СЫМА ЦЯНЬ
ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ
ШИ ЦЗИ
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Лао-цзы, Хань Фэй ле чжуань -Жизнеописание Лао-цзы и Хань Фэя 1
Лао-цзы был уроженцем селения Цюйжэнь волости Лисян уезда Кусянь 2 [царства] Чу, [происходил] из рода Ли, имел имя Эр, второе имя Дань 3. Он был хранителем дворцового архива Чжоу 4.
Конфуций отправился в Чжоу, чтобы осведомиться о ритуале у Лао-цзы 5. Лао-цзы сказал: «Того, о чем вы спрашиваете, уже почти не осталось. Так от человека остается гниющий труп и [когда-то] произнесенные речи 6. К этому добавлю: в благоприятные времена совершенномудрый разъезжает на колеснице, а в неблагоприятные-ходит пешком с тяжкой поклажей. Я слышал, что хороший торговец прячет подальше [свои товары], как будто [у него] ничего нет, а совершенномудрый, обладающий многими добродетелями, внешне стремится выглядеть глуповатым. Отбросьте вашу заносчивость и необузданные желания, [откажитесь] от напыщенных манер и низменных страстей-все это не принесет вам пользы. Вот и все, что я хочу вам сказать». [Конфуций] ушел [и] сказал ученикам: «Я знаю, что птица умеет летать, что рыба умеет плавать, а дикий зверь умеет бегать. Бегающих можно поймать в капкан, плавающих выловить сетью, летающих сбить стрелой. Что же касается дракона, то я не могу понять, как он, оседлав ветер и пронзая облака, устремляется к небесам. Я сегодня виделся с Лао-цзы, который подобен дракону!» 7.
Лао-цзы совершенствовал Дао [и] дэ 8, его учение призывает жить в уединении [и] не стремиться к славе. [Он] долгое время жил в Чжоу, [но] увидев, что Чжоу приходит в упадок, решил уехать. Когда [он] достиг заставы 9, линъинь Си сказал: «Вы собираетесь удалиться от мира. Напишите для меня [хоть] что-нибудь!» Тогда Лао-цзы написал книгу в двух частях 10, более пяти тысяч слов которой говорили о смысле Дао [и] дэ. После этого он ушел, и никто не знает о его дальнейшей судьбе 11.
Некоторые говорят, что [был] Лао Лай-цзы, который тоже был чусцем [и] написал книгу в 15 главах, толкующую о пользе учения даосов. Говорят, что он жил одновременно с Конфуцием. [39] [Тогда] Лао-цзы, наверное, прожил больше 160 лет, или даже 260 лет, поскольку взрастил долголетие, совершенствуя свое Дао.
Через 129 лет после смерти Конфуция 12 главный историограф чжоуского дома Дань при встрече с циньским Сянь-гуном 13 сказал: «Цинь и Чжоу начали с единства. После 500 лет единства [они] разойдутся. После 70 лет разъединения там (в Цинь) появится ба-ван» 14. Одни говорят, что Дань и был Лао-цзы, другие отрицают это, и никто на свете не знает правды. Но мудрец-отшельник по имени Лао-цзы несомненно существовал.
Сына Лао-цзы звали Цзун. Он служил военачальником в Вэй и был пожалован владением в Дуаньгань 15. У Цзуна был сын Чжу, у Чжу был сын Гун, [а] праправнука Гуна звали Цзя 16. Цзя служил ханьскому Сяо Вэнь-ди. Сын же Цзя [по имени] Цзе был назначен тайфу при Ане, наследнике Цзяоси-вана, и поселился с семьей в [княжестве] Ци.
Люди, изучающие [учение] Лао-цзы, отвергают конфуцианство, а конфуцианцы отвергают Лао-цзы. «Пути у людей разные, каждый следует собственным устремлениям» 17,-разве не об этом сказано? Ли Эр [проповедовал] недеяние, [ведущее к] самоусовершенствованию, безмятежность и чистоту, ведущие к истине 18.
Чжуан-цзы был родом из Мэн 19, его звали Чжоу 20. Чжоу занимал должность смотрителя [поселения] Циюань 21 в Мэн. [Он] был современником лянского Хуэй-вана и циского Сюань-вана 22. Его учение касалось всего на свете, но в основе своей восходило к мыслям Лао-цзы. В сочиненной им книге 100 с лишним тысяч слов, но большей частью это притчи и афоризмы 23. Среди них-«Рыбак», «Разбойник Чжи», «Взламывание коробов», где он поносит последователей Конфуция [и] прославляет искусство суждений Лао-цзы. В главах, [посвященных] Вэйлэй Сюю [и] Кан (Гэн) Сан-цзы 24 одни только общие рассуждения и нет ничего конкретного. Но [Чжуан-цзы] искусен в построении текста и расстановке слов, а когда критикует конфуцианцев [и] моистов, то умело сопоставляет факты и обстоятельства. Даже лучшие умы того времени были не в состоянии отразить его нападки. Слова его безбрежны, он полностью отдавался своим помыслам, и потому ваны, гуны [и] сановники не смогли найти [этому] конкретного применения. Чуский Вэй-ван, услышав о достоинствах Чжуан Чжоу, отправил [к нему] посла с обильными подношениями, предлагая стать сяном. Чжуан Чжоу, рассмеявшись, сказал чускому послу: «Тысяча золотых большие деньги, должности цина и сяна-весьма почетны. Но разве вы не видели, как приносят в жертву быка в храме в окрестностях столицы? Его откармливают несколько лет, одевают в [40] узорчатые ткани, чтобы ввести в главный храм. В это время он готов стать хоть сирым кабанчиком-да куда там! Поскорее уходите отсюда! Меня оскорбляет ваше присутствие! Уж лучше мне валяться в грязной канаве в свое удовольствие, пребывая в недеянии, чем быть в узде правителя княжества. До конца дней своих я не хочу никому служить-вот мое истинное желание!» 25
Шэнь Бу-хай 26 был родом из Цзин 27 и когда-то служил мелким чиновником в [княжестве] Чжэн. Ученостью он привлек внимание ханьского Чжао-хоу 28. Чжао-хоу поставил его сяном. В течение 15 лет он совершенствовал управление [и] обучение в княжестве, во внешних сношениях наладил хорошие отношения с чжухоу. При жизни Шэнь-цзы государство было в порядке, армия сильной, [и] никто не мог напасть на Хань. Учение Шэнь-цзы восходит к [школе] Хуан-Лао и делает упор на наказаниях [и принципах] наименования 29. [Он] написал книгу в двух частях, которая именуется Шэнь-цзы.
Хань Фэй 30 был княжичем в Хань. Ему нравилось изучать законы и [доктрину] синмин, [он] обращался к ее корням в даоском учении Хуана и Лао. [Хань] Фэй страдал дефектом речи и не любил вести беседы с людьми, зато был искусен в написании книг. Вместе с Ли Сы 31 он служил Сюнь Цину 32 . [Ли] Сы признавал, что по способностям он уступает [Хань] Фэю.
Фэй видел ослабление Хань [и] неоднократно обращался с письменными увещеваниями к ханьскому вану, [но] тот не сумел воспользоваться [ими]. В то время Хань Фэй был озабочен тем, что не занимаются совершенствованием [и] прояснением системы законов, не опираются на силу для управления подданными, не обогащают государство, не усиливают армию, не отыскивают талантливых [и] не назначают на должности достойных, а напротив- выдвигают бездарных и погрязших в разврате, ставят их над теми, кто имеет действительные заслуги. [Хань Фэй] считал, что конфуцианские книги вносят сумятицу в законы, а вооруженные люди силой нарушают нормы и запреты. Когда законы продуманы, тогда выдвигаются достойные люди; когда законы не продуманы- используют мужей в шлемах [и] латах. Печально, что честные и прямодушные не допускаются к службе лукавыми и бесчестными чиновниками.
Познав причины превращения успехов в неудачи в историческом прошлом, [Хань Фэй] создал труд, где были главы «Возмущение одинокого», «Пять червоточин», «Собрание [советов] о внутренних [и] внешних [действиях правителя]», «Лес мнений», «Трудности убеждения», а всего-более 100 тысяч слов 33. [41] Хань Фэй знал, как трудно убеждать и подробно написал об этом в [главе] «Трудности убеждения». [Но] в конце концов сам погиб в Цинь, не сумев избегнуть [опасностей].
В «Трудностях убеждения» говорится:
Трудности убеждения состоят не в сложности того, в чем убеждаешь, и не в трудности ясно изложить свое мнение, и не в том, чтобы наперекор общепринятым представлениям осмелиться полностью изложить свои взгляды. Вся трудность убеждения состоит в понимании намерений убеждаемого, дабы наставление оказалось уместным.
Если тот, кого [я] убеждаю, превыше всего ставит славу, а я пообещаю ему крупную выгоду, он сочтет меня мелочным и будет относиться ко мне как к низкому человеку и непременно отвергнет [мой совет и] отдалится [от меня]. Если для того, кого [я] убеждаю, важнее всего крупная выгода, [а] я пообещаю ему славу, он сочтет меня неразумным, далеким от сути дела и, конечно, не примет [совета]. Если тот, кого [я] убеждаю, с виду превыше всего ставит славу, а на самом деле исходит из выгоды, [то] если обещать ему славу, [он] внешне приблизит [советника], но на деле будет держаться подальше от него; если же обещать ему крупную выгоду, то [он] втайне использует его высказывания, но внешне отбросит [его] самого. [Всего] этого нельзя не понимать.
Дела завершаются успехом, когда они исполняются в тайне; советы приведут к неудаче, если их разглашают. И вовсе не обязательно, чтобы [советник] сам это сделал. Откуда бы ни пошли толки о делах, которые надо скрыть, опасность возникнет для самого советника. Если правитель делает ошибку, а советник в ясных словах с самыми добрыми намерениями укажет ему на то зло, которое из нее следует,-это грозит опасностью [самому советующему]. Если благорасположение правителя еще не распространилось на советующего, но его слова были все же восприняты правителем и в деле был достигнут успех, то заслуги [советника] будут забыты. Если же совет плох и правитель потерпел неудачу, то советник попадет под подозрение и жизнь его будет в опасности.
Если правитель, использовав план [советника], пожелает приписать успех себе, то [советник], который знает об этом, окажется под угрозой. Когда правитель с виду занимается одним делом, а сам думает о другом, [советник], который знает об этом, оказывается в опасности. Если упорно настаивать на том, чего правитель делать не желает, и препятствовать тому, от чего невозможно его удержать, то это тоже грозит опасностью. [42]
С этим связано и другое: если обсуждать [с правителем] больших людей, то он сочтет, что скрыто осуждают его самого; если будешь с ним обсуждать людей мелких, то он сочтет, что [ты] из корысти заинтересован в их выдвижении; если будешь рассуждать о том, что ему нравится, то он сочтет, что к нему подлаживаются; если будешь обсуждать то, что он терпеть не может, посчитает, что его испытывают. Если быть кратким и говорить только об имеющем непосредственное отношение к делу, это сочтут незнанием и извратят; если говорить обо всем и демонстрировать ученость, сочтут многословным и отнимающим время. Если рассуждать только по делу, сочтут нерешительным и не договаривающим до конца; если же все учитывать и не ограничиваться сиюминутными интересами, сочтут заносчивым. В этом состоят трудности убеждения, [и всего этого] нельзя не понимать.
Советник должен уметь приукрасить то, что ценит принимающий советы, и отмести то, что ему нелюбо. Когда [правитель] сам строит свои планы, не следует указывать ему на его ошибки и промахи. Если [он] уже решился на что-то, советник не должен выступать противником этого решения и возбуждать гнев; если правитель даже переоценивает свои силы, то советующий не должен затруднять его действия. Если правитель планирует совместные с кем-то действия, то советник должен восхвалять тех, кто готов к таким действиям, стараясь показать, что от этого не будет вреда. Если же предприятие с союзниками закончится неудачей, то советник должен приукрасить дело, как будто неудачи и не было.
Великая преданность ничего не отвергает, умелые речи ничего не отрицают, и тем самым [советник] получает возможность развить свою рассудительность [и] знания. Близости [к правителю] и его безусловного доверия можно добиться, только познав пределы [того, что можно и нужно говорить]. И если выждать немалый срок до того, как возникнет полное благорасположение правителя и он перестанет испытывать сомнения по поводу далеко идущих планов, не будет считать преступлением пререкания с ним, тогда замыслы советника, в которых будут открыто показаны и выгоды и недостатки, станут только его заслугой. И тогда вы сможете прямо указывать, где правда, а где ложь, и это украсит вас. Когда и правитель, и его советник станут поддерживать друг друга, это и будет означать, что убеждение достигло своей цели 34.
И Инь был поваром, Байли Си- пленником 35, но оба они сумели добиться расположения правителей. Эти цзюньцзы, даже занимая низкое положение, руководствовались высшими принципами. Вот почему они оказались способны к [успешной] карьере. [43]
В княжестве Сун жил один богатый человек. [Как-то] дождь размыл стену его дома, [и] сын сказал: «Если не починить, нас могут ограбить». Отец соседа сказал то же самое. Ночью [их] в самом деле [ограбили, и] они потеряли много ценностей. Его домашние высоко оценили проницательность сына и заподозрили отца соседа.
Некогда чжэнский У-гун, задумав напасть на [царство] Ху 36, выдал свою дочь замуж за его [правителя], после чего обратился за советом к своим чиновникам: «Я собираюсь начать войну. На кого следует напасть?» Гуань Ци-сы сказал: «Можно напасть на Ху». Тогда [гун велел] казнить Гуань Ци-сы 37, сказав: «Ху-это братское государство, как же ты говоришь о походе на него?!» Правитель Ху, услышав об этом, счел царство Чжэн родственным и не принял мер предосторожности против Чжэн. Чжэнцы неожиданно напали на Ху [и] захватили его. Знания обоих этих советчиков были верными, но [обернулись тем, что] в более серьезном [случае советчик] был казнен, [а] в более легком-подвергся подозрению. Трудность состоит не в том, чтобы знать: распорядиться знанием-вот что трудно.
Некогда Ми-цзы Ся полюбился правителю [Малого] Вэй. По законам Вэй пользование украдкой колесницей правителя считалось таким преступлением, за которое отрубали ноги. Случилось так, что мать Ми-цзы заболела. Об этом узнали и пришли ночью сообщить [ему]. Ми-цзы вскочил на княжескую колесницу и помчался [к матери]. Когда правитель узнал об этом, он счел это достойным [поступком], сказав: «Вот это сыновья почтительность! Ради матери он совершил преступление, за которое отрубают ноги!» [Однажды Ми-цзы] гулял с правителем в саду [и] попробовал персик, [который] оказался [очень] сладким. Не доев, он протянул его правителю. Правитель сказал: «Как он любит меня! Забывая о своем удовольствии, думает обо мне!»
Когда же Ми-цзы стал старше, любовь [правителя] ослабла, и [Ми-цзы] припомнили все прегрешения. Правитель сказал: «Он однажды вскочил на мою колесницу, да еще накормил объедком персика». Таким образом, одни и те же поступки сперва считались достойными, а потом-преступными, [поскольку] изменились чувства. Так, когда пользуешься любовью правителя, то и знания твои [оказываются] к месту, и [тебя] всячески приближают. Если же правитель тебя не любит, он считает тебя преступником и отдаляет [от себя]. Поэтому мужу, выступающему с увещеваниями и советами, необходимо выяснить, как относится к нему правитель, а после этого убеждать его [в чем-то]. [44]
Ведь дракон-это пресмыкающееся, его можно приручить и запрячь. Но под подбородком у него есть торчащие чешуйки [длиной] примерно в чи. Если человек тронет их, то дракон непременно его убьет. У правителей тоже есть торчащие чешуйки, и если советник сумеет их не тронуть, то все будет в порядке 38.
Кто-то передал труды [Хань Фэя] в Цинь. Циньский ван, прочитав главы «Возмущение одинокого» [и] «Пять червоточин», воскликнул: «О, я готов на все, лишь бы увидеть этого человека и побеседовать с ним!» Ли Сы сказал: «Эти тексты написаны Хань Фэем». Вскоре Цинь напало на Хань. Ханьский ван, который вначале не прислушивался к советам Фэя, теперь, когда надвинулась беда, отправил Фэя послом в Цинь. Циньский ван обрадовался этому, но, не вполне доверяя [Фэю], не прибегал к его услугам.
Ли Сы [и] Яо Цзя решили погубить его и, клевеща, заявили: «Хань Фэй-княжич ханьского дома. Ныне вы, ван, вознамерились объединить чжухоу, [а] Фэй всегда будет действовать в пользу Хань, а не Цинь. Такова уж натура человека. Если вы, ван, не прибегая к его услугам, надолго оставите [его в Цинь], [а потом] разрешите ему вернуться, то навлечете на себя несчастья. Лучше его казнить за [какое-нибудь] нарушение закона». Циньский ван согласился и поручил судебным чиновникам задержать Фэя. Ли Сы послал человека передать Фэю яд, чтобы он покончил с собой. Хань Фэй хотел встретиться [с ваном, но] не получил аудиенции. Циньский ван впоследствии раскаялся в этом [и] послал людей помиловать его, но [Хань] Фэй был уже мертв.
Шэнь-цзы и Хань [Фэй]-цзы написали книги, которые дошли до последующих поколений, у ученых много их [экземпляров]. Особо скорблю я о том, что Хань [Фэй]-цзы, написав «Трудности убеждения», сам не сумел избежать [печальной участи].
Я, тайшигун, скажу так.
Лао-цзы высоко почитал Дао [и] небытие. [Он учил, что] ответом на любого рода изменения должно быть недеяние. Созданный им труд глубок и искусно написан, [но] труден для понимания. Чжуан-цзы широко распространил учение о Дао и дэ, был безупречен в рассуждениях, проповедовал возвращение к природе. Шэнь-цзы усердно трудился над вопросами соотношения имени [и] сущности. Хань [Фэй]-цзы устанавливал критерии оценки фактов и явлений, различал истинное [и] ложное; [однако] его [учение] могло быть и жестоким, [ему] недостает милосердия. Все [эти учения] имели своим истоком Дао [и] дэ, но лишь Лао-цзы глубок [и] беспределен! 39
Комментарии
1. Глава содержит краткие сведения о нескольких древнекитайских мыслителях, принадлежавших к философским школам даосизма и легизма: Лао-цзы, Чжуан-цзы, Шэнь Бу-хае, Хань Фэй-цзы. Текст главы и в особенности раздел, посвященный Лао-цзы, давно вызывает споры среди синологов. С 20-х годов нашего века в статьях Ло Гэнь-цзэ, Гао Хэна, Тань Цзе-фу, Такеути Есио и некоторых других автором подвергаются сомнению не только факты из жизни Лао-цзы, но сама реальность этой личности. Тем самым ставится под вопрос и подлинность всей главы или отдельных ее частей. Интерес западных ученых к философским школам Китая способствовал тому, что было выполнено немало переводов главы в целом или ее частей (Дж. Леггом, Г. Джайлзом, Р. Вилхелмом, Д. Бодде и др.). Полный перевод гл. 63 на русский язык сделан В.А.Панасюком [84, с. 56-65]. Литература на западных и восточных языках об этих философах и их учениях необъятна и может быть использована в последующих комментариях лишь в ограниченном объеме. При работе над главой мы использовали также один из последних ее переводов на байхуа тайваньского профессора Се Усюна [218, т. 2, с. 897-904].
2. Уезд Кусянь и волость Лисян в царстве Чу находились на востоке совр. уезда Лун пров. Хэнань.
3. В некоторых источниках его называют не Эр, а Бо-ян. Поскольку он считался простолюдином, его посмертное имя не упоминалось, хотя иногда именно «Дань» считают его посмертным именем.
4. Несмотря на то, что Сыма Цянь приводит некоторые данные о месте рождения Лао-цзы, его деятельности и потомках, вопрос о реальности существования этого человека, его имени и биографии остается по сей день спорным. Вокруг фигуры основателя даоской школы уже в древних источниках и сочинениях первых веков нашей эры возникло множество легендарных сюжетов (см., например: Шэнь сянь чжуань-«Жизнеописания святых», написанные цзиньским Гэ Хуном, жившим в 280-341 гг.), что в сочетании с серьезными разночтениями в биографических данных позволяет считать Лао-цзы полулегендарной фигурой. Одни историки отождествляют его с Лао Данем-учителем Конфуция, другие-с Лай Лао, жившим через столетие после Конфуция, третьи — с Лао Пэном и т.д. Соответственно широк и диапазон мнений о времени жизни Лао-цзы: от VII до IV в. до н.э. Сводку мнений по этому вопросу см. (10, с. 170-171].
5. Вопрос об этой поездке молодого Конфуция, стремившегося познать сущность ли, остается весьма спорным. Сыма Цянь упоминал о ней в гл. 47 (Истзап, т. VI, с. 127, примеч. 16, 17). Напомним, что Чжуан-цзы относил возможность подобной поездки лишь к концу жизни Конфуция. Имеются два предположения: 1) история поездки Конфуция придумана сторонниками даосизма не позднее VI-V вв. до н.э. с целью возвеличения основоположника их учения; 2) эта история родилась в конфуцианской среде в конце периода Чжаньго, когда конфуцианство, занимая видное положение среди идейных школ, не главенствовало и конфуцианцы еще могли признавать возможность взаимообогащения различных доктрин.
6. В Даодзцзине такого высказывания нет. Сходная по смыслу беседа с Лао-цзы о длительности существования высказанного человеком суждения приводится в гл. 4 Чжуан-цзы (ЧЦЦЧ, т. III, с. 86-87), что отметил и Такигава [262, т. VII, с. 3262]. У Чжуан-цзы приводится ответ колесного мастера Хуань-гуну: «Древние люди мертвы, и, значит, то, что повторяет государь, лишь отголоски тленных душ древних людей» [65, с. 203]. Отметим, что выражение «отголоски тленных душ», использованное Л.Д. Позднеевой, вряд ли является удачным.
7. Притча, в которой Лао-цзы сравнивается с могучим драконом, взлетающим к небу, в Лунь юе отсутствует, но есть в Чжуан-цзы (ЧЦЦЧ, т. III, с. 93). Там говорится, что после встречи с Лао-цзы Конфуций три дня молчал, а потом сказал ученикам: «В тот момент в нем я увидел Дракона» (см. также (261, т. III, с. 2773]).
8. В основе даоского учения лежало понятие Дао, передаваемое на русский язык (в зависимости от исходной позиции авторов и контекста) как «путь», «истина», «порядок», «всеобщий закон природы», «начало и конец творения». Если в большинстве советских работ о даосизме 50-60-х годов (например, Л.Д. Позднеевой, Ян Хин-шуна) в центре внимания стояли поиски материалистических или идеалистических основ этого учения, то уже Ф.С.Быков справедливо подчеркивал, что на отдельных исторических этапах развития китайской мысли в понятие Дао вкладывают различное содержание [10, с. 174]. Категория дэ означала и в даосизме, и в конфуцианстве «добродетель», «нравственность», «этическая норма». Более поздним работам свойствен глубокий, многовариантный поиск сути и основы даосизма (см., например, [60, с. 5-38; 87]).
9. Многие комментаторы полагали, что речь идет об известном горном проходе и пограничном укреплении Ханьгу. Однако применение в рассказе чуского термина линъинь, возможно, указывает на одну из южных застав (Угуань? Лугуань?), поскольку чусец Лао-цзы, весьма вероятно, возвращался на родину (см. карту 1).
10. Имеется в виду Даодэцзин («Канон о Пути и добродетели»), в современном тексте которого содержатся 81 параграф. Они разделены на две части: в первой 37 параграфов, во второй 44.
11. В гл. 4 Чжуан-цзы упоминается о смерти Лао Даня и о том, кто и как его оплакивал (ЧЦЦЧ, т. III, с. 20). Лян Юй-шэн делает вывод, что во второй половине IV в. у сторонников даосизма изменились представления о конце жизни Лао-цзы [246, кн. 11, с. 5]. В Шуйцзинчжу и некоторых других трудах местом кончины и захоронения Лао-цзы называют селение Хуайли (совр. уезд Синпин пров. Шэньси) [288, с 1096].
12. Конфуций умер в 479 г., следовательно, здесь речь должна идти о 350 г.
13. Циньский Сянь-гун, согласно Хронологическим таблицам, правил в 384-362 гг., следовательно, в предшествующей фразе какая-то ошибка. По мнению Лян Юй-шэна, должно было стоять «через 106 лет после смерти Конфуция» (т. е. 374 г ) Сюй Гуан (352-425 гг.) считал, что эта встреча произошла через 119 лет после смерти Конфуция. Учитывая спорность существования Лао-цзы вообще и полную неопределенность в оценках продолжительности его жизни в частности (а Дань- один из вариантов его персонификации), такого рода разнобой удивления не вызывает, а любые точные датировки пока вряд ли возможны.
14. Иные варианты предсказания историографа Даня уже встречались в главах 4 и 6 (Истзап, т. I, с. 209-210; т. II, с. 38). Там говорилось о 500-летнем разъединении, а не единении, об интервале в 17 и 77 лет, а не в 70 лет, как в данной главе. И Чжан Вэнь-ху, и Такигава отмечали, что предсказание Даня появляется в Ши цзи четырежды в разных сочетаниях сроков объединения и разъединения. Под ваном-гегемоиом несомненно имеется в виду Цинь Ши-хуан (см. [248, т. VI, с. 43]).
15. Расположение Дуаньгань установить не удалось.
16. Согласно Шэнь сянь чжуань, вместо знака цзя *** должен стоять знак ся *** [246, кн. 11, гл. 27].
17. Цитата из Лунь юя (ЧЦЦЧ, т. I, с. 349), подчеркивающая несходство принципов даосизма и конфуцианства.
18. Ли Эр-одно из имен Лао-цзы. Этой фразой Сыма Цянь, заключая краткий рассказ о Лао-цзы, попытался передать суть его учения.
19. Мэн-местность в княжестве Лу. Находилась к северо-востоку от совр. города Шанцю в пров. Хэнань[288, с. 1121].
20. Чжуан Чжоу, или Чжуан-цзы (ок. 369-286 гг.),-виднейший древнекитайский философ, один из основоположников даосизма.
21. Циюань-поселение, находившееся на севере совр. уезда Хэцзэ пров. Шаньдун. В.В.Малявин не считает «циюань» названием населенного пункта, а переводит иероглифы дословно: «смотритель плантаций лаковых деревьев» [59, с. 10].
22. Лянский (вэйский) Хуэй-ван Ин правил в 370-335 гг., циский Сюань-ван-в 342-329 гг.
23. Основной труд философа — Чжуан-цзы — содержит 33 главы, позднее разделенные на три части: внутреннюю (нэйпянь-первые 7 глав), внешнюю (вайпянь-15 глав) и смешанную (цзапянь-последние 11 глав). Внутренняя часть признается наиболее аутентичной. На русский язык Чжуан-цзы переведен полностью Л.Д. Позднеевой [69, с. 135-314] и частично (8 глав)-С. Кучерой [20, т. I, с. 248-294).
24. Главы под названием Вэйлэйсюй в современном тексте нет, хотя в Соинь утверждается, что таково название одной из глав Чжуан-цзы, видимо, посвященной одному из учеников Чжуан-цзы, жившему на горе Вэйлэй. Глава 23 называется Гэн-санчу (по имени Гэн Сан-цзы-другого ученика Чжуан-цзы), однако в тексте Сыма Цяня стоит Кан Сан-цзы, что представляется явной ошибкой. Возможно, эта путаница произошла из-за имени ученика Лао-цзы-Кан Цан-цзы, упоминаемого в Ле-цзы (ЧЦЦЧ. т. Ш, с. 40).
25. Притча о жертвенном быке, которого ведут на заклание, помещена в гл. 32 Чжуан-цзы (ЧЦЦЧ, т. III, с. 460; русский перевод см. [69, с. 313]). В гл. 17 («Осенние воды») этого трактата есть рассказ о том, как Чжуан-цзы принимал на берегу р. Байшуй посланцев чуского вана, предложивших ему службу. Чжуан-цзы ответил им притчей о священной черепахе, умершей три тысячи лет назад и хранимой в храме предков в ларце и в покрывалах. Дилемму черепахи-быть мертвой, чтобы почитали и хранили ее панцирь, или быть живой и волочить хвост по земле-философ решает в пользу второго варианта: «Уходите! Я [предпочитаю] волочить хвост по грязи» (цит. по [19, т. I, с. 275]).
26. Шэнь Бу-хай (400-337 гг.)-один из первых теоретиков в области проблем управления. Создатель тщательно разработанной системы принципов и конкретных приемов авторитарного правления. Краткий очерк идей Шэнь Бу-хая см. [ 14, с. 101-108]. Труд Шэнь Бу-хая (Шэнь-цзы) сохранился лишь в фрагментах.
27. Цзин-город, находившийся на юго-востоке совр. уезда Инъян в Хэнани.
28. Согласно Хронологическим таблицам, ханьский Чжао-хоу правил в 358-333 гг. (Истзап, т. III, гл. 15, с. 266-274).
29. Разработанная Шэнь Бу-хаем доктрина и сам термин синмин явно глубже и содержательней буквального перевода («наказания и их наименования»). Краткий обзор проблемы см.: Истзап, т. II, с. 362, примеч. 157.
30. Хань Фэй (ок. 288-233 гг.)-один из крупнейших теоретиков школы легистов (фацзя), или законников; сторонник жестко централизованного управления государством, укрепления власти правителя с помощью строго соблюдаемых законов. Его сочинение Хань Фэй-цзы содержит 55 глав, текст которых неоднократно переводился на европейские языки (см., например, [26; 20, т. II; 168, т. I]).
31. Ли Сы (?-208 гг.) учился у философа Сюнь-цзы. Стал крупным политическим деятелем в Цинь. При Ши-хуане получил пост чэнсяна, осуществил ряд реформ. После смерти Ши-хуана обвинен в заговоре и казнен. О нем см. гл. 5 и 6 Ши цзи (Истзап, т. II), его жизнеописание помещено в гл. 87 Ши цзи.
32. Сюнь Цин (Сюнь Куан, Сюнь-цзы-конец IV в.-ок. 235 г.)- выдающийся философ Древнего Китая, один из ученых школы ("академии") цзися в Ци. Будучи в основном конфуцианцем, Сюнь-цзы во многих вопросах онтологии и гносеологии исповедовал идеи других школ, в частности даосизма. Поэтому его взгляды рассматриваются как синтез философской мысли Древнего Китая (см., например, [88]). Сюнь-цзы состоит из 32 глав. Биография мыслителя помещена в гл. 74 Ши цзи.
33. Здесь названы главы 11, 49, 30-33, 23, 12 Хань Фэй-цзы (см.: ЧЦЦЧ, т. V, с. 55-66 и далее).
34. Следующий далее большой отрывок заимствован Сыма Цянем (с некоторыми разночтениями) из гл. 12 Хань Фэй-цзы (ЧЦЦЧ, т. V, с. 60-64).
35. И Инь (А-хэн)-один из персонажей истории периода Инь, который, устроившись вначале поваром к иньскому Чэн Тану, стая затем его советником (см.: Истзап, т. I, с. 167, 284). О Байли Си подробно говорилось в связи с деятельностью циньского Му-гуна (Истзап, т. II, с. 23-32, 298-299).
36. Чжэнский У-гун правил в 770-743 гг. Царство Ху располагалось в нижнем течении р. Иншуй, левого притока р. Хуайшуй (см. карту 1).
37. Такигава отмечает, что, согласно Чжушу цзинянь, эта казнь была совершена на 8-м году правления чжоуского Пин-вана, т. е. в 762 г. [262, т. VII, с. 3284].
38. В этом месте заканчивается изложение отдельных положений (с некоторыми разночтениями с современным текстом) Хань Фэй-цзы (ЧЦЦЧ, т. V, с. 66).
39. В эпилоге главы выражено особое почтение историка к идеям даосизма, на что обращали внимание многие исследователи творчества и мировоззрения Сыма Цяня (Ю.Л.Кроль, Б. Уотсон и др.). Отметим, что при раскопках в Мавандуе (пров. Хунань) найдены тексты объемом до 120 тыс. иероглифов, представляющие собой незнакомые науке версии труда Лао-цзы и ранее неизвестные фрагменты сочинения, приписываемого легендарному Хуан-ди (они посвящены сюжетам, названным в данной главе «идеями Хуана и Лао»). Эти находки археологи относят к 194-180 гг. до н.э., т. е. речь идет о наиболее поздних по времени создания даоских канонах (об этом см. [199]).