ВАНЬ ЯНЬ

ВАН ЯНЬ

ВЕСТИ ИЗ ПОТУСТОРОННЕГО МИРА

МИН СЯН ЦЗИ

ОБ АВТОРЕ "МИН СЯН ЦЗИ"

("Вести из потустороннего мира")

В период Шести династий (229-689 гг.) из общего потока китайской исторической, философской и географической литературы выделилась повествовательная проза малых форм "сяошо", объединенная в ряд сборников. В основе этих сборников — короткий (нередко в две-три фразы) рассказ о таинственном и необычайном, занимательном и [21] комическом, почерпнутый или из исторических источников, или из фольклорных источников, восходящих к легенде, сказу, преданию, анекдоту. ¹ Короткий рассказ III-VI вв. запечатлевает занимательное событие как бы само по себе, не привнося в него назидательного смысла или дидактического оттенка, что и служит основанием к его определению как сюжетная проза.

Становление "сяошо" приходится на период все возрастающего влияния буддизма в китайской духовной жизни. Буддийские темы и образы, персонажи и реалии активно проникают в литературу "сяошо", отчетливо прослеживаются в таких классических ее образцах, как "Ши шо синь юй" (Новое изложение рассказанного в миру) Лю Ицина (403-444), "Соу шэн хоу цзи" (Продолженные записки о поисках духов) Тао Юаньмина (365-420) и др. На рубеже IV-V вв. появляются сборники полностью буддийского содержания, призванные возбудить религиозное чувство в тех, кто "не чтит Будду", укрепить в вере его почитателей. Буддийские сборники могут быть отнесены к типу рассказа, который в традиционной китайской филологии именуется "чжигуай сяошо" или "рассказы о чудесах", но с одним существенным отличием: в них отчетливо прослеживается дидактическое содержание, нравоучительный смысл.

Буддийские "сяошо" были по существу вновь открыты благодаря публикациям, предпринятым Лу Синем, а затем японскими учеными Цукамото Дзэнрю и Макита Тайре. В труде Лу Синя "Извлечения из старинной прозы” приведена полная подборка сохранившихся отрывков из трех сборников буддийских "сяошо": "Сюань янь цзи" ("Записи о подлинно происшедшем") Лю Ицина (403-444), "Мин сян цзи" ("Вести из потустороннего мира") Ван Яня (ок. 450-?) и "Цзин и цзи" ("Знаменитые удивительные происшествия") Хоу Бо (вторая половина VI в.) ² Японскими учеными была опубликована серия китайских сборников о Гуань-ши-инь (Авалокитешваре), списки которых хранились в японском монастыре: "Гуань-ши-инь иньянь цзи" ("Записи свидетельств об Авалокитешваре") фу Ляна (374-426), "Сюй Гуань-ши-инь иньянь цзи" ("Продолженные записи свидетельств об Авалокитешваре") Чжан Яня (вторая половина V в.) и "Си Гуань-ши-инь иньянь цзи" (Сведенные воедино свидетельства об Авалокитешваре") Лу Гаи (459-532). ³

Наибольший интерес в этом литературном ряду представляет сборник Ван Яня "Мин сян цзи". В подборке Лу Синя приведен сто тридцать один сюжет и авторское предисловие — едва ли не большая часть коллекции буддийских "сяошо". Сюжеты этой подборки почерпнуты, в основном, из буддийского свода "Фа юань чжу линь" ("Роща драгоценностей парка Закона"). [22]

Автор "Мин сян цзи" заимствует свои сюжеты или у литературных предшественников-составителей сборников буддийских "сяошо" (Лю Ицин, фу Лян), или из буддийского (общинного, местного или семейного) предания, или полагается на собственные впечатления, рассказы очевидцев или участников событий. Таким образом "Мин сян цзи" тесно связаны с китайской фольклорной традицией. По мере освоения материалов "Мин сян цзи" становится все более очевидным, что буддийские "сяошо" могут послужить уникальным источником, позволяющим осветить все еще темную проблему раннего китайского буддизма популярных или низовых форм. ⁴

Обширный, класс сюжетов "Мин сян цзи", давший название сочинению в целом, посвящается описанию визитов в загробный мир, посещений царства мертвых. Эти сюжеты заставляют нас вспомнить о жанре "загробных видений", широко бытовавшем в мировой литературе, в частности, в средневековой литературе христианства.

"Мин сян цзи" взывают не к разуму мирян, но к их религиозному чувству. Все абстрактное и далекое от простого понимания сводится здесь к конкретному и доступному чувственному восприятию. Отсюда такое обилие сюжетов (см. также далее перевод предисловия), посвященных разного рода вотивным предметам: статуям, иконам и т.д. В контексте "Мин сян цзи" сюда же относятся и сутры, наделяемые определенными магическими свойствами.

Едва ли не каждый четвертый сюжет сборника посвящается Гуань-ши-инь. Эти сюжеты отличаются предельной простотой, крайней незатейливостью. Обычная схема сводится к тому, что в определенной критической ситуации (пожар, плен, буря, болезнь, происки злых духов) страждущий возносит молитвы Гуань-ши-инь, и бодхисаттва дарует ему избавление. ⁵

Наконец, последний большой класс сюжетов посвящен буддийским подвижникам и подвижницам. Таких сюжетов насчитывается в сборнике порядка тридцати, и все они отмечены несомненными житийными свойствами. ⁶

Имея некоторое представление о содержании "Мин сян цзи", мы все еще остаемся в неведении относительно их автора. Попытаемся восполнить этот пробел и установить, кто был создателем буддийского рассказа, от кого исходила популярная литература раннего китайского буддизма.

В библиографическом разделе династийной истории "Суй шу" сообщается о сочинении Ван Яня "Мин сян цзи" в десять цзюаней (свитков). ⁷ Там же приводится упоминание о ныне утерянном сочинении "Сун Чунь цю" (".Весны и осени династии Сун") с краткой справкой: "... составлено управителем округа Усин (уезд с тем же названием [23] в соврем .пров. Чжэцзян) (Здесь и далее в текстах переводов в круглых скобках даются краткие пояснения и европейские соответствия китайским датам) при династии Лян (502-556) Ван Янем". ⁸Таким образом выясняется, что автор "Мин сян цзи" принадлежал к чиновникам, если не высшего, то определенно высокого ранга и своей образованностью этому рангу вполне соответствовал. Указание на то, что Ван Янь пробовал свои силы в составлении исторического труда в стиле традиционного летописания, служит тому лучшим подтверждением. Впрочем, к той же страте чиновников и литераторов принадлежали и другие авторы буддийских "сяошо". Фу Лян, Чжан Ян и Лу Гао происходили из семей влиятельных чиновников, сами занимали придворные должности при династиях Восточная Цзинь (317-420), Сун (420-479), Ци (479-501) и Лян, были известными литераторами. ⁹ Хоу Бо, составивший свой сборник буддийских коротких рассказов по приказу императора династии Суй (581-618) Вэнь-ди (581-604), служил в должности придворного историографа. ¹⁰ Лю Ицин — племянник основателя династии Сун императора У-ди (420-423), линьчуаньский принц Кан выпадает из этого ряда по признаку социальной принадлежности, но его достоинства как ученого и литератора, быть может, наиболее очевидны.

Итак, создатели буддийского короткого рассказа, конечно же, не могут быть причислены к представителям китайских социальных низов или к безымянным творцам устного народного предания. К социальным низам не могут быть причислены и многие персонажи буддийских "сяошо". В частности, в сборнике Ван Яня приводятся эпизоды из жизни крестьянина, купца, воина, но основным персонажем выступает чиновник низшего, среднего, а иногда и высокого ранга. Между тем, ранний китайский буддизм, каким он предстает у создателей буддийских "сяошо", разительно отличается от того, что излагают их современники буддийские историографы. ¹¹ В сборниках "сяошо" мы не находим той строгости исторического видения и внимания к историческим деталям, ни той приверженности буддийской учености, книжности и догматике, которая пронизывает сочинения ученых монахов-историографов. Напротив, здесь царит стихия сверхъестественного и необычайного, преобладают темы (моления Гуань-ши-инь, магическая сила вотивных предметов, хожения в загробный мир, сошествие в мир божеств), производные от примитивного религиозного сознания.

Было бы соблазнительным объяснить столь явные различия единственно особенностями литературы "сяошо", ориентированной на [24] необычайное событие и удивительное происшествие. И все же, такое объяснение удовлетворяет нас лишь отчасти, поскольку короткий сюжетный рассказ не плод художественного вымысла, а составитель сборника, и его современник-читатель безусловно верят в подлинность изложенного. Не в литературном контексте "сяошо", а судя по всему, в исторической реальности составитель сборника и его основной персонаж чиновник оказываются в своем буддийском мироощущении ближе к непросвещенному, неграмотному мирянину, нежели к ученому монаху-книжнику. Такое объяснение не покажется нам неожиданным если помнить, что буддийская образованность в общем случае приобреталась неустанными занятиями под руководством ученого наставника в продолжение десяти и более лет послушничества и предполагала углубленное изучение буддийской догматики, литературы, монашеского устава и т.д. Отсюда и происходит различие в буддийском мироощущении ученого монаха, представителями монашеской духовной элиты и мирянина, пусть даже в высшей степени образованного в традиционном китайском понимании, но не прошедшего этой школы.

В связи с этим представляется необходимым сделать одно существенное уточнение. Понятие "популярный" в применение к буддизму короткого сюжетного рассказа не совпадает с понятием "народный" и, тем более, "простонародный" буддизм. Основная линия разграничения проходит здесь между элитарным буддизмом ученого монашества и буддизмом мирян вне зависимости от их социальной принадлежности.

Продолжая биографические изыскания об авторе "Мин сян цзи", мы обратимся к тексту собственного предисловия Ван Яня, надеясь отыскать в нем дополнительные сведения.

"Еще ребенком я был в Цзяочжи (северная часть соврем. Вьетнама). В тех землях находился закононаставник, высокоправедный и добродетельный монах Сянь. От него я принял пять обетов мирянина. Среди преподнесенных ему даров была бронзовая статуя Гуань-ши-инь, Статуя отличалась от тех, что изготовляют ныне, но и не была очень древняя: так примерно годов под девизом правления Юань-цзя (424-453). Она была отлита и обработана особым способом, что придавало ей изысканную прелесть.

Я вернулся в столицу и все юные года вместе с двумя младшими братьями с тщанием предавался вере, соблюдал себя в чистоте. Потом затеяли подновить наш обветшавший домишко, и у меня не стало пристанища. Я на время перебрался в столичный монастырь Наньцзяньсы.

В ту пору всем миром принялись отливать монеты, а кое-кто воровал буддийские статуи и лил монеты из них. В монастыре несколько месяцев хранились статуи. Однажды днем я вздремнул и во сне увидел [25] что со статуями, установленными в храме происходит что-то неладное. День уже был на исходе, когда я стремглав помчался в монастырь во всем удостовериться. Оказалось, что под вечер из монастыря Нань-цзяньсы были выкрадены десять статуй. Блеск статуй еще долго отражался в сумерках. Фигуры высотой в три с лишним чи (І чи — 0,32 м) были видны ясно и отчетливо: их силуэты переливались золотыми бликами, слепящими глаза. Все это видели воочию мои старшие и младшие братья, а также с десяток слуг. Но я был тогда совсем юн и не сделал записей. Теперь же, когда я собрался поместить это событие среди прочих, то месяц и день, в котором оно произошло, оказались утерянными. Доподлинно, что было это осенью седьмого года правления династии Сун (420-479) под девизом Да-мин (463).

В последнем году под девизом правления Тай-ши (471) я переселился в квартал Черных одежд и принимал у себя монаха, который уверял, что пропавшие статуи находятся на хранении в монастыре Добаосы. Я на время отправился в Цзинду (соврем. пров. Цзянсу), а монах продолжил путь в Цзинчу. Почти десять лет я не знал о том, где находятся статуи, и стал опасаться, что божественная драгоценность утеряна окончательно.

В последнем году правления династии Сун под девизом Шэныин (478) я плавал через ущелья в верховьях Янцзы. Мой путь пролегал через Цзянлин (соврем. пров. Хубэй), и здесь я вновь встретил того шрамана (член монашеской общины; монах), которому было известно местонахождение статуй.

В том же году я вернулся в столицу и наведался в монастырь Добаосы. Настоятель монастыря, досточтимый Ай сказал, что таких статуй у него нет. Я вернулся домой и стал подумывать, что монах меня провел, и статуи не вернуть. Меня охватила глубокая печаль.

В ту же ночь мне явился человек во сне и сказал:

- Статуи в монастыре Добаосы. Досточтимый Ай забыл о них. Ты должен взять их себе!

Человек привел меня в монастырь. Мы открыли монастырскую залу и в ее восточной части увидели статуи. В окружении множества статуэток они предстали взору ясно и отчетливо. Наутро я отправился в монастырь и рассказал досточтимому Айю все, что видел во сне. Тогда досточтимый Ай отворил двери в залу, и я, как и раньше во сне, увидел в ее восточной части статуи. Я взял их с собой. Было это в тринадцатый день седьмого месяца первого года под девизом правления Цзянь-юань (479)". ¹²

На этом завершается та часть предисловия, которая представляет для нас особый интерес. Почти детективная история с пропажей, обнаружением, а затем возвращением статуй, а также большой ряд [26] сюжетов основного корпуса памятника, казалось бы, позволяют нам прийти к выводу о личном пристрастии Ван Яня к бодхисаттве Авалокитешваре. Такой вывод предлагает, в частности, американский исследователь А. Райт. ¹³ Нам же ситуация представляется иной, и суть ее состоит в общей тенденции раннего китайского буддизма популярных форм О том свидетельствует серия из трех ранее упомянутых сборников "сяошо", посвященных Авалокитешваре, а также то обстоятельство, что из тридцати пяти дошедших до нас сюжетов сборника Лю Ицина "Сюань янь цзи" ему же посвящается каждый третий. Таким образом, вывод А. Райта требует существенного дополнения: культ Авалокитешвары господствует не только в сюжетном ряду "Мин сян цзи", но и в раннем китайском буддизме популярных форм в целом.

Приведенный отрывок из предисловия к "Мин сян цзи" позволяет внести некоторую ясность и в дату рождения Ван Яня. Судя по тому, что события 463 г. с пропажей статуй из монастыря он наблюдал в совсем юном возрасте, дата его рождения должна быть отнесена приблизительно к 450 г.

Упоминание о том, что Ван Янь проживал в квартале Черных одежд, также весьма информативно. Этот квартал Цзянькана, прежде заселенный мастеровым людом, в У в. стал местом проживания семей высшей знати и сановников. С большой долей вероятности следует заключить, что к одной из таких семей принадлежал и автор "Мин сян цзи".

Итак, судя по предисловию, Ван Янь в совсем юном возрасте приобщился к буддийским святыням, принял обеты мирянина. Он был отпрыском знатного рода столицы, прихожанином и донатасом буддийского монастыря.

Еще одно любопытное упоминание о Ван Яне удалось отыскать в биографии ярого противника буддизма Фань Чжэня (ок. 450-515), помещенной в династийной истории "Нань ши". Написанный Фань Чжэнем трактат "Об уничтожимости души" вызвал резкую полемику со стороны буддийских адептов. Среди них был и некто Ван Янь, уроженец Тайюань (соврем. пров. Шаньси), контрдовод которого приводится в биографии Фань Чжэня дословно: "О горе! Господин Фань не ведает, где пребывают души его предков!". ¹⁴

Полемика буддистов с Фань Чжэнем включала многие, в том числе, философские аспекты. Аргумент Ван Яня, напротив, весьма незатейлив, хотя и вполне традиционен: к нему прибегали в основном буддисты, не принадлежащие к монашескому сословию, представляющие мнение буддийской паствы. ¹⁵

Полемика Фань Чжэня с буддистами происходила в последние годы правления династии Ци (479-501). В те же годы Ван Янь [27] завершает сочинение, названное им "Мин сян цзи". Последнее точно датированное событие сборника Ван Яня относится к 485 г., а уже в сочинении Лу Гао "Си Гуань-ии-инь иньянь цзи”, датируемом 501 г., приводятся цитаты из "Мин сян цзи". ¹⁶ Таким образом сочинение Ван Яня датируется между 485-501 гг.

Комментарии

1. О коротком сюжетном рассказе III-VI вв. подробнее см.: К. И. Голыгина. Китайская проза на пороге средневековья. М., 1983; а также Л. Н. Меньшиков. Сюжетная проза периода Лю-чао (статья в рукописи).

2. См.: Лу Синь. Гу сяошо гоучэнь. Пекин, 1953, с. 361-371; с. 373-458; с. 459-465.

3. См.: Цукамото Дзэнрга, Коицу Рикуте сэндзуцу "Кандзэон окэнки" кайдай (Вновь открытые тексты периода Лю-чао "Гуань-ши-инь инъ-янь цзи" с аннотацией). — Сетоку Тайси кэнкю, III, 1967, с. 128- 147; Макита Тайре, Рикуте коицу "Кандзэон окэнки" но кэнкю (Изучение вновь открытых текстов "Гуань-ши-инь иньянь цзи" периода Лю-чао). Киото, 1970. Об этих и ранее упомянутых сборниках буддийских "сяошо" подробнее см.: D. E. Gjertson. The early Chinese Buddhist miracle tale. — JAOS, vol.101, N3, 1981, pp.287-301.

4. Подробнее об этом см.: М. Е. Ермаков. Популярные формы раннего китайского буддизма (по материалам буддийских "сяошо") (статья в печати).

5. О сюжетах, посвященных Гуань-ши-инь, подробнее см.: М. Е. Ермаков. Ранние упоминания об Авалокитешваре в китайской литературе. — Общество и государство в Китае. ХVIII научная конференция. Тезисы докладов. 4.1, М., 1987, с. 84-89.

6. Подробнее об этих сюжетах см.: М. Е. Ермаков. Биографическая и житийная литература раннего китайского буддизма (по материалам "Гао сэн чжуань" и "Мин сян цзи"); статья в рукописи.

7. См.: Суй шу, цз. 33 — Сер. Сыбу бэйяо. Шанхай, /б. г./,/т. 608/, л. IIб.

8. См.: там же, л. 3а.

9. Подробнее об этом см..: D. E. Gjertson. The early Chinese Buddhist pp. 292-294.

10. Подробнее о нем см.:. К. И. Голыгина. Китайская проза,.., с. 38.

11. Подробнее об этом см.: М. Е. Ермаков. Биографическая и житийная литература раннего китайского буддизма (по материалам "Гао сэн чжуань" и "Мин сян цзи"); статья в рукописи.

12. См.: Лу Синь. Гу сяошо гоучэнь, с. 373-374.

13. См.: A. F. Wright; Biography and Hagiography: Hui-chiao's ”Lives of Eminent Monks". — Silver Jubilee Volume of the Zunbun-Kagaku-Kenkyusuo Kyoto University. Kyoto, 1954. p. 424.

14. См.: Нань ши, цз. 57. — Сер. Сыбу бэйяо. Шанхай, /б.г./, /т. 622/, л. 116.

15. Подробнее о содержании полемики и участии в ней Ван Яня см.: М. Е. Ермаков. Популярные формы..., с. 5-6.

16. См.: Цукамото Дзэнрю, Коицу Рикуте сэндзуцу..., с. 138

(пер. М. Е. Ермаковой)
Текст воспроизведен по изданию: Об авторе "Мин сян цзи" ("Вести из потустороннего мира") // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XXIII годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). 1988, Часть 1. М. Наука. 1990