125. К епископу Елпидию 1.
Знаю, что редко писал к твоей честности, но не по доброй воле, а по необходимости я поступал так. Пора года, пустынность места, в котором мы заключены строже, чем в тюрьме, малочисленность приезжающих сюда, редкость при всем том встретить между ними людей, которым можно бы было довериться, наконец болезнь, жестоко мучившая нас и державшая всю зиму в постели, — все это по неволе заставляло вас молчать, но не в душе, а только на бумаге. Сочти, что ты получил от нас не столько, сколько мы успели переслать, но гораздо более писем. И ты найдешь, что это действительно так, если будешь считать не те только, на которые нами употреблены бумага и чернила, но и те, на которые мы хотели бы их употребить. В душе мы постоянно писали к тебе, всегда неразрывны с тобою, и ни дальность расстояния, ни давность времени, ни прискорбное положение обстоятельств, ничто не в состоянии ослабить в нас расположения к твоей честности. Всегда оно пребудет в нас неизменно, и хотя бы нас удалили в страну еще более пустынную, чем эта, мы и туда пошли бы, запечатлев в своем сердце и унося с собою вашего ревностного и горячего друга. Такова искренняя любовь: она не уступает ни времени, ни месту, ни дальности расстояния, ни горькому положению обстоятельств. Впрочем, ты знаешь это и сам, так как и сам умеешь любить искренно.
Комментарии
1. Из Кукуза в 404-м году.