Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

216. К ГЕНЕФЛИЮ ПРЕСВИТЕРУ (224).

Обличает козни Евстафия, который в письмо, укоризненное для св. Василия, внес еретические слова, не означив, чьи они, чтобы читающие принимали их за Василиевы; опровергает клевету, будто бы он в согласии с Аполлинарием, тем самым исповеданием веры, к которому прежде подписался Евстафий, теперь отступивший от веры, и давший Геласию другое исповедание веры, несогласное с прежним. (Письмо в 375 году).

Получил я письмо твоего благоговения и похвалил наименование, какое удачно дал ты написанной ими книге, назвав ее книгою отпускною. Не могу и понять, какое оправдание в сем пред [116] непогрешительным судилищем Христовым приготовили себе написавшие сию книгу, чтобы отступить от любви моей. Ибо выставляют на вид мою вину, сильно нападают на меня, рассказывают, что им угодно, а не что было на самом деле; сами притворяются весьма смиренными, а мне приписывают надменную гордость, будто бы не принял я посланных ими; и все это, или безопаснее сказать, большая часть из этого — ложь; все это написано так, как будто бы хотят они уверить только людей, а не правду говорить пред Богом, и стараются угодить людям, а не Богу, пред Которым всего предпочтительнее истина. Сверх того, в написанное против меня сочинение вставили еретические выражения, скрыв имя нечестивого сочинителя, чтобы многие, по простоте своей, читая перед этим жалобу на меня, и присовокупленное почли моими же словами; потому что хитрыми моими клеветниками умолчано имя отца сих лукавых учений, а чрез то людям простодушным оставлен случай к подозрению, будто бы это и выдумано и написано мною. Посему прошу вас, которые знаете это, и сами не смущайтесь, и успокойте волнение колеблющихся, хотя и известно мне, что с трудом будет принято мое оправдание; потому что злые хулы на меня распространены лицами, достойными вероятия.

Итак в рассуждении того, что распространяемое под моим именем не мое, думаю, что, хотя гнев на нас и весьма омрачает их рассудок, делая их неспособными видеть полезное, однако же, если сам ты спросишь их, конечно, не дойдут до такого ожесточения, чтобы осмелились собственными устами вымолвить ложь, и сказать, что это — мое сочинение. А если не мое, почему же осуждают меня за чужое? Но скажут, что я сообщник [117] Аполлинариев, и сам держусь таковых превратных учений. Пусть потребуют у них на сие доказательств. Если умеют они проникать в сердце человеческое, пусть сознаются в этом, и вы узнаете справедливость их во всем. А если уличают меня в общении тем, что видимо и всем известно, то пусть покажут или канонические письма, мною к нему, или им ко мне писанные, или сношения со мною клириков, или что когда-нибудь принял я кого из них в общение молитвы.

Если же выставляют письмо, которое писано к нему уже двадцать пять лет тому назад, писано мирянином к мирянину, и притом не то, которое мною было написано, но в списке, Бог знает, кем сделанном: то из этого самого узнайте несправедливость; потому что никто во время епископства не обвиняется, если, будучи мирянином, по неучастию в деле, написал что неосмотрительно, и притом не о вере, но простое письмо, заключающее в себе дружеское приветствие. Может быть, окажется, что и они писали и к язычникам, и к Иудеям; и это не ставится им в вину. Ибо до сего дня никто не был судим за дело, подобное тому, за какое обвиняют меня оцеждающии комары (Матф. 23, 24).

Итак, что не писал я сего, не был в согласии с ними, но даже предаю проклятию тех, которые держатся сего лукавого мудрования, то есть, сливают Ипостаси, в чем возобновляется нечестивейшая ересь Савеллиева, это известно Сердцеведцу Богу, известно и всему братству, изведавшему на опыте мое смирение. Да и они сами, так сильно обвиняющие меня ныне, пусть испытают собственную совесть, и узнают, что с детства далек я был от подобных учений.

А какой же мой образ мыслей? Если кто [118] доискивается сего, узнает из самого письма, под которым есть собственноручная их подпись, и ее-то желая уничтожить, скрывают они перемену свою в своей клевете на меня. Ибо не признаются, что раскаиваются в подписи своей к предложенной мною книге, но на меня взводят обвинение в нечестии, почитая никому неизвестным, что отделение от меня есть только предлог, в действительности же отпали они от веры, которую, неоднократно при многих исповедовав письменно, напоследок приняли и подписали в том виде, как мною предложена, что всякий может прочесть и узнать истину от самого этого писания. Намерение их сделается известным, если кто прочтет исповедание веры, которое дали они Геласию, после подписи, данной мне, и заметить, какое различие между тем и другим исповеданием. А если так легко переходят они от одного образа мыслей к другому противному; то пусть не чужие отыскивают сучки, но вынут бревно из собственного своего глаза.

Но полнее оправдываю себя во всем и показываю дело в другом письме, которое удостоверит требующих большего. А вы в настоящее время, получив это мое письмо, отложите всякую печаль, утвердите любовь свою ко мне, по которой сильно желаю единения с вами. Мне причинит величайшую скорбь и неутолимую болезнь сердцу, если клеветы на меня столько превозмогут над вами, что охладят любовь, и сделают нас чуждыми друг другу. Будьте здоровы!