ДРЕВНЕЙШИЙ ХРИСТИАНСКИЙ ПАМЯТНИК В КИТАЕ.

В последние месяцы вследствие хода политических событий нередко говорят о древней западной столице Китая, городе Синанфу. Для христианского историка этот город памятен тем что в нем в VII веке основалась и под покровительством династии Тань развилась и из него распространилась далее в Китае и вероятно в Монголии христианская несторианская община и что доселе в стене запустелого и полуразрушенного будийского монастыря близь этого города стояла и стоит, если не снесли ее последние события, плита с обширною и во многих отношениях замечательною христианскою надписью 781 г. излагающею историю тогдашнего китайского христианства, древнейший христианский памятник в Китае.

Гонимые в Сирии монофизитами в конце V века, несториане нашли себе сначала спокойное убежище во владениях Персидской монархии, но враги их в свою очередь подверглись преследованиям православных, искали убежища в пределах Персии и, усилившись здесь, возобновили гонения на несториан. Последние потянулись тогда далее на восток и принесли свое христианство в Туркестан, Монголию, Китай до берегов Тихого Океана.

В высокой степени поучительно свидетельство документальных актов нашей надписи и указов династии Тань о впечатлении которое производилось в Китае VII века христианством, когда его принес в далекую страну одинокий пришлец без резерва пушек, одетый в одну броню: «высокую добродетель».

Когда сирийский проповедник A-lo-pen (Альбин) пронес Св. Писание в Синанфу, то «по переводе книг в дворцовой библиотеке были вопросы о вере во внутренних покоях дворца. Глубоко изученное признано правым и истинным; повелено передавать и учить».

Императорский укав 638 года говорит об учении A-lo-pen и христианском Св. Писании: «оно глубоко, достопочтенно, отрешено от мира, главное стремление его достичь совершенства. Писания просты [152] и без расплывчивости». Эта характеристика поразительна, если вспомним что она сделана в Китае в VII веке, в высоко официальном акте и, надо ли повторять, безо всякого внешнего принуждения.

По предписанию указа из коего взяты вышеприведенные слова, христианский храм был воздвигнут в столице, в квартале «мира и правосудия», и затем начали строиться храмы в разных частях страны.

Надпись в Синанфу рассказывает о начале христианства в Китае в 635 году и о дальнейших судьбах его там по 781 год при неизменно благосклонной к нему династии Тань имевшей постоянною столицею Синанфу. Хроники сирские, арабские и китайские сообщают известия о среднеазиятском несторианстве дальше вплоть до XIV века включительно. Западные путешественники XII-XIV веков (в числе их: Марко Поло, Рубруквис, Плано Карпини) видали несториан в Средней Азии и рассказывают о них. Их религия имела тогда некоторое распространение и среди тюркских племен: так у племени Кераитов, под владычеством Ван-ханов, или «царей Иоаннов», господствовало несторианство, а ханы монгольские и монгольская знать брали себе из этого племени жен-христианок, воспитывали своих детей от них в христианстве и сами оказывали почитание праздникам и святыням христианским; при дворах ханов жили несториане — учители Св. Писания.

Но в XIV веке пролетела над Средней Азией гроза Тамерлана, и тамошнее христианство было смыто с лица земли. Сменились века, и самая память о среднеазиятских христианах замерла 1).

Как степные реки Средней Азии, сирское несторианство там затерялось в песках, иссякло, не донеся волны своей до слияния с общим морем церковного христианства. И как от степных рек остаются, постепенно высыхая, заводи, так, повидимому, в глухих уголках Китая долго еще кое-где случайно держалось, постепенно вымирая, христианство: в XVIII веке привезены были в Париж из Китая два сирские листка Св. Писания, говорили о крестах виденных в Китае, и есть неясное сведение что еще в начале нынешнего века один старик рассказывал мисионерам [153] что в его местности семей тридцать христиане и молятся по Сирским книгам.

Светоч Христова учения не мог впродолжение веков светить бесплодно. Этот свет зажженный на Дальнем Востоке не ног быть бесплоден прежде всего в личной внутренней жизни тамошних христиан. Где призывается с верой имя Христово, где читается Слово Его, там души озаряются невечерним светом, и врачуются сердечные язвы. Мы видели впечатление произведенное проповедью евангелия в Китае в VII веке; наметили пребывающую силу этого впечатления в дальнейших судьбах средне-азиатского христианства. В XII веке святой посланец святого короля Людовика IX, Рубруквис, с сокрушением говорит о невежестве средне-азиатских несториан и с умилением об их вере и желании учиться. И в самом конце исторической жизни этого далекого христианства, на надгробных сирских надписях XIV века в ныне русском Семиречии не фразою звучат эпитафии «славных проповедников озаривших светом все церкви» и не фразою звучит в дополнении в одной краткой, простой и прячущейся по краю камня надписи: «могила Паджак» (женское имя), восклицание начертанное на лучшем месте, вокруг креста: «Цель жизни Иисус Искупитель наш!»

Внешним культурным памятником пребывания Сирийцев в Средней Азии остались с одной стороны азбуки развившиеся из сирского письма: уйгурская, монгольская, манжуская; с другой, может быть, некоторые черты обрядности в китайском будизме.

В двух местах открыты и археологические памятники среднеазиятского несторианства: наша надпись VIII века найденная в Синанфу в 1625 году и два обширные несторианские кладбища XIII-XIV веков в русской Семиреченской области открытые в 1880 годах и введшие изучение несторианских древностей в круг русской археологической науки 2. Не останавливаясь здесь на семиреченских памятниках, обратимся в собственному предмету нашей статьи, надписи в Синанфу. [154]

В двадцатых годах XVIII столетия католические мисионеры в. Китае известили богословский и ученый мир Европы о поразительной находке: в 1625 году в Синанфу (прежде, под именем Чаньнян, западная столица Китая) городские землекопы наткнулись на каменную плиту с обширною надписью. Вверху надписи было крестообразное украшение; затем по китайски следовали: сведения о «пресветлой та-цинской вере», о ее появлении в Китае в 635 г. (если считать по нашей эре) и распространении здесь; далее шли стихи об этих событиях, наконец, дата воздвижения плиты (781 год) и подписи; с боков и снизу надписи шли какие-то неведомые Китайцам письма. Мисионеры, ознакомившись с надписью, признали в та-цинской вере христианство, а странные письмена оказались сирскими. По распоряжению властей, плита с благоговением была перенесена в ближний будийский монастырь. Ныне монастырь этот не существует, но надпись цела, вделанная в одну из сохранившихся стен его.

Китай класическая страна археологии; местная археология и археография излюбленный, необходимый и прекрасно и полно разработанный предмет китайской учености. Когда весть о находке распространилась, то и ученые, и просто любознательные люди стали приезжать в Синанфу для ознакомления с новым оригинальным памятником. С тех пор и доселе в Китае всегда можно было достать эстампажи надписи (их несколько тогда же были присланы мисионерами в Европу), памятник неоднократно издавался, изучался и коментировался Китайцами. Лучшее издание вышло в начале нынешнего века в книге Кин-ши-цуй-пен «Собрание надписей» (династии Тань): здесь издан текст и собрано все что говорится о надписи в выдающихся китайских произведениях XVIII века 3.

В Европе Кирхер издал сначала латинский перевод надписи (Prodromus coptus 1636), а потом очень плохо текст (China illustrata 1667), а знаменитый сириолог Ассемани исследовал и коментировал сирскую часть надписи. В прошлом веке надпись во французском переводе Виделу напечатана у Herbelot, в его Bihliotheque Orientale. Но вообще после Ассемани в течение двух веков так мало изучали надпись что находили возможным даже сомневаться в подлинности ее. В прошлом веке отрицал подлинность надписи Вольтер 4, в нынешнем (до 1850 годов): Стан. Жюльен, [155] недобросовестный соперник Потье на поприще синологии; молодой и неосмотрительный мюнхенский професор Нейман и Ренан 5. В виду этого спора и интереса представляемого памятником Американское Восточное Общество обратилось в 1852 г. к американским мисионерам в Китае и к другим сведущим лицам за новыми сведениями о надписи. В результате явилась присылка нескольких новых эстампажей и замечательная работа Уайли (Wylie), заключавшая в себе текст, тщательный перевод и прекрасное научное исследование: Уайли с одной стороны с глубоким званием китайской литературы передал западному миру данные добытые Китайцами, а с другой дал свой отличный разбор надписи свидетельствующий о больших познаниях, блестящем даровании и большой внимательности в работе.

Во Франции доводы Уайли популяризовал Потье введший их в свое прекрасное исследование надписи 6. Благодаря трудам этих двух исследователей, подлинность надписи с 1850 годов стала общепризнанною.

Среди Русских известнейшие наши синологи архимандрит Иакинф и Васильев были заняты иными предметами исследований которые более настоятельно поглотили внимание их, и о несторианской надписи ими, сколько мы знаем, ничего не написано. Но З. Ф. Леонтьевский в 1834 г. издал перевод китайской части надписи по копии вывезенной им из Китая (его перевод доведен лишь до стихов). В Трудах Пекинской Миссии помещена посмертная статья Цветкова о надписи. Статья эта не лишена интереса, но слишком популярна и повидимому не успела быть обработанною. [156] Замечательный современный наш синолог, архимандрит Палладий, напечатал в Восточном Сборнике в 1877 г. свод сведений о христианстве в Китае из китайских источников. Труд этот весьма интересен и дает много совершенно нового. В нем между прочим передано и содержание нашего памятника и приведены оправдывающие его китайские свидетельства.

Но полного перевода надписи или специального исследования по ней ни отцом Палладием, ни кем-либо другим из наших синологов доселе, сколько мы знаем, исполнено не было. В китайском книжном собрании Скачкова ныне принадлежащем Московскому Румянцевскому музею есть три тома из упомянутого собрания надписей династии Тань и среди их наша надпись; при тексте сделаны карандашом отметки и перевод по-русски отдельных слов указывающие что Скачков прочел надпись, хотя, в сожалению, среди его изданий нет труда относящегося в ней (Скачков, как известно, посвящал свои работы вопросам промышленных сношений с Китаем).

Между тем надпись из Синанфу представляет собою памятник столь интересный и столь оригинальный что ознакомиться с ним не лишнее и читателю-неспециалисту.

В виду этого мы решаемся предложить русским читателям перевод надписи сделанный нами по переводам латинским: Семедо и Бойма (XVII в.); французским: епископа Виделу (XVIII в.) и Потье; английским: Бридгмана и Уайли и русскому Леонтьевского. В мере доступной не синологу мы сличили эти переводы и с китайским оригиналом по изданию китайскому (в собрания надписей династии Тань), и по изданию Потье, и по прекрасному эстампажу XVII века хранящемуся в парижской Национальной библиотеке (который служил и для Потье оригиналом).

В верху надписи вырезан фигурный крест одного из обычных в Сирии рисунков: раструбами, с тремя кружками на каждой оконечности. Эту форму креста мы встречаем и на памятниках V века в Сирии, и на несторианских могилах XIV века в Семиречии. Под крестом идет в девяти крупных знаках заглавие надписи, затем самая надпись в 28 длинных строках, а по бокам и внизу ее подписи и сирская приписка.

Общий вид надписи вделанной в стену изображен у А. William son в Journey in North China, London, 1870. [157]


+

Памятник возвещения и распространения в Срединном Царстве Сирской Пресветлой веры.

Похвала с введением на возвещение и распространение в Срединном Царстве Сирской Пресветлой веры составленная священником Сирской церкви Кин-Цин’ем.

О! вечно-Сущий, Невещественный, Недоступный чувствам, Который прежде первых и безначален, разумен и бестелесен, после последних и непостижим, Который из бездны (небытия) могуче произвел создание, Которому поклоняются сонмы духовнейших святых, дивное Лицо нашей Тройческой Единицы, вечный и истинный Господь наш, Aloha 7, избрал знав креста + для определения четырех стран света, привел в движение перворожденное дуновение и произвел два начала: темная пустота преобразилась, и явилось небо и земля, солнце и луна полетели вокруг, и сделались день и ночь.

Творец, совершив весь мир, восхотел создать человека, отличил его превосходством, приказал властвовать над претворенными морями. Природа человека была первоначально чистою, простою и не гордою. Великое, бесстрастное сердце не имело желаний и вожделений. Но сатана ввел семена лжи чтоб помутить чистоту начала; зло, раз проникнув, росло, и природа человека помрачилась и стала порочной. Множество сект, теснясь, переплетаясь, споря друг с другом, соткали сеть законов. Иные указывали на вещественное как на основу для веры, другие брали бездну и потопляли в ней два начала; иные с молитвами приносили жертвы чтобы привлекать богатства; иные выставлялись обманчивою добродетелью. Мудрствуя, они приходили и уходили; под влиянием предыдущих не переставали метаться душевные движения. Пустые мудрствования не приводили ни к чему: перетоплялись, сжимались, переворачивались, иссыхали; накопляя мрак, теряли путь; надолго запутали возвращение.

Тогда наша Тройческая Единица уделила Лице в светлейшего и честнейшего Мессию 8. Скрывая и тая Свое величие, совершенно как человек выступил Он в мир. Духи на небе возвестили радость. Дева родила Святого в Сирии. Светлейшее созвездие возлило счастие. Персы увидели свет чтобы принести дары. [158] Исполнился возвещенный 24-мя святыми 9 ветхий завет. Управились семья и царства великим учением.

Он установил чистый догмат Тройческого Единства не как новый догмат. Возбудил добрые нравы истинною верой. Устроил меры восьми пределов 10. Очищая прах, как в огне метал, совершил истину. Отверз дверь трех правил 11. Открыл жизнь, попрал смерть; воздвиг светлейшее солнце для рассеяния царств мрака. Ложь демонская с тех пор познана и затруднена. Привел в движение ладью милосердия, в достижению светлых обителей. Души заключенные могли с тех пор, переправившись, достигать сего предела. Вознесся к зениту Истины. В оставшихся 27 писаниях 12 продолжена первоначальная проповедь для освобождения умов.

Дверь Закона 13 есть водное крещение очищающее, воздвигающее в красоте, убеляющее внутренно. Символом прияли знак креста + простирающийся к четырем светилам 14. Для призывания людей без принуждения ударяют в дерево 15, зовут к благоговению, милости, милосердию. Совершают богослужение лицом к востоку, взирая на путь славы живущих. Сохраняют бороду, ибо внешность соблюдают обычную; бреют маковку, ибо от внутренних страстей отрешаются 16. У них нет рабов: равными считают знатных и незнатных между людьми. Не собирают богатств и запасов: учат делить остаток с бедными. Постятся чтобы смирить знание и сделать его совершенным. Бодрствуют (ночью) чтобы, проверяя себя в тиши, укрепиться. Семь раз в день творят славословия в великую помощь живым и умершим 17. В первый из семи дней приносят бескровную жертву. Очищая сердца, возвращают к простоте. По истине вечный Закон дивен и трудно [159] наименовать его. Делами и богослужением он светло сияет: должно называть его Пресветлою верой.

Закон помимо государей не прославляется. Государи помимо закона не возвеличиваются. Закон совокупно с государями как грамота запечатленная, прекрасно озаряет землю.

В сверкающее время Тай-сун’я, украшенного государя, просвещенного, милосердого к людям, был в Сирской стране высокодобродетельный A-lo-pen 18. Взирая на голубые облака и неся истинное Писание, смотря на направление ветров во избежание опасностей путешествия, в 9-ый год чинь-куан 19 он прибыл в Чань-Нян 20. Император приказал первому министру князю Фань-Гюень-лин’ю с большим конвоем встретить его в западном предместии. По переводе книг в дворцовой библиотеке были вопросы о вере во внутренних повоях дворца. Глубоко изученное призвано правым и истинным. Повелено передавать и учить. В 12-й год чинь-каун, осенью, в седьмую луну, императорский указ говорит:

«Для закона нет неизменного имени. Для святости нет неизменной сущности. Смотря по странам предлагаются религии; в тиши утешают множество жителей. Высокодобродетельный A-lo-pen из Сирской страны, вводя издалека Святое Писание и изображения, пришел предложить свое учение в столицу, излагая его основания. Оно глубоко, достопочтенно, отрешено от мира; главное стремление его достичь совершенства. Писания просты и без расплывчивости. При правильном учении да забываются сети лжи. Оно помогает природе, благодетельно людям. Прилично распространить его в Империи. Начальники столицы да построят в квартале Мира и Правосудия сирский храм и да соберут туда 21 священника. Когда угасла сила достопочтенной династии Чеу, голубая колесница удалилась к западу 21: при блеске власти великой семьи Тань возвращается в лучах дуновение веющее в востоку 22». [160]

Приказано властям взять верный портрет императора и поместить в стенах храма. Небесное величие лика (на портрете) было прекрасно для взгляда: герой простирал блеск на последователей Пресветлой веры. Распространение счастия от святых следов навеки разольет свет, куда только проникнет Закон.

По «Описанию западных стран» и по книге историков Хан’ов и Вей’ев, царство Сирское 23 на юге замыкается Коралловым морем; с севера доходит до гор со всеми драгоценными камнями; с запада обращено к пределам отшельников 24 и к цветущим лесам; с востока к долгим ветрам и стоячей воде 25. Эта земля производит огнеупорное дерево, душистый живительный бальзам, камни светлые как луна, камни блестящие ночью. Там не нападают, не крадут; люди благополучны и мирны; почитается лишь Пресветлый закон. Лишь добродетельный государь поставляется во власти. Земля велика, широка, обширна; науки блестяще цветут.

Као-цунь, великий, император, следуя предкам, оплодотворил начинание доблестного предшественника и во всех областях наметил храмы Пресветлой веры. По прежнему вознося А-ло-пен’а, дал ему сан Охранителя Царства, Господина Великого Закона. Закон разлился по десяти путям 26, царство стало богатым, великим, прекрасным. Церквами снабдились многие 27 города; семьи, в Пресветлой вере, обильно блаженствовали.

В год Шинь-ли 28 сыны Буды, пользуясь силою, превознесли уста при Восточном дворе, где царский дом назвался Чеу 29.

В конце лет сень-тень 30 низшие ученые весьма насмеялись, унизили в западной области Као. Однако были: глава священников [161] Ло-хан, добродетельнейший Ки-ли, также знатные ученики из страны золота 31, отвергшиеся мира, высокие иереи; сообща порвали они сети мрака и вновь связали разорванное.

Благочестивейший император Хюен-цунь 32 приказал пяти родственникам, князьям Нинь-куе и других мест поселиться во дворце Блаженства 33, поднять, восставить алтари, дворы, кровлю Закона, грозившую упасть, и приказал более возвысить. Камни Закона расшатались от времени и снова утверждены.

В начале года Тьен-Пао приказал главнокомандующему Као-ли-се отнести пять изображений священных лиц 34 в церковь чтобы поместить их в мире. Приказал дать сто кусков шелка, принести в дар красивые картины: владыки изображены на них без грозных бород, при луках и оружии; лучи солнца, простираясь, ярко освещали небесные лики.

На третий год из царства Сирского священник Кихо, смотря на звезды и на солнце, пришел в августейшему двору. Император приказал священникам Ло-хану, Полуну и другим, всего семи, совершать с добродетельнейшим Кихо во Дворце Блаженства должные богослужения. Внутри храма на дощечках и с фронтона помещена императорская надпись с драконом 35: вставленные сюда драгоценные камни переливались как летящая ласточка; блеск освещал розовые облака: так лучи разума наполнили обширную пустоту и, восходя, пристыжали солнце в его беге.

Дары благоволения сравнимы с возвышенными вершинами южных гор; преизобильные благодеяния равняются глубине восточного моря. Закон должен встречать согласие в жизни, и согласующееся может быть именуемо. Великие государи не бывают бездеятельны, и дела их могут быть возвещаемы.

Просвещенный император Су-пунь 36 восстановил в Лин-ву и западных княжествах храмы Светлой веры. Поддержана прежняя доброта, и явилось счастие и блаженство; снизошла великая радость и утвердилось императорское правление.

Таи-цунь, император воинственный и просвещенный 37, [162] расширил деятельность святых, благоприятствуя углублению в молитву. В день рождения он ежегодно даровал душистый фимиам для богослужения, посылал императорские яства для чести народа Пресветлой веры. Так небо щедро сыплет благо всему живущему; государь, воплощение добродетели, преодолевает вредные влияния.

Наш священный, божественный, просвещенный и воинственный император-устроитель 38 распространил восемь правил для смещения и назначения 39, чтоб выдвигать стоящих вдали, явил девять разрядов 40, лишь возобновляя Пресветлые постановления. Исправлением проник в глубочайшее основание человеческого разума; молитвой вознес сердце; достиг вершины разумности и смирения; распространил спокойствие и сотворил другим как себе; в величайшем милосердии помог всем удрученным.

Кто распростер милость благодеяний на стольких людей, того великому пути мы хотим последовать. Почерпая (из его примера), направляя за ним шаг, мы будем постепенно восходить.

Еслибы возможно было дождю и ветрам приходить в пору, поднебесная покоилась бы; еслибы люди могли направлять себя по разуму, природа могла бы быть чистой, живые преизобиловать, мертвые блаженствовать. Признавая жизнь отражением душевных движений, которые, вырываясь наружу, осуществляются воочию, мы, последователи Пресветлой веры, должны усиленно стараться осуществлять ее благие учения.

Великий благодетель, вельможа в златотканом черно-красном уборе, императорский кравчий, избранный помощник воеводы Северной области, императорский начальник дворцовых смотров пожалованный черно-красною одеждой, священник И-ссе возжелал согласия и возлюбил делать добро. Он услышал о прилежном преуспеянии Закона и пришел издалека, из города «Царский дом» 41, в Срединное царство. Знанием он превосходит три поколения; дарования его простираются до десяти совершенств. Сначала он служил в военной страже при Красных сенях, потом записан в царские войска. Когда князь Куо-Цеу-и императорский секретарь и правитель Фенян’а начал войну в Северной провинции, Су-цунь 42 послал И-ссе сопровождать шестидесятилетнего. Хотя [163] он считался близким человеком, свободным для частных занятий, он никогда ради досуга не отставал от похода; был когтями и зубами князя, сделан был ухом и глазом войска. Раздавал доход и пожалования. Никогда не собирал для семьи. Поднес богатые дары из хрусталя, отказался от ковров тканых золотом и волосом. То чтил по прежнему древние храмы; то возвеличивал обители (Пресветлого) Закона, воздавая им почет и пристраивая боковые помещения, крылья дома, точно у разноцветного фазана на полете. Соревнуя последователям Пресветлой, служа милосердию, он раздавал милостыню. Ежегодно собирал священников и учеников четырех церквей. С почтением служил им и доставлял все нужное пятьдесят дней. Кто приходил голодный, кормил его; кто терпел холод, приходили и одевал их; кто болел, лечил и воздвигал их; кто умирал, погребал и успокоивал их. У лучших последователей Буды никогда не слыхано о таком добре.

Ученые Пресветлой, в белых одеждах, ныне озираясь на всех этих мужей, пожелали вырезать несокрушимый волнами каменный памятник чтобы восхвалить благие и прекрасные заслуги их.

Надпись гласит 43:

Истинный Господь безначален, неизменен, невозмутим, самобытен,

Начало, Творец, Создатель, сотворивший небо и землю.

Отделив Лицо явился в мир, спасая без границ.

Солнце восходит, тьма уничтожается; все свидетельствует глубину истины.

***

Могучий, державный император превзошел справедливостью всех прежних царей.

Пользуясь случаем, уничтожил смуты; сила неба распространилась, сила земли расширилась.

Светлая, чистая, Пресветлая вера обновила проповедью наше царство Тань.

Приказал перевести Св. Писание, воздвиг церкви, подвигнулся для живых и мертвых корабль перевозящий.

Всевозможное счастье отовсюду выступило, все царства умирились. [164]

***

Као-цунь следовал предкам, опять поддержал дома чистоты;

Дворцы мира явились, рассыпая лучи; кругом наполнили они Срединные земли.

Истинное учение открыто, возвещено и проявлено; вознесены честью владыки Закона.

Люди возымели счастье и мир; настало время без бедствий и зол.

***

Кюен-Цинь провозглашенный императором направил себя к истине и правде.

Императорские объявления воссияли на таблицах, произведенья Высочайшего письма блистали, отражая свет;

Изображения императоров сияли драгоценными камнями, досточтимые во всех землях.

Все блюли обязанность, все радовались, люди блаженствовали.

***

Су-цунь пришел затем. Небесное величие направляло императорскую колесницу.

Солнце святости распространило блеск, дуновенье счастья прогнало ночь.

Счастье вернулось императорскому дому, пригнан зловещий воздух; навсегда возблагодарили.

Остановил напор бушующих, умирил народ, умирил нашу Империю.

***

Таи-цунь благочестивый, справедливый, добродетелью соединил небо и землю.

Благодеяниями открыл живущим изобилие, при помощи прекрасного плодородия во всем.

Фимиам прилагал к воздаянию за заслуги; милость к творению милостыни.

С долины восходящего солнца снизошло величие; пещеры луны перестали скрывать его 44.

***

Киень-чунь овладел властью, соблюдал светлую добродетель.

Воинской доблестью умирил четыре моря; гражданственностью прославился во всех странах, [165]

Освещая потаенное, проникает тайны людей, как в зеркале видя образ вещей.

По шести направлениям 45 распространился блеск его,

Все варвары взяли его за образец.

***

О! Единый, широчайший Закон! Лишь он раскрывает тайны!

О! Вынужденные именовать его, приходим к Тройческой Единице!

О! Владыки могут действовать, слуги могут следовать!

О! Воздвигается великий памятник, восхваляется высшее счастье!

Во второй год великого Кьен-чуня из династии Тань, когда год был в созвездии весны, в седьмой день месяца тан-тсу, праздничный день великого Яо-сан, помещен, воздвигнут камень.

В то время владыка Закона Нинь-шу управлял паству Пресветлой веры восточных земель.

Первый секретарь двора, ученый начальник области Тан-Чеу, третий после военачальника, Лиу-Сьеу-йен написал.

Асистент, исправитель и исследователь, председатель Совета Вероисповеданий пожалованный черно-красною одеждой, блюститель храмов, священник И-ли.

(Сирская часть):

Во дни отца отцов, господина моего Ханан-Иисуса, Кафолического патриарха, и Адама священника, хорепископа и папы Китая, в год 1092 греческой эры 46, господин мой Индбузид, священник и хорепископ Кумдана, города царского, сын блаженной памяти Милиса священника из Балха, города в Туркестане, воздвиг эту каменную доску с надписанием на ней спасения пришедшего черев Искупителя нашего, и обетование отцов наших в царям Китая.

(По китайски:) священник Линь-Пао.

(По сирски:) Адам диакон, сын Индбузида хорепископа; Мар-Сергий священник и хорепископ.

(По китайски:) исправитель и исследователь помогавший при здвижении памятника, священник Хинь-Тунь.

(По сирски:) Себар-Иисус священник; Гавриил священник, хидиакон и настоятель церкви Кумданской и Саргской.

С. Слуцкий.


Комментарии

1. В прошлом веке иезуиты-мисионеры, замечая сходство некоторых обрядов у китайских будистов с христианскими обрядами, объясняли это (Гобиль) наущением диавола. В 1840-1850 годах Мюнхенский професор Нейман, возражая против подлинности надписи в Синанфу, писал что нигде нет сведений о несторианстве в Средней Азии.

2. Одно из Семиреченских несторианских кладбищ у Пишпека, другое у Токмака; в каждом до 3000 намогильных камней, почти все с изображением креста и надписями (большею частию сирские, отчасти тюркские; очень немногие арабские без креста). На месте главным деятелем и по изучению этих памятников был Н. Н. Пантусов; в Петербурге надписи исследованы: Д. А. Хвольсоном и (тюрские) В. В. Радловым (Мемуары Акад. Наук, с 1890 г.); в Москве: М. В. Никольским, Слуцким и (тюрские) Ф. Е. Коршем («Древности Восточные» Моск. Археол. общества, т. I).

3. Книга эта есть в Румянцовской Библиотеке в Москве, в собрании Скачкова.

4. Вольтер с характерной для него легкомысленностью в предметах требующих специального знания сражал защитников надписи свидетельством сирской части ее, то есть, той именно части которая еще в XVII веке была в Европе наследована и признана подлинною и достоверною таким великим сириологом как Ассемани: там дата приведена по летосчислению от кончины Александра Македонского: ясно, говорит Вольтер, что такое нелепое летосчисление не могло нигде употребляться. Между тем за сто лет до Вольтера издана была монументальная Bibliotheka Orientalis Ассемани и современники фернейского отшельника, бенедектинцы, составители великолепного труда: L’art de verifier les chiffres, знали что эра от кончины Александра, то есть, от начала самостоятельного существования Сирии под властью Селевкидов есть принятая и постоянная сирская эра.

5. В 1888 г. престарелый уже Ренан говорил нам что его роль в споре не была понята: он хотел только указать на вескость (в то время) некоторых аргументов отрицателей; сам же не решал вопроса ни в ту, ни в другую сторону. Но это позднейшее объяснение мало подходит ко всему тону прежнего изложения.

6. Pauthier, L’inecription Syro-chinoise de Si-ngan-fou, в конце 1850-х годов. Статья Wylie помещена в «Журнале Американского Восточного общества» 1853 г.

7. Сирское имя Божества = еврейск. Elohim.

8. Мишихо-сирская форма.

9. Ветхозаветные писатели.

10. Слова неясные; по мнению некоторых переводчиков, указание на заповеди блаженства.

11. «Ныне же пребывают три сие: вера, надежда, любы».

12. Новый Завет.

13. Словом «Закон» здесь и далее обозначается религия христианская (несторианская).

14. О крестной смерти Спасителя среднеазиатские несториане избегали говорить пред неверующими (Рубруквис и др.).

15. Нынешнему звону колоколов соответствовал в старину удар в доску (било).

16. Обычай тонзуры Ассемани указывает у кашгарских несториан

17. Обычай семикратной в течение дня молитвы доныне соблюдается у несториан. См., напр., статью отца Титова о присоединении сиро-несториан к православию в «Трудах Киевск. Дух. Ак.», 1900 г.

18. Альбин?

19. 635 по Р. X.

20. Древнее название Синанфу.

21. Колесница увезшая (на голубых быках) Лао-цэ, великого вероучителя и предка династии Тань (около 550 г. до Р. X).

22. Китайские коментаторы о нашей надписи приводят этот указ по сборнику указов династии Тань, составленному в X веке. Там A-lo-pen назван выходцем из Персии. Разноречие нашего памятника объясняется указом 724 года, где сообщается что доселе ошибочно считали происхождение Пресветлой веры персидским и повелевается именовать ее вперед сирскою Пресветлою верой.

Китайцы же отыскали в описании Чань-Няна (Синанфу) XII в. сведение о тогдашнем христианском храме в квартале Мира и Правосудия о построении его в силу указа 638 г.

23. «Та-цин» — Восточная Римская Империя, а в частности Сирия.

24. Фиваида?

25. Мертвое море?

26. Главные пути Китая.

27. Буквально: «сто».

28. 699 по Р. X.

29. Императрица (из рода By) заключила молодого императора во внутренние покои дворца, захватила престол для своего племянника, удалилась с ним на восток, в Ло-янь, и дала новооснованной династии старое имя Чеу. Любимцем ее был молодой будийский священник, и будисты преобладали в ее время. Узурпатор царствовал с 696 по 705 г.

30. Около 713 года.

31. Где-то на запад от Китая; вероятно, Бактриана, столицей коей был тогда город Балх, где известна несторианская епархия.

32. 713-755 гг.

33. В предместий Синанфу. Князья эти: 4 родных брата и один двоюродный.

34. Пять предшествовавших императоров из дома Тань.

35. Императорский герб.

36. 756-762 по Р. X.

37. 763-779 по Р. X.

38. Киень-Чунь.

39. Восемь основных правил управления, установленные первыми законодателями Китая.

40. Разряды законов, по философии китайского права.

41. Вероятно Раджа-грха в Индии.

42. Упомянутый уже император 756-762 гг.

43. Следуют стихи в коих каждые 4-5 смежных строк кончаются одну рифму.

44. «Долина восходящего солнца» = восток; «пещеры луны» = запад, выражения принятые в поэзии.

45. К небу, в землю и в 4 стороны.

46. От кончины Александра Македонского = 781 по Р. X.

Текст воспроизведен по изданию: Древнейший христианский памятник в Китае // Русский вестник, № 9. 1901

© текст - Слуцкой С. 1901
© сетевая версия - Тhietmar. 2016

© OCR - Иванов А. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русский вестник. 1901