ПРОКОПИЙ ГАЗСКИЙ

ПАНЕГИРИК ИМПЕРАТОРУ АНАСТАСИЮ

Рукопись Marc. gr. 428 XIV века — единственный кодекс, по нашим сведениям, который передает «царскую речь» Прокопия Газского.

Кодекс составлен одним переписчиком, он представлен в точной письменной форме с редкими ошибками относительно итацизма, удвоений гласных и смены долготы на краткость и наоборот. Эти ошибки исправлены в последних публикациях. В некоторых местах писец исправляет текст; поправки к рукописи указаны в аппарате современных изданий.

Панегирик императору Анастасию в прозе — весьма важный исторический источник. Сочинение было опубликовано в первый раз D'Ansse de Villoison в 1781 г., а затем Нибуром в 1829 г. В 1918 г. Карл Кемпен в боннском издании представил диссертацию с введением и комментариями.

После издания в PG 1863 г. текст неоднократно переиздавался. В 1986 г. Ален Шово (Chauvot) переиздал в Бонне текст Кемпена в сравнении панегирика Прокопия с написанным по-латыни — тому же императору - панегириком Присциана Кесарийского. Интересно, что данный прозаический греческий панегирик имеет пандан в виде латинского стихотворного, посвященного тому же императору, подготовленный Присцианом Грамматиком из Африки (Его прозаический перевод опубликован нами в «Классической и византийской традиции» 2014 г.).

В 2005 г. в Неаполе вышло издание Джузеппины Матино, и, наконец, в 2009 и 2010 гг. в двух изданиях Эудженио Амато, последнее из которых в основном было воспроизведено в парижском нормативном издании 2014 г.

Публикация перевода носит исключительно предварительный характер и предназначена для учебных целей. Полное комментированное научное издание — дело будущего.

Издания:

Kempen C. Procopii Gazaei In Imperatorem Anastasium Panegyricus, diss. Bonnae, 1918. [144]

Procope de Gaza, Priscien de Cesaree: panegyriques de l'empereur Anastase 1er / textes traduits et commentes par Alain Chauvot. Bonn, 1986. XIII, 323 p.

Procopio di Gaza. Panegirico per l'imperatore Anastasio / introduzione, testo critico, traduzione e commentario a cura di Giuseppina Matino. Napoli, 2005.

Rose di Gaza. Gli scritti retorico-sofistici e le Epistole di Procopio di Gaza. Alessandria: Edizioni dell’Orso, 2010, XII + 697 p.

Procope de Gaza. Discours et fragments. Texte etabli, introduit et commente par Eugenio Amato. Paris: les Belles Lettres, 2014. 886 р.

План сочинения:

1. Вступление.

2. Хвала Эпидамну, где родился Анастасий.

3-4. Его нравы, доблести, образование.

5-6. Принимает власть.

7. Побеждает сарацинов (арабов), угрожавших восточным провинциям.

8-10. Своей властью также мятежные народы и, прежде всего, исавров смиряет, побежденных же затем щадит.

11. Миром равно войну превосходит.

12. Справедливейший и сам судия, и в выборе судей справедлив.

13. Выявленный хрисаргир безжалостно уничтожается.

14. Следуя справедливости Аристида и Писистрата, превосходит их кругом.

15-16. Всюду зрелища, и казни, и непристойности прекращает.

17. Великие его благодеяния в отдельных городах.

18. Строит акведук с водой для любезных жителей Святого города (Иерусалима?).

19. Порт Кесарии, которого так не хватало, устраивает.

20. Александрии пошатнувшийся маяк укрепляет.

21. Проводит стену от Понта Евксинского до Пропонтиды.

22. Граждан изнеженных, боящихся врагов, нравы исправляет.

23. Сам нравом целомудреннейший, одну жену содержал.

24. Превосходящих исконных (древних) врагов всех побеждает, и редчайшие из редких доблести совмещает.

25. Сравнимый с Киром,

26. с Агесилаем,

27. с Александром и Филиппом.

28-30. Заключение. [145]

Издания Шово и Матино содержат 28 глав. Издания Амато (итальянское 2010 и французское 2014 гг.) разбито на 30 глав.


Перевод:

1. Любой город, о могущественнейший император, гордится то-бой и твоими достижениями. Он может похвалиться знакомством с тобой и знает, что может проверить, что это - на самом деле счастье. Хотя каждый испытал не меньше твоей щедрости, он отчаялся найти возможность воздать тебе награду, которая будет достойна твоих добрых дел.

Это ведь и наше собственное украшение царю, победившему и врагов, и своих подданных - каждых своим способом: одних оружием в руках, других - изобилием товаров, доверием, но обоих с достоинством. Наш город, через изображение, приветствует лицо своего благодетеля, и как страстный любовник, он стоит в поле его зрения, и сплотился, чтобы его почтили все поколения: отец приходит рядом со своим сыном, старик рядом с молодым. Они указывают на него и ликуют при виде его. И что же дальше? Я, один из всех, попытаюсь дать впечатление от желающих приобщиться к «столь высоким деяниям», имея такую дерзость выйти на сцену театра, осмелившись сказать, ибо есть ли смысл молчать, даже если кто-то хочет запугать меня?

Но все не так. Весь город, в обмен на полученные льготы, переходит к соответствующему выражению благодарности, и не считается со временем, потому что (всё это) мог бы сказать и каждый отдельный гражданин. Всё содержание речи ритора выражает общее согласное мнение: это, по сути, (человек), назначенный выступать от имени всего города — один голос выражает общее чувство.

Отсюда следует, что в то же время я чувствую, как это ни парадоксально, и мужество, и страх: потому что, с одной стороны, тема, которая не имеет ничего скромного, возносит речь к возвышенному стилю, а оратору она обеспечивает богатство идей, так что это важно и замечательно для моего успеха. С другой стороны, я боюсь быть весьма впечатленным необычайной природой и обилием этого вопроса, не зная, что использовать, дабы то, что у меня есть в наличии, не могло обратить в беззвучие богатство темы и оставить (меня) в нерешительности.

И как тогда, когда на приятном лугу и красочной местности, всё выглядит прекрасно, то зритель, которому все остальное приносит радость в равной мере, не зная, что предпочесть и взять, воздерживается от всех одинаково, оставшись (в итоге) отлученным (от всего). [146]

И даже в такой ситуации все (риторы) осмеливаются (произносить), речи, тем не менее, даже сейчас полные уверенности в себе, ныряя с головой (в риск), бросаясь, как одержимые, к удовольствиям, уповая на удачу более, чем на способность (здравого) суждения, не заботясь о возможных последствиях. По этой причине, мы дерзаем больше, чем возможно, под тем предлогом, что нашего пыла достаточно, чтобы заставить простить нас.

2. Тебе же судьба, как если бы она успешно предсказала будущее, дала все, что положено, для господства над римлянами. И во-первых, как подобает, она даровала тебе дом, который превосходит другие в достатке: Эпидамн, поэтому авторы на самом деле превозносят (его), и вместе с ними провозглашается (его) слава. Это город, который выдается от материка к морю; он живет за счет них обоих. (Это) город, который более, чем другой, пользуется тем, чтобы закупать то-вары и на суше, и на море. Здесь возможно до некоторой степени населять остров и, в то же время, жить как на континенте, избегая не-удобств, связанных с обеими ситуациями, а не только пользоваться благами того или другого. Город, по сути, выдаётся вперед, как бы протягивая руку тем, кто прибывает с моря, чтобы любезно их приветствовать. Он, округляя Ионическое море, выступает с корабля, и получается, что его как бы питает вид такого зрелища. Эпидамн был уроженцем этой земли, и свое имя он передал всему городу. Затем пробудилась любовь пифийского Аполлона, и в честь греческой колонии он изрек пророчество. Я думаю, что он хорошо знал будущее, и он должен был проявить себя как благодетель и всей земли, и моря. Поэтому, если мы восхищаемся мудростью оставшихся афинских автохтонов, то и тебе (идет часть) законной славы от них. Если судить о завидной репутации феаков, то и от них берет свое начало твой город. Таково же и происхождение коринфян, целеустремленных спартанцев, Геракла как (их) предка, и через него — самого Зевса.

3. Имея теперь эти и многие другие дары, полученные от богов, не опозорив себя перед Зевсом, (в подтверждение) такого ясного происхождения, (это славное прошлое) празднуется всеми. Ты же, по сути, оттенил славу твоих предков; другие, хотя и превосходили их по силе, в твоем присутствии узнали, что такое поражение; ты добился сладчайшей победы, на которую будут молиться отцы побежденных. Произошедший от таких образованных предков и, как и подобает тем, кто всюду победоносен, постоянно культивирует добродетели, и, рассуждая целесообразно, обосновывает жизнь на благородных началах, ты признаешь его обладающим благочестием. [147]

Эта цель соответствовала твоему желанию, и ты достиг ее в реальности; ты торопился к самым высоким целям и очень быстро достиг их. Если мои слова покажутся бесполезной пышностью и тщеславием, я сильно уклонюсь от истины. Но это не какие-то свидетели, имеющие мало значения, и даже те, чья надежность может быть поставлена под сомнение с обвинением в неспособности суждения, но мой свидетель - и весь город, и, что больше, город императоров, который громко говорит в твою пользу (на деле ты уже был возвышен до священнического достоинства) и подтвердил голосованием свои показания. Не один Евмолп в результате потери царства достиг священства; он достиг его в награду за дерзость, а не разумную жизнь; и теперь, нося оружие, появился в группе слуг Ареса, теперь, надев новую одежду, с переменой одежд он вдруг начал приносить жертвы, и он оставался близким к алтарям.

4. С другой стороны, ты получил священство, как прелюдию и достойное свидетельство о будущей империи, ведь ты получил дар, который вознаградит твои достоинства хотя бы частично. Без него ты не сможешь придать эффективный импульс своему правлению, но лишь установишь доказательство достоинств, принадлежащих тебе, и сохранишь согласие, происходящее от более высоких и дополнительных заслуг. Так что всем позже станет ясно, что важнейшие общественные ценности - власть императора и дух священника, сошлись в одной личности, и так ты обретаешь почет дважды путем добавления одного к другому. Но эти события еще не были в пределах досягаемости. Таким образом, ты все еще питал огромное желание религиозного благочестия, сознавая, что эта добродетель есть все другие взятые вместе, и она сможет легко присоединиться к процессии, в знак уважения к отношениям, которые она имеет с божеством. И твой взгляд далеко не ошибочен. Потому что они были в его свите и с ней сформировали единое целое, создавая впечатление, избрав общий дом в твоей душе.

И ты превосходишь любое дело человечества, которое можно прочесть на твоем лице, так же, как происходило в твоих прошлых деяниях: ты вел жизнь в соответствии с твоей практикой мудрости, ты обращал свой взор лишь в сторону объектов, привычных глазу умеренного человека, и ты должен был переживать с легкостью каждую неудачу в искусстве. На самом деле, в своей жизни при дворе ты пока-зал другим счастливый образец жизни, зная, что подчиняться ему непосредственно перед тем желая того, действительно, лучшее упражнение, чтобы идти по пути общего долга, что проистекает из послушания, что применялась должным образом. Ты имел возможность, присущую твоему чину, оценить дела, совершенные губернаторами, и [148] меры, принятые для благосостояния твоих подданных. И ты исследовал глубины причин и обстоятельств, и получил безупречную подготовку, как если бы невзгоды других дали (тебе) возможность подготовить свое будущее.

5. Но пришло время отныне, и ты вознаградил справедливый долг: ты засиял новым блеском, перестав налагать внушительное бремя, и твои подданные в ходе этих событий смогли вздохнуть и начать развиваться.

Хорошо, что я вам вкратце представил по памяти предыдущую ситуацию, и я покажу вам, что преодоление этой ситуации происходило через великое потрясение. Нынешнее процветание, в результате которого (часто) забывается память о прошлом, не должна (дать забыть) об источнике недуга. Было время, когда люди, которые представляли собой Римскую империю, были далеки от счастья. Неуёмная жадность и моральное предательство были обычным явлением, и всё это было благодаря подхалимам.

Человек процветающий через мгновение терял все основания надеяться (на лучшее), и оказывался в плачевном состоянии. Обладающие богатствами могли быть тотчас их лишены, и один оценивал другого из-за ожидания в будущем, что всё будет разделено. Такое положение было неестественным: обладание богатством мучило его непосредственных владельцев. Таким образом, перед такой ситуацией, когда большинство смирилось со своими превратностями, явился Deus Ex machina словно призрак: ты протянул освободительную руку, беды подошли к концу, и тьма мира исчезла. Поистине божественный указ не потерял ни единого голоса человека, и в рамках единогласного решения всех людей, восхищенных тобой, сенат решил так же, императрица дала свое согласие, и указ был ратифицирован. Таковы были «принцип и основа» нашего счастья. Вот тот, кто объединил города вокруг успеха. С этого момента, наше условие счастливой жизни трансформируется, и больше не страдает от прошлого, воспоминания о котором вызывают у нас ощущение времени бедствий.

6. Другие уже в момент рождения имеют все пурпурные пелены, и они сами получают титул императора, прежде чем могут понять смысл их удачи. Но позже во многих случаях они показывали себя недостойными дара, который они получили, и они стали обвинять божества, утверждая, что они не имели никакого знания о будущем, что те не могли издавать здравомыслящие суждения, но что они поставляют свои товары вслепую, и что они указывают не на самые достойные книги, а на те, которые они выбирают. [149]

Кроме того, они живут на высоте положения, они дают в любом случае печать, чтобы культивировать добродетель для престижа унаследованного бремени и не намереваться не идти на бездарей. В твоем случае фортуна против всех ожиданий, имела силу проницательности, в виде только что изданного указа.

Результатом твоих достоинств стало то, что в качестве награды и благодарности, ты приобрел императорскую власть, без кровопролития и каких-либо интриг. В самом деле, в отличие от других, ни оружие, ни боевые действия или массовые убийства родителей или мошенничества, ни обман не помогли тебе занять такую высокую должность - катастрофическое царствование является прелюдией со смертельным исходом и типично для тех, кто считает пурпур предлогом для своей жадности. Тем не менее, на высоте твоих заслуг ты поступил правильно, создав хороший закон, и ты никогда раньше так не опровергал ожидания твоих избирателей, напротив, ты вышел даже далеко за эти пределы, превосходя их надежды.

7. Прибытие в этот момент моей речи, когда я подсчитываю обилие вопросов, с которыми мне приходится иметь дело, приводит меня, очевидно, в то же состояние, что и людей, которые имеют периферийное зрение океана: они, вращая глазами, видят только море вне поля зрения, но их зрение не имеет границ. Тем не менее, мы должны попытаться попробовать прямо сейчас: если они не стесняются снимать (вид), то мы должны говорить!

Если бы ты раньше получил скипетр, ты смог бы своевременно отбросить от твоей империи всех чужеземцев и варваров, и показать образы свободы действий: это те цели, на которые ты указал перстом и привел их к исполнению. Потому что ты знал о том, что восточная часть, самая богатая в империи, была обеспокоена наличием каких-то варваров на границах, наглых людей, высокомерных, в чьих глазах единственным доказательством силы была попытка захвата чужого имущества внезапными молниеносными вторжениями, при условии, что они овладевали всем, что они находили, включая сокрытое. Они никогда не были связаны ни с определенным местом, ни регионом или городом, но каждый нес с собой весь свой дом, постройку или какую-либо импровизированную хижину. Хорошо! Люди этого рода могли ли когда-либо прекратить свою дерзость? Города, преуспевающие и процветающие, и в процветающее время, были подвержены их опустошениям, и они были отныне в этих условиях без защитников и без союзников. Одни были завоеваны, другие находились в процессе разорения, третьи были эвакуированы. И то, что вызывало недуг, было больше, чем злоключения времени, страх перед будущим. [150]

Неясный тревожный шум как от общего землетрясения передавал новость за новостью, и одна была страшнее другой. В самом деле, услышав, что город был взят, (все понимали), что его процветание было подорвано, что женщины, обесчещенные силой, должны были (видеть) жестокость к детям, плохое обращение со стариками, угон молодежи, на долю девушек оставались небогатые браки, и их мужья больше не были гарантами их счастья, как они ранее надеялись, но (их уделом стало) насилие врага, варварского и отталкивающего даже по внешности. Это все, что осталось в их возможностях.

Тот, кто в то время не стал жертвой зла, был доволен простой удачей, но в настоящее время, все в согласии с тобой и возвеличивает тебя, о Государь! Некоторые из них, в той степени, или благодаря тебе лично, не потерпели никакого преступления; другие, так как они, в свою очередь, ждали, не должны были страдать в дальнейшем. Варвар, получив взбучку, которую он заслуживает, смиренный и униженный, подчиняется хозяевам, и это прекрасно, их тела защищены. Города свободны от всех трагедий; их древнейшие стены отремонтированы, но (ныне) мы впервые возводим и новые.

Города культивируют трезвость и дают варварам уроки неразрывным порядком. Повсюду размещены гарнизоны, чтобы защитить имущество, и новое поколение солдат, синоним силы и количества людей в полноте своей стремительности, смотрящих взором, полным дерзости и, перефразируя Гомера, «слуги Ареса» — солдаты — выгодно отличаются от предыдущих, слабых и пожилых, дрожащих перед опасностями и, как и мы, полных ужаса: именно они нужны для обеспечения безопасности.

Вещественные доказательства для нас заключаются в следующем: по всей территории он принимает одинаковые решения именем императора, и он достоин того, чтобы хорошо повиноваться ему для общего счастья. Вот почему этот «целый город», что называет тебя отцом, считает тебя заслуживающим доверия, единодушно поет свои дифирамбы и продолжает восхищаться тобой.

8. Но наша речь, всегда уважая логическую последовательность аргументов, страстно неслась до сих пор, имея нрав завихряющегося потока. Мы должны вернуться к исходной точке. Но если учесть, что империи было суждено процветание, то было бы целесообразно не только, чтобы она была очищена от иноземных элементов и освобождена от приобретенных опасностей, но и в случае, когда некая часть побеждена болезнью и гангреной, и вошла в несогласие с прочими, тогда ее нужно возвратить к согласию, чтобы наслаждаться гармонией, распространившейся по всему телу. Потому что вы знаете, что люди, [151] когда они находятся в согласии и живут в гармонии и солидарности, то раздувают страхи своих противников и более быстро выстраивают оборону против тех, кто хочет на них напасть. Те же, кто имеет внутренние раздоры, вынужден питать в своем собственном доме разорение, и не нужно никакого внешнего врага. Напротив, именно эти условия, которые они создают для своих соперников и противников, вы-глядят как идеальная возможность для безобразия внутреннего раздора. Так как теперь ситуация связана с прибытием, я объясню ее в двух словах, начиная с меню.

9. В Киликии люди жили в трудной борьбе (с природой), (это) народ солимов, что простирается от моря на континент. Эти последние, как если бы они были не в состоянии пользоваться их собственным благополучием, подняли голову, нагло явились в Римскую империю и, полные дерзости, понесли ответственность за собственные злоключения. Основной причиной, которая подстрекала и вдохновляла их не имеющую меры наглость, была природа страны, наделенная такой конфигурацией, которая делала любое завоевание затруднительным (потому что в этом месте цепь гор как бы встала на небо вершинами всех видов), а также хорошее знание местности ее жителями. С легким оружием они были в состоянии быстро двигаться и, как птицы, порхать над горами. Воодушевленные обстоятельствами, они тут стали вынашивать заговор против нас: они начали разорять и грабить сухопутные границы, начав со страшных проклятий, которые были эхом похвальбы их речей. Они имели к их чести в авангарде достойных императоров - но эти императоры не имели легитимности - вообще (их была) горстка; в общем, это и была вся их военная машина. Можно добавить, что они еще излучали надежду. Как и на театральной сцене, такой экспромт считался воплощением Агамемнона и Ахилла с весьма фальшивой внешностью, и они изображали характер друг друга, … эти нищие и бродяги. Но вот: следует вывод драмы, и декорации падают.

10. Эти люди, несомненно, вскоре узнали огромное суверенное человечество, которое они толкнули на справедливый гнев […], хотя, они не получили наказание, которого заслуживали. Но ты, о Господин, победил снова: в борьбе, когда они проявили высокомерие, и своей человечностью, после того, как их оставила удача. Это на самом деле показывает, каким образом добродетели дополняли друг друга. Те, кого ты победил в войне своим мужеством, своим стратегическим умом и разнообразием своих благодеяний в военных операциях, милосердием, идя по стопам своей сестры, лично щадя их. Торжество победы над врагами может быть приписано удаче, но добавление к первой заслуге второй, которая является прямым продолжением и усиливает [152] блеск военной победы, здесь составляет трофей уникальной добродетели. Ты не последовал примеру Филиппа Македонского, который, варварским способом, обогащенным греками и несчастиями, мошенничеством и обманом, уничтожил 32 города халкидян. Ты никогда не уничтожал врагов своих таким образом, что приходилось сомневаться в их предыдущем существовании. Далее я перехожу молчаливо к афинянам, образцу мудрости, так как они по нравам относятся к обитателям Мелоса и Сикиона. Но даже если у тебя были веские причины, чтобы обвинить виновного, ты не вел себя, о Господин, подобным об-разом, но как хороший семейный человек — именно с такими словами, что ты сам себе установил — ты счастлив, чтобы научить их принципам мудрости, ты доверился городу, который ты лично построил, а также плодородной почве, так что они сами в дальнейшем станут применять силу мудро и будут выступать в качестве защитников других народов. Эта честь приличествует императору, который превзошел все ожидания. Есть мнение, что имея ключ от царской мудрости, ты хорошо превосходишь свойства прославленного Александра, который, после победы над индами в бою, попросил совета у врага о том, как бы он хотел, чтобы к нему относились. Но после того, что он получил ответ: «Как к царю», Александр спросил его, не хотел бы он добавить что-нибудь к его совет, его собеседник ответил ему, что он вобрать в свои слова (всю) полноту добродетели. Стыдный, я думаю, урок получил Александр, но, вероятно, несмотря на это, проявил полный гуманизм. Но ты знаешь, что по своей природе хорошо, если ты носишь с собой собственных советников, и, потерпев поражение, враги узнавали значение благодарности и, я думаю, это несчастье выглядело как уникальный опыт, который хотел причинить вред человеку твоего качества.

11. И я так думаю, что если бы мне дано было только произнести эти слова, моя речь до сих пор имела бы удовлетворительный эффект, и без скромности могла бы воспользоваться словами, ранее произнесенными. А теперь моя речь следует императорской добродетели, считая, что было бы действительно ужасно и действительно последней каплей низости не сметь просто развивать те преимущества, которые наш господин, его реальными делами, не брезгует прекращать давать людям. Принимая во внимание, что есть «два обстоятельства в жизни» людей, «война и мир», то между ними, соответственно, он разделил свою добродетель, посвятив ее (полностью) каждому из двух, как если бы он знал лишь одно и не знал другого. Учитывая значение войны, я дал (об этом) более чем достаточно примеров; но и в мирное время [153] именно здесь — самый большой источник многих других добрых дел, я говорю о том, кто, прежде всего, привел к процветанию города.

Ибо, поскольку люди показали склонность хотеть властвовать, и с момента возникновения монархии и ее названия, каждый из тех, кто имеет власть, не в состоянии, так как они должны присутствовать вез-де среди своих подданных, поддерживать порядок в городах через местные магистраты; он действует как благодетель через них, это дает всем иллюзию его присутствия: на самом деле он по своей природе не может успеть везде, но он получает всё через свой ум. Это учреждение было первоначально хорошо продумано, но вырожденцы, злодеи встали во главе империи, которая, после сокращения общественной администрации открыла осознанную выгоду для частных интересов, которые, стремясь получить прибыль, развратились и превратили в свою противоположность принцип полезности. В самом деле, как и администраторы, чья деятельность относится скорее к торговле, эти люди практиковали продажу должностей, и стало допустимо участвовать в продаже городов, под ложным предлогом платы за должность, и более способные люди, отдавая и получая деньги, способны управлять хорошо. В результате, так как это происходило в городах, то цель, которая оправдывала их присутствие здесь, была реализована, те, кто был во главе народа, имели счастье, которое было основано на несчастье всех.

12. Но так как ты поддерживал нас своим разумом в налоговом бремени на города, мы замечаем, как ненасытная любовь к богатству, препятствующая пребыванию справедливости среди людей, не венчает успехом какие-либо доказательства для продления своего господства над всеми делами, несмотря ни на что, даже на избиения матерей. Это правда, что под его руководством отец предает своих детей, его жена мужа, и что люди берут в руки оружие друг против друга. Но так как ты сидишь в суде, то мера справедливости стоит перед нашими глаза-ми; с другой стороны, твоей, ты предоставляешь будущим судьям место справедливости, как если бы они присутствовали (там) с твоими глазами; и не тот несет кошелек с золотом, кто хочет получить твое одобрение, но тот, кто богат в добродетели и кто имеет возможность изменить к счастью человеческое состояние. Спартанец Лисандр напрасно питал амбициозные планы по той причине, что имел в прошлом известные успехи, то есть тяжелое испытание дел, которое разочаровало его в Спарте. Потому что, сделав некогда недостойный вы-бор в вопросах магистратов, народ греков стал насыщен убийствами и потрясениями, и решение одного стало причиной несчастья (многих) городов. [154]

13. Но после того, как я назвал одну или две вещи о щедрости в интересах общества и судьбы всех, я перехожу к щедрости, которая обращена к конкретным случаям. В самом деле, ты знаешь, - и этот человек имеет беспокойную душу - что одиозная дань как несчастье периодически вводилась в городах, и его охват был полным. Это был налог без законной мотивации, роковое название для тех, на кого он был наложен, который известен под общим именем «злато-сребр» (хрисаргир).

Все те, кто работал не по найму, не имел ежедневного минимума, и надеялся лишь на свои руки, чтобы выжить, заплатив (своим) потом и несчастьями; этот налог пал и на них, в дополнение к их судьбе. Крестьянин оплакивал свои посевы; его несчастье было в два раза больше, из-за физических страданий и скорби по поводу настоящего. Рыбак забросил свои сети в море, пожелав поделиться с другими хорошим уловом. Купец, после пережитой в море горькой участи штормов, с трудом достигнув суши, и, увидев город, даже не смог посмотреть на его, не думая о том, каких размеров это будет стоить. А что же мы говорим о других? Проститутки, чье состояние было (нажито) неизбежным позором, даже не могли спокойно наслаждаться своим несчастьем, но и они, торговавшие развратом, были лишены неправедных заработков. И, откровенно говоря, лишь общественные беды заполняли казну императора.

Ни один из предыдущих императоров, которые занимались благотворительностью, во-первых, не трогал его, а во-вторых, не был в состоянии устранить его без возмещения. Но они были удовлетворены своей доброй волей, которая заключалась лишь в том, что налог был поставлен под наблюдение. Тем не менее, когда речь зашла о принятии мер, они становились бессильными, как если бы им приходилось бы осуществлять что-то невозможное. Поэтому было необходимо обратить твое внимание на это положение, и определить твою долю решения наряду с другими, так что высокая добродетель не должна оставаться в тени, если не упустит неоценимые возможности пробиться к свету.

В результате, после отвержения идеи об этой прибыли как о неприличной, все удивлялись, что мы сдали в аренду бедствие, и ты развил свой проект, представил его и добился реализации. Но твоя доброта к нам не ограничивается этим; вместо этого, ты предотвратил зло в делах в будущем, чему могла быть предоставлена полная свобода действий. Все документы, связанные с этим налогом, были препоручены огню, одновременно с причинами его, из-за той же памяти о перенесенных страданиях, которая была сокращена до небытия. Для тебя это [155] был и глубоко личный указ - поручить пламени головы гидры, для того, чтобы избежать их нового отрастания: в этом ты подражал своему предку Гераклу.

14. ? с определенного времени Аристид наложил на греков налоги, к которым они не привыкли и в помыслах, а он совершил прекрасное большое дело, и заслужил прозвище «справедливый», единственное до сих пор прославившее его имя, постоянно его сопровождающее. Что же в этом есть для тебя? После освобождения своих подданных от тяжелых налогов, словно общественных Эринний, что заслуживает получить реформатор? И как сравнивать достоинства, за которые Аристид вызывал такое же восхищение, как и Писистрат, словно (качества) цыпленка? Последний создал лишь дань афинян, чтобы они воздавали должное десятой частью плодов земли, полученных когда-либо близ Гиметта. (Однажды Писистрат) увидел аттического старика, пахавшего скалистое поле и падавшего от усталости. Хотя это зрелище было естественно, оно поразило его, и (тиран) спросил старика, что он пожинает с этой бесплодной почвы, какие плоды? Человек, после того, как испустил долгий вздох, ответил: «боль», и «много боли, которая падает на десятину Писистрата». Он говорил такими словами, не зная, что тиран был очень близко. Его слова дошли прямо до сердца Писистрата. Так как он восхитился мужеством старика, он счел нужным предоставить ему вознаграждение в виде освобождения земли от уплаты налогов, а в память о его благородном действии эта полоса земли получила прозвище «освобожденной от налога». Но почему пришло мне в голову говорить о Писистрате, этом старике и этой несчастной земле в сравнении со свободой, которой пользуются все твои подданные? (Важно) именно то, что каждый ремесленник счастлив, несмотря на все трудности, и крестьянин поет о твоих деяниях, шагая по полям, успокоившись от своих проблем.

15. Ты даешь повод для дел, которые идут вслед за тобой — чудесных, чей характер превышает ожидания. Поскольку в прежние времена зрелища травли животных людьми еще были популярны в городах, по сути, они ставились в общественных местах, предоставляя в пищу диким зверям несчастных бедняков на глазах их же собратьев. И я не знаю, как человек мог развлекаться при виде человека, разорванного в клочья, чье тело не знало погребения в земле, но попадавшего в желудок животного, который оно заполняло.

16. Другое зрелище приняло совершенно противоположное направление: юные мальчики притворялись, что хотят изменить пол, став женщинами по внешнему виду. Они принимали нежные позы, пожимая руки, а не языком, и вызывали энтузиазм всех тех, кто [156] присутствовал на этом зрелище, настолько бесстыдном, что оно подстрекало к ярости и безумию мужчин, собиравшихся во фракции, разделенные ненавистью, и стоявшие друг против друга. Хорошо же! Эти зрелища и их сцены ты вырвал даже из мыслей, которые были отягощены грузом позора. Вот двойной случай, когда человеческая природа приобретает мудрость; для городов это было их спасением.

17. Но, чтобы не превысить предоставленное (мне) время, чтобы положить конец этим соображениям, я бы назвал в своей речи те моменты, которые я до сих пор не затрагивал. Ты не судишь достаточно, чтобы обеспечить свою доброту в рамках общих интересов, но движимый желанием быть прилежным благодетелем, ты обратил свой взор к людям, которые нуждались в помощи и (избавлении) от конкретных трудностей, от которых страдали города. Как только ты об этом узнал, ты увидел их нужды, и ты, рассмотрел, в зависимости от обстоятельств, что можно сделать для улучшения их условий, и они улучшились! Я оставляю в стороне большинство этих мер, слишком значительных в самом деле, даже если обстоятельства перевешивают необходимость, и, начав со священного предмета, я придам моему выступлению уместное начало.

18. Существует один священный город, принадлежащий к тем, что находятся на востоке, многонаселенный, который обрел свою известность благочестием и превосходит все остальные по причине божественных обрядов. Поэтому туда приходят индийцы, персы, финикийцы, племена скифов, знатные жители Греции, и всей Ионии, и можно было бы назвать его почти общим городом человеческого рода. Из-за нехватки воды, этот (город) обременяет как жителей, так и тех, кто прибывает со всех сторон, потому что их там может быть столько, сколько позволят капризы осадков, и за неимением иного жители соорудили хранилища воды, и, управляя своей потребностью такого рода, они едва держались в борьбе с этой проблемой. Но это слишком притесняло их (только) до твоего времени. Ты решил, что город заслужил должную честь, и что невыносимо, когда все человечество должно испытать трудности из-за этого одного города. Поднимая водоводы на воздух, и собирая в одном месте (воды), которые были изъяты из высокогорных областей, ты наметил прямой путь для потоков через земли и неровные, и шероховатые, с помощью этого ты подключил дальние источники. Через эти (трубопроводы) они [т.е. воды] отправляются в четкие, обильные потоки, которые по скорости их прохождения превосходят всякий вид, так что люди, прибывающие сюда праздновать, находятся в безопасности, и все с удовольствием проводят время здесь. [157]

19. Но вернемся к нам: одноименный Цезарю город (Кесария), чей порт в течение долгого времени был заброшен, подвергался воздействию различных угроз с моря, не в силах сохранить действующие признаки и характеристики порта, после того, как унаследовал от древней удачи только название. Этот город, как я сказал, ты не забыл во время нужды, когда он постоянно оплакивал грузовые суда, которые часто избегали (опасностей) моря, но затем терпели кораблекрушение в самой гавани. Тогда те, кто нуждался в товаре, сталкивались с более жалкими страданиями: они видели разоренными те активы, в использовании которых они нуждались, но чье видение не могло при-нести пользы никому. Но теперь, конечно, ты заново будешь основывать этот город, безопасность встретит корабли, и заполнит (их всем) необходимым.

20. Подобная катастрофа почти поразила также и город Александра. Маяк, на самом деле, чрезвычайно высокий, продукт древнего процветания, поднимающийся до концов гавани, рождал пламя, спасение для моряков, и утешение тех, кто прибывал из моря, возвещая им (приближение) города. С глазами, обращенными к нему, капитан направляет корпус и спасает судно, даже не зная окружающих опасностей. Видя это, моряки счастливы и аплодируют. Они указывают на один, другой (корабль), и обязуются заработать. Проще говоря, это дает радость и спасение тем, кто прибывает (в порт). Море, бурное в открытом месте, и успокоенное защитой тихое, становится все ближе и больше, подтачивает маяк, и вскоре излишние (волны) почти обрушивают его вниз. Но твоя забота предотвращает катастрофу: маяк окружили твердые барьеры волнореза, способные вести войну с непобедимым морем, а ты вернулся в город, передав его в распоряжение вечности.

21. И почему я вспоминаю, одни за другим, городские стены, порты, великолепие зданий, обилие средств, пожалованные пожертвования, чтобы обеспечить содержание? Почему вспоминаю стену, которая поднимается, более великая и широкая, чем вы можете себе представить, открывая высокий и могучий переход из одной части Фракии в ее другую часть? От моря до моря она простирается, ужесточая доступ варварам и отражая все вражеские нападения. Так что мелочью по сравнению с этим выглядит способность стены Фемистокла удерживать, благодаря своему размеру, даже две повозки одновременно, (так как) здесь они могли действовать на стене одновременно при встрече одной с другой. Действительно, я считаю, что если бы Гомер был жив и мог увидеть аналогичные работы, то он пренебрег бы гневом Ахилла и (даже) единственным кораблем в огне; здесь часто [158] ссылаются на Муз, так что свод его поэтической напыщенности не ниже достоинств твоих трудов.

22. Добавьте еще это: ты доброжелательно прислушиваешься к человеку, который обращается; каждый может говорить с тобой без страха на соответствующие темы, отметив, что высота твоей должности не влечет за собой какой-либо показной заносчивости. Нет ощущения, что ты ходил по дорогам тщеславия, как Павсаний Спартанский, обвиненный персами в мягкости. Ты, наоборот, с благожелательной душой и обращаешься к собеседникам со словами, и слушаешь их, сохраняя свой угрожающий внешний вид и амбициозны облик лишь к варварам и несправедливым людям. А для нас ты осуществляешь правосудие с мягкостью, ты правишь с умеренностью, соответствующей законам. Законным страхом, который ты инспирируешь, соглашения являются законными, твои подданные заключают целомудренные браки, их потомство является законным, и отцовство сына не делается предметом каких-либо подозрений.

23. Этот золотой век, что отмечался для нас на словах, был, наконец, воплощен в жизнь временем. Ты не ограничил законы, которые ты принимаешь для нас, лучшими принципами права, но своей жизнью, и ты подвел к объектам их тем живые и мудрые образцы. В самом деле, субъект всегда хотел скорректировать свое поведение под модели своих вождей. Как спутника по жизни и твоим планам ты выбрал одну женщину, чья судьба принесла тебе дар вместе с империей. Если другая женщина, имеющая репутацию красивой, вызывает много сплетен, ты полностью игнорировал это, как будто это была другая Елена. Ужасным кажется тебе осуществление власти над всеми подданными; а обеспечение удовольствий и порабощение удовольствиями кажутся тебе самым нелепым из всех видов рабства, не говоря уже об использовании власти в качестве средства освобождения от морали.

24. На данный момент я признаюсь, испытываю необычные ощущения. Из-за удовольствия, которое давали мне твои благородные поступки, я не могу сделать мое выступление соответствующим моим способностям, но моя речь может выйти мне боком, как если бы я говорил о твоих подвигах на аудиторию людей, которые не знают их. Тем не менее, даже для тебя всегда очень большое удовольствие слушать то, что послушная слава часто влечется за нашими желаниями. Это относится даже к тем, как говорят, любителям, которые, с течением времени знают предмет своей любви больше, чем что-либо другое: они красиво стремятся больше узнать его, но они, однако, не находят удовольствия в разговоре или же не слышат ничего, кроме того, что напоминает им об их предмете. К прославленным людям прошлого, о [159] которых я часто говорил, я, конечно, чувствую восхищение и, упоминая об этом, я ликую, и я всегда хотел, чтобы люди такого масштаба были весомо вознаграждены правителями, и наша жизнь не была бы лишена ценного вклада ценности людей. Но я считаю, что такие люди, как эти, известны только по одной причине, а другие - по другой, и когда один из них обладает каким-то одним качеством, он восхищается, как будто обладал всеми. Ты, напротив, обобщаешь в себе даже совокупности их достоинств и преодолеваешь недостатки каждого из них путем добавления одних атрибутов к другим, ты показал собой в одном человеке сопряженное изображение всех твоих предшественников.

25. К Киру персы чувствовали восхищение, и они называли его одновременно и благодетелем, и отцом. Не в моей власти ответить на вопрос, что до сих пор их определяет их мнение. Это из-за процветания они возложили (на Кира) титул царя и, вероятно, не из-за несправедливости, от которой пострадала Мидия, и страданий, на которые жаловался Астиаг, дед Кира по матери, который был вынужден провести старость в неволе, и — глубины оскорблений, которые ему при-шлось вытерпеть — праправнук называл его сыном его дочери и господином, что соответствовало действительности. Именно таким образом, несправедливой жаждой власти и домашними утратами, Кир получил власть — и плач был результатом работы мечей и сражений - за счет сокращения свободолюбивых народов наступило рабство и режим, который был властью чужеземцев, и это было типично для Азии. Ты, напротив, не в силу частной страсти, но в силу справедливого закона захватил державу, и ты нам представляешься тем же, что лишь Кир был для персов. И, даже в отличие от него, ты освободил нас от обычной дани. И теперь уникальная свобода, кажется, преобладает для всех: добровольное подчинение твоей личности и подчинение твоей благожелательной власти.

26. Спартанцы чтят Агесилая, и некоторые принимают особую гордость; я также как и они, питаю чувства любви и восхищения к тому факту, что среди древних царей Спарты, этот человек был один, в зависимости от обстоятельств, чтивший, в первую очередь, повиновение приказу. Тогда вплоть до победы и командование могло видеть в нем благородного человека, лаконской души, учителя, который может дать варварам уроки мудрости, и признать, что он был способен (выразить) нрав Эллады.

Он знал, как успокоить ту часть страны, которая была больна и мятежна, и его мудрый совет создал единство Спарты. Именно в этих пределах мы признаем гордость спартанцев, но не за этими пределами. [160] (Ныне) новый Агесилай явился, благодаря которому варвар, который вешает свой щит, пребывает в мире, и даже если это не нравится ему, он смиряется, а все магистраты, когда-то знавшие раздоры, теперь стали здравомыслящими людьми, и способные люди подчиняются законной власти. Поощрение друзей незаконным путем и слишком большие амбиции — вот причина, по которой Спарта узнала в первый раз огонь противника и потеряла при Левктрах цвет их юности. Все хорошо, что старый Агесилай сохранил при себе! Наши же условия далеки подобных.

27. Я слышал, как говорят, что Александр, сын Филиппа, имел поистине царский ум — из его рук золото текло его подданным, и он был хозяином удовольствия своего тела - но что он был высшей природы, я уже не думаю, как раньше, и я хотел идею мифического творения отдать другому. Но я на самом деле вижу, понимаю, что сбывается то, что вызывало мое восхищение, когда я слушал рассказы об этих историях. Это все, что я знаю о нем. Если это выглядело похоже на тебя, который присутствует перед нами во плоти, я убежден, что хотя он имел превосходство на всех уровнях, (всё же) хорошо, что сын Зевса и Филиппа был одурачен.

28. Это связано с тем, что ты перед нами, что ты оттеснил в тень всех остальных своим талантом. Результат этого — наши города, снова ставшие счастливыми, посвященные песням и общественным торжествам. Поскольку цвет мира расцветает при наших трудах, Арес и раздор бродят далеко от наших домов, море пересекается купцами без какой-либо опасности. И есть небольшие надежды, что земля будет возделываться, шлем, копье и меч превратятся в плуги и приветствия друзей, и что «женщины будут рожать сыновей, которые будут очень похожи на своих отцов».

29. Смена времен года упорядочена и хорошо приспособлена, и все, что происходит в соответствии с природой - на самом деле становится доброжелательным божеством, если (воздано) заслуженное на этом пути правоверное и благочестивое уважение — то города процветают и имеют разные причины для гордости, но все демонстрируют общие украшения, показывая (на сцене) образы, благодаря твоих щедротам, и мы с ними. Поэтому мы не собираем людей на зрелища, ибо ты слишком мудрый судья, который гнушается самого массового. В таких условиях, на самом деле, удовольствие от развлечения связано с определенным хамством, и ты можешь увидеть радость на пошлых развлечениях вульгарных масс. Мы же отказываемся от подобных удовольствий, но эти речи могут воздать почести твоим образам на ораторских состязаниях, а через них и самим Музам. [161]

30. Но какой надписью мы смогли бы почтить тебя? Как она смогла бы удовлетворить всем твоим достоинствам? Без сомнения, такими словами: «Город — своему благодетелю, благодаря которому превосходно поддерживается место города». Может, ты навсегда станешь правителем Римской империи, имея большее количество способных гражданских служащих, чьи города смогут увенчать венцами твои успехи, проводить посвящения и петь гимны тебе, изобилуя поэтами и риторами, повсеместно говорящими о тебе, чтобы превзойти себя ради твоих трофеев!

(пер. Н. Н. Болгова и А. М. Болговой)
Текст воспроизведен по изданию: Прокопий Газский. Панегирик императору Анастасию // Классическая и византийская традиция. 2016: Материалы IX международной конференции. Белгород. БелГУ. 2016

© текст - Болгов Н. Н., Болгова А. М. 2016
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
©
OCR - Рогожин А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© БелГУ. 2016