ШИ НАЙ-АНЬ

РЕЧНЫЕ ЗАВОДИ

ТОМ II

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

"Небесный князь" Чао Гай является Сун Цзяну во сне. "Белая лента в воде" Чжан Шунь мстит на реке

Итак, Сун Цзян воспользовался снегопадом и захватил Со Чао в плен. Бойцы Со Чао бежали в город и доложили о том, что их командир попал в руки разбойников. Эта весть привела Лян Чжун-шу в смятение. Он сейчас же отдал приказ усилить охрану, а также запретил войскам делать вылазки. Ему не терпелось поскорее покончить с Лу Цзюнь-и и Ши Сю, но вместе с тем он боялся еще больше рассердить Сун Цзяна. А правительственные войска так и не шли на помощь. Положение становилось все более угрожающим. Однако Лян Чжун-шу ограничился пока тем, что приказал усилить охрану обоих заключенных, отправил донесение в столицу и стал ждать указаний императорского советника.

Что же делал в это время Сун Цзян? Вернувшись в лагерь, он прошел в свою палатку и стал ждать Со Чао, Вскоре бойцы ввели пленника. Увидев его, Сун Цзян очень обрадовался, велел бойцам удалиться и освободил Со Чао от веревок. Затем он поднес Со Чао вина и мягким голосом стал утешать его:

— Взгляните на наших братьев! Почти все они служили командирами в императорской армии. Но император не желает ничего знать и позволяет бесчинствовать разложившимся и корыстолюбивым чиновникам, которые угнетают народ. Все наши люди по своей доброй воле согласились оказывать мне помощь, бороться за правду и справедливость на земле. Если вы не сочтете, господин военачальник, для себя унизительным, то можете вместе с нами бороться за высокую справедливость.

В этот момент появился Ян Чжи и приветствовал Со Чао. Он сказал, что, с тех пор как они расстались, он не переставал думать о нем. Оба командира взялись за руки и даже прослезились. После этого Со Чао волей-неволей пришлось подчиниться настояниям Сун Цзяна. А тот несказанно [524] обрадовался и приказал в честь успешного завершения дела подать вина и устроить празднество.

На следующий день все собрались на военный совет. Много времени уже прошло, а они до сих пор никак не могли овладеть городом. Это обстоятельство очень огорчало Сун Цзяна. И вот как-то ночью Сун Цзян сидел в своей палатке. Вдруг налетел порыв холодного ветра и чуть было не погасил фонарь. Огонек его стал величиной с горошину. Когда ветер утих, перед Сун Цзяном в свете фонаря появилась человеческая фигура. Он поднял голову и увидал... как бы вы думали, кого? Самого «Небесного князя» Чао Гая! Казалось, призрак хотел подойти ближе, но не решался.

— Дорогой брат! Почему вы не возвращаетесь? Чего вы ждете? — раздался голос.

Сун Цзяна охватил страх. Быстро поднявшись, он спросил:

— Уважаемый брат! Откуда вы явились? Я не успел еще отомстить за нанесенную вам обиду, и потому сердце мое не знает покоя ни днем ни ночью. Все это время я был настолько занят, что не мог принести вашей душе жертву. И вот сейчас ваш светлый дух явился ко мне напомнить об этом.

— Не для того пришел я сюда, — отвечал призрак. — Вы, дорогой брат, не подходите ко мне. Природа давит на меня, и я не могу приблизиться. Брат мой! Над вами нависла страшная беда, и только звезда «духа земли» из Цзяньнани может спасти вас! Немедленно отведите свои войска. Это будет лучшим для вас выходом.

Сун Цзян, подавшись вперед, сказал:

— Дорогой брат, я хотел бы, чтобы ваш дух, явившийся мне, сказал всю правду!

Но призрак исчез, и Сун Цзян очнулся, словно после страшного сна.

Он тотчас же пригласил к себе в палатку У Юна и рассказал ему о своем видении.

— Раз приходил дух самого «Небесного князя», — сказал У Юн, выслушав его, — то, значит, так оно и будет, как он сказал. В такой лютый холод, как сейчас, когда замерзла даже земля, нельзя держать здесь бойцов. Поэтому нам лучше отвести наши отряды в стан и подождать весны. Сойдет снег, растает лед, и тогда еще не будет поздно вернуться сюда и взять город.

— Слова ваши, без сомнения, справедливы, господин советник, — сказал на это Сун Цзян, — но нельзя все же забывать о том, что наши братья Лу Цзюнь-и и Ши Сю все еще томятся в заключении. Каждый день, проведенный в тюрьме, кажется им годом, и они живут лишь надеждой на то, что мы придем и освободим их. А если мы вернемся сейчас обратно, так эти мерзавцы, конечно, погубят их. Да! В тяжелое положение мы попали. Просто ума не приложу, что делать! [525]

В эту ночь они так и не пришли к окончательному решению.

Весь следующий день Сун Цзян чувствовал себя совершенно разбитым. Тело его горело, голова раскалывалась от боли, будто по ней били топором, и он не мог подняться с постели. Все главари пришли навестить его.

— Я чувствую жар и сильную боль во всем теле, — пожаловался Сун Цзян.

Когда осмотрели его спину, то обнаружили там опухоль величиной с противень. Увидев это, У Юн сказал:

— Такая опухоль бывает наружной, бывает и внутренней. Мне приходилось читать медицинские книги, и из них я узнал, что предупредить такого рода болезнь, не дать ей распространиться до сердца можно лишь мукой из зеленого горошка. Она не дает ядовитым газам проникнуть в глубь организма. Поэтому надо сейчас же найти этот горох, приготовить лекарство и дать нашему уважаемому брату. Мы попали в очень тяжелое положение, а у нас даже врача нет!

Тут выступил вперед Чжан Шунь «Белая лента в воде» и сказал:

— Когда я жил на реке Сюньянцзян, у моей матери была такая же болезнь. Мы перепробовали все лекарства, но так и не вылечили ее. Наконец мы пригласили из Цзяньнани доктора по имени Ань Дао-цюань. И стоило ему только приложить руку, как болезни не стало. С тех пор я чувствую большую благодарность к этому человеку, и как только у меня бывают деньги, я обязательно посылаю ему. Мне кажется, что вылечить нашего уважаемого брата может только этот врач. Ехать туда, правда, далеко, и быстро его доставить невозможно, но ради нашего уважаемого брата я готов сейчас же отправиться в путь.

— Наш дорогой брат, — молвил У Юн, — видел во сне «Небесного князя» Чао Гая, который сказал ему: «Над тобой нависла страшная беда, и только звезда «духа земли» из Цзяньнани может спасти тебя». Я думаю, что дух Чао Гая говорил именно об этом человеке.

— Дорогой брат, — обратился Сун Цзян к Чжан Шуню. — Если вы знаете такого человека, то не откажите ради меня взять на себя труд сходить за ним. Я надеюсь, что вы, человек с высоким чувством долга, сейчас же отправитесь к этому врачу и пригласите его сюда, чтобы он спас мне жизнь.

У Юн тут же распорядился, чтобы принесли сто лян золота в слитках формы долек чеснока специально для доктора, а также лян двадцать-тридцать серебром Чжан Шуню на дорожные расходы.

— Сегодня же отправляйся, — приказал он ему, — и сделай все, чтобы доставить этого доктора сюда! Ни в коем случае не задерживайся! Мы сегодня покинем наш лагерь и [526] вернемея в Ляншаньбо. Так что будем ждать тебя с доктором уже там. Поскорее возвращайся, дорогой брат!

Чжан Шунь со всеми распрощался, взвалил на спину дорожный узел и двинулся в путь.

Между тем военный советник У Юн отдал всем главарям приказ немедленно собрать все отряды, прекратить бои и возвращаться в Ляншаньбо. Сун Цзяна уложили на подводу и в тот же день двинулись в обратный путь.

А находившийся в городе противник, попав уже раз в ловушку, решил, что и на этот раз его задумали провести какой-нибудь коварной выдумкой, и не рискнул больше пускаться в погоню.

Мы не будем подробно останавливаться на том, как У Юн вел свои отряды, а расскажем лучше о Лян Чжун-шу. Узнав о том, что Сун Цзян со своими отрядами отошел от города, он ломал себе голову над тем, что бы это могло значить. Но тут к нему обратились Ли Чэн и Вэнь Да.

— Этот мошенник У Юн, — сказали они, — хитер и коварен. Мы должны крепко оборонять наш город и оставить противника в покое.

Но здесь наш рассказ снова пойдет по двум направлениям. Мы вначале последуем за Чжан Шунем, который, торопясь спасти Сун Цзяна, шел, не останавливаясь, вперед., Зима была уже на исходе, все время шел то дождь, то снег, и двигаться было очень трудно. Но Чжан Шунь упорно шел вперед, не обращая ни на что внимания. Наконец он дошел до реки Янцзы и стал искать переправу. Но на берегу он не увидел ни одной лодки. Чжан Шунь пришел в отчаяние. Выхода не было. Пришлось пойти вдоль берега реки. Вдруг в камышах он заметил полуразрушенный шалаш, из которого поднималась струйка дыма.

— Перевозчик! — позвал Чжан Шунь. — Подавай лодку и перевези меня на тот берег. Только побыстрее.

Камыши затрещали, и вышел человек в широкополой конусообразной дождевой шляпе из бамбука и дождевом плаще из травы.

— А куда вас везти, господин? — спросил он Чжан Шуня.

— Мне надо переправиться через реку, — отвечал Чжан Шунь. — Я очень тороплюсь по срочному делу в Цзяньканфу, Не сможешь ли ты сейчас же перевезти меня? Я хорошо заплачу.

— Да перевезти-то вас нетрудно, — отвечал лодочник. — Но сегодня уже поздно. Если я вас даже и перевезу, вы все равно не найдете там ничего. Переспите лучше в моей лодке, а в четвертую стражу, когда ветер и снег утихнут, я вас перевезу. Только вы уж заплатите мне побольше.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Чжан Шунь и пошел за перевозчиком в камыши. [527]

На берегу он увидел привязанную у отмели лодку. В лодке под навесом сидел, греясь около жаровни с углем, сухощавый паренек. Лодочник помог Чжан Шуню сойти в лодку и провел его под навес. Здесь Чжан Шунь снял с себя промокшее платье, и лодочник отдал его пареньку просушить над огнем. Между тем Чжан Шунь развязал свой узел, вытащил из него ватное одеяло и, завернувшись поплотнее, улегся.

— Нельзя тут где-нибудь достать вина? — спросил он лодочника. — Хорошо было бы сейчас немного выпить.

— Вина купить здесь негде, — отвечал лодочник, — а вот чашку еды я могу вам предложить.

Чжан Шунь приподнялся, взял чашку с едой и тут же все съел, потом снова лег и сразу заснул. Тяжелый путь и волнение за Сун Цзяна так утомили Чжан Шуня, что он всю первую стражу спал как убитый. Между тем паренек, грея руки над жаровней, кивнул в сторону Чжан Шуня и шепотом спросил лодочника:

— Уважаемый брат, вы выдели?

Лодочник подсел поближе к Чжан Шуню и, пощупав рукой узел под его головой, понял, что там находятся деньги и ценности.

Он тут же махнул рукой и сказал:

— Ну-ка отвяжи лодку. Мы выедем на середину реки и там покончим с ним.

Паренек откинул занавеску, спрыгнул на берег и отвязал лодку. Затем он вернулся, багром оттолкнулся от берега и, закрепив весло в уключинах, стал грести. Весла равномерно поскрипывали, лодка неслась на середину реки. Между тем лодочник взял веревку, которой привязывал лодку, и тихонько опутал ею Чжан Шуня. Потом он пошел на корму и там достал из-под пола длинный нож. Но в этот момент Чжан Шунь вдруг проснулся и увидел, что его руки связаны. Попытка освободиться ни к чему не привела. А лодочник с ножом в руках прижал Чжан Шуня к полу. Тот взмолился:

— Добрый человек! Оставь мне жизнь, и я отдам тебе все свои деньги!

— А мне нужны и твои деньги, и твоя жизнь! — сказал в ответ лодочник.

— Не режь хоть меня на куски, — продолжал упрашивать Чжань Шунь. — Тогда душа моя не станет беспокоить тебя!

— Ладно, — согласился лодочник и, отложив нож, сбросил Чжан Шуня в воду.

Развязав узел и взглянув на его содержимое — огромную сумму денег, — он поразился и, нахмурив брови, позвал паренька.

— Брат У, иди-ка сюда! Мне нужно поговорить с тобой!

Не успел паренек войти под навес, как лодочник схватил его, одним взмахом ножа снес ему голову и выбросил его за [528] борт. Затем он хорошенько вытер в лодке следы крови, взялся за весла и поплыл прочь.

Что же касается Чжан Шуня, то он мог пробыть под водой и трое, и пятеро суток. Поэтому, очутившись в реке, он сразу же опустился на дно, перегрыз веревку, которой был связан, и переплыл на южный берег. И тут в темноте он заметил впереди в лесу огонек. Выбравшись на берег, Чжан Шунь, весь мокрый, вошел в лес и пошел на огонек. Оказалось, что это был кабачок. Хозяин его встал ночью, чтобы гнать вино, а свет от фонаря виднелся через пролом в стене. Чжан Шунь постучался. На стук вышел старик. Чжан Шунь поспешил отвесить ему земной поклон.

— Ты, вероятно, попал в руки разбойников и, спасая свою жизнь, прыгнул в воду? — спросил старик.

— Не стану обманывать вас, дорогой отец, — отвечал ему Чжан Шунь. — Я сейчас пришел из Шаньдуна и направляюсь по делу в Цзяньканфу. Вчера вечером я подошел к реке и стал искать лодку, чтобы переправиться на эту сторону. Тут я неожиданно наткнулся на двух разбойников. Они отобрали все, что у меня было: вещи, деньги, и сбросили меня в реку. Но я отлично плаваю, и мне удалось спастись. Очень прошу вас, уважаемый хозяин, помогите мне!

Выслушав его, старик провел Чжан Шуня во внутренние комнаты, снял с него мокрую одежду, чтобы просушить ее на огне, и дал ему стеганый халат. Затем он согрел вина и напоил Чжан Шуня.

— А как тебя, приятель, зовут? — спросил старик. — И зачем это тебе понадобилось идти сюда из Шаньдуна?

— Фамилия моя Чжан, — отвечал тот. — А в Цзяньканфу я иду навестить доктора Ань, который приходится мне братом.

— А не приходилось ли тебе проходить мимо Ляншаньбо? — поинтересовался старик.

— Как раз там я и проходил, — отвечал Чжан Шунь.

— Так, значит, это правда, что главарь тамошнего лагеря Сун Цзян не грабит прохожих и не убивает людей, а стоит за правду и справедливость на земле?

— Для Сун Цзяна самое главное в жизни — это верность и справедливость. Он никогда не причиняет вреда мирному населению, зато не терпит расточительных и алчных чиновников.

— Да и я тоже слышал, — продолжал старик, — что Сун. Цзян и его удальцы — честные и справедливые люди, что они помогают бедным и поддерживают стариков. Да! Не похожи они на здешних разбойников! Если бы Сун Цзян пришел сюда, как счастливо зажил бы наш народ! Тогда нам не пришлось бы больше страдать от разнузданных и хищных чиновников. [529]

— Тогда, дорогой отец, я тебе скажу вот что, ты только не пугайся, — сказал Чжан Шунь. — Я «Белая лента в воде» Чжан Шунь. Наш почтенный брат Сун Цзян сейчас заболел. На спине у него появилась опухоль. И вот он дал мне сто лян золотом и велел пригласить к нему доктора Ань Дао-цюаня. Но случилось так, что я слишком понадеялся на себя и заснул в лодке, а те два мерзавца связали меня и столкнули в воду. К счастью, мне удалось перегрызть веревку и добраться сюда.

— Ну, раз ты, удалец, идешь из Ляншаньбо, — сказал тогда старик, то я сейчас познакомлю тебя с моим сыном.

Через некоторое время из внутренних комнат вышел худощавый молодой человек и отвесил Чжан Шуню глубокий поклон.

— Я давно уже слышал славное имя почтенного брата, — сказал он, — но до сих пор не имел счастья приветствовать вас. Фамилия моя Ван, сам я шестой сын в семье и потому прозываюсь Ван Дин-лю, что значит Ван Дин-шестой. А так как я очень быстро бегаю, то народ прозвал меня «Мать молний». Больше всего в жизни я люблю плаванье и фехтование палицей. Много было у меня учителей, но не нашлось ни одного, который мог бы обучить меня в совершенстве этим двум видам искусства. Сейчас я живу здесь на берегу реки, торгую вином, тем и пробавляюсь. Я знаю, кто вас ограбил. Один из них Чжан Ван «Дьявол-перевозчик», а второй — молодой паренек из уезда Хуатин по имени Сун У «Голец». Эти мерзавцы занимаются здесь на реке грабежом. Но вы, почтенный брат, можете не беспокоиться. Поживите у нас дня два, пока эти негодяи заявятся сюда выпить вина, и тогда уж я отомщу за вас.

— Премного благодарен тебе, дорогой брат, за доброе отношение ко мне, — отвечал Чжан Шунь, — но наш почтенный начальник Сун Цзян болен, и я не должен задерживаться ни на один день. Я сейчас же пойду в город приглашать доктора Ань Дао-цюань. А на обратном пути мы еще увидимся.

Здесь нет надобности распространяться о том, как Ван Дин-лю достал из узла свою новую одежду и дал Чжан Шуню переодеться, как он зарезал курицу, принес вина и стал угощать своего нового друга.

Наконец забрезжил рассвет. Ван Дин-лю снабдил Чжан Шуня десятью лянами серебра и объяснил, как скорее попасть в город. Придя туда, Чжан Шунь направился прямо в район Моста Вязов. Доктор Ань Дао-цюань в это время как раз находился перед своим домом и торговал лекарствами. Чжан Шунь подошел к воротам и низко поклонился Ань Дао-цюаню.

— Много лет мы не виделись с вами, дорогой брат! — приветствовал его доктор. — Каким же ветром вас занесло сюда? [530]

Пройдя за хозяином во внутреннее помещение, Чжан Шунь подробно рассказал о том, как была учинена бойня в Цзянчжоу, как после этого он вместе с Сун Цзяном отправился в лагерь Ляншаньбо, а также обо всех дальнейших событиях. В заключение он сообщил доктору о том, что Сун Цзян заболел, на спине у него появилась опухоль, и что он, Чжан Шунь, пришел сейчас для того, чтобы пригласить доктора в Ляншаньбо. Рассказал он, между прочим, как на реке Янцзы чуть было не лишился жизни, и потому сейчас пришел с пустыми руками.

— Я бы считал своим долгом вылечить Сун Цзяна, самого справедливого и честного человека в Поднебесной, — молвил Ань Дао-цюань. — Но беда в том, что недавно умерла моя жена и дома у меня никого из родных не осталось. Поэтому я никак не могу отлучиться далеко от дома.

Как только ни умолял Чжан Шунь Ань Дао-цюаня! Под конец он сказал:

— Если вы, дорогой брат, откажетесь пойти со мной, то я также не смогу вернуться в лагерь.

— Ну ладно, об этом мы еще поговорим, — сказал Ань Дао-цюань.

И лишь после того как Чжан Шунь пустил в ход все возможные средства, чтобы разжалобить Ань Дао-цюаня, доктор наконец согласился идти с ним.

А надо вам сказать, что в это время Ань Дао-цюань путался с девицей легкого поведения по имени Ли Цяо-ну, и частенько навещал ее. Любовь у них была как раз в самом разгаре. В этот вечер он вместе с Чжан Шунем отправился на дом к своей возлюбленной, где для них было устроено угощение. Хозяйка дома Ли Цяо-ну совершила перед Чжан Шунем полагающиеся поклоны, как перед деверем. После нескольких чашечек вина, когда они были уже изрядно навеселе, Ань Дао-цюань сказал Ли Цяо-ну:

— Сегодня я переночую у тебя, а завтра утром мы с почтенным братом отправимся в Шаньдун. Может, мне удастся вернуться дней через двадцать. Во всяком случае, больше месяца я не задержусь. И мы снова увидимся.

— Но я вовсе не хочу, чтобы ты уходил! — запротестовала Ли Цяо-ну. — А если тебе это безразлично, так можешь совсем не приходить.

— Но я уже собрал свою сумку с лекарствами, — оправдывался Ань Дао-цюань, — и приготовился в путь. Завтра мы непременно пойдем. А ты не горячись! Я быстро вернусь.

Но Ли Цяо-ну продолжала капризничать и, припав к груди своего милого, хныкала:

— Если тебе не жалко меня оставлять, так иди. А я здесь буду молиться о том, чтобы тебя разорвало на мелкие куски.

Чжан Шунь слушал их разговор, и его разбирала такая [531] злость, что он готов был проглотить эту девку. Но так как час был уже поздний, а доктор совсем опьянел и свалился на пол, Чжан Шунь решил пройти во внутреннюю комнату Ли Цяо-ну и лечь там на кровать.

— Шел бы ты лучше домой! — сказала ему хозяйка. — У меня здесь совсем негде спать!

— Я подожду, пока мой почтенный брат не протрезвится, а тогда вместе с ним и пойду, — ответил Чжан Шунь.

Несмотря на все старания, Ли Цяо-ну так и не удалось отделаться от него. Ей пришлось оставить его ночевать в маленькой комнатке у ворот.

Чжан Шуню было, однако, не до сна, ибо он терзался нетерпением. Вдруг в первую стражу кто-то постучал в ворота. Взглянув в щелку, Чжан Шунь увидел, что в дом вошел какой-то человек и разговаривает с прислугой. До Чжан Шуня донеслись слова старухи:

— Ты где это пропадал так долго? А сегодня у нас доктор. Он напился пьяным и лежит там. Что же теперь делать-то?

— Я принес милашке десять лян на украшения. Дорогая матушка, ты уж придумай, как мне повидаться с ней!

— Ладно! Побудь пока в моей комнате, — сказала женщина, — а я пойду позову ее.

Неожиданно свет фонаря упал на человека, и Чжан Шунь узнал в нем Чжан Вана «Дьявола-перевозчика». Так вот оно что! Этот мерзавец пришел сюда поразвлечься на его деньги. Чжан Шунь едва сдержал бушевавшую в нем ярость и стал ждать, что будет дальше. Он видел, как старуха накрыла в своей комнате стол, поставила закуски, вино и позвала Ли Цяо-ну посидеть с Чжан Ваном.

Чжан Шунь хотел тут же выскочить, но боялся, что испортит все дело и выпустит разбойника. К третьей ночной страже служанки на кухне также напились. А старуха, раскачиваясь из стороны в сторону, пьяными глазами уставилась на фонарь. Тогда Чжан Шунь открыл дверь и заглянул в кухню. На очаге он заметил поблескивающий кухонный нож. Старая сводня, опьянев, заснула на стоявшей сбоку скамейке. Тогда Чжан Шунь вошел в кухню, взял нож и убил старуху. Он хотел расправиться также и со служанками, но оказалось, что конец ножа погнулся. Однако служанки не успели поднять крик, так как Чжан Шунь нашел топор для колки дров и одним ударом покончил с обеими женщинами.

На шум прибежала хозяйка. Она распахнула дверь и налетела прямо на Чжан Шуня. Тот взмахнул топором, ударил ее прямо в грудь, и она тут же повалилась на пол. А Чжан Ван, увидев при свете фонаря убитую девицу, высадил выходившее на улицу окно, выпрыгнул из него и был таков.

Досадуя на то, что упустил мерзавца, Чжан Шунь вдруг вспомнил рассказ У Суна о надписях на стене. Он тут же [532] оторвал от своей одежды кусок материи, обмакнул его в крови и сделал на стене следующую надпись: «Убийца этих людей я — Ань Дао-цюань». Подобные надписи он сделал еще в нескольких местах. Дождавшись пятой стражи, когда время приближалось уже к рассвету, Чжан Шунь услышал в комнате шум. Это проснулся Ань Дао-цюань и позвал:

— Милашка!

— Почтенный брат, не кричите! Сейчас я покажу вам вашу возлюбленную!

Когда Ань Дао-цюань поднялся и увидел четыре трупа, он задрожал от страха.

— Вы лучше посмотрите, что вы написали, почтенный брат! — сказал Чжан Шунь.

— Погубил ты меня! — с горечью воскликнул Ань Дао-цюань.

— Теперь у вас осталось лишь два выхода, — сказал Чжан Шунь, — и вы можете выбирать любой. Подымете шум, — я все равно сбегу, а вам придется жизнью расплачиваться за это дело. Если же вы хотите, чтобы все было благополучно, тогда забирайте свою сумку с лекарствами, и мы сейчас же отправимся в Ляншаньбо спасать жизнь нашего почтенного брата. Решайте сами, что вас больше устраивает.

— Дорогой друг! Как жестоко ты поступил со мной! — в отчаянии воскликнул Ань Дао-цюань.

Пользуясь темнотой, Чжан Шунь прихватил кое-что из вещей на дорожные расходы, и после этого они вместе с Ань Дао-цюанем вернулись к нему домой. Там они отперли дверь, вошли в дом и, взяв сумку с лекарствами, вышли из города и направились прямо к кабачку Ван Дин-лю. Встречая гостей, Ван Дин-лю сказал:

— А вчера здесь проходил Чжан Ван. Жаль, что вы не видели его, уважаемый брат.

— Этот мерзавец мне самому вчера попался, — отвечал Чжан Шунь. — Но, к несчастью, я не успел с ним расправиться. А сейчас у меня очень срочное дело и некогда думать о том, чтобы мстить за свою обиду.

Но едва проговорил он это, как Ван Дин-лю сказал:

— А этот негодяй сам идет сюда.

— Не вспугни его, — предупредил Чжан Шунь, — посмотрим, куда он направляется.

Они увидели, как Чжан Ван подошел к берегу и стал возиться возле своей лодки.

— Почтенный Чжан! — окликнул его Ван Дин-лю. — Оставьте вашу лодку в покое. Тут у меня два приятеля хотят переехать на ту сторону!

— Так пусть поторапливаются, — отозвался Чжан Ван. Ван Дин-лю передал его ответ Чжан Шуню.

— Уважаемый брат, Ань! — обратился Чжан Шунь к [533] доктору. — Одолжите мне вашу одежду, я вам пока дам свою, а после этого мы пойдем и сядем в лодку.

— Для чего это? — удивился Ань Дао-цюань.

— Так нужно, и вы, дорогой брат, пока ни о чем меня не спрашивайте, — отвечал Чжан Шунь.

Пришлось Ань Дао-цюаню снять с себя одежду и отдать ее Чжан Шуню, который нарядился в головную повязку доктора, его теплый халат и войлочную шапку; Ван Дин-лю взвалил на спину сумку с лекарствами, и втроем они двинулись к реке. Чжан Ван подтащил лодку к самому берегу, и удальцы уселись в нее.

Пройдя на корму, Чжан Шунь поднял доску с полу и увидел, что кухонный нож лежит на прежнем месте. Он незаметно взял его и снова вернулся в кабину. Между тем Чжан Ван оттолкнул лодку от берега и стал грести, поскрипывая веслами. Вскоре они выехали на середину реки. Тут Чжан Шунь сбросил с себя верхнюю одежду и закричал:

— Эй, лодочник! Иди-ка скорее сюда! Посмотри! Откуда здесь следы крови?

— Бросьте шутить, господин! — ответил Чжан Ван, а сам полез под навес.

Но тут Чжань Шунь схватил его за грудь и закричал:

— Разбойник! Узнаешь, кого ты позавчера перевозил в буран?

Чжан Ван от страха не мог ни слова произнести, а Чжан Шунь продолжал кричать:

— Ты что ж, мерзавец, этакий? Завладел моим добром да еще покончить со мной хотел?! А где же тот, другой, твой напарник?

— Добрый человек, — сказал Чжан Ван. — Увидев такое богатство, я побоялся, что он захочет отнять у меня свою долю. Поэтому я убил его и бросил в воду.

— Ах ты злодей проклятый! — выругался Чжан Шунь. — Я родился на реке Сюньянцзян и вырос около горы Сяогу. Я был инспектором по торговле рыбой, и мое имя знают все в Поднебесной. Но случилось так, что я натворил бед в Цзянчжоу, и мне пришлось обосноваться в Ляншаньбо, где я служу своему начальнику Сун Цзяну. Во всей Поднебесной не найдется человека, который при одном упоминании моего имени не трепетал бы. А ты посмел заманить меня в лодку, связать и бросить в реку. Если бы я не чувствовал себя в воде, как рыба, мне был бы конец. Но сегодня нас свела судьба, чтобы я смог отомстить за нанесенную обиду.

С этими словами он подтащил лодочника к себе и швырнул его на дно лодки. Взяв веревку, которой привязывают лодку к берегу, он связал лодочника так, как обычно спутывают лошадей, а затем бросил лодочника в воду. [534]

— Скажи спасибо, что я не зарезал тебя! — крикнул он ему вдогонку.

Ван Дин-лю лишь тяжело вздыхал, наблюдая все это. А Чжан Шунь нашел свое золото и мелкие серебряные деньги и спрятал все это в узел. Когда же они пристали к берегу, Чжан Шунь обратился к Ван Дин-лю с такими словами:

— Почтенный брат! Благодеяние, которое вы мне оказали, я не забуду до конца дней моих. И если для вас это не покажется унизительным, то забирайте-ка вы с отцом из кабачка весь свой скарб и перебирайтесь к нам в Ляншаньбо. Там мы вместе будем служить правому делу. Не знаю только, понравится ли вам мое предложение.

— Уважаемый брат, я и сам об этом думал, — отвечал Ван Дин-лю.

На том порешив, они расстались. Чжан Шунь и Ань Дао-цюань обменялись одеждой и вышли на северный берег реки. А Ван Дин-лю, простившись с ними, сел в небольшую лодочку и отправился домой собирать вещи, чтобы отправиться вслед за ними.

Сейчас речь снова пойдет о Чжан Шуне и Ань Дао-цюане. Очутившись на берегу, Ань Дао-цюань взвалил на спину сумку с лекарствами, и они двинулись в путь. Ань Дао-цюань был человеком ученым, не приспособленным к долгой ходьбе. Поэтому не прошли они и тридцати ли, как он выбился из сил и остановился. Тогда Чжан Шунь пригласил его в деревенский кабачок, купил там вина и закусок и стал угощать его. И вот в тот момент, когда они сидели за трапезой, с улицы вошел человек и, подойдя к ним, сказал:

— Дорогой брат! Что же ты так задержался?

Перед ним стоял не кто иной, как «Волшебный скороход» Дай Цзун, который прибыл сюда под видом купца. Чжан Шунь поспешил познакомить его с Ань Дао-цюанем и справился о здоровье Сум Цзяна.

— Наш уважаемый брат Сун Цзян почти все время без сознания, — ответил Дай Цзун, — он не ест, не пьет, и по всему видно, умрет скоро.

Тут из глаз Чжан Шуня градом полились слезы.

— А какого цвета у него кожа и кровь? — спросил тогда Ань Дао-цюань.

— Он очень изможден и весь высох. Целыми днями он стонет от боли, которая ни на минуту не прекращается. Теперь уже вряд ли можно спасти его.

— Раз его кожа и мускулы еще ощущают боль, значит его можно вылечить, — утешил их Ань Дао-цюань. — Боюсь только, что мы долго пробудем в дороге.

— Ну это дело поправимое, — сказал Дай Цзун.

С этими словами он вынул две полоски бумаги с [535] магическими надписями, привязал их к ногам доктора, а сам взвалил себе на спину сумку с лекарствами.

— Теперь ты можешь не торопиться, — сказал он Чжан Шуню, — а мы с доктором пойдем вперед.

И вот, покинув постоялый двор, они с помощью волшебного средства помчались вперед.

Но оставим их и последуем за Чжан Шунем. Он прожил на постоялом дворе еще несколько дней и встретил там Ван Дин-лю. Тот шел вместе со своим отцом и нес на плечах узел. Увидев их, Чжан Шунь очень обрадовался и поспешил к ним навстречу со словами:

— А я ведь жду вас здесь!

— Уважаемый брат, почему же вы до сих пор не ушли? — изумился Ван Дин-лю. — А где же доктор?

— Нас встретил «Волшебный скороход» Дай Цзун, — отвечал Чжан Шунь, — и вместе с доктором ушел вперед.

После этого Ван Дин-лю и его отец вместе с Чжан Шунем отправились в Ляншаньбо.

Между тем Дай Цзун и доктор вскоре прибыли в лагерь. Встречать их вышли все главари и тотчас же провели к постели больного. Осмотрев Сун Цзяна, доктор убедился, что тот едва дышит. Тогда он пощупал пульс.

— Можете не беспокоиться, уважаемые главари, — сказал он. — Пульс показывает, что ничего особенно опасного нет. Болезнь, правда, проникла глубоко в тело, но в общем организм еще крепкий. Не хвастаясь, скажу вам, что через десять дней он будет совершенно здоров.

Тут все главари склонились перед Ань Дао-цюанем в почтительном поклоне. Доктор поджарил листья полыни, чтобы освободить их от вредных газов, а затем приготовил из них лекарство. Он сделал Сун Цзяну компресс из заранее приготовленной мази, а внутрь дал принять ему лекарство из того же снадобья.

Через пять дней кожа на теле Сун Цзяна порозовела, мускулы окрепли. А через десять дней, хоть рана его и не совсем зажила, к больному вернулся аппетит, он стал есть и пить, как раньше. К этому времени подоспел и Чжан Шунь. Он привел с собой Ван Дин-лю с отцом и представил их Сун Цзяну и остальным главарям. Чжан Шунь рассказал, как его ограбили на реке Янцзы и как он отомстил за нанесенную ему обиду. Слушая его, главари только головой покачивали, приговаривая:

— Ведь мы чуть было не лишились нашего дорогого брата!

Едва поправившись, Сун Цзян стал советоваться с У Юном о новом походе на Даминфу, чтобы спасти Лу Цзюнь-и и Ши Сю. Но Дао-цюань стал увещевать его:

— Господин начальник! Ваша рана еще не зажила, вам [536] нельзя пока много двигаться. И если вы тронетесь в путь, то не сможете поправиться.

— Не беспокойтесь об этом, уважаемый брат мой! — сказал и У Юн. — Лучше отдыхайте, набирайтесь сил. Я, правда, большими способностями не отличаюсь, но в начале нынешней весны, несомненно, разгромлю город Даминфу и спасу Лу Цзюнь-и и Ши Сю. Я изловлю развратницу и мошенника, чтобы отомстить за вас.

— В таком случае, — сказал Сун Цзян, — если мне даже придется умереть, я спокойно закрою глаза!

После этого У Юн отправился в Зал верности и справедливости и отдал соответствующие распоряжения. И словно самой судьбе угодно было, чтобы:

Веселый город Даминфу
    стал огнедышащей горой,
Колючим лесом поднялись
    стальные копья и мечи,
И превратились в груды тел
    солдаты стражи городской,
И потекли по мостовым
    их крови дымные ручьи.

Поистине:

Едва он хоть слово промолвит,
    едва затрясется от смеха,
У духов и демонов печень

    на части от ужаса рвется.
Он был словно гром-повелитель,

    бойцы — как послушное эхо,
И армия боготворила

    прославленного полководца.

Но о том, какой план придумал советник У Юн для нападения на Даминфу, читатель узнает в следующей главе. [537]

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Ши Цянь предает огню трактир Цуй-юнь "Малахитовое облако". У Юн хитростью овладевает городом Даминфу

Итак, У Юн, обращаясь к Сун Цзяну, сказал:

— Мы бесконечно рады вашему выздоровлению, это большое счастье, что нам удалось пригласить в лагерь доктора Ань Дао-цюаня, который вылечил вас. Пока вы болели, уважаемый брат, я много раз посылал в Даминфу людей разузнать, что там делается. Лян Чжун-шу не знает покоя ни днем ни ночью. Больше всего он боится того, что мы снова нападем на Даминфу. Кроме того, я посылал в Даминфу людей расклеить на перекрестках у колодцев объявления. В них мы советуем населению не тревожиться, потому что, как говорит пословица: «За каждую несправедливость отвечает виновник, каждый должник имеет своего заимодавца». «Когда наша армия возьмет город, мы знаем, с кем нам расправиться». Такого рода объявления еще больше напугают Лян Чжун-шу. Кроме того, по имеющимся у нас сведениям, советник императора Цай Цзин, узнав о том, что Гуань Шэн перешел на нашу сторону, не решается больше напоминать императору об этом деле. Он думает лишь о том, как бы договориться с нами мирным путем, чтобы ни одна сторона не пострадала. Поэтому советник шлет Лян Чжун-шу письмо за письмом и предлагает ему сохранить жизнь Лу Цзюнь-и и Ши Сю, чтобы использовать их в качестве посредников.

Выслушав его, Сун Цзян заторопился и решил, что надо сейчас же отправить отряды для нападения на Даминфу. Но У Юн стал возражать.

— Уже кончается зима, наступает весна, — сказал он. — Скоро будет Праздник фонарей, который в Даминфу по обычаю отмечается весьма торжественно. Вот я и хочу воспользоваться этим случаем и прежде всего подослать в город наших людей. Пусть они спрячутся там, а когда мы начнем осаду, помогут нам изнутри. Таким образом нам удастся взять город. [538]

— Замечательно! — воскликнул Сун Цзян. — Я прошу вас, господин советник, сделать все, как вы задумали.

— Самое главное, — сказал У Юн, — устроить в городе пожар. Это будет сигналом. Кто из вас, дорогие друзья, возьмется за это дело?

Тут вперед выступил один из удальцов и сказал:

— Я возьмусь!

Это был не кто иной, как «Блоха на барабане» Ши Цянь.

— Еще в детстве я бывал в Даминфу, — продолжал Ши Цянь. — Там есть высокое здание, в котором помещается трактир Цуй-юнь «Малахитовое облако». В трактире больше ста комнат, и в день Праздника фонарей там, несомненно, будет большое веселье. Я тайком проберусь в город, а в ночь под Праздник фонарей взберусь на этот дом, подожгу его, и по этому сигналу, господин советник, вы начнете штурм города.

— Точно так же думал и я, — согласился с ним У Юн. — Завтра на рассвете отправляйся в путь. А в ночь под Праздник фонарей, в первую стражу взберись на дом и подожги его. Это будет большой заслугой с твоей стороны.

Ши Цянь обещал выполнить все в точности и, получив необходимые указания, отправился в путь.

На следующий день У Юн вызвал к себе Се Чжэня и Се Бао, велел им нарядиться охотниками, отправиться в город Даминфу и там преподнести в подарок служащим областного управления дичь. А в ночь на пятнадцатое число первого месяца, когда начнется пожар, они должны будут отправиться к воротам управления гарнизона и задержать там гонцов, которых вышлют с вестью о пожаре. Получив приказ, Се Чжэнь и Се Бао тайком ушли.

Затем было дано распоряжение Ду Цяню и Сунь Ваню нарядиться продавцами риса, отправиться с тачками в город и остановиться там в какой-нибудь гостинице. А в ночь под Праздник фонарей пожар будет для них сигналом — овладеть восточными воротами.

Кун Мин и Кун Лян должны были переодеться нищими, отправиться в Даминфу и там на одной из самых шумных улиц улечься под карнизом какого-нибудь дома, а как только начнется пожар, выйти на помощь своим.

Ли Ин и Ши Цзинь получили приказ одеться купцами, отправиться в Даминфу и устроиться там в гостинице за восточными воротами города. А как только начнется пожар, тотчас же броситься к восточным воротам и перебить охрану для того, чтобы обеспечить свободный проход.

Лу Чжи-шэню и У Суну велели нарядиться странствующими монахами, отправиться в Даминфу и устроиться там в каком-нибудь загородном монастыре, А по сигналу из [539] города идти к южным воротам и отрезать противнику путь отступления.

Цзоу Юаню и Цзоу Жуню было предложено изображать из себя продавцов фонарей. Они должны были пройти прямо в город Даминфу и остановиться в гостинице. А когда будет дан сигнал, направиться к тюрьме и действовать по обстановке.

Лю Тану и Ян Сюну приказали нарядиться стражниками, отправиться в город и быть там неподалеку от областного управления. Как только начнется пожар, задерживать всех гонцов, посланных с вестью о пожаре, чтобы все спутать и не дать возможности властям принять необходимые меры.

После этого пригласили Гун-Сунь Шэна и попросили его нарядиться странствующим даосом. А Лин Чжэну велели следовать за ним в качестве послушника. Эти двое должны были взять с собой сто осветительных и шумовых ракет, устроиться в каком-нибудь пустынном месте города и ждать там сигнала. А когда начнется пожар, пустить эти ракеты.

Чжан Шуню и Янь Цину было поручено пробраться в город по реке, направиться прямо к дому Лу Цзюнь-и и захватить прелюбодеев.

«Коротколапый тигр» Ван Ин, Сунь Синь, Чжан Цин, Ху Сань-нян, тетушка Гу и Сунь Эр-нян должны были отправиться в город под видом трех деревенских пар, как будто для того, чтобы полюбоваться Праздником фонарей, пробраться к дому Лу Цзюнь-и и поджечь его со всех сторон.

И наконец Чай Цзинь вместе с Яо Хэ должны были нарядиться командирами, отправиться прямо в дом начальника тюрьмы Цай Фу и потребовать от него, чтобы он сохранил жизнь обоим заключенным.

Получив распоряжения, все главари отправились в путь.

Было начало первого месяца. Мы не будем пока рассказывать о том, как удальцы из Ляншаньбо один за другим покидали гору и отправлялись в путь. Посмотрим лучше, что делал в это время Лян Чжун-шу. Он вызвал к себе Ли Чэня, Вэнь Да, начальника гарнизона Вана и других чиновников, и они стали держать совет о том, как провести Праздник фонарей.

— По заведенному в нашем городе обычаю, — сказал Лян Чжун-шу, — этот праздник отмечают все. В праздничную ночь зажигают множество фонарей и устраивают все так, как в Восточной столице. Однако нельзя забывать о том, что разбойники из Ляншаньбо уже дважды нападали на нас. Вполне возможно, что они и на этот раз воспользуются случаем и снова нападут. По-моему, Праздник фонарей сейчас устраивать не следует. Не знаю, каково ваше мнение.

— А я думаю, — сказал тут Вэнь Да, — что никаких определенных планов у разбойников нет. Просто они потеряли надежду овладеть городом и потому тайком отступили и [540] расклеивают везде свои объявления. Так что вам, ваша милость, незачем понапрасну расстраивать себя. Если же мы не устроим Праздника фонарей, то разбойники узнают об этом через своих лазутчиков и засмеют нас. По-моему, вам следует издать указ и оповестить народ о том, что в этом году иллюминация будет пышней, чем обычно, количество театральных представлений увеличится, а в центре города будут сооружены два больших праздничных фонаря. В общем, все будет так, как в Восточной столице. Праздновать надо с тринадцатого по семнадцатое число, всего пять суток. Начальнику гарнизона следует отдать распоряжение, чтобы приказ о праздновании был выполнен всем населением в точности. Вам же, ваша милость, нужно принять личное участие в предстоящих торжествах и веселиться вместе с народом. Что же касается меня, то я выеду с отрядом из города, отправлюсь в долину Летающих тигров и там стану лагерем, чтобы в случае необходимости быть готовым отразить коварные замыслы противника. Командир Ли пусть возглавит конный отряд и несет охрану вокруг города, чтобы народ мог спокойно веселиться.

Лян Чжун-шу понравилось предложение Вэнь Да. И после того, как они пришли к определенному решению, тотчас же было написано воззвание к народу.

А надо вам сказать, что Северная столица и Даминфу являлись крупнейшими центрами провинции Хэбэй. Сюда стекались торговцы со всей страны, и бывало их здесь великое множество. Поэтому, как только стало известно об устроении Праздника фонарей, все отправились на празднество. На улицах и в переулках ежедневно дежурили специально назначенные чиновники, которые следили за тем, чтобы приказ о проведении праздника выполнялся неукоснительно. Они требовали от богачей, чтобы те вывешивали разноцветные фонари. Фирмы, занимавшиеся изготовлением и продажей фонарей, были разбросаны в окрестностях города на расстоянии от ста до трехсот ли. Их представители ежегодно привозили свой товар в город для продажи.

Перед каждым домом был устроен специальный павильон для фонарей, где жители состязались друг с другом в том, кто вывесит более красивый фонарь или пустит лучшую ракету.

Во дворах устраивались специальные палатки с разноцветными ширмами, где раскладывались фонари и ракеты, развешивались надписи знаменитых каллиграфов и расставлялись всякого рода безделушки. Короче говоря, по всем улицам и переулкам города, а также во всех домах шли оживленные приготовления, и каждый стремился принять участие в празднике.

Около моста Чжоуцяо по соседству с управлением гарнизона города Даминфу была сооружена огромная гора в виде [541] сказочной рыбы, — и чего только не было на этой рыбе! На ее верхушке раскачивались два фонаря, изображающие огромных драконов. Один был красного, другой желтого цвета К каждой чешуйке этой огромной рыбы было прикреплено по светильнику, а изо рта у нее извергалась струя чистой воды, сбегавшей ручейком в речку под мост. В общем, всего и не перечесть...

Подобная же гора в виде рыбы была установлена и перед храмом Медного будды. Над нею висел огромный фонарь в виде черного дракона, свернувшегося клубком, а вокруг сверкали тысячи фонарей и плошек. Третья рыба-чудовище возвышалась около трактира Цуй-юнь. Эта гора была увенчана огромным фонарем в виде белого дракона, и вокруг нее также горело бесчисленное количество фонарей и плошек.

Надо вам сказать, что этот трактир был первоклассным заведением во всей провинции Хэбэй. Крыша его имела три яруса. Балки и столбы были украшены искусной резьбой. В общем, это было отличное здание. На всех его этажах размещалось более ста помещений. Ни днем ни ночью там не утихали шум и веселье. Игра на флейте, пение и музыка все время услаждали слух.

Фонари зажгли также во всех храмах и монастырях города, приветствовавших наступление нового урожайного года. А о том, с какой пышностью проводили этот праздник во всех злачных местах, не приходится и говорить.

Узнав обо всех этих приготовлениях, разведчики из Ляншаньбо сообщили о них в свой лагерь. Вести эти очень обрадовали У Юна, и он отправился с докладом к Сун Цзяну. Начальник лагеря немедленно изъявил желание лично повести отряды на штурм Даминфу. Но Ань Дао-цюань снова стал отговаривать его:

— У вас еще не зажила рана, господин военачальник, и вам ни в коем случае не следует двигаться. Малейшее волнение может сильно повредить вам, и тогда будет трудно надеяться на быстрое выздоровление.

— Разрешите мне, уважаемый брат, отправиться на этот раз вместо вас, — предложил тут У Юн.

После этого он вместе с Пэй Сюанем снарядил восемь отрядов. Первый возглавил Ху-Янь Чжо и его помощники Хань Тао и Пэн Цзи. В помощь ему был дан отряд под командованием «Покорителя трех гор» Хуан Синя, который шел следом. Все это были конные отряды.

Второй отряд также состоял из передовой группы во главе с «Барсоголовым» Линь Чуном и его помощниками Ма Линём и Дэн Фэем и прикрытия во главе с «Маленьким Ли Гуаном» Хуа Юном. Это также были конные отряды.

В третьем отряде — передовые части следовали под командой «Большого меча» Гуань Шэна и его помощников — [542] Сюань Цзаня и Хао Сы-вэня. «Злой Юй-чи» Сунь Ли со своими людьми являлся прикрытием. И это были конные отряды.

Во главе передовых частей четвертого отряда стоял «Гром и молния» Цинь Мин со своими помощниками Оу Пэном и Янь Шунем, а в прикрытии шел «Черномордый зверь» Ян Чжи. Все четыре отряда состояли исключительно из всадников. Дальше шли пешие бойцы.

Пятый отряд возглавил «Неудержимый» Му Хун и его помощники Ду Син и Чжэн Тянь-шоу.

Шестой — «Черный вихрь» Ли Куй и его помощники Ли Ли и Цао Чжэн.

Седьмой — «Крылатый тигр» Лэй Хэн вместе с помощниками Ши Энем и Му Чунем. И, наконец, восьмой должен был возглавлять «Владыка демонов» Фань Жуй вместе со своими помощниками Сян Чуном и Ли Гунем.

Каждый отряд имел строго определенный маршрут и должен был немедленно приготовиться к выступлению в точно установленное время без малейшего промедления. Срок прибытия всех отрядов к городу Даминфу был назначен на пятнадцатое число первого месяца во вторую ночную стражу. После этого все восемь отрядов, строго придерживаясь установленного приказом порядка, выступили из лагеря и двинулись в поход. Остальные главари во главе с Сун Цзяном остались охранять лагерь.

Тем временем Ши Цянь, который был отличным верхолазом, вошел в город не обычным путем, а пробрался туда через стену. В городские гостиницы не пускали одиночек, а также постояльцев без багажа. Поэтому Ши Цяню приходилось днем слоняться по улицам, а к вечеру отправляться в храм Дунъюймяо, где он устраивался на ночлег у подножия статуи бога.

Тринадцатого числа он бродил по городу и наблюдал за сооружением праздничных павильонов и за тем, как развешивают фонари. Неожиданно он встретил Се Чжэня и Се Бао, которые с дичью в руках также ходили по городу и глазели по сторонам. Затем увидел также Ду Цяня и Сунь Ваня, которые выходили из увеселительного заведения.

В тот же день Ши Цянь решил походить вокруг трактира Цуй-юнь и посмотреть, что там делается. Тут на глаза ему попался Кун Мин, грязный, с распущенными волосами, в рваной одежде из овчины, с посохом в правой руке и с чашкой для сбора подаяний в левой. Он стоял около ресторана и просил милостыню. Увидев Ши Цяня, он сделал знак, чтобы тот следовал за ним. Видимо, он хотел ему что-то сказать. Когда они ушли в уединенное место, первым заговорил Ши Цянь:

— Уважаемый брат, вы здоровенный парень, лицо ваше так и пышет здоровьем. Так что на нищего вы ничуть не [543] похожи. Сейчас улицы города кишат сыщиками, и если они догадаются, кто вы такой, может погибнуть все дело. Лучше бы вам, дорогой брат, пока где-нибудь спрятаться.

Не успел он проговорить это, как они увидели другого нищего, который шел вдоль стены к ним навстречу. Это оказался не кто иной, как Кун Лян.

— Уважаемый брат! — обратился и к нему Ши Цянь. — Лицо у вас белое, холеное, и вы совсем не похожи на голодающего и измученного человека. С таким видом недолго и до беды!

И только он это сказал, как из-за его спины появились два человека, которые, схватив его за волосы, крикнули:

— Хорошими делами вы тут занимаетесь!

Оглянувшись, они увидели Ян Сюна и Лю Тана.

— Ну и напугали вы меня! — сказал Ши Цянь.

— Следуйте за мной! — приказал Ян Сюн.

Он отвел их в уединенное место и там стал отчитывать:

— Неужели вы ничего не понимаете? Разве можно в таком месте останавливаться и вести разговор? Хорошо еще, что это мы на вас наткнулись. А если бы вас заметили какие-нибудь сметливые стражники? Разве не пропало бы наше дело? Все, что нужно, мы уже посмотрели, и поэтому нечего вам шататься по улицам.

Тогда Кун Мин сказал:

— Цзоу Юань и Цзоу Жунь вчера торговали на улицах фонарями, Лу Чжи-шэнь и У Сун устроились в храме за городом. Но сейчас не стоит об этом говорить. Главное, надо быть готовым к тому, чтобы в срок выполнить свое задание.

Кончив беседовать, они направились к храму. Там они увидели, что из храма вышел какой-то монах, а вслед за ним послушник. Это были Гун-Сунь Шэн и Лин Чжэн. Обменявшись с ними многозначительным поклоном, Ши Цянь и остальные пошли своей дорогой.

Незадолго до праздника Лян Чжун-шу приказал «Большому мечу» Вэнь Да выехать со своим отрядом из города, расположиться в долине Летающих тигров и быть готовыми на случай нападения разбойников. Четырнадцатого числа Ли Чэн получил приказ во главе пятисот одетых в кольчуги всадников нести охрану вокруг городских стен.

И вот наконец наступил канун пятнадцатого числа первого месяца. День выдался отличный, ясный. Сердце Лян Чжун-шу было преисполнено радости и покоя. Еще до наступления темноты взошла круглая сверкающая луна и залила своим золотистым светом все улицы и переулки города, запруженные народом. Разноцветные ракеты и хлопушки своим великолепием превосходили все, что было в прежние годы. В этот вечер начальник тюрьмы Цай Фу поручил своему брату Цай Цину охрану тюрьмы и сказал ему: [544]

— Я схожу домой, посмотрю, что там делается, и тотчас же вернусь.

Не успел он войти в дом, как вслед за ним проскользнули два человека: один из них был в одежде командира, второй походил на слугу. Взглянув на них при свете фонаря, Цай Фу тотчас же узнал в командире «Маленького вихря» Чай Цзиня. Слугой был наряжен «Железная флейта» Яо Хэ. Цай Фу пригласил их во внутренние комнаты, где по случаю праздника уже были расставлены закуски и вино, и стал угощать их.

— Пить не приглашайте, — предупредил его Чай Цзинь. — Я пришел к вам с очень большой просьбой. Разрешите выразить вам нашу глубокую признательность за то милостивое отношение, которое вы проявили к Лу Цзюнь-и и Ши Сю. Сегодня вечером мне хотелось бы пройти в тюрьму и, пользуясь праздничной суматохой, повидаться с ними. Придется мне вас побеспокоить и просить провести нас туда. Только, пожалуйста, не отказывайтесь.

Цай Фу был опытным чиновником и поэтому сразу же разгадал намерения своих посетителей. Вначале он решил не соглашаться, но, поразмыслив, понял, что если мятежникам удастся взять город, то и ему и его семье не поздоровится. Поэтому он вынужден был пойти на риск и достать старую одежду стражников, в которую нарядились Чай Цзинь и Яо Хэ. Он сказал им, чтобы они сменили также свои головные уборы, и в таком виде повел их в тюрьму.

Была первая ночная стража. «Коротколапый тигр» Ван Ин, «Зеленая», Сунь Синь, тетушка Гу и Сунь Эр-нян, переодетые в деревенские наряды и произнося слова на крестьянский манер, смешались с толпой и через восточные ворота прошли в город. А в это время Гун-Сунь Шэн и Лин Чжэн с корзинами из терновника в руках, отправились к храму духа города и там уселись под верандой. Следует упомянуть о том, что этот храм находился как раз рядом с областным управлением.

В это время Цзоу Юань и Цзоу Жунь, нагруженные фонарями, слонялись по городу. А Ду Цянь и Сунь Вань, толкая перед собой тачки, подошли к воротам управления Лян Чжун-шу и потерялись в гуще народа. Управление Лян Чжун-шу находилось на одной из больших улиц вблизи восточных ворот города.

Что же касается Лю Тана и Ян Сюна, то они с посохами в руках, спрятав оружие под одежды, прошли на мост Чжоу-цяо и уселись по обеим его сторонам. Янь Цин, ведя с собой Чжан Шуня, проник в город водным путем, и они спрятались в уединенном месте. Однако распространяться об этом мы больше не будем.

Вскоре на городской башне пробили вторую ночную [545] стражу. Что делал в это время Ши Цянь? С корзинкой, наполненной серой, селитрой и прочими воспламеняющимися веществами, прикрытыми сверху женскими головными украшениями, обошел трактир Цуй-юнь кругом и, войдя с заднего крыльца, поднялся наверх. Из комнат неслись звуки флейты, удары барабана и кастаньет. Повсюду царили шум и оживление. Молодые люди весело смеялись, болтая между собой. Гости с верхнего этажа любовались Праздником фонарей, шумно выражая свое восхищение.

Поднявшись наверх, Ши Цянь под видом торговца головными украшениями обошел все комнаты и все осмотрел. Здесь он столкнулся с Се Чжэнем и Се Бао. Они тоже бродили из комнаты в комнату с охотничьими рогатинами, к которым были подвешены убитые зайцы.

— Время как будто подошло, а на улице не видно никакого движения, — сказал Ши Цянь.

— Только что, когда мы были внизу у ворот, мимо проехал вестовой. Наши войска, вероятно, уже прибыли. По-моему, тебе надо приступить к делу, — сказал Се Чжэнь.

Не успел он договорить, как перед трактиром поднялись шум и крики:

— У западных ворот разбойники из Ляншаньбо!

— Ну, беги быстрее! — сказал Се Чжэнь Ши Цяню. — А мы отправимся к управлению гарнизона и будем там действовать.

Возле управления гарнизона они увидели остатки разбитого правительственного отряда. Солдаты прибежали в город и рассказывали:

— Лагерь командующего Вэнь Да разгромлен. Разбойники из Ляншаньбо подошли к стенам города!

Ли Чэн, который в этот момент нес дозорную службу на стене города, услышав об этом, примчался к управлению, приказал поднять все войско, закрыть городские ворота и оборонять город.

Между тем начальник гарнизона Ван в сопровождении отряда свыше ста человек, скованного цепями, приготовился навести порядок на улицах. Но, услышав о том, что произошло, он снова вернулся к управлению гарнизоном.

Что же касается Лян Чжун-шу, то в это время он был уже пьян, находился перед воротами своего управления и наслаждался отдыхом. Поэтому, когда ему доложили о подходе к городу разбойников, он вначале даже не особенно встревожился. Но не прошло и часа, как к нему с такими сообщениями стали прибегать один за другим вестовые. Тут уж он перепугался не на шутку, растерялся и завопил:

— Коня мне! Коня подать!

В этот момент на крыше трактира Цуй-юнь в небо взметнулось пламя. Огонь был таким ярким, что затмил даже свет [546] луны. Тогда Лян Чжун-шу решил отправиться туда и посмотреть, что происходит, но не успел он вскочить на коня, как двое здоровенных парней, толкавших перед собой тачки, преградили ему дорогу. Сняв висевшие фонари, они подвесили их к тачкам, и в тот же момент вверх взметнулся столб огня,

Лян Чжун-шу бросился было к восточным воротам, но перед ним выросли еще два дюжих молодца, которые с криком: «Ли Ин и Ши Цзинь здесь!» — взмахнули мечами и ринулись вперед. Стража у ворот была так перепугана, что бежала прочь без оглядки. Больше десяти охранников было ранено. В этот момент подоспели Ду Цянь и Сунь Вань. Вчетвером они захватили восточные ворота.

Видя, что дело плохо, Лян Чжун-шу в сопровождении небольшой свиты помчался во весь опор к южным воротам. Но тут ему сообщили о том, что какой-то здоровенный монах, размахивая железным посохом, вместе с другим свирепым на вид монахом, который орудовал сразу двумя мечами, с криками ворвались в город. Тогда Лян Чжун-шу повернул коня и отправился к управлению гарнизона. Но здесь он увидел, как Се Чжэнь и Се Бао, ловко действуя своими вилами, били ими направо и налево, и не решился двигаться дальше.

К нему подъехал начальник гарнизона Ван. Но ему на голову обрушились дубинки Лю Тана и Ян Сюна, Удары были так сильны, что Ван свалился мертвым: из расколотого черепа вытекли мозги, а глаза выскочили из орбит. Увидев это, охрана и стражники в страхе разбежались кто куда, спасая свою жизнь.

Лян Чжун-шу снова повернул своего коня и поскакал к западным воротам. В этот момент возле храма бога, хранителя города, раздался грохот разрывающихся ракет. Казалось, небо и земля содрогнулись. Цзоу Юань и Цзоу Жунь бамбуковыми палками подносили огонь к крышам домов, поджигая их. Одновременно из увеселительного заведения, находящегося в южной стороне города, выскочили «Коротколапый тигр» Ван Ин и «Зеленая», которые стали пробиваться вперед. К ним, выхватив спрятанное оружие, присоединились Сунь Синь и тетушка Гу и стали помогать им. Находившиеся около храма Медного будды Чжан Цин и Сунь Эр-нян поспешили к рыбе-чудовищу и, взобравшись вверх, подожгли ее.

Что же касается жителей города, то они словно крысы или мыши разбежались в разные стороны. В каждом доме слышались плач и стенания. Теперь огонь бушевал уже в десяти местах, и даже было трудно определить, где какая сторона света.

Между тем Лян Чжун-шу доскакал до западных ворот и здесь встретился с солдатами Ли Чэна. Отсюда они во весь опор помчались к южным воротам и, прибыв туда, осадили [547] своих коней. Осмотрев все кругом с караульной башни, они увидели, что город полон солдат, а на боевых знаменах прочитали: «Полководец Ху-Янь Чжо». В отсветах пламени можно было видеть, как Ху-Янь Чжо, возбужденный, носился из стороны в сторону, на каждом шагу проявляя свою доблесть и отвагу. Слева от него находился Хань Тао, а справа — Пэн Цзи. За ним следовал Хуан Синь со своим отрядом. Развернувшись словно крылья дикого гуся, их отряды рвались вперед и уже подходили к южным воротам.

Лян Чжун-шу, видя, что ему не выбраться из города, вместе с Ли Чэном поскакал к северным воротам, чтобы укрыться там. Но тут вскоре засверкали огни, все было залито ярким светом, и появилось огромное количество войска. Это шел отряд Линь Чуна «Барсоголового». Линь Чун скакал на своем коне, держа копье наперевес. Слева от него ехал Ма Лин, справа — Дэн Фэй. А позади напирал со своим отрядом Хуа Юн. Отряды во весь дух мчались вперед.

Тогда Лян Чжун-шу снова помчался к восточным воротам и здесь среди моря огней увидел «Неудержимого» Му Хуна, слева от него — Ду Сина, а справа — Чжэн Тянь-шоу. Эти три удальца, размахивая мечами, летели к городу впереди отряда в тысячу человек. С риском для жизни Лян Чжун-шу бросился к южным воротам, пробивая себе путь.

Около подъемного моста, где было светло от факелов, он увидел «Черного вихря» Ли Куя, слева от него Ли Ли, а справа — Цао Чжэна. Ли Куй был совершенно голый. Размахивая топорами, он словно на крыльях перелетел через городской ров. За ним последовали Ли Ли и Цао Чжэн.

Ли Чэн, охраняя Лян Чжун-шу, ехал со своими солдатами впереди и с боем пробивал дорогу. Вырвавшись наконец из города, они поскакали вперед. Но тут опять раздались оглушительные боевые крики, и среди моря сверкающих факелов появилось огромное количество бойцов. Это был отряд «Большого меча» Гуань Шэна. Гуань Шэн, пришпорив своего коня и размахивая плетками, ринулся прямо на Лян Чжун-шу. Но навстречу ему выехал Ли Чэн, размахивая двумя мечами. Признаться, в этот момент у Ли Чэна не было никакого желания вступать в бой, и очень скоро он, повернув своего коня, ускакал прочь.

Слева Сюань Цзань, а справа Хао Сы-вэнь неудержимо рвались вперед, сзади также стремительно наседал со своим отрядом Сунь Ли. Объединенными силами они стремились прорваться вперед. Когда бой был в самом разгаре, сзади подскакал Хуа Юн «Маленький Ли Гуан». Взяв лук и наложив стрелу на тетиву, он прицелился в воина, находившегося рядом с Ли Чэном. Стрела точно попала в цель. Воин перевернулся и кубарем полетел на землю. Увидев это, Ли Чэн припустил своего коня и ускакал прочь. [548]

Не прошло еще и половины времени, необходимого для полета стрелы, как справа от себя он услышал беспорядочные удары в гонг и бой барабана и в то же время увидел ослепляющий глаза свет. Это был «Гром и молния» Цинь Мин, который, размахивая жезлом, мчался на коне. Его сопровождали Янь Шунь и Оу Пэн, а позади следовал Ян Чжи. Ли Чэн, весь окровавленный, отходил с боем и, прикрывая Лян Чжун-шу, пробивал дорогу вперед.

Здесь наше повествование пойдет по двум направлениям. Вначале мы расскажем о том, что произошло в городе. Ду Цянь и Сунь Вань отправились в дом Лян Чжун-шу, чтобы перебить до одного всех его родных. Лю Тан с Ян Сюном пошли в дом начальника гарнизона Вана, чтобы истребить также и его семью от мала до велика. Из-за тюремной стены показались Кун Мин и Кун Лян, которые перелезли через нее и пробрались в тюрьму. Цзоу Юань и Цзоу Жунь стояли около тюрьмы и задерживали всех, кто приходил или выходил оттуда.

Находившиеся в тюрьме Чай Цзинь и Яо Хэ, увидев, что начался пожар, обратились к Цай Фу и Цай Цину:

— Ну, дорогие друзья, видите, что делается? Чего же вы еще ждете?

Цай Цин, стоя у ворот, смотрел на пожар, а Цзоу Юань и Цзоу Жунь уже успели распахнуть ворота и громко крикнули:

— Удальцы из Ляншаньбо здесь! Выдавайте-ка наших братьев Лу Цзюнь-и и Ши Сю!

Тут Цай Цин бросился доложить обо всем Цай Фу. Однако Кун Мин и Кун Лян уже спрыгнули с крыши и, не обращая ни на что внимания, стали действовать. Чай Цзинь вынул из-за пояса меч и освободил от колодок Лу Цзюнь-и и Ши Сю. Затем, обращаясь к Цай Фу, он сказал:

— А теперь пойдемте к вам домой, чтобы спасти вашу семью!

И они все вместе поспешили из тюрьмы. Здесь их встретили Цзоу Юань и Цзоу Жунь и тоже присоединились к ним.

Вместе с Чай Цзинем Цай Фу и Цай Цин пришли домой охранять свою семью. Что же касается Лу Цзюнь-и, то он с пятью друзьями — Ши Сю, Кун Мином, Кун-Ляном, Цзоу Юанем и Цзоу Жунем — поспешил прямо к своему дому, чтобы поймать Ли Гу и свою жену Цзя-ши.

Когда отряды удальцов ворвались в город и весь он запылал, Ли Гу находился у себя дома. От испуга у него задергались веки. Посоветовавшись с Цзя-ши, он быстро увязал золото, серебро, драгоценности и дорогую одежду и с узлами за спиной они вдвоем поспешили к городским воротам. [549]

Но там им сказали, что все ворота в руках мятежников и в город ворвалось несметное количество войск. Тогда Ли Гу и Цзя-ши бросились обратно к дому, открыли заднюю калитку и, выйдя через нее, стали пробираться вдоль стены к реке, стараясь найти какое-нибудь убежище. Вдруг они увидели на берегу Чжан Шуня, который громко окликнул:

— Эй, тетка, куда идешь?!

Ли Гу прыгнул в лодку, чтобы укрыться там. Но в тот момент, когда он вползал под навес, какой-то человек протянул руку и, схватив Ли Гу за волосы, крикнул:

— Узнаешь меня, Ли Гу?

По голосу Ли Гу узнал Янь Цина и воскликнул:

— Дорогой Янь Цин! Ведь между нами никогда не было вражды. Не тащи меня на берег!

Чжан Шунь схватил женщину и поволок ее к лодке. Тогда Янь Цин подхватил Ли Гу, и они отправились к восточным воротам.

Надо сказать еще и о том, что когда Лу Цзюнь-и прибежал к себе домой и не нашел там Ли Гу и своей жены, он велел своим спутникам забрать все имеющиеся в доме деньги, драгоценности и имущество, погрузить это на подводы и отправить в Ляншаньбо, чтобы разделить между удальцами.

Что же касается Чай Цзиня и Цай Фу, то они забрали всю семью Цай Фу, собрали все имущество и приготовились все вместе отправиться в горы. Но тут Цай Фу сказал:

— Я прошу вас, ваша милость, пощадить жизнь простого народа в городе. Не причиняйте им зла!

Чай Цзинь отправился искать У Юна. Но когда он нашел его и У Юн поспешил отдать необходимые распоряжения, половина города уже была разрушена.

Наступило утро. У Юн и Чай Цзинь приказали бить в гонг и собирать отряды. После этого все главари собрались, чтобы поздравить Лу Цзюнь-и и Ши Сю. Все прошли в управление гарнизона и там приветствовали их. После этого Лу Цзюнь-и и Ши Сю рассказали о том, как хорошо обращались с ними Цай Фу и Цай Цин. Братья Цай спасли им жизнь, и теперь они в долгу перед ними.

Янь Цин и Чжан Шунь привели Ли Гу и Цзя-ши. Лу Цзюнь-и велел Янь Цину взять их под стражу и лично охранять, пока над ними не будет произведен суд. Однако говорить об этом больше нет надобности.

А теперь вернемся к Ли Чэну. В тот момент, когда он, охраняя Лян Чжун-шу, пытался пробить дорогу к отступлению, они лицом к лицу столкнулись с Вэнь Да, который с остатками своего разбитого отряда возвращался в город. Они объединили своих людей и пошли на юг. Вдруг в передних рядах раздались крики. Оказалось, что они столкнулись с [550] «Владыкой демонов» Фань Жуем. Слева шел Сян Чун, справа — Ли Гунь. Главари с отрядом пеших молодцов, размахивая мечами и копьями, ринулись в бой; сзади, возглавляемые полководцем «Крылатым тигром» Лэй Хэном, подоспели Ши Энь и Му Чунь с тысячей пеших воинов каждый и отрезали путь для отступления.

Поистине:

Был выпущен на волю осужденный,
А ныне скова ждет его темница,
Был радостен и крепок исцеленный,
А ныне снова страждет и томится.

Но о том, как воины Лян Чжун-шу спаслись от гибели, вы узнаете из следующей главы.

(пер. А. Рогачева)
Текст воспроизведен по изданию: Ши Най-ань. Речные заводи. Том 2. Гос. изд. худ. лит. М. 1959

© текст - Рогачев А. 1959
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Иванов А. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Гос. изд. худ. лит. 1959