/322в/ ЦЗЮАНЬ ПЕРВАЯ

1. КАШЬЯПА МАТАНГА

Шэ Мотэн (Кашьяпа Матанга) — уроженец Центральной Индии. Был он прекрасен обличьем, изведал сутры Махаяны и Хинаяны, избрал предназначение странствующего проповедника. Прежде он отправился в одно из малых государств, подвластных Индии, и там читал проповеди по “Сутре золотого блеска” (“Суварнапрабхаса-сутра”). Тем временем к вторжению в ту страну готовилось враждебное государство. Кашьяпа Матанга молвил так: “Сия сутра гласит: “Всякий, кто способен толковать Закон этой сутры, пребывает под защитой божеств Земли, дабы жить в мире и радости”. Ныне же, когда пошли в ход мечи и стрелы, что проку от моих проповедей?” И он поклялся в том, что, жертвуя собой, отправится к неприятелю с предложением мира. Вскоре два этих государства помирились, а Кашьяпа Матанга благодаря этому стяжал славу.

Существует следующая запись: “Кашьяпа Матанга перевел сутру Сы ши эр чжан цзин (“Сутра в сорок два раздела”) в одну цзюань. Поначалу ее поместили на хранение в четырнадцатую нишу каменной залы башни Ланьтай ³. Ныне у лоянских западных ворот Юнмэнь, на том месте, где была обитель Кашьяпа Матанги, находится монастырь Белой лошади (Баймасы) ⁴”. Предание гласит, что правитель одного чужеземного государства разрушал монастыри. Только монастырь Чжаотисы все еще не был разрушен. Ночью явилась белая лошадь. Она ходила вокруг монастырской ступы и жалобно ржала. Тут правителю все открылось, и он перестал рушить монастыри. А монастырь Чжаотисы переименовали в Баймасы. С тех пор монастырям часто дают такое название.

2. ДХАРМАРАТНА

Чжу ⁵ Фалань (Дхармаратна?) — также уроженец Центральной Индии. Он говорил, что знает наизусть сутры и виная ⁶ в несколько десятков тысяч глав. Его почитали наставником среди ученых мужей Индии. Когда в те края прибыл Цай Инь, Дхармаратна и Кашьяпа Матанга договорились, что будут сообща в странствиях распространять Учение, условились, что отправятся в путь друг за другом вслед. Но случилось так, что ученики Дхармаратны воспротивились. Дхармаратна отправился в путь тайком, присоединился к Кашьяпа Матанге позднее.

Задолго до того династии Хань император У-ди (140—87 гг. до н.э.) повелел вырыть пруд Куньминчи. Со дна пруда поднялся черный пепел. Спросили Дунфан Шо ¹¹, и он ответил, что о том не ведает и спрашивать надо человека из западных стран. Когда пришел Дхармаратна, народ ходил за ним толпою и допытывался. Дхармаратна поведал: “По истечении мирового цикла — калпа — бушующее пламя вырывается из глубины наружу. Отсюда и пепел”. То, что говорил Дунфан Шо, полностью подтвердилось. Тех, кто уверовал в Учение, было великое множество.

Дхармаратна умер в Лояне в возрасте более шестидесяти лет.

3. АНЬ ШИ-ГАО

Ань Цин по прозванию Ши-гао был сыном царя Парфии и первой императрицы, наследником престола. В малолетстве его превозносили за сыновнюю почтительность. Когда он подрос, то всю свою волю, ум и сообразительность употребил на то, чтобы подавить желания и прилежно учиться. Ни в чужеземных канонах, ни в науках о Семи звездах и Пяти элементах ¹², ни в искусстве врачевания, вплоть до распознания языка птиц и зверей не было для него ничего непостижимого. Как-то на прогулке он взглянул на стаю ласточек и сказал своим спутникам: “Ласточки говорят, что кто-то должен принести им корм”. Вскоре так и произошло. Все этому изумились, и слух о выдающихся талантах молодого Ши-гао прошел по всем западным странам.

Ши-гао жил в доме родителей, но соблюдал обеты /323б/ строжайшим образом. Царь скончался, и наследником трона стал Ши-гао. Он глубоко задумался о зряшности страданий и о пресыщении, отстранился от вещного мира. По прошествии траура он уступил трон дяде, ушел в монахи, дабы совершенствоваться в Учении. Ши-гао всесторонне обозрел собрание сутр, особенно же углубленно изучил Абхидхарму. Читал он наизусть и “Дхьяна-сутру”, изучив ее тайный смысл во всей его полноте. Затем Ши-гао пустился в странствия, дабы распространять Учение. Он миновал многие государства и в начале правления династии Хань императора Хуань-ди (147—167) прибыл в Китай.

Как-то Ши-гао рассказал, что в прошлом перерождении он уже уходил в монахи, и у него был соученик очень сердитого нрава. Всякий раз, когда дарители отказывали ему в подаянии, его обуревал гнев. Сколько ни бранил его Ши-гао, сколько ни увещевал, ничто не менялось. Так прошло двадцать лет. Тогда Ши-гао решил расстаться со своим товарищем и сказал ему так: “Я направляюсь в Гуанчжоу, чтобы сполна расплатиться за прегрешения в предшествующем перерождении. Ты, любезный, нисколько не уступаешь мне ни в тщании, ни в книжной премудрости, однако нрав твой вспыльчив и крут. По истечении настоящей жизни тебя ожидает отвратительное превращение. Если я найду путь к спасению, то непременно спасу и тебя”. Как раз когда он направлялся в Гуанчжоу, разбойники учинили великую смуту. Посередь дороги он встретил одного молодца, который играючи обнажил меч и воскликнул: “Я нашел-таки тебя!” Ши-гао засмеялся: “В прошедшем перерождении я задолжал вам, любезный. И теперь вы проделали долгий путь, чтобы получить свой долг. Ваш гнев коренится в прошлом перерождении”. Он подставил голову под меч без тени замешательства, готовясь принять удар. Разбойник убил его. Все, кому случилось быть на дороге при этом страшном происшествии, были поражены.

Затем Ши-гао во всей своей божественной мудрости воплотился в принца-наследника парфянского царя, стал тем Ань Ши-гао, каким он предстает в описываемое время. Он пришел обратить в веру Китай. Когда он завершил переводы сутр, что приходится на конец правления императора Лин-ди (168—189), в Гуаньчжуне ¹⁴ и Лояне разразилась смута. С посохом в руке Ши-гао отправился на юг от Янцзы. Перед дорогой он сказал: “Я поднимусь в горы Лушань и там повстречаюсь со своим давним приятелем”.

Судьба божества переменилась вскоре после ухода Ши-гао. В тот же вечер какой-то молодой человек вошел в лодку и долго стоял преклонив колени перед Ши-гао. Юноша принял от него благословение и сразу исчез. Ши-гао пояснил своим попутчикам: “Молодой человек, склонившийся предо мной, — божество храма озера Гунтинху. Ему удалось избавиться от дурного обличья”. Так не стало храмового божества и никаких таинственных происшествий. Потом в топях к западу от гор Лушань видели издохшего змея. Его длина от головы до хвоста была несколько ли. Ныне там деревня Змеиная (Шэцунь) округа Сюньян ¹⁷.

Хозяин дома, где остановился Ши-гао, понял, что его постоялец человек необыкновенный. Он ощутил просветление и стал сожалеть о совершенных грехах, сделал Ши-гао щедрое подношение деньгами. Затем сопроводил его в пути на восток, в Гуйцзи. Они добрались до места и сразу пришли на базар. Там как раз завязалась драка. Дерущиеся в толчее ударили Ши-гао по голове, и он в тот же миг умер. Попутчик Ши-гао присутствовал при этом втором воздаянии. Он всецело уверовал в Закон Будды, во всей полноте уяснил предопределенность событий. В близких ли, далеких ли краях все, кто узнал о случившемся, опечалились и предались скорби. /324а/ Всем стало ясно, что в Трех периодах ¹⁸ все обусловлено.

Имя Ань Ши-гао указывает на его царское происхождение. С тех пор гостей и странников из западных стран стали звать — как его — Ань-хоу (Парфянский принц). Такое прозвище дают им и поныне.

Люди страны Индия прозвали свои письмена “небесными письменами”, а язык своей страны — “небесным языком”. Однако и произношением, и способом выражения чувств этот язык резко отличается от китайского. До и после Ши-гао переводчики вносили в переводы много ложного и излишнего. Переводы Ши-гао превосходят все остальные. Досточтимый Дао-ань считает, что Ши-гао доносит до нас глас Будды, говорит устами Совершенного. Из поколения в поколение мудрые и добродетельные мужи восхваляют его и скорбят о нем.

Я разыскивал в каталогах записи о досточтимом Ань Ши-гао. Все они изобилуют расхождениями. Чтобы распознать скрытое и явное в ряду его достижений, следует отказаться от многих крайностей. Если довериться отдельной биографии Ань Ши-гао со всеми ее огрехами, то мы придем к бессмыслице. Приведу эти записи полностью и со всеми их различиями, дабы восстановить истину. Итак, каталог Дао-аня говорит: “Начиная со второго года правления династии Хань императора Хуань-ди под девизом Цзянь-хэ (148 г.) вплоть до середины правления императора Лин-ди под девизом Цзянь-нин (168—172), то есть в продолжение двадцати лет, Ань Ши-гао перевел более тридцати сочинений”.

Между тем в отдельной биографии Ань Ши-гао сказано:

В сочинении Юй Чжун-юна Цзин чжоу цзи (“Записи о Цзинчжоу”) говорится: “В начале династии Цзинь шрамана Ань Ши-гао спас божество храма Гунтинхумяо, а приобретенные сокровища употребил на возведение монастыря Баймасы в юго-восточных предместьях города Цзинчжоу ²²”.

Династии Сун (420—479) линьчуаньский удельный правитель Кан ²³ говорит в Сюань янь цзи (“Записи о подлинно происшедшем”): “Змей сдох в конце династии У (222—280)”.

В сочинении Тань-цзуна Та сы цзи (“Записи о ступах и монастырях”) говорится: “В Даньяне ²⁴ есть монастырь Вагуаньсы, основанный во времена династии Цзинь императора Ай-ди (362—365) шрамана Хуэй-ли. Впоследствии шрамана Ань Ши-гао восстановил его на средства от храма озера Гунтинху”.

Но ведь закононаставник Дао-ань сверял тексты сочинений, комментировал предисловия переводчиков, и ошибки у него невозможны. Со второго года правления династии Хань императора Хуань-ди под девизом Цзянь-хэ (148 г.) до конца годов правления династии Цзинь под девизом Тай-кан (280—289) минуло сто сорок лет. Такой почтенный муж, как Ань Ши-гао, пожалуй, мог бы прожить столь долгую жизнь, но действительность этому не соответствует. Как же быть?

Если полагаться на предисловие к Ань бань шоу и цзин с комментариями Кан Сэн-хуэя, то там сказано следующее:

“Эта изданная Ань Ши-гао сутра долгое время пребывала в безвестности. Я повстречал Хань Линя из Наньяна ²⁵, Вэнь Е из Инчуани ²⁶ и Чэнь Хуэя из Гуйцзи — трех мудрецов, преисполненных стойкой веры в Учение. Я вместе с ними принял сутру на свое попечение. /324б/ Чэнь Хуэй составил к ней комментарий, я же помогал ему советами”.

4. ЛОКАКШЕМА

Чжи Лоуцзячань (Локакшема), которого также называли Чжи Чань, был уроженцем страны Юэчжи (Кушанское царство). Целомудренного поведения, редких способностей и проницательного ума, он ревностно и непреклонно следовал обетам, за что и стяжал славу. Он декламировал наизусть многие священные тексты, посвятил себя проповеди Учения. Локакшема прибыл в Лоян в правление династии Хань императора Лин-ди (168—189) и в продолжение годов под девизом правления Гуан-хэ (178—184) и Чжун-пин (185—189) перевел с индийского языка три сутры Бо жо дао син, Бо чжоу и Шоу лэн янь, а также такие сочинения, как А ци ши ван, Бао цзи и другие, числом более десяти. За давностью переводов их списка нет. Досточтимый Дао-ань сверил и оценил старые и новые переводы, исчерпывающе исследовал их стиль и заметил: “Эти тексты как будто переведены Локакшемой”. Судя по всему, переводы Локакшемы передают изначальный смысл оригинала, они просты и не приукрашены. Можно сказать, что Локакшема был тем мужем, кто превосходно исполнил свое предназначение — проповедовать Закон и распространять Учение. О его последующей жизни ничего не известно.

Тогда же жил упасака (мирянин), уроженец государства Парфия Ань Сюань. Целомудренный и чистый, он обладал глубоким и ясным умом. Ань Сюань с легкостью зачитывал наизусть священные тексты, многие из них — от начала до конца. Также в последние годы правления императора Лин-ди он торговцем прибыл в Лоян, где его по заслугам стали величать “Предводитель кавалерии”. Нрава кроткого и благочестивого, он считал своим предназначением служение Закону. Со временем овладев ханьским языком, Ань Сюань вознамерился изложить священный канон. /324в/ Он часто толковал и обсуждал в кругу шрамана суть Учения. Потому и назвали его современники “Предводитель кавалерии”. Ань Сюань и шрамана Янь Фо-дяо сообща опубликовали сутру Фа цзин цзин. Ань Сюань переводил устно, а Янь Фо-дяо записывал. Звучание слов было передано ими предельно точно, а сокровенный смысл сутры полностью исчерпан. Таким это произведение мастеров-виртуозов и предстало в последующих эпохах.

Янь Фо-дяо был уроженцем Линьхуай ³¹. В юном возрасте обнаружил незаурядный ум и прилежание в науках. Трех переводчиков — Парфянского принца, Предводителя кавалерии и Янь Фо-дяо — современники называли бесподобными. Еще Янь Фо-дяо составил сочинение Ши хуэй (“Десять премудростей”), которое также обращается в миру. Досточтимый Дао-ань называет переводы Янь Фо-дяо краткими, но не слишком, искусными во всех отношениях.

5. ДХАРМАКАЛА

Танькэцзяло (Дхармакала), что означает “Времена Учения”, был уроженцем Центральной Индии. Его семья была очень богата, искала покровительства брахманских божеств. Дхармакала с юных лет превосходил других талантами и умом, благонравием и обличьем. Бывало, бросит взгляд на книгу и тотчас проникается ее духом и буквой. Он превосходно изучил Четыре Веды, освоил предсказания погоды и астрологию, гадательные книги и искусство превращений, ничего из оных не упустив. Дхармакала говаривал: “Вся книжная премудрость Поднебесной заключена теперь во мне”. Когда ему было двадцать четыре года, он пришел в монашеский квартал и обнаружил там “Абхидхарму”, сочиненную Дхармашри ³³. Он небрежно взял ее и стал просматривать, но так ничего и не понял. С еще большим усердием он углубился в текст, но лишь усугубил свое неведение. И тогда он с горечью воскликнул: “Я многие годы копил знания, расточал себя на древние каноны, развлекался классикой. О ее смысле я дважды не задумывался, в текст второй раз не заглядывал. Ныне же, посмотрев буддийское сочинение, я вынужден признать, что оно выше моего понимания. Должно забросить крючок поглубже, ибо его суть заключается в чем-то ином”. И тогда, прихватив с собою свиток, Дхармакала вошел в один из домов и просил бхикшу дать ему краткие пояснения.

Он глубоко задумался о причинах и следствиях, их проявлениях в Трех периодах. Ему открылось, что в мирских сочинениях невозможно почерпнуть то огромное и беспредельное, что содержится в Учении Будды. Дхармакала предал забвению все мирские почести и ради очищения от страданий ушел в монахи. Он заучил сутры Хинаяны и Махаяны, виная всех школ, верил в высокое предназначение странствующего проповедника, не находя удовлетворения только в личном спасении.

В те же годы жил чужеземный шрамана Кан Сэн-кай. Он прибыл в Лоян также в последние годы правления под девизом Цзя-пин. Сангхаварман опубликовал Юй цзя чан чжэ и другие — всего четыре сочинения.

Еще был шрамана Тань-ди, родом из Парфии. Он также был превосходным знатоком виная. Тань-ди пожаловал в Лоян в годы правления династии Вэй под девизом Чжэн-юань (254— 256). Он опубликовал Тань у дэ цзе мо.

Еще был шрамана Бо Янь, о происхождении которого ничего не известно. Он обладал способностью глубокого и ясного постижения. В годы под девизом правления Гань-лу (256—260) Бо Янь прибыл в Лоян и опубликовал сутру У лян цин цзин пин дэн цзяо цзин и другие — всего шесть сочинений. О последующих годах жизни Бо Яня ничего не известно.

6. КАН СЭН-ХУЭЙ

Кан Сэн-хуэй был согдийцем по происхождению. Но его предки давно переселились в Индию. Отец Кан Сэн-хуэя по торговым делам наведывался в Цзяочжи ³⁴. Кан Сэн-хуэю было девять лет, когда умерли его отец и мать. Преисполненный высочайшей сыновней преданности, он по окончании траура ушел в монахи. Поведения Кан Сэн-хуэй был чрезвычайно строгого, образован всесторонне. Обладая превосходными способностями, он с прилежанием учился. Кан Сэн-хуэй отчетливо уяснил себе содержание Трипитаки, всесторонне обозрел Шестикнижие ³⁵, приобщился ко многому из астрономии и тому, что содержится в триграммах и апокрифических тайных книгах. Он разбирался в искусстве управления государством и более всего — в сочинительстве.

В последние годы правления династии Хань императора Сянь-ди (190—219), спасаясь от смут, Чжи Цянь перебрался в царство У. Сунь Цюань, прослышав о талантах Чжи Цяня, призвал его к себе, остался им доволен и пожаловал звание “всеученейший муж” (боши), определив на должность наставника наследника престола. Вместе с Вэй Яо ³⁷ Чжи Цянь оказал значительные услуги царствующему дому в качестве наставника наследника, но, поскольку был чужестранцем, его биография в У чжи (“Анналы династии У”) ³⁸ не попала. Чжи Цянь полагал, что Великое учение хотя и утверждается в Китае, однако священные тексты в большей части все еще не переведены с индийского языка на китайский. Чжи Цянь, превосходно владея тем и другим языком, собрал множество оригиналов и переложил их на китайский язык. Начиная с первого года правления династии У под девизом Хуан-у (222—229) /325б/ до годов правления под девизом Цзянь-син (252—253) Чжи Цянь перевел сорок девять сочинений: Вэй мо, Да бо ни юань, Фа цзюй, Жуй ин бэнь ци и другие. Ему удалось передать их сокровенный смысл в изысканной литературной форме. Основываясь на У лян шоу (“Сукхавати-вьюха”) и Чжун бэнь ци (“Мадхьяма-итьюкта”), он сложил три гимна, озаглавленные “Связанные параллельные строки на тему о бодхисаттве”. К тому же он прокомментировал сутру Ляо бэнь шэн сы цзин (“Шалистамбхака-сутра”). Все эти сочинения дошли до наших дней.

В то время земли У еще только окропились Великим законом и духом его не пропитались. Кан Сэн-хуэй надеялся наставить на Путь и подвигнуть к Учению земли Цзянцзо, соорудив там множество монастырей и ступ. С посохом в руке он отправился на восток и в десятом году правления династии У под девизом Чи-у (247 г.) прибыл в Цзянье (Нанкин). Там он соорудил соломенную хижину, поместил в ней статую Будды и совершал вокруг нее хожение. В царстве У впервые увидели шрамана. Люди приглядывались к его внешности, не вникая в Учение, сомневались, не шарлатан ли он. Один подданный доложил трону: “В пределы Вашего величества вошел варвар-ху. Он называет себя шрамана; его внешность и одеяния необычны. Надо бы выведать, чем он занимается”. Сунь Цюань сказал: “Давным-давно династии Хань императору Мин-ди явилось во сне божество, нареченное Буддой. Тот, кому служит этот шрамана, не есть ли его запечатленный образ?”

Сунь Хао послал Чжан Юя навестить монастырь и испытать Кан Сэн-хуэя. Чжан Юй был образован и обладал даром красноречия. Он задавал трудные вопросы, пытаясь запутать Кан Сэн-хуэя. Кан Сэн-хуэй отвечал непринужденно и отточенными, как острия копий, фразами. Так продолжалось с утра до ночи, но Чжан Юй так и не одолел Кан Сэн-хуэя. Когда Чжан Юй собрался в обратный путь, Кан Сэн-хуэй проводил его до ворот. Близ монастыря Чжан Юй увидел приверженцев непристойных культов и указал Кан Сэн-хуэю: “Ты пришел издалека обращать в веру, а эти люди близ тебя так и не обращены”. Кан Сэн-хуэй отвечал: “От удара грома раскалываются горы, а глухой их все равло не слышит. И не потому, что звук слаб. Если звук проникает в самую суть, то и за десять тысяч ли будет отклик. Если же чинить ему препятствия, то будет разлад печени и желчного пузыря, подобный распрям княжеств Чу и Юэ ⁴²”.

Хотя Сунь Хао и приоткрыл для себя Истинный закон, но, от природы надменный и грубый, он и теперь не усмирил свою /326а/ злость. По прошествии некоторого времени он приказал воинам личной охраны разбить парк при Заднем (женском) дворце. Те извлекли из земли золотую статую высотой в несколько чи и доложили правителю. Сунь Хао распорядился бросить статую в яму с нечистотами и помочиться на нее. Он и его приближенные посмеивались от удовольствия. Но вскоре все тело Сунь Хао опухло, а в срамном месте боль была особенно сильной. Его вопли достигали небес. Великий астролог произвел гадания и доложил, что это кара, ниспосланная великим божеством. Император принялся возносить молитвы и приносить жертвы в храмах, но лучше ему так и не стало. Наложница, прежде исповедовавшая Закон, так спросила императора: “Ваше Величество, а вы просили благоволения в буддийском храме?” Сунь Хао поднял голову и спросил: “Так ли велико это божество Будда?” — “Будда — великое божество”, — отвечала женщина. Сунь Хао прозрел и рассказал женщине обо всем, случившемся прежде. Та немедленно отыскала статую и отнесла ее во дворец. Там она мыла ее десятки раз в горячей ароматной воде, затем воскурила благовония и принесла покаяние. Сунь Хао бил челом об изголовье и каялся в грехах. Вскоре болезнь отступила. Он послал гонцов в монастырь порасспросить праведников и пригласил Кан Сэн-хуэя истолковать Закон.

В монастыре Цзяньчусы Кан Сэн-хуэй переложил и опубликовал многие сочинения, в частности А нань нянь ми то, Цзин мянь ван, Ча вэй ван и Фань хуан; к тому же он опубликовал Сяо пинь, Лю ду цзи и Цза пи юй. В каждом из них он искусно передает изначальное содержание: и стиль и смысл переводов полностью выправлены. К тому же Кан Сэн-хуэй огласил “Нирвана-гимны”. Их изящество и прелесть, заключенная в них скорбь стали мерилом совершенства той эпохи. Кан Сэн-хуэй также прокомментировал и составил предисловие к Ань бань шоу и (“Маханапанасмритхи”), Фа цзин (“Уградаттапарипричха”) и Дао шу (“Бодхиврикша”). Стиль этих сочинений воплощал высшее изящество, смысл они заключали тончайший и глубиннейший. Все они существуют поныне.

В четвертую луну четвертого года правления под девизом Тянь-цзи (280 г.) царства У правитель Сунь Хао покорился династии Цзинь. В девятую луну Кан Сэн-хуэй занемог и скончался. Этот год соответствует году первому правления династии Цзинь императора У-ди (265—289) под девизом Тай-кан.

Хуэй досточтимый, один средь безмолвья —
Так он свою суть выражал.
В душе он отринул тщеславия путы,
В свершеньях преграды не знал.

Вступил он в страну тьмы кромешной.
Заблудшим спасенье предрек,
Себя возвеличил в пределах далеких,
О, как его подвиг высок!

7. ВИГХНА

Вэйцинань (Вигхна) был родом из Индии. Его семья была иноверческой, огнепоклонство принимала за истинную веру. Жил в те времена некий индийский шрамана, изучивший Хинаяну и особенно преуспевший в Тантре. Однажды он проделал долгий путь и, когда приблизилась ночь, решил остановиться в доме Вигхны на ночлег. Семья Вигхны исповедовала другую веру и потому не доверяла шакьяпутре (буддийскому монаху). Шрамана поместили на ночлег за дверьми дома под открытым небом. Ночью шрамана тайно зачитал заклинание, и огонь в очаге, которому поклонялись в семье Вигхны, погас. Тогда вся семья вышла из дому, била челом и просила шрамана войти и принять подношения. Тот опять прибегнул к заклинанию, и огонь вспыхнул вновь. Узрев, что чудесная сила шрамана превосходит его собственную, а от прикосновения к Закону Будды рождается великая вера и великая радость, Вигхна порвал с прошлым, ушел в монахи и стал на Путь. Отныне он слушался шрамана, полагая его наставником в вере. Вигхна изучил Трипитаку, стал искуснейшим знатоком четырех “Агама-сутр”. Он обошел многие государства с проповедью и всюду был в почете.

В третьем году правления династии У под девизом Хуан-у (224 г.) он и его товарищ Чжу Люй-янь прибыли в Учан ⁴⁹, имея при себе индийский оригинал “Дхармапады”, то есть сутру Фа цзюй цзин. Ученые мужи царства У просили его опубликовать сие сочинение. Вигхна еще не преуспел в китайском языке и осуществлял перевод в содружестве с Чжу Люй-янем. Но поскольку и Чжу Люй-янь не преуспел в китайском, то перевод был далек от совершенства. Они в сохранности передали смысл оригинала, в выражениях же были привержены излишней простоте.

8. ДХАРМАРАКША

Чжу Таньмолоча (Дхармаракша) означает “Защитник Закона”. Предки Дхармаракши происходили из страны Юэчжи, и его первоначальное родовое имя было Чжи. Со временем семья переселилась в Дуньхуан ⁵⁰. Семи лет Дхармаракша ушел из семьи; его наставником был чужеземный монах Чжу Гаоцзо. За день Дхармаракша зачитывал тексты в десять тысяч слов — пробежит глазами, и уже повторяет наизусть. Наделенный от природы чистотой и добродетелью, он был целомудренного поведения, сосредоточенно и с прилежанием учился, в поисках наставника был готов пройти десять тысяч ли. Благодаря этому Дхармаракша всесторонне обозрел Шестикнижие, а литература “Семи разделов” ⁵¹ была ему утехой. Однако хотя деяниями в миру он и обеспечил себе доброе имя, но намерений своих еще не осуществил.

Было это в годы правления династии Цзинь императора У-ди (265—289). Монастыри и храмы, иконы и статуи Будды хотя и почитались в стольном граде, но Вайпулья-сутры во всей их глубине оставались сокрытыми за Луковичными горами (Памир). Дхармаракша воспылал желанием непрестанно распространять Великое учение. Он направился со своим наставником в западные края, побывал во многих государствах. Тридцать шесть языков, каждый со своей письменностью, стали достоянием его учености. Исчерпывающими были и его познания в толковании древних текстов, значении, звучании, а равно и написании иероглифов. С большой поклажей индийских сочинений он повернул в Китай. На всем протяжении пути из Дуньхуана в Чанъань он переводил тексты на китайский язык и записывал. Сочинений, им доставленных, было сто шестьдесят пять наименований: Сянь цзе (“Бхадракалпика”), Чжэнфа хуа (“Саддхармапундарика”), Гуан цзань (“Панчавимшатисахасрика”) и другие. Дхармаракша рьяно исполнял свое предназначение — распространять и внедрять Закон; до конца дней своих излагал переводы, трудился, не ссылаясь на усталость. В том, что Закон, заключенный в сутрах, распространился в Китае, есть и заслуга Дхармаракши.

Ху, досточтимый, чист и непорочен,
Ученью он и добродетели хвала,
Вздохнул лишь над иссушенным ручьем,
И в тот же миг в нем влага ожила.

О Ху, непостижимый и глубокий,
Ему от Неба искренность дана.
Он ноги погружал в Зыбучие пески,
Главой высот невиданных касался.

Впоследствии в Чанъани за воротами Цинмэнь Дхармаракша заложил монастырь, истово творил там обряд кругового хожения. Его добродетель простиралась до дальних пределов, его слава достигала сопредельных стран. Был он патриархом нескольких тысяч монахов. Когда династии Цзинь император Хуэй-ди бежал на запад, в Гуаньчжуне разразилась смута, простой люд разбрелся по свету. В поисках пристанища Дхармаракша и его последователи бежали на восток, добрались до Мяньчи ⁵². Там Дхармаракшу настигла болезнь, и он умер в возрасте семидесяти семи лет.

В своем “Трактате о праведных и мудрых” (Дао сянь лунь) Сунь Чо уподобляет семерых индийских монахов семи мудрецам из бамбуковой рощи. Дхармаракшу он ставит в пару с Шань Цзюй-юанем ⁵³ и при этом рассуждает следующим образом: “Добродетель досточтимого Дхармаракши позволила ему достичь положения патриарха. Пост, занимаемый Шань Цзюй-юанем при дворе, давал ему возможность рассуждать о пути правления. По степени оказанного ими благого влияния они вполне могут быть /327а/ поставлены в один ряд”. Сколь же высокой оценки потомков удостоился Дхармаракша!

В то время жил муж чистой веры (мирянин) Не Чэн-юань. Был он ясного и пытливого ума, обладал литературными талантами, искренно и с тщанием служил Закону. Когда досточтимый Дхармаракша публиковал сутры, Не Чэн-юань изрядно помог ему в их сверке. Первый перевод сутры Чао жи мин цзин был излишне многословен и тяжеловесен. Не Чэн-юань сократил и выверил текст. Это и есть существующая ныне книга в двух цзюанях. Все другое, изготовленное Не Чэн-юанем, по тщательности отделки сходно с этой книгой.

У Не Чэн-юаня был сын Дао-чжэн. И он также изрядно обучился индийскому языку. Эти благородные отец и сын совмещали словесное изящество с простотой, при этом нисколько не перегружали перевод.

Были еще Дхармашира, Чэнь Ши-лунь, Сунь Бо-ху и Юй Ши-я. Все они были исполнителями воли Дхармаракши, его писцами, а также производили тщательную сверку переводов.

9. БО ЮАНЬ

Бо Юань по прозванию Фа-цзу — фамильное имя Вань — был уроженцем округа Хэнэй ⁵⁴. Его отец по имени Вэй-да был известным ученым-книжником. Ему предлагали должность в окружной управе, но он от нее отказался.

Еще в юные годы Фа-цзу принял решение стать на Путь, открылся отцу в том, что хочет уйти в монахи. Его доводы были столь решительными и вескими, что отец не посмел ответить отказом. Тогда Фа-цзу сменил облачение и стал на стезю. За день он прочитывал наизусть текст в восемь-девять тысяч слов, питал особый интерес к Вайпулья-сутрам, искусился в их самых мелких и таинственных подробностях. Из того, что в ходу в миру, он усвоил в основном книжные древности и триграммы. Фа-цзу соорудил в Чанъани обитель чистоты и начал проповедовать. Ему внимала едва не тысяча мирян и праведников.

В последние годы правления династии Цзинь императора Хуэй-ди (290—306) в Гуаньчжуне правил Сыма Юн, первый министр и удельный царь Хэцзян. Он открыл свое сердце Фа-цзу, почитал его наставником и другом. В свободное от дел время, будь то утро или глубокая ночь, они беседовали о Пути и добродетели. Тогда-то и был заложен Западный дворец, ставший впоследствии соцветием талантов. Речистые мужи преклонялись перед глубоким и проникновенным умом Фа-цзу.

Впоследствии Чжан Фу узнал, как все было, и устыдился содеянного.

Праведность Фа-цзу стала общеизвестной в землях Гуаньчжуна и Лунъю. К западу от Сяохани ⁵⁸ его чтили как божество. Варвары и китайцы тяжко вздыхали, ходили по дорогам все в слезах. Варвары-цян с гор Лун собрали пять тысяч отборной кавалерии, чтобы встретить Фа-цзу и вернуться с ним на запад. На полпути они узнали о его казни; скорби не было предела. Их охватил благородный порыв отплатить за смерть Фа-цзу. Чжан Фу послал войско в горы Лун, и варвары вступили в бой с его легкой кавалерией. Тем временем Его высокопревосходительство бывший правитель Тяньшуй ⁵⁹ Фу Чжэн пришел в ярость и казнил Чжан Фу. Толпа варваров утолила жажду мести и смыла с себя позор. Они выразили свое одобрение и повернули обратно. Останки Фа-цзу разъяли и вложили в основания ступ и монастырей.

Чжан Фу по прозванию Ши-вэй был уроженцем Наньяна и потомком Чжан Хэна ⁶⁰. При всех его талантах и разумении Чжан Фу был жесток без всякой меры. Он вероломно казнил области Тяньшуй правителя Фэн Шана. Простой люд пришел в смятение и беспокойство, а затем поднял бунт. Чжан Фу казнили. Накликавший беду Гуань Фань, виновник поражения, был также убит.

Вскоре после этого некий человек по фамилии Ли, а по имени Тун, умер, а затем ожил. Он рассказал: “Я видел закононаставника Фа-цзу. Он находился во владениях Яма-раджи (Владыки ада) и читал владыке проповедь по “Шурамгама-сутре”. Фа-цзу сказал мне так: “По окончании проповеди я должен буду отправиться на небеса Трайястримшас (Небеса тридцати трех богов-дэва)”. Я видел также Ван Фу, который был при жизни “возливающим вино” ⁶¹, его также звали Даос Цзи-гун. Он был закован в кандалы и молил о покаянии Фа-цзу”.

Сунь Чо в “Трактате о праведных и мудрых” ставит Фа-цзу в пару с Си Каном ⁶² и при этом рассуждает так: “Беды на Бо Фа-цзу навлек Гуань Фань, а несчастья Чжун-саня (Си Кана) породил Чжун Хуэй (225—264). Геройская стать обоих мудрецов, небрежение собственной персоной, а также занятия посторонними для них делами правления навлекли на них беду. В этом они нисколько не отличаются друг от друга”. Таково мнение Сунь Чо.

Фа-цзу всесторонне приобщился к книжной мудрости, был весьма образован. Он прекрасно освоил индийский и китайский языки, перевел три сочинения: Вэй дай, Ди цзы бэнь ци, У бу сэн, а также составил комментарий к “Шурамгама-сутре”. Есть упоминание о нескольких его переводах малых книг, но они пропали во время смут, и названия их неизвестны.

Младший брат Фа-цзу по имени Фа-цзо также прославился смолоду. Он был представлен к званию /327в/ всеученейшего мужа, но отказался от него. Двадцати четырех лет Фа-цзо ушел в монахи. Он глубоко проник в суть буддийского учения, приобрел известность в землях Гуаньчжуна и Лунъю. Наместник в Лянчжоу ⁶³ Чжан Гуан полагал, что его старшего брата Чжан Фу убили из-за отказа старшего брата Фа-цзо снять монашеское облачение. Чжан Гуан стал принуждать Фа-цзо покинуть стезю. Фа-цзо был тверд и неколебим, поклялся стоять насмерть. Вскоре Чжан Гуан казнил его. Фа-цзо было пятьдесят семь лет. Фа-цзо составил комментарий к “Испускающей сияние праджняпарамита-сутре” (Фан гуан бо жо цзин) и сочинил трактат “В прославление предков” (Сянь цзун лунь).

Прозвище Чжан Гуана было Цзин-у, родом он был из Цзянся ⁶⁴. Впоследствии, когда его окружил Ян Нань-ди, варвар-ди области Уду ⁶⁵, он умер от озлобления. Было это в правление династии Цзинь императора Хуэй-ди (290—306).

Еще был упасака Вэй Ши-ду, который перевел сутру Дао сын бо жо цзин в две цзюани. Ши-ду был уроженцем области Сычжоу округа Цзицзюнь ⁶⁶. Жил в разорившейся семье, но бедность переносил спокойно. Он наслаждался Учением, всем сердцем принял Закон Будды. В день кончины он с тщанием произвел омовение, зачитал священный текст в тысячу слов, затем облекся в саван, лег и тут же умер.

10. ШРИМИТРА

В годы правления династии Цзинь под девизом Юн-цзя (307—313) Шримитра направился в Китай. Там как раз разразилась смута, и он, переправившись через Янцзы, остановился в монастыре Цзяньчусы. Первый министр Ван Дао ⁶⁸, раз увидев Шримитру, пришел в восторг, причислил себя к его ученикам. Вот почему Шримитра прославил свое имя. Начальник военного приказа Юй Юань-гуй, офицер личной охраны императора Чжоу Бо-жэнь, распорядитель обрядов в храме предков императора Се Ю-юй и верховный судья Хуань Моу-лунь — все знаменитые ученые мужи той эпохи встречались с ним и беспрестанно им восхищались. Распахнув одежды, они вели со Шримитрой дружеские беседы. Однажды Шримитру навестил Ван Дао. Шримитра с развязанным поясом, сидя в непринужденной позе, внимал словам Ван Дао, преисполненный божественного откровения. Тогда же посетил Шримитру с дружеским визитом глава императорской канцелярии Бянь Ван-чжи. Тотчас по приходу Бянь Ван-чжи Шримитра застегнул халат, навел лоск и сел прямо и неподвижно. На вопрос, отчего он так повел себя, Шримитра ответил: “Досточтимый Ван принимает людей как они есть, а господин Бянь — по их рангу. Потому я так и поступил”. Вся высшая знать восхитилась тогда внутренним богатством Шримитры, сочетающего в обращении свободу и строгость.

Верховный судья Хуань Моу-лунь пытался в гимне отразить глазные качества Шримитры, но у него ничего не получилось. Ему сказали: “Шримитру можно назвать выдающимся и великолепным”. Хуань вздохом выразил свое восхищение и посчитал такую оценку как нельзя более удачной.

Главнокомандующий Ван Чу-чжун прослышал в Нанься ⁶⁹ о том, что Ван Дао, Чжоу Бо-жэнь и вся высшая знать почитают Шримитру, и усомнился в их правоте. Но когда он сам увидел Шримитру, то охнул от восторга и побежал за ним вслед. Один раз увидел Шримитру — и не стало у него предубеждений.

Когда Чжоу /328а/ И (Чжоу Бо-жэнь) в должности военного чиновника производил набор в армию, он в списках наткнулся на имя Шримитры. Чжоу И сказал со вздохом: “Кабы в годы Тай-пин (300—301) отбирали таких мудрецов, сейчас бы не о чем было жалеть!”

Потом Чжоу И казнили. Шримитра пришел навестить его сирот. Он сел против них и троекратно исполнил варварский гимн. Звуки индийского песнопения поднимались до облаков. Затем он зачитал дхарани (заклинания) в несколько тысяч слов. Голос его был высоким и чистым, а лицо и поза неподвижны. Затем он вытер слезы, унял рыдания, стал бодр как ни в чем не бывало. Так он по обыкновению менял настроение, переходил от скорби к радости.

Возвышенный и надменный Шримитра не учился говорить по-китайски. Но когда знатные господа вели с ним беседу через переводчика, он мгновенно и полностью улавливал смысл еще не переведенных слов. Все до единого восторгались его неземной отрешенностью и удивительной прозорливостью.

Шримитра превосходно освоил всемогущее искусство дхарани. Прежде в землях Цзяндун ⁷⁰ не было дхарани. Шримитра перевел и опубликовал Кун цяо ван цзин: он извлек на свет священные дхарани. Кроме того, он вручил своему ученику Ми-ли высокоголосые индийские гимны, которые звучат и поныне.

Шримитра скончался в годы правления династии Цзинь под девизом Сянь-кан (335—342) в возрасте восьмидесяти лет. Знатные господа приняли весть о его кончине со скорбью и слезами. Хуань Сюань-у ⁷¹ рассказал, что в юные годы видел Гаоцзо, говорил, что его одухотворенность была исключительной по тем временам.

Ван Минь из Ланъе ⁷², который был в учениках у Шримитры, составил для него предисловие, где говорится:

“В Чунь-цю царства У и Чу названы вассалами. Комментаторы считают, что прежде — Срединные земли, а потом только — варвары четырех сторон света. Разве не с Трех эпох повелось считать, что в царствах У и Чу иные обряды, что варвары по природе своей алчны, лишены доброты и скромности? Однако великие избранники рождаются и у них. И кое-кто своими выдающимися талантами напоминает наших. Поэтому если известно, что Небо благосклонно к выдающимся личностям, то не касается ли это и варваров, живущих в Китае? С древности по сю пору известен лишь ханьский Цзинь Ми-ди ⁷³. И все же доблести Цзинь Ми-ди исчерпывались добротой и сыновней почтительностью, преданностью и искренностью. Он был подлинно добродетелен и непорочен. Что же касается разумения и проницательности, то здесь нам сказать нечего. Гаоцзо же с вершин, сотворенных его разумом, общался с божествами. Одухотворенностью и великолепием он далеко превосходил Цзинь Ми-ди”.

Шримитра часто бывал к востоку от Шицзыган ⁷⁴, там соблюдал дхута (строгое воздержание) и там же был захоронен. Император Чэн-ди (326—342), храня в душе его образ, воздвиг на месте захоронения чайтья (могильный холм). Потом в столице объявился шрамана из Гуанью и на холме заложил монастырь. Се Кунь из округа Чэньцзюнь ⁷⁵ прочитал славословия Шримитре, воссоздал его деяния. Монастырю дали имя Гаоцзосы.

11. САНГХАБХАДРА

В семнадцатом году правления Фу Цзяня под девизом Цзянь-юань (381 г.) Сангхабхадра пришел в Гуаньчжун. До тех пор свод Махаяны не был здесь широко известен; Дхьяна же и Абхидхарма дали пышные всходы. По прибытии в Чанъань Сангхабхадру стали величать Мастером Закона. Управляющий дворцовой библиотекой Чжао Чжэн уповал на Великий закон. Он знал, что в школах за пределами Китая изучают “Абхидхармавибхашу”, а Сангхабхадра читает ее наизусть. Исполнив ритуалы четырех подношений ⁷⁶, он просил Сангхабхадру перевести индийский текст. Тогда Сангхабхадра, а с ним достославным закононаставник Ши Дао-ань созвали монахов для перевода. Сангхабхадра изустно излагал текст оригинала, чужеземный шрамана Тхарманандин записывал на индийском языке, Буддхаракша делал устный перевод, а китайский шрамана Минь-чжи записывал с его слов. Перевод изготовили в девятнадцатом году правления династии Цинь под девизом Цзянь-юань (383 г.) с первого летнего месяца по второй месяц осени.

При Санкгхабхадре был еще и индийский оригинал “Васумитра-шастры” (По сюй ми), В следующем году также по просьбе Чжао Чжэна он опубликовал его. Втроем с Дхарманандином и Сангхадевой они придерживались индийского оригинала, китайский шрамана Чжу Фо-нянь излагал, а Хуэй-сун записывал перевод По сюй ми. Досточтимый Дао-ань и Фа-хэ произвели сверку и правку, благодаря чему оба эти текста широко распространены и изучаются поныне. Сангхабхадра строжайше соблюдал обеты, обладал возвышенной добродетелью, был исполнен смирения, исключающего все бренное. Монашеская братия земель Гуаньчжун в том ему уподоблялась. О последующих годах жизни Сангхабхадры ничего не известно.

О том, уроженцем какой страны был Буддхаракша, ничего не сообщается. Его благочестие и деяния были безупречны. Он всесторонне обозрел священный свод, в продолжение долгих странствий по Срединным землям превосходно обучился китайскому языку. Изложенные им переводы индийских текстов высоко ценились при Фу Цзяне.

12. ДХАРМАНАНДИН

В годы правления Фу Цзяня под девизом Цзянь-юань (365—385) Дхарманандин прибыл в Чанъань. Благодаря блестящим познаниям Дхарманандина у праведников сложилось о нем превосходное мнение. Фу Цзянь принял его и оказал высокие почести. Среди множества сутр, существовавших тогда в Срединных землях, не было ни одной из четырех “Агама-сутр”. Советник Фу Цзяня и округа Увэй ⁷⁷ правитель Чжао Чжэн вознамерился обратиться к Дхарманандину с просьбой опубликовать эти сутры. То было время, когда взбунтовался и двинул на Фу Цзяня войско Мужун Чжун. В Гуаньчжуне началась смута. Чжао Чжэн чтил Закон глубоко и истово, презрел себя ради Учения. Он пригласил в град Чанъань досточтимого Дао-аня, созвал монахов-толкователей и просил Дхарманандина опубликовать Чжун и Цзэн /328в/ и — две из “Агама-сутр”, а также Пи тань синь, Сань фа ду и другие сочинения, не опубликованные прежде, что в итоге составило сто шесть цзюаней. Чжу Фо-нянь излагал перевод, а Хуэй-сун записывал. С лета до весны минуло два года, и только тогда перевод был готов. Когда Яо Чан вторгся в Гуаньчжун, народ оказался в опасности. Дхарманандин простился со всеми и вернулся в западные края. О последних годах его жизни ничего не известно.

Тем временем Фу Цзянь потерпел первое поражение; вспыхнули военные распри. Варвары-жуны и прочая нечисть тотчас пришли в движение, и народ бежал на все четыре стороны. То, что перевод по большей части все же удалось осуществить, — полностью заслуга Чжао Чжэна.

Есть в северных садах такое дерево — жужуб,
Оно покрыто пышной темною листвою,
Усыпан лист колючими шипами,
Но сердцевина у него красна.

Фу Цзянь рассмеялся: “Ну это не иначе, как Чжао Вэнь-е!”

Вот таким ловким и искусным шутником был Чжао Чжэн.

Рожденье Будды почему так запоздало
И отчего в нирване он давно?
Судьбу я наконец вверяю Шакьямуни:
Отныне следую Великому Пути.

Потом Чжао Чжэн скрывался в горах Шанлошань ⁸¹, сосредоточившись на сутрах и виная. Си Хуэй, при династии Цзинь состоявший в должности наместника Юнчжоу ⁸², полюбил нрав Чжао Чжэна, настоял на том, чтобы тот сопровождал его в странствиях. Чжао Чжэн скончался в Сянъяне ⁸³ в возрасте более шестидесяти лет.

13. САНГХАДЕВА

Сэнцзятипо (Сангхадева) означает “Небожитель сангхи”; говорят также Сэнцзятихэ, но так произносить неправильно. Он происходил из рода Гаутама, был уроженцем Кашмира. Ступив на стезю, Сангхадева совершенствовал свои познания, в далеких краях искал наставлений от знаменитых наставников. Он основательно изучил Трипитаку, и в особенности преуспел в “Абхидхармасаре” (А пи тань синь), постигнув ее в мельчайших подробностях. Он читал наизусть “Тридхармика-шастру” (Сань фа ду лунь), смакуя ее днями и ночами и полагая, что проник в сокровищницу Учения. Он был умен и прозорлив, обладал глубочайшим разумением. Обличьем и поведением своим Сангхадева являл доброту и почтительность, свое предназначение усматривал в том, чтобы наставлять людей; был он в этом искренен и неустанен.

На престол династии Цинь взошел Яо Син, преисполненный служения Закону. Тогда Фа-хэ пришел в Гуаньчжун, Сангхадева же направился через Янцзы.

С давних пор в горах Лушань находился закононаставник Хуэй-юань. Он усердно постигал сокровенный свод, собрал обширную коллекцию Сутрапитаки. Преисполненный радушия, он был готов уступить гостю почетное место, заранее ожидал прибытия пришельцев из далеких краев. Он узнал, что Сангхадева где-то поблизости, и пригласил на вершину Лу. В правление династии Цзинь под девизом Тай-юань (376—396) Сангхадева по его просьбе опубликовал А пи тань синь и Сань фа ду. Сангхадева излагал китайский перевод с террасы Праджня с индийским оригиналом в руках. Он отказал себе в стилистических красотах ради сохранения самой сути, заботился лишь о том, чтобы передать изначальный смысл произведения. Переводы этих сочинений, что ныне в ходу, принадлежат именно ему.

В первом году под девизом правления Лун-ань (397 г.) Сангхадева наведался в столицу (Цзянье). Высшая знать династии Цзинь, а также знаменитые мужи и гении устроили ему радушный прием. Начальник императорской стражи Ван Сюнь из Ланъе, носивший титул дунтин-хоу, был средоточием добродетели и глубокой веры. Он покровительствовал Истинному закону, соорудил обитель чистоты, где принимал ученую братию. Сразу по прибытии Сангхадева был также приглашен в обитель, где зачитал проповедь по Абхидхарме. Все знаменитые монахи были в сборе. Проповедь Сангхадевы была само совершенство; речь его была ясна и доходчива, отражала первозданную суть Учения. Все ему с радостью внимали. В зале для слушаний был и Ван Ми, который затем в другой зале стал читать такую же проповедь сам. Ван Сюнь спросил потом у праведника Фа-гана: “Ну и что же там получилось у меньшого брата Ми?” Фа-ган отвечал: “Основные положения он в общем раскрыл, но до частностей еще не добрался”. Так ясные и доходчивые проповеди Сангхадевы будоражили умы людей.

Сангхадева обошел весь Китай и прилежащие земли, повсюду знакомился с нравами и обычаями. Он был простодушен и сметлив, превосходен в беседе и шутке. О последующем и кончине Сангхадевы ничего не известно.

14. ЧЖУ ФО-НЯНЬ

Чжу Фо-нянь был уроженцем Лянчжоу. От семьи он ушел в юном возрасте; его помыслы и дела были чисты и непогрешимы. Снаружи умиротворенный, изнутри просветленный, он был зерцалом проникновения в таинство Учения. Он выучил наизусть множество сутр, обозрел мало-помалу прочие писания. В словарном /329б/ же и комментаторском деле он преуспел более всего. С юных лет Чжу Фо-нянь любил странствовать, повсеместно наблюдал чужие нравы. Семейство его проживало к западу от Хуанхэ, и он хорошо понимал тамошний язык, был искусен в произношении, а равно и в толковании слов в языках китайском и варваров-жунов. И хотя в науке толкования текстов у него были некоторые пробелы, его обширная осведомленность была общепризнанной.

15. ДХАРМАЯШАС

Таньмоешэ (Дхармаяшас), что означает “Светоч Закона”, был уроженцем Кашмира. С юных лет он любил науки, четырнадцати лет познакомился с Пуньятарой ⁸⁶. С годами в обличье Дхармаяшаса запечатлелась та светлая и возвышенная одухотворенность, какой обладает божественный мудрец. Дхармаяшас всесторонне обозрел сутры и виная. Он был одарен необычайно ясным умом, услаждался восемью дхьянами ⁸⁷, отводил душу семью самбодхьянгами ⁸⁸. Современники уподобляли его Буддхабхадре ⁸⁹. В одиночестве бродил он по горам и долам, не прячась от шакалов и тигров. Уединившись, Дхармаяшас проводил в самосозерцании дни и ночи. Как-то, сидя под деревом, он строго воскликнул: “Тебе уже тридцать, а ты еще не обрел плода ⁹⁰. Какая леность!” Он стал день за днем проводить без сна и пищи, предаваясь аскезе и раскаиваясь в грехах предшествующих перерождений. И тогда он увидел во сне небесного царя Боча, который ему сказал: “Шрамана должен странствовать и проповедовать Учение в чужих землях. Он лелеет мечту о всеобщем спасении! Что же ты хранишь свое ничтожное целомудрие, свое собственное великолепие, и только?! Путь Бодхи зависит от многих условий; нужно время, чтобы они (условия) созрели. Твои домогательства незаконны, и тебе до самой смерти не удостоиться спасения!”

Пробудившись, Дхармаяшас все обдумал и вознамерился пуститься в странствия, даруя Учение. Он обошел многие знаменитые государства, побывал в областях и княжествах.

В годы правления династии Цзинь под девизом Лун-ань (397—401) Дхармаяшас пришел в Гуанчжоу и остановился в монастыре Байшасы. Поскольку Дхармаяшас превосходно изучил и знал наизусть “Вибхаша-виная”, его и нарекли Махавибхаша (Великий Вайбхашик). В то время ему уже было восемьдесят пять лет, и учеников у него было восемьдесят пять. Некая упасика (мирянка) Чжан Пу-мин /329в/ осведомилась у Дхармаяшаса о принятии Закона Будды. Дхармаяшас растолковал для нее “Зависимые причины рождения Будды” (Фо шэн юань ци), перевел и опубликовал сутру Ча мо цзин в одну цзюань.

Впоследствии Дхармаяшас отправился в странствия на юг, прибыл в Цзянлин и остановился в монастыре Синьсы. Он стал повсеместно распространять Закон Дхьяны. Посещавшие его гости были люди скромные. Они приходили нехожеными тропами и было их более трех сотен. Все эти ученые мужи и простолюдины не были людьми истинно верующими, но при виде Дхармаяшаса приходили в благоговейный трепет. Сам он рассказал, что был один наставник и один ученик, которые своими усилиями обрели архатство. Однако их имена утеряны.

В отдельной келье за наглухо закрытой дверью сиживал Дхармаяшас в позе самосозерцания. Внезапно в этой келье появлялись пять-шесть каких-то шрамана. Еще принимал он шрамана, прилетавших по верхушкам деревьев. И было это часто, и было их множество. Хотя говорят, что Дхармаяшас общался с божествами, но снисходил он и до шарлатанов и невежд. И не отмечен он знаком Бодхи, хотя возвели его современники в ранг святого.

В годы правления династии Сун под девизом Юань-цзя (424— 453) Дхармаяшас вернулся в западные края. О последних годах его жизни ничего не известно.

У Дхармаяшаса был ученик Фа-ду, который освоил индийскую и китайскую речь и был при нем переводчиком. Фа-ду был сыном Чжу Полэ, который подолгу бывал в Гуанчжоу. Как-то в очередной раз он направлялся туда по торговым делам. На полпути, в Нанькане ⁹¹, у его жены родился мальчик, которому и дали имя Нанькан. Когда он вырос, его стали звать Цзиньцзя, а по вступлении на Путь — Фа-ду. Поначалу Фа-ду был учеником Дхармаяшаса и от него принял Закон сутр. Потом Дхармаяшас вернулся в чужие страны, и, оставшись один, Фа-ду впал в ересь, принялся вводить собственные правила, при этом он говорил так: “Я повелеваю изучать исключительно Хинаяну и запрещаю читать “Вайпулья-сутры”! Чтите только Шакьямуни и никогда — будд десяти сторон света! Для приема пищи пользуйтесь бронзовыми патрами и не имейте никакой другой уставной утвари”. Еще он велел монахиням в день покаяния в грехах, взявшись за руки, ложиться перед ним ничком на землю. Поначалу только монахиня Фа-хун, дочь Янь Цзюаня, при династии Сун правителя округа Даньян, и Пу-мин, дочь правителя Цзяочжоу ⁹² Чжан Му, приняли от него Закон. А ныне монахини столичных монастырей Сюаньесы и Хунгуансы обучаются согласно его правилам. Монахини земель к востоку от Цзянькана также следуют Закону, принятому от Фа-ду.