступления не по специальной, а по другим статьям (см. с. 6а и 9а, д/п № 313; с. 11а, д/п № 287; с. 11б, д/п № 288, д/п № 367), а также каким образом выносить судебные решения относительно соучастников (см. с. 14а-14б, № 316; с. 14б, № 312).

Таким образом, приведенные примеры показывают, что некоторая переработка исходных текстов авторами приложений порою облегчает их понимание, а иногда приводит к прямо противоположному результату.

Необходимо также отметить ряд случаев невнимательного отношения составителей к своей работе. В итоге:

1. Некоторые отрывки ошибочно повторяются дважды, например выдержка из ст. 238 о повторном бегстве солдат и офицеров из карательного похода на с. 12б; фрагмент дополнительного постановления 116 о служителях и наставниках, пронесших и передавших шпаргалку сдающим экзамены, на с. 36б; пассажи из дополнительных постановлений 68 и 342, находящиеся соответственно на с. 22а и 24б; фраза о зачислении в солдаты (досл. «в соответствующие вэи») офицерских сыновей и младших братьев, не имеющих права на получение военной должности по наследству, в постановлении 213 на с. 22б; начало постановления 399 (до слов «а также в течение трех лет») на с. 35а.

2. Неправильно воспроизведен текст отдельных дополнительных постановлений. Например, в отрывке из постановления 183 на с. 22б должно быть: «находящихся в подчинении ординарных армейских вэев», а не «административных властей» (см. [79, т. 5, гл. 9, с. 4б-5а]); из дважды цитируемого дополнительного постановления 179 (см. с. 28б и 37а) выпали слова «в округе Ячжоу в Сы-чуани» (см. [79, т. 5, гл. 8, с. 18а]), другие ошибки такого рода указаны нами в примечаниях.

3. Часть фрагментов оказалась не в тех рубриках, в которых они должны были быть по их смыслу. Например, дополнительное постановление 275 неправильно отнесено к перечню о наказании удавлением (см. с. 18б), поскольку в нем речь идет о замене упомянутой кары солдатской службой; пассаж о цивильных лицах из законодательной статьи 366 (см. с. 12б) следовало привести ниже: в перечне «Службой в качестве солдат [караются]»; дополнительное постановление 299 (см. с. 33а) надлежало представить в рубрике о наказании смертной казнью путем удавления; третий абзац постановления 268 (см. с. 18а-18б) требовалось включить в [158] перечень об отправке в солдаты навечно; в двух разных списках фигурирует фраза из дополнительного постановления 210 о евнухах, наказываемых зачислением в солдаты (см. с. 29б и 37б), и совершенно очевидно, что одна из предложенных версий является ошибочной. К сожалению, выявить ошибку, даже обратившись к исходному тексту, оказывается невозможным (см. 79, т. 6, гл. 13, с. 36а-36б), а ведь задача составителей как раз и заключалась в том, чтобы всех правонарушителей, о которых идет речь в указанном постановлении, разнести по соответствующим спискам.

4. В приложение 2 попали тексты, которым не следовало бы находиться в нем: это вторая часть дополнительного постановления 265, трактующая о ревизорах, ибо им смертная казнь заменялась высылкой (см. с. 21а), и следующий фрагмент из постановления 399 на с. 35а: «если офицеры [или] младшие командиры из вэев, тысяч и сотен... в течение трех лет не составляют реестра [оружия и оттягивают] подачу доклада о представлении [оного], то младших командиров и солдат [отправлять в пограничные вэи]», поскольку за данное преступление офицеры карались понижением в ранге на одну степень, а что касается младших командиров и солдат, то они в исходном тексте вообще не упоминаются, так как составление реестров оружия, очевидно, не входило в их функции (см. [79, т. 10, гл. 29, с. 56]).

Вместе с тем необходимо отметить, что при чтении приложения 2 может создаться впечатление о неправильном разнесении по перечням некоторых отрывков. Мы имеем в виду четыре случая. Во-первых, идентичные фрагменты о хулиганах, совершающих махинации с контрактами на покупку лошадей, из дополнительного постановления 252 (см. с. 31а и 38б). Однако из полного текста данного акта вытекает, что эту категорию лиц следовало наказывать в соответствии с тем же порядком, который был предусмотрен для младших командиров и солдат, с одной стороны, и простолюдинов и совершеннолетних из семей офицеров и рядовых - с другой (см. [79, т. 7, гл. 17, с. 10б-11а]). Во-вторых, почти одинаковые выдержки из дополнительного постановления 173 (см. с. 28а и 37а). Все различие между ними сводится к присутствию в первой цитате фразы: «если они с самого начала являлись принадлежащими к вэям, тысячам и сотням». Поскольку приложения не свободны от пропусков, то невольно возникает вопрос, нет ли его во второй цитате, а следовательно, не включена ли одна из рассматриваемых выдержек в него по ошибке? Обратившись к тексту постановления, в нем можно обнаружить скрытое противопоставление лиц, изначально относившихся к военному сословию и не принадлежавших к нему (см. [79, т. 5, гл. 8, с. 14а]). Такая ситуация обусловливала их неодинаковое наказание за один и тот же [159] проступок, а в отнесении к приложению - роспись соответствующих фрагментов по разным рубрикам. Таким образом, все указанные фрагменты обоснованно находятся в приложении, и если бы составители внесли в них необходимые пояснения - как они практиковали это в других случаях (см. выше с. 156), - то вообще не закрадывалось бы никаких сомнений.

При знакомстве с приложениями, естественно, встает вопрос о причинах их составления. К сожалению, ни в источниках, ни в научной литературе нам не удалось найти на него ответа. Однако из факта «утверждения» приложений «по докладам» с полным правом можно заключить, что они появились по инициативе снизу. Исходить же она могла в первую очередь от судебных чиновников, руководствовавшихся потребностями практического правосудия.

Нам представляется, что необходимость создания приложения 1 легко выявляется при сопоставлении его содержания с текстами соответствующих законодательных статей. Дело в том, что в последних категория смертного наказания (цза сы или чжэнь сы), а также время приведения его в исполнение не указаны. По-видимому, во избежание судебных ошибок было решено, исходя из означенных моментов, провести классификацию преступлений, подлежащих капитальному наказанию, путем составления уже известных нам перечней.

Чрезвычайно интересно, что в ходе осуществления этой идеи в ряде случаев прежние единые правила были заменены различающимися между собою нормами. Так, например, статья 392 за изнасилование сестры деда независимо от ее семейного положения предусматривала удавление, и только (см. [79, т. 10, гл. 25, с. 6а-6б]). В приложении же мы находим разные сроки исполнения приговора за данное преступление: смотря по тому, состояла ли потерпевшая в браке или являлась незамужней (см. с. 3а и 7а). Аналогичная дифференциация в отношении времени вступления приговора в силу была проведена и при наказании жен и наложниц за избиение старших родственников мужа. Если соответствующей статьей определялся лишь вид наказания за такой проступок (см. [79, т. 9, гл. 20, с 42а, ст. 343]), то в приложении помимо этого значились неодинаковые сроки реализации судебного решения. Они обусловливались степенью родственной близости между супругом преступницы и пострадавшим (см. с. 2б и 6б).

Составление перечней деяний, подлежащих капитальному наказанию, явилось определенной вехой в развитии минского права. Появление их упростило вынесение приговоров и поставило дополнительный заслон на пути принятия произвольных решений.

Что же касается перечня преступлений, караемых солдатской службой, то мы не располагаем данными, которые позволили бы [160] установить причины внесения их в рассматриваемое приложение, поскольку законодательные статьи, трактовавшие об этом виде наказания, не содержали каких-либо неясностей.

Побудительным мотивом для составления приложения 2, очевидно, явилась расплывчатость содержания части дополнительных постановлений, не заключавших в себе точных указаний относительно вида наказания, времени исполнения приговоров о смертной казни и места отбывания воинской службы преступниками, приговоренными к отправке в солдаты (см., например, д/п 55, 89, 178, 274 и др.). Не исключено, что решение о его составлении сформировалось под влиянием оправдавшей себя практики применения приложения 1.

Возможно, что импульсом к созданию обоих приложений могла послужить и одна из особенностей Да Мин люй цзи цзе фу ли. Она заключалась в том, что в ряде статей и дополнительных постановлений вид и мера наказания не фигурировали прямо, а давались путем отсылки или же должны были быть выведены путем логических умозаключений. Роспись таких актов по определенным рубрикам облегчала деятельность судей и страховала от невольных ошибок.

В заключение мы хотели бы отметить, что перевод приложений, состоящих из не связанных между собою, вырванных из контекста отрывков, сопряжен с большими трудностями. Внимательный читатель, очевидно, уловит наличие расхождения между заголовками приложений, говорящими о преступлениях, и конкретными текстами, в которых речь идет о преступниках либо совершении преступлений. К сожалению, эта противоречивость заложена в самом памятнике, и мы не пытались согласовать данное несоответствие в нашем переводе, поскольку такая попытка привела бы к значительному отходу от языка оригинала. И наконец, все обоснования выбора того или иного варианта передачи на русский язык некоторых слов, понятий и отдельных выражений, а также необходимые пояснения даны нами при переводе соответствующих глав основного корпуса книги. Здесь же мы ограничились минимумом примечаний, требующихся для правильного понимания текста.

Н. П. СВИСТУНОВА.

Комментарии

1. См. приложение 1, с. 10б, д/п № 392, 359; приложение 2, с. 14б, д/п № 316, 312; с. 16б, д/п № 271, 270; с. 17а, д/п № 376, 354; с. 19а, д/п № 336, 309; с. 21б, д/п № 399, 33; с. 22а, д/п № 108, 68; с. 22б-23а, д/п № 213, 211; с. 23б, д/п № 237, 222; с. 23б-24а, д/п № 245, 233; с. 24б, д/п № 348, 342; с. 26б, д/п № 101, 99; с. 37б, д/п № 210, 200; с. 38а, д/п № 232, 211.

2. Здесь и ниже все номера страниц, имеющие в своем составе буквенный указатель, означают страницы оригинала, приведенные на полях нашего перевода.

3. И лишь в дополнительном постановлении 207, где речь идет о должностных лицах, применена иная формулировка: вэнь чжи гуань ли... фа коу вай вэй минь - «гражданских чиновников и делопроизводителей... отправлять в Застенный Китай в качестве простолюдинов» (с. 40б), в которой рассматриваемое выражение подразумевает оба присущих ему значения: разжалование в простолюдины и перемещение гражданских лиц на новое место жительства без зачисления их в армию.

4. Сяовэи - категория солдат в составе некоторых вэев императорских телохранителей, в частности Цзиньи-вэя (Вэй в парчовой одежде). Они использовались в качестве сопровождающих во время Высочайших поездок (см. [80, т. 4, гл. 144, с. 2013-2014]). Сяовэи из Цишоу-вэя (Вэй знаменосцев) несли службу с церемониальным и парадным оружием в императорском эскорте, при монарших выездах двигались перед государевым экипажем, созывая чиновников на аудиенцию, а также выполняли роль посыльных (см. [96, т. 6, гл. 76, с. 1863]). Кроме того, сяовэев Цзиньи-вэя откомандировывали для надзора за императорскими погребениями, а также для сопровождения гунчжу (см. примеч. 106 к переводу гл. 1 Да Мин люй цзи цзе фу ли) и цинь-ванов при выезде тех из своих резиденций (см. [80, т. 4, гл. 144, с. 2014-2015]). Однако в резиденциях самих ванов, по меньшей мере со времен создания Цзу сюнь лу (см. прим. 99 к переводу гл. 1), имелись собственные сяовэи. Во всяком случае, они упоминаются в указанном источнике в составе Управлений церемониальной охраны (И вэй сы) (см. [124, с. 1753]). Впоследствии сяовэи, очевидно, перешли в ведение охранных вэев и стали набираться из солдат последних. Во всяком случае, такая практика зафиксирована в Да Мин хуэй дянь на начало царствования Чжу Ю-тана под 6-м годом правления под девизом Хун-чжи (18.I.1493-5.II.1494). В уделах тех цинь-ванов, которые не имели охранных вэев, сяовэев по императорскому указу разрешили набирать из членов семей солдат ординарных - прежде всего, очевидно, из расквартированных поблизости - вэев и простолюдинов. Первые получили название цзюнь-сяо, т.е. сяовэи из солдат, вторые минь-сяо, букв. «сяовэи из народа» (см. [80, т. 4, гл. 144, с. 2014-2015]). Цзюнь-сяо упоминаются в ряде дополнительных постановлений Да Мин люй цзи цзе фу ли, представленных в первой главе памятника и Приложении 2.

5. Перечисленные здесь чиновники уже упоминались нами в гл. III. Попытаемся охарактеризовать их более подробно. Как уже говорилось, чжэньшоу цзунбин гуань отвечал за оборону крупного, стратегически важного района. Полное наименование такой должности обычно включало и название подведомственной данному чиновнику территории, например чжэньшоу Датун цзунбин гуань, что можно перевести как «чиновник, командующий войсками, защищающими Датун». В источниках, в том числе и в Да Мин люй, это название часто сокращается в чжэньшоу, либо в цзунбин, либо в цзунбин гуань. Шоубэй отвечал за оборону отдельного города или крепости. Функции фу цзунбинов (по смыслу иероглифов, составляющих данное название, - это заместители, или вице-цзунбины), цаньцзянов и юцзи цзянцзюней фактически не описаны, очевидно лишь, что они на иерархической лестнице чинов занимали промежуточное положение между цзунбинами и шоубэями (см. [96, т. 6. гл. 76, с. 1866-1871; 80, т. 3, гл. 126, т. 4, гл. 127]).

6. Таким образом мы переводим термин цзунду. В минскую эпоху так называлась должность, не входившая в структуру ординарной имперской администрации. На нее, как правило, назначались крупные гражданские чиновники для решения прежде всего военных и сопутствующих им задач (см. [96, т. 6, гл. 73, с. 1773-1775; 86, т. 1, гл. 34, с. 596-599]). В цинскую эпоху этот временный институт обрел постоянный характер и цзунду (именуемые в отечественной литературе генерал-губернаторами) превратились в высшую военную и политическую власть на местах.