О РАЗДЕЛЕ «ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ» В «ИСТОРИЧЕСКИХ ЗАПИСКАХ» СЫМА ЦЯНЯ

Вторую значительную часть «Исторических записок» древнекитайского историка Сыма Цяня (145-85? гг. до н. э.) составляет раздел «Хронологические таблицы» (бяо), включающий десять глав (цзюаней) — от 13-й до 22-й ¹. Слово бяо, первоначально означавшее «верхняя одежда», постепенно приобрело значения «знак», «мета», «веха», «отметить». Равноценное другому бяо **** ², оно стало восприниматься как основные вехи событий в исторических трудах. В этом смысле оно, очевидно, и использовано Сыма Цянем для названия этого раздела. Поэтому бяо и передано в переводе русским словом «таблицы» или словосочетанием «хронологические таблицы» (соответственно нянь-бяо — «погодные таблицы», юэ-бяо — «помесячные таблицы»).

Такого рода таблицы, как верно заметил еще Э. Шаванн (МИС, т. 1, CXXXVI), в сочинениях, предшествовавших «Историческим запискам», отсутствовали и являются формой, созданной Сыма Цянем. Однако хронологический метод изложения событий, как таковой, существовал и до династии Хань, при которой жил и творил историк. Его мы находим уже в чжоуских родословных и летописях, в первых исторических сочинениях. Наиболее яркими примерами такого жанра могут служить дошедшие до нас: Чунь-цю — хроника событий княжества Лу, охватывающая по европейскому летосчислению период с 722 то 481 г. до н. э., и Цзо чжуань — расширенная и обогащенная хроника почти того же периода, в которой события, происходившие в ряде княжеств и царств, описываются по годам, сезонам и позднее по месяцам. Именно эти и другие доханьские источники и сочинения стали как бы прототипами хронологических таблиц Сыма Цяня. На это указывал еще в период Хань ученый Хуань Тань (43 г. до н. э. — [9] 28 г. н. э.), который отмечал связь таблиц Сыма Цяня с чжоускими родословными пу ³. На тесную связь «Таблиц» с Чунь-цю не раз обращал внимание сам историк, видя в конфуцианской хронике эталон для себя. Во введении к гл. 14 Сыма Цянь пишет: «[Конфуций] соблюдал сдержанность в выражениях и стиле, исключал все повторы и многословие и таким образом утверждал законы, основанные на справедливости, [показывал], как совершенен путь вана, каков кругооборот людских дел...»

Вместе с тем «Хронологические таблицы», даже и связанные генетически с доханьскими родословными и хрониками, являют собой, несомненно, более высокую ступень развития хронологического метода. Отдельные чжоуские родословные и хроники давали лишь узкую картину жизни одного рода, историю одного царства или княжества. Более емкие по масштабу Чунь-цю и Цзо чжуань тоже не охватывали всех частей страны. Только Сыма Цяню, жившему в эпоху укрепления единой ханьской империи и дальнейшего роста хозяйства, науки и техники Китая, располагавшему несравненно более богатыми источниками, оказалось под силу дать общую канву правлений князей и императоров и важнейших событий древнего Китая за период более чем в семь веков. Хорошо сказал об этом цинский ученый Гу Янь-у (1613-1682): «В сознании великого историка всегда стояла [картина] общего положения дел во всей Поднебесной, чего не смогли достичь ученые мужи [даже] последующих поколений» ⁴.

«Хронологические таблицы» — органически важная часть «Исторических записок», являющаяся своеобразным временным скелетом всего труда, общей схемой, которая раскрывается наиболее полно и ярко в остальных частях, и в первую очередь в «Историях наследственных домов» (Ши цзя) и «Жизнеописаниях» (Ле чжуань). Аргументируя необходимость составления «Таблиц», Сыма Цянь, в частности, писал: «Когда в одно время [в княжествах] множество разных поколений [правителей], возникают разница в годах [правлений] и неясности. [Поэтому я и] составил десять таблиц» ⁵. Историк не раз критически оценивал все, что было создано до него в этой области: «Я изучил родословные записи в их последовательности и преемственность пяти [стихийных] сил в их [10] кругообороте [и нашел, что] древние записи очень неодинаковы и противоречивы...» (из введения к гл. 13); «Ученые-конфуцианцы выхватывают свои суждения [из разрозненных частей текста], те же, кто торопливо рассуждает обо всем, дают волю своим словам, не обращая внимания на связь начал и концов явлений. Хронисты берут лишь даты — годы и месяцы — событий; астрологи возвеличивают действие чудесных сил; составители родословных таблиц записывают только поколения родов и посмертные имена. Выражения их настолько окупы и кратки, что когда надумаешь одним взглядом охватить все самое важное, то это очень трудно сделать» (из введения к гл. 14).

Таким образом, ханьский историк поставил себе целью критически обобщить собранные им материалы, систематизировать и унифицировать их, свести воедино свидетельства разных и нередко противоречивых источников. Это был нелегкий в тех условиях труд. Следует помнить, что летописи и книги тех веков писались на бамбуковых дощечках, реже на шелке, накапливаясь в княжеских или царских архивах грудами; эти материалы хранились часто без должного порядка, к тому же до династии Цинь писались разными стилями письма. Многочисленные междоусобные войны, перевороты, пожары и наводнения наносили порой непоправимый урон хранилищам и архивам. Все накопленное веками Сыма Цяню нужно было разобрать, прочитать и сличить, разложить по годам правлений при отсутствии единого для страны летосчисления. Историк проделал этот огромный труд, сведя в единые таблицы данные о многочисленных правителях царств и княжеств времен династии Чжоу (до этого приведя сведения о легендарном периоде и ранних эпохах истории), о сложном периоде междоусобной борьбы за власть в конце III в., о сотнях пожалований при первых императорах Хань, и создал на этой основе многоплановую и удивительную по четкости для своего времени синхронистическую карту правлений и частично событий почти всего I тысячелетия до н. э.

Заслуги Сыма Цяня в создании «Хронологических таблиц» признавались многими китайскими историографами последующих веков. Сунский Чжэн Цяо (1104-1162) справедливо писал, что «в “Исторических записках", этом цельном и едином труде, десять глав “Таблиц" являются заслугой историка. [Они] подобны шапке в одежде человека, подобны корням у дерева и источникам у рек...» ⁶. Важность «Таблиц» [11] подчеркивал упомянутый выше Гу Янь-у. Современный историк Чжан Шунь-хуэй называет таблицы «основанием всего труда» ⁷. Найто Торадзиро подчеркивает, что Сыма Цянь впервые в Китае изложил материал в таблицах, отражая эпоху за эпохой ход исторического процесса ⁸. Такие высказывания можно было бы продолжить. Вместе с тем в китайской литературе встречалась и недооценка места и роли «Таблиц». Танский историограф Лю Чжи-цзи (661-721) в первой части своего труда «Проникновение в историю» (Ши тун) считал многие «Хронологические таблицы» излишними. «Повторное помещение этих сведений в “Таблицы", — писал он, — означает излишнее загромождение книги. Разве это не ошибка?» ⁹. Признавая необходимость «Таблиц» для периода раздробленности страны, он находил их ненужными для периода Хань, так как, по его мнению, в них непомерно раздута роль знати и умаляется авторитет Сына Неба. Но справедливости ради следует сказать, что в заключительной главе Цза шо (написанной, вероятно, позднее) он вынужден признать необходимость и полезность «Таблиц». Исследователи «Исторических записок» всегда рассматривали «Таблицы» в неразрывной связи с остальными частями труда историка. Чжэн Хао-шэн, например, образно говорил: «“Хронологические таблицы" вместе с “Жизнеописаниями" и “Трактатами" представляют как бы основу и уток. Таблицы сокращают многословие жизнеописаний и трактатов, а жизнеописания и трактаты дополняют сжатость таблиц. [И мы получаем то, что] называется взаимным соответствием внешнего и внутреннего...» ¹⁰.

Разумеется, нельзя не видеть, что замысел Сыма Цяня по полному и всеобъемлющему обобщению всех хронологических данных и их систематизации не во всем удался. Да это и трудно было бы требовать от историка II в. до н. э., ограниченного в своих возможностях. В «Таблицах», как и в других частях его труда, встречаются отдельные неточности и противоречия в датировке, прямые ошибки в именах, датах, географических названиях. Но в целом необходимо признать, что хронологическая система таблиц Сыма Цяня в главном выдержала проверку временем и, по существу, принята как основа датировки древнего периода истории Китая. [12] Исследования последних веков и археологические находки позволили уточнить лишь отдельные данные.

Сам жанр таблиц как части официальных историй сохранился вплоть до XX в., что само говорит об их значимости для историографии, хотя полного единства в отношении включения таблиц в династийные истории не было. Если Бань Гу, последовав за Сыма Цянем, включил в «Историю династии Ранняя Хань» (Хань шу) восемь глав «Таблиц», то в ряде последующих династийных историй («Истории династии Поздняя Хань» (Хоу Хань шу), «Истории троецарствия» (Сань-го чжи), «Истории династии Цзинь» (Цзинь шу) и др.), вплоть до династии Тан, этот раздел отсутствовал. В дальнейшем разделы «Таблиц» вновь появляются; например, в «Новой истории династии Тан» (Синь Тан шу) — 15 глав и в «Истории династии Сун» (Сун ши) — 32 главы и так до последней «Черновой истории династии Цин» (Цин ши гао), в которой они занимают 53 цзюаня. Из-за отсутствия «Таблиц» в династийных историях от Хань до Тан известный историк XVII в. Вань Сы-тун (1638-1702) затратил много усилий, чтобы восполнить лакуны, составив сквозные «Хронологические таблицы прошедших эпох» (Ли дай ши бяо).

Содержание «Таблиц» во всех официальных династийных историях, так называемых чжэн-ши (*** ***), вышедших после «Исторических записок», в общем сходно: это таблицы о владетельных князьях и ванах, о княжичах и принцессах, об императрицах (если они не включены в анналы), о знатных домах и родичах царского дома, сановниках, военачальниках, первых советниках и других представителях господствующего класса. В них сообщаются данные о пожалованиях, возвышениях и падениях, о смене владений и поколений в каждом аристократическом роде. Таким образом, в «Хронологических таблицах» современный историк найдет немало интересных данных о кругах знати и их владениях, о борьбе внутри правящего класса, отражаемой в смене правителей и князей, может, наконец, восстановить хронологическую последовательность важных событий и смен правителей. Все это в конечном счете помогает составить более полную картину истории эпохи.

«Таблицы» в их совокупности отражают представление Сыма Цяня и его современников о времени, о длительности существования своего государства и народа, мы бы сказали [13] его понятие об историческом времени. Сведенные к этому периоду в определенную систему, легенды начинают собой эту историю. Открывает ее легендарный первопредок китайцев — Желтый император, Хуан-ди (гл. 13). Но, отведя далеким предкам и легендарному дому Ся всего несколько страниц, Сыма Цянь далее переходит к перечню правлений и некоторых событий, их сопровождавших, в достаточно известные ему по источникам периоды — времена династий Инь, Чжоу, Цинь, а кончает «Таблицы» своим временем — веком господства дома Хань, охватив около тысячелетия вполне исторического времени. Течение этого времени у Сыма Цяня предстает длинной цепью смен правлений сначала глав родов, затем царств и княжеств, наконец, империй. Этот процесс имеет и «событийный» фон — хронику событий, деяний правителей, отдельных актов знати, влияние пяти стихий и т. д. Все это должно было, по мнению Сыма Цяня, «отразить общий закон расцвета и падения государств» (гл. 14). Если раньше, в гл. 8 анналов (см. ИстЗап, 2, 199), историк изложил моральные принципы управления государством и показал их циклическую смену, что, по словам Н. И. Конрада, представляло «философию истории, раскрытую через философию власти» ¹¹, то теперь, в «Таблицах», в концентрированном виде он иллюстрирует свои положения картиной смены правлений в их временном и пространственном протяжении.

Во внешне кажущейся бесконечной цепи возвышений и падений царств и княжеств, в пестром калейдоскопе имен сменяющихся правителей — князей и императоров, — представленных в хронологических таблицах Сыма Цяня, вырисовывается то понимание хода истории, которое было присуще мыслителям и историкам Китая последних веков прошлой эры. Для них уже существовали связи пространственные (история рода, дома, княжества) и временные (прошлое и настоящее). Они понимали протяженность времени, для них оно протекало по циклам, связываемым с волей Неба, с пятью стихиями, с кругооборотом этих сил и саморазвитием моральных устоев и, наконец, с законами возвышения и падения царств и княжеств, т. е. власти. Это был достаточно сложный конгломерат представлений, отраженный частично во внешне сухой и беспристрастной форме таблиц. Единая империя Хань, набиравшая в годы жизни Сыма Цяня силы, [14] представала в «Таблицах» связанной со всем прошлым непрерывной чредой правлений от Хуан-ди до У-ди, она как бы обретала свой background, что позволяло правящим классам Хань претендовать на место законного преемника всего исторического наследия Китая, а это было важно во всех отношениях для молодой империи и ее правителей.

«Таблицы» показывают нам и систему отсчета времени, и все элементы древнекитайской хронологии, сложившейся к I в. до н. э. Наука располагает сейчас достаточными критериями, чтобы судить о степени достоверности и точности этой хронологии. Определенную оценку давал ей и сам Сыма Цянь во введениях к таблицам. Хронография как метод установления временных интервалов между событиями тесно связана с развитием календаря. В Китае значительное развитие древней астрономии, установление лунного и солнечного календарей, определение продолжительности года в 365 1/4 дня относится к концу правления династии Чжоу. В 104 г. до н. э. с участием Сыма Цяня на основе научных подсчетов был реформирован старый и составлен новый календарь тай-чу ли. Таким образом, составитель «Хронологических таблиц», будучи историографом и астрологом при дворе, обладал всеми необходимыми знаниями в области исчисления времени и умело применил их при составлении «Таблиц».

В «Таблицах» Сыма Цянь применяет два основных способа датирования: счет по поколениям и счет по царствованиям и княжениям (так же вели счет древние египтяне и вавилоняне). Для отдаленных периодов, по которым сведения были отрывочными и носили часто легендарный характер, китайский историк отсчитывает время по поколениям родов, генеалогия которых была создана традицией и преданиями. Для более изученного периода Чжоу, начиная с IX в., время исчисляется уже годами правлений чжоуского вана — номинального сюзерена и владетельных князей — чжухоу. В краткий период междуцарствия 209-202 гг. до н. э. счет ведется по годам и месяцам правлений. Для периода Хань применяется счет по годам царствования императоров, одновременно фиксируются смены поколений наследственной и служилой знати, т. е. комбинируются оба приема. Какой-либо исходной даты для отсчета (типа вавилонской эры Набанассара или эры Селевкидов) в Китае не утвердилось. Хотя в «Исторических записках» не встречается специальных оговорок о принципах летосчисления, но, учитывая главу о календаре, мы вправе полагать, что в основе годовых отсчетов правлений лежал стандартный гражданский год, связанный с [15] лунно-солнечным календарем. Несмотря на то что начальные даты года в периоды Инь, Чжоу, Цинь и Хань смещались по месяцам, число вставных месяцев менялось, при суммарной датировке лет мы вправе пренебречь этими несущественными различиями и принять хронологию «Таблиц» как относительно стабильную и точную (хотя и не без определенной степени погрешностей).

Разумеется, критический подход к хронологии «Исторических записок» остается. Разнородность и неполная надежность чжоуских родословных и хроник княжеств, ошибки, порождаемые политическими пристрастиями, описки, наконец, различная сохранность записей и разнобой в исчислении времени в царствах и княжествах наложили свой отпечаток на точность ряда данных «Таблиц». Так, длительность и последовательность некоторых княжений в период Чуньцю вызывают споры в науке (см. коммент. к гл. XIV, XV). Но вместе с тем данные Чунь-цю, Цзо чжуань, Го юй и других сохранившихся источников подтверждают в целом надежность «Таблиц».

Следует подчеркнуть строгость и реалистичность общего подхода Сыма Цяня к хронографии. Вплоть до установления правления двух опекунов юного Сюань-вана (Чжао-гуна и Чжоу-гуна), известного под девизом гун-хэ («взаимное согласие») и соответствующего в европейской системе летосчисления 841 г. до н. э., историк не берет на себя смелость датировки по годам правлений ванов и чжухоу. Но с годов гун-хэ и до последнего года тай-чу (101 г. до н. э.) на протяжении почти семи с половиной столетий «Таблицы» включают уже непрерывную датировку по годам правлений с одновременной фиксацией ряда важных событий. Дни и месяцы указываются по принятой в Китае с начала I тысячелетия до н. э. системе: месяцы года (луны) обозначаются порядковыми числительными от 1 до 12; дни называются циклическими знаками, построенными в 60-численный ряд из комбинации десяти «небесных стволов» (*** *** тянь-гань) и двенадцати «земных ветвей» (*** *** ди-чжи).

Следует отметить также, что год смерти вана или императора вплоть до начала нового года оставался за прежним правителем, когда бы он ни умер, т. е. осуществлялась так называемая «датировка назад» (сходная система существовала в Вавилоне). Начальный год правления нового государя всегда начинался с нового года. Так, ханьский Гао-цзу умер в 4-й луне 12-го года правления (1 июня 195 г.), и, хотя его сын Хуэй-ди был возведен на престол в том же месяце, [16] официально счет годам его правления начался со следующего календарного года.

Вся датировка «Таблиц» в русском переводе соотнесена с современным летосчислением (для древности исходящим из юлианского календаря) и дана для удобства рядом с китайским обозначением лет правления (по царствованиям или под девизами). Перевод китайских дат в «Таблицах» в европейские был сделан как на Западе, так и в Китае (см., например, труд Э. Шаванна по переводу «Исторических записок» и современное китайское издание 1959 г. под редакцией Гу Цзе-гана). В гл. 14-17 одновременно для наглядности использованы также знаки 60-летнего цикла (из комбинации тех же «небесных стволов» и «земных ветвей»). Хотя цикл этот появился лишь в начале нашей эры и Сыма Цяню в этой функции был неизвестен, позднее китайские ученые ретроспективно обозначили его знаками и годы I тысячелетия до н. э. (о методике такого пересчета см. «Хронологические таблицы по истории Китая», составленные Вань Го-дином и дополненные Вань Сы-нянем и Чэнь Мэн-цзя. Пекин, 1958, с. 137-139).

Таковы некоторые общие понятия о времени и принципы хронографии, принятые в главах «Таблиц».

В переводе применяются следующие скобки:

[ ] — выделяющие, как правило, пояснительные и дополнительные слова, отсутствующие в оригинале и вводимые переводчиком для большей ясности фразы, так как лаконичность древнего текста создает трудности его понимания без поясняющих слов;

( ) — используемые по преимуществу для дат в европейском летосчислении и терминов времени;

< > — выделяющие знаки китайского текста, признанные ошибочно написанными или излишними. Рядом с ними обычно пишется правильный знак, а поправка оговаривается в комментариях.

{ } — включают в себя позднейшие интерполяции.

СТРУКТУРА «ТАБЛИЦ» И ВОПРОСЫ АУТЕНТИЧНОСТИ

Среди «Хронологических таблиц» имеются три разновидности: таблицы поколений (гл. 13), чисто погодные таблицы (гл. 14, 15, 17, 18, 19, 20, 21, 22) и погодно-помесячные таблицы (гл. 16). По основной структуре они идентичны, и различия лежат в плоскости чисто временной: в гл. 13 «Таблицы поколений трех [древних] эпох» из-за отсутствия необходимых данных у историка нет датировки, в гл. 16 «Помесячные [17] таблицы [событий] периода Цинь — Чу», наоборот, из-за краткости описываемого периода и его важности введено дробление года на месяцы.

Периоду до 206 г. до н. э., т. е. до официального провозглашения власти дома Хань, посвящены четыре главы (13- 16), остальные шесть глав (17-22) относятся целиком к периоду Хань. Десять глав «Таблиц» демонстрируют разнообразие форм изложения, свидетельствующее о гибкости подхода и умении использовать созданную историком форму таблиц для более полного раскрытия различных сторон государственной жизни тех веков. Сохраняя единый погодовой критерий, Сыма Цянь в то же время как бы меняет акценты и главные объекты описания. Если в гл. 14-15 в центре внимания княжества и их правители, то в гл. 18 в основе таблиц лежат владения, земельные пожалования, а в гл. 22 в фокусе главные события в стране. В первой, доханьской части систематизированы главным образом генеалогические связи древних родов, продолженных в периоды Инь и Чжоу; последовательность правлений чжоуских ванов и многочисленных князей; хронология событий в период Цинь и в годы междуцарствия 209-202 гг. до н. э. Аутентичность всего доханьского раздела особых сомнений у ученых не вызывает, так как и общая схема правлений, и имена легендарных и исторически существовавших правителей содержатся в доханьских сочинениях (Чунь-цю, Цзо чжуань, Го юй, Ши бэнь, Чу-Хань чунь-цю и др.) и уже приводились Сыма Цянем в «Основных записях» (см. «Исторические записки», т. 1 и 2). Существенных интерполяций в гл. 13-16 нет, за исключением четко выделенной концовки гл. 13, принадлежащей кисти интерполятора Чу Шао-суня (47-7 гг. до н. э.) и приложенной нами к главе в виде «Дополнения». Данные гл. 14 за 365 лет истории дома Чжоу (841-477) и гл. 15 за последующие 270 лет (476-207) в основном считаются надежными, хотя некоторые расхождения в датировке правлений отдельных ванов, гунов и хоу в княжествах Ци, Хань, Янь и др. между «Историческими записками» и, например, Чжу-шу цзи-нянь существуют (см. коммент. к главам) ¹². [18]

Структура гл. 16 с ее годично-помесячными таблицами имеет сложную тройную систему отсчета месяцев: в порядковых лунах (месяцах) года, по общему числу месяцев правления князей и по годам с остатком месяцев правления чжухоу. Разница обусловлена разным положением описываемых лиц: для императоров исчисление ведется по лунам года, для чжухоу, получивших титулы в 209-208 гг. до н. э., — по общему числу месяцев их княжения, для чжухоу, получивших владения с 206 г. до н. э., — по полным годам с месяцами. Вместе с тем в главе не всегда четко показана группировка княжеств по рубрикам и последовательность их появления и исчезновения. Но данные гл. 16 весьма ценны, так как об этом остром периоде борьбы за власть в конце II в. до н. э. почти не осталось исторических свидетельств.

Вторая, ханьская часть раздела (гл. 17-22) отличается от первой большей детализацией описания. Это зависело от обеспеченности источниками и от того, что описываемый период составлял всего столетие. В гл. 17 в 26 колонках дан перечень крупных княжеских владений империи при первых шести императорах Хань. Владения принадлежали, как правило, сыновьям и братьям этих императоров. Таблицы гл. 18 содержат данные о 143 владениях служилой знати — заслуженных чиновников, выдвинувшихся в период правления Гао-цзу. Гл. 19 продолжает эту же тему и описывает 93 владения наследственной и служилой знати при следующих четырех императорах (в 194-141 гг. до н. э.), а в гл. 20 приводятся сведения о 73 владениях служилой знати, выдвинувшейся при У-ди в 134-101 гг. до н. э. В эту группу хоу входили многочисленные военачальники Хань, осуществлявшие завоевательные походы против соседних народов, вожди-перебежчики племен сюнну и юэ и их слуги. В таблицах гл. 21 представлены данные о 162 владениях наследственной знати — сыновей ванов, принадлежавших к царствующей фамилии Лю. И, наконец, в заключительной главе 22 историк, фиксируя важнейшие события всего периода Хань, сводит в таблицу данные о том, кем замещались посты первых советников, глав военного приказа и военачальников, главных цензоров, т. е. характеризует верхушку государственного аппарата империи. Из этого краткого перечисления видно, что в ханьской части таблиц в различной формы таблицах присутствует разнообразный по содержанию материал.

В этой части вместе с тем более заметны инородные вкрапления, вмешательство историков более позднего времени. В гл. 20 после 101 г. до н. э. стоят слова: ю тайшигун [18] бэнь-бяо — «Справа идут основные таблицы Великого историографа» (ШЦ, 211, 1058), а затем следуют сведения еще о 46 владениях знати в годы правления императоров Чжао-ди и Сюань-ди (86-49 гг. до и. э.) и текст Чу Шао-суня; в гл. 19 и 20 нижняя графа содержит записи событий, относящихся к 92-87 гг.; в гл. 22 изложение событий и перечисление должностных лиц доводятся до 20 г. до н. э., захватывая больше полстолетия после смерти Сыма Цяня. Все эти куски — явные интерполяции и из нашего перевода исключены.

Особо стоит вопрос о гл. 22. Еще ученый III в. Чжан Янь включил эту главу в число 10 утраченных глав труда, Лян Ци-чао также считал ее неоригинальной. Юй Цзя-си (1883-1955), указывая на отсутствие в главе введения от историка, особенности ее построения, считал, что главу создали ханьцы позднее Сыма Цяня. Другая группа историков полагает, что та часть гл. 22, которая посвящена событиям 206-101 гг., была создана Сыма Цянем, остальное добавлено позднее (мнение Пэй Иня, Сыма Чжэня, Люй Цзу-цяня, Ван Мин-шэна и др.). В главе действительно есть некоторые особенности. Так, ряд сообщений о служилых или событиях, главным образом о смерти, казнях, снятии с должности и т. п., помещен в тексте в перевернутом виде, что нехарактерно для труда Сыма Цяня и вообще для древних сочинений ¹³. По-видимому, вопрос об аутентичности гл. 22 «Таблиц» остается спорным.

В целом вопрос об интерполяциях в разделе «Хронологических таблиц» и об аутентичности отдельных глав связан с критериями подлинности всего текста памятника. Эта проблема уже освещалась во вступительных статьях к I тому «Исторических записок» и в комментариях. В данном томе, как уже говорилось, таким временным рубежом избран последний год тай-чу — 101 г. до н. э., на который указывал сам историк в гл. 130. Исследования многих историков подтверждают правильность такого подхода; в частности, об этом говорят работы Ли Куй-яо ¹⁴ и Ли Чан-чжи ¹⁵. Можно сказать, [20] что принятый нами временной рубеж — 101 г. до н. э. — обеспечивает перевод текста, созданного великим историком, и гарантирует от включения в него явных интерполяций.

КОММЕНТАРИИ, ИССЛЕДОВАНИЯ И ПЕРЕВОДЫ «ТАБЛИЦ»

Перевод «Таблиц» на русский язык с необходимыми уточнениями, исправлением описок, неточностей и прямых ошибок в значительной мере облегчается наличием многочисленных комментариев, созданных за последние полторы тысячи лет главным образом китайскими учеными. Традиционными считаются комментарии Пэй Иня (V в.), Сыма Чжэня и Чжан Шоу-цзе (VII в.); сводку многих комментариев, написанных до XVIII в., со своими суждениями опубликовал цинский ученый Лян Юй-шэн (1745-1819) в «Сомнительных местах в “Исторических записках"» (Ши цзи чжи и). Отдельные суждения и критические замечания по главам «Таблиц» можно найти в трудах известных историков и комментаторов XVIII-XIX вв., таких, как Ван Мин-шэн, Цянь Да-синь, Цюань Цзу-ван, Го Сун-тао и многие другие. Из комментаторов новейшего времени важный вклад в понимание текста памятника внес японский ученый Такигава Камэтаро, труд которого «Свод комментариев и критическое исследование “Исторических записок» (Ши цзи хуй-чжу каочжэн) уточняет ряд мест раздела.

Специальные статьи, тоже комментаторского характера, написаны о главах «Таблиц» учеными Ван Юэ, У Фэем, Лу Вэнь-чао (XVIII в.). Они помещены в томе 1 дополнений к 25 династийным историям (Эр-ши-у ши бу-бянь). Некоторые ученые XX в., подходя с новых позиций к изучению истории Китая, затрагивали и вопросы хронологии и, следовательно, так или иначе касались таблиц в «Исторических записках». Проблемам хронологии древних периодов истории Китая Лян Ци-чао (1873-1929) посвятил несколько глав в книге «Шесть работ по изучению национальной истории» (Го ши яньцзю лю-пянь) (Шанхай, 1936). В числе этих глав «Записи о далекой древности и трех эпохах», «Записки о периоде Чунь цю» и «Записи о периоде Чжаньго» с приложенными к ним таблицами. Хронологические таблицы Лян Ци-чао имеют некоторые отличия от таблиц Сыма Цяня: они более насыщены фактами, так как опираются на более широкий круг источников. Аналогичную, очень скрупулезную работу по [21] хронологии периода Чжоу проделали Лю Тань и Ло Чжо-хань ¹⁶. Последний поставил своей задачей показать, насколько широко Сыма Цянь при составлении гл. 14 опирался на Цзо чжуань. Японские ученые также опубликовали ряд работ по вопросам хронологии и глав «Таблиц» (нам известны статьи Такэда Ёсио, Фудзита Сидзэн и др.). В западной литературе специальные работы по «Хронологическим таблицам» нам неизвестны.

Если обобщить наше представление о комментаторской и исследовательской литературе по разделу в целом, то нельзя не прийти к выводу, что в основном эта литература подходит к «Таблицам» в одном ключе, а именно уточнить и исправить отдельные даты и имена, неточности, снять некоторые противоречия в показаниях таблиц и других источников. В этом традиционном смысле главы раздела достаточно изучены, особенно в китайской комментаторской литературе. Очень редко затрагивается вопрос об оценке самого материала «Таблиц», социальной значимости заключенных в них данных. Знаток «Исторических записок» и переводчик большинства глав памятника на английский язык Бартон Уотсон один из немногих, кто привлек внимание к вступлениям к главам как содержащим «наиболее интересные и оригинальные мысли» ¹⁷. Чжэн Хао-шэн, анализируя содержание «Таблиц», высказал ряд интересных соображений о составе наследственной знати ¹⁸. Но этого, несомненно, недостаточно.

Переводов «Таблиц» на европейские языки в полном виде немного. Первый перевод их на французский язык сделал Э. Шаванн в третьем томе своего фундаментального труда ¹⁹. Но сами таблицы даны французским синологом в сокращенном изложении — по-видимому, в целях экономии места. Материал о пожалованиях и князьях расположен по европейскому алфавиту в горизонтальной разбивке. В переводах Б. Уотсона из раздела «Таблиц» взяты лишь вступления ²⁰. Перевод Отаке на современный японский язык (1957) тоже [22] содержит лишь введения к гл. 13-21. На русском языке имеются переводы двух предисловий Сыма Цяня к гл. 16 и 18, выполненные акад. В. М. Алексеевым ²¹.

ИСТОЧНИКИ, ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОРИКОМ ПРИ СОСТАВЛЕНИИ «ТАБЛИЦ»

Источниковедческая база «Таблиц» совпадает с таковой для остальных разделов памятника (подробнее см. вступительные статьи к 1 тому «Исторических записок») и включает для раннего периода прежде всего Шан шу, Чунь-цю, Цзо чжуань, Чжоу ли, Го юй, Чу—Хань чунь-цю и другие хорошо известные уже во времена Сыма Цяня произведения. Кроме того, во введениях к главам раздела историк упоминает еще целый ряд сочинений и источников, снабдивших его данными для составления таблиц. Так, для гл. 14 он называет родословные «Генеалогические записи периода Чуньцю» (Чунь-цю ли пуде), «Сокровенное господина До» (До-ши вэй) — сочинение чуского До Цзяо (IV в. до н. э.), «Весны и осени господина Юя» (Юй-ши чунь-цю) — сочинение чжаоского Юй Цина (III в. до н. э.), «Весны и осени господина Люя» (Люй-ши чунь-цю) — сочинение циньского Люй Бу-вэя (III в. до н. э.), труды древних философов Сюнь-цзы, Мэн-цзы, Хань Фэй-цзы, Гунсунь Гу. Не все из названного Сыма Цянем сохранилось до наших дней. Для гл. 15 он называет главным источником «Летописи дома Цинь» (Цинь-цзи), (которые уцелели при сожжении книг Цинь Ши-хуаном. В гл. 16 для событий конца III в. до н. э. историк сообщает, что «читал записи о периоде Цинь—Чу», из чего следует, что через столетие еще сохранялись материалы об этом бурном десятилетии междуцарствия.

Что касается гл. 17-22, связанных с ханьским периодом, то, хотя во введениях к главам и нет конкретных названий источников, в тексте встречаются отдельные фразы, проливающие свет на их источниковедческую основу. В гл. 17 историк пишет: «Ваш слуга Цянь со старанием записал [сведения] о владетельных князьях начиная с года [воцарения] Гао-цзу и вплоть до годов тай-чу, описал у каждого время приобретения и утраты [владения], чтобы будущие поколения смогли обозреть все это». В гл. 18 опять сказано: «Я читал о том, как император Гао-цзу жаловал титулы хоу своим заслуженным чиновникам, я изучил первые пожалования и [23] причины, по которым их утрачивали...» — и в конце: «... я тщательно проследил [за владениями заслуженных чиновников] с самого начала и до конца и представил эти записи [в таблице]. Конечно, здесь немало того, что не исчерпывает их начал и концов. Я записал все, что было ясным, и исключил все, что было сомнительным...» В гл. 19 он сообщает: «Я, тайшигун, Придворный историограф, смотрел перечень пожалований владений...»

Ясно, что всю огромную работу по составлению многочисленных таблиц императоров, ванов, хоу и служилой знати с перечислением заслуг каждого, их пожалований, длительности княжений Сыма Цянь смог осуществить, только опираясь на систематизированные данные и записи, которые собирались и хранились, очевидно, в государственных архивах и хранилищах ²². Судя по всему, в пору усиления центральной власти при У-ди царский архив сумел собрать значительные материалы и как-то классифицировать их и тайшигун Сыма Цянь использовал все накопленное. Он сообщает в гл. 130, что «читал писания из каменной палаты и металлических ларей», т. е. из архивов. В разных частях его труда упоминаются чжаошу (*** ***) — указы и декреты; жалованные грамоты или акты о пожалованиях; гун-лин (*** ***) — приказы о заслугах, в том числе цзюнь-гун (*** ***) — о военных заслугах; хэ цзоу (*** ***) или цзоу-да (*** ***) — донесения и доклады разного рода и другие виды документов того времени (см. гл. 60, 118, 121 и др.) ²³.

Из данных «Исторических записок» и Хань шу, а также других источников можно заключить, что в разных государственных собраниях хранились: 1) записи о делах и заслугах императоров и событиях в государстве; 2) статуты и указы, доклады трону; 3) доклады о делах; 4) родословные знатных родов; 5) послужные списки знати — как наследственной, так и служилой; 6) судные дела; 7) списки пожалований, клятвы князей, верительные бирки; 8) донесения с мест, ответы на запросы; 9) списки чиновников и населения; [24] 10) материалы, связанные с астрономией, календарем и гаданиями; 11) реестр военных дел и многое другое.

Ю. Л. Кроль писал, что, «согласно Лю Линю, при У-ди существовало шесть хранилищ книг и документов: вне запретной части дворца — хранилища “великого министра церемоний", “великого астролога" и “ученых обширных знаний"; внутри ее — хранилища Янгэ, Гуаннэй и Биши». Кроме того, фигурировали также хранилища документов Тяньлу, Шиши, Шицюй ²⁴.

В «Таблицах, таким образом, обобщен огромный материал, накопленный к концу II в. до н. э. в империи Хань. Сыма Цянь сумел использовать все нарративные источники и богатый архивный материал, и это обусловливает широту охвата и надежность данных «Таблиц».

МАТЕРИАЛ «ТАБЛИЦ»

«Хронологические таблицы» в силу своей краткости и специфической формы не могут, естественно, вместить в себя пространно изложенный материал. Тем не менее в них содержатся систематизированные данные о важных событиях в Китае в I тысячелетии до н. э., о составе правящих классов, о некоторых чертах их политики, поэтому они должны представлять интерес для историков. Особо следует сказать о введениях Сыма Цяня к главам «Таблиц». Каждое из них — это маленькое эссе со своими наблюдениями, сентенциями, оригинальными идеями. В них и взгляд в прошлое с критической оценкой некоторых периодов истории (Чжоу, Цинь), и ясно выраженное отношение к отдельным тенденциям в политике не столь отдаленного времени, и разбор источников. Не случайно именно эти введения переводились на иностранные языки в первую очередь.

Целесообразно охарактеризовать исторический материал каждой главы, чтобы иметь возможность оценить гл. 13-22 в историографическом плане и увидеть, что же они дают в изучении истории Китая.

Гл. 13 «Таблицы поколений трех [древних] эпох» содержит перечень древних правителей по родам, начиная с Хуан-ди, затем правителей домов Ся, Инь и раннего Чжоу. Историк подчеркивает, что в силу давности событий сведения о правителях до периода Инь «невозможно собрать и [составить их] родословные», а «древние записи весьма неодинаковы и [25] разноречивы». Данный в главе перечень сходен с тем, что представлено в главах анналов (гл. 1-4), и может служить лишь в качестве сводной справочной таблицы по древности.

В гл. 13 подлинно историческая хронология неразрывно связана с мифологической традицией и вырастает из нее. «Начало китайского народа» связывается с пятью мифическими императорами древности (см. гл. 1), список которых с периода Чжаньго открывает Хуан-ди. Генеалогические схемы, основанные на мифах и преданиях, приводят к поколениям иньских правителей, чьи имена уже принадлежат истории. Так впервые в «Исторических записках» была скомпонована и оформлена та историко-мифологическая традиция, которая просуществовала тысячелетия.

Гл. 14 «Погодные таблицы [правлений] двенадцати владетельных князей — чжухоу и гл. 15 «Погодные таблицы шести княжеств» посвящены уже вполне историческому периоду, когда правил дом Чжоу, и охватывают историю Китая с 841 по 207 г. до н. э. Это был весьма насыщенный событиями и важный для судеб китайского народа шестивековой период.

Во введениях к этим главам раскрываются некоторые идейные позиции Сыма Цяня. Он признает, что стремился «отразить общий закон расцвета и падения государств», который действовал, по его представлению, циклически, по кругу. С позиций представителя единой империи Хань он осуждает беспрерывные войны княжеств периода Чуньцю и Чжаньго. «Считалось, — пишет он, — необходимым усиливать армию, поглощать своих противников, пускать в ход интриги и обман. Появились суждения о союзах князей по вертикали — цзун и горизонтали — хэн, о слабостях и преимуществах [каждого княжества]. Словно рой пчел, поднялись люди с ложными титулами; союзам, скрепленным кровью, перестали верить...»

Весьма неоднозначна и оценка Сыма Цянем циньского дома. Осуждая недостаточно добродетельных правителей Цинь, приверженность их силе и жестокости, историк в то же время видит роль Цинь в объединении Китая и высказывает предположение, что дом Цинь получил помощь Неба, и признает умение циньских руководителей добиваться успехов. Во введении Сыма Цянь пишет: «Цинь овладело Поднебесной, прибегнув к большому числу жестокостей, однако время было иным и [установления] изменились, следовательно, свершения и заслуги Цинь велики». Какое тонкое понимание изменений исторической обстановки и соответственно методов [26] управления! Тут же историк критикует ученых-конфуцианцев за непонимание роли циньского правления: «Ученые мужи ограничивают себя только услышанным и видят лишь то, что дни правления циньских императоров были короткими: не изучив этой династии от начала до конца, они берут ее скопом и осмеивают, даже не решаясь изложить [ее историю]. Но это же равносильно пустым россказням. Как печально все это!» Из этого можно заключить, что к концу II в. до н. э. взгляд на империю Цинь и ее место в истории еще окончательно не сложился, это и дало возможность Сыма Цяню критиковать конфуцианцев.

В гл. 14 и 15 дана несомненно масштабная, синхронная по времени таблица многочисленных правлений периода Чжоу с упоминанием ряда походов, войн, союзов, убийств князей, ритуалов и жертвоприношений, природных явлений-знамений и т. д. Большинство правителей и других персонажей этих таблиц встречаются в главах других разделов «Исторических записок», что иллюстрирует единство всего труда. Попадаются и сведения социально-экономического характера. В этом плане интересны сообщения о введении металлических денег в Цинь в 336 г. до н. э., о новом выпуске таких денег в 210 г., о введении налогов в 594, 483, 408 и 348 гг., об устройстве полей, административном делении страны и некоторые другие. В «Таблицах» встречаются и эпизоды мелкие или случайные. Например, о том, как жена гуна раскачала лодку и том прогневила князя (657 г.), как Гуй-шэн и Лин-гун поссорились из-за супа из морской черепахи (605 г.), о влиянии сна, виденного наложницей, и им подобные. Однако за большей частью отмеченных событий стоят целые коллизии. Лапидарные сентенции и отдельные факты служат лишь намеком на ситуацию, хорошо известную в устной традиции, в литературе, эпосе и истории. За скупой фразой о сражении под Чанпином стоит история одной из самых кровавых битв периода Чжаньго; за словами о введении «варварского одеяния для конных лучников» скрывалась сложная борьба в правящей верхушке княжества Чжао. И так почти в каждом случае, в каждом небольшом примере. Поэтому таблицы правлений периодов Чуньцю и Чжаньго правильнее всего рассматривать как первую в Китае сводку, указатель правлений и важнейших событий, дающих перечень главных участников развернувшейся борьбы и минимум исторических фактов.

Гл. 16 «Помесячные таблицы [событий] периода Цинь-Чу» посвящена весьма короткому, но напряженному периоду [27] с 209 по 202 г. В ходе сложной борьбы за власть победил, как известно, дом Хань. В силу краткости периода и сложности ситуации в главе, как мы отмечали, принят годично-помесячный обзор правлений и событий, причем подсчет периодов правлений императоров, ванов, претендентов на престол ведется по тройной шкале. Большинство отмеченных в таблице фактов фиксируются в других частях «Исторических записок», поэтому глава лишь сводит происходившее в краткие строчки таблиц и может служить полезным вспомогательным пособием по истории этого периода, большинство источников по которому давно утрачено. Можно отметить, что во введении к главе бросается в глаза панегирик Сыма Цяня первому ханьскому императору — Гао-цзу — Лю Бану. Историк стремится подчеркнуть мудрость и заслуги основателя династии, получившего власть по повелению Неба. Вероятно, в этих словах отражалась официально утвердившаяся версия в идеологии Хань.

Гл. 17-22 посвящены первому столетию правления ханьских императоров с 206 (фактически с 202) по 101 г. до н. э. Шесть глав этого раздела содержат богатый материал, хотя главы и неравноценны с историографической точки зрения. Гл. 17 «Погодные таблицы владетельных князей и ванов, [правивших] со времени утверждения дома Хань» сообщает строго последовательно о всех назначениях и перемещениях ванов в 20 с лишним крупных владениях и княжествах, управляемых братьями и сыновьями ханьских монархов в течение столетия. Важнейшими владениями управляли члены правящих фамилий, сменявшие друг друга с приходом каждого нового императора: при Гао-цзу это были представители рода Лю; при Гао-хоу на ключевые посты стремятся выйти родичи из рода Люй; приходит к власти Вэнь-ди — и начинается раздача территорий его родичам; то же самое повторяется при Цзин-ди и У-ди. Коль скоро указанные пожалования носили характер условных владений, их перераспределение происходило достаточно легко. Таблицы фиксируют и случаи неповиновения и бунтов в этой прослойке знати, несмотря на то что эта часть господствующего класса была наиболее близка ко двору и связана с императором родственными узами.

Во введении к главе Сыма Цянь говорит об изменениях в системе пожалований в разные периоды древней истории. В начале Чжоу сотни владений, дарованных У-ваном, Чэн-ваном и Кан-ваном, служили, по его мнению, надежной опорой правящему дому вана. Но затем власть чжоуского Сына [28] Неба начала быстро слабеть, а князья и гегемоны возвышаться и захватывать реальную власть над страной. Императоры новой династии стремятся учесть эти уроки, но процесс укрепления единого государства был сложным. Если в начале периода Хань насчитывалось всего девять владений сыновей и братьев императора, то позднее появились территории, управляемые побочными детьми и другими родичами государя. Все эти местные правители стали отдаляться от центра, крупные князья, владевшие несколькими областями и десятками городов, повели себя как маленькие царьки, создавая свой двор, строя дворцы, что угрожало единству империи. Проследив борьбу центростремительных и центробежных тенденций и сил в Хань, Сыма Цянь показывает и путь, которым пошли ханьские императоры, чтобы ослабить власть ими же посаженных ванов. Это был путь дробления крупных владений-княжеств. В таблицах этот процесс выступает наглядно: если в 206 г. названо всего 9 владений-княжеств, то к 165 г. их становится 16, а в отдельные годы их число достигает 24-25. Одновременно центральная власть изымает из ведения ванов пограничные земли, некоторые плодородные районы, так что к годам правления Цзин-ди и У-ди дом Хань уже непосредственно управлял 80-90 областями. Таким образом, во введении и таблицах гл. 17 нашла свое отражение определенная тенденция общественного развития Китая в первые сто лет господства новой династии.

Гл. 18 «Погодные таблицы заслуженных чиновников Гао-цзу, отмеченных титулом хоу» содержит перечень территориальных пожалований служилой знати в начале периода Хань и прослеживает судьбу этих владений в руках их наследников и преемников до конца II в. Глава кратко описывает деятельность и карьеру 143 близких соратников Гао-цзу, боровшихся вместе с ним за победу дома Хань. Часть из них (Чжоу Бо, Фань Гуай, Сяо Хэ, Чжан Лян и др.) потом появляется в разделе «Жизнеописания», остальные упомянуты лишь в «Таблицах» и «Историях наследственных домов».

Из лаконичных записей в таблицах вырисовывается непосредственное окружение основателя ханьской династии, те, на кого он опирался в период завоевания власти. Тут и его близкие друзья и помощники, солдаты и командиры первых отрядов, и представители местной знати, и союзники из других княжеств, военачальники и аристократы. Лю Бан не брезговал и помощью предводителей разных шаек (таким был например, Хуан Цзи-чжун). Все эти люди из разных слоев населения образовали первый слой служилой знати [29] новой империи. Как писал Г. Дабс, «соратники и последователи Гао-цзу контролировали правительство примерно в течение 60 лет после установления власти Хань... [Гао-цзу] влил свежую кровь в состав правительства [правящей элиты]» ²⁵. Материал главы вместе с другими источниками дает возможность проанализировать состав ханьской служилой верхушки, ее неродовитой прослойки. По числу дворов, которыми награждались отличившиеся, можно судить об их весе и влиянии при дворе. Диапазон пожалований был широк — от 500 до 15 тыс. дворов. Но существование этой прослойки, как видно из таблиц, оказалось недолговечным. Последующие императоры Хань под разными предлогами постепенно лишали потомков первых соратников Гао-цзу их владений. К 104 г. до н. э. из 143 хоу осталось лишь 5. При лишении владений обвинения в адрес потомков первых соратников Гао-цзу формулировались по-разному: многие наказывались за малое подношение золота императору (так называемое чжоу цзинь *** ***), которому они были обязаны отдавать из своих доходов примерно 4 ляна в золоте с 1000 душ подданных; некоторые за непочтение, за попытку бунта, а о некоторых сообщалось просто: ю цзуй — «обвинен в преступлениях» — без всякого уточнения. Ханьская империя укреплялась, и всякие центробежные тенденции и силы, могущие им служить, пресекались. Заметным переломным моментом стал 112 год, когда император У-ди лишил званий и владений более ста человек. Реальной причиной этих актов было изменение тактики двора в сторону более решительного ослабления роли местных правителей, и в частности неродовитой служилой знати, — именно так трактует эти акты исследователь ханьского периода Биленстайн, к такому выводу пришли и советские историки ²⁶.

В главе представлена иерархия чинов, титулов и званий (не всегда переводимых на русский язык в силу неясности их функций) в их смене и эволюции. Для начала периода Хань характерна известная неустойчивость номенклатуры чинов, смешение чжоуских, циньских и ханьских наименований, но постепенно система должностей, титулов и званий стабилизируется. На материале главы можно проследить и географию ханьских пожалований. Хотя центр империи находился [30] в Шэньси, основная масса пожалований приходится на обжитые северные, восточные и центральные районы в Шаньдуне, Хэбэе, Хэнани, Цзянсу и Шаньси. Отметим, что общее число пожалованных крестьянских дворов служилым составляет более 230 тыс. — число, несомненно, значительное для тех времен. К сожалению, таблицы не раскрывают существа социальных отношений того времени: характера зависимости дворов, формы эксплуатации их со стороны хоу, прав земельной собственности.

В целом гл. 18 содержит интересный материал для историков, изучающих ханьский период. Во введении к главе Сыма Цянь подчеркивает, что «живущие в сегодняшнем мире обращают свои помыслы к путям древних»; тем не менее весь материал таблиц и весь ход мысли автор подчиняет идее изменчивости жизни и институтов власти и призывает проникать «в густой лес свершений и провалов своего века». В судьбах служилой знати, выдвинутой Гао-цзу, историку видятся исторические уроки своего века.

Гл. 19 «Погодные таблицы отмеченных титулом хоу в период от правления императора Хуэй-ди до Цзин-ди», по существу, продолжает и дополняет предыдущую главу. 93 владения, описанные в ней, созданы уже при преемниках Гао-цзу — его сыне Сяо-хуэй-ди, императрице Люй-хоу, императорах Вэнь-ди и Цзин-ди. Многие из тех, кто получил титул хоу в эти годы, фактически начинали свою службу еще при Гао-цзу (Луань Бу, Чжу Тун, Вэй У-цзэ, Чжоу Синь и др.), но приобрели этот титул позднее. Историк пишет, что «существовало стремление найти и отметить оставшихся заслуженных чиновников Гао-цзу». В составе чжухоу описанного периода больше, чем при Гао-цзу, родственников правящего дома (братьев императоров, их сыновей, детей циского, чуского и лянского ванов и др.), много военачальников и вообще отличившихся в боях (встречаются простые солдаты и военные мастера), немало сдавшихся ханьским войскам сюннуских ванов и их советников. Таблицы тоже сообщают о многочисленных проступках и преступлениях хоу и особенно их наследников и о ликвидации большинства владений этой прослойки знати.

Обращает на себя внимание одно обстоятельство. Если первые пожалования выражались в округленных числах (800, 1000, 2000), то с годов Вэнь-ди появляется более дробный подсчет с точностью до двора (так, Доу Гуан-го получает 11869 дворов, Шэньту Цзя — 1712 дворов, Хань Туй-дан — 1237 дворов и т. п.), причем общее число пожалованных крестьянских дворов превышает 103 тыс. Возможно, такая [31] точность подсчетов была связана с укреплением государственного аппарата и фискальной системы, и, следовательно, в распоряжении Сыма Цяня были списки таких пожалований, хотя реальность подобных подсчетов, да еще для отдаленных районов, вызывает серьезные сомнения Не случайно Бань Гу в «Истории династии Ранняя Хань» вернулся к округленным числам.

Гл. 20 «Погодные таблицы отмеченных титулом хоу с годов цзянь-юань» имеет дело с пожалованиями императора У-ди, у которого Сыма Цянь служил астрологом и историографом. У-ди вел широкую экспансионистскую политику, оттесняя племена сюнну на северо-западе, завоевывая земли племен юэ на юге, территории в Корее. Сыма Цянь именует У-ди «мудрым Сыном Неба» и во введении к главе явно оправдывает его завоевания, говоря: «Разве может он (император. — Р. В.) пребывать в покое, не проводя на границах и окраинах карательных походов?» Может быть, тут сыграли свою роль чисто политические причины и необходимость демонстрации своей лояльности, но весьма вероятно, что историк действительно одобрял активную завоевательную политику Хань.

Группа из 73 пожалований, относящихся к периоду 140-101 гг. (пожалования более поздних лет мы относим к интерполяциям, как сказано выше), весьма специфична. В их числе несколько прослоек знати: военачальники разных рангов, отличившиеся главным образом в боях против сюнну (такие, как Вэй Цин, Су Цзянь, Чжан Цы-гун, Ли Цай, Гунсунь Хэ); сдавшиеся империи Хань советники, полководцы и воины сюнну, их ваны; военачальники и офицеры, отличившиеся в боях против племен юэ (такие, как Цзю Ши-яо, Хань Цянь-цю, Ян Пу), а также ваны, их советники и другие чиновники южных царств, которые сдались Хань и активно помогали покорить окончательно своих же соплеменников; наконец, это ваны, военачальники и другие чины царства Чаосянь, оказавшие услуги ханьской армии. Почти все пожалования этих лет, приведенные в таблицах главы, связаны с завоевательными экспедициями ханьских армий и косвенно иллюстрируют хитрую политику У-ди, действовавшего и кнутом и пряником, что обеспечило переход на сторону Хань большого числа правителей и военачальников из лагеря противников.

Следует отметить, что большинство дарованных владений (при относительной точности найденных географических соответствий) находилось в центральных областях. Из 73 пожалований почти 60% приходится на Хэбэй, Шаньдун и Хэнань. [32] Следовательно, политикой пожалований У-ди стремился держать всех этих людей ближе к местам, контролируемым центральной властью и ванами, а перебежчиков отрывал от своей почвы и связей. Участь значительной части этой знати была сходной с участью предшествующей группы.

Гл. 21 «Погодные таблицы [правлений] сыновей ванов, отмеченных титулом хоу, с годов цзянь-юань» имеет дело с другой группой знати, включающей сыновей ханьских ванов в Чанша, Цзянду, Цзычуани, Чэнъяне, Чжао и других основных княжествах периода. На первом этапе все эти ваны были выходцами из царствующей фамилии Лю и, как мы видели в гл. 17, являлись родственниками основателя династии Лю Бана — Гао-цзу.

В таблицах главы перечислено 162 пожалования многочисленным сыновьям ханьских ванов (у некоторых из ванов насчитывалось по 16 сыновей).

В чем была суть политики таких пожалований? Сыма Цянь во введении к главе отмечает, что многие ваны самостоятельно, независимо от центральной власти, стали распределять свои земли среди сыновей и братьев, «стремясь похваляться своими личными милостями» и тем самым укреплять свое влияние. У-ди в ходе дальнейшей централизации власти решил взять подобные дарения в свои руки, чтобы ослабить самостоятельность ванов. В указе 128 г. он писал: «Мы, император, лично будем надзирать за этим и определять их титулы и наименования [владений]».

В таблицах главы не названо число пожалованных крестьянских дворов, что косвенно указывает на вхождение этих владений в ареал крупных княжеств, принадлежавших их отцам — ванам. Когда же крупные владения были ослаблены, ханьский император довольно скоро расправился и с этой частью хоу. Из 162 княжичей, .получивших титулы и владения, 92 человека были наказаны за какие-либо проступки и преступления или потеряли владения из-за отсутствия наследников (причина странная и надуманная, зная многодетность таких знатных домов с большим числом жен и наложниц). Наибольшее число — 56 хоу — утратило пожалования из-за недостаточного подношения золотом в дни осенних жертвоприношений императору. Все это может говорить и о разложении данной части знати, но более всего свидетельствует о жесткой политике У-ди, в ходе осуществления которой брали верх тенденции централизации власти. Надо полагать, что земли ликвидированных владений отходили под контроль государства, выпадая из зоны княжеских территорий. [33]

Гл. 22 «Погодные таблицы военачальников, первых советников и известных сановников со времени утверждения власти [дома] Хань», как показывает само заглавие, содержит перечисление высших должностных лиц империи за период с 206 по 101 г. до н. э. (не принимая во внимание заключительную часть главы, доводящую изложение до 20 г. до н. э. и явно интерполированную в текст). Если признать аутентичность основной части главы (о чем идут споры), то материал, в ней заключенный, представляет несомненный интерес. В первой графе дана хроника важнейших событий каждого года. При всей пестроте сообщаемых сведений среди них встречаются факты, характеризующие политику ханьских императоров, экономические меры, борьбу внутри правящих кругов. По таблицам можно судить в какой-то степени о составе первых советников, командующих различными родами войск, главных цензоров, а также о номенклатуре придворных должностей. Все это облегчает изучение государственного аппарата империи Хань.

Резюмируя сказанное, можно утверждать, что «Хронологические таблицы» в «Исторических записках» являются ценным источником по истории Китая, если их использовать вместе с данными остальных разделов памятника и с другими ханьскими сочинениями. «Таблицы» раскрывают перед нами огромную схематическую картину движения общества в Китае во времени. Несмотря на свою специфическую форму и лаконичность, главы «Таблиц» описывают последовательную смену власти в Китае за почти тысячелетний период, снабжают нас информацией о людях, господствовавших в стране в периоды Чжоу, Цинь и Хань, характеризуют состав наследственной и служилой знати, систему пожалований, элементы структуры государственного аппарата. Все эти данные, представленные в настоящем издании, могут, на наш взгляд, помочь исследователям в анализе политической истории и социально-экономического строя древнекитайского общества. Знакомство с материалами таблиц в «Исторических записках» дает, как представляется, полное основание утверждать, что эта крупномасштабная картина правлений и событий за почти тысячелетний период китайской древности, созданная трудом и гением древнекитайского историографа Сыма Цяня, — явление не только одной локальной культуры, но и заметная веха в истории хронологии всего Древнего мира. Для всеохватывающей и систематизированной, притом подлинной хронологии Китая хронологические таблицы, представленные в настоящем томе, сыграли, вероятно, не менее [34] значительную роль, чем для хронологии Вавилонии и Ассирии так называемый «царский канон» Птолемея (начинающий список царей, как известно, с восшествия на престол вавилонского царя Набонасара в 747 г. до н. э., в то время как надежная датировка «Исторических записок» ведется с годов гун-хэ, т. е. с 841 г. до н. э.); или для греческой хронологии хронолографический отрывок из Эратосфена. К сожалению, эта сторона «Ши цзи» до настоящего времени не получила надлежащей оценки в мировой историографии (см., например, Э. Бикерман, «Хронология Древнего мира», М., 1975).

Указанное сопоставление остается верным несмотря на то, что труд Сыма Цяня не сразу получил признание своих современников и широкое распространение, однако уже первый последующий крупный историк Бань Гу (32-92 гг.) — создатель истории первой ханьской династии «Хань шу» полностью руководствовался трудом Сыма Цяня в части хронологии.

Можно полагать, что полный перевод на русский язык хронологических таблиц «Исторических записок», наряду с использованием других существующих источников и данных археологии в какой-то мере будет способствовать лучшему пониманию как самой истории Китая, так и истории хронологии Древнего мира.

Р. Вяткин

Комментарии

1. Первый раздел «Основные записи» (гл. 1-12) — см.: Сыма Цянь. Исторические записки. Т. 1. М., 1972; Т. 2. М., 1975.

2. Значения слова бяо см. в китайских лексиконах: Шо вэнь цзе цзы. Пекин, 1963, гл. 8; Кан-си цзыдянь. Пекин, 1958, с. 1039.

3. Слова Хуань Таня приведены в биографии Лю Сяна в Лян шу (ЭШУШ, 11, 1833).

4. Гу Янь-у. Жи чжи лу (Записи о познаваемом изо дня в день). — «Сы-бу бэй яо». Т. 1621. Кн. 9. Гл. 26. Шанхай, 1936, с. 11-12.

5. ШЦ, т. 6, с. 3319.

6. Всеобъемлющий свод трактатов. — Тун чжи. Т. 1. «Общее предисловие», 1889.

7. Чжан Шунь-хуэй. Чжунго лиши яо-цзи цзешао. Ухань, 1957, с. 133.

8. Найто Торадзиро. Сина сигаку си. Токио, 1953, с. 138.

9. Лю Чжи-цзи. Ши тун. Кн. 1. Гл. 3. Пекин, 1961, с. 1.

10. Чжэн Хао-шэн. Ши Хань яньцзю. Шанхай, 1933, с. 59.

11. Н. И. Конрад. Полибий и Сыма Цянь. — «Запад и Восток». М., 1966, с. 84,

12. В конце 1975 г. в уезде Юньмэн провинции Хубэй в захоронениях периода Чжань-го — Цинь были найдены бамбуковые дощечки циньского времени с записями важных событий в этом регионе в 306-217 гг. до н. э. Сличение этих записей, пролежавших в земле более 2200 лет, с данными гл. 15 «Исторических записок», проведенное китайскими учеными, показало совпадение в основном дат и фактов, касающихся области Наньцзюнь, и еще раз подтвердило точность данных «Таблиц» (см. «Вэньу», № 5 и 6 за 1976 г.).

13. С. Б. Веселовский, исследуя русские источники, обнаружил, что «имена убитых в большинстве летописей передаются в испорченном переписчиками виде...» (С. Б. Веселовский. Исследование по истории класса служилых — землевладельцев. М., 1969, с. 498). Не одного ли это порядка явление с перевертыванием фраз о казнях и пр. в таблицах гл. 22?

14. Ли Куй-яо. Ши цзи цзюэ и (Разрешение сомнений в тексте «Исторических записок»). — «Цинхуа сюэбао». Т. 4. 1927, № 1.

15. Ли Чан-чжи. Сыма Цянь чжи жэньгэ юй фэнгэ (Сыма Цянь как человек и его стиль). Шанхай, 1949.

16. Лю Тань. Ши цзи цзи нянь као. Чанша, 1938. Ло Чжо-хань. Ши цзи ши-эр чжухоу нянь-бяо каочжэн. Чунцин, 1943.

17. В. Watson. Sse-ma Ch'ien - Grand Historian of China. N. Y., 1958, с. 114.

18. Там же, с. 151-152.

19. МИС.

20. В. Watson. Records of the Grand Historian of China. Vol. 1-2. N. Y., 1961.

21. Китайская классическая проза в переводах академика В. М. Алексеева. М., 1968, с. 137-143.

22. В различных главах памятника, в том числе и в «Таблицах», упоминаются родословные пуде *** ***, дели *** *** или просто пу *** «родословные записи на дощечках». Библиографическая глава Хань шу сообщает о наличии следующих родословных: Ди-ван чжухоу ши-пу в 20 цзюанях, Гулай ди-ван няь-пу в 5 цзюанях, Хань юань Инь Чжоу де-ли в 17 цзюанях и др. Эти родословные могли быть доступны и Сыма Цяню. (В средневековой России были сходные перечни: родословные росписи, родословцы, поколенные росписи родов.)

23. Об этом см. также: Ли Чан-чжи. Сыма Цянь чжи жэньгэ юй фэнгэ, с. 163-165, и A. Hulsewe. Remnants of Han Law. Vol. 1 с. 43.

24. Ю. Л. Кроль. Сыма Цянь - историк. М., 1970, с. 290.

25. The History of the Former Han Dynasty. Vol. 1. Baltimore, 1938, c. 18, 24.

26. Н. Bielenstein. The Restoration of the Han Dynasty. Vol. 3, c. 40. - BMFEA, N 39, p. II, Stockholm, 1967; «Всемирная история», Т. 2. M., 1956, с. 489-490.