Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

72. К СИМПЛИКИИ (38).

Убедительно просит ее прекратить свой иск, начатый при жизни св. Василия, о постановлении в Епископа одного из рабов Симпликии.

Хвалишь святого и общего нашего отца, эту опору веры, это правило истины и образец в Церкви, эту седину, исполненную благоразумия, этого мужа, превзошедшего меру и жизни человеческой и добродетелей, этого верного служителя и великого Архиерея, посредника между Богом и человеком, эту обитель Духа. [178] В сем поступаешь справедливо; потому что всякое слово ниже этой святой и блаженной души, если только не обманывают меня любовь, или и горесть, срастворенная с любовью. Но крайне удивило меня в тебе, что, хотя хвалишь, как святого, и доселе, сколько надлежало, чествуешь, однако же намереваешься разрушить его дело, как бы это было сделано кем-либо из неосвященных, таким человеком, который всего более достоин поругания, как живший и кончивший жизнь без предположенной цели. Ибо, если сопастыря его присвояешь себе, как собственного своего раба, и гонишься за этою мелочною выгодою; то сие весьма недостойно твоего великодушия. Не безрассудно ли, чествовать Бога приношением золота и серебра и избытками своего имения (в чем, может быть, более желания показать себя, нежели благочестия), а Церкви желать, чтобы она вовсе утратила иерея, и похищать у нее священнейшее из всех приношений? Если негодуешь на то, что сделали мы это самовластно, а не напомнили твоему благородству, и не дали времени твоей щедрости; то скажешь в этом несколько правды, и немощь твоя будет человеческая, по крайней мере человеческая. Но знай, что твое подаяние теперь важнее, нежели в тогдашнее время, поколику более щедрости — дозволить взять, нежели самой дать. Подавая сама, по-видимому, приносишь ты дар одному Богу, а дозволяя брать, приносишь и нам, Его служителям, удостоившимся носить на себе Его имя. Поэтому не гневайся на него и на меня. Он поступил, правда, самовластно, но не сделал никакой обиды, и мне удивительно ли было дойти до этого, понадеявшись на твою доброту, и вместе поверив общему голосу всей страны, какой [179] подавали иные или от усердия, или злонамеренно, — пусть будет это известно им самим, и пусть дадут в том отчет Богу: потому что не наше дело знать сие и входить в расположения каждого; — мне же легко ли было отказаться, и как бы я презрел столько слез, или сиротство страны, так долго остававшейся без попечения о ней, без Пастыря, не имевшей духовного управления? Но тебе больше всех известно, что давшие тогда согласие, а теперь отрекающиеся, поступают не благочестиво, и не благородно. Гораздо лучше было бы им тогда спорить, чем теперь льстить и разрушать собственное свое дело, боясь более людей, нежели Бога. И думаю, что они, по своей уклончивости, опять скажут, что переменили мысли, убоявшись тебя; и в этом гораздо более правды, потому что им необходимо как всегда быть поспешными, так хвататься за ложные и хитро придуманные оправдания. А если и по твоему мнению сказано это справедливо; но требуется уважение к хозяйственным расчетам (потому что слышу и это, хотя в письмах не выставляла ты сего на вид): то пусть требование сие будет сделано справедливо и человеколюбиво. Мы не укоряем за сие; потому что нам неприятно лишиться благорасположения владельцев. Что же остается еще? Прибегнут, может быть, к тому, что человек недостоин, и поэтому нападут на то, что он поставлен; потому что такая жалоба несколько благовиднее. Но мне отвечать на это просто и легко. Мы никого из обвиняемых в чем-либо не отставляем без исследования дела; хотя бы он был из числа близких друзей, или знатных по происхождению; потому что всего досточтимее Бог и закон. И этого не оставим без исследования. Но если кто [180] может обвинить в чем, то, когда угодно, при тебе и по общему твоему с нами рассуждению, а в противном случае, и в отсутствие твое, по произведении следствия, если окажется невинным, хотя и раб, будет оправдан; потому что у рабов и господ тот же отец и Бог, и правда определяется не по чинам. Если же будет уличен, тогда осудится собственным своим грехом. Таким образом и правило не будет нарушено, и отшедший от нас не понесет бесчестия; ибо меня, как человека, ничего не стоящего, не должно, может быть, и в виду иметь. И ты сама избежишь худого подозрения, будто бы, чуждаясь нас и здравой веры, завела это дело, поступая хитро, но неблагородно, и, будучи обвиняема в одном, сама нападаешь на другое. Советую не подвергать себя этому (что и несправедливо и неблагоприлично), и в уничижение наших законов не прибегать к законам мирским, не входить в спор с нами, но извинить, если что сделали в простоте, по свободе благодати, и согласиться лучше уступить над собою прекрасную победу, нежели худо победить противлением Духу.