ШИ НАЙ-АНЬ

РЕЧНЫЕ ЗАВОДИ

ТОМ II

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

Братья, Се Чжэнь и Се Бао освобождаются из тюрьмы. Братья Сунь Ли и Сунь Синь разрушают тюрьму

Итак, обращаясь к Сун Цзяну, У Юн сказал:

— К нам в лагерь по рекомендации Ши Юна пришел лучший друг Луань Тин-юя, и вместе с тем он близкий друг наших братьев Ян Линя и Дэн Фэя. Узнав, что вас, уважаемый брат, при нападении на Чжуцзячжуан постигла неудача, он обратился к нам с просьбой принять его в наш стан и тут же изложил план наступления, как свой вклад в общее дело. Скоро он приедет сюда. Понадобится не более пяти дней на то, чтобы выполнить этот план. Неплохо, верно?

— Замечательно! — радостно согласился Сун Цзян, и на его лице снова появилась улыбка.

А событие, о котором идет речь, произошло как раз в то время, когда Сун Цзян предпринял первое наступление на Чжуцзячжуан. Дело в том, что на морском побережье в провинции Шаньдун есть небольшой городок — Дэнчжоу, около которого находится гора. На этой горе развелось множество шакалов, волков, барсов и тигров, причинявших большой ущерб местному населению. Начальник области собрал всех охотников в управление и вручил им письменный приказ уничтожить хищников в определенный срок. Этот приказ был разослан также старостам деревень, расположенных вокруг горы. Виновных в невыполнении этого распоряжения в указанный срок ожидало суровое наказание — канга и побои палками.

Надо сказать, что у подножья той горы проживала семья охотников. В семье было два брата — Се Чжэнь и Се Бао. Оружием для них служила железная рогатина со стальным наконечником. Братья владели этой рогатиной с таким мастерством, что приводили людей в изумление. Они были признаны лучшими охотниками во всей округе. Се Чжэня прозвали «Двуглавой змеей», а Се Бао «Двухвостым скорпионом». Родители братьев-охотников умерли, а сами они еще не были женаты. [258]

Старший брат был ростом больше семи чи, тонкий в талии и широкий в плечах, с лицом темно-коричневого цвета. Младший брат еще больше поражал своей внешностью. Ростом он тоже был более семи чи, с круглым лицом, темнокожий. На ногах у него выделялась татуировка, изображавшая двух страшных демонов. Когда Се Чжэнь впадал в гнев, он мог вырвать дерево с корнем и сдвинуть гору, потрясти небо и землю.

Получив приказ, для выполнения которого был установлен определенный срок, братья вернулись домой. Немедля приготовили они ловушки с самострелами, отравленные стрелы и рогатины, затем нарядились в меховые штаны из шкур барса и тигра и быстро зашагали к горе Дэнчжоу. Там они поставили ловушку и, взобравшись на дерево, стали выжидать. Однако день прошел, а никакой зверь в ловушку не попался. Братья покинули гору.

На следующий день, захватив с собой еду, они снова пошли на гору. К вечеру братья расставили ловушки и взобрались на дерево. Там они прождали до пятой стражи, но так ничего и не дождались. Тогда они перенесли ловушки на западный склон горы и просидели там до самого рассвета. Однако и здесь зверь в ловушку не попался. Братья заволновались.

— Что же нам теперь делать? — рассуждали они. — Мы должны в трехдневный срок выловить тигра, и если не выполним приказа, нас накажут.

На третью ночь они опять устроили засаду и бодрствовали до четвертой стражи. От усталости они незаметно для себя задремали, прижавшись спиной друг к другу. Но не успели они сомкнуть глаз, как из западни раздался какой-то шум. Братья мгновенно вскочили на ноги и схватились за свои рогатины. Оказалось, что отравленная стрела из их ловушки пронзила большого тигра, и зверь корчится от боли, катаясь по земле. Держа в руках рогатины, братья пошли на тигра. А тот, увидев приближавшихся к нему людей, вскочил и ринулся вниз с горы.

Братья бросились за ним. Не успели они добежать и до половины горы, как яд оказал свое действие, и тигр, теряя силы, зарычал и скатился вниз.

— Вот и хорошо! — воскликнул Се Бао. — Я знаю то место. Там огород почтенного Мао, это около его усадьбы. Мы с тобой спустимся и найдем тигра.

И тут же с рогатинами в руках они спустились к дому старого Мао и постучались в ворота. Уже рассвело. Ворота открыли, и они вошли во двор. Работник отправился доложить хозяину о приходе братьев-охотников. Почтенный Мао заставил себя ждать. Наконец он появился, и братья, [259] положив свои рогатины, по обычаю, низкими поклонами приветствовали старого Мао и, обращаясь к нему, сказали:

— Почтенный дядюшка! Давненько мы не виделись с вами и сегодня пришли потревожить вас.

— Что же это вы пришли так рано, дорогие племянники? — спросил хозяин. — У вас есть какое-нибудь дело ко мне?

— Да, без дела мы и не осмелились бы побеспокоить ваш сон, дорогой дядюшка, — отвечал Се Чжэнь. — Дело в том, что мы получили приказ в трехдневный срок поймать тигра. Просидели мы в засаде три дня и вот только сегодня в пятую стражу удалось подстрелить зверя. Но он скатился с горы прямо в ваш огород, вот мы и решились побеспокоить вас — этого тигра надо унести и сдать властям.

— Ну что ж, это не так трудно, — промолвил старый Мао. — Если тигр упал в мой огород, то спешить не к чему, и я прошу вас посидеть немного, отдохнуть. Вы, конечно, проголодались, — надо вам прежде закусить, а потом уже возьмете своего тигра.

Приказав работникам подать закусок и вина, хозяин стал приглашать гостей к столу. Но Се Чжэнь и Се Бао отказались.

— Премного благодарны вам, дядюшка, за ваше радушие, но очень просим поскорее провести нас на огород, мы должны отыскать тигра.

— Но раз он находится позади моего поместья, чего же вам беспокоиться? — продолжал уговаривать их старый Мао. — Присаживайтесь, выпейте чайку, успеете еще унести своего тигра!

Не смея возражать хозяину, Се Чжэнь и Се Бао сели за стол. Работник принес чай и подал гостям. Затем почтенный Мао сказал:

— Ну что ж, пойдемте поищем вашего тигра!

— Очень вам благодарны! — обрадовались братья, кланяясь хозяину.

Старый Мао повел охотников в конец усадьбы и только тогда приказал работнику принести ключ и открыть ворота. Однако, как ни старался работник, он никак не мог открыть/

— Эти ворота давно не открывались, — сказал тут старый Мао. — Наверно замок заржавел. Принесите-ка железный молоток, — приказал он.

Один из работников подал молоток; ворота открыли, все вошли в огород и стали искать тигра. Обыскали все кругом, даже склон горы, но зверя не нашли!

— Ошиблись вы, дорогие племяннички, — сказал тогда старый Мао. — Очевидно, плохо смотрели. Тигр-то упал не в мой огород!

— Да как же мы могли ошибиться? — возразил Се Чжэнь. — Выросли в этих местах! Нам ли не знать этой горы? [260]

— Ну, так ищите, — сказал старый Мао. — И если найдете, можете забирать его.

— Брат, — воскликнул тут Се Бао. — Посмотри-ка сюда! Здесь вся трава примята, и на ней следы крови. Как же можно говорить, что тигра здесь не было? Это, конечно, работники нашего дядюшки унесли зверя.

— Как вы смеете так говорить? — возмутился старый Мао. — Откуда было знать моим людям, что с горы упал убитый тигр, и как могли они унести его? Ты сам видел, с каким трудом только что открыли ворота; ведь мы вошли в огород все вместе! Можно ли так говорить?

— Дорогой дядюшка! — настаивал Се Чжэнь. — Ты должен отдать нам этого тигра, а мы обязаны отвезти его властям.

— Какие вы невежи! — рассердился хозяин. — По доброте своей я пригласил вас закусить и выпить, а вы в благодарность хотите обвинить меня в том, что я забрал вашего тигра!

— Да какое же это обвинение? — воскликнул Се Бао. — Вы ведь староста и тоже обязаны выполнять приказ властей. Но так как сами вы убить тигра не в состоянии, то решили воспользоваться тем, что нам удалось убить зверя, а теперь вывертываетесь, чтобы самому получить награду, а нас подвести под наказание и заставить отведать палок!

— Да что мне за дело до того, что вас поколотят! — закричал Мао.

— Уж не хотите ли вы, чтоб мы обыскали вашу усадьбу! — в один голос воскликнули Се Чжэнь и Се Бао, страшно вытаращив глаза.

— Вы, вероятно, принимаете мой дом за свой? — разгневался Мао. — Так вот знайте, Что в моем доме вы должны знать, как вести себя! До чего же бесцеремонны эти наглецы!

Тогда Се Бао побежал в дом, но тигра там не нашел и в ярости стал громить все вокруг. Се Чжэнь, сломав перила, тоже ворвался в дом. А хозяин изо всех сил заорал:

— Грабят!

Тем временем братья успели переломать все столы и стулья и только теперь увидели, что поднялась вся усадьба и что их могут поймать. Не теряя ни минуты, они выбежали за ворота и, угрожающе потрясая кулаками, кричали:

— Ты хочешь воспользоваться убитым нами тигром, но мы еще разберем это дело в суде!

В это время к воротам подъехали три всадника во главе отряда. В одном из них Се Чжэнь узнал сына хозяина Мао Чжун-и и, подойдя к нему, сказал:

— Ваши работники утащили убитого нами тигра, а ваш отец не только отказывается вернуть его нам, но хотел еще побить нас!

— Да эти дураки ничего не понимают и, конечно, [261] обманули моего отца! — промолвил Мао Чжун-и. — Не сердитесь и пойдемте со мной, я верну вам тигра, и на этом покончим.

Се Чжэнь и Се Бао поблагодарили его и вошли вместе с ним в усадьбу. Но тут Мао Чжун-и приказал закрыть ворота и закричал:

— Взять их!

В ту же минуту выбежало человек тридцать работников, а те, кто сопровождал Мао Чжун-и, оказались стражниками. Не успели братья оглянуться, как вся эта толпа набросилась на них и связала веревками.

— Вчера ночью мы сами убили тигра! — кричал Мао Чжун-и. — Как же вы смели ворваться сюда и обвинять нас в том, что мы украли вашего тигра? Это вы хотели воспользоваться случаем и ограбить нашу усадьбу, да еще поломали все вещи! Да знаете ли вы, какое наказание полагается за это преступление? Мы сейчас же отправим вас в управление округом и избавим наши места от таких мерзавцев, как вы!

А все дело было в том, что Мао Чжун-и во время пятой стражи успел отвезти тигра в город и оттуда привел с собой стражников, чтобы они забрали Се Чжэня и Се Бао. К его радости братья, не зная, что произошло, сами пришли в усадьбу и попались к нему в ловушку. Он и слушать не хотел их объяснений.

Тем временем старый Мао притащил принадлежавшие братьям рогатины и узел с разным добром, якобы награбленным ими в усадьбе, а также собрал все поломанные вещи., Затем он приказал содрать с Се Чжэня и Се Бао одежду, связать им руки и в таком виде отвезти в управление. Надо сказать, что служил там один следователь по имени Ван Чжэн, который приходился старому Мао зятем. Он успел уже доложить начальнику об этом деле. Поэтому, когда злополучных братьев доставили в управление, им даже не дали слова сказать, а сразу повалили и начали бить. Их заставляли признаться в том, что они хотели присвоить убитого тигра и пришли в усадьбу, чтобы ограбить ее.

Се Чжэнь и Се Бао, не выдержав побоев, в конце концов признали себя виновными. Тогда начальник управления приказал принести две канги весом в двадцать пять цзиней каждая, надеть их братьям на шею и отвести их в тюрьму.

А старый Мао и его сын Мао Чжун-и, обсуждая это дело, говорили:

— Теперь уже их ни в коем случае нельзя выпускать на волю. Надо покончить с ними, не то они навредят нам!

Отец с сыном отправились в управление и сказали Ван Чжэну:

— Ты уж постарайся для нас, сделай так, чтобы эту траву вырвали с корнем. Надо покончить с этим делом! А начальника округа мы уж как-нибудь сами отблагодарим. [262]

Вернемся теперь к Се Чжэну и Се Бао, которых отвели в тюрьму для смертников, где они предстали перед главным начальником тюрьмы по имени Бао Цзи. Начальник уже получил взятку от старого Мао, к тому же и следователь Ван Чжэн попросил прикончить этих двух заключенных.

Когда Бао Цзи пришел в канцелярию и занял свое место, младшие надзиратели приказали арестованным братьям:

— Подойдите и встаньте на колени перед начальником тюрьмы! Да поживее!

— Вы кто такие?! — закричал Бао Цзи. — Почему одного прозвали «Двуглавой змеей», а другого — «Двухвостым скорпионом»?!

— Хотя нам и дали такие клички, — сказал Се Чжэнь, — но мы никогда не причиняли вреда добрым людям.

— Ах вы, скоты этакие! — загремел Бао Цзи. — Теперь, когда вы попали в мои руки, я сделаю из «Двуглавой змеи» — одноглавую, а из «Двухвостого скорпиона» — однохвостого! Бросить их в темницу! — приказал он.

Надзиратель, который повел арестованных, видя, что поблизости никого нет, шепнул:

— Вы меня, наверно, не знаете. Я шурин вашего старшего брата.

— Да нас, родных братьев-то, всего двое. Нет у нас никакого старшего брата! — сказал на это Се Чжэнь.

— А вы разве не братья командира Суня? — спросил надзиратель.

— Командир Сунь наш двоюродный брат, — отвечал Се Чжэнь. — А с вами мы никогда не встречались. Уж не дядюшка ли вы Яо Хэ?

— Совершенно верно, — отвечал надзиратель. — Моя фамилия Яо, а имя — Хэ. Родом я из Маочжоу. Наш покойный отец переехал с семьей сюда и выдал старшую сестру за командира Суня. Я вот служу здесь надзирателем. Многие считают, что я хорошо пою и играю, и поэтому прозвали меня «Железной флейтой». А мой шурин, узнав, что я люблю военное искусство, обучил меня ловко владеть пикой.

Здесь следует сказать, что Яо Хэ действительно был сообразительным и способным человеком. Он быстро научился играть на всех музыкальных инструментах и, за что бы ни взялся, все делал хорошо и добросовестно. А уж если с ним заговаривали об оружии и приемах владения им, то это было для Яо Хэ самым большим удовольствием.

Понимая, что Се Чжэнь и Се Бао — хорошие люди, он решил спасти их. Однако как из одной шелковинки не скрутишь нитки и как одной ладонью не захлопаешь, так и Яо Хэ мог только сказать братьям Се:

— Вы должны знать, что начальник тюрьмы Бао Цзи [263] получил от старого Мао взятку. Это значит, что они задумали лишить вас жизни. Что же теперь делать?

— Если бы вы не вспомнили о начальнике Суне, — сказал Се Чжэнь, — тогда не о чем было бы говорить. Но если вы упомянули его имя, то разрешите просить вас передать письмо.

— Кому же я должен передать его? — спросил Яо Хэ.

— У нас есть старшая сестра. Она дочь первой жены отца, — сказал на это Се Чжэнь. — Живет она в местности Шилипай за восточными воротами города. Это жена брата Суня. Зовут ее тетушка Гу, по прозвищу «Тигрица». Она содержит кабачок. У них в доме и скотобойня, и игорный притон. Наша сестра так сильна, что даже тридцать человек не посмеют подступиться к ней. На что уж силен и умен Сунь Синь, ее муж, но и то он уступает ей. Из всей нашей родни только эта сестра очень любит нас с братом. Наша мать приходилась теткой двоюродным братьям Сунь Синю и Сунь Ли. Вот я и хотел просить вас тайно передать сестре письмо, в котором напишу о нашей беде. Сестра, конечно, выручит нас!

— В таком случае вы, дорогие братья, можете не беспокоиться! — сказал Яо Хэ.

Он достал мяса и лепешек и тайком передал Се Чжэню и Се Бао. Сославшись на неотложное дело, Яо Хэ запер тюрьму и, поручив ее охрану другим, поспешил прямо за восточные ворота, в Шилипай. Там он увидел кабачок, около дверей которого висели коровьи и овечьи туши. В помещении было много посетителей, игравших в азартные игры. За стойкой Яо Хэ увидел женщину и подумал, что это и есть сама тетушка Гу. Направившись прямо к ней, он, как полагается, низко поклонился и спросил:

— Это дом почтенных Суней?

— Совершенно верно! — ответила женщина. — Уважаемый господин, не желаете ли вы вина или мяса? А если хотите играть, то пройдите во внутреннее помещение.

— Я дядя жены начальника Суня, и зовут меня Яо Хэ, — сказал Яо Хэ.

— Ах, так вы дядюшка Яо Хэ? — смеясь, воскликнула женщина. — То-то вы лицом похожи на мою золовку. Прошу вас в комнату выпить чайку.

Яо Хэ последовал за хозяйкой и занял место гостя.

— Я слышала, дорогой дядюшка, что вы служите в управлении округом? А вот мы тут так заняты, что и времени не остается встретиться с родственниками. Каким же это ветром вас занесло сюда?

— Не будь у меня дела, я не решился бы беспокоить вас, — сказал Яо Хэ. — Случилось так, что сегодня в тюрьму привели двух осужденных. Я не встречал их раньше, но слышал о них много. Одного зовут Се Чжэнь «Двуглавая змея», другого — Се Бао «Двухвостый скорпион». [264]

— Так это же мои братья! — вскричала тетушка Гу. — Какое преступление они совершили, что их посадили в тюрьму?

— Они убили тигра, а богач в их деревне, старый Мао, присвоил этого тигра, да еще обвинил их в разбое, в том, что они хотели ограбить его имущество, и на этом основании отправил их в окружной суд. Кроме того, Мао подкупил там и высших и низших чиновников. Начальник тюрьмы Бао Цзи собирается в скором времени расправиться с вашими братьями. Я сразу понял, что здесь творится несправедливое дело, но мне одному помешать этому трудно. Тут я вспомнил, что с братьями мы родня, и, кроме того, чувство справедливости требовало, чтоб я оказал им помощь. Я решил поговорить с ними и узнал, что, кроме вас, их старшей сестры, никто их спасти не может. Однако если вы не поможете им в самое ближайшее время, то потом будет поздно.

Выслушав все это, тетушка Гу запричитала от горя, а потом позвала работника и сказала:

— Поскорее разыщи хозяина и скажи ему, что есть спешное дело.

Работник быстро нашел Сунь Синя, и вскоре они вместе возвратились домой, где хозяин и познакомился с гостем. Надо сказать, что Сунь Синь был родом из Цюнчжоу и происходил из военной семьи, которая переехала в Дэнчжоу. Тут Сунь обосновался и теперь уже считал эти места своей родиной.

Сунь Синь был высокий, сильный, могучего телосложения человек. Он перенял от брата искусство владения оружием и знал различные приемы боя на копьях. Братьев сравнивали с знаменитым Юй-Чи Гуном (Юй-Чи Гун (585-659} — знаменитый полководец Танской династии.) и называли их Сяо Юй-Чи — маленькими Юй-Чи Гунами.

Тетушка Гу рассказала о том, что случилось. Выслушав жену, Сунь Синь произнес:

— Ну уж раз вышло такое дело, то пусть наш дядюшка Яо пока возвращается обратно. Мы надеемся, что он присмотрит за братьями. А мы с женой обсудим все как следует и потом сообщим, что решили предпринять.

— Если вам понадобится моя помощь, я сделаю все, что в моих силах, — обещал Яо Хэ.

После этого хозяйка подала вино. Когда все выпили, она принесла немного серебра и, отдавая его Яо Хэ, сказала:

— Дорогой дядюшка, отдайте это служителям и надзирателям тюрьмы, чтобы они получше обращались с братьями.

Яо Хэ взял серебро, поблагодарил хозяев и, вернувшись в тюрьму, роздал эти деньги надзирателям; но говорить об этом больше нет надобности.

Тем временем тетушка Гу спросила мужа: [265]

— Придумал ли ты, как спасти моих братьев?

— У этого мерзавца старого Мао, — сказал на это Сунь Синь, — есть и деньги и положение. Он на все пойдет, чтобы помешать твоим братьям выйти из тюрьмы и поскорей умертвить их. Похоже на то, что он не успокоится, пока они будут живы. И, не разгромив тюрьмы, их не спасти!

— Тогда мы сегодня же ночью отправимся туда! — решила тетушка Гу.

— Какая ты глупая! — рассмеявшись, сказал Сунь Синь. — Раньше нужно все как следует подготовить. Тюрьму-то мы разгромим, а куда им деваться? Надо найти подходящее место. Однако без помощи моего старшего брата и еще двух человек мы с этим делом не справимся.

— А кто же эти двое? — спросила жена.

— Самые азартные игроки, дядя с племянником — Цзоу Юань и Цзоу Жунь. Они сейчас собрали удальцов на горе Дэнъюньшань и занимаются разбоем. У меня с ними очень хорошие отношения. Если нам удастся заручиться их помощью, то можно считать, что дело выиграно.

— Эта гора недалеко отсюда, — сказала жена. — Сегодня ночью отправляйся туда и пригласи дядю и племянника к нам. Здесь мы обсудим это дело.

— Я сейчас же пойду к ним и приведу их с собой, — решил Сунь Синь, — а ты приготовь пока вина и закусок.

Тетушка Гу тотчас же приказала работникам зарезать свинью, приготовить овощных закусок и фруктов к вину и накрыла на стол.

К утру она услышала, как возвратился муж с гостями. Цзоу Юань был уроженец округа Лайчжоу и происходил из семьи, не занимавшейся никаким определенным делом. С самых малых лет он больше всего на свете любил азартные игры. Тем не менее он был честен, отзывчив, и ко всему — большой мастер владеть оружием. Но по характеру он был очень вспыльчив и ничего не спускал другим. Среди вольного люда он был известен под кличкой «Лесной дракон».

Второго удальца звали Цзоу Жунь. Он приходился племянником Цзоу Юаню, но были они почти одного возраста. Племянник тоже был рослым малым и выглядел не совсем обычно. Вдобавок на шее у него был огромный нарост. Свирепый Цзоу Жунь всегда с кем-нибудь ссорился и в гневе бросался на противника головой. Однажды он ударом головы переломил сосну, которая росла на берегу ручья. Те, кто видел это, так и застыли от изумления. Недаром его прозвали «Дракон-единорог».

Тетушка Гу встретила гостей и пригласила их во внутренние комнаты, там они уселись, и она рассказала им о своем деле. Затем они стали обсуждать план разгрома тюрьмы. Тут Цзоу Юань сказал: [266]

— Восемьдесят или девяносто молодцов у нас наберется, но надежных среди них не больше двадцати. И если завтра мы совершим налет, то оставаться нам здесь, на горе, уже больше нельзя. Правда, у меня есть одно место, куда я уже давно собираюсь отправиться. Не знаю только, согласитесь ли вы, уважаемые супруги, переселиться туда?

— Все равно, какое бы место вы ни выбрали, мы пойдем вместе с вами, — сказала тетушка Гу. — Лишь бы освободить моих братьев!

— Ляншаньбо стал теперь очень сильным лагерем, — сказал тогда Цзоу Юань. — И предводитель Сун Цзян с большой охотой принимает к себе всех достойных и справедливых людей. Сейчас там под его началом находятся три моих приятеля: «Парчовый барс» Ян Линь, «Огненноглазый лев» Дэн Фэй и «Каменный воин» Ши Юн. Они вступили в этот лагерь уже давно. Мы выручим ваших братьев, все вместе отправимся в Ляншаньбо и там присоединимся к стану вольных людей. Как вы на это смотрите?

— Вот и замечательно! — обрадовалась тетушка Гу. — Пусть-ка кто-нибудь попробует не пойти с нами, я тотчас же прикончу его своим копьем.

— Но тут есть одна трудность, — заметил Цзоу Жунь. — Боюсь, что из Дэнчжоу пошлют за нами погоню. Что мы тогда будем делать?

Тут Сунь Синь сказал:

— Мой родной старший брат служит начальником конного отряда, и сейчас в Дэнчжоу нет человека сильнее его. Уже несколько раз разбойники приближались к городу, но он прогонял их. Имя его известно повсюду. Я завтра же пойду к нему и приглашу сюда. И если он присоединится к нам, все будет в порядке!

— Боюсь, что он не согласится уйти в вольницу! — сказал Цзоу Юань.

— Ничего, я знаю, что делать, — отвечал Сунь Синь.

В эту ночь они до рассвета распивали вино; затем двух молодцов оставили дома, а трех работников с тележкой послали в город, наказав им:

— Отправляйтесь к городским воротам, найдите там моего старшего брата командира Суня и его жену госпожу Яо-тянь и скажите им: «Наша хозяйка очень больна и просит вас приехать к ней повидаться».

Тетушка Гу в свою очередь наставляла работников:

— Непременно скажите, что я тяжело заболела, нахожусь при смерти и жду их, чтобы сообщить им нечто очень важное. Пусть обязательно придут и как можно скорее. Скажите им, что это будет, может быть, наша последняя встреча.

Толкая тележку перед собой, работники ушли. А Сунь Синь остался у ворот ждать своего брата. После завтрака [267] вдалеке показалась тележка. На ней ехала Яо-тянь, жена командира Суня. Позади верхом ехал сам командир, а за ним следовало больше десятка солдат. Они приближались к Шилипай. Сунь Синь вошел в дом и сообщил:

— Брат с женой приехали!

— Делай все так, как я тебе сказала, — предупредила мужа тетушка Гу.

Сунь Синь вышел встретить брата и невестку и попросил их войти в дом навестить его больную жену.

Начальник Сунь сошел с коня; это был здоровенный человек с желтоватым лицом, обросшим бородой. Ростом он был более восьми чи. Прозвище Сунь Ли было «Злой Юй-Чи». Он был так силен, что мог стрелять из самого тугого лука, объезжать диких лошадей, а так же биться длинным копьем. На запястье у него висела плетка, сплетенная из проволоки, с разводами как на шкуре барса, перехваченная медными кольцами. Жители побережья при одном только виде начальника Суня разбегались в разные стороны.

Входя в дом, Сунь Ли спросил:

— Чем же больна невестка, дорогой брат?

— Да с ней что-то странное творится, — отвечал Сунь Синь. — Прошу тебя, брат, пройдем во внутренние комнаты и там поговорим.

Усадив брата и невестку, Сунь Синь приказал работнику отвести прибывших с Сунь Ли солдат в кабачок и угостить их вином, а другому работнику сказал, чтобы он позаботился о лошадях.

Затем Сунь Синь пригласил брата и невестку пройти в комнату больной.

Но никакой больной там не оказалось.

— Где же она? — удивился Сунь Ли и тут увидел, что невестка Гу входит с улицы, а за нею следуют Цзоу Юань и Цзоу Жунь.

— Чем же вы больны, невестка? — спросил Сунь Ли.

— Дорогой деверь, — отвечала та. — Примите сначала мои поклоны, — а страдаю я болезнью, которая называется «Спасите братьев!»

— Странно! — сказал Сунь Ли. — О спасении каких братьев вы говорите?

— Дорогой деверь, — произнесла тут тетушка Гу. — Не прикидывайтесь глухонемым! Живете вы в городе, а не знаете, что те два человека — мои братья! Ведь они и вам приходятся братьями!

— Что за братья? Я совсем ничего не понимаю, — возразил Сунь Ли.

— Дорогой деверь, дело это неотложное, и разрешите говорить прямо, — заявила тетушка Гу. — Братья Се Чжэнь и Се Бао жили на горе Дэнъюньшань, но старый Мао и [268] следователь Ван хотят погубить их. Не сегодня-завтра негодяи покончат с моими братьями. Посоветовавшись с этими двумя удальцами, мы решили прорваться в тюрьму и спасти невинных людей, а потом уж всем вместе перейти в стан Ляншаньбо. Но мы опасаемся, что, когда все это раскроется, вас могут привлечь к ответу. Вот мы, под предлогом моей болезни, и пригласили вас, дорогой деверь и невестка, обсудить это дело. Если вы откажетесь идти в Ляншаньбо вместе с нами, нам придется идти одним. Разве найдешь сейчас в Поднебесной справедливость?! А уйдем мы в горы, и никаких хлопот не будет. Но если останемся, нас, конечно, поймают и отдадут под суд. Поговорка правильно гласит: «Кто ближе к огню, тот первым и сгорит». Если вы, дорогой деверь, из-за нас попадете под суд и угодите в тюрьму, то некому будет даже принести вам еду, чтобы вы не умерли с голоду. Что вы скажете на это, дорогой деверь?

— Я занимаю в Дэнчжоу должность командира, — отвечал Сунь Ли. — Как же я могу пойти на такое дело?

— Если вы отказываетесь, дорогой деверь, — сказала тут тетушка Гу, — то кто-нибудь из нас должен умереть! — И с этими словами она выхватила два кинжала.

Цзоу Юань и Цзоу Жунь последовали ее примеру.

— Обождите, невестка! — закричал тут Сунь Ли. — Не горячитесь! Дайте мне подумать, а потом спокойно обсудим это дело.

А жена его Яо-тянь так испугалась, что долго сидела в оцепенении и не могла слова вымолвить.

— Если же вы, деверь, откажетесь идти с нами, — продолжала тетушка Гу, — тогда вам придется расстаться с вашей женой: мы отправим ее в лагерь вперед.

— Но мне надо прежде съездить домой, собрать свои вещи и разузнать, как там обстоят дела, — произнес Сунь Ли. — Л потом можно будет двинуться в путь.

— Да ваш дядюшка Яо Хэ все предусмотрел! Мы раньше прорвемся в тюрьму, освободим братьев, а потом успеем захватить и ваши пожитки.

— Ну, если все вы действуете заодно, — со вздохом сказал Сунь Ли, — то как же могу я отказаться? Из-за вас все равно попадешь под суд. Эх, была не была! Раз уже решили, то пойдемте все вместе!

После этого Цзоу Юань и Цзоу Жунь пошли на гору Дэнъюньшань за своим имуществом и лошадьми. Они должны были возвратиться в кабачок и привести с собой двадцать надежных человек.

Затем Сунь Синь отправился в город повидаться с Яо Хэ и разузнать у него новости, а также договориться с ним и попросить его предупредить Се Чжэня и Се Бао.

На следующий день Цзоу Юань, захватив с собой все[269] ценное, пришел вместе со своими людьми. В доме Сунь Синя также нашлось человек восемь преданных работников; и с теми, кто сопровождал Сунь Ли, набралось более сорока удальцов. Сунь Синь приказал зарезать двух свиней и барана и накормить всех до отвала.

Тетушка Гу, спрятав в вареном мясе кинжалы и притворившись, что несет передачу заключенным, отправилась вперед. За ней шли Сунь Синь и Сунь Ли и, наконец, Цзоу Юань и Цзоу Жунь. Каждого из них сопровождало по нескольку работников. Они отправились двумя группами, чтобы не вызвать подозрений.

А теперь вернемся к начальнику тюрьмы Бао Цзи. Получив взятку от старого Мао, он только и думал о том, как бы покончить с Се Чжэном и Се Бао. В этот день Яо Хэ стоял с палицей на страже у главного входа в тюрьму, украшенного мордой льва с разинутой пастью. Зазвонил колокольчик.

— Кто там? — спросил Яо Хэ.

— Я принесла еду заключенным, — отвечала тетушка Гу.

Яо Хэ сразу же догадался, кто пришел, впустил женщину во двор, а затем снова закрыл ворота. Когда она проходила мимо балкона, начальник Бао Цзи, который находился в это время в центральной беседке посреди тюремного двора, увидел ее и крикнул:

— Что это за женщина и как смела она войти в тюрьму с передачей? Еще в старину говорилось: «В тюрьму не должно проникать даже дуновение ветра!»

— Это сестра Се Чжэня и Се Бао, — сказал тут Яо Хэ. — Она принесла им еду.

— Не разрешать ей входить! — распорядился Бао Цзи. — Возьми и отнеси сам!

Яо Хэ взял узелок, открыл двери и отдал братьям передачу.

— Дядюшка! А как с тем делом, о котором ты говорил вечером? — спросили братья.

— Ваша сестра уже пришла, — сказал Яо Хэ, — и теперь ждет, когда подойдут остальные.

С этими словами он снял с них канги. В это время донесся голос другого надзирателя, который докладывал:

— У ворот стучится начальник Сунь. Он желает войти во двор тюрьмы.

— Он служит в войсках, — послышался голос начальника Бао Цзи. — Так для чего же он пришел сюда в тюрьму? Не открывать ворота!

Тем временем тетушка Гу приблизилась к тому месту, где находился Бао Цзи.

— Командир Сунь гневается и ломает ворота! — донесся голос.

Начальник тюрьмы Бао Цзи вышел из себя и сбежал вниз. [270]

— Где мои братья? — подскочила к нему тетушка Гу и выхватила спрятанные в одежде сверкающие острые кинжалы.

Бао Цзи, видя что дело плохо, юркнул за угол и носом к носу столкнулся с Се Чжэнем и Се Бао, которые, освободившись от колодок, вылезли через пролом в стене. Не успел Бао Цзи опомниться, как Се Бао, взмахнув кангой, что было сил ударил Бао Цзи по голове и разнес его череп на куски.

А тетушка Гу принялась действовать своими кинжалами. Она заколола пять надзирателей, остальные с Криками кинулись из тюрьмы. Сун Ли и Сунь Синь, охранявшие ворота, увидели четырех надзирателей, которые помчались к окружному управлению, но в это время из управления вышли Цзоу Юань и Цзоу Жунь, неся голову следователя Вана.

Пешие шли впереди. За ними ехал командир Сунь с натянутым луком в руках. Городские жители позакрывали ворота домов и не решались выходить на улицу. А служащие окружного управления, узнав начальника Суня, не смели препятствовать ему.

Удальцы, окружив Сунь Ли, выбежали из городских ворот и бросились по направлению к Шилипай. Там жене Сунь Ли — Яо-тянь помогли сесть в тележку, а тетушка Гу взобралась на коня, и все вместе они двинулись б путь.

Тут Се Чжэнь и Се Бао, обращаясь к остальным, сказали:

— Что же это, мы так и уедем, не отомстив за свою обиду старому мерзавцу Мао?

— Правильно! — согласился Сунь Ли и, обращаясь к своему брату Сунь Синю и дядюшке Яо Хэ, сказал: — Вы поезжайте вперед и охраняйте повозку, а мы догоним вас!

Сунь Синь и Яо Хэ двинулись вперед. А Сунь Ли с Се Чжэнем, Се Бао, Цзоу Юанем и Цзоу Жунем, в сопровождении работников, поспешили к поместью старого Мао.

В это время Мао Чжун-и устроил пиршество в честь дня рождения своего отца; они с отцом сидели и выпивали, не ожидая нападения. И вот удальцы с шумом и ревом ворвались в поместье, громя все кругом. Они убили и старого Мао, и его сына, уничтожили всю семью от мала до велика.

Пройдя во внутренние комнаты, они связали в десяток узлов ценности и всякое добро, а с заднего двора вывели восемь добрых коней и на четырех навьючили захваченные пожитки. Се Чжэнь и Се Бао, нарядившись в дорогую одежду, зажгли факелы и подожгли усадьбу. Затем они сели на коней и двинулись вперед во главе отряда.

Не проехали они и тридцати ли, как нагнали тележку и остальную компанию и дальше уже двинулись все вместе. Отобрав по дороге у богачей еще пять добрых коней, они направились в Ляншаньбо, нигде не останавливаясь.

Спустя один-два дня они уже были у кабачка, который [271] содержал Ши Юн. Цзоу Юань спросил у него о Ян Лине и Дэн Фэе. Ши Юн отвечал:

— Сун Цзян решил напасть на поместье Чжуцзячжуан, и они ушли вместе с ним. Там их дважды постигла неудача. Говорят, что Ян Линь и Дэн Фэй захвачены противником, и что с ними сейчас — я не знаю. В этом поместье проживают три сына-героя, и помогает им наставник Луань Тин-юй «Железная палица». Вот почему Сун Цзяну оба раза не удалось пробиться туда.

Выслушав это, Сунь Ли очень обрадовался и сказал:

— Мы пришли сюда, чтобы вступить в лагерь. Но у нас еще нет никаких заслуг. Вот мы и воспользуемся этим случаем — поможем разнести Чжуцзячжуан. Это будет нашим вкладом при вступлении в стан удальцов. Как вы смотрите на это?

— Хотелось бы послушать, какой у вас план! — обрадованно сказал Ши Юн.

— Луань Тин-юй и я учились военному искусству у одного и того же наставника, — промолвил Сунь Ли. — Так что мы одинаково владеем мастерством боя. Ему известны те же приемы, что и мне. Мы выдадим себя за отряд охраны, который из Дэнчжоу переводится в Юньчжоу, и по дороге завернем к ним. Они, конечно, выйдут встретить нас, и таким образом мы попадем в поместье. И если мы будем действовать изнутри, а Сун Цзян поможет нам извне, то успех обеспечен! Одобряете ли вы мой план?

Едва он договорил, как из лагеря прискакал гонец с известием, что на помощь Сун Цзяну с горы идет У Юн.

Ши Юн велел этому же гонцу просить военного советника У Юна познакомиться с вновь прибывшими. Но не успел гонец уехать, как около кабачка показалось несколько всадников. Это были Люй Фан, Го Шэн и три брата Юань. Вслед за ними во главе отряда в пятьсот с лишним человек подъехал и сам военный советник У Юн.

Ши Юн пригласил главарей в кабачок и сюда же привел вновь прибывших. Представляя их вожакам, Ши Юн сказал, что они хотят вступить в лагерь, и изложил план, предложенный Сунь Ли. Выслушав все это, У Юн очень обрадовался и сказал:

— Если вы, почтенные храбрецы, хотите помочь нашему лагерю, вам пока незачем идти туда. Я попрошу вас быстрее отправиться к поместью Чжуцзячжуан и совершить задуманный вами подвиг. Согласны ли вы со мной?

Сунь Ли и все остальные выразили готовность идти на помощь Сун Цзяну.

— Я со своими людьми пойду вперед, а вы следуйте за нами, — сказал У Юн.

После этого он направился в лагерь к Сун Цзяну. Когда [272] У Юн увидел нахмуренного и опечаленного Сун Цзяна, он преподнес ему вина, чтобы развеять его печаль, и сказал:

— Ши Юн, Ян Линь и Дэн Фэй знали в Дэнчжоу командира конного отряда Сунь Ли. Этот Сунь Ли учился военному искусству у того же наставника, что Луань Тин-юй, который живет в поместье Чжу. Сегодня Сунь Ли и вместе с ним еще восемь человек пришли просить убежища в нашем лагере. В качестве вступительного вклада они предложили нам свой план. Мы уже обо всем договорились. Они будут действовать изнутри, а мы поможем им извне, и таким образом наше дело будет благополучно закончено. Эти молодцы идут позади нас и хотят познакомиться с вами, уважаемый брат.

Сун Цзян почувствовал глубокую радость, и от грусти его не осталось и следа. Он тут же распорядился приготовить богатое угощение и стал ждать Сунь Ли с его отрядом.

Сунь Ли сказал своим людям, чтобы они остановились на отдых, а сам в сопровождении Се Чжэня, Се Бао, Цзоу Юаня, Цзоу Жуня, Сунь Синя, тетушки Гу и Яо Хэ, — всего восьми человек, — отправился в лагерь к Сун Цзяну. После церемонии поклонов, полагающихся при знакомстве, Сун Цзян устроил в честь прибывших большой пир, но распространяться об этом нет надобности.

Между тем советник У Юн отдал секретные распоряжения своим людям, что и когда следует делать каждому. Ознакомился с этими планами и Сунь Ли и затем повел своих людей к поместью Чжуцзячжуан.

Надо упомянуть еще о том, что сказал У Юн. А сказал он следующее:

— Прошу вас, начальник Дай Цзун, срочно вернуться в лагерь и привести сюда четырех главарей, так как у меня есть к ним дело.

Если бы У Юн не отправил Дай Цзуна в лагерь, то не случилось бы так, что

В заводях крепли отряды мятежные,
Мощные крылья у них отрастали
В горных селеньях чиновники прежние
И появляться уже перестали.

Каких четырех удальцов просил привести У Юн, читатель узнает из следующей главы. [273]

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

У Юн осуществляет сложный план. Сун Цзян в третий раз штурмует поместье Чжуцзячжуан

Итак, военный советник У Юн, обращаясь к Дай Цзуну, сказал:

— Дорогой брат, я прошу вас вернуться в наш стан и привести сюда Пэй Сюаня «Судью с железным лицом», Сяо Жана «Волшебного писца», Хоу Цзяня «Длиннорукую обезьяну» и Цзинь Да-цзяня «Чудесного гравера». Скажите им, чтобы они захватили, с собой все необходимое и как можно скорее шли сюда. У меня есть к ним важное дело.

С этим поручением Дай Цзун ушел в Ляншаньбо. Тут Сун Цзяну доложили, что пришел хозяин западного поместья Хуцзячжуан по имени Ху Чэн, который привез с собой баранов и вина, и просит Сун Цзяна принять его.

Сун Цзян приказал провести Ху Чэна в свою палатку. Тот подошел и, почтительно кланяясь, произнес:

— Моя младшая сестра по молодости и неумению вести себя допустила большую ошибку. Она оскорбила вас, и вы взяли ее в плен. Умоляю вас, господин начальник, простите ее; ведь она помолвлена с одним из сыновей семейства Чжу. Проявив свою неуместную храбрость, она попалась сама. Если вы простите ее, господин начальник, то все, что бы вам ни понадобилось, мы с почтением предоставим вам по вашему требованию.

— Садитесь, поговорим, — предложил гостю Сун Цзян. — Какой бессовестный народ в этом поместье Чжуцзячжуан, — сказал он. — Они без всякой причины оскорбили нас, и мы вынуждены были привести сюда свое войско, чтобы отомстить за оскорбление. Но все это не имеет никакого отношения к вашему поместью. Однако сестра ваша захватила в плен нашего вожака Вана «Коротколапого тигра», потому мы и взяли ее в плен. Если вы вернете нам Вана, мы возвратим вам сестру.

— К сожалению, этого удальца уже отвезли в Чжуцзячжуан, — отвечал Ху Чэн.

— Где он сейчас находится? — спросил У Юн. [274]

— Сидит под замком в поместье Чжуцзячжуан, — сказал Ху Чэн, — и я не решусь отправиться туда, чтобы потребовать его обратно.

— Если вы не возвратите нам Ван Ина, то как можем мы отпустить вашу сестру? — спросил Сун Цзян.

— Почтенный Ху Чэн, — сказал тогда У Юн, — послушайте, что я скажу. Что бы ни случилось в поместье Чжуцзячжуан, вы не должны посылать туда людей на помощь. А если кто-нибудь оттуда прибежит к вам в поместье и будет искать у вас убежища, вы должны взять таких людей и передать нам. Вот тогда мы и отпустим вашу сестру. Но сейчас ее здесь нет. Она уже в Ляншаньбо и живет там в доме почтенного Суна. Можете о ней не беспокоиться. Ничего плохого с ней не случится.

— Теперь-то я, конечно, не стану больше помогать им, — сказал на это Ху Чэн. — И если кто-нибудь из их поместья придет к нам, то я обязательно передам их в ваш лагерь, уважаемые начальники!

— Так вот, если вы выполните свое обещание, это будет для нас ценнее золота и серебра, — сказал Сун Цзян.

После этого Ху Чэн поблагодарил хозяев, раскланялся и ушел.

Между тем Сунь Ли, изменив надпись на своем флаге, — теперь там было написано: «Дэнчжоуский отряд командира Сунь Ли», — повел своих людей к поместью Чжуцзячжуан. Когда они подошли к задним воротам, находившаяся на стене охрана, увидев надпись на флаге, поспешила доложить хозяевам, что это отряд из Дэнчжоу. Луань Тин-юй, услышав о том, что явился командир Сунь Ли, сказал братьям Чжу:

— Командир Сунь Ли — мой побратим, в молодости мы вместе обучались военному искусству. Не знаю только, зачем он сейчас прибыл сюда.

Приказав открыть ворота и опустить подъемный мост, Луань Тин-юй с отрядом в двадцать с лишним человек выехал навстречу Сунь Ли. Сунь Ли и его люди спешились, и после церемонии приветствий Луань Тин-юй спросил:

— Почтенный брат, вы несете охрану в Дэнчжоу, как же вы попали сюда?

— Из управления военачальника пришел приказ о переводе меня в эти края для охраны города Юньчжоу от разбойников из Ляншаньбо, — отвечал Сунь Ли. — В пути я узнал, что вы, мой уважаемый брат, находитесь в поместье Чжуцзячжуан. Вот я и завернул сюда, чтобы повидаться с вами. Мы направились было к главным воротам, но увидели там такой огромный отряд. Мы не стали пробиваться через него, а решили обогнуть поместье, подъехать к задним воротам и засвидетельствовать вам почтение!

— А мы тут уже несколько дней сражаемся с этими [275] разбойниками, — отвечал Луань Тин-юй. — Нескольких главарей уже захватили в плен и держим их пока в поместье. Когда поймаем самого Сун Цзяна, тогда всех вместе отправим властям. Небо поистине осчастливило нас, уважаемый брат, послав вас в наши края на службу. Знаете, это как говорится: «Расшить парчу цветами или послать дождь на засыхающие всходы».

— Что вы, ведь я человек простой, — смеясь, сказал Сунь Ли. — Посмотрим, чем я могу помочь вам в поимке этих разбойников, чтобы завершить начатое вами славное дело!

Слова эти обрадовали Луань Тин-юя, и он повел всех прибывших в поместье. После этого подняли подъемный мост и закрыли ворота. Устроив людей и позаботившись о конях, Сунь Ли переоделся и со своими сопровождающими отправился в парадное помещение познакомиться с хозяином поместья Чжу Чао-фыном и тремя братьями-героями: «Чжу-драконом», «Чжу-тигром» и «Чжу-тигренком». Вся семья Чжу находилась уже в зале, куда Луань Тин-юй ввел Сунь Ли и тех, кто был с ним. Когда церемония представления была закончена, Луань Тин-юй, обращаясь к Чжу Чао-фыну, сказал:

— Это мой уважаемый побратим, начальник Сунь Ли, по прозвищу «Злой Юй-Чи». Он командовал конным отрядом в Дэнчжоу, а сейчас переведен в эти края для охраны Юньчжоу.

— Значит, теперь мы будем в вашем подчинении, — сказал старик Чжу Чао-фын.

— Помилуйте! — воскликнул Сунь Ли. — Как вы можете говорить это мне, занимающему столь скромную должность! Я осмеливаюсь рассчитывать на вашу помощь и руководство в моей работе.

Затем три брата пригласили гостей занять положенные места. Тут Сунь Ли промолвил:

— Вы уже несколько дней подряд ведете бои и, вероятно, устали?

— Да, но до сих пор неизвестно, на чьей стороне перевес, — сказал «Чжу-дракон». — А вот вы, конечно, устали. Ведь совершить такую дальнюю поездку верхом — дело нелегкое.

Сунь Ли сказал тетушке Гу, чтобы она пошла вместе с его женой познакомиться с хозяйками дома. Затем, подозвав Сунь Синя, Се Чжэня и Се Бао, он сказал хозяину:

— Вот это мои побратимы, — и, указывая на Яо Хэ, добавил: — А это служащий из Юньчжоу, который послан со мной. — Обернувшись к Цзоу Юаню и Цзоу Жуню, Сунь Ли продолжал: — Эти двое — командиры из Дэнчжоу, они сопровождают меня.

Старый Чжу Чао-фын и его сыновья были умными людьми, но, видя, что с Сунь Ли едут семьи и что они везут с собой много пожитков, да к тому же сам Сунь Ли — [276] побратим наставника Луань Тин-юя, они ничего не заподозрили и приказали зарезать корову и лошадь для пиршества в честь прибывших гостей.

Прошло два дня. На третий день дозорный доложил:

— Сун Цзян опять наступает!

— Ну, теперь уж я сам выеду на коне и поймаю этого разбойника! — вскричал «Чжу-тигренок».

Выехав из поместья во главе отряда в сотню человек, «Чжу-тигренок» ринулся навстречу противнику — отряду в пятьсот удальцов. Впереди ехал главарь с луком за спиной, с колчаном и стрелами на боку. Подстегивая своего коня, он на ходу вертел пикой. Это был Хуа Юн.

Увидев его, «Чжу-тигренок» хлестнул коня и с оружием в руках ринулся в бой. Хуа Юн также припустил своего коня и помчался на «Чжу-тигренка». И вот у перевала Одинокого дракона разыгрался бой. Враги уже съезжались несколько десятков раз, а все еще нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Тогда Хуа Юн, сделав вид, что промахнулся, повернул своего коня и поскакал прочь.

«Чжу-тигренок» хотел было опустить поводья и броситься в погоню за противником, но в этот момент кто-то за его спиной, очевидно знающий Хуа Юна, вскричал:

— Начальник, лучше не преследуйте его! Возможно, здесь ловушка-этот человек очень искусен в стрельбе из лука!

«Чжу-тигренок» сдержал своего коня, решив не преследовать противника, и вместе со своим отрядом возвратился в поместье; мост снова был поднят. Следившие за Хуа Юном видели, что он также отвел свой отряд обратно.

Подъехав к дому, «Чжу-тигренок» сошел с коня, прошел в зал и снова присоединился к пирующим.

— Ну как, молодой начальник, поймали кого-нибудь? — с живостью спросил Сунь Ли.

— В их шайке есть какой-то Хуа Юн, искусно владеющий оружием, — сказал на это «Чжу-тигренок». — Я схватывался с ним более пятидесяти раз, а потом этот мерзавец удрал. Я хотел было погнаться за ним, но один из моих бойцов успел предупредить меня, что этот негодяй отличный стрелок из лука, и потому мы так и разъехались каждый в свою сторону.

— Ну, завтра я пущу в ход все свое небольшое уменье и выловлю нескольких разбойников, — пообещал Сунь Ли.

Продолжая веселиться, они попросили Яо Хэ спеть им и остались очень довольны его искусством. С наступлением ночи все разошлись отдыхать.

На четвертый день к полудню один из дозорных доложил:

— К поместью снова приближается Сун Цзян со своим отрядом!

Тут все три брата — «Чжу-дракон», «Чжу-тигр» и «Чжу-тигренок» облачились в боевые доспехи и выехали за ворота. [277]

Издали доносился барабанный бой и удары гонгов: Размахивая боевыми знаменами, с воинственным кличем, противник подошел и выстроился в боевом порядке.

А старый хозяин Чжу Чао-фын сидел в башне на стене над воротами поместья, слева от него сел Луань Тин-юй, справа — начальник Сунь Ли. Три брата Чжу, а с ними и сопровождающие начальника Сунь Ли стояли за воротами. В это время со стороны противника донеслась громкая брань Линь Чуна «Барсоголового». Это привело в бешенство «Чжу-дракона»; приказав опустить подъемный мост, он схватил копье, вскочил на коня и во главе отряда человек в двести с боевым кличем помчался прямо в расположение войск Суй Цзяна.

В это время на стене поместья раздался барабанный бой и удары гонга, и с обеих сторон полетели тучи стрел.

Линь Чун, выставив вперед свое восьмифутовое извилистое, змеевидное копье, начал бой с «Чжу-драконом». Больше тридцати раз схватывались они, но победа не давалась ни тому, ни другому. Наконец с обеих сторон послышались удары гонга, и сражающиеся разъехались.

Однако это привело в гнев «Чжу-тигра», и, схватив меч, он вскочил на коня и помчался к месту боя, громко крича:

— Сун Цзян, выезжай на решительный бой!

И едва успел он это выкрикнуть, как из отряда Сун Цзяна выехал всадник. Это был Му Хун «Не знающий преград». Более тридцати раз они схватывались, но так и нельзя было сказать, кто из них выйдет победителем.

Тогда «Чжу-тигренок» разъярился, схватил копье и, вскочив на коня, повел за собой отряд свыше двухсот человек. В тот же момент из отряда Сун Цзяна выехал Ян Сюн. Держа в руках пику, он схватился с «Чжу-тигренком».

Наблюдая за боем, Сунь Ли притворился, что больше не в силах сдерживать себя, и, подозвав Сунь Синя, сказал:

— Принеси-ка мне плетку! Да захвати кольчугу, шлем и боевой халат. Я оденусь!

Ему привели коня, который назывался «Вороново крыло», и затянули седло тремя ремнями. На запястье Сунь Ли надел металлическую плетку и с пикой в руках вскочил на коня. В поместье снова раздались удары гонга, и Сунь Ли выехал на поле боя. На стороне Сун Цзяна, сдерживая своих коней, стояли впереди отряда Линь Чун, Му Хун и Ян Сюн.

Вылетев на коне галопом вперед, Сунь Ли прокричал:

— Смотрите, как я захвачу этих негодяев!

Затем, придержав коня, громко спросил, обращаясь к другой стороне:

— Ну кто там у вас, разбойники, умеет драться? Пусть выезжает сразиться со мной! [278]

В отряде Сун Цзяна раздался звон бубенцов, и вперед выскочил всадник. Все увидели, что на бой с Сунь Ли выехал Ши Сю «Отчаянный». Их кони столкнулись грудь в грудь, и пики взлетели вверх. На пятидесятой схватке Сунь Ли сделал вид, что промахнулся, и дал Ши Сю возможность ринуться на него с копьем, а сам мгновенно отпрянул в сторону и легко снял противника с коня. Держа его рукой, он подвез Ши Сю к стене поместья и, бросив на землю, закричал:

— Вяжите его!

Между тем три брата Чжу бросились к отряду Сун Цзяна, расстроили его ряды и разогнали. Затем они отозвали своих бойцов и собрались у ворот поместья. Увидев здесь Сунь Ли, все почтительно сложили руки и приветствовали его поклонами в знак уважения.

— Сколько всего захвачено разбойников? — спросил Сунь Ли.

— В первый раз мы взяли в плен Ши Цяня, — сказал старый хозяин. — Затем был захвачен подосланный лазутчик Ян Линь, а потом — Хуан Синь. «Зеленая» из поместья Хуцзячжуан захватила Ван Ина. Цинь Мина и Дэн Фэя взяли на поле боя. И вот теперь вы, полководец, поймали Ши Сю. Это как раз и есть тот негодяй, который спалил мой постоялый двор. Всего захвачено семь человек.

— Никому из них не причиняйте вреда, — сказал Сунь Ли. — Поскорее приготовьте семь повозок для преступников и посадите их туда. А пока дайте им еды и вина, чтобы подкрепить их немного. Не надо допускать, чтобы они отощали. Это было бы нехорошо. А как только захватим Сун Цзяна, отправим их всех вместе в Восточную столицу. Тогда ваше имя прославится по всей стране, и все будут говорить о трех героях из поместья Чжуцзячжуан!

— Нам очень посчастливилось, что вы оказали нам помощь, господин начальник. Теперь-то уж можно не сомневаться, что лагерь в Ляншаньбо будет уничтожен, — сказал Чжу Чао-фын.

После этого они пригласили Сунь Ли во внутренние комнаты, где устроили пир. А Ши Сю, конечно, был посажен в тюремную повозку.

Но теперь послушайте, что я скажу вам. Ши Сю умел драться в бою не хуже, чем Сунь Ли, но он умышленно дал захватить себя, чтобы еще больше укрепить веру братьев Чжу в Сунь Ли. После этого Сунь Ли поручил Цзоу Юаню, Цзоу Жуню и Яо Хэ тайком пройти к помещению, где сидели пленники, и разузнать, сколько там окон и дверей, где входы и выходы. Увидев Цзоу Юаня и Цзоу Жуня, пленные Ян Линь и Дэн Фэй очень обрадовались. А Яо Хэ, пользуясь тем, что поблизости никого нет, рассказал им все новости, а также о том, что в поместье находятся даже тетушка Гу и жена [279] Сунь Ли. В то же время он осматривал все двери и окна, входы и выходы.

На пятый день Сунь Ли и остальные его люди разгуливали от нечего делать по поместью. После завтрака пришел дозорный и доложил:

— Сун Цзян разделил свой отряд на четыре части и ведет их на поместье с четырех направлений.

— Пусть идет хоть с десяти, что в этом толку! — сказал Сунь Ли. — Только скажите вашим людям, чтобы они не подымали суматохи, а заблаговременно приготовили крюки, арканы и веревки, тогда мы захватим разбойников живыми. А убитых и считать не будем!

Все мужчины в поместье надели боевые доспехи. Чжу Чао-фын сам поднялся на башню над воротами и увидел идущий с востока отряд. Впереди этого отряда шел Линь Чун «Барсоголовый», за ним следовали Ли Цзюнь и Юань Сяо-эр. Они вели за собой не меньше пятисот человек. С западной стороны также приближался отряд численностью в пятьсот человек. Впереди этого отряда шел Хуа Юн, за ним — Чжан Хэн и Чжан Шунь.

Перейдя на башню над южными воротами, Чжу Чао-фын и там увидел отряд в пятьсот человек, во главе которого следовали три вожака — Му Хун, Ян Сюн и Ли Куй. Таким образом, поместье со всех сторон было окружено вражескими отрядами. Повсюду раздавался барабанный бой, удары гонгов и громкие боевые возгласы.

Слушая все это, Луань Тин-юй сказал:

— Сегодня эти мерзавцы идут с таким видом, что надо быть настороже. Я выведу отряд через задние ворота и вступлю в бой с противником, наступающим с севера и запада.

— А я выйду через передние ворота и буду биться с теми, что идут с востока, — сказал «Чжу-дракон».

— Я тоже выйду через задние ворота и завяжу бой с теми, кто подходит с запада и юга, — сказал тогда «Чжу-тигр».

— А я пойду через передние ворота и поймаю самого Сун Цзяна — главного разбойника! — вскричал «Чжу-тигренок».

Старый Чжу Чао-фын остался этим очень доволен и приказал поднести всем вина. Потом они сели на коней, и каждый во главе отряда в триста с лишним человек приготовился выехать из ворот поместья. Охрана, оставшаяся у ворот, провожала уходивших боевым кличем.

Между тем Цзоу Юань и Цзоу Жунь, припрятав большие топоры, притаились с левой стороны от помещения, где находились пленники. Се Чжэнь и Се Бао, также спрятав оружие, не отходили от задних ворот. Сунь Синь и Яо Хэ находились среди стражи у передних ворот. Тетушка Гу отрядила несколько человек для охраны Яо-тянь, жены Сунь Ли, а сама [280] с двумя мечами прохаживалась перед главным домом, ожидая, когда разгорится бой, чтобы начать действовать.

Следует сказать, что в поместье Чжуцзячжуан трижды пробили барабаны и была пущена ракета. Тогда передние и задние ворота распахнулись, опустились подъемные мосты, и все ринулись в бой. Отряды двинулись вперед по четырем направлениям.

Между тем Сунь Ли с десятком своих бойцов, следуя за уходившим войском, остановился на подъемном мосту, а стоявший на стене Сунь Синь прикрепил на башне флаг, с которым их отряд пришел сюда.

В это время из дома выбежал, распевая песню, Яо Хэ с копьем в руках. Цзоу Юань и Цзоу Жунь, услышав, что Яо Хэ поет, пронзительно засвистели и, размахивая топорами, перебили несколько человек, стороживших пленников, и выпустили на волю семь могучих тигров. Каждый из них выхватил себе из стойки с оружием пику, и все разом издали боевой клич.

В то же время тетушка Гу обнажила свои мечи и, вбежав в дом, перебила всех женщин семьи Чжу, каждую поражая с одного удара.

Когда старый Чжу Чао-фын увидел, что творится в его поместье, он хотел было броситься в колодец, но Ши Сю, взмахнув кинжалом, отрезал ему голову. После этого десять удальцов рассыпались по поместью и стали избивать оставшихся жителей..

А Се Чжэнь и Се Бао притащили к задним воротам охапки сена и подожгли его. Пламя и дым взметнулись прямо к небесам. По этому сигналу все четыре отряда разбойников устремились к поместью. «Чжу-тигр», заметив пожар, первым бросился назад, но стоявший на мосту Сунь Ли, преградил ему дорогу и громовым голосом закричал:

— Эй ты, парень, куда лезешь!

Тут «Чжу-тигр» понял, что произошло и, повернув коня, снова поскакал навстречу Сун Цзяну. Но там на него налетели Люй Фан и Го Шэн и своими секирами зарубили и «Чжу-тигра» и его коня. Остальные удальцы рубили всех, кто попадался под руку. Отряды из поместья разбежались в разные стороны. В это время Сунь Ли и Сунь Синь вышли навстречу Сун Цзяну и провели его в поместье.

Сражавшийся с Линь Чуном на восточном направлении «Чжу-дракон», не будучи в силах более сопротивляться противнику, бросился сломя голову обратно в поместье, но, подъехав к мосту, увидел как Се Чжэнь и Се Бао сбрасывают в огонь головы убитых ими жителей. «Чжу-дракон», повернув своего коня, умчался в северном направлении. И вдруг, откуда ни возьмись, Ли Куй «Черный вихрь», размахивая двумя топорами, кинулся вперед и подрубил ноги коню, на котором [281] ехал «Чжу-дракон». Не успев опомниться, Чжу полетел на землю. И тут-то Ли Куй одним взмахом топора снес ему голову.

Когда «Чжу-тигренку» донесли, что произошло в поместье, он не осмелился возвращаться туда и повернул в сторону Хуцзячжуан, надеясь найти там убежище. Но Ху Чэн приказал своим работникам схватить и связать его. И в тот момент, когда Ху Чэн повел его к Сун Цзяну, они по дороге встретились с Ли Куем, и тот одним взмахом топора снес «Чжу-тигренку» голову. После этого поселяне в страхе разбежались в разные стороны. А Ли Куй, продолжая размахивать топорами, бросился на Ху Чэна. Видя, что положение становится опасным, Ху Чэн погнал своего коня в самую глухую часть леса. Бросив поместье и спасая свою жизнь, он бежал в Яньаньфу. Впоследствии, когда наступили лучшие времена, он сделался известным полководцем.

Вернемся, однако, к Ли Кую. Круша все на своем пути, он ворвался с отрядом в поместье Хуцзячжуан и перебил всю семью Ху Чэна, не оставив в живых ни одного человека. Потом он приказал бывшим с ним удальцам вывести всех лошадей, какие были в поместье, и забрать из дому все ценное. Всю добычу в количестве пятидесяти вьюков они повезли как дар Сун Цзяну, а поместье подожгли.

Сун Цзян сидел в это время в главном зале поместья Чжуцзячжуан. В плен было взято человек четыреста-пятьсот; захватили более пятисот хороших коней, а коров и овец без счета. Сун Цзян был несказанно рад и сказал:

— Жаль только, что погиб такой человек как Луань Тин-юй!

Ему вдруг доложили, что Ли Куй спалил поместье Хуцзячжуан и везет в дар отрубленные головы хозяев поместья.

— Так ведь Ху Чэн сам пришел к нам с повинной, — воскликнул Сун Цзян. — Кто же позволил Ли Кую убивать их?! И как мог он сжечь их поместье?!

В этот момент появился и сам Ли Куй, весь в крови, с топорами за поясом. Подойдя прямо к Сун Цзяну, он приветствовал его и сказал:

— Я убил «Чжу-дракона» и «Чжу-тигренка». А вот Ху Чэн сбежал. Но я уничтожил всю семью Ху и пришел в надежде, что вы отметите мои заслуги!

— То, что ты убил «Чжу-дракона», — это хорошо! — закричал Сун Цзян. — А почему ты убил других?

— Я рубил всех, кто попадался мне под руку, — отвечал Ли Куй, — и когда мчался в Хуцзячжуан, столкнулся с братом «Зеленой», который вел из поместья «Чжу-тигренка». Тут я одним ударом снес ему голову! Жаль, что Ху Чэн успел сбежать, но зато я всех перебил в его поместье. Никого не оставил в живых! [282]

— Негодный ты человек! — закричал на него Сун Цзян. — Зачем ты туда пошел? Ведь ты же знал, что Ху Чэн приходил к нам, привел барана, принес вина и согласился помогать нам! Как же ты посмел ослушаться меня? Какое ты имел право по собственному произволу перебить всю семью и нарушить мой приказ?

— Вы забыли то, чего я не забыл! — вскричал Лу Куй. — Уважаемый брат, не так давно этот мерзавец заставлял свою сестру гнаться за вами и убить вас. Так почему же сейчас вы жалеете их? Ведь вы еще не женились на сестре Ху Чэна, а уже смотрите на них, как на своих родственников!

— Ты, «Железный бык»! — закричал Сун Цзян. — Перестань говорить глупости. Эта женщина нужна мне вовсе не для того, чтобы жениться на ней! Сколько ты, черный дурень, взял в плен живыми?

— Да на кой черт мне нужны живые-то? — воскликнул Ли Куй. — Я всех убил!

— Ты нарушил мой боевой приказ, — сказал тут Сун Цзян, — и заслуживаешь того, чтобы тебе сняли голову. Но я сделаю для тебя снисхождение за то, что ты убил «Чжу-дракона» и «Чжу-тигренка». А если ты еще раз нарушишь приказ, то уж никакого снисхождения тебе не будет.

— Хоть я и не добился награды, — смеясь, сказал Ли Куй, — зато получил удовольствие, истребляя врагов.

В это время в поместье во главе отряда прибыл военный советник У Юн и преподнес Сун Цзяну чашу вина, поздравляя его с победой. После этого Сун Цзян и У Юн стали совещаться: каким образом уничтожить дотла Чжуцзячжуан. Но Ши Сю встал и напомнил, что здесь живет старик по имени Чжун-Ли, который научил их разбираться в путанице здешних дорог, и другие хорошие люди, которым не следовало бы причинять вреда.

Выслушав это, Сун Цзян послал Ши Сю разыскать и привести Чжун-Ли. Немного погодя Ши Сю вернулся, ведя за собой старика, который поклонился Сун Цзяну и У Юну.

Сун Цзян взял завернутые в узелок деньги, отдал их старику в награду и сказал, что он может навсегда остаться жить в этой деревне.

— Если бы вы, почтенный человек, не помогли нам, — заключил Сун Цзян, — то мы уничтожили бы вашу деревню дотла и не оставили бы ни одного дома. Но вы сделали доброе дело, и ради вас мы прощаем всю деревню.

Старик Чжун-Ли только до земли поклонился. А Сун Цзян продолжал:

— Мы уже много дней подряд нарушаем покой жителей вашей деревни, но теперь мы разгромили усадьбу Чжуцзячжуан и уничтожили зло, нависшее над вашим селением. Чтобы доказать наше дружелюбное отношение к вам, мы [283] выдадим на каждый дом по одному даню риса, взятого в поместье Чжу,

И он попросил старика Чжун-Ли присмотреть за дележом. Оставшийся рис был погружен на повозки, а захваченные ценности и имущество Сун Цзян роздал бойцам и начальникам отрядов в награду за их боевые дела. Остальное имущество, а также скот — коров, овец, ослов и лошадей — Сун Цзян приказал доставить в лагерь для общего пользования. Всего в Чжуцзячжуане было захвачено пятьсот тысяч даней провизии. Сун Цзян был этим очень доволен. Вскоре его войско в полном порядке тронулось в путь на Ляншаньбо.

Теперь ряды пополнились новыми главарями; это были Сунь Ли, Сунь Синь, Се Чжэнь, Се Бао, Цзоу Юань, Цзоу Жунь, Яо Хэ — всего семь удальцов и с ними тетушка Гу. Семь храбрых молодцов они спасли от смерти. За отрядом Сун Цзяна в горы Ляншаньбо отправился также и Сунь Ли со своими людьми. Свою семью и имущество они везли на конях, которых привели с собой.

Все население деревни — и старые и малые — высыпали на улицу провожать их. Вели даже стариков, которых надо было поддерживать, и несли младенцев на руках. Народ возжигал благовония и свечи и с благодарственными поклонами провожал отъезжающих.

Сун Цзян и остальные начальники сели на коней. В обратный путь войско двинулось тремя отрядами.

Здесь наш рассказ пойдет по двум линиям. Сначала скажем несколько слов о Ли Ине «Орле в облаках». Все это время он находился дома и лечил свою рану. Однако по его распоряжению велось наблюдение за тем, что происходит в Чжуцзячжуане. И поэтому он уже знал, что Сун Цзян сжег усадьбу дотла. Это известие обрадовало его и вместе с тем встревожило. Тут ему доложили, что приехал начальник округа Юньчжоу с отрядом в пятьдесят человек и спрашивает, как обстоит дело в поместье Чжуцзячжуан.

Ли Ин поспешно приказал Ду Сину открыть ворота, опустить мост и впустить прибывших в поместье. Подвязав раненую руку куском белого шелка, он сам вышел навстречу гостю и пригласил его пройти в парадный зал.

Начальник округа сошел с коня и, войдя в зал, сел на почетное место. Рядом с ним, по левую сторону, сел следователь, а пониже — его помощник и несколько стражников. У дверей остались тюремные надзиратели и остальная стража.

Поклонившись начальнику, как полагалось, Ли Ин стал перед ним. И тот спросил:

— Каким образом разгромили Чжуцзячжуан?

— «Чжу-тигренок» ранил меня стрелой в левую руку, — отвечал Ли Ин. — Я лечился у себя в поместье и не решался выходить. Поэтому я не могу сказать, что там произошло. [284]

— Ерунду ты говоришь! — рассердился начальник округа. — Из Чжуцзячжуана ко мне поступило заявление, в котором тебя обвиняют в том, что ты связался с разбойниками из Ляншаньбо и подговорил их привести сюда отряд, чтобы разгромить поместье. Там сказано и о том, что ты еще раньше получил от этих разбойников в подарок коня, баранов, вина, шелка и атлас, а также деньги. Сможешь ли ты отрицать это?

— Ваш покорный слуга знает законы, — отвечал на это Ли Ин. — Разве решился бы я принимать подарки от разбойников?

— Трудно поверить тому, что ты говоришь, — заявил начальник области. — Придется отправить тебя в суд. Там ты дашь подробные показания.

Начальник тут же приказал стражникам взять Ли Ина и доставить в окружное управление, где будет разбираться дело семейства Чжу.

Тюремные надзиратели и стражники тотчас же схватили Ли Ина, связали его и затем подошли к начальнику округа, который уже сидел на коне.

— А кто здесь управляющий Ду Син? — спросил начальник.

— Я ваш покорный слуга, — отвечал Ду Син.

— В заявлении упоминается и твое имя, — продолжал начальник. — Взять его тоже, — приказал он охране, и Ду Сина тотчас же связали. Затем все выехали из поместья и поспешили в город. Они летели так, что копыта коней едва касались земли.

Но когда они отъехали на тридцать ли, из леса вдруг выехали Сун Цзян, Линь Чун, Хуа Юн, Ян Сюн и Ши Сю со своим войском и преградили дорогу.

— Здесь удальцы из Ляншаньбо! — вскричал Линь Чун.

Начальник округа не решился связываться с разбойниками и, оставив Ли Ина и Ду Сина, бежал, спасая свою жизнь.

Сун Цзян отрядил за ними погоню, но посланные вскоре возвратились и сказали:

— Если бы мы догнали их, то, конечно, прикончили бы этого окаянного мерзавца, начальника округа. Но мы так и не нашли, в каком направлении они бежали.

Между тем Ли Ина и Ду Сина освободили от веревок. Потом им подвели двух коней, а Сун Цзян, обращаясь к ним, сказал:

— Уважаемые господа, могу предоставить вам на некоторое время убежище в стане Ляншаньбо. Как вы на это посмотрите?

— Это совершенно невозможно, — отвечал Ли Ин. — Если бы даже вы убили начальника округа, то это нас не касается, мы к этому не причастны. [285]

— Вряд ли на суде это учтут, — рассмеялся Сун Цзян. — Если мы уедем, то вас несомненно впутают в это дело. Но раз вы, уважаемый господин, не хотите присоединиться к нам, то можете просто провести у нас в лагере несколько дней. И как только мы узнаем, что вам не грозит никакая опасность, вы сможете возвратиться обратно.

И не считаясь с желанием Ли Ина и Ду Сина, они захватили их с собой. А те, очутившись в центре большого отряда, вынуждены были подчиниться и ехать с ними. Все войско тремя отрядами по извилистым горным тропам вернулось в Ляншаньбо.

Предводитель лагеря Чао Гай вместе с теми, кто оставался в лагере, спустился с горы и с музыкой и барабанным боем встретил возвратившихся. После того как всех угостили вином в честь возвращения, главари прошли в Зал совещаний и уселись там полукругом, образуя подобие веера.

Тут Ли Ина и Ду Сина представили всем начальникам, и после этой церемонии Ли Ин почтительно обратился к Сун Цзяну с такой просьбой:

— Уважаемый господин начальник, вы привели нас в ваш лагерь и представили всем. Мы готовы были бы служить вам, но мы не знаем, что сейчас с нашими семьями. Поэтому мы покорнейше просим отпустить нас из лагеря.

— Вы напрасно беспокоитесь, уважаемый господин, — сказал, улыбаясь, У Юн. — Мы уже послали за вашей семьей, и ее скоро доставят сюда. Что же касается вашего поместья, то его уже спалили дотла, и там осталось пустое место. Так куда же вы, почтенный господин, пойдете?

Ли Ин не поверил этому, но вдруг увидел целый караван: приближались повозки, запряженные лошадьми. Присмотревшись внимательней, Ли Ин узнал свою семью и слуг. Поспешив к ним навстречу, Ли Ин стал расспрашивать, как все это произошло, и жена отвечала ему:

— Вскоре после того, как начальник округа увел тебя, к нам явились два надзирателя в сопровождении четырех начальников охраны, с которыми было более трехсот солдат. Они увезли все наше имущество, а нам они вежливо предложили сесть в запряженные повозки. Вытащив из дому все наше добро — сундуки и корзины, они увели и весь скот: коров, овец, лошадей, ослов и мулов. И потом спалили нашу усадьбу.

Выслушав этот рассказ, Ли Ин огорчился. В это время Чао Гай и Сун Цзян вышли из Зала совещаний и, склонившись перед Ли Ином, стали просить у него прощения.

— Мы уже давно слышали о вас много хорошего, уважаемый господин, — говорили они. — Поэтому мы и пошли на такую хитрость. Покорнейше просим не осуждать нас за это! [286]

Теперь Ли Ину не оставалось ничего иного, как только подчиниться своей судьбе.

— Разрешите пока поместить вашу семью на отдых в комнаты, расположенные по сторонам Зала совещаний, — сказал Сун Цзян.

Увидев, что тут же живут многие главари со своими семьями, Ли Ин сказал жене:

— Придется согласиться, ничего не поделаешь.

После этого Сун Цзян снова пригласил Ли Ина в Зал совещаний; они беседовали о разных делах и остались очень довольны друг другом.

— Уважаемый господин, разрешите познакомить вас с начальником округа и двумя инспекторами, которых я посылал к вам, — смеясь, сказал Сун Цзян.

Начальником округа был наряжен Сяо Жан, инспекторами были Дай Цзун и Ян Линь, следователем — Пэй Сюань, а начальниками охраны — Цзинь Да-цзянь и Хоу Цзянь. Затем позвали «четырех командиров». Это были Ли Цзюнь, Чжан Шунь, Ма Лин и Бай-шэн.

Увидев их, Ли Ин так и застыл от изумления и не мог вымолвить ни единого слова.

Затем Сун Цзян приказал старшинам зарезать коров и лошадей и устроить празднество — в знак извинения перед Ли Ином и в честь вновь прибывших Ли Ина, Сунь Ли, Сунь Синя, Се Чжэня, Се Бао, Цзоу Юаня, Цзоу Жуня, Ду Сина, Яо Хэ, Ши Цяня, тетушки Гу и «Зеленой» Ху Сань-нян. Празднество для женщин было устроено отдельно во внутренних комнатах, где поместили семью Ли Ина.

Все участники похода были награждены.

Перед залом, где происходило торжество, играла музыка и раздавался треск барабанов. Удальцы долго пировали и разошлись лишь поздним вечером. Каждому из вновь прибывших было отведено отдельное помещение.

На следующий день снова было устроено пиршество, на которое собрались все вожаки. И там Сун Цзян, подозвав к себе «Коротколапого тигра» Ван Ина, сказал:

— Еще в то время, когда я был в вашем лагере на горе Цинфын, я обещал найти вам невесту. Это обещание все время не давало мне покоя, но до сих пор у меня не было случая его выполнить. Теперь у моего отца есть дочь, и он хотел бы принять вас в свой дом как зятя.

Сун Цзян пригласил отца зайти в зал, где происходило торжество, и привести с собой Ху Сань-нян «Зеленую». Тут Сун Цзян извинился перед ней и сказал:

— Вот мой уважаемый брат, по имени Ван Ин; хотя в военном искусстве он и уступает тебе, дорогая сестра, но я когда-то обещал найти ему жену и до сих пор не выполнил этого обещания. Теперь ты уже признала своим отцом моего отца, [287] и все присутствующие здесь главари выступают как сваты. Сегодня как раз счастливый день для свадьбы, и мы отдаем тебя замуж за Ван Ина!

«Зеленая», видя вежливое и учтивое обращение, не посмела отказаться — молодым супругам оставалось только кланяться и благодарить. А Чао Гай и все остальные были очень довольны этим событием и наперебой восхваляли справедливость и честность Сун Цзяна. Тут же и свадьбу отпраздновали.

Вино лилось рекой, все поздравляли молодых.

Но в самый разгар праздника на гору явился посланец и сказал:

— В кабачок Чжу Гуя пришел из Юньчэна человек, который хотел бы повидаться с главарями стана.

Услышав это, Чао Гай и Сун Цзян радостно воскликнули:

— Если сам благодетель пришел к нам и хочет вступить в наш лагерь, то можно считать, что желание всей нашей жизни исполнено.

Поистине, как говорится:

Кто различить не может,
    где месть, где милосердие,
Героем безупречным

    считаться не достоин.
Лишь тот, кто ясно видит,

    где черное, где белое -
Борец за справедливость

    и настоящий воин.

Кто пришел из Юньчэна, читатель узнает из следующей главы.

(пер. А. Рогачева)
Текст воспроизведен по изданию: Ши Най-ань. Речные заводи. Том 2. Гос. изд. худ. лит. М. 1959

© текст - Рогачев А. 1959
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Иванов А. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Гос. изд. худ. лит. 1959