БИЧУРИН Н. Я. [ИАКИНФ]
ИСТОРИЯ ПЕРВЫХ ЧЕТЫРЕХ ХАНОВ ИЗ ДОМА ЧИНГИЗОВА
ОТДЕЛЕНИЕ I.
Тхай-цзу Чингис-Хан.
Тхай-цзу Шен-ву-хуан-ди (Тхай-цзу суть Китайские слова, в переводе: прародитель; Шен-ву-хуан-ди - Китайские же слова; значат: премудрый и воинственный Император. По Китайским обрядам, Тхай-цзу есть наименование, данное ему в храме Предкам, т. е. по роду, Шен-ву есть имя, данное ему по смерти. В сем переводе Китайские слова все оставлены несклоняемыми, потому что они ни в разговорах, ни в письме неимеют никаких изменений), по имени Тэмуцзинь, по прозванию Киот, родом был из поколения Монгол. Предок его в десятом колене назывался Бодонь-чар. [2] Арунь-гова, мать Бодонь-чарова, был выдана за Тобунь-мэргыня, родила двух сыновей, из которых старший назывался Бугу-хатаги, а младший - Богдо-салцзиху. Тобунь-мэргынь умер вскоре после рождения их. Арунь-гова, будучи вдовою, однажды ночью видела во сне, будто чрез верхнее отверстие юрты вошло к ней белое сияние, и превратилось в златообразного, необыкновенного человека, который и лег на постелю к ней. Арунь-гова от ужаса пробудилась, и после сего зачала и родила Бодонь-чара (В Истории Абулгази-Хана, Тобунь-мэргынь назван Деюн-бакн; Бугу-хатаги назван Бокум-катагун; Богдо-салцзиху назван Бочкин-чалчи; Бодонь-чар назван Бундечжир-могок. См. Ч. II. гл. 15). Он имел необыкновенный вид; был важен, скромен и говорил мало. Домашние называли его дурачком; но Арунь-гова в беседах с людьми говаривала, что этот сын не дурачок, а будет основателем знаменитого колена. По смерти Арунь-говы, старшие братья разделили между собою наследственное имение, из которого Бодонь-чару ничего недосталось. Бедность и низкость, сказал он к самому себе, богатство и знатность зависят от судьбы; много ли поможет имущество? И так, оседлав белую лошадь, уехал в [3] урочище Барту-ола, и там остался жить. Он терпел крайнюю нужду в пропитании. К счастию его, однажды сокол схватил, пред его глазами, зверка, и начал терзать. Бодонь-чар, поймав сего сокола силками, скоро приучил его бить зайцев и птиц, и стал пропитываться дичиною. Одна только что исходила, как излавливал другую, как будто само небо пеклось об нем. По прошествии нескольких месяцев, прикочевали к нему несколько десятков кибиток из степи Тэнгэри-хураской. Бодонь-чар поставил шалаш, и остался жить с ними. Они стали помогать друг другу, и Бодонь-чар уже нималой нетерпел нужды в содержании себя. Однажды средний брат, вспомнив об нем, сказал: «Бодонь-чар отъехал один и без имущества; думаю, что он терпит и холод и голод». Он тотчас поехал разведать о нем, и, нашедши его, взял с собою. На возвратном пути Бодонь-чар сказал брату, что жители Тэнгэри-хураские ни к какому поколению непринадлежат, и если поскорее придти сюда с войском, то можно покорить их. Брат поверил ему, и, по возвращении в дом, набрав дюжих солдат, препоручил Бодонь-чару, который в самой вещи покорил их. По смерти Бодонь-чара, наследовал сын его [4] Багаритай-хабици, который родил Маха-доданя (Багаритай-хабици у Абулгази назван Тоха; Маха-додань назван Дутумин; поколение Ялайр названо Чжалагир. См. Ч. II. гл. 15). Маха-доданева жена, Моналунь, родила ему семь сыновей, и овдовела. Моналунь имела характер твердый и вспыльчивый. Однажды ребятишки из поколения Ялайр (Поколение есть побочная линия из владетельного дома, получившая во владение участок земли купно с народом. У нас таковые отделы в древности назывались уделами. У Монголов нередко прозвание владетельного дома купно служит названием всему его владению; равным образом нередко под названием поколения разумеется и самый владетель. Например: Ялайр и поколение, Ялайр и владетель сего поколения; между тем он имел и свое собственное имя, которое здесь непоказано. Подобные сему случаи ниже часто будут встречаться) выкапывали коренья для пищи (Выкапывание кореньев в степи вредно для табунов: ибо лошади, бегая большою грудой, ломают себе ноги, когда оступаются в ямы; почему и ныне, за выкапывание кореньев, случаются убийственные драки у Монголов с Китайцами). Моналунь, едучи в телеге, увидела их, и рассердившись закричала: «сии земли сушь пастбища моих сыновей: как смеете вы портить их?» Она поскакала в телеге на мальчишек, и некоторых изувечила, а других передавила до смерти. Ялайрцы с досады угнали весь табун [5] Моналунин. Сыновья ея, услышав о сем, неуспели надеть лат и поскакали в погоню. Моналунь, чувствуя беспокойство, сказала: «дети мои без лат поехали; едва ли одолеют неприятелей». Она тотчас велела снохам взять латы и ехать к ним, но оне немогли догнать их. Сыновья ея в самом деле были побеждены и все убиты. Ялайрцы, пользуясь победою, убили Моналунь и истребили весь дом ея. Спасся только один старший внук Хайду (Хайду у Абулгази назван Кайду. См. Ч. II. гл. 15), с которым кормилица его спряталась в куче дров. Нацинь, седьмой сын Моналунин, задолго до сего времени принят был в зятья одним жителем из урочища Бараху: по сей причине он уцелел. Услышав о несчастий, постигшем его дом, пошел наведаться, и нашел только несколько десятков больных старух, между которыми находился Хайду еще в живых. Он незнал, что делать. К счастию его, при угоне табуна, братняя рыжая лошадь вырвавшись, с укрюком на шее, прибежала домой. И так Нацинь, сев на нее, притворился пастухом и выехал на Ялайрскую дорогу, где встретились с ним отец с сыном (Ялайрские Князки), [6] которые, держа соколов на руке, не в дальнем друг от друга расстоянии ехали верхом на охоту. Нацинь, узнав соколов, сказал: «эти соколы у моих братьев взяты». Он тотчас подъехал к младшему, и обманом спросил у него: «один гнедой жеребец увел табун на восток; невидал ли ты его?» - «Нет, отвечал младший. - А в тех местах, которыми ты ехал, нет ли диких уток и гусей?» - «Довольно», сказал Нацинь. «Не можешь ли проводить меня туда спросил охотник». Можно, отвечал Нацинь, и поехал вместе с ним. При обходе речной излучины приметив, что задний охотник далеко отстал, он заколол ехавшего с ним, и, привязав к нему лошадь с соколом, поехал к заднему конному, и спросил его, с прежним же обманом. Сей, напротив, спросил его: «передний охотник есть сын мой; почему он так долго невстает с земли?» Нацинь отвечал, что у него кровь пошла из носу. Конный начал сердиться, а Нацинь, пользуясь сими минутами, заколол его, и поехал далее. Подъехав к одной горе, увидел здесь несколько сот лошадей и при них несколько ребятишек, которые играли, метая камешки. Нацинь долго всматривался и наконец приметил, что [7] сии лошади принадлежали братьям его. Он употребил тот же обман и пред ребятишками. После сего, поднявшись на гору, посмотрел во все стороны, и как невидно было ни единого человека в окрестности, то убил всех мальчиков, и, посадив соколов на руку, погнал лошадей домой. Здесь взяв Хайду и больных старух, возвратился в Бараху. Как скоро Хайду подрос, то Нацинь с жителями урочищ: Бараху и Цигэ, объявил его владетелем. Хайду, вступив в правление, пошел с войском на поколение Ялайр и покорил оное. Мало по-малу он усилился; поставил ставки свои в Бараху при Черной речке (На Монгольском языке Хара-гол), а для свободной переправы во всякое время, навел чрез нее мост. После сего начали приходить к нему жители из разных поколений. По смерти Хайду, вступил во владение сын его Бай-шенхур; после Бай-шенхура, наследовал сын его Думбагай. По смерти Думбагая, вступил во владение сын его Габул-Хан (Бай-шенхур у Абулгази назван Басси-кир; Думбагай назван Тумене; Габул-Хан назван Кабулк-Ханом, Бардам назван Бартан-Ханом). По смерти Габул-Хана, приемствовал сын его Бардам. По смерти Бардама, [8] вступил во владение сын его Исукэй (Исукэй у Абулгази назван Иессуги-баядур. См. Ч. II. гл. 15), который наипаче усилился чрез покорение других поколений. Исукэй, по кончине своей, в 5-е лето правления Чжи-юань (1266), нанаименован Ле-цзу Шень-юань-хуан-ди. Он, воюя с поколением Татар, полонил самого Владетеля, по имени Тэмуцзинь. В сие время Ханьша его Улын родила Чингис-Хана (Отселе далее везде, где только встречается слово Чингис-Хан, на Китайском языке употреблено в Истории слово Ди, что значит Император, а в Ган-му в текстах - слово: Монгу, т. е. Монгол; в объяснениях же - Монгольский Государь), который держал в руке кусок крови, ссевшейся на подобие красного камешка. Исукэй изумился, и по сей причине назвал его, именем пленника, Тэмуцзинь, в память своих военных подвигов. Родственники Исукэевы из поколения Тайчут, прежде жили в дружбе с ним: но после, за определение Тарбагтая к управлению делами, начали злобиться на него, и прервали связь с ним. По кончине Исукэя, Чингис-Хан остался малолетен, и многия из его поколении перешли в подданство к Тайчуту (Тэмуцзинь у Абулгазм назван Тамучин, Тайчут назван Тайчеут. См. Ч. III. гл. 1). Один из родственников, по [9] имени Тодо-хурча, также вознамерился отложиться. Чингис-Хан со слезами удерживал его, но Тодо-хурча сказал на сие: «глубокое озеро уже пересохло; крепкие камни уже раздробились: для чего же еще удерживаешь меня?» И так отъехал и он с своим народом. Ханьша Улын прогневалась, что он обессиливал ее: почему, собрав войска, сама погналась за отложившимися, и, захватив большую половину их, возвратилась. В сие время один из подданных Чингис-Хана, по имени Чохи, жил при Сали-голе. Тотай-хир из поколения Чжамхак, кочевавший при Иругыле, вздумал напасть на него, и силою отбил лошадей, пасущихся при Сали-голе. Чохи, собрав своих людей, скрылся в табуне, и застрелил Тотай-хира. Чжамхак начал враждовать, и, соединившись с Тайчутовым поколением, пришел с 30,000 войска дать сражение. Чингис-Хан кочевал тогда в степи Дурбэнь-чжосу. Получив известие о таковом перевороте, он собрал войска из всех своих поколений, и, разделив на тринадцать частей, ожидал неприятеля. Чжамхак вскоре показался, и Чингис-Хан, вступив в главное сражение, обратил его в бегство. В сие время из всех поколений, Тайчутовы владения считались [10] обширными, народ многочисленным, и дом его почитался наисильнейшим в их роде. Поколение Чжориат (Чжориат у Абулгази назван Чжойгерет. См. Ч. III. гл. 1) кочевало не подалеку от Чингис-Хана. Некогда Чингис-Хан, выехавши на охоту, встретился с Чжориатом. Конные охотники познакомились между собою. Чингис-Хан сказал ему: «неможно ли сегодня вместе переночевать?» - «Мне очень хотелось бы сего, отвечал Чжориат. Но как для четырех сот охотников недоставало съестных запасов, то половина людей уже отправлена домой. Что же делать теперь?» Чингис-Хан настоятельно просил его переночевать, и всех оставшихся и напоил и накормил. На другой день вторично составили облаву. Чингис-Хан приказал своим людям гнать зверя со всех сторон прямо на Чжориата, и сей поехал домой с богатою добычей. Охотники его, тронутые таковым гостеприимством, говорили между собою: «Тайчут хотя в родстве с нами, но часто отбивает у нас телеги с лошадьми и отнимает съестные запасы: он неимеет качеств, свойственных Владетелю. Тэмуцзин, напротив, подлинно обладает качествами, свойственными Владетелю?» В [11] сие время Чжориатский старейшина Юл терпел великие притеснения от Тайчута: почему с Тахай-далу и своим поколением поддался Чингис-Хану, и, чтобы выслужиться перед ним, вызвались они убить Тайчута. Чингис-Хан сказал им: «я спал крепким сном; к счастию, вы пробудили меня. Отселе впредь пойду по следам других людей, и обязанностию поставляю - все отнятое у него отдать вам». Но помянутые два человека немогли исполнить обещанного и опять отложились. Тахай-далу был в дороге убит людьми из Тайчутова поколения, и с ним погибло поколение Чжориатов. В сие время слава подвигов и добродетелей Чингис-Хановых день ото дня возрастала, между тем, как поколение Тайчутово страдало от несправедливости своего Владетеля. Оно возхищалось, видя, что Чингис-Хан был милостив, человеколюбив, и временем дарил своих людей тубами и лошадьми. Посему Цилагунь, Чжэбэ, Сирэгэ, поколения Эбгынь, Долонгис, Чжалар и Манго, по одной приверженности и справедливости (По определению Китайцев, справедливость состоит в воздавании каждому должного; и означает более усердие и приверженность к Государю), покорились [12] Чингис-Хану. Чингис-Хан позвал к себе родственников Сэчень-дайчеу и Сэчень-боция с домашними, и они приехали к Онони с кумысом. Пред Сэчень-боциевой матерью Холичею, со всеми ея родственниками, Чингис-Хан велел поставить один тузлук с кобыльим кумысом, а пред мачихою его, (т. е. Сэчень-боциевой) Ибогыл - пред одною тузлук. Холича рассердилась и сказала: «ныне он непочитает меня, а уважает Ибогыл». Сэчень-боци думал, что в распоряжении Чингис-Ханова пиршества Сихир, действовал: почему и высек его розгами. От сего обстоятельства началась вражда. Чингис-Ханов младший брат Бэлгэтай заведывал при нем хэринь-суруками; Буринь заведывал Сэчень-боциевыми хэринь-суруками. Буриневы люди украли лошадей, а Бэлгэтай поймал их. Буринь в гневе поранил Бэлгэтая, изувечил бывших с ним людей и хотел драться: но Бэлгэтай, удерживая его, сказал: «уже ли вы намереваетесь мстить? Я хотя ранен, но неопасно и несколько повремените». Но никто неслушал; схвативши кумыс, произвели драку, силою взяли двух помянутых Хатуней (Княгинь) и увезли с собою. Но Сэчень-боци прислал нарочного, с предложением о [13] примирении, и велел двум Княгиням возвратиться. В сие время Могуцзинь-сориту, глава поколения Татар, нарушил договор с Нючженским (Нючженский иначе Нючжиский) царством. Нючженский Государь (Мадагэ) отправил Министра Ваньяня-сян с войском; и Могуцзинь-сориту, преследуемый им, бежал на север. Чингис-Хан, получив известие о сем, собрал ближайшие войска, и с Онони пошел на встречу ему, а между тем известил Сэчень-боция, чтобы и он присоединился к нему с людьми своего поколения. Минуло шесть дней, а Сэчень-боци еще неприходил. Чингис-Хан один вступил в сражение, убил Могуцзинь-ориту и получил в добычу весь его обоз. Некоторые из подчиненных Чингис-Хановых были ограблены людьми из поколения Наймань. Чингис-Хан, желая усмирить Наймань оружием, отправил шестдесят человек требовать у Сэчень-боция войск. Сэчень-боци, по прежней вражде, убил из них десять человек; а остальных, сняв с них платье, обратно отпустил. Чингис-Хан с гневом на сие сказал: «Сэчень-боци прежде сего розгами высек моего Сихира, ранил моего Бэлгэтая, а [14] ныне, пользуясь нашествием неприятеля, осмелился и меня оскорблять». И так перешел с войсками чрез песчаную степь и полонил его поколение; спасся только Сэчень-дайчеу, со своим семейством. Спустя несколько месяцев, Чингис-Хан вторично пошел с оружием на Сэчень-дайчеу, догнал его у тесного прохода в Тулету, и истребил. Чжаси-гамбу из поколения Хэрэ поддался Чингис-Хану. Сей Чжаси-гамбу был меньшой брать Ван-Хану, главе поколения Хэрэ. Подлинное Ван-Ханово имя Толи; но как он пожалован был от Нючженей Королем (по-Китайски Ван): по сей причине и назывался Ван-Хан. Когда Ван-Ханов отец Хурча-хот-билю умер, то Ван-Хан, наследовав по нем правление, убил многих из своих родственников. Ван-Ханов дядя Чжур (Поколение Хэрэ, иначе Кэрэ, у Абулгази названо Караит, Ван-Хан назван Аунек-Хан, Чжур назван Кавер, Эркэ-хара назван Якакаре. См. Ч. III. гл. 1), собравши войска, вступил с ним в сражение, загнал его в ущелье Халагунь и разбил. Ван-Хан только с сотнею конных спасся, и прибежал к Исукэю, который, лично выступив с войском против Чжура, [15] прогнал его в Си-ся (Тангут), обратно отнял у него поколение, и возвратил Ван-Хану. Ван-Хан, тронутый таковым благодеянием, заключил клятву с ним, и назвал его своим Аньдою. По смерти Исукэя, Ван-Ханов младший брат Эркэ-хара, негодуя на кровожадность Ван-Ханову, опять отложился и поддался поколению Наймань. Найманьский глава Инакци послал войска на Ван-Хана, отнял у него все поколение, и отдал Эркэ-харе. Ван-Хан ушел (к Хойхорцам) в Хэ-си, и вместе с владетелями Хойхорским и Магометанским (На Китайском Хой-хой. Сим словом Китайцы называют вообще всех Магометан: но здесь разумеется какое нибудь владение в Восточном Туркистане) бежал в Кидань: но вскоре, отложившись от Киданей, обратно ушел. В дороге вышел у него весь съестной запас; для утоления жажды, доили овец; пропитывались кровию, выпускаемою из верблюдов. Таким образом был он в крайнем бедствии. Как Ван-Хан был в дружбе с Исукэем, то Чингис-Хан прислал приближеннейшего человека пригласить его к себе; сам вышел на встречу ему, обласкал, поместил его в главном стойбище, и снабдил [16] съестными припасами. После сего сделал пир на берегу Туры, и признал Ван-Хана своим отцем. В непродолжительном времени он пошел войною на поколение Моркис, вступил в сражение с его главою Тохто при Манача-оле, отнял у него имущество и земли, и отдал Ван-Хану ,который видя, что число народа его несколько умножилось, начал кочевать при Ман-хэ. Ван-Хан, как скоро увидел, что он в состоянии действовать сам собою, то, неотносясь к Чингис-Хану, один пошел войною на поколение Моркис. Тохто, глава сего поколения, немог устоять и бежал в ущелье Боро-хуча. Ван-Хан забрал здесь множество имущества, и по возвращении ничего не уделил Чингис-Хану: но сей несчел сего за презрение. В сие время Найманьский владетель Боро-Хан начал выказывать неприязненные намерения, и Чингис-Хан с Ван-Ханом, снова выступив в поход, пришел в Кэшик-бакши. Здесь встретился с передовым Боро-Хановым предводителем Отту-боро, который с сотнею конных хотя начал сражение, но, видя слабость своих сил, побежал в горы; под ним свернулось седло, и он взят в плен. Вскорости после сего, Чингис-Хан еще встретился с [17] храбрыми Найманьскими Генералами Цису и Шибаром; но как солнце было на закате, то каждый возвратился в свой окоп, условившись (В сие время в Монголии еще существовало древнейшее обыкновение Китая - начинать сражение по предварительному условию с обеих воюющих сторон) вступить в сражение в следующий день. В сию ночь Ван-Хан зажег в своем лагере множество огней, чтобы отдалить подозрение, а между тем войско свое скрытно перевел в другое место. Уже на рассвете Чингис-Хан узнал о сем; почему начал очень подозревать сего союзника в противных намерениях, и отступил к Сали-голу. Вскоре и Ван-Хан возвратился к Туре, где надеялись соединиться с ним сын его Илха и Чжаси-гамбу. Цису, узнав о сем, воспользовался их расплохом; ибо нечаянно напав в дороге, захватил людей их. Илха побежал известить Ван-Хана, а сей послал его се Сургутом догонять Цису; между тем отправил к Чингис-Хану нарочного сказать, что Наймани, вопреки народным правам, отбили у него людей, и просил, чтобы Чингис-Хан отпустил к нему четырех славных своих Генералов, для отмщения за обиду. Чингис-Хане, забыв прежния неудовольствия, послал [18] Баорцзи, Мухури, Бороханя и Цилагуня с войсками. Илха, еще до прибытия сих войск, догнав Цису, вступил с ним в сражение, и совершенно разбит был. Бургут застрелен; под Илхою лошадь споткнулась, и он едва не попался в плен. Но четыре Генерала вскоре за сим явились на поле сражения, и, ударив на Найманей, обратили их в бегство, отняли у них всю добычу, и возвратили Ван-Хану. Вскоре после сего они вместе с младшим Чингис-Хановым братом Хачжаром (В подлиннике сие имя писано: Дасар) вторично пошли на Найманей, вступили в дело у Хоронь-чжасэ, и одержали совершенную победу, почти всех оставив на месте сражения. Победители, собравши трупы офицеров убитых, и родствеников своих, составили позорище. С сего времени Наймань начал ослабевать: но Тайчут еще был силен. Чингис-Хан, соединившись с Ван-Ханом при Сали-голе, вступил с Ханху, главою поколения Тайчут, в главное сражение при Онони, и обратил его в бегство; убитых и в плен взятых было великое множество. Поколения Хатагинь, Салчжут, Дурбэт и Хунгири услышав, что Наймань и Тайчут разбиты, сим приведены были [19] в страх и волнение. Они собрались при Арубулаке, и, заколов белую лошадь, поклялись над нею напасть на Чингис-Хана и Ван-Хана внезапно: но Дайнь, глава поколения Хунгири, сомневаясь в успехе сего предприятия, тайно послал к Чингис-Хану человека с известием. Чингис-Хан и Ван-Хан выступили от Хуту-нора на встречу им, и, сражаясь до Байли-гола, одержали и здесь совершенную победу. После сего, Ван-Хан, отделив свои войска, пошел к Илари-голу. Чжаси-гамбу, советуясь с Адунь-айжи и Ихе-тором, говорил: «Мой старший брат (Ван-Хан) непостоянен в делах. Как скоро он истребил всех родственников, то можем ли мы уцелеть?» Но Адунь-айжи перенес сии слова Ван-Хану, который приказал Ихэ-тора с прочими взять под стражу. Когда привели их к ставке, то Ван-Хан, развязавши их, сказал Ихэ-тору: «Мы на возвратном пути из Си-ся терпели голод, и положили клятву между собою (Заключение подобных клятв у Монголов так как и у Китайцев составляло священный обряд, торжественным образом совершаемый над каким либо убитым животным). Ужели ты забыл тогдашния слова?» После сего плюнул ему в лице; сидевшие вверху также встали и плевали на него. Сверх [20] сего, Ван-Хан часто делал Чжаси-гамбу упреки, даже постыдные. Посему Чжаси-гамбу и Ихэ-тор оба бежали в Наймань. Чингис-Хан стоял лагерем при Чачар-оле, и готовился идти войною на поколение Татар. Глава сего поколения Ола-уньдур сам выступил дать сражение, но был совершенно разбит. В сие время поколение Хунгири хотело поддаться Чингис-Хану: но Хачжар, не зная о том, напал на сие поколение, и ограбил: почему оно поддалося Чжамхаку, и соединилось с поколениями: Дурбот, Икирас, Хатагинь Хорлас, Татар и Салчжут, которые при Цзянь-голе, по общему выбору, объявили Чжамхака - Чулханем, и на берегу Тула-биры (что ныне Тола) положили следующую клятву: «Кто из нас, клянущихся здесь, откроет о нашем предприятии, тот да свергнется подобно берегу, да посечется подобно лесу». По окончании сей клятвы, они начали топать ногами и отвалили берег; потом обнаженными саблями рубили деревья. Они собрали солдат для нападения на Тахайханя. В сие время женился некто Чор, служивший в войске Чингис-Хановом. Сей Чор, по случаю проезжая здесь, видел все происходившее у Толы, и проведал о их намерениях. Он тотчас возвратился [21] и донес Чингис-Хану о всем, что узнал. Чингис-Хан немедленно собрал войска, пошел на встречу им, и, вступивши в сражение в урочище Халяртай-хорога, разбил их. Чжамхак спасся бегством, а поколение Хунгири покорилось Чингис-Хану.
1201.
В лето Жинь-сюй (Жинь-сюй есть название 54 года в шестидесятилетнем Китайском Цикле. Принятое в Китайской Истории летосчисление по правлениям Государей необходимо подвержено частому изменению, по краткости таковых эпох: и посему название годов знаками шесшидесятилетнего круга, много способствует порядку Китайского летосчисления), Чингис-Хан подал войска к Урху-салчжа-голу, на поколения Аньци-Татар и Чагань-Татар. Пред отправлением в сей поход, он сказал к войску: «Если победите неприятеля, то преследуя его, остерегайтесь бросаться на добычу до тех пор, пока совершенно не окончите военного действия». Случилось, что в самом деле одержали победу, но три его родственника: Алтань, Хуцзир и Даритай преступили условие. Чингис-Хан, рассердившись на сие, отнял у них всю добычу, и разделил на войско. В первый раз Тохто, будучи разбит Чингис-Ханом, бежал в ущелье [22] Боро-хуча: но вскоре вышел оттуда, и опять начал беспокоить Чингис-Хана: но вторично был прогнан. После сей неудачи, соединившись с поколениями Наймань, Дурбот, Татар, Хатагинь и Салчжут, снова произвел нападение. Посланные Чингис-Ханом конные отряды, по обозрении окрестностей с возвышенных мест, донесли ему, что Найманьское войско уже приблизилось: почему он и Ван-Хан перенесли свой лагерь в укрепление, а Илха расположился лагерем на высоте с северной стороны. Найманьские войска ударили на него, но немогли сбить, и возвратились. Вскоре и Илха вступил в укрепление. Пред сражением Чингис-Хан отправил свой обоз в другое место, а сам с Ван-Ханом остался в укреплении Алань-чжай. Главное сражение происходило в урочище Чой-дань. Найманьский владетель велел жрецу принести жертву Духу вьюги, и думал, при благоприятстве его, произвести нападение. Напротив, ветер поднялся на встречу ему; Найманьское войско немогло сражаться и хотело возвратиться; но рытвины и ущелья наполнились снегом. Чингис-Хан воспользовался сим случаем и Найманьцы были совершенно разбиты. В сие время Чжамхак шел на помощь Найманям; но, увидя, что они [23] разбиты, пошел обратно, и на дороге произвел великие грабительства в союзных с ним поколениях. Чингис-Хан хотел старшего своего сына Чжоциня (У Абулгази назван Чучи) женить на Ван-Хановой дочери Чор-бицзи, а за Ван-Ханова сына Тосхо выдать свою дочь Гацинь-бицзи: но немогли согласиться в том, и после сего часто происходили размолвки. Чингис-Хан, при союзе с Ван-Ханом для нападения на Наймань, условился, чтобы в следующий день дать сражение с Чжамхаком, и при сем случае сказал ему: «Я в отношении к тебе, как степной жаворонок (по-Китайски бай-лин), а прочие как лебеди. Степной жаворонок и в жары и в стужу всегда на севере живет, а лебеди при наступлении стужи улетают на юг в теплые места?» Сим давал он знать, что и за его мысли нельзя ручаться. Ван-Хан, выслушав сие, предался подозрению, и перекочевал с своим народом в другия места. Когда же договор о браках несостоялся, то Чжамхак, пользуясь сим несогласием их, сказал Илхе: «Хотя Чингис-Хановы слова справедливы, но ты всегда имеешь сношения с Найманем, и тебе с отцем предстоит опасность. Если ты предпримешь [24] войну, то я обещаюсь содействовать тебе?» Илха поверил ему. В сие время Даритай, Хуцзир и Алтань отложившись (от Чингис-Хана) передались к Илхе, и также изъявляли желание помогать ему в войне против сыновей Улыниных. Илха крайне обрадовался, и послал к Ван-Хану нарочного с известием. Ван-Хан сказал на сие, что Чжамхак хитр на словах и непостоянен в делах, и посему незаслуживает доверия. Илха настоятельно предлагал, и они очень часто имели между собою сношения. Ван-Хан сказал ему: «Я обязан Чингис-Хану спасением моей жизни. У меня уже борода и волосы побелели. Оставь меня спокойно умереть. Ты беспрестанно докучаешь мне своими убеждениями. Если одобряешь это, то сам производи в действо, а не беспокой меня?» После сего Чжамхак пустил палы, и выжег Чингис-Хановы пастбища.
1203.
В лето Гуй-Хай, Ван-Хан с сыном, умыслив погубить Чингис-Хана, послал нарочного сказать ему, что он теперь соглашается на прежнее предложение о браках, и просит приехать пить бухунчар. Чингис-Хан поверил сему, и поехал в сопровождении десяти конных: но на половине пути, [25] остановленный сомнением, послал одного с извинением, а сам возвратился домой. Ван-Хан, неимев успеха в хитром умысле, решился учинить нападение войсками: но конюший его Сирикци, узнав о сем, тайно с младшим своим братом Бадою (Бада у Абулгази назван Баду, а брат его назван Сирикци. Ч. III, гл 3) известил Чингис-Хана. Сей немедленно поскакал к своим войскам, стоявшим в укреплении при Онони отправил весь обоз в другое место, и послал Чжерима с передовым отрядом, чтобы, по прибытии Ван-Хана, можно было дать правильное сражение. Чингис-Хан сперва встретился с поколением Чжулгынь, потом с поколением Дунга, далее с поколением Хор-ширэмынь, и над всеми одержал верх. После всех встретился с войсками Ван- Хана, и разбил оные. Илха (Илха у Абулгази назван Сунгун. Ч. III, гл 3) с досады снова устремился к сражению: но, будучи ранен стрелою в щеку, едва собрал своих солдат, и отступил. Поколение Кирэй (Кирэй у Абулгази названо Кункурат. Там же), оставя Ван-Хана, поддалось Чингис-Хану. Ван-Хан, потеряв сражение, возвратился. Чингис-Хан с своими войсками также пошел в обратный путь, и, расположившись лагерем при [26] Дунгэ-норе, послал Алиху к Ван-Хану, с следующим выговором: «Государь мой! будучи преследуем своим дядею Чжуром, ты в крайности прибегнул к нам. Мой отец, разбив Чжура в Хэ-си, взятые земли и людей той страны все отдал тебе. Вот первая, великая услуга, оказанная тебе. - Когда напали на тебя Наймани, ты бежал на запад в места, где солнце заходит: между тем младший твой брат Чжаси-гамбу находился на пределах Нючженского царства. Я немедленно отправил людей позвать его: но он на возвратном пути был утеснен людьми из поколения Моркис. Я просил старшего моего брата Сэчень-боция и младшего брата Дай-чеу, и они истребили тех людей. Вот вторая великая услуга, оказанная тебе. - Когда пришел ты ко мне в крайних обстоятельствах, то я, проходя урочище Хай-дала, отнял в тамошних местах овец, лошадей, имущество, и все отдал тебе, и не более, как в продолжение полумесяца, сделал тебя из голодного сытым, из тощего тучным. Вот третия великая услуга, оказанная тебе. - Ты, неизвестив меня, поехал грабить Морхисово поколение, и получил великую добычу, а по возвращении ни волоса не уделил мне: но я не роптал на это. Когда Наймани напали на тебя, [27] я же послал четырех Генералов, которые Найманями взятых в плен твоих людей возвратили тебе, и опять восстановили твои владения. Вот четвертая великая услуга, оказанная тебе. - Когда я воевал с пятью поколениями: Дурбот, Татар, Хатагинь, Салчжут и Хунгири, то уподоблялся восточному соколу, который не опускает ни одной птицы, им усмотренной: но всегда, какую только получал добычу, делился с тобою. Вот пятая великая услуга, оказанная тебе. Сии пять услуг всем памятны: но ты, вместо благодарности, заплатил мне враждою, и пошел войною на меня?» Ван-Хан, выслушав сие, сказал Илхе: «Какие мои прежния слова? Они тебе должны быть известны». Илха сказал на это: «Теперь дела уже в таком состоянии, что невозможно оставить предприятого; остается только всеми силами противостать. Если победим, то покорим его; если он победит, то покорит нас; что много говорить?» В сие время родственники Чингис-Хановы, Алтань и Хуцзир, еще находились при Ван-Хане: почему Чингис-Хан послал к ним Алиху, и приказал в укоризну сказать следующее: «Прежде в нашем владении небыло Государя. Сэчень-дайчеу (с братом) собственно есть потомок Балгата, [28] двоюродного деда. Желали поставить его владетелем, но он с твердостию отказался: назначали тебя Хуцзир, как сына дяди Нагуня, но ты с твердостию отклонил сие. А как дела сего нельзя было оставить неконченным, то предложили постановить тебя, Алтань, как сына нашего деда Худулы; и ты также с твердостию отказался; почему вы и избрали меня своим Государем. Ужели я предварительно сам искал сего? Противу чаяния избран я общим мнением, дабы не допустить, чтобы земли, приобретенные нашими предками трех рек (Чингис-Хановы предки кочевали между вершинами рек: Олони, Толы и Кэрулыни), перешли к другим людям. Вы хотите служить Ван-Хану: но он непостоянного свойства. Вы видели, как он поступил со мною; кольми паче с вами; оставьте его». Алтань ни слова несказал на сие. Чингис-Хан в след за посланным и сам выступил с войском, и ограбив Нилгянь, поколение отделенное от Хунгири, пришел к Баньчжур-голу. Тогда вода в реке была мутна. Чингис-Хан, утолив жажду ею, сделал воззвание к войску. Некто Буту, из поколения Ицири, был разбит поколением Хороло: почему он, [29] встретившись с Чингис-Ханом, заключил с ним клятву. Хочжар, отдельно живший при Халагунь-оле, лишившись жены и детей, отнятых Ван-Ханом, бежал с малолетным своим сыном Тоганом. Когда издержал съестные запасы, то доставал яйца из птичьих гнезд, и тем питался. Он соединился с Чингис-Ханом, при вышепомянутой реке. В сие время Ван-Хан был весьма силен и многолюден; Чингис-Хан, напротив, малосилен, и еще нельзя было предъузнать, на чьей стороне останется победа. Народ был в опасности и страхе. Пиющие воду, обращаясь друг к другу, говорили: «испей мутной воды», означая сим общее участие в опасности. Когда приблизилось Ван-Ханово войско, то Чингис-Хан вступил с ним в сражение, в урочище Харакцинь-шату. Ван-Хан был совершенно разбит. Вассалы его: Алтань, Хуцзир и Чжамхак умыслили умертвить Ван-Хана, но не в силах были совершить сего, и бежали в Наймань; а Даритай и Барин с униженностию покорились. Чингис-Хан перенес лагерь к вершине Онони, намереваясь напасть на Ван-Хана: почему предварительно отправил к нему двух человек, которые бы ложно от [30] имени Хачжара сказали ему: «Мой старший брат (Чингис-Хан) неизвестно где теперь находится. Моя жена с семейством живет при тебе; желательно и мне быть вместе с семейством; но незнаю, как примешь меня. Государь! если забудешь прошедшие мои проступки, и вспомнишь прежния услуги; то с покорностию возвращусь к тебе». Ван-Хан неприметил обмана, и отправил с посланными своих людей, чтобы над тузлуком (Тузлук есть мешок из лошадиной брюшины, или сшитый из бараньей кожи. В сих тузлуках кочевые квасят молоко, держат воду и другия жидкости), кровию наполненном, заключили с ним клятву. Как скоро посланные возвратились, то Чингис-Хан употребил их вожатыми, и войскам велел, с кляпцами в роту, ночью спешить к Чеченьшу-оле. Сим образом, напав неожиданно на Ван-Хана, разбил его, и покорил все поколение Хэрэ; только Ван-Хан и Илха спаслись бегством. Ван-Хан со вздохом сказал: «Сын! я от тебя дошел до настоящего несчастия; но теперь поздно раскаиваться». Встретившийся с ними на дороге Найманьский Генерал убил Ван-Хана, а Илха бежал в Си-ся, и там начал [31] питаться грабительством. Будучи прогнан Тангутами, он ушел во владения Кучаские (Абулгази пишет, что ушел в город Хатин (Хотан). Ч. III, гл 3); но Кучаский владетель, выступив с войсками, убил его. Чингис-Хан, по истреблении Ван-Хана, сделал великую облаву при Тэмэгэ-голе, обнародовал законы, и с торжеством возвратился. В сие время Найманьский владетель Диянь-Хан с неудовольствием смотрел на Чингис-Хана, так, что отправил нарочного к Ару-хасу, главе поколения Ба-далда, сказать: «Я слышал, что некто на востоке намеревается объявить себя Императором (Ханом). На небе нет двух солнцев: может ли народ иметь двух Государей? Если ты согласишься усилить мое правое крыло, то я намерен отнять у него и лук и стрелы». Но Ару тотчас известил о сем замысле Чингис-Хана, и вскоре засим поддался ему со всем поколением.
1204.
В лето Цзя-цзы, Чингис-Хан назначил великое собрание при Тэмэгэ-голе, для совета о предприятии войны на Найманей. Все [32] вельможи представляли, что теперь, в начале весны, лошади тощи, и надобно для сего дождаться глубокой осени. Но Чингис-Ханов младший брат Оцигинь сказал, что всякое дело лучше решить немедленно; не для чего отговариваться худобою лошадей. Бэлгэтай (Оцигинь и Бэлгэтай у Абалгази соединены в одного человека, под именами Даритлай-олчинган или Даритлай-6улай. См. Ч. III, гл. 5) также сказал: «Наймань хочет отнять у нас лук и стрелы; это значит, что он унижает нас. Справедливость предписывает нам единодушно умереть. Он тщеславится, полагаясь на обширность своих владений; но если напасть на него в расплох, то наверно можно ручаться за успех дела». Чингис-Хан, будучи доволен сим, сказал, что с такими людьми идучи на войну, нельзя усомниться в успехе. И так он пошел войною на Наймань, и остановился с войском при Циньдахань-оле. С начала отправил Хубири и Чжебэ с. передовым корпусом. Диянь-Хан, пришед, от Алтая, расположился лагерем при подошве Хангая. К нему присоединились: Тохто, глава поколения Морхис; Алинь, глава поколения Хэрэ; Хутук-беци, глава поколения [33] Тайши-ойрат (Морхис, иначе Моркис, назван Маркатт, Тайши-ойрат назван Уират. Ч. III, гл. 7); еще поколения: Дурбот, Татар, Хатагинь и Салчжут. Таким образом Диянь-Хан сделался довольно сильным. В сие время одна хилая лошадь из Чингис-Ханова войска от испуга забежала в Найманьский лагерь. Диянь-Хан, увидя ее, сказал своим чиновникам, что Монгольские лошади тощи и слабосильны; надобно бы заманить неприятелей подалее во внутренность, а после того, вступив в сражение, побрать их в плен. Но Генерал Хулусу-бэци сказал на это: «При покойных Государях на сражениях мужественно шли вперед, необращаясь взад, дабы непоказать неприятелю ни хвоста лошадиного, ни спины солдатской. Предполагаемое теперь отступление неозначает ли внутреннего страха? А если страшишься, то для чего невелишь Ханьше предводительствовать войском?» Диянь-Хан, огорченный сим, тотчас вскочил на лошадь, и приказал начать сражение. Чингис-Хан препоручил Хачжару управлять центром армии. В сие время Чжамхак, находившийся при Диянь-Хане, подъехал осмотреть войско Чингис-Ханово, и видя оное в совершенной исправности, сказал своим [34] приближенным: «Найманьцы, начиная войну, почитали Монгольское войско за стадо козлят и ягнят, и думали совершенно перетоптать их, и неоставить ни кожи, ни ног. По моему замечанию, оно теперь уже далеко от того состояния, в каком прежде было». После сего он отделился с своим войском и ушел. В сей день Чингис-Хан вступил в главное сражение с Найманьским войском; после полудня взял в плен Диянь-Хана, и убил его. Войска прочих поколений все вдруг рассеялись: одни ночью бежали в горы, где их погибло великое множество, падая с утесов; остальные же в следующий день все покорились. В след за сим и поколения: Дурбот, Татар, Хотагинь и Салчжут, также покорились. Вскоре Чингис-Хан пошел на поколение Морхис, глава коего Тохто (Тохто у Абулгази назван Тохтабеги (бек) Хан Маркатский; Боро-Хан назван Байрок-Ханом Найманьским. См. Ч. III, гл. 7) бежал к Диянь-Ханову старшему брату Боро-Хану, а подданный его Дайр-носунь, представив Чингис-Хану дочь свою, покорился; впрочем опять отложился и ушел. Чингис-Хан, прибыв к укреплению Тайха-хота, [35] отрядил Борохоня и Сибэ с правым корпусом взять сие место, и оно взято.
1205.
В лето И-чеу, Чингис-Хан пошел войною на Си-ся, и, взяв укрепление Ла-и-ри, прошел Лосо-хото, награбил множество людей и верблюдов, и возвратился.
1206.
Первою лето (Первое лето, т. е. от Чингис-Ханова вступления на Императорский престол. Китайцы ведут летосчисление по правлениям Государей: почему при вступлении каждого Государя на престол, дают названия продолжению будущего его правления, и снова начинают считать годы от первого лета царствования его. Последний год покойного Государя причисляют к его же царствованию, а правление нового Государя считают с начала следующего года. Первые четыре Государя из дома Чингисова царствовали в Монголии; и потому неимели названии своим правлениям) Бин-инь. Чингис, собрав всех Князей и чиновников при вершинах Онони, выставил девять белых флагов, и вступил на Императорский (Ханский) престол. Князья и чины поднесли ему название Чингис-Хана. Сей год был шестое лето династии Гинь, правления Тхай-хо. По вступлении на престол, он опять [36] пошел войною на Наймань. В сие время Боро-Хан, занимавшийся облавою при Урту-оле, был им схвачен. Диянь-Ханов сын Хучулэй-Хан (Хучулэй-Хан у Абулгази назван Кутшлук. См. Ч. III, гл. 7) и Тохто бежали к Яр-даши-голу. После Чингис-Хан начал помышлять о войне против Нючжисцев. Незадолго пред сим Нючженский Государь казнил Чингис-Ханова родственника Хамбухай-Хана, за которого Чингис-Хан и помышлял отмстить. В тоже время перебежчики и пленные из Нючженцев единогласно говорили Чингис-Хану, что Государь их безчеловечно поступает. По сим-то причинам Чингис-Хан решился объявить ему войну; но несмел приступить к делу без особенного приготовления.
Из Ган-му.
Бин-инь. Царства Сун, правления Хай-си второе лето. Царства Гинь, правления Тхай-хо шестое лето. Монгольский Киот Тэмуцзинь объявил себя Императором при Онони. [37]
(В Ган-му летосчисление ведено по правлениям Государей Южного Китая, известного под названием царства Сун. Слово Гинь по южному выговору, а по северному Цзинь. Я удержал в переводе южный выговор для различения сего дома от династии Цзинь, начавшейся в 265, кончившейся е 449 году по Р. X. Впрочем, слово Гинь удерживаемо было только в одних текстах; в описаниях же, для легкости в слоге, оно заменено словом Нючжень и Нючжи, собственным именем народа. Царство Сун, исключая текстов, в описаниях также называемо было Южными Китаем. В Китае, когда по испровержении одного царствующего дома получает престол другая фамилия, то последняя принимает новое наименование, которое служит названием и царствующему дому и царству его. Посему Царство, династия, дом, двор, суть в Китайской Истории однозначущие слова. Царство Гинь по-Маньчжурски называлось Айжинь-гурунь, т. е, золотое царство: золото по-Китайски гинь, по-Монгольски алтань. По сему-то Историк Абулгази называл Нючженского Государя Алтань-Ханом, что значит золотой Царь. У Китайцев прозвание важнее имени, и поставляется прежде оного: почему в сем тексте Чингис-Хан назван Киот Тэмуцзинь)
Из предков Тэмуцзиня был некто Бодонь-чар. Мать его Арунь-гова, родивши двух сыновей, овдовела. После того ей неоднократно виделось во сне, будто сияние разливалось над ея чревом, и она от сего родила третьего сына. Это был Бодонь-чар. Потомство сыновей ея размножилось, и от каждого произошло особливое поколение. Сии родственники жили от поколения Ухуань на севере (на северо-запад), и смежны были с поколениями Ойрат, Наймань и с древним городом [38] Хоринь, который принадлежал Хойхорцам девяти поколений. Из колена в колено они считались вассалами домов Ляо и Гинь, вообще же принадлежали к Татаньскому племени. Уже Исукэй покорил прочие поколения под свою власть, и учинился сильнейшим. Воюя с поколением Татар, он взял в плен старейшину его Тэмуцзиня. На возвратном пути при горе Тели-вынь-пань-то, где он расположился лагерем, родился сын, которого в память победы назвал Тэмуцзинем. По смерти Исукэя, Тэмуцзинь остался малолетен. Многие из его поколений поддались родственному с ним дому Тайчут. Сей Тайчут, соединив семь поколений, пришел с тридцатью тысячами учинить на него нападение. Тэмуцзинь с материю Улын повел своих родовичей тринадцатью колоннами, и вступив в главное сражение, разбил Тайчута. Сия победа несколько успокоила Тэмуцзиня. Тайчут, владея обширными землями и многочисленным народом, неимел хорошего управления; почему низшие, советуясь между собою, говорили: «Темуцзинь одевает людей собственным платьем, сажает их на собственных коней; он истинный наш Государь». Почему многие поддались Тэмуцзиню, а от сего поколение Тайчутово умалилось. В скором времени [39] поколение Татар отложилось от Нючженского царства. Тэмуцзинь повел войска с берегов Онони, и, соединившись с войсками Нючженцев, уничтожил оное поколение. За сию услугу он получил название Ча-у ту-лу (Должно быть Монгольское слово, испорченное Китайцами), т. е. главнокомандующего против мятежников. Как поколение Наймань было одно из сильнейших, то Тэмуцзинь с подобострастием служил оному. Но когда Наймань начал производить притеснения и грабежи, то Тэмуцзинь собрал все подвластные ему поколения при Тэмэгэ-голе, где с согласия всех объявил войну Найманям. Найманьский Диянь-Хан расположился с войсками под Хангаем, и соединился с поколениями Морхис, и пр. Войско его было довольно многочисленно. Тэмуцзинь вступил с ним в главное сражение, на котором взял в плен и убил самого Диянь-Хана. Прочие поколения все рассеялись. Тэмуцзинь наиболее усилился: почему в следующем году учинил нападение на Си-ся, разбил крепостцу Ла-и-ри, прошел город Лосо-хото, и, обогатившись награбленными добычами, возвратился. Остановившись при вершине Онони, он собрал старшин из всех [40] поколений, выставил девять белых флагов; и сам себя провозгласил Чингис-Ханом. Пред сим Нючженский Государь отправил Князя Юнь-цзи в Цзин-чжеу (Что в аймаке Дурбань-хухут), для принятия дани от Тэмуцзиня. Юнь-цзи удивился виду его, и по возвращении представил своему Государю, чтобы при каком нибудь случае погубить его: но последний несогласился на сие. Тэмуцзинь, узнав о том, начал питать злобу.
1207.
Второе лето Дин-мао, Осенью вторично Чингис-Хан пошел войною на Си-ся, и взял город Уй-ра-ка. В сем году послал двух чиновников Алтаня и Бору к поколению Кир-цзису. Вскоре засим Идыр-нэрэ и Алдар (Идыр-нэрэ и Алдар суть названия поколений) прислали посланников с лучшими соколами.
1208.
Третие лето Сюй-чень. Весною Хан возвратился из Си-ся. Летом от жаров уехал в Лун-тьхин. Зимою опять пошел войною против Тохто и Хучулэй-Хана. В [41] сие время Ойрат и другия поколения, встретившись с передовым нашим корпусом, без сражения покорились. Употребив их вожатыми, дошли до Яр-дати-гола, и уничтожили поколение Морхис. Тохто, будучи ранен стрелою, умер. Хучулэй бежал в Кидань (Здесь под Киданию разумеются земли потомков Киданьского дома, лежавшие в северной части восточной Монголии).
1209.
Четвертое лето Сы-и. Весною владение Хойхор (Хойхор, на Китайском Вэй-вур, у Абулгази назван Уйгур, Туркистанским названием сему владению) вступило в подданство Монгольское. Хан проник в Хэ-си. Тангутский Государь Ли-ань-цюань поручил армию своему, наследнику, который, вступив в сражение с Чингис-Ханом, был разбит, а второй Главнокомандующий Гао взят в плен. Чингис-Хан еще завоевал Урянхай (Урянхайцы у Абулгази названы Кергизами. Сию погрешность должно отнесши к неточности перевода или к ошибке переписчиков. См. Ч. III. гл. 8. Урянхайцы тогда кочевали на нынешних Корциньских землях) и полонил Генерала Сиби. После сего он взял крепость И-мынь; вторично разбил Тангутское войско; полонил [42] полководца Вэймина, и подступил к городу Чжун-син. Здесь Тангуты разрушили плотину, и равнины наполнили водою: почему Чингис-Хан, сняв осаду, возвратился и послал вельможу Эда в Чжун-син, с предложениями к Тангутскому Государю. Сей представил Чингис-Хану дочь свою, и просил о мире.
Из Ган-му.
Сы-и. Второе лето правления Цзя-дин. Царства Гинь правления Да-ань первое лето. В шестый месяц Монголы вступили в Лин-чжеу (Надобно разуметь: в пределы сей области, а не в самый город Лин-чжеу.). Тангутский Государь Ли-ань-цюань покорился.
С сего времени королевство Ся наиболее ослабело.
В 12-й месяц княжество Вэй-вур покорилось Монголам.
Сие княжество при династии Тхан называлось Гаочан (По-Монгольски Хойхор, по-Турецки Уйгур. См. на предъид. стр.).
1210.
Гын-ву, пятое лето. Весною Нючженский двор (Нючженский Государь у Абулгази назван Алтан-Ханом), предполагая начать войну, [43] построил укрепление Ву-ша-пху. Отправленный Чингис-Ханом Генерал Чжебэ, нечаянно напав на сие укрепление, побил войска, и пошел далее на восток. Прежде Чингис-Хан ежегодно представлял Нючженскому двору дары. В следствие сего Нючженский Государь отправил Князя Юнь-цзи в Цзин-чжеу для принятия дани от него. Чингис-Хан, при входе сего Князя, несделал ему должной чести. Юнь-цзи по возвращении представил, чтобы объявить Чингис-Хану войну. В сие время Нючженский Государь скончался, и Князь Юнь-цзи, вступив на престол, послал к Чингис-Хану указ, при вручении коего ему сказано, чтоб учинил поклонение. Чингис-Хан спросил у посланника, кто такой новый Государь? Князь Юнь-цзи, отвечал посланник. Чингис-Хан тотчас обратился лицем к югу, и плюнув, сказал: «Я думал, что какой-либо необыкновенный человек сел на престол в Чжунь-юань; а сей слабоумный может ли царствовать? Он незаслуживает поклонения». После того тотчас сел на лошадь и уехал. Посланник по возвращении донес о сем Государю Юнь-цзи, который чрезвычайно разгневался, но решился дождаться времени, когда Чингис-Хан приедет ко Двору с данию, дабы при сем случае погубить его. [44] Чингис-Хан узнал о сем, и совершенно прервал связь с Нючженским домом; а для предосторожности усилил войска свои.
Из Ган-му.
Гын-ву, третие лето. Царства Гинь правления Да-ань второе лето. В 12-й месяц Монголы напали на царство Гинь.
Нючженский Государь Юн цзи, по возшествии на престол, послал к Монголам указ, при вручении которого церемонимейстер сказал, что надлежит принять его с поклонением. Монгольский Государь спросил Нючженского посланника, кто такой новый Государь? Князь Юнь-цзи, отвечал посланник. Монгольский Государь, тотчас обратясь к югу, плюнул и сказал: «Я думал, что какой либо необыкновенный человек взошел на престол в Чжун-юань; а сей слабоумный может ли царствовать? Он не заслуживает поклонения». После сих слов сел на верховую лошадь и уехал. Посланник по возвращении донес о сем Государю Юнь-цзи, который, будучи разгневан сим, решился погубить его, как скоро приедет с данию. Монгольский Государь, узнав сие, прервал связь с Нючженским Двором, умножил военные предосторожности и неоднократно нападал на [45] северо-западные его пределы. Он нечувствительно начал усиливаться, и Нючженский Двор, озабоченный сим, запретил народу переносить вести о пограничных делах.
Объяснение. О ссоре между иностранцами непишется. Для чего же сей случай записан? Для означения, что Монголы начали усиливаться, а Нючжени ослабевать. Напасть значит вступить в чьи пределы без предварительного объявления войны. С сего времени началась та бедственная война, которая после распространилась и в Южный Китай. По сей причине нарочно и тщательно записано настоящее происшествие.
1211.
Синь-вэй, шестое лето. Весною Чингис-Хан находился при Гилур-голе. Из западного края Арслан-Хан, глава Хоралутского народа, поддался ему. Идуху (Идуху у Абулгази назван Идикут-Ханом. См. Ч. III, гл. 9), владетель Хойхорский, приехал ко Двору его. Во второй месяц Чингис-Хан сам повел армию (Абулгази-Хан не имел точных сведений о сей войне; и потому далее о всех почти произшествиях писал темно и неопределенно) [46] на юг, разбил Даши, полководца Нючженского при горе Е-ху-лии и завоевал уезды: Да-шуй-ло и Фын-ли; но Нючженцы возобновили укрепление Ву-ша-пху. Осенью в седьмой месяц Чингис-Ханов Генерал Чжебэ приступом взял Ву-ша-пху и Ву-юе-ин. В осьмой месяц Чингис-Хан дал сражение с Нючженским войском в Сюань-пьхин при реке Хой-хэ-чуань, и одержал победу. В девятый месяц приступом взял Дэ-син-фу. Командующий в Цзюй-юн ушел: почему Чжебэ вступил в сию крепость и доходил до Средней столицы. Зимою в десятый месяц (Хан) напал на главное правление Нючженских пастбищ, отбил табуны и возвратился. Елюй-аха покорился Чингис-Хану, и на пути явился к нему. Царевичи: Чжоцинь, Чагантай и Угэдэй завоевали округи: Юнь-нэй, Дун-шен-чжеу и Ву-шо. Сею зимою, стоявшие на северных пределах царства Гинь, Генералы Лю-бо-линь, Гуалгя и Чангэ также покорились Чингис-Хану.
Из Ган-му.
Син-вэй, четвертое лето. Царства Гинь правления Да-ань третие лето. Весною в третий месяц Двора Гинь отправил нарочного для испрошения мира у Монголов. Монголы несогласились. [47]
Нючженский Генерал Нахата-майчжу, охранявший северные пределы, как скоро узнал, что Монголы готовятся напасть на границы, поспешил донесть о сем своему Государю. Государь сказал: «Мы не имеем вражды с ними; с чего ты взял это?» Майчжу сказал ему: «Си-ся представил ему Царевну, беспрерывно куют стрелы, и делают щиты. При окопах велят мужчинам возить телеги, а лошадей берегут. Что же имеют в виду, как не нападение на нас». Нючженский Государь, почитая Нахата-майчжу затейщиком пограничных несогласий, приказал посадить его в заточение. Монголы, учинив нападение на Юнь-чжун и Цзю-юань, во весь год продолжали войну. После сего разорив Да-шуй-ло, пошли далее. Нючженский Государь сам, усмотрев опасность, освободил Майчжу, и отправил северо-западного главнокомандующего Нюхуру к Монголам с мирными предложениями. Монгольский Государь несогласился на оные. Тогда Нючженский Государь, для отражения Монголов, назначил трех полководцев: Тунги-Цяньгяну, Ваньяня-хошо и главноуправляющего в западной столице Хэшери-хушаху.
Замечание. Сколько разума и мужества имел Агуда, основатель царства Гинь, и сколь [48] напротив, несмыслен и слаб был потомок его, Государь Юнь-цзи? Так угодно небу. Нючжени просят у Монголов мира, и Монголы не соглашаются? Так некогда дом Сун просил мира у Нючженей, и они несоглашались. Кто скажет теперь, что небо неделает возмездия?
В осмый месяц Монголы осадили Западную столицу царства Гинь. Главноуправляющий в оной Хэшери-Хушаху, оставя город, ушел. Северо-западные области царства Гинь все покорились Монголам.
Нючженские Генералы: Тунги-цяньгяну и Ваньянь-хошо, пришли в Ву-ша-пху; но еще неуспели кончить военных распоряжений, как Монгольские войска не ожиданно подошли, и штурмом взяли Ву-ша-пху и Ву-юе-ин. Монгольский Государь, пользуясь победою, разорил Бай-дын-чен, и потом осадил Западную столицу. По прошествии семи дней, Хушаху пришел в страх; оставя город, пробился с своим гарнизоном сквозь толпы осаждающих, и ушел. Монгольский Государь погнался за ним с тремя тысячами отборной конницы. Войско Нючженское было совершенно разбито. Он преследовал его до Цуй-бин-кхэу, и после сего взял Западную столицу, Сюань-дэ и Фу-чжеу. [49] Кроме сего отправленные Монгольским Государем сыновья сего: Чжоцинь, Чаганьтай и Угадай, разделясь в три стороны, завоевали округи: Юнь-нэй, Дун-шен-чжеу, Ву-чжеу, Шо-чжеу, Фын-чжеу, Цзин-чжеу (В Монголии за Ордосом): а потом Дэ-син, Хун-чжеу, Чан-пьхин, Хуай-лай, Цзинь-шань, Фын-жунь, Ми-июнь, Фу-нин, Цзи-нин, на восток до Пьхин-чжеу и Луань-чжеу, на юг до Цин-чжеу (Город Цин-сянь с Тьхянь-цзинь-фу) и Цан-чжеу, от Линь-хуан за Ляо-хэ, на юго-запад до Синь-чжеу и Дай-чжеу, все округи покорились Монголам (См. у Абулгази Ч. III, гл. 10, стран. 269 и сл.).
Объяснение. Хушаху, будучи поставлен главнокомандующим в столице, имел под начальством сильное войско. Время нашествия Монголов были те минуты, в которые можно бы с честию пожертвовать собою для отечества, и чрез то не постыдить доверенности Государя своего: но он немог отличить себя при сем случае; а подражая поступкам обыкновенных людей, искал спасения в бегстве. Какой стыд! От сего самого все области на северо-западе сдались Монголам. Вина, подлинно достойная [50] жесточайшей казни! С намерением написано: оставя город, ушел, - дабы чрез сие ясно выказать его вину в неведении важности препоручения. Сен случай решил погибель дома Гинь.
В высокосный девятый месяц, войска царства Гинь, отражая Монголов, совершенно разбиты на берегах Хой-хэ. После сего Монголы вступили в Цзюй-юн-гуань, произвели великие грабежи и ушли.
Монгольский Государь, взяв Фу-чжеу, дал отдых войскам, и выкармливал лошадей, в намерении предпринять поход на юг. Государь Нючженский снова предписал Генералам Ваньяню-гюгяню и Ваньяню-вань-ну для предосторожности расположиться со многочисленным войском при Е-ху-лин, а Ваньяню-хошо следовать за ними с главною армиею. Некоторые представляли Гюгяню, что Монголы, недавно разорив Фу-чжеу, всю добычу разделили между собою, а лошадей распустили по лугам: надлежит, пользуясь расплохом, нечаянно ударить на них. Гюгянь сказал на сие: «Такое покушение опасно, напротив самое надежное средство есть подаваться вместе с пехотою и конницею». Монгольский Государь, узнав о сем, пошел с войском в Хо-элль-цзуй. Гюгянь отправил Генерала Минганя спросить [51] Монголов о причине войны. Мингань, напротив, передался к Монголам, и объявил им о подлинном состоянии Нючженской армии. В следствие сего, Монгольский Государь вступил с Гюгянем в сражение. Войско Нючженское было совершенно расстроено; конница мяла и топтала пеших; и великое множество побито на сражении. Монголы, пользуясь первым жаром, устремились вперед. Ваньянь-хошо, страшась их напора, несмел противустоять им, и с войском своим отступил на юг: Монгольские войска поражали его в тыл. При Хой-хэ-пху, Нюженские войска еще разбиты были так, что Вань-янь-хошо один только спасся бегством в Сюань-дэ. Монгольские войска, пользуясь победами, приблизились к сему городу, и на пути взяли Цзинь-ань-сянь. Объездные отряды подошли к Цзюй-юн-гуань. Коммендант Ваньянь-фу-чжеу, бросив сию крепость, бежал, и Монгольские войска заняли оную. В Нючженской Средней столице приняты строгия меры предосторожности, и запрещено мужчинам выходить из города; Монгольские конные отряды подъезжали к самым стенам сей столицы. Нючженский Государь хотел удалиться на юг в Бянь: но гвардия поклялась отчаянно сражаться, и [52] действительно Монгольские войска несколько раз отражены были с уроном. Но Монголы нечаянно напали на Нючженское конское правление, и угнали казенные табуны. И посему Нючженский Государь остановился и приказал Чжугэ-гао-ци, правителю округа Цзинь-чжеу, расположиться с войсками за воротами Тхун-сюнь-мынь. Ваньянь-хошо был наказан понижением чина. Офицеры и солдаты сочли сие наказание легким, и от сего наипаче начали выходить из подчиненности (См. у Абулгази Ч. III, гл. 10, стран. 273 и пр.).
Объяснение. По Исторической форме Весны и осени (Весна и осень по-Китайски Чунь-цю, есть название Летописи, сочиненной Философом Кхун-цзы) сказать разбиты, не сказав сражались, означает равенство неприятеля. Написано: войска царства Гинь, отражая Монголов, совершенно разбиты на берегах Хой-хэ. Нючженский Государь отступил от истинных правил управления; и потому, в осуждение, принят такой оборот выражения, будто бы войска его сами навлекли на себя поражение. По правилам военной науки, надлежало избрать старого и опытного полководца. Но выставить четырех-сот-тысячную армию без единства в управлении, и [53] препоручить оную людям слабого духа, немогло ли быть это путем к проигрышу? С 400,000 пехоты и конницы в один день и без причин быть совершенно разбиту! После сего можно ли было ожидать, чтобы царство Нючженское непогибло? Произвели великие грабежи и ушли: сим Ган-му представляет Монголов мятежниками. Нючженский Двор имел лучшие войска: но предводители недействовали по предписаниям. Армия разбита, и царству предстоит погибель. Достойно жалости! Впрочем Нючженские варвары оскорбляли Срединное царство, разбойнически похитив земли его. Духи и человеки купно негодовали. И что ныне бедствуют они от Монголов, это Небесный промысл предъизбрал руку их к отмщению за оскорбления, нанесенные Китаю. Могло ли сие произойти от слепого случая?
1212.
Жинь-шень, седьмое лето. В первый месяц Елюй-люгэ, собрав войска в Лун-ань, объявил себя главнокомандующим, и прислал к Чингис-Хану нарочного с предложением своего желания вступить в подданство. Чингис-Хан взял города: Чан-чжеу, Хуань-чжеу и Фу-чжеу. Генералы Хэшери и [54] Гюгянь пришли сюда на помощь с тремя стами тысяч войска. Чингис-Хан вступил в сражение с ними при местечке Цюан-элль-цзуй, и совершенно разбил их. Осенью осадил Западную столицу, Нючженский главнокомандующий Отун пришел на помощь; но Чингис-Хан, заманив его к крепости Ми-гу-кхэу, вступил в сражение, и истребил весь корпус его. После сего опять сделал приступ к Западной столице: но здесь был ранен стрелою, почему и снял осаду. В девятый месяц Чагань завоевал Фын-шен-чжеу. Зимою в 12-й месяц в день Цзя-шень, Чжебэ осадил Восточную столицу, и принужден был отступить без успеха: но, возвратившись ночью, снова напал неожиданно, и сим образом взял городе (У Абулгази военные действия сего и следующего года приняты за одно с действиями прошедшего года. См. Ч. III, гл. 10, стр. 284 и сл.).
Из Ган-му.
Жинь-шень, пятое лето. Царства Гинь правления Чун-нин первое лето. Весною в третий месяц Монголы взяли царства Гинь города Сюань-дэ-фу.
Монгольский Государь, по взятии Сюань-дэ-фу, тотчас приказал осаждать Дэ-син-фу, [55] и взбираться на городские валы. Нючжисцы отразили нападение, и Монгольские войска неимели успеха. Тулэй, четвертый сын Монгольского Государя, и с ним зять Ханский Чики, снова взошли на стены под своими щитами, и начали стрелять из луков. Нючженские войска отступили. После сего Монголы овладели всеми городами и крепостями в пределах области Дэ-син; но когда удалились, то Нючжисцы опять заняли оные.
1213.
Гуй-ю, осьмое лето. Елюй-люгэ объявил себя Королем в Ляо, и правление назвал Юань-тхун. Осенью в седьмой месяц, Хан взял Сюань-дэ-фу, а потом осадил До-син-фу. Царевич Тулэй и Ханский зять Чики, первые взошли на стену и взяли город. Чингис-Хан пошел к Хуай-лай, разбил Нючженских Генералов Ваньяня-гин и Гао-ци, и преследовал их до Гу-бэй-кхэу. Нючженские войска укрепились в Цзюй-юн. Чингис-Хан предписал Генералу Хэтэбци наблюдать за ними; а сам пошел в Чжо-лу. Хушаху, главнокомандующий в Западной Нючженской столице, оставил город. Чингис-Хан пошел на Цзы-цзин-гуань, разбил войска [56] Нючженские при горе Ву-хой-лин, и взял города Чжо-чжеу и И-чжеу. Киданьский Генерал Улань-бар сдал крепость Гу-бэй-кхэу. После сего Чжебэ, зашедши с южной стороны, взял крепость Цзюй-юн, и соединился с Хэтебци. В осмой месяц, Нючженский Хушаху убил своего Государя Юн-цзи, и возвел на престол Князя Сюнь (Сей Государь по-Моньчжурски назывался Удабу). Осенью, разделив армию на три части, приказал Царевичам: Чжоциню, Чаганьтаю и Угэдэю, с западною армиею следовать на юг, по направлению хребта Тхай-хан. Они взяли города: Бао-суй, Ань-су, Ань-дин, Син-чжеу, Вэй-хой, Хуай-чжеу и Мын-чжеу; разорили округи: Цзэ-чжеу, Лу-чжеу, Ляо-чжеу, Цинь-чжеу, Пьхин-ян, Тхай-юань, Цзи-чжеу, Си-чжеу; приступом взяли города: Фынь-чжеу, Ши-чжеу, Лань-чжеу, Сунь-чжеу, Синь-чжеу, Дай-чжеу, Ву-чжеу, и возвратились. Чингис-Ханов младший брат Хачжар, Ванцинь, Ноинь и Чжоцит-боця с восточною армиею дошли по морскому берегу на восток, и завоевали Цзи-чжеу, Пхин-луань, Ляо-си, и возвратились. Чингис-Хан и Царевич Тулэй с средним корпусом завоевали Сюн-чжеу, Ба-чжсу, Мо-чжеу, Ань-чжеу, Хэ-цзянь, Цан-чжеу, Цзин-чжеу, Сян-чжеу, Шень-чжеу, [57] Ци-чжеу, Ли-чжеу, И-чжеу, Энь-чжеу, Пху-чжеу, Кхай-чжеу, Хуа-чжеу, Бо-чжеу (Дун-чан-фу, в г. Шань-дун), Цзи-чжеу, Тхай-ань, Цзи-нань, Бин-чжеу, Дай-чжеу (Ву-дин-фу, там же), И-ду, Чжи-чжеу, Вэй-чжеу, Дын-чжеу, Лай-чжеу, И-чжеу (И-чжеу-фу, там же). По его же предписанию, Генерал Мухури вырубил город Ми-чжеу (Вырубить город означало: предать острию меча всех жителей города, неразбирая ни возраста, ни пола, ни состояния). Нючженские Генералы Ши-тьхянь-ни и Субут покорились с своими войсками Монголам, и Мухури именем Чингис-Хана определил их Темниками. Чингис-Хан подошел к Средней столице. Все три армии по возвращении соединились и расположились при Да-кхэу. В сем году завоеваны и взяты были почти все города, лежащие по северную сторону Желтой реки, исключая десяти, которые сушь: Средняя столица, Тхун-чжеу, Чжен-дин, Шунь-чжеу, Цин-чжеу, Да-лин, Дун-пьхин, Дэ-чжеу, Пьхи-чжеу и Хай-чжеу. [58]
Из Ган-му.
Гцй-ю, шестое лето. Царства Гинь с девятой луны правления Чжень-ю первое лето. Прежний подданный династии Ляо-елюй-люгэ овладел областями и провинциями в Ляо-дун, и объявил себя Королем в Ляо.
Киданец Елюй-люгэ служил у Нючженей тысячником на северной границе. С самого начала Монгольской войны, Нючжени подозревали потомков династии Ляо в измене; Елюй-люгэ начал опасаться, и бежал в Лун-ань, где собрав до ста тысяч войска, объявил себя главнокомандующим, и отправил нарочного к Монголам, с предложением своего подданства. Отряженный Нючженским Двором Ваньянь-хошо учинил нападение на него: но Елюй-люгэ одержал над ним полную победу. После сего объявил себя Королем в Ляо, и назвал свое правление Юань-тхун. Он овладел всеми областями и округами в Ляо-дун, и утвердил свое пребывание в городе Сянь-пьхин (Сие происшествие у Абулгази описано Ч. III, в гл. 10, стр. 284 и сл.).
Объяснение. Словами: прежний поданный династии Ляо, Ган-му приписывает ему справедливость. Дом Ляо истреблен Нючженями, [59] с которыми по сей причине невозможно ему было жить под одним небом. Если бы, одушевляясь справедливостью, мог он обратно завоевать все прежния владения своего Государя; то Ган-му также бы приписала ему справедливость. Люгэ был потомок дома Ляо. Обратно получив прежния земли, он объявил себя Королем, и несколько времени совершал жертвоприношение предкам своего дома: неможет ли сие служить примером, достойным подражания? И посему это отнесено к его чести. Ган-му более всего внушает отмщение.
Во осьмой месяц Хушаху умертвил Юн-цзи, и возвел на престола Князя Сюнь. Сам себя объявил Везирем, Президентом Сената и Главнокомандующим над всеми войсками.
В третий месяц прошлого года, Нючженский Государь отрешил Хэшери-хушаху от должности, и сослал в деревню; в нынешнем же году опять его призвал, и препоручил ему корпус войск, расположенных по северную сторону Пекина (Ниже, для ясности, вместо Средней столицы я употребляла нынешнее сего города название: Пекин.). Туктань-и усильно отклонял сие, но Государь непослушал [60] его. Хушаху со своими сообщниками Ваньянь-чеу, Фуча-люгинь и Ухури-дола умыслил произвести возмущение. В сие время Монгольские войска находились в Цзюй-юн-гуань, между тем Хушаху ежедневно занимался облавою, нимало непомышляя о военных делах. Нючженский Государь послал к нему нарочного с выговором. Хушаху рассердился на сие, и, ложно разгласив, что Пекинский Губернатор Туктань-нань-пьхин умышляет взбунтоваться, именем Государева повеления повел войска в столицу тремя колоннами. Опасаясь же, чтобы войска, находящиеся в столице, невоспротивились ему, он отправил вперед одного конного, который, подъехав к восточным воротам Дун-хуа-мынь, во весь голос закричал, что Татаньцы пришли к северному предместию, и уже вступили в сражение. В след за сим прискакал другой конный, и тоже самое повторял. После сего послал своего сообщника Туктаня-гинь-шеу позвать к себе Туктаня-нань-пьхин, который, незная об умысле, действительно поехал, и на дороге самим Хушаху убит был. После сего Хушаху вступил во дворец, сменил всех дежурных, а места их занял своими сообщниками; себя объявил временным правителем и главнокомандующим [61] над всеми войсками, и, расположившись в губернском правлении, окружил себя войсками. На другой день принудил Государя перейти из своего дворца в Княжеский, и потребовал от Императрицы Государственную печать. Но Императрица, несмотря на угрозы, отказала в выдаче печати. Хушаху хотел похитить престол, но еще колебался в нерешимости. Туктань-и, вельможа всеми уважаемый, предложил ему двух Князей достойных престола. Хушаху промолчал и препоручил одному евнуху умертвить Государя. В сие время Ваньянь-ган стоял со стотысячною армиею при горе Цзин-шань. Хушаху вызвал его обманом, и убил; после сего потребовал пограничные войска в Пекин, и предложил стоявшему в Чжан-дэ Князю Ваньяню-сюнь престол. В девятый месяц сей Князь прибыл в Пекин, и вступил на престол, а сына своего Шеу-чжун объявил наследником.
В одиннадцатый месяц Монголы совершенно разбили царства Гинь Генерала Чжугэ-гао-ци под городом Хуай-лай, и осадили Среднюю столицу; Гао-ци по возвращении убил Хушаху. Нючженский Государь определил Гао-ци главнокомандующим.
Когда Монгольские войска приблизились к Хуай-лай, Нючженский Генерал [62] Чжугэ-гао-ци выступил против их, и был на голову разбит. Пространство земли на сорок ли устлано было трупами. Монголы, пользуясь победою, простерлись до Гу-бэй-кхэу: но войска Нючженские защитили крепость Цзюй-юн, и воспрепятствовали им проникнуть на юг. И так Монгольский Государь, оставив Генерала Хэтэбци с дивизиею наблюдать за помянутою крепостью, сам с большою армиею пошел на Цзы-цзин-гуань, разбил Нючженское войско при Ву-хой-лин, и приступом взял два города: Чжо-чжеу и И-чжеу. Отряженный им Генерал Чжебэ, подступил к крепости Цзюй-юн с южной стороны, и, взяв оную, вышел в северные ворота, и соединился с корпусом Генерала Хэтэбци. После сего избрали они изо всех поколений пять тысяч отборной конницы, которая, соединившись с войсками Генералов Котая и Хатая, обложила Пекин. В сие время большая Монгольская армия пришла к речке Хой-хэ, и хотела переходить чрез мост Гао-цяо. Хушаху, будучи болен ногою, распоряжал сражением, сидя в колясочке. Монгольская армия была совершенно разбита. На другой день снова начали сражение. Хушаху, по причине усилившейся боли в ране, немог выехать. Он приказал Генералу Гао-ци [63] выступить против Монголов с пятью тысячами. Гао-ци просрочил, за что Хушаху хотел казнить его: но Нючженский Государь приказал простить его, в уважение оказанных им услуг. И так, Хушаху, усилив корпус Генерала Гао-ци и приказывая ему вступить в сражение, присовокупил: «Ежели победишь, то будешь прощен: ежели непобедишь, то отсеку тебе голову». Гао-ци вступил в сражение, которое продолжалось с вечера до рассвета. В сие время поднялся с севера сильный ветер, который поднимал каменья с песком, так, что неможно было открыть глаз. Войска Нючженские приведены были в большое замешательство. Гао-ци, предполагая, что Генерал Хушаху непреминет казнить его, вторгнулся с своими солдатами в Пекин, и окружил дом его. Хушаху, видя опасность, хотел убежать чрез заднюю стену: но, запутавшись в своем одеянии, упал и повредил себе руку. Здесь солдаты отрубили ему голову, с которою Гао-ци, явясь во дворец, просил судить себя (В Китае высшие чины, сделав погрешность, или преступление по должности, предварительно просят Государя предать их суду). Государь простил его: почему обнародовав о преступлениях Генерала [64] Хушаху, лишил его (по смерти) чинов и достоинств, а Генерала Гао-ци произвел главнокомандующим. Войскам также учинена награда соразмерно услугам.
Объяснение. Убить убийцу не есть преступление. Хушаху был злодей, умертвивший своего Государя. По законам надлежало усмирить его. Нючженский Двор немог убить его, а Гао-ци убил, и справедливо поступил. Для чего же не написано: казнил, а убил? Есть причина. Хушаху, без сомнения, виноват: но Гао-ци убил его не с прямым намерением усмирить мятежника. Проиграв сражение, он страшился казни, и убил его для личного спасения. И посему написано: убил, а не казнил. Усмирение преступника неприписано ему.
Ши-тьхянь-ни определен от Монголов Темником (У Монголов Темником назывался каждый Генерал, управлявший десятитысячным корпусом войск), и поставлен в Ба-чжеу.
В сие время Монгольский главнокомандующий Мухури, производя войну в пределах Нючженских, куда только ни обращался, (все) ниспровергал и разрушал. Ши-бин-чжи, житель города Юн-цин, собрав [65] своих родственников на совет, сказал им: «Теперь царство клонится к погибели; наш дом заключает не более ста человек: можем ли сохранить себя?» И как скоро узнал, что покоряющиеся пользуются безопасностию, то с несколькими тысячами крестьян явился в лагерь в Чжо-чжеу, и покорился. Мухури хотел определить его Темником, но сей отказался: почему был определен в сию должность сын его Ши-тьхянь-ни, и вместе с покорившимися поставлен в Ба-чжеу (В губернии Чжи-ли).
В 12-й месяц, Монголы, разделившись на несколько корпусов, взяли областные и окружные города в Хэ-бэй и Хэ-дун.
Монгольский Государь, оставя Котая и Хотая с войском по северную сторону Пекина, разделил сорок шесть Китайских дивизий, равно и Татаньские войска, на три армии. Трех сыновей своих: Чжоциня, Чаганьтая и Угэдэя, послал с правою, т. е. с западною армиею, следовать по направлению хребта Тхай-Хан на юг. Они взяли города: Бао-чжеу, Чжун-шань, Син-чжеу, Мин-чжеу, Цы-чжеу, Сян-чжеу, Вэй-хой, Хуай-чжеу и Мын-чжеу. Прошли до Желтой [66] реки, и произвели великое опустошение между городами Пьхин-ян и Тхай-юань. Генерал Бот с прочими шел подле моря на восток; взял Луань-чжеу, Цзи-чжеу, и произвел великие грабежи в Ляо-си. Монгольский Государь, с сыном Тулэем, пошел среднею дорогою; взял города: Сюн-чжеу, Мо-чжеу Цин-чжеу, Цан-чжеу, Цзин-чжеу, Сянь-чжеу, Хе-цзянь, Бин-чжеу, Дай-чжеу (Ву-дин-фу), Цзи-нань; потом от Да-кхэу снова повернул с армиею к Пекину. В сие время Нючженские войска со всех Дорог (При династии Юань, провинции назывались Дорогами, по-Китайски Лу) отозваны были в Чжун-юань для охранения мест, лежащих позади гор в губернии Шань-си; а крестьяне все взяты были в ополчение, и поставлены на стенах городских для отражения неприятеля. Монголы всех оставшихся в домах согнали дня взятия тех же городов. Так с противных сторон отцы узнавали сыновей, старшие братья взывали к младшим. По сей-то причине никто неимел твердости защищаться, и города при первом прибытия войск сдавались. Сим образом разорено около девяноста областных городов. В [67] губерниях: Хэ-бэй, Хэ-нэй и Шань-дун, на нескольких тысячах ли пространства почти все жители были побиты. Золото и шелковые ткани, сыновья и дочери, волы и кони, все, подобно цыновке, свернуто и увезено. Домы и хижины преданы огню; городские стены превращены в развалины. Только Дай-мин, Чжен-дин, Цин-чжеу, Юнь-чжеу, Пьхи-чжеу, Хай-чжеу, Во-чжеу, Шунь-чжеу и Тхун-чжеу (Шунь-тьхянь-фу), мужественно защищаемые войсками, спаслись от разорения.
1214.
Цзя-сюй, девятое лето. Весною в третий месяц (Чингис-Хан) остановился с армиею по северную сторону (Пекина). Генералы просили его, чтобы торжество побед довершить взятием сей столицы. Но Чингис-Хан несогласился на сие, а отправил посланника к Государю Нючженскому, с следующим предложением: «Теперь все твои города в Шань-дун и Хэ-бэй завоеваны мною. У тебя осталась одна только Средняя столица. Небо привело тебя в бессилие, и я подвергнул бы тебя большим опасностям, если бы не страшился [68] Небесного гнева. Теперь иду я с армиею в обратный путь: хочешь ли угостить мои войска, дабы сим утишить гнев моих полководцев?» Нючженский Государь отправил посланника, с предложением о мире, и, усыновив дочь покойного Государя, выдал ее в качестве Царевны за Чингис-Хана; послал ему в подарок множество вещей, по 500 мальчиков и девиц и 3,000 лошадей. Сверх сего отправил Министра Ваньяня-фу-син проводить Чингис-Хана чрез крепость Цзюй-юн. В пятый месяц Нючженский Государь перенес свой Двор в Вянь, а наследника своего Шеу-чжун с Министром Ваньянем-фу-син и помощником Муньянем-цзинь-чжун оставил управлять Среднею столицею. В шестой месяц Нючженский Генерал Чжода, убив своего начальствующего Генерала, передался со всею дивизиею Чингис-Хану, который тотчас предписал Генералам: Самхе, Шумуру, Минганю и Чжоде, обложить Среднюю столицу, а сам поехал от жаров к Юй-элль-ло. Осенью в седьмой месяц Нючженский наследник Шеу-чжун уехал в Бянь. Зимою, в десятый месяц, Мухури пошел в Ляо-дун против Лу-цзун и Цзинь-гуа в Гвао-чжеу, и взял город Цзинь-чжеу. [69] Чжан-цин, убив своего инспектора, объявил себя Королем, и отправил нарочного к Чингис-Хану, с предложением своего подданства.
Из Ган-му.
Цзя-сюй, седьмое лето. Царства Гинь, правления Чен-ю второе лето. В третий месяц дом Гинь выдал за Монгольского Государя Царевну, дочь покойного Государя Юн-цзи. Летом в четвертый месяц заключил мир с Монголами.
Монгольский Государь, по возвращении из губернии Шань-дун, расположился по северную сторону Пекина. Генералы предложили ему, чтобы, пользуясь победами, взять сию столицу. Монгольский Государь непослушался их. Он отправил к Нючженскому Государю посланника с следующим предложением: «Твои провинции и уезды в Шань-дун и Хэ-бэй все в моей власти; у тебя остался только Пекин. Небо уже привело тебя в бессилие, и если еще буду теснить тебя, то и сам должен я опасаться Небесного гнева. Теперь иду я в обратный путь: хочешь ли угостить войска, чтоб укротить гнев моих Генералов?» Гао-ци, Министр Нючженский, говорил своему Государю, что Татаньские солдаты и лошади [70] изнурены, и предлагал дать решительное сражение. «Невозможно, возразил на сие Ваньянь-чен-хой (Ваньянь-чен-хой у Абулгази назван Чжинг-Чжанг. См. Ч. III, стран. 286 и сл., где описан и отъезд Нючженского Государя в Южную столицу): наши войска находятся в столице, но их семейства живут по разным провинциям: трудно полагаться на их твердость. Если проиграем сражение, то непреминут разбежаться; даже и по одержании победы, также помышляя о своих семействах, могут разойтись. Спокойствие и опасность престола зависят от сего единого предприятия. Всего лучше отправить посланника для заключения мира, и когда войска их обратно уйдут, то придумать новые меры». Нючженский Государь одобрил последнее мнение. И так отправил Министра Чен-хой просить о мире. Монгольский Государь пожелал иметь Царевну. Нючженский Государь выдал меньшую дочь покойного Государя Юн-цзи, и с нею послал множество золота и дорогих материй, пять сот мальчиков, пять сот девиц и три тысячи лошадей. Монгольский Государь пошел в обратный путь. По выступлении за Цзюй-юн-гуань, собрал до несколько сот тысяч молодых мужчин и женщин, взятых в плен [71] в губерниях: Шань-дун, Фэ-нэй и Хэ-бэй, и всех предал смерти, Нючженский Государь, по заключении мира с Монголами, обнародовал в своем царстве великое прощение.
Замечание. Нючженский Двор отправил Чен-хой просить о мире; сверх сего, обещал выдать за него Царевну и в приданое за нею золото, серебро и по 500 мальчиков и девиц. Ах, дом Нючженский непереставал требовать от дома Сун золота и серебра (Южный Китай только в сем году отказался платить дань Нюнженям), и вскоре засим сам обещает тоже Монголам! Справедливо говорится: иволга гонится за стрекозою, а самострел за. нею. Страшны таинства Небесных судеб!
В пятый месяц царства Гинь, Государь Ваньянь-сюнь перенес Двор в Бянь. Гвардия взбунтовалась и предалась Монголам. Осенью в седьмой месяц Монголы снова облегли Среднюю столицу.
Изнуренное состояние государства, слабость войск и истощение государственной казны неподавали никакой надежды к удержанию Пекина: почему Нючженский Государь решился перенесть Двор в Бянь-цзин, и [72] ни от кого непринимал представлений против сего. В пятый месяц, он препоручил Министру, главнокомандующему Ваньянь-чен-хой, старшему помощнику Министра Муянь-цзинь-чжун, вместе с наследником престола управлять в Средней столице, а сам со всем Двором отправился в путь. Монгольский Государь, услышав сие, с гневом сказал: «По заключении мира тотчас переселяться, это значит, что он недоверяет мне и еще питает злобу. Он заключил мир в том намерении, чтобы, усыпив меня, снова помышлять о завоеваниях на юге?» Нючженский Государь по прибытии в Лян-сян, приказал отобрать у провожающей гвардии выданные ей прежде доспехи и лошадей, и все возвратить во дворец. Гвардия от сей досады произвела возмущение, убила своего главноначальствующего Су-вынь, и избрав трех начальников: Чжо-ду, Бэйшера и Чжалара, пошла обратно на север (к столице). Ваньянь-чен-хой, услышав о сем перевороте, занял с войсками переход при Лу-гэу, но Чжода разбил его; и как скоро усилился, то отправил нарочного к Монголам, с предложением своего подданства.
Монгольский Государь послал Минганя для [73] подкрепления Чжоды (Вместо Чжоды и Минганя, у Абулгази выставлены Генералы: Чамука-баядур и Мескан-баядур. Баядур есть то же, что и Монгольское слово Батур, собственно Багатур (Богатырь), означающее в переводе: Рыцарь. См. Ч, III, гл. 10, стр. 290. Сие слово пишется: Багатур), и сии Генералы, по соединении войск их, облегли Пекин. Нючженский Государь, услышав о сем, потребовал наследника к себе. Принц Ваньянь-сурэ находил, сие несообразным. Министр Чжугэ-гао-ци сказал на сие: «Где Государь находится, там и наследник должен быть. Сверх сего ручаешься ли, что спасешь столицу?» - «За спасение столицы совершенно ручаться не могу, отвечал Сурэ: но если наследник будет здесь находиться, то все будет производимо с большею деятельностию. Если пограничные места будут защищаемы, то и для столицы мало опасности. В прошедшие времена, когда Мин-ди, Государь династии Тхан, уехал в Сы-чуань, наследник оставался в Лин-ву; и присутствие его могло привязывать подданных целой Империи». Его непослушали, и как скоро наследник выехал из Пекина, то сия столица пришла в большое смятение (Сие происшествие у Абулгази описано иначе. См. Ч. III, гл. 10, стр. 288 и 289). [74]
Монгольский Генерал Мухури покорил области и провинции царства Гинь в Ляо-си.
Мухури с своими войсками осадил Северную Нючженскую столицу. Главнокомандующий Ин-цин противостал ему при Хо-то с 200,000 войска, но будучи разбит, обратно ушел, и заперся в городе. Генералы Виньянь-силинь и Гао-дэ-юй убили Ин-цин, и объявили Генерала Илдуху главноуправляющим. Мухури отрядил Генерала Ши-тьхянь-сян с войсками для осады города, и Илдуху сдался. Мухури, раздраженный медлением в сдаче, хотел разорить город: но Сяо-эсэнь сказал: «Северная столица есть важнейшая крепость в Ляо-си. Если она покорилась и разорить ее, то после сего кто пожелает покоряться?» Мухури принял совет его и представил, чтобы Илдуху на время оставить главноуправляющим в Северной столице, а Генерала Уера временным главнокомандующим. После сего Нючженские города: Шунь-чжеу, Чен-чжеу, И-чжеу и Тхун-чжеу, один за другим покорились Монголам.
Царства Гинь Чжан-цин, занявший Цзинь-чжеу, объявил себя Королем, и покорился Монголам.
В сие же время Ши-тьхянь-ин в Син-чжун-фу также покорился Монголам. [75]
1215.
И-хай, десятое лето. Весною в первый месяц, Фуча-цил покорился с городом Тхун-чжеу (В Шунь-тьхянь-фу), и сделан начальствующим Генералом. Во второй месяц Мухури осадил Северную столицу. Нючженский главнокомандующий Ухури-илдуху покорился с городом, и оставлен главноуправляющим, а Генерал Уер главнокомандующим. Ши-тьхянь-ин, начальствующий в городе Син-чжун, также покорился, и оставлен правителем сего города. В третий месяц, Нючженский Генерал-Прокурор Ли-ин, шедший к Средней столице со вспомогательным войском, вступил в сражение под Ба-чжеу, и был разбит. Летом в четвертый месяц взяли Цин-чжеу и Шунь-чжеу. Генералу Чжан-цин предписано с десятью полками Северной столицы следовать в южный поход: но он умыслил отложиться и предан казни. Младший брат его Чжан-чжи овладел городом Цзинь-чжеу, и, присвоив себе титул Императора, назвал свое правление Син-лун. В пятый месяц, в день Гын-шен, главноуправляющий в Средней столице, [76] Ваньянь-фу-син умертвил себя ядом. Муянь-цзинь-чжун выехал из города, а Мингань занял их место в столице. В сем месяце (Чингис-Хан) уехал от жаров в Хуань-чжеу (Ныне Хуртунь-балгасу), откуда послал Хутука описать казенное имущество в Пекине. Осенью, в седьмой месяц Ду-сю, начальник укрепления Хун-ло-шань-чжай, покорился и определен инспектором в Цзинь-чжеу. Чингис-Хан послал Ицири к Нючженскому Государю, с предложением, чтобы он сдал остальные города в Хэ-бэй и Шань-дун; чтобы сложил с себя титул Императора, и остался бы Королем в Хэ-нань, чем и война должна прекратиться; но сие предложение было отвергнуто. (Чингис-Хан) послал Ши-тьхянь-ни в южный поход младшим помощником главнокомандующего, и дал ему печать золотого тигра. В осьмой месяц, Ши-тьхянь-ни взял Пьхин-чжеу, и Нючженский Генерал Цичжу покорился. Ши-цзин-дао, отряженный Генералом Мухури, взял Гуан-нин-фу. Сею осенью завоевано городов и местечек сложным числом 862. Зимою, в десятый месяц, Нючженский Генерал Фусэнь-онол, овладев страною Ляо-дун, объявил себя Королем; царство [77] назвал Да-чжень, а правление Тьхянь-пихай. В одиннадцатый месяц Елюй-люгэ приехал ко Двору (Чингис-Ханову), и сын его Елюй-шиша принят в придворную службу. Ши-тьхянь-сян пошел для усмирения города Син-чжеу, и взял в плен тамошнего инспектора Чжао-шеу-юй.
Из Ган-му.
И-хай, осьмое лето. Царства Гинь правления Чжен-ю третие лето. Войско, посланное Государем царства Гинь для избавления Средней столицы, встретившись с Монголами под Ба-чжеу, пришло в великое замешательство. Летом, в пятый месяц, главноуправляющий в сей столице младший Министр Ваньянь-чен-хой сам предал себя смерти. После Монголы вступили в Среднюю столицу.
Средняя столица Нючженская уже давно находилась в осадном состоянии. Как Муянь-цзинь-чжун долго служил на войне, то Ваньянь-чен-хой препоручил ему военную часть, а себе предоставил главный над всем надзор, и в представлении, квасцами писанном, донес Двору о крайности своего положения. Нючженский Государь отправил для спасения столицы Генерала Юн-си с корпусами областей Чжун-шань и Чжен-дин; Генерала Ухури-цин-шеу с [78] осмнадцати-тысячным корпусом из Да-мин, присоединив из юго-западных дорог одиннадцать тысяч пехоты и конницы, а из Хэбэй десяти-тысячный корпус. Генерал. Прокурору Ли-ин предписал вести съестные припасы из Да-мин, а Сенатору Фу-чжури следовать за ним. Ли-ин, по прибытии в Да-мин, получил несколько десятков тысяч войска; но в распоряжении оными несоблюдал никакого порядка. В третий месяц, будучи пьяный, встретился с Монгольским войском по северную сторону города Ба-чжеу; и, будучи разбит, потерял весь транспорт со съестными припасами, и наконец убит на сражении. Корпусы Генералов Ухури и Юн-си, получив о сем известие, оба обратились, в бегство. После сего произшествия, сообщение с Среднею столицею пресеклось, и она немогла уже ожидать вспоможений со внешних сторон. Чен-хой, советуясь с Цзин-чжун, хотел вместе с ним умереть за отечество: но Цзинь-чжун несоглашался с ним. Чен-хой в досаде тотчас возвратился в свой дом. Впрочем войска воспротивились ему, и все приняли сторону Генерала Цзинь-чжун. Для Чен-хой ничего более неоставалось, как умереть. И так он, простившись [79] в храме Предкам, призвал Секретаря Чжао-сы-вынь, и сказал ему: «Когда состояние дел дошло до сей степени, то осталось только из усердия к отечеству умереть». В пятый месяц, в некоторый день, Чен-хои написал завещание Государю, и препоручил Президенту Сената Ши-ань-ши переписать. В сем завещании он рассуждал только о великих мерах в пользу отечества, и о злонамеренных видах Сенатора Гао-ци; сверх сего извинялся, что немог сохранить столицы. Он был спокоен как в обыкновенное время. Собрав все свое имущество, он позвал домашних людей, и наделил каждого из них по заслугам. Весь дом рыдал. Чен-хой, с величественным видом разговаривая с Ши-ань-ши, сказал: «Все, что преподали мне учители в пяти священных книгах, я тщательно наблюдал, и по мере сил исполнял не для одной пустой учености». Как скоро он опьянел, то, взявши кисть, простился с Ши-ань-ши, и на самом конце написал две буквы превратно (низом вверх), бросил кисть, и сказал: «От вас я впал в погрешности, и мог ли нерасстроиться в наилучших намерениях?» Потом сказал к Ши-ань-ши: «Прощай!» Ши-ань-ши лишь вышел из ворот, как [80] услышал вопль, и опять возвратился. На вопрос его сказали, что Чен-хой, принявши яд, уже умер. Домашние люди в замешательстве похоронили его в зале. В вечеру сего дня Царицы, остававшиеся в Средней столице, услышали, что Цьзинь-чжун намерен уехать на юг; почему, увязав платье, собрались у дворцовых ворот Тхун-сюань-мынь. Цзинь-чжун, в намерении обмануть их, сказал, что ему должно прежде выехать и открыть для них дорогу. Царицы поверили ему. И так Цзинь-чжун с любимою наложницею и приближенными своими прежде выехал из города, и более об оном недумал. После сего Монгольские войска вступили в Среднюю столицу. Чиновников и жителей погибло при сем случае великое множество. Своевольствующие солдаты зажгли дворец, и пожар продолжался более месяца. В сие время Монгольский Государь находился в Хуань-чжеу (Хуртунь-балгасу). Получивши известие о взятии Пекина, он отправил нарочного, чтобы объявить благодарность Минганю с прочими, и отвести сокровища государственного казначейства на север. Сим образом погибли таблицы предков царствующего рода Нючженей, вместе [81] с оставшимися в Пекине Царицами. Цьзинь-чжун, по прибытии в Чжун-шань, сказал своим приближенным: «Если бы ехать вместе с Царицами, то можно ли бы нам достигнуть сего места?» Ши-ань-ши прибыл в Бянь с завещательным докладом Министра Чен-хой, который по смерти пожалован Княжеским достоинством и назван Чжун-су. Цзинь-чжун также приехал в Бянь. Государь освободил его от суда, и произвел Сенатором: но в скором времени, за умысел против престола, предан казни (Сии происшествия у Абулгази описаны Ч. III в гл. 10, на 290 и след. страницах).
Зимою, в десятый месяц, Монголы, осадив Тхун-гуань, крепость царства Гинь, немогли взять; почему чрез Сун-шань пошли на Бянь; но, будучи отражены жителями царства Гинь, обратно ушли.
Монгольский Государь, имея пребывание при озере Юй-эрль-ло, предписал Самхе-батуру итти с десятью тысячами конницы из Си-ся на Цьзин-чжао, и осадить Тхун-гуань. Самха-батур немог взять сей крепости; почему узкой дорогою чрез Сун-шань пошел на Жу-чжеу. Если встречал горные [82] ущелья, то из связанных железных копьев делал мосты для перехода. Преодолев столько трудностей, пошел на Бянь-цзин. Нючженский Государь наискорейше вызвал пестрошапочный корпус из губернии Шань-дун. Уже Монгольское войско подходило к Син-хуа-ин, в 20 ли от Бянь-цзин, как пестрошапочный корпус отразил его. На обратном пути оно пришло к Шень-чжеу (В Хэ-нань). В сие время Желтая река покрылась льдом; почему Монголы перешли на северный берег. Нючжени решились защищать одне крепости. Монгольские войска, куда ни обращались, все покоряли. Нючженский Государь отправил посланника просить о мире. Монгольский Государь, соглашаясь на оный, сказал Генералу Самхе: «Если зерены и олени внутри облавной площади уже нами пойманы, а остался один заяц: для чего бы непустить его?» Самха, стыдясь, что он еще ничем неотличился, несоглашался на заключение мира, и отправил нарочного сказать Государю Нючженскому, чтобы он, если желает договариваться о мире, сложил с себя достоинство Императора, и назвался вассалом, в замену же того признан будет Королем. [83] Таким образом немогли приступишь к мирным переговорам.
В 12 месяц, Монгольский Мухури убил Генерала Чжан-цин. Чжан-чжи, младший брат последнего, снова овладел городом Цзин-чжеу, и объявил себя Королем.
Монгольский Государь приказал Генералу Чжан-цин с десятью полками Северной столицы следовать за Доголаном на южную войну; но Чжан-цин замышлял противное. Мухури, приметив сие, предписал Генералу Сяо-ужиню надзирать над его корпусом. По прибытии в Пьхин-чжеу, Чжан-цин сказался больным, и медлил походом. Ужинь взял его под стражу и предал казни. Младший его брат Чжан-чжи, досадуя, что погубили старшего брата его, казнил правителя канцелярии, занял Цзинь-чжеу, и, объявив себя Королем, назвав свое правление Син-лун. Он подчинил своей власти: Пьхин-чжеу, Луань-чжеу, Жуй-чжеу, Ли-чжеу, И-чжеу, и Гуан-нин. Мухури пошел на него с передовым корпусом Генерала Мунгу-бухи и с корпусом Генерала Уера. Вышепомянутые города опять покорились Монголам.
Текст воспроизведен по изданию: История первых четырех ханов из рода Чингизова. СПб. 1829
© текст
- Бичурин Н. Я. [Иакинф]. 1829
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Иванов А. 2015
© дизайн -
Войтехович А. 2001