БИЧУРИН Н. Я. [ИАКИНФ]

ОПИСАНИЕ ЧЖУНЬГАРИИ И ВОСТОЧНОГО ТУРКИСТАНА

В ДРЕВНЕМ И НЫНЕШНЕМ СОСТОЯНИИ

ЧАСТЬ II

О климате.

Пекин, в отношении к Бэй-дэу ⁸⁵, уклонен прямо к северу. Западный край, напротив, лежит, в отношении к сему созвездию, частию к северу и частию к западу. Чрез один день уже показывается новый месяц, а звезды по высоте местоположения блещут столь ярко, как будто висят. Весною и летом бывают частые ветры, но не столь сильные, чтоб могли поднимать песок, или исторгать деревья. Осины, ивы, персики, абрикосы, сливы, груши, яблони только ожидают ветра. Лить повеет ветер, то раскрываются прекрасные цветы, густо завязываются плоды. С каждым ветром умножаются листья на ветвях, и земля покрывается тенью. После ветров земля увлажняется туманами, как будто после долговременного дождя. В самом начале должно быть ведро; дожди совершенно ненужны. Хотя здесь мало их бывает; но если в то время, как цветы и листья [196] раскидываются, небольшой дождь покраплет на лепестки цветочные, то вянут и засыхают. Если же пройдет полосою, то деревья как будто маслом обварены бывают, и ни одного большого плода неостанется.

О качеств земли.

Земля тучна и тепла. Много сеют озимовой пшеницы. По окончании посева пропускают воду в борозды, что называется поливанием. Если зимою бывает вода, а весенняя также смочить землю, то ранее сеют. Туркистанцы сеют дыни и хлебы то круглыми, то длинными загонами; от сего поля отливают красным, белым, желтым и зеленым цветами. Если летом зайти в деревню Туркистанскую, то везде подчивают дынями.

Все хлеба можно сеять, но лучшим считается пшеница, за нею пшено сарацинское и хлопчатая бумага. Ячмень я просо идут только на куренье вина и в корм скоту вместо лупинов ⁸⁶; горох, кунжут, [197] разная огородная зелень, тыквы и свинки хотя могут созревать, но Туркистанцы неупотребляют их в пищу; и потому мало сеют их. Как скоро при весенней оттепели растает лед на озерах и займищах, то проводят воду в загоны; а как земля несколько просохнет, то начинают Пахать и сеять. Когда засевы поднимутся на несколько дюймов, то снова пускают воду для напоения. Дикую траву не подсекают бороздником ⁸⁷, а оставляют расти вместе с хлебами, полагая, что густота диких трав дает прохладу хлебам. Подлинно, глупое и смешное мнение! Всего опаснее весенняя стужа. Если холодно, то снежные воды поздо сходят; а когда потеряют удобное к засеву время: то, чтоб хлеба хорошо выколосились и налились, надобно от самого посева до жатвы проводить воду из горных ключей. Но дождей земля нетерпит. Если дожди невелики, то худ только умолот бывает; но если большие, то земля покрывается гужиром (Глауберовою солью), и хорошего урожая ожидать уже неможно. [198]

О нравах и обыкновениях.

Туркистанцы за месяц до нового года начинают держать пост. Как мужчины, так и женщины, начиная с 10-го года возраста, с рассвета немогут ни пить, ни есть, а другие даже несмеют и слюны глотать, и сии почитаются набожными. Как скоро солнце закатится и покажутся звезды на небе, то позволяется и пить и есть: но вино и ложе запрещаются. В сие время и днем и ночью совершают моление. Мужчины и женщины ходят на молитву, окатившись чистою водою. Моллы и Ахуны еще разборчивее в воздержании. Первого или второго числа следующего месяца, как скоро усмотрят новый месяц, разрешают пост и празднуют новый год. Это называют Жуцзи ⁸⁸. Накануне разговения во всю ночь играет музыка. По утру Аким-бек выезжает (на молитву) в новой одежде, на прекрасном аргамаке в Ахунской шляпе, [199] золотом вышитой. Ему предшествуют по пяти или семи пар верблюдов и лошадей в нарядных седлах со знаменами, бубнами и музыкою. Каляндяры, идучи впереди, поют и скачут; за ними Беки и Ахуны в белых круглых колпаках. По сторонам Аким-бека едут преданные ему телохранители в латах, вооруженные луками и копьями. Сим порядком все входят в мящит (мечеть, по-Китайски Ли-бай-сы), и начинают служение. Мужчины и женщины в новых одеждах со всего города собираются смотреть на оную процессию. По окончании молитвы, все идут в дом к Аким-беку, для поздравления с новым годом. Аким-бек угощает их столом, при котором как мужчины, так и женщины пляшут, поют, пьют и совершенно навеселившись расходятся. Сие называется жуцзи-аит. До вступления в подданство Китайской державы в первый год нового года по окончании молитвы Ахуны судили о добродетелях и пороках Аким-бека. Если находили его добродетельным, то оставляли; а если открывали какие противозаконные дела, то Ахуны с народом отменяли его и предавали смерти ⁸⁹. По сей причине Аким-беки [200] окружали себя многочисленною стражею. Ныне хотя и несмеют так самовольствовать; но употребление вооруженной стражи вошло в обыкновение, и непрекращается. В сей день Туркистанцы взаимно поздравляют и угощают друг друга, подобно как в Китае в первый день нового года.

Чрез несколько десятков дней (чрез 40) после жуцзи-аиша, Аким-бек вторично с такою же церемониею входит в мящит, и в сей день весь город торжествует и веселится, что называют курбан-аит ⁹⁰.

Еще чрез несколько десятков дней (чрез 30) отправляются к могилам почитаемых ими людей, где делают поклонение, и совершают молитвы. Многие на коже против горла прорезывают сквозную дыру, и вдевают клок ниток, причем всё тело обливается кровью. Это, по их мнению, значит самого себя приносить в жертву духам, и называется ашура ⁹¹. [201]

Еще чрез несколько десятков дней старые и малые обоего пола, разрядившись и воткнув на калпаках по ветке цветков, из бумаги вырезанных; ходят за город на самые высокие места. Женщины и девицы скачут, а мужчины спорят в искустве стреляния из лука на лошадях, бьют в бубны, поют и пляшут при игрании музыки, пьют вино. Таким образом веселятся до самого вечера и расходятся. Сие называют наурус ⁹².

В городах Туркистанских на восточной стороне города бывает высокий деревянный помост, на котором каждый день между 4 и 5-м часом пополудни при игрании музыки провожают заходящее солнце. Моллы и Ахуны, обратясь лицем к западу, делают поклонение, и читают молитвы. Это называется намаз (моление). Таковых намазов обыкновенно исправляют по пяти в каждый день, то-есть, пред восхождением, пред захождением и по захождении солнца, [202] пред полуднем и после полудня. Когда случится радость или несчастие какое, отправление в поход, встречание или провожание высоких чиновников: то также на сем помосте играет музыка; ибо чрез сие дают повеление деревням.

В начале лета, когда созреют шелковичные ягоды, Туркистанцы собирают их для квашения вина, и каждый дом довольно заготовляет оных. После сей работы мужчины и женщины собираются на лугу под тенью дерев, или в плодовых садах, для пирования. Когда опьянеют, то поют и пляшут во всю ночь до самого рассвета, и тогда, куда ни посмотришь, везде пьяные Туркистанцы.

Примечание. Из зрелых персиков также квасят вино: но сие несколько кисловато.

Осенью, когда виноград совершенно созреет, делают из него вино превосходного вкуса. В прочее время только из ячменя и проса гонят горячее вино. Способ квашения вина состоит в том, что плоды, положенные в чан, покрывают чем-нибудь. Чрез несколько дней, когда сии плоды начнут гнить и киснуть, тогда берут сей квас и гонят из него вино, вовсе неупотребляя закваски. Сие вино называют арак. Из молотого [203] проса делают другое вино, мутное подобно отвару, в котором варено пшено сарацинское. Оно несколько кисловато, но не имеет никакого запаха и неопьяневает людей. Сие называется баксум (буза или брага). Туркистанцы любят пить его, и сказывают, что оно очень пользует от кровавого поноса.

Туркистанцы неимеют ни прозваний, ни родословных. Отца, старших братьев и дядей по матери величают старшими, а младших братьев, племянников и зятьев- младшими братьями; вообще же называются родственниками. Отец еще соблюдает любовь, а сын почтение; а прочие все считаются равными между собою. В коленах родства нет дальнего разбора. Кроме родной матери и родной дочери, со всеми прочими иметь сообщение и даже вступать в супружество позволительно. Говорят, что немогут иметь сообщения с своею кормилицею, но и сие случается.

У Туркистанцев при женитьбе и замужстве требуется согласие с обеих сторон. Со стороны жениховой побылают в дары рогатый скот, овец, бязи; для договора просят в дом невестин родственников, и приглашают с собою несколько [204] Ахунов, которые сговор утверждают чтением молитв. Как скоро наступит время свадьбы, то отец или старший брат невестин берет ее на руки, и вместе с нею садится на верховую лошадь; накрывают ее покрывалом, и, предшествуемые музыкою, отвозят в дом женихов. Вообще Туркистанские девушки распускают волосы, заплетенные в несколько десятков кос ⁹³; по прошествии месяца после замужства, переменяют убор, волос и заплетают назад уже в одну косу, переплетая или лучше обвивая красными плетешками, шириною в шесть или семь дюймов, а длиною от трех до четырех футов (мера косы уже заплетенной). В двух ее концах, почти до пяток простирающихся, вплетенные красные нити составляют бахраму или кисти. Богатые переплетают сию косу мелким жемчугом, дорогими камнями и маржаном (красные кораллы). Сей убор волосов называется чачбак. Бедные, также носящие траур, употребляют чачбак голубой или зеленый. [205] Мужчины и женщины после ложа окачиваются чистою водою.

Весьма строго запрещается Туркистанцам есть свинину. Мясо осла, собаки, тигров и всякой домашней скотины, издохшей по себе, а не человеком убитой и выпустившей кровь, также неедят.

Если кто умрет, то несколько Каляадяров всходят на кровлю, где покойник, и единогласно поют и читают молитвы ⁹⁴. Все в дом сем надевают колпаки из белого холста, что почитается трауром. В тот же, а иногда на другой день, выносят покойника за город и похороняют. Неупотребляют ни гробов, ни платья, ни постели, а только обвертывают труп белым холстом. Все родственники собираются в дом покойника, и каждый по своей силе делает вспоможение. К похоронам приглашают Ахунов для чтения молитв. Все [206] принесенное родственниками для вспоможения, также оставшееся после покойного платье и вещи, без остатка раздают нищим, для испрошения покойному будущего блаженства; степень же сего блаженства определяется количеством розданного. Сын по родителях, жена по муже, братья и родственники, все носят траур только 40 дней ⁹⁵.

Мужчины волосов неотращают, бород небреют; только подстригают усы, чтоб удобнее принимать пищу. Когда сыну минет пять или шесть лет, то родители призывают Ахуна, чтобы совершил над ним обряд обрезания.

Одеяние носят с большим воротом и узкими рукавами ⁹⁶. У мужчин левая пола наверху. У женщин полы распашные, внизу две рубахи, одна короткая и одна длинная. Колпаки оне носят, зимою и летом с меховым околышем ⁹⁷; спереди для красы втыкают на колпак перья. Мужчины зимою употребляют колпаки с верхом меховым, [207] а летом из шелковых материй и алого сукна, а околыш из бархату; верх вышиною в пять или шесть дюймов, а околыш спереди и сзади острый, длиною также от пяти до шести дюймов ⁹⁸. У мужчин околыш вокруг ровный, а у женщин позади несколько свислый. На вершине колпака для красоты привешивают золотую кисточку. Сапоги и башмаки шьют из красной юфти и сафьяна, с деревянными каблуками, в два дюйма вышиною. Женские башмаки с передками, но без закоблучьев (туфли); летом носят их на босую ногу. Далее на запад Ахуны носят чалмы на вате, обвернутые белым полотном, вышиною от пяти до шести дюймов. Есть род дынь, похожих на Туркистанский колпак: почему и называются сим именем ⁹⁹. [208]

Туркистанцы при свидании некланяются в пояс, ни колен неприклоняют. При встрече с старшим или со своим начальником, сложив руки у груди, преклоняют голову, что называют аслам. Только во время намаза становятся на колени. Пред женщинами также делают аслам. Но при свидании между старшим и младшим, неразбирая, мужчины то или женщины, сводят плечо с плечом, что составляет учтивость. По вступлении Туркистана в Китайское подданство, они пред Китайскими чиновниками также делают коленопреклонение, как пред самым небом, или отличным каким-либо человеком.

Гробницы у них на подобие гроба. Богатые делают круглые, или складывают склепы, или украшают зеленою черепицею. По большой части хоронятся подле больших дорог, чтоб путники, как говорят, молились за усопших, и просили им будущего блаженства.

Туркистанцы охотники вынашивать орлов. Бедные имеют по одному и по два, а богатые от 20 до 30 орлов. Сии птицы весьма быстро бьют волков, лисиц и диких коз, так что зверь, попавшийся на их глаза, ни коим образом неизбежит от [209] их когтей. Стреляние из лука не есть их искуство; но за то метко бросают в зайцев короткими палками.

Мер и весов неимеют. Если небольшое количество хлеба, то меряют колпаком, большое же считают тагарами ¹⁰⁰. Тагар есть малый мешок, а большой называется батман. Если надобно свесить что, то прикидывают вещь с вещию.

Туркистанцы учтивость в пиршестве поставляют во множестве убиваемого скота. Верблюжина, конина и говядина считаются лучшим кушаньем. За сим баранина в различных видах, разные дыни, плоды, леденец, головной сахар, пироги печеные и пряженые, пирожки с мясною начинкою. Все сие раскладывают на оловянных, медных и. деревянных блюдах, и подают на стол. Каждый берет пищу по своему изволению ¹⁰¹. Присем играют на разных музыкальных орудиях, поют, пляшут, кричат; прочие все бьют под такт в ладони, и [210] когда до мертва упьются, то и конец пиру. Иногда пьют во всю ночь до самого рассвета. Иной напившись, засыпает, а проспавшись снова напивается. Поданные плоды и кушанья иногда раздают людям, или по окончании пира уносят с собою, и хозяин сим весьма доволен бывает.

При музыке употребляют по нескольку больших и малых бубнов. Свирели и флейты их с осмью отверстиями. Гусли имеют более пятидесяти струн; гитара о семи струнах, из которых четыре из железной проволоки, две из кишок и одна шелковая. Скрыпок больших и малых четыре. Возвышение и понижение тонов согласуют со звуком бубнов. Пение, пляска и припевы по окончании куплетов также соразмеряются бубном. В сей смеси, если внимательно послушать, находится согласие тонов, по нотам располагаемых; и, кажется, есть применение нашей западной музыки.

У них нет ни первого месяца, ни новолуния ¹⁰². От усмотрения новой луны [211] считают начало месяца. Тридцать дней составляют один месяц. Нет ни полных, ни кратких месяцов. Двенадцать месяцев составляют год. Нет высокосного месяца. Год их всегда состоят из 364 дней. Продолжение года считают базарами. В каждые семь дней бывает один базар, а в году пятьдесят два базара, что составляет круглый год, из 364 дней состоящей.

Стены в домах сбивают из глины, толщиною в три и четыре фута. На стены настилают деревянный накат, который сверху покрывают водяным камышем, и смазывают глиною, что составляет кровлю. Сим оканчивается строение. Иногда строят домы в несколько этажей. Учаг (печь) состоит из углубления: в стене, вышиною до самого наката, шириною в один, вышиною в два и три фута; под ровный, и зимою для теплоты топят их дровами. Для поклажи вещей делают в стенах поставы (шурлюк) различной величины. На кровле в одном или двух местах оставляют отверстие для принятия солнечного света ¹⁰³. Кровли их плоские, так что [212] можно на них просушивать хлеб, плоды, можно и прохаживаться. Стены покоев толсты, а накаты или кровли тонки; почему нет опасности, чтоб могли обрушиться, а по причине небольших дождей и непротекают. Богатые по большой части комнаты украшают карнизами в различных видах, что делают из алебастра чисто, крепко и довольно искусно; иные расписывают и красками. Подле покоев бывают сады с прудами. Садят множество цветов и плодовых деревьев; для прохлаждения во время летних жаров строят бостаны ¹⁰⁴. Туркистанцы уважают высокие здания. Есть о трех и четырех этажах; иные круглые на подобие Монгольских юрт, есть и четвероугольные. Если место дозволяет, то непременно строят мящит для совершения намаза. Имеют таковые ж места для намаза и на кладбищах.

Ежели муж поразладит с женою, то тогда же могут разойтись. Ежели жена оставляет мужа, то недозволяется ей ни [213] соломинки из дому уносить. Если же муж бросает жену, то она вольна взят из дому все, что только пожелает, даже и детей делят: муж берет сыновей, а жена дочерей. В течение первого года по разводе, если жена родит сына или дочь, то муж признает их своими, а до рожденных по прошествии года мужу нет дела. Часто, по прошествии нескольких лет по разводе, жена опять приходит к первому мужу; иногда в несколько лет переменит несколько мужьев, и наконец опять возвращается к первому.

Произведения земли.

Песчаные финики, видом похожие на Китайские финики, цвета золотистого; на дереве их цветы желтые, лист белесоватый. Мякоть сих плодов песчаниста; на вкус сладима. Употребляют их на квашение вина.

Песчаные отмели покрыты деревьями тогурак, так что инде из них целые леса на несколько десятков ли простираются: но дерево сие каряво, свилевато и неспособно для поделок. Иногда бывают и прямые лесины, но лес сей непрочен. Туркистанцы [214] называют сие дерево дровами, потому, что идет оно только на топление печей. В сильные летние жары сок, вытекающий из сих деревьев и затвердевший на подобие сухой сосновой серы, называется тогураковым клеем. Из лесины же выступает белая краска, подобная белилам, и называется тогураковым мылом.

Яда-таш или безоар, твердый как камень; бывает синего, желтого, телесного, белого, зеленого и темного цвета; величины также неодинаковой. Находят его в желудке коров и лошадей, родится также в хвосте ящериц, в голове кабанов, а в желудке их лучший. Когда Туркистанцы молятся о дожде, то привязывают безоар на таловый прут, и ставят в чистую воду, и непременно бывает дождь. Если молятся о ведре, то кладут в мешечек, и навязывают на лошадиный хвост. Если молятся о прохладе, то кладут в мешечек и привязывают к своей пояснице. На все сии случаи находятся особые заклинания, или молитвы, которые редко бывают без действия. Туркистанцы, Тургуты и Олоты летом в дальних дорогах часто употребляют его для удаления жаров. Сие называется: употреблять [215] ядаташ. У Лам безоар еще действительнее ¹⁰⁵.

В Комуле сеют до несколька десятков видов дынь. Зеленокожия с зеленоватою мякотью, хрупкие подобно грушам, сладимые и пахучия суть превосходнейшие; по них плоские и круглые на подобие Ахунского колпака, с белою мякотью. Зеленые суть из лучших, а по них беловатые с зелеными крапинками и оранжевою мякотью; но за то последния прочнее и к сбережению и к перевозу в дальния места. Туркистанцы называют их зимними дынями, потому что могут лежать до Марта следующего года. Прочия же дыни, [216] как скоро сорваны, тотчас и употреблять должно, а долго оставлять нельзя.

Кхара-кучкачь, по-Кит. Ча-кхэу, небольшая птичка, похожая на перепела, но имеющая нос и ноги красные. Водится на Ледяной горе. Сии птицы летают большими стадами; яйца кладут на льду. В величайшие морозы яйца сами растрескиваются, и вылетают из них пташки.

Бюргут, по-Русски Беркут, есть черный орел, вышиною от двух до трех футов; в крыльях имеет великую силу; сей род орлов водится в отдаленных горах Туркистана. От Бедакшана на западе сии черные орлы бывают еще рослее и свирепее в нападении. В полете представляет своими крыльями облако. Водятся на горах, и величиною бывают с верблюда. Где он пролетает, там люди прячутся в покои; нередко уносят лошадей, и рогатый скот. Правильные перья, падающие из его крыльев; имеют в длину от осми до десяти футов.

Пиас ¹⁰⁶, род дикого кубоватого лука, величиною с куриное яйцо; лист его подобен луковому, но перья внутри неимеют [217] пустоты; вкуса пряносладимого. Обыкновенно называют его песчаным луком, и Туркистанцы охотники до него.

Песчаный бамбук ¹⁰⁷, подобный водяному тростнику, но без коленцов, имеет твердую сердцевину. Идет на многие поделки.

Счастливой травы стебель ¹⁰⁸ прям, блестящ и крайне крепок. Из него делают столовые палочки.

Снежные ненюфоры, снежные жабы и снежные кузнечики (на подобие большой саранчи), родятся на Снежных горах в глубоких снегах. Ненюфоров много, и доставать их нетрудно. Кашгарские снежные куропатки летают стадами, весьма жирны и вкусны; но свойства сушительного.

Зимний червь летней травы родится на Снежных горах. Летом выходят листочки развилкою, похожие на шарлотовые, а корень на гнилое дерево. Как наступит зимний холод, то листья засыхают, корень начинает иметь движение, и превращается в червя, который идет в лекарства; свойства весьма горячительного. [218]

Много змей и скорпионов. Когда созреет ячмень, скорпионы жалят людей в пальцы, и нередко смертельно. Очень пользует в сем случае, если помазать Китайским лекарством Тхай-и-цзы-цзинь-дянь.

В Туркистане везде водятся насекомое, называемое осминогим пауком. Он походит на земляного паука; цветом коришневый и круглый. Имеет восемь коротковатых ног и багровый нос, на коем четыре щитка, и когда грызет железо, слышен звук. Все тело его желтозеленого цвета, и кожа прозрачна, как на шелковичном черве. Он водится в сырых местах, каналах, в домах в старых земляных стенах. Большие из них величиною бывают с куриное яйцо, а малые с грецкий орех. Когда поднимется сильный ветер, то сей паук выходит из своего логовища, и по ветру вбегает в покои. Он весьма скоро бегает, а когда раздразнишь, то, приподнявшись на все восемь ног, гоняется за людьми. Когда же он обыкновенно всползет на тело человека, то отнюдь не должно трогать его, а ожидать, пока он сам сойдет, и тогда никакого вреда добывает; а как скоро дотронешься до него, то укусит и сообщит яд, который весьма скоро проникает до [219] костного мозга и сердца. Если в то же мгновение непомочь, то все тело загнивает, и больной умирает. Если укусит легко, то надобно только поймать его и раздавить, после сего недолжно опасаться дальнего вреда. Если он укусивши выпустит белую паутину на угрызенное место, или после укушения бросится в воду и будет дышать, то укушенному неизбежная смерть. Сок из травы марены, употребленный к ране, несколко пользует: но вообще, полагая из ста человек, укушенных насекомым не более как один или два исцеляются. Туркистанцы говорят, что укушенный может исцелиться, если попросит Ахуна для чтения молитв. Но я нередко слыхал, — что укушенные призывали Ахунов, и умирали прежде, нежели Ахун успевал кончить молитву.

В горах и песчаных степях тарпаны, дикие верблюды и дикие лошаки часто ходят стадами. Дикие быки здесь наипаче крепки, сильны и весьма свирепы. Если охотник с первого выстрела из ружья неубьет его, то сам бывает в опасности погибнуть от него. Находятся дикие бараны с большими головами и длинными завитыми рогами. Мясо их негодится; но кожи, по причине [220] теплоты, употребляются Туркистанцами на шубы.

Чекалки водятся в глухих горах Туркистана: оне вышиною в один, а длиною около трех футов; всем станом походят на волка. Ходят стадами в стройном порядке, как будто люди на облаве. Встретивши какого-либо зверя, все кидаются и пожирают его; никак неубежишь от них. Иногда из уединенного места стреляют по них из ружья. Если случится убить одного или двух, то прочие собираются в кучу и зубами уносят убитого, дабы люди невзяли трупа его. В которых горах водятся чекалки, оттуда и тигры удаляются.

Дикие козлы водятся в глухих лесах и среди обширных тростников Туркистана; цвета светлосерого, с длинною по всему телу шерстью. Он величиною с осла, переднею частию головы похож на человека, с бородою на подбородке, длиною от шести до семи дюймов, на подобие человеческой бороды. Туркистанцы почитают козла сего священным, и несмеют убивать.

В Туркистане есть кедровые орехи, привозимые из-за границы; по скорлупе походят на кедровый орех; но ядро зеленое, сладимое и отзывается сыростью; [221] неимеет вкуса, свойственного кедровым орехам ¹⁰⁹.

Между Или и Урумци водится сальная птичка, величиною с вылупившегося цыпленка, черного цвета и жирна. Когда спустившись на кровлю дома, или севши на дворе, закричит; то, если поманить ее чем-нибудь, она садится на плечо или на руки. Если поймать и пожать ее в руке, то из заднего прохода выплывает сало; по выжатии сала опять отпускают. Она должна быть из рода тех древних в Китае птиц, из которых, сказывают, давлением камня выжимали сало, после чего оне опять улетали.

Смесь.

Мусур, в переводе значит лед, даба — гора; Мусур-даба в переводе значит Ледяная гора. Она лежит между Или и Ушем, и чрез нее проложен единственный проезд из северной дороги в южную; по сей причине считается важным здесь [222] местом. По северную сторону сей горы находится станция Гакча-хархай, а по южную Термо-хаша, между ними 120 ли расстояния. На половине сего пути лежит Ледяная гора. Как пойдешь от Гакча-хархая на юг, то прежде всего представится взору необозримое снежное море. Зимою снега бывают весьма глубоки, а летом лед, снег и топи. Люди и скот проходят вдоль нагорья быковыми излучистыми тропами: кто по неосторожности оступится в снежное море, тот на всегда погружается в оном. Прошед сими тропами 20 ли, очутится у Ледяной горы, на которой нет ни земля, ни произрастений; но, куда ни посмотришь, повсюду льды. Толщина сих льдов неизвестна. Ряды острых вершин и холмы, взгроможденные один на другом до невероятной высоты, отвесно усеченные подобно горам Сун и Хуа, все состоят из одного льда. Когда посмотрит в ледяные трещины, то внутри представляется одна мрачная пустота, в которой не видно дна. Шум вод, текущих (из-под ледяных громад), раздается подобно грому. На сих льдах можно ходить только по набросанным лошадиным и верблюжьим костям, а в крутых местах высекают ступени, за которые [223] держатся при всходе и спуске, но беспрестанно поскользаются. Кто же неосторожно ступит один шаг, мгновенно низвергается в ледяные пропасти. Иногда слышен треск льдов, приятно отдающийся в горных ущелиях. Люди и скот при переходе чрез сию гору тянутся вереницею, и дрожат от страха. На льдах встречаются мелкие камни в кулак или с каштановый орех, а большие в несколько сажен величиною, и стоят иногда на тонкой ледяной подпорке ¹¹⁰. Путешествующие неминуемо должны проходить под ними. Если же в дороге застигнет ночь, то надобно выбрать большой камень на твердом основании, и на нем лечь. В тишине ночи до самого рассвета слышны бывают приятные для слуха тоны, как будто от разных музыкальных орудий происходящие. Это есть эхо, происходящее от трескания ближних и отдаленных льдов. Сии льды иногда ростут, иногда уменьшаются. Возвышаются от 3 до 5000 футов, опускаются таким же образом ¹¹¹. [224] Дорога также не всегда лежит чрез одно место. Есть один священный зверь, не волк и не лисица. Каждое утро ищут следов его, и, идучи по оным, немогут заблудиться. Есть еще орел пепельного цвета. Заблудившиеся с дороги идут на крик его, и возвращаются на настоящий путь ¹¹². Далее к западу горные вершины отвесно стоят; леса возвышаются подобно бамбуковым рощам, и представляются издали темными; невозможно взойти туда. Чрез 80 ли станция Термо-хата. Здесь течет широкая река, выходящая из-под Ледяной горы. Она протекает на юго-восток около 5000 ли, и разделяется на многие потоки, из которых все впадают в Лобнор. Чрез четыре дни пути от Термо-хаты на юг лежат песчаные степи, на которых нет ни травы, ни воды. На 80 или 90 ли от станции повсюду огромные камни и множество тропинок; пасущийся скот ходит по [225] каменным щелям. Ушский Главноуправляющий ежегодно однажды посылает чиновника для приношения жертвы Ледяной горе. Молитва на сей случай присылается из Обрядной Палаты. На сей-то горе обитает птичка кхара-кучкачь.

В Урумци, в 30 ли от станции Бирак-булак к западу, есть место, содержащее около ста ли окружности, и покрытое летучим пеплом. Если туда бросить какую вещь, тотчас появится пламя, и вещь во мгновение превращается в пепел. Если бросить камень, то появляется черный дым, и, по прошествии довольного времени, пропадает. Зимою, когда в окрестных местах выпадет глубокий снег, здесь вовсе небывает оного. Сие место обыкновенно называется огневищем, и птицы боятся летать чрез него.

На меже между Урумци и Или есть место, имеющее около 90 ли окружности. Издали оно кажется белоснежным, а земля подобна гужиру, и после дождя твердеет. Если бросить туда камень, то издает звук дерева, ударяющего об железо. Если люди или скот по ошибке зайдут туда, то безвозвратно погружаются в пропасть. Место сие называют пепельною пропастью. [226]

Боран, по-Русски бурун, есть ураган; случается как за границею, так и в северной дороге. В Или чрез двои суток конной езды от Хабтахайской горы к северо-западу водится пестрый бык, величиною с обыкновенную корову. Когда он покажется, то поднимается бурун, и необыкновенная снежная метель помрачает все небо. Когда сей бурун застигнет людей и скот в дороге, то неболее двух из десяти спасаются. Достигнув сего места, прежде с усердием и умилением молятся, а потом пускаются в путь. Место сие называют Ветреною Степью.

На восточной стороне Пичана, Сань-цзянь-фан, Ши-сань-цзянь-фан и Буиньтай суть места ураганов. Ветер поднимается всегда с северо-западной стороны. Пред самым ветром слышен бывает глухой шум, подобно как пред землетрясением. Чрез мгновение настает ветер, который срывает кровли с домов, наполняет воздух каменьями, в яйцо величиною, опрокидывает самые тяжелые телеги и, развеяв рассыпавшиеся вещи, наконец уносит и телегу. Людей и скот, застигнутых в дороге, заносит весьма далеко, так, что и следов приметить невозможно. Таковые ветры [227] наиболее весною и летом случаются, а осенью и зимою весьма редко. В горах зеленые плоско-продолговатые каменья, похожие на яшму, движимые ветром, издают звук, подобный металлическому. Песчаные каменья, ураганом занесенные на горы, всегда лежат беспорядочными кучами в странных видах, а никогда несоставляют холмов. В которое утро над южными и северными горами ясно и чисто, в тот день небывает ветра; а если мрачный туман мало по малу скроет оные, в тот день непременно будет сильный ветер и недолжно пускаться в дорогу.

В Туркистане находятся два ивовые ключа. Один в десяти ли от Ингасарской станция на восток. Две древния ивы, каждая в корню около 40 шагов окружностию, производят великую тень своими ветьвями, и почитаются тысячелетними священными памятниками. Из под корня одной ивы вытекает ключ, составляющий озеро, а на корню другой есть отверстие, чрез которое из Дерева бьет ключ самой холодной и приятной воды. Чрез 50 ли от Уша на юг есть ива, толщиною в семь охватов; из дупла ее вытекает ключ, который Туркистанцы дочитают священным. Если воды в нем [228] довольно, то заключают, что год будет плодороден, если мало, то скуден; если вода сладка, то год счастлив; если горька, то неблагополучен.

Туркестанское письмо походит на птичьи следы, или на головастиков. Читают поперег от правой руки к левой: но их склады трудны. Имеют азбуку из 29 букв. Выучив сию азбуку, можно читать книги. Каждый юноша, знающий читать и писать, называется Моллою. Кто понимает смысл писания, тот от всех в почтении, и называется Ахуном.

Туркистанцы имеют разные книги, как то: ботанические, врачебные, гадательные, местословные, исторические, летописи и землеописание разных Государств. Они учат, что небо высоко и покрывает, земля толста и содержит нас, солнце и луна освещают нас, и потому всем сим вещам покланяться должно. Они запрещают лихоимство, блуд, обиды, ложь; внушают осмотрительность и добросердечие. Учат, что душа человеческая по разрушении тела нерассеется, но создается духовным веществом. Их понятия о природе человеческой большею частию почерпнуты из учения Будистов: но они заимствовали только одну скорлупу сего учения. [229] Впрочем, хотя их учение и непротивно здравому разуму, но Ахуны уже давно впали в невежество, и просвещенных людей между ними трудно найти. Большая часть из них, подобно гнилым членам ¹¹³ в Китае, суть вредные обольстители, которые только выманивают имение у глупых людей. Это достойно крайнего сожаления.

Высший начальник в Туркистане называется Аким-бек. Он в высоком уважении, ему одному принадлежит право казнить и прощать, давать достоинства и лишать оных. Следующий по нем называется Ишкага-бекь (градоначальник или городничий), Хоторый также считается главноуправляющим. Из прочих Беков каждый заведывает одною какою-либо частию. Заведывающий сбором поземельных податей называется Хазыначи (казначей); заведывающий покупкою и продажею земель и домов, и решением тяжебных дел — Мутавалли; заведывающий богослужением — Муфти Шифу; заведывающий военною частию и почтою — Дугуань; уголовными делами — Казы; водяным сообщением — Мираб; уравнением рыночных цен — Багир; казенными постройками — Наикбу; распоряжением старшин — Мир; [230] заведывающий сбором пошлин (с явочных о рождении, браках и смерти) — Арбаб, сбором пошлин с купцов — Кэлкэялак ¹¹⁴; училищами — Закти-мактуб; доставлением фуража и путевого содержания — Шихур; сбором пошлин с плодов и огородной зелени — Баг-мягдар; и караулами — Даруга; объездный и пристав тюремный — Поти-шабу; исправлением дорог — Сэид, уважаемый деревенскими жителями. Каждый Бек имеет крестьян для домашних прислуг, от 2 да 100 семейств неравно. К высшим должностям назначает Ушский (Китайский) Главноуправляющий, и представляет Государю на утверждение; от чего Аким-беки лишились права казнить и прощать, давать достоинства и лишать оных. Селения или деревни называются аманями (аул); в каждом из них определяется от Князя Бек для сбора подушного и для наряда к земским работам. Есть еще Кэукэ-баши ¹¹⁵, надзирающий над землепашеством.

Бековых жен Туркистанцы величают Акча. У них нет различия между старшими и младшими, между законными и незаконными (женами). [231]

По песчаным степям на длинных станциях, весьма тягостных для путешественников по недостатку в воде, высшие Беки строят по нужным местам гостинницы, где определяют по нескольку семейств, и дают им содержание для того, чтобы они проводили посредством каналов воду для употребления путешественникам.

Каляндяры суть то же, что в Китае прислужники в монастырях. Они женятся и рождают детей, так как и прочие Туркистанцы; но только отращают волосы, заплетая их в две косы, с висков висящие. Одеяние носят красного и голубого цвета; колпаки высокие без околыша ¹¹⁶. В базарные и другие праздничные дни собираются обществами до нескольку десятков, бьют в, бубны, скачут, пляшут, поют и кричат. Собирают на базаре и по домам подаяние, и Туркистанцы охотно дают им деньги, хлеб, платье и другие вещи. Если кто умрет, то Каландяры всходят на [232] кровлю того дома, читают молитвы и толкуют, что человек с тем раждается на свет, чтобы умереть; ныне сей человек прежде умер; оставшиеся в живых должны плакать над его гробом. Подобное сему они читают целый день. Читаемое при обыкновенных намацах, совершаемых в полночь, Туркистанцы неизъясняют.

Дневные ярмарки их называются базаром ¹¹⁷. В каждые семь дней бывает один базар, на который со всех сторон свозят товары. На базаре можно выменивать платье, съестное и все нужное для дома. Серебро дорого; кусочки больших и малых Китайских слитков бывают настоящие и поддельные.

Как скоро Туркистанец занеможет и ляжет в постелю, то достаточные убивают рогатый скот, баранов и раздают Каляндярам и нищим, чтоб молились о его исцелении. Также просят лекарств и у Ахунов, которые по большой части употребляют ревень и полевой калган, и часто уморяют пользуемых. [233]

Оспа также бывает на детях, но легка и скоро проходит; из ста неболее как один умирает. В Туркистане редко увидишь кого с рябинами на лице. Когда оспа приходит на многих, то здоровые удаляются в глухия горы, где очень холодно, и тем избавляются от заразы.

Крестьянин дальних деревень, занемогши какою-либо болезнию, обыкновенно купается в реке, неразбирая ни зимы, ни лета. В горячке, происходящей от жаров, также купаются в реке, или к заднему проходу приставляют трубку (клистирь) и внутрь пускают воду, чтоб содействовать послаблению на низ.

В пустых местах Туркестана много земляных крепостцей на подобие двуэтажных домов с крепкими, толстыми и высокими стенами. Говорят, что во время могущества Чжуньгаров, Олоты часто производили беспокойствия. Собираясь по три, по пяти, а иногда по нескольку десятков человек, внезапно наезжали на Туркистанские земли, отнимали скот и производили насилие женщинам и девицам; а если кто несколько противился, таких своевольно убивали. Сие самое побуждало и несколько достаточно Туркистанцев строить [234] земляные крепостцы. При нападении Олотов, укрывались в верхнем этаже, а скот ставили в нижнем, и, крепко заперши проходы, защищались. Говорят еще, что отважные Туркистанцы убивали Олотов, и никто невступался. Но судя потому, что они столько же боятся Олотов, как собаки тигров или мыши кошек, безошибочно можно заключить, что Туркистанцы строили крепостцы для защищения себя; но невероятно, чтоб осмеливались убивать Олотов.

Тюрьмы в Туркистане суть ямы, выкопанные в 20 футов и в глубину и в ширину, и покрытые деревянным накатом, с толстым слоем мешанной глины. В верху оставляется продушинка для света. Преступников сажают в сии ямы, где по причине нечистот ни сидеть, ни лежать неможно. Ежедневно дают им пищу. Если кто убежит и опять будет пойман, то заклепывают ноги его в большую колодку, так что он ни согнуться, ни протянуться не может. За легкие вины наказывают стоящих по спине, неисключая из сего женщин и девиц.

Олоты и Тургуты на больших горах приносят жертвы, или втыкая стрелу в [235] землю, или оставляя что-нибудь. Это называется обо ¹¹⁸.

Туркистанцы от природы недоверчивы и не всему, что говоришь им, доверяют; да и в их речах много лукавства: почему не слишком и им верить должно. Начальники их особенно подвержены сему пороку. Если учтиво обходишься с ними, то они презирают и думают, что боятся их. Если строго поступать, то внутренно страшатся и беспокоятся. Если, поступая по законам, иногда употреблять пред ними важность, а временем оказывать небольшие милости, то можно поселить в них страх, сопряженный с почтением. Они знают только соблюдать личные выгоды; но незнают бедности своих подчиненных: обижают нисших, угнетают слабых. Таковы вообще подлые нравы Туркистанцев. Равные между собою немогут уживаться; при встретившихся делах перечат друг другу, и неудовольствия их мало по малу превращаются во вражду, иногда непримиримую. [236]

Показание расстояний военных станций.

Комментарии

85. Созвездие Бэй-дэу есть большой медведь, состоящий из семи звезд, расположенных в виде мерки с ручкою, от чего по-Китайски называется Бэй-дэу, что значит северная мерка.

86. В Китае нет сенокосов; овса также мало сеют. Скот кормят сечкою, из просяной соломы с отрубями перемешанною, а вместо овса дают скоту гаолян пополам с вареными волчьими бобами (лупинами).

87. Китайцы сеют хлеб чрезбороздно, и дикую траву, растущую в пустых промежутках, пропалывают бороздником до трех раз в лето.

88. Жуцзи значит пост (ураза)_; а не разговение. Праздник разрешения поста называется аит. У Туркистанцев сей пост чрез три года подается одним месяцом назад; от сего, по истечении тридцати-трехлетнего круга, из ежегодных остаточных девяти не с большим суток составляется у них высовосный год.

89. Сие обыкновение искони и доныне продолжается. Ахун в речи к народу судит о поступках Аким-бека. Только несправедливо, что предавали его смерти.

90. Это есть жертвоприношение в воспоминание, как Авраам хотел принесть сына своего Исаака на жертву.

91. Это поминки, отправляемые на могилах родственников. Мужчины прорезывают дыры на ушах и коже против кадыка, а женщины только отрезывают у себя клок волос.

92. Это первый день весны. Туркистанцы проводят от сего дня целую неделю в гулянии в поле, так как у нас первое число Мая.

93. Девушки заплетают волосы в семь кос, назади рядом расположенных; в каждую косу вплетают красный снурок или плешешок.

94. В Туркистане домы с плоскими кровлями. Если кто умрет, то неимеют обыкновения извещать родственников о сем, а приглашают Каляндяров, которые, с полуночи взошедши на кровлю, где покойник, поют стихи по умершем до самой зари. По сему самому все узнают, что в оном доме есть покойник, и родственники должны итти туда, недожидаясь известия.

95. В Туркистане отправляют сорокодневное моление по умершем.

96. Бухарский халат.

97. Может быть, бедные, у которых нет летнего колпака для перемены зимнего.

98. То-есть, одна половина, а кругом содержит до 12 дюймов Китайских.

99. В Туркистане обоего пола, и возрастные и малые, носят колпаки остроконечные, зимние с узким околышем. Из одеяния у мужчин Бухарские халаты, зимою меховые; сапоги на маленьких высоковатых, внизу съуженных каблуках. У женщин верхнее одеяние распашное; напереди против груди тремя или четырьмя пуговицами застегиваемое, а исподнее платье глухое.

100. Тагар есть холщовый мешок, неопределенной меры. О мерах см. в No. 5 дополнительных статей.

101. Туркистанцы по сие время неввели в обыкновение ни вилок, ни Китайских палочек; а всякую пищу, даже кашу из сарацинского пшена, берут пальцами.

102. То-есть, первому месяцу нет особливого имени, как у Китайцев; а новолуние начинают не с настоящего нарождения луны.

103. Сии окна бывают крытые. В стенах оставляют весьма малые окна, подобные нашим слуховым, опасаясь воровства, которое в Туркестане не необыкновенно.

104. Бостан есть сад с цветами, беседками и водяным каналом. Вода обыкновенно умеряет и жар и сухость летнего воздуха.

105. Ахуны, при молении о дожде, навязывают безоар на таловую ветвь, и погружают в воду, а после сего обращают оный над годовою, читая молитву или заклинание. Сие составляет богослужебный обряд. Летом отправляющиеся в дальнюю дорогу покупают безоар, или дают оный Ахуну, знающему наговаривать. Ахун вырывает из хвоста черной лошади 70 волосов, сплетает сеточку, и, прочитав над безоаром заклинание, завертывает его в сию волосяную сеточку, и отдает отъезжающему. Когда очень жарко, то путешествующий затыкает сей безоар за пояс, и вскоро находят облака. Как скоро ненужна пасмурность, то развернувши безоар, кладут подле огня, и облака тотчас рассеваются. Когда безоар недействует, то употребляющий приписывает сие собственным грехам.

106. Пиас есть общее название луку.

107. Это должна быть жимолость.

108. Сие название, так как и названия следующих двух статей, по неизвестности вещей, переведены с Китайского буквально.

109. По-Турецки пистя; суть Индийские писташки, величиною и строением совершенно сходные с Сибирскими кедровыми орехами, но скорлупу имеют зеленоватую, а ядро зеленое.

110. Кажется, что сии каменья должны быть острые вершины гор, выходящие изо льдов.

111. Вероятно, что таковое возвышение и понижение сочинитель относит к горе, взятой от ее основания до последних вершин: ибо самовидцы уверяли меня, что великого приращения и уменьшения льдов неприметно.

112. Думать надобно, что сей зверь священный и орел немогли бы служить проводниками по врожденному внушению, если бы на дороге небыло приманки из набросанных костей.

113. Сочинитель разумеет Будистов Китайских.

114. Сие слово испорчено Китайским выговором.

115. И сие слово испорчено Китайским выговором.

116. Одеяние их, так как и Китайских монахов, Даосы называемых, шьется из лоскутов трех или четырех цветов на подобие шахмата. Правило презрения мира предписывает им ходить в рубищах, и они шьют сии рубища хотя из новых тканей, но из лоскутков разного цвета, представляя чрез то ветхость.

117. Слово базар значит рынок, под которым разумеется и сбор людей и самое место сбора. Базарный день называется Азна базар. Азна есть седьмой день, и соответствует нашей пятнице.

118. Обо есть самый курган, пред которым делают поклонение.

119. Дань есть портяной мешок; он вмещает 10 дэу; дэу 10 шен; шен — 10 гэ; гэ — 10 чжо. Сей же мешок, по весу содержит 4 пуда 14,5 фунтов муки, и тогда называется ши; дэу есть мерка, шен — гарнц, гэ — пригоршня, чжо — горсть.

120. Му есть мера земли, содержащая 1200 квадратных футов, то есть, 80 длины и 75 футов в ширину. Англинских футов 1265. Цин есть мера земли, содержащая 100 му или 120,000 квадратных футов, 2448 Российских квадратных сошен, и 48 квадр. футов.

121. В Пекине считается десять гарнцев в мере.

122. Звеном называется часть покоя от колонны до колонны, имеющая от 9 до 12 футов длины по фасаду.

123. Гин есть вес количества. Он делится на 16 ланов; лан на 10 чинов, чин на 10 фунов, фун на 10 ли. В Российском фунте содержится 11 ланов, или 111 чинов на казенный Китайский вес. Гин, лан, чин и фун, суть Монгольские слова; по-Китайски выговариваются гинь, лян, цянь и фынь. Россияне познакомились с Монголами еще до вступления в дружеские связи с Китаем: по сей причине начали употреблять помянутые слова по выговору Монгольскому. Лан равняется унцу, чин золотнику, фун доле. Ли есть слово Китайское; ли серебра в цене равняется одному пулу или чоху — медной деньге Китайской. Слово чох превращено из Монгольского чжасу, или чжаосу, по-Китайски называется цянь.

124. Это ошибка. Туркистанская денежная связка додержит 500 пулов двойных, и называется тынге-сэр. Одна тынге-сэр равняется лану чистого серебра, а Китайских торговых связок две: ибо Китайские чохи вдвое менее против Туркистанских. Впрочем, может быть, находятся местные изменения. Пр. Пер.

125. Неизвестное местечко.

126. Это не есть та дань, с которою Туркистанские чиновники ежегодно поочереди приезжают к Пекинскому Двору.

127. Сверх всего, есть сбор портяными мешками и веревками, для отправления податей к главном сборным местам.

128. Сии самые два брата, по освобождении из плена Чжуньгарского, имели войну с Китаем.

129. Как Галдань имел упорную войну с Китаем, то сия Держава, в отмщение, непризнает его законным Государем.

130. Дорчжи — Дорцзи, Дарцзе — Дарчжа, выговариваются двояко.

Текст воспроизведен по изданию: Описание Чжуньгарии и Восточного Туркистана в древнем и нынешнем состоянии. Часть II. СПб. 1829

© текст - Бичурин Н. Я. [Иакинф]. 1829
© сетевая версия - Тhietmar. 2014
© OCR - Иванов А. 2014
© дизайн - Войтехович А. 2001