СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЗАНОВО СОСТАВЛЕННОЕ ПИНХУА ПО ИСТОРИИ ПЯТИ ДИНАСТИЙ

СИНЬ БЯНЬУ-ДАЙ ШИ ПИНХУА

/37/ ПИНХУА ПО ИСТОРИИ ДИНАСТИИ ТАН

СОДЕРЖАНИЕ

Цзюань 1

Все от начала до конца о шато

У Ли Чисиня родится Ли Кэюн

Ли Кэюн становится помощником бинмаши войск шато

Императорский указ повелевает двум военным округам объединенными силами ударить по шато

Ли Гочан и его сын идут на север в страну Дадань

Ли Юцзинь призывает Ли Кэюна вернуться под власть

Тан Ли Кэюн получает императорский указ, повелевающий ему идти в карательный поход против Хуан Чао Ли

Кэюн в один день одерживает три победы

Ли Кэюн со своим войском отбивает Чанъань

Чжу Цюаньчжун просит помощи у Ли Кэюна

Ли Кэюн идет в наступление и подходит к Бяньчжоу

Чжу Цюаньчжун приглашает Ли Кэюна войти в город

Ли Кэюн останавливается на ночлег в Шанъюаньи

Чжу Цюаньчжун замышляет убить Ли Кэюна

Сюе Чжицинь спасает Ли Кэюна

Ли Кэюн жалуется императору на Чжу Цюаньчжуна

Си-цзун направляет посла, чтобы помирить двух [врагов]

Жалует Ли Кэюна титулом лунсицзюньского вана

Ли Кэюн подает императору доклад с просьбой вернуться во дворец

Чжу Мэй возводит на престол Сян-вана Юня и объявляет себя регентом

Ли Кэюн выступает в карательный поход против Чжу Мэя

/38/ Ли Кэюн располагается на отдых в Саньчуйгане

Ли Кэюна лишают чинов и званий

Ли Кэюн подает доклад с жалобой на несправедливость

Ли Кэюну возвращают чины и звания и позволяют вернуться в военный округ

Ли Кэюн посылает Ли Цуньсюя в походную резиденцию государя осведомиться о его здоровье [130]

Ли Кэюн становится чжаотаоши

Ли Кэюн усмиряет трех мятежников

Ли Кэюн удостаивается титула Цзинь-вана

Чжао-цзун переезжает в Хуачжоу

Ли Кэюн нападает на Лю Жэньгуна

Чжу Цюаньчжун посылает Ши Шуцуна против Цзинь

Ли Кэюн и Лю Жэньгун заключают мир

Чжу Хуан узурпирует танский престол и объявляет себя императором

Ли Кэюн тяжело заболевает

Ли Кэюн передает военную власть Ли Цуньсюю

Ли Цуньсюй воспреемствует титул Цзинь-вана

Цзинь-ван лично выступает на помощь Лучжоу

Цзинь-ван захватывает в плен Лю Жэньгуна и Лю Шоугуана

Цзинь-ван овладевает Вэйчжоу

Цзинь-ван берет Шаньчжоу

Лю Синь нападает на Вэйчжоу

Ли Цуньшэн побеждает Лю Синя

Ань Цзиньцюань атакует и отгоняет лянское войско

Кидани идут в наступление и окружают Ючжоу

Ли Сыюань идет на помощь Ючжоу

Ли Сыюань побеждает киданей и освобождает

Ючжоу Цзинь-ван ведет войско к Вэйчжоу

Цзинь-ван атакует и захватывает Янлючэн

Буддийский монах из Вэйчжоу передает танскую государственную печать

/39/ Военачальники уговаривают Цзинь-вана принять императорский титул

Цзюань 2

Цзинь-ван наносит поражение войскам Лян у Дэшэна

Приказывает Ли Цуньшэню и Ли Сыюаню защищать Дэшэн

Цзинь-ван ведет войска на помощь Вэйчжоу

Ли Цуньшэнь захватывает в плен Чжан Вэньли

Цзинь-ван вступает на императорский престол и дает государству название Тан

Ли Сыюань во главе войска отбивает Юньчжоу

Ли Сыюань становится командующим военным округом Тяньпин

Лян направляет Ван Яньчжана атаковать город Дэшэн

Танский государь с войском становится лагерем в Шаньчжоу

Танский государь спрашивает совета у Го Чунтао

Ли Цункэ разбивает и изгоняет Ван Яньчжана

Танский государь посылает войска к Юньчжоу

Ли Шаоци захватывает в плен Ван Яньчжана

Танский государь развязывает на Вань Яньчжане веревки

Ли Сыюань ¹ просит разрешения выступить первым и взять Далян [131]

Танское войско подходит к Цаочжоу

Лянский государь Чжу Ючжэнь убивает себя

Войско Ли Сыюаня вступает в Далян

Ли Сыюань встречает войско танского государя

Дуань Нин является к Ли Цункэ и сдается ему

Следует разжалование Чжу Вэня и Чжу Ючжэня в простолюдины

Ли Сыюань дополнительно жалуется постом чжуншулина

Танский государь увлекается театральными представлениями

Танский государь восклицает: «Ли Поднебесный».

/40/ Танский государь переносит столицу в Лоян

Го Чунтао просит возвести на престол императрицу

Евнухи получают повеление набрать простых женщин для задних покоев дворца

Строится павильон, в котором можно укрыться от жары

Заранее взимаются летний и осенний налоги

Ли Сыюань подает доклад с жалобой на несправедливое обвинение

Го Цунцянь поднимает войска на мятеж

Танского государя убивает Мэньгао ²

Ли Сыюань входит в Лоян

Находит останки Чжуан-цзуна, помещает их в гроб, и предает земле

Сановники просят Ли Сыюаня стать регентом

Ли Сыюань вступает на престол

Молит Небо скорее ниспослать стране истинного государя

Ань Чжунхуэй ложно обвиняет Цункэ в измене

[Государь] освобождает Ань Чжунхуэя от службы

Призывает Ли Цункэ ко двору и назначает его на пост цзовэй цзянцзюня

Чжай Гуанъе убивает Ань Чжунхуэя

Ши Цзинтан становится командующим военным округом Хэдун

Ли Цунжун поднимает войска на мятеж

Хуанчэнши убивает Ли Цунжуна

Мин-цзун умирает

Минь-ди Цунхоу занимает престол

Лу-ван поднимает войска и входит в Чанъань

Минь-ди выезжает в Вэйчжоу Лу-ван вступает на престол

Посылает Ван Луаня с отравленным вином к Минь-ди

Ши Цзинтан выступает из Хэдуна

Лю Чжиюань уговаривает Ши Цзинтана восстать

/41/ Ши Цзинтан просит передать престол Сюй-вану

Кидани помогают Ши Цзинтану в карательном походе против Тан

Кидани провозглашают Ши Цзинтана императором

Фэй-ди совершает самосожжение [132]

/43/ ПИНХУА ПО ИСТОРИИ ДИНАСТИИ ТАН

Цзюань 1

В стихах говорится:

Фамилию вел он от рода Чжусе
из западных варваров И;
Позднее ему на Срединной Равнине
присвоено имя Чжии.
А кто основатель и первый властитель
династии Поздняя Тан?
Его Ли Яэром всегда называет
преданье и в наши дни.

Речь в нашем рассказе пойдет о том, что предки позднетанского Ли Кэюна происходили из западных тюрок и носили фамилию Чжусе, а чжусе — это название племени. Когда танский император Тай-цзун послал Ли Цзина против западных тюрок и Ли Цзин разгромил их, все покоренные племена были распределены на жительство по тринадцати округам. Из племени тунло образовали Гуйлиньское наместничество, из пугу — Цзиньвэйское, а из баегу — Юлиньское. В те времена крупнейшими племенами среди западных тюрок считались телэ, яньто, эшина; менее значительными были тунло, пугу, баегу и совсем мелкими — чуюе, чуми и чжусе.

Второй год Юн-хуэй ³ (651 г.) правления императора Гао-цзуна. Чуюе во главе с Чжусе Гучжу сражались вместе с Хэлу ⁴ у Лаошани и были разбиты силами Цибихэли ⁵. Позднее, лет через сто пятьдесят — сто шестьдесят, во времена правления Сянь-цзуна ⁶, в Цзиньманьчжоу, что находится в области Бэйтин, жил некий Чжусе Цзиньчжун. Его сын по имени Чжии явился с изъявлением покорности к китайскому двору и сказал, что прозвание его Шато, а фамилия Чжусе. Шато — это название большой пустыни, и племена, проживающие южнее гор Цзиньшашань и восточнее озера Пулэйхай, называются тюрки шато. Сын Чжии — Чисинь отличился в усмирении Пан Сюня. За это ему была дана должность командующего в Чжэнъу и пожалованы фамилия и имя — его стали звать Ли Гочаном.

Были стихи, в которых говорилось:

Далёко, средь западных варваров И,
в Шато, каменистой пустыне,
Есть племя такое, в котором не счесть
героев отважных и сильных.
/44/ С тех пор как фамилией он награжден
и имя дано государем,
На страже страны он стоит — и вовек
не сломится верность Чисиня.

Некогда было записано: пятый месяц третьего года Юань-хэ (808 г.), правление императора Сянь-цзуна; войско шато по силе [133] и храбрости не имело себе равных среди всех иноземных племен, и туфани, начиная военные действия, всякий раз высылали шато в качестве передового отряда. Но когда уйгуры разбили туфаней и захватили Лянчжоу, туфани заподозрили шато в сговоре с уйгурами и вознамерились переселить их за Реку. Племя заволновалось. Тогда вождь шато Цзиньчжун, посоветовавшись со своим сыном Чжии, решил восстать и перейти под власть танского двора. Во главе тридцати тысяч своих соплеменников Цзиньчжун явился к командующему Линьчжоу Фань Си и сдался ему перед строем императорских войск. Командующий Фань установил, что Яньчжоу будет рынком для шато, купил им коров и коней, дабы шире занялись скотоводством и жили мирно и спокойно. Обо всем этом Фань Си сообщил в докладе двору. Император Сянь-цзун остался очень доволен, учредил область Иньшаньфу и назначил туда Чжусе Чжии на должность бинмаши. И всякий раз, когда случались войны и сражения, непременно прибегали к силе войск шато, и повсюду они одерживали победы.

У Чисиня, сына Чжии, родился сын по имени Кэюн. А перед тем как родиться Кэюну, его отцу Чисиню ночью приснился сон: попал он куда-то и увидел дворец — величественные, крепкие ворота, светлые, высокие строения — такой же, как в мире людском дворец. Некто с короной на голове, сидевший в дворцовом зале, был одет в одежды вана. Более десяти сановников выстроились слева и справа от него, а перед залом стояли воины в золотых панцирях. Когда Чисинь вошел в зал, люди в золотых панцирях приказали ему поклониться. Чисинь согнулся в поклоне, потом опустился на колени и отвесил земной поклон. Человек, восседавший в зале, заговорил: «Война дракона и свиньи закончится, чоу-коу проявится, четырнадцать лет будет восседать в золотом дворце. Десять старших братьев возьмут оружие, не восстав против господина. Четыре господина, фамилий три». Сказав это, он умолк. Чисинь откланялся и вышел. Тут он проснулся, а жена его уже рожает. Родился мальчик богатырской внешности, со звонким голосом. Вспомнив слова сна «десять старших братьев возьмут оружие», Чисинь решил назвать ребенка Кэюном ⁷. Если разобрать этот сон, станет совершенно ясно, что здесь излагается вся история династии Поздняя Тан от начала до конца: Ли Кэюн по прозвищу Одноглазый дракон боролся с Чжу Цюаньчжуном, а чжу, фамилия Чжу Цюаньчжуна, звучит так же, как слово чжу «свинья»; в дальнейшем Ли Цуньсюй уничтожил государство Лян и провозгласил себя императором Тан, а знаки чоу и коу [являются составными частями] иероглифа тан. /45/ Все это и означает, что в результате борьбы Ли Кэюна с Чжу Цюаньчжуном было основано государство Поздняя Тан. С года гуй-вэй (923 г.) правления Тун-гуан до года бин-шэнь (936 г.) правления Лу-вана ⁸ как раз четырнадцать лет. Занимая при Тан пост командующего пограничным военным округом, Ли Кэюн в ответ на письмо[134] государя Шу ⁹ сказал: «Клянусь всей жизнью, что до конца останусь верным своему государю». Это и значит, что Кэюн не восстанет против господина. Ли Сыюань происходил из варваров и фамилии не имел. Император Чжуан-цзун воспитал его как приемного сына, и он стал императором Мин-цзуном ¹⁰. Лу-ван был из семьи Ван, Мин-цзун сделал его своим приемным сыном. От Чжуан-цзуна до Лу-вана было четыре государя, а происходили они из трех фамилий, это и значит «четыре господина, фамилий три».

Правление танского императора И-цзуна. Восьмой месяц десятого года правления Сянь-тун (869 г.). Наместник Сюйчжоу Пан Сюнь убил Цуй Яня и провозгласил себя «главнокомандующим с мандатом Неба». Кан Чэнсюнь стал во главе шато, а Чжусе Чисинь повел передовой отряд в тысячу с лишним конников на Пан Сюня и убил его. Кан Чэнсюнь доложил о его успехах двору. Чжусе Чисинь получил назначение на пост командующего военным округом Чжэнъу, и ему были пожалованы фамилия Ли ¹¹ и имя Гочан.

Когда Ли Кэюн, сын Ли Гочана, вырос, он оказался весьма искусным в верховой езде и стрельбе и не раз сумел этим отличиться.

Правление императора Си-цзуна. Первый месяц пятого года Цянь-фу (878 г.). Ли Кэюн занимал пост помощника бинмаши в войске шато. Яцзяны Кан Цзюньли, Ли Цуньчжан и другие держали совет: «В Поднебесной ныне великая смута, но император велит никуда не выступать, а теперь самое время героям завоевывать славу и богатство. Сейчас Ли Гочан занимает высокое положение, заслуги его велики, и Поднебесная знает его имя; сын у него храбр и стоит во главе трех соединений. Если помочь ему подняться на большое дело, то завладеть землей Дайбэя будет проще простого». А в Дайбэе как раз был голод, и фанъюйши Дуань Вэньчу сократил войскам выдачу довольствия. Солдаты разозлились, убили Дуань Вэньчу и отправили Ли Кэюну бирку и печать с просьбой стать у них наместником. Ли Кэюн явился в присутствие, принял дела и направил двору доклад с просьбой о высочайшем указе. Императорский двор просьбы не удовлетворил.

Четвертый месяц. Ли Гочан был назначен командующим в Датуне. В то время Ли Гочан вместе с сыном задумал прибрать в свои руки два военных округа — Датун и Чжэнъу, но двор не согласился на это. Поэтому, когда Ли Гочан получил приказ, он сжег его, убил инспектора войска, объединил с Ли Кэюном войска — воинов оказалось более десяти тысяч — и напал на Нинъу и Кэлань.

Десятый месяц. Два военных округа — Хэдун и Чжаои — по императорскому указу объединили свои силы и выступили против шато. Ли Цзюнь, командующий в Чжаои, погиб в бою. [135]

Первый месяц первого года Гуан-мин. Шато атаковали округа Синь, Дай и стали приближаться к Цзиньяну.

Пятый месяц. Командующий в Вэйсяне Ли Чжо с десятитысячным войском /46/ стал лагерем у Дайчжоу. Он объединился с Ли Кэцзюем, командующим Ючжоу, и дуду тугухуней Хэ Ляньдо и послал к Гао Вэньцзи, одному из военачальников Ли Кэюна, человека с приказом вернуться на сторону Тан. Гао Вэньцзи подчинился приказу, арестовал Фу Вэньда и старейшину шато Ли Юцюаня, явился в ставку Ли Чжо и сдался ему перед строем войск.

Седьмой месяц. Ли Кэюн со своим войском, пытаясь захватить Шочжоу, напал на Гао Вэньцзи. Ли Кэцзюй с отрядом закрепился в Чаэрлине. «Я пойду на бой впереди», — сказал Ли Цзиньчжун. Чэн Хуайсинь с конницей двинулся следом. Ли Кэцзюй занял квадратную позицию, Ли Цзиньчжун — круговую. Войска были выстроены, военачальники кончили перебранку перед строем войск и ринулись в бой. Ли Кэцзюй притворился побежденным, Ли Цзиньчжун бросился вслед за ним, Чэн Хуай[синь]... ¹²

...простил ему вину. Получив указ, Ли Кэюн очень обрадовался и во главе более чем десятитысячного войска даданей поспешил на помощь. Он направил в Хэдун послание, в котором объявил, что по высочайшему повелению ведет свои войска на Хуан Чао, и приказал посему одарить его войско провиантом и фуражом. Чжэн Цундан закрыл ворота города и приготовился защищаться. Тогда Ли Кэюн разрешил отрядам шато заняться грабежом. Город обуял страх. Ли Кэюн увел войско обратно и остался в Дайчжоу.

Одиннадцатый месяц второго года Чжун-хэ (882 г.). Военное могущество Хуан Чао возрастало. Ван Чунжун обратился за советом к старшему инспектору Ян Фугуану: «Как захватить разбойника Чао?» — «Яньмэньский Ли-пушэ и его сын отважны и храбры, имеют сильное войско, и сердца их полны беззаветной преданности и верности, — сказал Ян Фугуан. — Только из-за раздора с хэдунским Чжэн Цунданом они не приходят. Если сделать так, чтобы императорский двор направил приказ, повелевающий Чжэн Цундану, как низшему, призвать [на помощь] Ли-пушэ, он явится. Иначе разбойника не усмирить». А в это время хэчжунский Ван До распоряжением, написанным черной тушью ¹³, призвал Ли Кэюна, и Ли Кэюн с семнадцатитысячным войском взял путь на Хэчжун.

В сопровождении какой-то сотни конников он проехал под стенами Цзиньяна, чтобы проститься с Чжэн Цунданом. Тот выслал ему на дорогу много продовольствия.

Двенадцатый месяц. Сорокатысячное войско Ли Кэюна прибыло в Хэчжун. Все были одеты в черную одежду, и каждый знал толк в своем деле. Императорский двор объявил о назначении Ли Кэюна командующим в Яньмэне. [136]

В это время в Чанъани Хуан Чао увидел сон: без числа и края с северо-запада налетело черное воронье; один ворон попытался стянуть с головы Хуан Чао платок, но Хуан Чао удалось скрыться. Проснувшись и обдумав сон, Хуан Чао понял, что то был Ли Кэюн по прозвищу Ли Яэр — Черный ворон Ли — и его объединенное войско, одетое в черную /47/ одежду. «Идет войско Черного ворона! — сказал он своим соратникам. — Избегайте его передовых отрядов, не завязывайте с ними боев».

Первый месяц третьего года Чжун-хэ. Ли Кэюн и Хуан Куй, младший брат Хуан Чао, встретились в бою у Шаюани. Хуан Куй потерпел поражение и отступил. Ван До подал двору доклад о назначении Ли Кэюна синъин дутуном в Дунбэе.

Третий месяц. Хуан Чао, потерпевший поражение и испытывавший нехватку продовольствия, обдумывал план отступления. Ли Кэюн в это время ударил по Хуачжоу. Хуан Чао с тридцатитысячным войском через ущелье двинулся в направлении Ланьтяня, а Шан Жана послал атаковать Хуачжоу. Войско, предводительствуемое Ли Кэюном и Ван Чунжуном, вышло навстречу и приняло бой — наголову разбитый Шан Жан отступил. Продолжая наступление, Ли Кэюн продвинулся к Вэйцяо. Каждую ночь он тайком посылал в Чанъань буцзянов Сюе Чжициня и Кан Цзюньли, которые поджигали в городе зерно и фураж, убивали врагов, а потом возвращались обратно. Разбойник Чао был напуган, он думал, что все это делают духи.

Пятый месяц. Ли Кэюн, объединившись с Пан Цуном из Чжунъу и Бай Чжицянем из Хэчжуна, повел войска в наступление. Он близко подошел к лагерю разбойника Чао, расположился у Вэйнаяя и послал Хуан Чао вызов на бой. Затем, нарядившись, Ли Кэюн выехал из строя:

Венчают главу
золоченые знаки воды и металла;
Взирает с чела
царя всех зверей несгибаемый облик.
Шишак и оплечье узоры, сплетенные из серебра;
По латам вдоль тела
стремительный единорог ниспадает.
Воткнуты стрелы в колчан роговой Это не феникс ли высунул там
кончики перьев хвоста?
Лук поместился в колокол-тул Это дракон схоронился в волнах,
рог же наружу торчит.
Над его лицом
огоньки золотые горят-горят;
У него в руке
клинок снежно-белый блестит-блестит.
Посредине седла у него
распахнулися полы длинной кольчуги;
Повернется он в пол-оборота крепко ноги стоят у него в стременах. [137]

А как же нарядился Хуан Чао?

Трезубец поверх
из светлого золота шапки;
Клыков перестук
на поясе алом широком.
Косого плетенья рубаха из шерсти;
Тесьмою расшиты штаны, как волнами.
Из ивы прибрежной длинные стрелы;
Рука охватила железную пику.
Сидит он верхом на коне боевом Спина раздвоенная, чуткие уши
и цоканье звонких копыт ¹⁴.

Оба войска заняли позиции — ни стрела из лука, ни ядро из катапульты не достанут. Один из полководцев выехал из строя и, осадив коня, начал перебранку. «Кто там у вас главный, /48/ как его зовут?» — это Хуан Чао... ¹⁵ спросил. Ли Кэюн пустил вперед коня: «Я — Одноглазый дракон, сын шатоского [Ли-пу]шэ ¹⁶, — ответил он. — Мятежный разбойник Хуан Чао, если ты что-нибудь понимаешь в деле, кончай воевать и покорись, чтобы обе стороны [прекратили] ¹⁷ борьбу. Не образумишься, станешь упорствовать, я захвачу тебя и разрублю на тысячи кусочков перед строем войск на благо всем живущим в Поднебесной!» Услыхав такое, Хуан Чао пришел в ярость и, ничего не сказав в ответ, бросился в бой. Первую схватку он проиграл и отступил, но, передохнув немного, снова начал битву. Ли Кэюн погнал его и, объединившись с силами Ичэня и Иу, продолжал преследовать и бить. Войско Хуан Чао оказалось полностью разгромленным, почти все воины были перебиты или взяты в плен. Только Хуан Чао, спалив дворец, ушел с каким-то десятком всадников. Ли Кэюн, который за один день одержал три большие победы, во главе своего войска вступил в Чанъань. Драгоценности, золото, шелка валялись по дорогам. Солдаты Ли Кэюна в драку хватали все и несколько замешкались с преследованием. Благодаря этому Хуан Чао удалось бежать.

Ли Кэюну в то время было только двадцать восемь лет. Он был самым молодым и самым могущественным из всех военачальников. Разбив же Хуан Чао, он заслуженно возвысился надо всеми. Один глаз у Ли Кэюна был чуть меньше другого, и в войске все звали его Одноглазым драконом.

Императорский двор объявил указ о назначении Ли Кэюна тунпинчжанши. Захваченного в плен Цуй Цю, так называемого советника Хуан Чао, казнили на базарной площади — ему отрубили голову.

Указ гласил: «Мой великий предок, закладывая основы государства, прибег к помощи тюрок ¹⁸, чтоб возродить величие ванов, и я, недостойный его потомок, когда пришла великая беда, обратился за поддержкою к шато, чтобы покончить с разбойником. Безнравственность Хуан Чао не имела предела, своим козлиным запахом он опоганил храм наших предков и превратил всех [138] людей в жертвенный скот. Великое Небо сжалилось над нашим несчастьем — в один день одержаны три победы, и главная заслуга в этом Ли Кэюна. Назначаю Ли Кэюна тунпинчжанши.

Посему издается указ, который надлежит довести до всеобщего сведения».

Получив указ, Ли Кэюн не пожелал отстать в милостях от двора и щедро наградил войско за успешное завершение дела.

Чжу Вэнь, который видел, что силы Хуан Чао на исходе, в это время закрепился в Тунчжоу и Хуачжоу, явился в ставку Ван До и сдался ему перед строем войск. Императорский двор назначил Чжу Вэня синъин чжаотаофуши в Хэдуне ¹⁹ и пожаловал ему имя Цюаньчжун.

Четвертый месяц четвертого года Чжун-хэ (884 г.). Хуан Чао собрал остатки своего разбитого войска — еще более десяти тысяч человек — и напал на Чэньчжоу. Он окружил город и держал его в осаде почти триста дней. Чжао Чу с братьями совершал налеты на позиции Хуан Чао; произошло более ста больших и малых /49/ сражений, но положение осажденного города становилось критическим. Чжоу Цзи вместе с Ши Фу и Чжу Цюаньчжуяом направили в ставку Ли Кэюна гонцов с просьбой о помощи. Ли Кэюн объединил силы четырех округов: Сюйчжоу, Бяньчжоу, Сюйчжоу, Яньчжоу — и с войском, насчитывающим пятьдесят тысяч человек китайцев и инородцев, стал лагерем под Чэньчжоу. С Шан Жаном бой произошел у Тайюани ^19а. Шан Жан потерпел поражение и отступил. Когда Хуан Чао узнал, что Шан Жан разбит, он тут же снял осаду и ушел в направлении Бяньчжоу.

Пятый месяц. Пошли сильные дожди, вода на земле стояла на три чи, и лагерь Хуан Чао затопило; тут стало еще известно, что подходят главные силы Ли Кэюна, Хуан Чао снял войско и ушел в северо-восточном направлении. Шан Жан с пятью тысячами конников подошел к стенам Даляна. Чжу Цюаньчжун послал гонца за помощью к Ли Кэюну. Ли Кэюн с войском двинулся в путь. Прибыв к переправе Ванманьду севернее Чжунмоу, он узнал, что половина разбойников уже переправилась. Тогда он приказал ударить по противнику — убитых насчитали более десяти тысяч человек. Разбойничье войско было полностью рассеяно. Шан Жан со своим отрядом сдался. Хуан Чао насобирал около тысячи солдат и бежал в Яньчжоу. Ли Кэюн преследовал его до Юаньцзюя, но настичь не смог, зато он взял в плен малолетнего сына Хуан Чао, захватил его колесницу, одежду, утварь, печать и бирку и увел с собою более десяти тысяч пленных мужчин и женщин. Затем он двинулся к Бяньчжоу и стал лагерем под стенами города.

Чжу Цюаньчжун послал к Ли Кэюну слугу с убедительной просьбой пожаловать в город. Он проводил Ли Кэюна на ночлег [139] в Шанъюаньи и устроил большое пиршество. Поистине:

На пире кубков полно золотых,
волнуется в них люйи;
Над яствами песни взлетают в такт
пощелкиванью хунъя ²⁰.

Итак, Чжу Цюаньчжун приготовил угощение и пригласил Ли Кэюна на пир. Захмелев, Ли Кэюн дал себе волю и сказал несколько хвастливых слов, чего Чжу Цюаньчжун перенести не смог. Пир кончился, все были совершенно пьяны. Ян Яньхун, военачальник из Сюаньу, договорившись тайно с Чжу Цюаньчжуном, перегородил повозками дорогу и послал воинов окружить Шанъюаньи. Мертвецки пьяный Ли Кэюн спал, сотрясая землю храпом. Его охранники Сюе Чжицинь и Ши Цзинсы врукопашную схватились с солдатами Чжу Цюаньчжуна. Го Цзинчжу стащил Ли Кэюна с постели, спрятал его под нею, плеснул ему в лицо воды и, когда тот пришел в себя, объяснил, что случилось. Ли Кэюн раскрыл глаза, схватил лук и вскочил. Он увидел только дым и языки пламени вокруг, но, к счастью, начался сильный дождь, разразилась гроза, и все погрузилось во тьму. Сюе Чжицинь помог Ли Кэюну и нескольким его приближенным /50/ перебраться через стену, они прорвались через окружение и под сверкание молний скрылись. Ши Цзинсы, сдерживавший наседавших врагов, был убит мятежниками.

Чтобы избежать подозрений, Чжу Цюаньчжун пристрелил из лука Ян Яньхуна. Ли Кэюн, Сюе Чжицинь и остальные по веревкам спустились с городской стены и ушли.

Супруга Ли Кэюна, госпожа Лю, была женщиной весьма разумной, и, когда вернувшиеся приближенные рассказали ей о том, что произошло, она приказала казнить их; потом тайно призвала к себе дацзяна и велела попридержать солдат во избежание шума и волнений.

На следующий день утром Ли Кэюн решил поднять войско, чтобы расправиться с Чжу Цюаньчжуном. «Если самовольно поднять войско, откуда в Поднебесной будут знать, кто прав, кто виноват? — принялась увещевать Ли Кэюна госпожа Лю. — Не лучше ли обратиться с жалобой к императору, тогда Чжу Цюаньчжуну сказать будет нечего». Ли Кэюн послушался совета и отправил Чжу Цюаньчжуну полное укора письмо.

«О том, что произошло третьего дня, — написал в ответ Чжу Цюаньчжун, — я заранее ничего не знал. Это, видимо, посланец императора сговорился с Ян Яньхуном. Теперь, когда Ян Яньхун уже принял кару за свою вину, надеюсь, вы поймете и простите». В тот же день Ли Кэюн увел войско обратно в Цзиньян.

Ли Сыюань был родом из варваров ху, звали его Мяоцзиле, и фамилии он не имел. В то время никто в войске не мог сравниться с ним в храбрости, а ему было всего семнадцать лет. [140] Вместе с Ли Кэюном прорывался он в Шанъюаньи сквозь тучи стрел и ядер и не получил ни одной царапины. Ли Кэюн сделал его своим приемным сыном и дал имя Сыюань.

Седьмой месяц четвертого года Чжун-хэ. Ли Кэюн представил двору доклад, в котором рассказал о пережитом происшествии и обвинил Чжу Цюаньчжуна в намерении убить его в Шанъюаньи. В докладе говорилось:

«Подданный Ли Кэюн, старейшина шато. Моему отцу и мне выпало счастье быть облагодетельствованными милостями великой династии Тан — мы имеем от императора полномочия на управление пограничными землями. Только что с помощью Неба взята Чанъань; главный злодей сложил свою голову, храм предков императора снова в безопасности. Не будь ваше императорское величество столь мудры и могущественны, откуда бы взяться силам у вашего покорного слуги? Ваш слуга во главе войска возвращался в свой военный округ и по пути оказался у Бяньляна. Чжу Цюаньчжун пригласил меня в город, поместил в Шанъюаньи, а когда я захмелел, он вместе со своим сообщником Ян Яньхуном приказал окружить меня /51/ и хотел втихомолку убить, чтоб отомстить за обиду, нанесенную разбойнику Чао. Более трехсот моих людей, бирка и печать, находившиеся при мне, в один миг были уничтожены мятежниками Чжу Цюаньчжуна. Я совершенно уверен, что Чжу Цюаньчжун — приспешник Хуан Чао; он хитрит, играя в измену разбойникам, и в будущем непременно причинит горе императору. Ведь легче спастись от пожара, если заблаговременно и подальше убрать хворост; если же гасить пламя, когда оно разгорелось, то и на лбу, и на голове появятся ожоги. Нарыв лечится лучше, если он еще твердый; браться же за лечение, когда он прорвался, — значит ранить плоть и причинять боль. Ваш недостойный слуга уповает, что ваше величество мудро решите направить для расследования дела императорского уполномоченного и лишить Цюаньчжуна должностей и титулов. Ваш покорный слуга надеется получить указ, повелевающий с силами вверенного военного округа выступить карательным походом против Чжу Цюаньчжуна, чтобы искоренить в государстве зло, пока оно не дало всходов, и добросовестно довести это дело до конца.

Докладываю без страха и почтительно ожидаю высочайшего указа.

В двадцатый день седьмого месяца четвертого года Чжун-хэ подданный Ли Кэюн доклад представил».

Когда Си-цзун получил доклад Ли Кэюна, он не только не смог наказать Чжу Цюаньчжуна за вину, но Ли Кэюну пришлось подать еще целых восемь докладов, пока наконец император отправил в ставку к Ли Кэюну Ян Фугуна объявить высочайший указ. Указ гласил:

«Ознакомившись с представленным докладом, хорошо понял [141] вашу обиду. Дела в государстве только что приведены в порядок, и пока надо поддерживать то, чего мы добились. Дабы решить ваше дело миром, к Чжу Цюаньчжуну с указом направлен посол. В дружбе Ляня и Линя ²¹, в согласии Коу и Цзя ²² на первом месте стояли дела государства, а потом уже личная вражда. Направляя сейчас с Ян Фугуном указ, надеемся, что вы правильно поймете поступки Ляня и Линя, Коу и Цзя! Жалуем вас золотом и чаем по два гэ, а войску в награду за труды жалуем денег — пятьсот тысяч связок и пятьсот кусков шелка.

Наступили осенние холода, указов больше не последует».

Увидев, что в указе его просьба не удовлетворена, удрученный Ли Кэюн потерял покой и начал подумывать о карательном походе против Чжу Цюаньчжуна.

Восьмой месяц. Ли Кэюн получил титул лунсицзюньского вана.

Десятый месяц первого года правления Гуан-ци (885 г.) ²³. Тянь Линцзы направил Чжу Мэя ²⁴ и Ли Чанфу с объединенным войском на Хэчжун. Ван Чунжун явился в ставку Ли Кэюна просить помощи. Ли Кэюн, /52/ справедливо недовольный тем, что император не взыскал с Чжу Цюаньчжуна за нарушение по службе в Шанъюаньи, собрал войско, докупил коней и объединил все племена ху, договорившись с ними о нападении на Бяньчжоу. Ван Чунжуну он ответил: «Подожди, сначала я разделаюсь с Чжу Цюаньчжуном, вымету, словно опавшие листья, эту поганую нечисть». Ван Чунжун еще раз отправил гонца просить поддержки: «Если ждать, пока великий ван вернется из Гуаньдуна, я стану пленником. Не лучше ли сперва уничтожить прихвостней господина, потом взять Чжу Цюаньчжуна будет не так уж сложно?» Тогда Ли Кэюн представил двору доклад. Текст доклада гласил:

«Чжу Мэй и Ли Чанфу, которых объединяет нарушение принципов добродетели, столковались с Чжу Цюаньчжуном, желая сообща погубить вашего покорного слугу. Если ваш слуга не подумает о своей безопасности, он непременно погибнет. Уже собрано сто пятьдесят тысяч воинов — китайцев и инородцев, дабы в следующем году начать великий поход на Хэбэй и усмирить два военных округа. Обещаю, что к столице войска не приблизятся, тревожиться по этому поводу не следует. Когда оба округа будут усмирены, уничтожу Чжу Цюаньчжуна, чтобы хоть немного смыть позор за унижение в Шанъюаньи.

Покорный слуга докладывает без страха смерти и почтительно ожидает высочайшего указа.

В день десятого месяца первого года Гуан-ци подданный Ли Кэюн доклад представил».

Си-цзун ознакомился с докладом Ли Кэюна и направил к нему гонца с указом, повелевающим уладить дело миром. Ли Кэюн указа не принял. [142]

Двенадцатый месяц. Соединившись с Ван Чунжуном, Ли Кэюн выступил в поход, разбил лагерь в Шаюани и дал бой Чжу Мэю и Ли Чанфу. Враг потерпел поражение и отступил. Ли Кэюн повел войско вперед и приблизился к столице. Тянь Линцзы предложил императору переехать в Фэнсян. Стоило императору покинуть Чанъань, как дворец со всем богатством был дочиста разграблен мятежниками и сожжен.

Первый месяц второго года Гуан-ци (886 г.). Ли Кэюн привел войско назад в Хэчжун. Вместе с Ван Чунжуном они написали императору Си-цзуну доклад, в котором просили императора вернуться в столицу, а с Тянь Линцзы за его бесчисленные преступления умоляли взыскать по всей строгости закона. Си-цзун не внял их просьбе. Тянь Линцзы с войском вошел в ворота походного дворца императора и заставил Си-цзуна переехать в Баоцзи. Сопровождали императора всего человек сто. Даже министры и сановники ничего не знали об этом. Чжу Цзы и Ли Чанфу с войсками из Бинь и Ци продвинулись вперед и приблизились к ставке императора — удары гонгов и барабанов сотрясали небо и землю. Тогда Тянь Линцзы вынудил Си-цзуна покинуть Баоцзи и послал Ван Цзяня с пятьюстами солдатами, вооруженными длинными мечами, прокладывать императору дорогу. Вручив Ван Цзяню государственную печать, Си-цзун последовал за ним. Когда они поднялись на хребет Даганьлин, Ли Чанфу /53/ поджег настил на горной дороге. Ван Цзянь, поддерживая Си-цзуна под руки, помог ему проскочить через огонь.

Шестой месяц. Чжу Мэй возвел на престол Сян-вана Юня ²⁵ и объявил себя регентом. Сян-ван направил в Цзиньян к Ли Кэюну посла с указом, который гласил: «Государь мирно почил. Я выдвинут командующими и сейчас уже получил небесный мандат». Ли Кэюн пришел в страшное негодование. Он сжег указ, бросил в тюрьму посла, направил императору доклад и распространил воззвание, призывая военачальников в карательный поход. Император указом повелел Ян Шоуляну с двадцатитысячным войском выступить из Цзиньчжоу и вместе с Ван Чунжуном и Ли Кэгоном ударить по Чжу Мэю.

Второй месяц первого года Вэнь-дэ ²⁶ (888 г.). Чжан Цюаньи во главе своего войска напал на Хэян. Ли Ханьчжи сбежал в Цзэчжоу. Он явился в ставку Ли Кэюна и попросил оказать ему помощь. Ли Кэюн выслал семитысячный отряд конницы под командованием полководца Кан Цзюньли, чтобы помочь Ли Ханьчжи разделаться с Чжан Цюаньи. Чжан Цюаньи прибыл за помощью к Чжу Цюаньчжуну. Чжу Цюаньчжун направил в помощь ему отряд во главе с Дин Куаем. Дин Куай дал бой Ли Цуньсяо и разбил его. Кан Цзюньли увел свой отряд обратно.

Шестой месяц первого года [правления] Лун-цзи ²⁷ (889 г.) [императора] Чжао-цзуна. Ли Кэюн собрал большое войско и послал Ли Ханьчжи и Ли Цуньсяо в поход против Мэн Фанли. [143] Они захватили округа Цычжоу и Лочжоу, двинулись дальше и овладели Синчжоу. Мэн Фанли покончил с собою — принял яд. Ли Ханьчжи с войском вернулся в Шандан, и в Саньчуйгане был задан пир. Актеры исполняли «Песнь человеческого века» ²⁸. Когда они дошли до места, где говорилось о старости и дряхлости, песня стала так печальна, что кое у кого из присутствующих потекли слезы. Ли Цуньсюй, которому исполнилось только пять лет, стоял рядом с Ли Кэюном. «Настоящий муж смолоду должен добиваться славы, — сказал он в утешение. — Зачем же так скорбеть о закате дней?» — «Это удивительный мальчик! — воскликнул довольный Ли Кэюн. — Через двадцать лет он непременно сменит меня и будет сражаться в этих местах!»

Военачальники провозгласили наместником Мэн Цяня, младшего брата Мэн Фанли, и попросили помощи у Чжу Цюаньчжуна. Чжу Цюаньчжун приказал Ван Цяньюю с несколькими сотнями латников выступить на подмогу.

Второй месяц первого года Да-шунь (890 г.) ²⁹. Ли Кэюн атаковал Юньчжоу и, не добившись успеха, вернулся обратно.

Четвертый месяц. Чжан Цзюнь из-за не удовлетворившего его представления по службе, сделанного Ян Фугуном, сблизился с Тянь Линцзы и стал пренебрежительно относиться к Ян Фугуну. Император Чжао-цзун, зная о раздоре Чжан Цзюня с Ян Фугуном, специально назначил Чжан Цзюня первым министром, и Чжан Цзюнь постоянно сравнивал себя с Се Анем ³⁰ и Ван Дао. Ли Кэюн глубоко презирал Чжан Цзюня и, узнав о его назначении на пост министра, сказал послу, привезшему указ: «Господин Чжан хорош, но губит любое дело, это опасный и низкий человек, а государь поверил в его дутую репутацию и назначил министром. /54/ В будущем он непременно учинит беспорядки в Поднебесной!» Чжан Цзюнь узнал о словах Ли Кэюна и люто возненавидел его. В то время Хэ Ляньдо и Ли Куанвэй примкнули к Чжу Цюаньчжуну, и оба попросили наказать Ли Кэюна. Чжао-цзун приказал высшим сановникам собраться и обсудить положение. Сановники сочли невозможным направить войско в карательный поход против Ли Кэюна. Только двое — Чжан Цзюнь и Кун Вэй — упорно настаивали на походе. И тогда появился императорский указ, которым Ли Кэюн смещался со всех должностей и лишался всех титулов. Чжан Цзюнь представил гэйшичжуна Ню Хуэя на должность синтай паньгуаня. Ню Хуэй, узнав о повелении, вздохнул: «Помимо того что в стране во время траура вспыхнул мятеж, не нашли ничего другого, как устроить беспорядки на границе; вижу я, что они плохо кончат» ³¹. Он сослался на болезнь и не выехал к месту службы.

Перед отъездом, в день высочайшего приема, Чжан Цзюнь хвастливо заявил государю: «Дайте вашему покорному слуге сначала справиться с заботами за пределами столицы, потом я избавлю вас от беды в столице». Он, конечно, имел в виду Ян [144] Фугуна. А Ян Фугун, услыхав об этом, устроил Чжан Цзюню в квартале Чанлэфань прощальный пир. Взяв кубок с вином, он предложил Чжан Цзюню осушить его.

Разве не сказано?

Друг мой, я вас приглашаю еще раз
чарку вина осушить:
Из Янгуаня на запад уйдете близких там нету людей.

Чжан Цзюнь от вина отказался. Тогда Ян Фугун с усмешкой спросил: «Вы взялись за оружие, чтоб воевать, зачем же пускать пыль в глаза?» — «Подождите, — ответил Чжан Цзюнь, — вот усмирю разбойника и вернусь, тогда покажу, как я пускаю пыль в глаза». Ян Фугун глубоко возненавидел его.

Восьмой месяц. Императорские войска подошли к Иньдигуаню. Чжу Цюаньчжун приказал доблестному полководцу Гэ Цунчжоу с тысячью конников из Хугуаня скрытно подойти к Лучжоу, прорвать кольцо окружения и войти в город.

Чжан Цзюнь приказал чжаотаофуши Сунь Кую отправиться в военный округ, и в восьмом месяце Сунь Куй выступил из Цзиньчжоу. Узнав, что должен подойти Сунь Куй, Ли Цуньсяо с тремястами конников устроил засаду в ущелье западнее Чанцзы. Он захватил Сунь Куя и императорского уполномоченного Хань Гуйфаня, посадил их в клетку, установленную на телеге, и отправил в ставку Ли Кэюна. Ли Кэюн предложил Сунь Кую пост помощника командующего в Хэдуне. «Я — сановник Сына Неба, — сказал Сунь Куй. — Я попал сюда, потерпев поражение в бою, потому с радостью приму смерть. Неужели я склоню голову и со смиренным сердцем пойду служить какому-то управителю военного округа?» Ли Кэюн очень рассердился и приказал отпилить голову Сунь Кую. Пила никак не шла. «Ах ты, ублюдок дохлой суки! — выругался Сунь Куй. — Не знаешь разве, что пилить людей надо, зажав между досками?» Тогда Сунь Куя приказали зажать в доски и распилили. Брань его не смолкала, пока не наступила смерть.

Девятый месяц. Чжу Цюаньчжун двинул /55/ к Цзэчжоу войско и осадил город. [Солдаты] громко кричали Ли Ханьчжи: «Господин министр Чжан держит в осаде Тайюань, Гэ-пушэ закрепился в Лучжоу, через десять дней и норы не останется, где бы шато могли укрыться. Неужели вы, господин министр, думаете удержаться?» Как раз в это время к Цзэчжоу привел свои отряды Ли Цуньсяо. Отобрав пятьсот конников, он объехал вокруг лагеря войск из Бянь, громко выкрикивая: «Я явился искать нору для шато! Хочу вашего мяса, чтоб насытить своих воинов. Кто там у вас пожирнее — выходите!» Доблестный полководец Дэн Цзиюнь вышел на бой и сразу же попал в плен к Ли Цуньсяо, отряд был наголову разбит. Ли Цуньсяо, продолжая наступление, [145] атаковал Лучжоу — Гэ Цунчжоу бросил город и под покровом ночи скрылся. Ли Кэюн назначил Кан Цзюньли наместником в Чжаои, а Ли Цуньсяо — гражданским правителем Фэньчжоу. Ли Цуньсяо, разгневанный тем, что не получил Чжаои, стал подумывать об измене.

Десятый месяц. Императорская армия ушла из Иньдигуаня. Ли Кэюн приказал Ли Цуньсяо с пятью тысячами пеших воинов укрепиться под Чжаочэном. Хань Цзянь с тремястами храбрецов ударил ночью по лагерю Ли Цуньсяо. Тут вступили в бой солдаты, которых Ли Цуньсяо держал в засаде, и отряд Хань Цзяня потерпел полное поражение. Продолжая наступление, Ли Цуньсяо подошел прямо к западным воротам Цзиньчжоу. Чжан Цзюнь на коне выехал на бой. Он потерпел поражение, вернулся в город и закрыл ворота, чтобы обороняться. Но тут Ли Цуньсяо во главе войска двинулся на Цзянчжоу и захватил город. Чжан Цзюнь и Хань Цзянь с легкой кавалерией обратились в бегство.

Ли Кэюн направил Хань Гуйфаня обратно ко двору с докладом, в котором жаловался на несправедливость. В докладе говорилось:

«Семья вашего покорного слуги Ли Кэюна на протяжении трех поколений пользовалась милостями четырех государей. Во время правления императора Сянь-цзуна мы разбили Пан Сюня; в царствование ныне покойного императора расправились с Хуан Чао; изгнали Сян-вана, сохранили И и Дин; и если ваше императорское величество носит сейчас на голове пожалованную Небом шапку, а на поясе печать из белой яшмы ³², то усилий вашего покорного слуги в это вложено много. Если вашему слуге ставится в вину поход на Юньчжоу, почему же не наказан Тоба Сыгун за захват Фу и Янь и Чжу Цюаньчжун за вторжение в Сюй и Юнь? Если там награждают, а здесь карают, может ли ваш покорный слуга не роптать? Сейчас, когда Чжан Цзюнь выступил в поход, ваш слуга никак не мог сидеть сложа руки в ожидании своего конца — уже собраны пятьдесят тысяч воинов, китайцев и инородцев, чтобы пойти прямо на Пу и Тун и биться с Чжан Цзюнем. Не одолею его — охотно смирюсь с лишением чинов и званий; в противном случае с легкой конницей буду взывать у ворот дворца ³³, отвешивать земные поклоны красным ступеням ³⁴, докладывая, что изменник приведен к трону и должен быть по закону наказан императором. После этого ваш слуга отдаст себя на суд и почтительно станет ждать топора палача.

В некоторый день десятого месяца первого года Да-шунь лишенный должностей и званий бывший старейшина шато Ли /56/ Кэюн доклад представил».

Ознакомившись с докладом Ли Кэюна, Чжао-цзун собрал двор на совет — не испугаться было нельзя. Как раз в это время войска Чжан Цзюня и Хань Цзяня потерпели поражение, Сунь Куй попал в плен, и сановники пребывали в сильной тревоге. [146]

Первый месяц второго года Цянь-нин ³⁵. Ли Кэюн снова подал двору доклад. В докладе говорилось:

«Ваш покорный слуга видит, что под предлогом служения вашему, государь, делу, да живет оно вечно, Чжан Цзюнь постоянно добивается выгоды для себя. Зная, что между вашим покорным слугой и Чжу Вэнем глубокая вражда, он тайно объединился с ним. Сейчас ваш покорный слуга без службы и титулов, без всех своих званий — преступник и бездомный бродяга, который не смеет вернуться на границу и в безвыходном положении должен ютиться в Хэчжуне, почтительно ожидая вашего решения!»

Когда Чжао-цзун получил доклад Ли Кэюна, он понизил в должностях Чжан Цзюня и Кун Вэя и назначил их служить в отдаленные округа. Ли Кэюна восстановили в прежних чинах и званиях и разрешили вернуться к месту службы в Цзиньян.

Второй месяц. Чжан Цзюнь сбежал в Хуачжоу к Хань Цзяню, и вместе с Кун Вэем они тайно попросили Чжу Цюаньчжуна о помощи. Чжу Цюаньчжун представил двору доклад с жалобой на несправедливость. Императору ничего не оставалось: он боялся огня злобы Чжу Цюаньчжуна и поэтому поступил так, как тому было угодно. Ли Кэюну дополнительно была пожалована должность чжуншулина, а Чжан Цзюня понизили [в должности] — его назначили сыху в Сючжоу.

Когда-то Ли Цуньсяо, наместник округов Синчжоу, Минчжоу и Цычжоу, и Ли Цуньсинь стали приемными сыновьями Ли Кэюна. Ли Кэюн больше любил Ли Цуньсиня. Ли Цуньсяо решил как следует отличиться, чтобы завоевать расположение Ли Кэюна, но Ли Цуньсинь оговорил его. Испугавшись, что клевета навлечет беду, Ли Цуньсяо тайно заключил союз с Ван Жуном и Чжу Цюаньчжуном. Чжу Цюаньчжун доложил двору, что Ли Цуньсяо с подвластными ему округами Синчжоу, Минчжоу и Цычжоу добровольно перешел под власть императорского двора, и попросил пожаловать его бунчуком и биркой; еще он просил разрешения собрать объединенное войско округов и выступить в карательный поход против Ли Кэюна. Император издал указ о назначении Ли Цуньсяо командующим трех округов, но войско собирать не разрешил. Ли Кэюн осадил Синчжоу — он окружил город рвом и стеной, чтобы надежно держать его в своих руках. В Синчжоу кончилось продовольствие. Ли Цуньсяо вышел из города, явился к Ли Кэюну и, поклонившись до земли, признал свою вину. Ли Кэюн приказал в клетке на телеге увезти его в Цзиньян и /57/ там казнить перед присутствием — разорвать на куски, привязав к телегам.

Второй год Цянь-нин (895 г.). Ван Синъюе, Ли Цзипэн, Ван Синъюй и Ли Маочжэнь подняли мятеж. Император Чжао-цзун, спасаясь от бунтовщиков, переехал в Шимэньчжэнь.

Седьмой месяц. Ли Кэюн во главе стопятидесятитысячного [147] войска китайцев и инородцев выступил навстречу императору, чтобы помочь ему вернуться во дворец. Он стал лагерем у Хуачжоу и отправил своего сына Ли Цуньсюя в походную резиденцию государя, чтобы представить доклад и осведомиться о здоровье государя. Ли Цуньсюй, которому исполнилось всего одиннадцать лет, был послан просить императора торжественно вернуться в столицу. Чжао-цзуна поразил необычный облик мальчика. Он одарил Ли Цуньсюя кубком цичи ³⁶, блюдом из драгоценного нефрита и, погладив ласково по спине, сказал: «Этот мальчик станет опорой государству и в будущем, конечно, сохранит верность моему дому. Он вызывает любовь и расположение». Сняв с себя яшмовый пояс, император пожаловал его Ли Цуньсюю. Ли Кэюн был назначен чжаотаоши, и государь повелел ему выступить в поход против Ван Синъюя.

Одиннадцатый месяц. Ван Синъюй с пятью тысячами латников закрепился в Лунцюаньсае. Ли Кэюн стремительно атаковал его, и Ван Синъюй отступил в Биньчжоу, Ли Кэюн пошел вперед и окружил Биньчжоу. Ван Синъюй поднялся на городскую стену и, рыдая, обратился к Ли Кэюну. «Я невиновен, — сказал он, — вынужденный переезд государя — дело рук Ли Маочжэня и Ли Цзипэна, я тут совершенно ни при чем. Прошу вас, переместите войска к Фэнсяну, за вину надо взыскивать там. Я хочу смиренно вернуться под власть императора, больше никогда я не заставлю великое войско обнажать клинки». — «Что это, господин Ван, вы стали так почтительны? — произнес в ответ Ли Кэюн. — Я получил императорский указ, повелевающий мне покарать трех мятежных подданных, и вы — один из них. Если вы сейчас и смиритесь перед государем, не мне решать вашу судьбу». Ван Синъюй понял, что наказания ему не миновать. Вместе с семьей он прорвался через окружение и скрылся. Ли Кэюн вошел в Биньчжоу, опечатал казначейство и успокоил население. Не прошло и двух дней, как Ван Синъюй был убит солдатами, и голову его доставили в ставку Ли Кэюна.

Двенадцатый месяц. Указом императора Ли Кэюну был пожалован титул Цзинь-вана; ему жаловались латы и доспехи для коня, лук и стрелы; боевой расшитый золотом халат и золотой пояс; меч, серебряная узда и боевой конь. Еще ему было пожаловано знамя, на котором император начертал слова: «До конца верный защитник страны Цзинь-ван Ли Кэюн» и которое приказано было всегда нести впереди при выступлении в поход.

Для изъявления благодарности Ли Кэюн направил ко двору своего секретаря Ли Сицзи с докладом. Текст доклада гласил:

/58/ «Ваш покорный слуга Ли Кэюн, опираясь на силу оружия и могущество Неба, выступил в поход, дабы покарать трех мятежных подданных. Головы двух злодеев — Ли Цзипэна и Ван Синъюя — уже добыты, один только Ли Маочжэнь, [поднявший] ³⁷ войско в Фэнсяне, еще скрывается от небесной кары. Ваш [148] покорный слуга несет ответственность за то, что окраинный округ не признает величия столицы, что императора принудили бежать и заставили тяжело страдать народ; смертью не искупить такое преступление, так смеет ли ваш слуга избежать наказания за нарушение службы? Ваше императорское величество, не посчитав своего слугу непригодным, издали указ о выступлении в карательный поход; государственный преступник еще не истреблен, а ничтожного удостоили милостивой награды. Покорный слуга желает приблизиться к светлому сиянию и доложить мудрейшему о том, что не воспользуется переброшенными войсками, он собственными силами выступит в карательный поход и полностью исправит ошибки своей плохой службы. Удовлетворится просьба вашего слуги, удостоюсь мудрейшего повеления, тогда в назначенный срок добуду победу, и не пройдет десяти дней, как голова Маочжэня будет положена к вашим стопам. Ожидаю решения.

В двенадцатом месяце второго года Цянь-нин покорный слуга Ли Кэюн доклад представил».

Чжао-цзун обратился за советом к своим приближенным и сановникам — он боялся, что после уничтожения Ли Маочжэня сила войск шато возрастет и императорская власть не сможет держать их в повиновении. Поэтому он пожаловал Ли Кэюна указом с похвалой за преданность. Указ гласил:

«Ознакомившись с представленным докладом, готов признать вашу преданность, весьма заслуживающую похвалы и восхищения. В выражении своей непокорности Ван Синъюй зашел слишком далеко, за что уже и понес наказание. Ли Маочжэнь и Хань Цзянь сами осознали свою вину и, понимая, что награждают по службе, умоляют о прощении. Кроме того, необходима передышка войску, нужен покой народу. Вы давно с войском, устали от тягот походной жизни, воины сильно утомлены — можете сейчас же возвращаться в военный округ, не представляясь при дворе. Если Ли Маочжэнь и остальные не раскаются в своем страшном злодействе, подумаем о новом походе. Посему [издан] настоящий указ, вам надлежит ознакомиться с ним».

Ли Кэюн получил указ и не посмел двинуться в новый поход. Он, конечно, устроил пир в честь императорского посла, привезшего указ, и, захмелев, сказал ему: «Насколько я понимаю направление мыслей двора, там подозревают меня в двуличии. Но пока Ли Маочжэнь не уничтожен, в Гуаньчжуне не будет спокойных дней. Я нахожусь так недалеко от дворца, как же мне не позволили увидеть лик государя?» Тут вперед выступил Гэ Юй, один из военачальников Ли Кэюна. «Государь так недавно вернулся во дворец, что и циновка под ним не успела нагреться. Сердца людей в тревоге, каждый неспокоен, — обратился он к Ли Кэюну, — и, если вы с войском /59/ переправитесь у Вэйцяо, в столице опять возникнет переполох. Ведь этот поход был предпринят только для того, чтобы помочь государю справиться с[149] мятежниками, а вовсе не ради приема у государя. А раз и указ повелевает не являться ко двору, так соберите лучше войско и возвращайтесь домой». — «И вы, командующий Гэ, тоже не хотите, чтобы я изъявил покорность двору? — смеясь, проговорил Ли Кэюн. — И это говорит житель Поднебесной!» Он приказал секретарю снова писать доклад государю:

«Ваш покорный слуга Ли Кэюн с почтением принял высочайший указ, повелевающий ему с войском возвратиться обратно во вверенный военный округ. Благоговею перед безгранично щедрым милосердием и сегодня же, как должно, выступаю в путь. Однако со всей недостойной преданностью позволю заметить, что, находясь от императора так близко — прямо рукой подать, я действительно желал узреть его ясное сияние и лично доложить о том, как истребить злодея и смыть позор.

В ответ на высокий указ, освобождающий меня от представления при дворе, имею честь направить доклад, дабы сердечно проститься. Почтительно прошу мудрого снисхождения.

В некоторый день двенадцатого месяца второго года Цянь-нин покорный слуга Ли Кэюн докладом выражает благодарность».

Во главе войска Ли Кэюн возвратился обратно в военный округ.

Раньше, когда Ли Кэюн стоял севернее реки Вэй, Ли Маочжэнь и Хань Цзянь в страхе перед его нападением начали выказывать императору почтение и непрерывно слали подарки, но стоило Ли Кэюну с войском уйти, как подношения постепенно сократились, и в докладах стали проскальзывать высокомерие и надменность.

Седьмой месяц третьего года ³⁸. Ли Маочжэнь пошел в наступление и приблизился к столице — император Чжао-цзун переехал в Хуачжоу.

Восьмой месяц. Хань Цзянь разослал по всем областям воззвание, призывая Поднебесную доставлять провиант во временную резиденцию императора. Услыхав о смуте, Ли Кэюн тяжело вздохнул: «Если бы в прошлом году послушались моего совета, разве сейчас случилась бы беда?» Он набрал по всем областям пешее и конное войско и выступил на помощь императору. Лю Жэньгун, командующий в Ючжоу, сославшись на набеги киданей, решил не посылать солдат. Ли Кэюн направил ему письмо, взывая к ответственности перед великим долгом. Лю Жэньгун швырнул письмо на землю, грубо выругался и посадил гонца Ли Кэюна в тюрьму. Ли Кэюн разгневался и выступил в поход против Лю Жэньгуна. Лю Жэньгун выслал против него Дань Кэцзи. В тот день стоял густой туман, вокруг ничего не было видно, люди перемешались, кони топтали друг друга. Дань Кэцзи потерпел поражение. Однако Ян Шикань спрятал у Мугуацзяни пеших и конных воинов, и, когда Ли Кэюн бросился вслед за Дань Кэцзи, на него со всех сторон ударили из засады. Конь Ли Кэюна [150] оступился, Ли Кэюн спешился, за узду потащил его в чащу леса и спрятался. Конь заржал. С тайной мольбой Ли Кэюн обратился к нему: «Если мне на моем веку суждено владеть Тай/60/юанью, перестань ржать». Ржание прекратилось. Мятежники не смогли найти Ли Кэюна, и он остался жив.

Когда наступил второй месяц второго года Тянь-фу ³⁹ (902 г.), Чжу Цюаньчжун послал Ши Шуцуна и Чжу Юнина во главе трехсоттысячного войска атаковать лагерь Чжоу Дэвэя и Ли Сычжао. В то время лагерь войск Бяньляна растянулся ли на десять, а все силы Цзиньяна, пешие и конные, насчитывали всего около десяти тысяч человек. Снова и снова бросался в бой Чжоу Дэвэй, но одолеть противника не смог и побежденный отступил. Ши Шуцун и Чжу Юнин успешно продвигались вперед. Они прорвались в Хэдун, захватили Цычжоу, Фэньчжоу, Сичжоу, окружили Цзиньян и ударили по его западным воротам. Ли Кэюн созвал военачальников на совет — он думал уходить в Юньчжоу. Ли Цуньсинь предложил идти на север за помощью дада ⁴⁰. Ли Сычжао, Чжоу Дэвэй и Ли Сыюань сказали: «Мы и сами сумеем постоять здесь за себя. Великий ван, вы не должны осуществлять свой план. Не вызывайте колебаний в сердцах людей, это совсем ни к чему». Тут и госпожа Лю выступила вперед — остановить мужа. Ли Кэюн за несколько дней собрал остатки своего разбитого войска. Ли Сыюань и Ли Сычжао с добровольцами непрерывно совершали вылазки к лагерю Ши Шуцуна и Чжу Юнина и одержали несколько побед.

Чжу Цюаньчжун, находившийся в то время в Хэчжуне, увидел однажды ночью сон: как будто дрались они с Ли Кэюном, и Ли Кэюн свалил его на землю, а какая-то черная змея ужалила в голову. Боль от укуса пронзила все тело, и Чжу Цюаньчжун проснулся. Он понял, что сон этот не к добру, и, как только наступило утро, сразу же написал Ши Шуцуну и Чжу Юнину, чтобы они со всем войском выступали в обратный путь. В то время как раз произошло наводнение и начался мор. В войсках Бяньляна число убитых, раненых и умерших от болезней превысило половину. Когда отряды Чжу Юнина и других двинулись обратно, Ли Сычжао и Чжоу Дэвэй с конницей бросились вслед за ними и снова овладели тремя округами: Цычжоу, Сичжоу и Фэньчжоу. После этого Ли Кэюн и Чжу Цюаньчжун не воевали несколько лет.

Восьмой месяц второго года Тянь-фу ⁴¹. Чжу Цюаньчжун убил Чжао-цзуна ⁴² и возвел на престол царевича Чжу ⁴³.

Когда наступил десятый месяц третьего года Тянь-ю правления Чжао-сюань-ди (906 г.), Лю Жэньгун направил в Хэдун посла просить мира. Более ста раз ездил посол туда и обратно — Ли Кэюн, подозревая Лю Жэньгуна в притворстве и измене, сначала не пошел на мир. Тогда сын Ли Кэюна Ли Цуньсюй стал увещевать его: «Сейчас в Поднебесной в восьми-девяти [151] случаях из десяти сила на стороне Чжу Вэня. Севернее Реки /61/ только Хэдун да Ю[чжоу] и Цан[чжоу] враждуют с ним. И если теперь мы не объединим с Лю Жэньгуном свои силы для общей борьбы, разве это пойдет на пользу Хэдуну? Герой, замысливший большое дело, не обращает внимания на мелкие обиды. Хотя Лю Жэньгун и ставил нас в трудное положение, но сейчас, дойдя до крайности, повернулся к нам. Кроме того, поддержать его в беде — это как раз и есть то, что Кун-цзы называл "добром воздать за обиду"». Ли Кэюн внял словам Ли Цуньсюя и дал согласие на мир с Лю Жэньгуном. Лю Жэньгун послал в Цзиньян тридцатитысячное войско.

Четвертый год Тянь-фу ⁴⁴. Лян-ван Чжу Цюаньчжун изменил имя на Хуан, провозгласил себя императором, а танскому императору дал титул Циинь-вана.

Первый месяц пятого года Тянь-ю (908 г.). Цзинь-ван Ли Кэюн тяжело заболел. Чжоу Дэвэй и другие военачальники со своими войсками стали лагерем в Луаньлю. Ли Кэюн давал последние наставления своему младшему брату Ли Кэнину: «У сына моего Ли Цуньсюя замыслы далекие, он непременно сумеет завершить мое дело и возвеличит наших предков. Ты и остальные хорошенько руководите им. Поручаю теперь Яцзы тебе, заботься и помогай ему». А Яцзы — это детское имя Ли Цуньсюя. И, глядя на Ли Цуньсюя, Ли Кэюн еще сказал: «Ли Сычжао давно страдает в осаде, мне не удастся и взглянуть на него. После похорон ты должен бросить все силы ему на помощь». Проговорив это, Ли Кэюн умер. Ли Цуньсюй не переставал горько оплакивать его. К нему вошел Ли Кэнин. «Военачальники желают представиться и принести поздравления, — сказал он. — Ведь сыновняя почтительность заключается в том, чтобы не дать погибнуть делу жизни отца, не следует так много плакать». Тогда Ли Цуньсюй вышел и воспреемствовал пост командующего. Ли Кэнин во главе военачальников принес поздравления, и Ли Цуньсюй передал в его ведение все военные дела.

Пятый месяц. Ли Сыань, давно осаждавший Лучжоу, все еще не мог взять город. Ли Сычжао упорно защищался, укрывшись за стенами; продовольствие у него было на исходе. Лян-ван направил к Ли Сычжао посла с предложением сдаться. Ли Сычжао сжег указ и казнил посла.

Государь Лян, подозревая, что смерть Ли Кэюна обман, отвел свои войска обратно в Далян. Цзинь-ван устроил генеральный смотр войск, назначил Дин Куая дучжаотаоши и приказал Чжоу Дэвэю, стоявшему в Цзиньяне, выступить к Лучжоу. Цзинь-ван из Шандана привел войско в Саньчуйган. «Это то место, — сказал он, вздохнув, — где пировал покойный ван». Здесь он и устроил засаду. На следующее утро все затянуло густым туманом, день на земле померк, войска, продвигавшиеся в тумане, подошли прямо к Цзясаю и разбили лагерь. Лянское войско спало спокойным [152] сном. Цзинь-ван приказал Ли Сычжао и Чжоу Дэвэю разделиться и действовать с двух направлений. Они засыпали ров, подожгли лагерь противника и с криками ворвались в него. Лянское войско потерпело сокрушительное поражение, погибло свыше сорока военачальников, /62/ отряды отступали, бросив горы снаряжения, оружия и продовольствия. Чжоу Дэвэй, развивая наступление, атаковал Цзэчжоу. Лянский полководец Ню Цуньцзе повел отряд на помощь Цзэчжоу. Цзинь-ван с главными силами возвратился в Цзиньян, дал отдых войску и вручил награды.

Двенадцатый месяц седьмого года Тянь-ю (910 г.). Лянский Чжу Хуан выступил в поход, приблизился к Чжэньчжоу и стал лагерем в Босяне. Ван Жун из Чжао тотчас обратился за помощью к Цзинь. Цзинь-ван послал Ван Жуну пятитысячный отряд; сам он прибыл в Чжаочжоу и соединился с Чжоу Дэвэем. В руки к цзиньцам попали лянские сборщики хвороста. Когда их стали допрашивать, они сказали: «Лянский государь ⁴⁵ предупредил старших военачальников: "Пусть в Чжэньчжоу стены будут хоть из железа, вы все равно должны взять его"». Цзинь-ван приказал [передать это] в Чжао, двинулся с войском вперед и разбил лагерь в тридцати ли от Босяна. Чжоу Дэвэя с конницей он направил к самому лянскому лагерю, и тот все время старался вызвать лянцев на бой. Лянское войско упорно отсиживалось за стенами лагеря и на бой не выходило. Чжоу Дэвэй обратился к Ли Цуньшоу. «Драться лянцы не хотят, — сказал он, — но посуетиться и побряцать оружием не прочь. Если с них не сбить спесь, как мы добьемся победы?» И крикнул своим солдатам: «Все войско Лян — это мясники и торгаши из Бяньчжоу. Хоть они и сверкают панцирями, но драться не хотят. Захватите каждый по одному из них живым — и этого хватит, чтобы разбогатеть».

Во главе тысячи с лишним отборных солдат Чжоу Дэвэй вступил в бой, преследуя противника, дошел до реки Ехэ и там остановился.

Цзинь-ван лежал в шатре. Чжоу Дэвэй отправился с визитом к Чжан Чэнъе и сказал ему: «Да-ван рвется к победе, но недооценивает противника. Сейчас до лагеря разбойников недалеко, только река разделяет нас, и, если они наведут мост и насядут на меня, моим воинам придется туго. Не лучше ли отойти к Гаои и выманить разбойников из лагеря? Они выйдут на бой, я вернусь в свой лагерь; они станут уходить в лагерь, я дам им бой да еще пошлю легкую конницу отбить обозы. Месяца не пройдет — разбойники непременно будут разбиты». Чжан Чэнъе вошел в спальное помещение шатра, раздвинул полог и осторожно коснулся Цзинь-вана: «Разве теперь время вану нежиться в постели? За валом сильный враг!» Как раз в это время сдавшиеся в плен лянские солдаты сообщили: «Лянцы собираются наводить плавучий мост». Вышло так, как предполагал Чжоу Дэвэй. В тот же [153] день лагерь был свернут и цзиньское войско отошло оборонять Гаои.

Когда наступил одиннадцатый месяц десятого года Тянь-ю (913 г.), округа Лулун, Ю и Цан снова перешли под власть Цзинь. Лю Шоугуан попросил Цзинь принять его капитуляцию, но получил отказ, так как Лю Шоугуана подозревали в неискренности. /63/ Он обратился за помощью к киданям. Кидани, зная его неверность, помощи не послали. Перед самым приходом главных сил Цзинь-вана Лю Шоугуан поднялся на городскую стену и сказал Чжоу Дэвэю: «Дождусь прихода Цзинь-вана, тогда открою ворота, поклонюсь до земли и выслушаю его волю». И вот Цзинь-ван один подъехал верхом к городской стене: «Когда Чжу Вэнь предательски захватил трон, я [хотел] ⁴⁶ объединить с вами силы Хэшо, чтобы восстановить на престоле династию Тан. Но вы вынашивали недобрые планы и по примеру Чжу Вэня, как бешеный, старались урвать что-нибудь себе. Командующие Чжэнь и Дин покорно служили вам как главе союза, но вы не пожелали поддержать их, потому теперь вы и попали в беду. Когда настоящий муж берется за дело, он должен предвидеть, каков будет исход, а к чему сегодня вы пришли?» — «Сегодня Лю Шоугуан — мясо на жертвенном столе великого вана, — ответил Лю Шоугуан, — и великому вану решать мою судьбу!» Ван сжалился над ним и, переломив в знак клятвы стрелу, сказал: «Выйдешь из города и явишься ко мне представиться, я тебе вреда не причиню». В ту же ночь любимый военачальник Лю Шоугуана Ли Сяоси спустился по веревкам с городской стены и сдался в плен. При этом он сообщил, что сил в городе нет и продовольствие кончилось. Цзинь-ван быстро поднял войско, ударил со всех сторон по городу и взял в плен Лю Жэньгуна. Когда Цзинь-ван вступил в Ючжоу, Лю Шоугуан сбежал из города с женой и детьми. Цзинь-ван назначил Чжоу Дэвэя командующим в Лулун, а Ли Сыюаня — в Чжэнъу.

А теперь расскажем о том, что, когда Лю Шоугуан, пытаясь скрыться, бросился бежать к Цанчжоу, он заблудился и сбился с пути. Его поймали и доставили в ставку Цзинь-вана. Цзинь-ван наградил войска и с главными силами выступил из города. Лю Жэньгуна и Лю Шоугуана — отца с сыном — он поместил в клетки, установленные на телегах, написал победную реляцию и укрепил ее на знамени. В реляции сообщалось:

«Лю Жэньгун и его сын, преисполненные злобы, сеяли раздоры. Примкнув к мятежникам, они ниспровергли алтарь предков великой Тан и замучили жестокостью всех живущих; то смиряясь, то снова восставая, своим вероломством они причинили столько зла, что простой народ отвратил от них сердца, а мужи долга в гневе сжали зубы. Когда сил у них не стало, они послушно сложили руки и тут же сдались. Но если они избежали кары небесной, пусть не минует их суд людской. Под стражей [154] отправляются они в клетках к храму покойного императора ⁴⁷, дабы выслушать там решение по своему делу». Лю Жэньгуна с сыном поместили под знаменем с реляцией, и объединенное войско, распевая победные песни, двинулось к Цзиньяну.

Вот уж можно сказать:

Кони ступают звенят стремена золотые;
Воины к дому
с песней идут боевою.

/64/ Цзинь-ван доставил Лю Жэньгуна с сыном к храму покойного Цзинь-вана. Лю Шоугуана связали и перед храмом обезглавили. Когда подошло время казни, Лю Шоугуан громко крикнул: «Это Ли Сяоси посоветовал мне не сдаваться!» Ли Сяоси вышел вперед, с ненавистью глядя на Лю Шоугуана: «А вести себя по-скотски — путаться дома с отцовскими наложницами и развратничать с женами младших братьев, этими делишками тоже я тебе посоветовал заниматься?» — стал он поносить Лю Шоугуана. Цзинь-ван возмутился — ведь Ли Сяоси в лицо обругал своего господина, что считалось непочтительным, и приказал сначала зарубить Ли Сяоси; потом казнили и Лю Шоугуана. На Лю Жэньгуна надели колодки и отправили в Дайчжоу. Там ему разрезали грудь, вынули сердце и выпустили кровь — принесли жертву могиле покойного вана. После жертвоприношения тело Лю Жэньгуна доставили в ставку и обезглавили.

Одиннадцатый год Тянь-ю (914 г.). Чжаоский Ван Жун и Ван Чу-чжи, каждый в отдельности, направили послов к Цзинь-вану с предложением занять пост шаншулина. Цзинь-ван трижды отказывался, но потом принял предложение, учредил синтай, открыл присутствие и установил ранги и должности для чиновников, как это было во времена, когда танский Тай-цзун стал шаншулином.

Двенадцатый год Тянь-ю (915 г.). Командующий лянским военным округом Тяньсюн Ян Шихоу, кичась своими заслугами, создал отряд под названием «Серебряные пики на службе командующего», насчитывавший около тысячи человек. Он мечтал возродить величие прежних свирепых стражей командующего. Теперь Ян Шихоу умер. Государь Лян назначил Хэ Дэлуня командующим в Тяньсюн и разделил входившие туда шесть округов на два военных округа. Опасаясь, однако, что вэйцы не подчинятся приказу, лянский государь сначала приказал Лю Синю с шестидесятитысячным войском переправиться через Реку, чтобы такой устрашающей силой заставить людей покориться. Воины родом из Вэйчжоу переселяться не захотели, в войске начались беспорядки, солдаты подожгли лагерь и бросились грабить население. На следующее утро они ворвались в присутствие командующего и заставили Хэ Дэлуня переместиться в башню. Чжан Янь — [155] командир отряда Серебряных пик — сам возглавил своих подчиненных, и они с обнаженными мечами в руках остановили вояк-грабителей. Лян-ван направил гунфэнгуаня Ху И в гарнизон Вэйчжоу с ласковым указом и назначил Чжан Яня гражданским правителем города. Чжан Янь захотел вернуть обратно три отторгнутых округа. Государь Лян просьбу не удовлетворил и еще раз направил в ставку Чжан Яня посла с повелением. Чжан Янь в клочья разорвал указ, швырнул его на землю и, гневно тыча пальцами на юг ⁴⁸, принялся поносить перед Хэ Дэлунем императора. «Сын Неба — невежда и дурак, которому люди, как скотине, продели кольцо в нос. И это называется император!» Он так насел на Хэ Дэлуня, что сильно поколебал его — тот не сумел подчиниться приказу /65/ и обратился к Цзинь-вану с письмом о помощи. Подозревая, что бунт в Вэй — ловушка, Цзинь-ван не согласился вести туда войска. Тогда Хэ Дэлунь послал Цзинь-вану с паньгуанем Сы Тином двести тысяч связок монет для награждения войск и тайно передал ему: «Чжан Янь жесток и хитер, справиться с ним трудно. Когда прибудут главные силы Цзинь-вана, прежде всего надо уничтожить этого злодея». Цзинь-ван выступил в поход и стал лагерем в Юнцисяни. Чжан Янь, отобрав для своей охраны пятьсот человек из отряда Серебряных пик, явился к нему на прием. Цзинь-ван поднялся на верхний ярус почтовой станции и обрушился с бранью на Чжан Яня: «Ты в своей гордыне стал бунтовщиком, ты осмелился угрожать старшему военачальнику, ты мучил простой народ. Я прибыл сюда с войском только для того, чтобы защитить и успокоить людей, а вовсе не ради захвата земель. Хоть у тебя и есть предо мной заслуги, я все-таки должен наказать тебя в отмщение за простых людей Вэйчжоу». Чжан Яня и семерых его приближенных схватили и казнили перед строем войск. Остальные дрожали от страха. Цзинь-ван призвал их к себе. «В злодейском преступлении повинны только восемь человек, — сказал он, — остальные могут быть спокойны, с вас не взыщу. Вы должны стать моими когтями и клыками и вместе со мною добиваться заслуг и славы». Солдаты прокричали здравицы в честь Цзинь-вана и поклонились ему. На следующее утро Цзинь-ван приказал отряду Серебряных пик облачиться в панцири и с оружием в руках выступить следом за конницей — все сомнения исчезли, и в отряде успокоились.

Лян-ван, узнав, что подходит цзиньское войско, отступил и расквартировался в Янлючэне.

Шестой месяц. Цзинь-ван с главными силами вступил в Вэйчжоу. Хэ Дэлунь явился к нему, чтобы вручить печать и бирку. «Я с войском проделал дальний поход для того, чтобы принести мир и покой простому народу, — сказал Цзинь-ван, — а не потому, что хотел расширить владения и получить полномочия на управление». Тогда Хэ Дэлунь поклонился еще раз и, опустившись на колени, произнес: «Лянский грабитель сейчас рядом, в сердцах [156] людей неуверенность. Смогу ли я один, слабый и бессильный, держать в повиновении войско? Случись что-нибудь, не оказаться бы мне неблагодарным за ваши милости». Цзинь-ван принял печать и бирку. Хэ Дэлунь во главе военачальников принес ему поздравления. Цзинь-ван издал приказ о назначении Хэ Дэлуня командующим в Датун.

В то время отряд Серебряных пик по-прежнему держался заносчиво и своевольно — все еще не могли образумиться. Цзинь-ван назначил тогда Ли Цуньцзиня дусюньаньши в Тяньсюне и приказал: «Всех, кто распространяет в войсках ложные слухи и тем сбивает с толку людей, а также грабителей, отнимающих у простых людей последнюю копейку, доставлять в ставку и головы их на шестах выставлять на базарной площади». Благодаря этой мере в городе стало тихо, и никто больше не осмеливался нарушать порядок.

Седьмой месяц. [Однажды], когда стемнело, цзиньское войско, свернув знамена и заглушив барабаны (каждому солдату было приказано держать палочку во рту ⁴⁹), двинулось в поход и ударило по Шаньчжоу. Как раз в это время гражданский правитель города Ван Яньчжан находился в лагере Лю Синя, и цзиньцы взяли в плен его жену и детей. /66/ Цзинь-ван очень хорошо обошелся с ними и отправил к Ван Яньчжану посла, чтобы переманить его на сторону Цзинь. Ван Яньчжан рассердился: «После человека остается имя, после леопарда — шкура. Разве благородный муж позволит себе ответить неблагодарностью на милость? Для меня образец — ханьский полководец Ван Лин ⁵⁰, так стану ли я думать о семье?» Он тут же приказал казнить посла, показав этим, что переходить к Цзинь не собирается. Тогда цзиньцы казнили всю его семью — более двадцати человек.

Рассказывают, что этот самый Ван Лин жил во времена ханьского Гао-цзу и был родом из Пэй. Он собрал в Наньяне вокруг себя единомышленников и перешел вместе с ними на сторону Хань. Чуский ван ⁵¹ захватил мать Ван Лина и принял ее как почетного гостя, усадив лицом на восток, — он добивался, чтобы Ван Лин обратил свои помыслы к Чу. Мать Ван Лина сказала послу, прибывшему от сына: «Я слыхала, что ханьский ван достойный человек и в конце концов Поднебесная будет его. Скажи Лину, что ради меня не надо быть двоедушным». После этого она бросилась на меч и умерла. Те же чувства владели и Ван Яньчжаном; так мог ли он пожалеть свою семью!

Теперь расскажем о том, что Цзинь-ван, наградив в Вэйсяне войско, с сотней конников двинулся вверх по берегу Реки, чтобы самому посмотреть на лагерь Лю Синя. В это время небо потемнело, полил дождь все исчезло в пыли и тумане. У Лю Синя в излучине Реки было укрыто пять тысяч воинов, с криками выскочили они из засады и в несколько рядов окружили Цзинь-вана. Цзинь-ван вздыбил коня и так рявкнул, что привел всех [157] в смятение — ни один вражеский солдат не посмел вступить с ним в бой. Бицзян Ся Луци пустил в ход короткое копье и дрался не на жизнь, а на смерть. С одиннадцати утра до пяти часов дня длился бой. Наконец, прорвав все ряды окружения, цзиньцы ушли, потеряв убитыми одного только всадника. Цзинь-ван, довольный отвагой Ся Луци, пожаловал ему фамилию и имя — тот стал прозываться Ли Шаоци — и повысил его в чине.

Когда у Лю Синя с засадой на Цзинь-вана ничего не вышло, он начал размышлять: лучшие силы Цзинь находятся в Вэйчжоу и, конечно, в Дзиньяне недостаточно войск, чтобы защитить город; нужно скрытно двинуться и ударить по Цзиньяну. И он повел войско из Хуанцзэ на запад.

Недоумевая, почему Лю Синь несколько дней не выходит на бой, Цзинь-ван выслал к его лагерю конную разведку, которая сообщила, что за стенами лагеря видны движущиеся знамена. «У Лю Синя за каждым шагом — сто расчетов», — сказал Цзинь-ван и снова послал разведку. Оказалось, что Лю Синь понаделал из соломы чучела, вставил им в руки знамена, привязал чучела к спинам ослов, связанных в цепочку и пустил их вдоль стены. Узнав про эту хитрость, Цзинь-ван рассчитал, что Лю Синь с войском мог дойти только до подножия гор, и срочно направил вслед ему конницу. В то время шли сильные дожди, грязь стояла глубиной на два-три чи, и из каждых десяти солдат двое-трое гибли, срываясь в пропасть. Ли Сыэнь получил от Цзинь-вана /67/ приказ днем и ночью мчаться к Цзиньяну и по прибытии взять на себя командование обороной города. Конница Лю Синя проделала далекий путь, продовольствие и фураж кончились; к тому же стало известно, что гарнизон Цзиньяна наготове, что сзади их настигает погоня. Когда Чжоу Дэвэю сообщили, что Лю Синь с войском на западе, он с тысячным отрядом конницы выступил из Ючжоу и подошел к Тумэню. Лю Синь со всем войском спустился с гор и разбил лагерь у Цзунчэна. В походе погибло более половины его солдат и коней. Теперь он собирался закрепиться в Линьцине и отрезать путь подвоза провианта цзиньскому войску. Тогда Чжоу Дэвэй немедля выступил в путь и подошел к Наньгуну. Он приказал перебить в локтях руки захваченным лазутчикам Лю Синя и отправил их обратно, велев передать Лю Синю: «Чжоу-шичжун закрепится в Линьцине раньше». На следующее утро, мимоходом атаковав лагерь Лю Синя, Чжоу Дэвэй укрепился в Линьцине. Лю Синь увел войско к Шэньсяню, разбил там лагерь и для надежности окружил его рвами. Цзинь-ван расположился в тридцати ли западнее Шэньсяня. Каждый день происходило по нескольку стычек. Продовольствие к Лю Синю поступало нерегулярно. Цзиньские отряды непрерывно навязывали ему бои. Государь Лян издал указ, выговаривая Лю Синю за то, что он слишком бережет свой покой и избегает сражения. [158]

Восьмой месяц. Лю Синь с более чем десятитысячным пешим и конным войском двинулся вперед и стал угрожать лагерю войск Чжэнь и Дин. Тогда цзиньский Ли Цуньшэнь с двумя тысячами конницы напал на него. Лю Синь потерпел поражение и отступил. Цзиньское войско, захватив более тысячи пленных, вернулось обратно.

Тринадцатый год Тянь-ю (916 г.). Лю Синь во главе большого войска напал на цзиньский город Вэйчжоу. Он надежно укрылся за стенами лагеря и на бой не выходил. Цзинь-ван оставил Ли Цуньшэня охранять лагерь и отправился в Бэйчжоу, чтобы лично наградить войска за доблесть. Он объявил, что поведет свои силы обратно в Цзиньян. Когда Лю Синь услыхал об этом, он довел все до сведения государя Лян и попросил разрешения ударить по Вэйчжоу. Государь Лян указом повелел гражданскому правителю Шаньчжоу Ян Яньчжи с десятью тысячами воинов прибыть к Вэйчжоу на соединение с Лю Синем. На следующий день Лю Синь полностью вывел свое войско из лагеря и объединился с Ян Яньчжи. Ли Сыюань вступил в бой. Сам Цзинь-ван с главными силами прибыл из Бэйчжоу. Ли Цуньшэнь вывел из лагеря конницу и двинулся следом за Цзинь-ваном. Едва увидев их, Лю Синь перепугался, свернул войско и обратился в бегство. Цзинь-ван по пятам преследовал его. Когда дошли до древнего Юаньчэна, Цзинь-ван занял квадратную позицию на северо-западе; Ли Цуньшэнь расположил свои войска тоже в квадрат на юго-востоке. Лю Синь построил войско в круговую позицию в центре — со всех четырех сторон у него были враги. Бой не затянулся. Лянское войско потерпело сокрушительное поражение — из семидесяти с лишним тысяч пеших воинов почти все были перебиты. Лю Синь вырвался из окружения и, переправившись через Реку, отошел защищать /68/ Хуачжоу.

Ван Тань, командующий лянским округом Куанго, представил Лян-вану доклад с просьбой разрешить ему поднять войска, стоящие западнее Реки, и ударить по Цзиньяну. Совсем неожиданно он появился у стен Цзиньяна и днем и ночью стал атаковать город. Один заслуженный дайбэйский военачальник по фамилии Ань, по имени Цзиньцюань, прибывший из Тайюани, явился с визитом к Чжан Чэнъе. «Цзиньян — это оплот страны, — сказал он. — Потерять Цзиньян — значит погубить великое дело. Хоть я годами и стар, но сразиться не прочь. Прошу выдать из арсенала доспехи, я прогоню лянских разбойников». Чжан Чэнъе тут же открыл арсенал и позволил полководцу выбрать подходящие доспехи. Ань Цзиньцюань с отрядом своих охранников, насчитывающих около сотни человек, ночью вышел из города и ударил по лянскому войску. Напуганные лянцы отступили и разбили лагерь в пятидесяти ли от городских стен. Ли Сыюань ⁵² направил на помощь Цзиньяну пятьсот конников под командованием яцзяна Ши Цзюньли. Утром они выступили из Шандана и вечером уже[159] были у стен Цзиньяна. «Пришло великое войско Чжаои-шичжуна!» — громовым голосом прокричал Ши Цзюньли и вошел в город. Через некоторое время они с Ань Цзиньцюанем выступили из города и одновременно ударили по лянскому войску с разных направлений.

Четырнадцатый год Тянь-ю (917 г.). Киданьский Абаоцзи провозгласил себя императором, для подданных он стал Небесным владыкой. Его супруга, госпожа Шулюй, была объявлена императрицей. Когда Цзинь-ван управлял Хэбэем, то, желая заручиться поддержкой киданей, он обращался к Абаоцзи, как к дядюшке, а к императрице Шулюй, как к тетке. И вот случилось так, что младший брат Цзинь-вана Ли Цуньцзюй, занимавший пост фанъюйши в округе Вэйсайцзюнь, стал своевольничать в Синьчжоу, перестал заниматься делами, и слуги его начали вмешиваться в вопросы управления. Бицзян Лу Вэньцзинь и сяоцзяо Гун Яньчжан договорились со своими солдатами, убили Ли Цуньцзюя и бежали к киданям. Лу Вэньцзинь повел киданей в поход на Синьчжоу и стремительно атаковал город. Гражданский правитель Синьчжоу Ань Цзиньцюань бросил город и сбежал. Чжоу Дэвэй, объединив силы Хэдуна, Чжэнь и Дин, напал на Лу Вэньцзиня. Тогда во главе трехсоттысячного войска на помощь прибыл сам Абаоцзи. Наголову разбитый Чжоу Дэвэй бежал обратно. Кидани продолжали наступать и окружили Ючжоу. Лу Вэньцзинь подбивал киданей взять город приступом. Чжоу Дэвэй отправил гонца просить срочной помощи. Цзинь-ван созвал военачальников на совет. Ли Сыюань, Ли Цуньшэнь и Янь Бао убеждали Цзинь-вана помочь Ючжоу. Цзинь-ван обрадовался. «Когда-то Тай-цзун с одним только Ли Цзином захватил Сели ⁵³, — сказал он. — У меня сейчас трое храбрейших военачальников, так чего мне бояться киданей?» В тот же день он приказал Ли Сыюаню выступить вперед, а Янь Бао и Ли Цуньшэню с силами Чжэнь и Дин двинуться вслед. К этому времени Ючжоу находился в осаде уже более трехсот дней, и положение в городе было крайне тяжелым. Ли Сыюань стал во главе семидесятитысячного пешего и конного войска, соединившегося под И/69/чжоу. Ли Цуньшэнь сказал: «У противника войск много, у нас мало; у киданей больше конницы, у нас — пехоты. Если мы встретимся на просторах равнины, кидани десятью тысячами конников сомнут наши ряды, пешее войско будет рассеяно и уничтожено». — «Кидани не имеют обоза, а у нас всегда с собою провиант, — сказал Ли Сыюань. — Если мы встретимся на просторах равнины, кидани разграбят наш запас, и мы пропадем без боя. Не лучше ли через горы скрытно двигаться вперед к Ючжоу? Случись в пути повстречать киданей, закрепимся в труднодоступном месте и дадим отпор». После того как план действий был согласован, три тысячи конников и отряд Ли Цункэ выступили в авангарде. Не доходя шестидесяти ли до Ючжоу, они разбили лагерь и [160] двинулись к горному проходу. Десятитысячная конница киданей загородила им путь вперед — военачальники и воины от страха изменились в лице. Ли Сыюань, прихватив с сотню конников, первым выехал из строя. Сняв шлем и взмахнув плетью, он начал перебранку с киданями на их языке: «Ты без какого-либо повода напал на наши пограничные укрепления, и Цзинь-ван послал меня со своим бесчисленным войском прямо на Силоу, чтобы истребить все твое племя». Пустив коня резким ударом плети, он трижды врезался в строй киданей и зарубил [одного] ⁵⁴ цючжана. Отряды, стоявшие позади, бросились за ним. Кидани отступили, все цзиньское войско сумело пройти. Ли Цуньшэнь приказал солдатам нарубить деревьев и сделать каждому по рогатине, чтобы на ночлеге составлять из них заграждение. И когда перед этим заграждением появилась конница киданей, находившиеся внутри выстрелили из десяти тысяч арбалетов — раненые, трупы людей и коней завалили дорогу. Ли Сыюань и остальные вступили в Ючжоу, привели в порядок городские стены и приготовились к обороне.

Цзинь-ван провел в походах несколько лет, и дела управления военной казной он возложил на инспектора войск Чжан Чэнъе. Когда Цзинь-вану требовались деньги на игру или на подарки актерам, Чжан Чэнъе скупился и денег не давал. [Однажды] Цзинь-ван приказал своему сыну Цзицзи станцевать для Чжан Чэнъе. Чжан Чэнъе подарил Цзицзи пояс и коня. Цзинь-ван показал на груды монет ⁵⁵ и произнес: «У меня нет денег на расходы, могли бы дать мне одну из них». — «Все те шелка, государь, которые вы наматываете на голову, я оплачиваю из своего жалованья, — ответил Чжан Чэнъе. (А "наматывать шелк на голову" — это то, что теперь называется делать подарки.) — Эти деньги, — продолжал Чжан Чэнъе, — великий ван оставил на содержание войска. Я не смею тратить их на что попало». Цзинь-ван рассердился и грубо обругал Чжан Чэнъе. Чжан Чэнъе изменился в лице. «Ваш слуга, — произнес он, — получил повеление беречь казну, чтобы помочь вам стать первым среди всех. Если вы не жалеете деньги, так берите их, что за необходимость спрашивать у меня, старого, об этом? Боюсь только, /70/ что кончится богатство — люди разбегутся, и тогда вы ничего не достигнете». Ван взглядом приказал Ли Шаожуну приготовить меч. Чжан Чэнъе поднялся и, ухватив вана за платье, сказал: «Я, старый раб, получивший от покойного вана наказ, поклялся накопить стране богатство и обучить войска, чтобы покарать разбойника из Бянь. Если за заботу о казенном добре вы, великий ван, убьете меня, то, встретив покойного вана на том свете, я без стыда посмотрю ему в глаза». Госпожа Цао, услыхав о том, что произошло, немедленно пригласила к себе Цзинь-вана. Когда он явился в ее дворец, она направила к Чжан Чэнъе человека с извинениями. «Сын непослушанием обидел тецзиня, — велела [161] передать она, — и за это наказан уже плетьми». «Тецзинь» — название должности при [дворе] Цзинь-[вана]. На следующий день госпожа Цао вдвоем с Цзинь-ваном прибыли в дом Чжан Чэнъе с извинением за совершенный проступок, а затем последовал приказ о назначении Чжан Чэнъе шанцзянцзюнем левой гвардии, кайфуитунсаньсы и о пожаловании ему титула Яньго-гуна. Чжан Чэнъе решительно отказался от всего, приказа не принял и до конца своих дней называл себя только старыми танскими званиями.

Лу Чжи слыл большим любителем вина, пренебрежительно и заносчиво держался с людьми, и Цзинь-ван с большой неприязнью относился к нему. Воспользовавшись как-то моментом, Чжан Чэнъе между делом сказал Цзинь-вану: «Лу Чжи совершенно не соблюдает правил поведения, прошу разрешения убрать его». — «Я приглашаю только достойных людей, вместе с которыми смогу завершить наше дело, — ответил Цзинь-ван. — Как вы, Седьмой брат ⁵⁶, могли произнести такое?» Чжан Чэнъе встал и поздравил Цзинь-вана. «Раз у вас такие мысли, — сказал он, — нечего волноваться, что около вас не будет достойных, талантливых людей, и нечего беспокоиться, что вы не получите Поднебесную!»

Одиннадцатый месяц. Цзинь-ван услыхал, что Река стала, и очень обрадовался. «Сколько лет вожу я войска, — сказал он, — и только вода была мне единственной преградой, которая не давала возможности переправиться через Реку. Сейчас Река стала точно так же, как замерзла когда-то Хутохэ во времена ханьского Гуан-у ⁵⁷. Уж не само ли Небо посылает мне случай возродить величие императорского дома?»

А речь здесь вот о чем: когда ханьский Гуан-у устремился на юг, то, как рассказывает предание, войско Ван Лана ⁵⁸ оказалось у него в тылу. Страх объял воинов Гуан-у. На подходе к Хутохэ один дозорный, вернувшись с реки, сообщил: «Вода в реке бурлит, нечего и думать переправляться без лодок». Приближенные [Гуан-у] встревожились. Гуан-у велел Ван Ба скакать к реке на разведку. Ван Ба, опасаясь брожения в войске, доложил, что река замерзла и переправиться можно. «Вот видите, дозорный наболтал чепуху», — смеясь, сказал Гуан-у. И когда они подошли к реке, она на самом деле оказалась скована льдом. Все войско Гуан-у переправилось через Хутохэ, и только несколько всадников не перешли реку — под ними треснул лед. Ван Ба повинился. «Ваша светлость, вы постигли добродетель и приобрели поддержку добрых духов. Даже знамение белой рыбы У-вану ⁵⁹ не может сравниться с этим». — «Ван Ба учел обстоятельства, поэтому и справился с делом, — сказал Гуан-у своим приближенным. — Это тоже благоволение Неба». Когда Цзинь-ван услыхал, что река замерзла, он для сравнения и привел этот пример.

С главными силами Цзинь-ван тут же поспешил к /71/ Вэйчжоу. [162] Три тысячи лянских латников расположились в Янлючэне. Вдоль городской стены на десять с лишним ли тянулись лагерные заграждения. Цзинь-ван напал на Янлючэн и захватил город.

Государь Лян только дал согласие на проведение обряда южного предместья ⁶⁰, как пришло известие, что Янлючэн пал. В войске распространились слухи, что цзиньские отряды уже вошли в Далян. Лян-ван испугался, отменил жертвоприношение и бросился обратно в Далян.

Первый месяц пятнадцатого года Тянь-ю (918 г.). Первый министр лянского двора Цзин Сян обратился к Лян-вану: «С тех пор как Ли Яцзы воспринял пост своего отца, он всегда лично участвует в сражениях и штурмах. Недавно, во время атаки Янлючэна, он на себе таскал связки хвороста и шел впереди своих воинов. Нигде нет ему достойного соперника. Если вы, ваше величество, и впредь будете предаваться праздности, владения ваши станут с каждым днем сокращаться, и я позволю себе заметить, что ваше величество не будет противником для Ли Яцзы». Лянский государь ответил Цзин Сяну гневным взглядом и не внял увещеванию. Из Лян направили Се Яньцзюня ⁶¹ отбить Янлючэн. Се Яньцзюнь, чтобы преградить путь цзиньскому войску, разобрал на Реке плотину. Цзинь-ван сказал Чжоу Дэвэю: «Лянцы с самого начала не проявляют желания драться и решили водной преградой измотать мне войско. Нужно перейти Реку вброд и атаковать их». Цзинь-ван на себе носил хворост, чтобы запрудить Реку. Воины объединенного войска, приподняв панцири, с копьями наперевес пошли в наступление. Сходились несколько раз, лянцы потерпели поражение и отступили. Убитые тонули, вода в Реке стала красной.

Восьмой месяц. Цзинь-ван задумал большой карательный поход на Лян. Чжоу Дэвэй во главе тридцатитысячного пешего и конного войска из Ючжоу, Ли Цуньшэнь, Ли Сыюань, Ван Чучжи с двадцатью тысячами конницы у каждого, си, кидани, тугухуни и другие племена, силы Хэдуна и Вэйбо — все соединились под Вэйчжоу и разбили лагерь у Мацзяду. Цзинь-ван решил лично вести десятитысячную конницу прямо на Далян. «Лянское войско еще существует, — принялся увещевать его Чжоу Дэвэй, — вызывать их на сражение легкомысленно, удачи нам не добиться. Вам с войсками не надо трогаться с места. Я с конницей сам стану совершать набеги на врагов ⁶², чтобы не давать им передышки. Когда лянцы измотаются, мы одним махом сумеем уничтожить их». — «Уж не трусите ли вы?» — сказал ван и тут же со своим личным войском первым вышел на бой. Чжоу Дэвэю пришлось последовать за ним. Позиция лянского военачальника Хэ Гуя растянулась на десять с лишним ли. Цзинь-ван с отрядом Серебряных пик атаковал строй противника и прорвался вперед ли на десять. Дучжихуэйши конного войска Ван Яньчжан потерпел поражение и отошел к Пуяну. Чжоу Дэвэй [163] бросился за ним, но был убит лянскими солдатами. Цзинь-ван поднялся на поросший полынью холм и собрал остатки своего войска. За городской стеной находилась высота, /72/ на которой хотел закрепиться Хэ Гуй. Цзинь-ван объявил своим военачальникам: «Сегодня победит тот, кто овладеет этой высотой!» Во главе конного отряда он первым пошел на нее. Ли Цункэ и Ван Цзяньцзи с пешим войском последовали за ним — высота была взята. Все в войске хотели приостановить сражение и вернуться в лагерь, чтобы продолжать бой на следующий день. Только Янь Бао и Ли Сычжао ⁶³ возразили: «Нужно воспользоваться тем, что к вечеру лянские войска отойдут, и перейти в наступление». Ван Цзяньцзи, облаченный в панцирь, с боевой секирой на боку, выступил вперед. «Вам следует только подняться на высоту и вы увидите, как я разобью разбойников», — сказал он Цзинь-вану. Ли Сычжао и Ван Цзяньцзи повели конницу и с громкими криками опрокинули ряды врагов. Объединенное войско последовало за ними — лянцы потерпели сокрушительное поражение, убитых и пленных насчитывалось более тридцати тысяч. Остатки разгромленного лянского войска вернулись в Далян. «Подходят силы Цзинь!» — объявили они. Лянский государь выгнал на стены горожан, а сам решил бежать в Лоян.

Первый месяц восемнадцатого года Тянь-ю (921 г.). Один буддийский монах из Вэйчжоу передал в ставку Цзинь-вана танскую государственную печать. К этому вэйчжоускому монаху, которого звали Чжуаньчжэнь, печать попала в то время, когда Хуан Чао захватил Чанъань ⁶⁴. Монах думал, что это обыкновенная яшма, и решил продать ее на рынке. Какой-то сведущий в камнях человек признал печать и сказал: «Это государственная печать Тан».

В то время командующие военными округами и все военные чины убеждали Цзинь-вана принять императорский титул. Чиновникам был дан приказ закупить яшму и изготовить печать. А тут государственная печать сама пришла в руки Цзинь-вана. Военачальники поднесли ее Цзинь-вану, поздравили его и попросили вступить на престол. Государь Шу и У-ван ⁶⁵ несколько раз писали Цзинь-вану, уговаривая его объявить себя императором. Ван показал письма военачальникам и сказал: «Прежде ⁶⁶ Ван-тайши ⁶⁷ тоже убеждал покойного вана провозгласить себя императором в подвластных ему владениях. Покойный ван сказал тогда мне: "Раньше, когда император переехал в Шимэнь, а я поднял войска и покарал Чжу Вэня, сила моя держала в трепете Поднебесную. Если бы я взял императора, закрепился бы в Гуаньчжуне, сам составил бы текст отречения и девяти подарков ⁶⁸, кто помешал бы мне? Но наш род из поколения в поколение отличался преданностью государям и почтительностью к родителям, и я поклялся никогда в жизни не поступаться верностью. Если в будущем придется думать о восстановлении [164] танского престола, не следуй примеру Чжу Вэня". Эти слова покойного вана звучат в моих ушах. Я не смею внять вашим уговорам и вступить на престол». Прослышав о том, что произошло, Чжан Чэнъе направил Цзинь-вану письмо с увещеванием, в котором говорилось:

«Предки моего вана из поколения в поколение преданно служили династии Тан ⁶⁹, поэтому я, старый слуга, более тридцати лет собирал налоги и копил богатства, набирал солдат и коней, поклявшись уничтожить изменника и возродить дом Тан. Сейчас в Хэбэе покончено с раздорами, но языки огня злодейства Чжу Вэня еще остались. Если великий ван вдруг займет престол, это отнюдь не будет означать, что именно такова была истинная цель давнего справедливого карательного похода. /73/ Кто в Поднебесной не поймет этого? Я полагаю, что вану прежде всего следует уничтожить Чжу Вэня, затем освободиться от других тайных врагов императора, а потом воспреемствовать престол Тан и стать государем. На юге надо овладеть землями У, на западе — Шу, нужно навести порядок под небосводом и объединить всех в единую семью. Великий ван имеет несравнимые с предками заслуги, полагаю, что далее они станут еще значительнее. Я же, старый слуга, ничего другого не хочу, как за безграничные милости и доброту покойного вана помочь великому вану утвердиться на троне на многие и долгие годы».

«Это не то, к чему я стремлюсь, — ответил Цзинь-ван. — Зачем мои подданные принуждают меня?» Чжан Чэнъе обратил взор к небу и громко зарыдал: «Военачальники вели кровавые бои за танский престол, сейчас великий ван сам получил его, но считает, что я заблуждаюсь! А ведь Чжу Вэнь еще не уничтожен! Что же будет дальше с Поднебесной? Великий ван, прошу разрешить мне с этого момента покинуть службу и удалиться». В тот же день он выехал в Тайюань, заболел от тоски, перестал принимать пищу и умер.

Потомки сложили стихи на тему этой истории, в которых говорилось:

В верности душу Цзинь-ван воспитал,
чистых исполнен стремлений.
Жизнью поклялся, что срам для него честь потерявший изменник.
Места под небом не стало двоим лянский злодей уничтожен;
Ждал оправдания, чтоб продолжать
танскому трону служенье.
Из-за того что военачальники
звали, тряся кулаками,
Слушать не стал он слуги-старика
преданнейших наставлений.
Небо кому повелело принять
высшую драгоценность? ⁷⁰ Вот уж большая печать государя
передана Чжуаньчжэнем. [165]