ИЗВЕСТИЯ ВРЕМЕН

АХБАР АЗ-ЗАМАН

Гадание по огню в сакральной практике хазарского кагана

В 1918 г. известный востоковед К. А. Иностранцев в сборнике Музея антропологии и этнографии опубликовал заметку, посвященную верованиям древних тюрков. К. А. Иностранцев полагал, что в опубликованном им фрагменте из сочинения неизвестного арабского автора речь идет о ритуальной практике тюрков. Вот как он оценивает содержание известия арабского анонима: «Как в ложно приписываемой ал-Масуди “Книге о чудесах земли", так и в космографии Ахмеда ибн Хамдана ибн Шабиба ал-Харрани мы имеем интересное известие о гадании по пламени у древних тюрок, заслуживающее быть отмеченным вследствие относительной малоизвестности источников» [Иностранцев, 1918, с. 152-154].

С тех пор в исследовательской литературе утвердилось мнение, что космографический рассказ о гадании по цвету пламени действительно связан с верованиями древних тюрков [Дмитриев, 2002, с. 73-76]. Насколько обоснованно такое мнение? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вновь обратиться к арабскому известию и попытаться объяснить содержание этого в высшей степени загадочного сюжета.

В сочинении анонимного автора «Ахбар аз-заман» («Известия времен»), в других вариантах именуемого «Мухтасар ал-аджаиб» («Сокращенное изложение диковинок»), описываются народы Европы. Хазарам посвящен отдельный рассказ. Если верить этому сообщению, правитель хазар ежегодно участвует в таинственном ритуале: по цвету пылающего огня он предугадывает будущее. Потенциальное поле значений таково: каждому из пяти цветов пламени соответствует один из пяти прогнозов, касающихся судьбы хазарского царства. Иными словами, в ежегодном ритуале выявляется один из пяти возможных сценариев ближайшего будущего. [367]

Прогноз касается трех жизненно важных аспектов: дожди или засуха определяют материальное благополучие народа; безопасность внешних границ или война связаны с социальной устойчивостью общества; отдельная угроза — эпидемии; и наконец, смерть правителя, как правило насильственная, рассматривается как сигнал урегулировать отношения с высшими силами. Как уже сказано, во время гадания огонь может принять один из пяти цветов. И в этом, собственно, заключена загадка. Если красный или желтый цвет огня можно себе представить, то черный, белый и зеленый огонь скорее метафора, чем реальное явление.

Интересующий нас сюжет выглядит так:


«Рассказ о царстве ат-Турк.

Что касается ат-Турк, то они происходят из рода Йафета, сына Нуха, да будет мир над ним, и их виды многочисленны, и они владеют городами и крепостями, и среди них есть народ, живущий на вершинах гор и в степи в войлочных палатках, и нет у них другого занятия, кроме охоты, и тот, который не желает охотиться, убивает свою лошадь, берет ее кровь и жарит ее, и они едят ястребов, воронов и других птиц. У них нет религии, и среди них есть такие, кто обратился в иудейство. Самый старший их царь — хакан, он имеет трон из золота и золотую корону, и его пояс также сделан из золота, и их одежда из шелка, и говорят, что величайший их владыка почти не является перед ними, и если он предстает перед ними, никто не стоит перед ним, и они отличаются коварством, злобой, силой и храбростью. Для царя у них наступает день, когда разводят огромный огонь. Он идет к нему и стоит возле него, и смотрит на него, и разговаривает, издавая рычание, и поднимается огромный огонь. Если он зеленого цвета — будет дождь и плодородие, и если он белого цвета — то засуха, и если он красного цвета — будет кровопролитие, если он желтого цвета — то болезни и чума, а если он черного цвета — это указывает на смерть царя или его далекое путешествие, и если бывает это — царь спешит отправиться в путешествие, чтобы возвратиться (живым?)» [Крюков, 1983, с. 206-207].


Возникает как минимум два вопроса: первый — существовал ли такой ритуал в действительности; второй — почему прогноз будущего связан с пятью цветами? Вопросы должны ставиться именно так. Царь выступает в роли посредника между социумом и высшими силами, поэтому именно ему открывается будущее. Речь идет о диалоге царя с Богом. [368]

Гадание с помощью огня — одна из культурных универсалий. Вопрошающий получает ответ-прогноз по ряду внешних признаков: интенсивности пламени, треску, вспышкам слева или справа, но не по цвету пламени. Вот один из примеров. Арабский писатель, теолог и полемист ал-Джахиз (776-869) излагает фрагменты из сасанидской книги «Айн-наме», где говорится о гаданиях персов по огню: «Признаки в огнях. Когда с треском пылает огонь очага направо от сидящего, это указывает на дуновение ветров и пыль. Если [это] бывает налево от сидящего, это указывает на дождь и снег, которые скоро выпадут. Если огонь кружится кругом очага, это указывает на смуту и спор в [этом] месте. Если он кружится кругом сидящего или перед ним, это указывает на грядущую победу и приближающееся веселье, на еду, питье, свадьбу. Если кружится огонь перед очагом, это указывает на отдаление хозяина дома от достояния его. Если кружится он за очагом, это указывает на болезнь, которая постигнет обитателей этого дома» [Иностранцев, 1907, с. 35].

Такого рода исторических примеров множество, тогда как указание на то, что пламя способно принять один из пяти цветов, единственное в своем роде. По крайней мере мне не известны тексты, рисующие сходное явление. Описанные в этнографической литературе гадания тюрков по цвету пламени [Паллас, 1773, с. 577; Левшин, 1832, с. 61; Вамбери, 1868, с. 276] к нашему сюжету никакого отношения не имеют.

То же относится к сведениям Ч. Ч. Валиханова: «Ильты гадают обыкновенно по цвету пламени, бросая в огонь жир: если горит светло — значит предзнаменование хорошее, темно и красно — нехорошо. При этом джин требует какой-нибудь эксцентричности от бакши. Она все время пьет воду — ведро, или употребляет целый рог табаку» [Валиханов, 1961, с. 118].

Вернемся к теме сакральной практики хазарского кагана. Гадал ли каган по огню? Скорее да, чем нет. Ничего необычного в практике гадания по огню нет. Сомнения возникают, когда речь заходит о пяти цветах пламени. Скорее всего, мы имеем следующую ситуацию. Арабские авторы знали об особом статусе хазарского кагана. Возможно, они знали и о том, что он гадает по огню. Однако как именно совершалось это гадание, для арабов было тайной за семью печатями. И сама фигура кагана, и государственные ритуалы были закрытой для посторонних глаз сферой. Как в таком случае быть с подробным описанием ритуала гадания в книге арабского анонима?

Мне кажется, что отсутствие какой-либо информации аноним восполнил литературным вымыслом. Однако вымысел не был произвольным. [369]

Аноним воспользовался известным античным сюжетом о гадании иерусалимского первосвященника. Неожиданное на первый взгляд обращение к древнему сюжету мотивировалось тем обстоятельством, что в обоих случаях речь шла об иудейском царстве и сакральной практике высшего лица этого царства. Тот факт, что иерусалимский первосвященник гадал по цвету драгоценных камней, а не по огню, особого значения не имеет. Важно, что камень адамант был способен пылать различными цветами и тем самым предсказывать будущее. Подчеркну еще раз, в этой ситуации предмет (огонь, камень) вторичен, решающее значение имеет совпадение исторической интриги или, более формально, сюжетной конструкции.

Для того чтобы иметь возможность сравнить сюжет о гадании по цвету пламени с параллельными текстами, выделим в нем элементы, определяющие структуру повествования. Таких элементов, или сюжетных единиц, три: царь, вопрошающий божество о будущем; огонь, являющий волю божества; интерпретация или прогноз будущего по цвету огня. Наша задача — найти параллельный текст, включающий эти же элементы. Поскольку у анонима речь идет о хазарском кагане, исповедующем иудейскую религию, то это обстоятельство позволяет резко сузить ареал поисков. На мой взгляд, за образом кагана, совершающего ежегодные гадания, стоит фигура иерусалимского первосвященника, вопрошающего волю Бога.

Начнем с анализа первого элемента нашего сюжета. Главное действующее лицо хазарского ритуала — священный царь. Один из пяти вариантов будущих событий, демонстрируемый черным цветом огня, непосредственно связан с судьбой кагана, поскольку указывает на его смерть или далекое путешествие, что является синонимом смерти. В политической практике хазар предусматривалась возможность такого сценария. Речь идет о насильственной смерти кагана в случае природных бедствий или военного поражения. Остановимся на этом пункте подробнее, поскольку остальные четыре прогноза (плодородие, засуха, чума и война) не имеют этнической или иной привязки.

В ранний период у хазар, как известно, священные и мирские функции правителя были разделены между царем и хаканом [Григорьев, 1876; Петрухин, 2001]. Царь держал в своих руках все нити управления, а хакан выступал как священная фигура. Приведем несколько примеров, иллюстрирующих особый статус хакана.

Наиболее осведомленным в хазарских делах был арабский дипломат Ахмед ибн Фадлан. Вот что он пишет о двоевластии у хазар: «Что же касается царя хазар, титул которого хакан, то, право же, он не [370] показывается иначе как [раз] в каждые четыре месяца, [появляясь] в [почетном] отдалении. Его называют “большой хакан", а его заместителя называют “хакан-бех". Это тот, который предводительствует войсками и командует ими, управляет делами государства, руководит им, появляется [перед народом], совершает походы, и ему изъявляют покорность находящиеся поблизости от него цари. И он входит каждый день к наибольшему хакану смиренно, проявляя униженность и спокойствие. <...> Когда этот большой царь выезжает верхом, то едут [также] все войска по случаю его выезда, причем между ним и частями кортежа миля [расстояния], и ни один из его подданных не видит его иначе как павши ниц на свое лицо, поклоняясь ему, и не поднимает своей головы, пока он не проследует мимо него. Продолжительность [правления] их царя — сорок лет. Если он переживет их [хотя бы] на один день, то подданные и его приближенные уволят его или убьют и скажут: “У этого ум уже уменьшился, и его суждение [стало] путаным"» [Ковалевский, 1956, с. 146-147].

Следующий наш источник — книга ал-Масуди «Золотые копи и россыпи самоцветов» (950 г.). «Ал-Масуди говорит: в том, что мы сообщили, мы, собственно, имели в виду не царя хазар, а хакана. В действительности в хазарском государстве имеется хакан и существует правило, чтобы он находился в руках другого царя и в его дворце. Хакан пребывает внутри замка и не может ни выезжать, ни появляться перед придворными и народом, ни покидать свое жилище, где вместе с ним живет его семья. От него не исходят ни приказы, ни запрещения, и он не принимает решений в государственных делах. Однако царь не управлял бы Хазарским царством должным образом, если бы хакан не был при нем в столице и бок о бок с ним в замке. Когда Хазарское царство постигнет голод или другое какое-нибудь бедствие, или когда против него обернется война с другим народом, или какое-нибудь несчастье неожиданно обрушится на страну, знатные люди и простой народ идут толпой к царю и говорят: “Мы рассмотрели приметы этого хакана и дней его, и мы считаем их зловещими. Так убей же его или передай нам, чтобы мы его убили". Иногда он выдает им хакана, и они убивают его; иногда он убивает его сам; а иногда он жалеет и защищает его, в том случае если он не совершал никакого преступления, за которое он заслуживал бы [наказания], и не был повинен ни в каком грехе. Я не знаю, древен ли такой порядок или нов, но раз должность этого хакана принадлежит членам некой определенной семьи из их знати, я полагаю, что власть находилась у этой семьи издавна, но один Господь бог всеведущ» [Минорский, 1963, с. 195].[371]

В картине, рисуемой ал-Масуди, голод и бедствие, война или иное несчастье, постигшее хазар, вполне сопоставимы с засухой, войной и эпидемией в ритуале гадания кагана по цвету огня. Поскольку у ал-Масуди говорится только о бедствиях, то судьба хакана имеет единственный и предрешенный финал — это ритуальная смерть. Можно полагать, что в случае благоденствия никто не требовал смерти кагана.

Существенное отличие сравниваемых сообщений заключается в том, что у ал-Масуди описана ситуация бедствия уже произошедшего, тогда как в ритуале гадания выясняется весь спектр возможных сценариев; в их число входит и потенциальная угроза бедствий.

Неизбежность ритуальной смерти кагана в случае неожиданных несчастий, затрагивающих судьбу всего царства, находит полное соответствие в прогнозе, когда пламя при гадании вспыхивает черным цветом. Это может означать, что аноним располагал надежными сведениями о статусе кагана и умело использовал их, конструируя сюжет о гадании.

Если доверять сведениям ал-Масуди, то каганов хазарам приходилось менять часто.

Следующее сообщение принадлежит Ибн Хаукалю, арабскому путешественнику и географу, автору «Книги путей и стран» (ок. 977 г.). Здесь говорится, что каганов рекрутировали из известных семей, не имевших владений и богатств. Следовательно, семьи не имели возможности воспрепятствовать «законному» убийству каганов. Цитируемый ниже отрывок почти дословно повторяет текст ал-Истахри, написанный на 40 лет раньше.

«Хаканство является исключительною принадлежностью известных семей. У хакана власть среди хазар только номинальная, и его только величают, когда входят к нему. Приходят к нему только по необходимости. При входе к нему входящий падает перед ним ниц на землю, поклоняется ему и становится вдали, пока хакан не разрешит ему приблизиться. Когда постигает их тяжелое событие или война, то они выводят хакана, и не взглянет на него ни один из тюрков или других соседних с ними кяфиров (неверных) без того, чтобы не поклонился и не удалился. И никто не воюет с ним из-за великого почтения к нему. Когда он умрет и его похоронят, то не проедет ни один мимо могилы его без того, чтобы не спешиться перед нею и не поклониться праху его; и путник сядет верхом не прежде, чем скроется из виду его могила. <...> Я уже упоминал, что хаканство есть принадлежность известных семей, не имеющих владений и богатств, но иногда бывают среди них богатые. Когда достается кому-нибудь хаканство, то ему присягают [372], не обращая внимания на его имущественное положение. Мне сообщил человек, которому я доверяю, что он видел на одном из их рынков юношу, продававшего хлеб; и они говорили, что если хакан их погибнет, то никого нет более достойного хаканства, чем он, разве только что он мусульманин, а назначаются на хаканство только иудеи. У хазар трон под золотым навесом изготовляется только для хакана; шатры хакана, когда разобьют их в случае необходимости в дороге, выше шатров царя, а жилище его в городах выше царского жилища» [Караулов, 1908, с. 116-118].

Религиозная ситуация в Хазарии не была секретом для арабских географов. Вот, например, сведения ал-Истахри об обычаях и вероисповеданиях жителей Хазарии: «Царь их иудейского вероисповедания, и говорят, что свита его числом около 4000 человек. Хазары — мусульмане, христиане и иудеи, и среди них есть идолопоклонники. Самый малочисленный класс — иудеи, а самый большой — мусульмане и христиане, но все-таки царь и приближенные его — иудеи. Большую часть обычаев их составляют обычаи идолопоклонников, и они кланяются до земли друг другу для выражения почтения. А установления их, которыми они отличаются от других народов, основаны на древних обычаях и противоречат религиям мусульманской, иудейской и христианской» [Караулов, 1901, с. 43].

Перейдем к анализу второго и третьего элементов нашего сюжета — предмету, через который проявляется воля божества, и прогнозу будущего. Тот факт, что царь хазар был иудейского вероисповедания, позволяет привлечь для сопоставления с рассказом о гадании по цвету огня широко известный с античной эпохи сюжет о том, как иудейский первосвященник узнавал волю Бога по сверканию драгоценных камней, украшавших его одеяние.

По словам Иосифа Флавия, у первосвященника Иерусалимского храма было наплечное одеяние, и золота в нем было больше, чем остальных материалов. «Видом своим оно походило на панцирь и скреплялось двумя золотыми застежками, в которые были вправлены выдающиеся своей красотой и величиной сардониксы с вырезанными на них именами колен [еврейского] народа. С другой же стороны к нему четырьмя рядами прикреплялись двенадцать других камней по три в каждом ряду: сардоникс, топаз и смарагд в первом ряду; карбункул, яшма и сапфир — во втором; агат, аметист и лигирион — в третьем; оникс, берилл и хризолит — в четвертом. Здесь тоже на каждом камне было вырезано имя одного из колен» [Иосиф Флавий, 1996, V.5.7]. Впоследствии эти сведения вошли в «Хронику» Георгия Амартола, [373] созданную в 842 или 847 г. Церковно-славянский перевод этой хроники известен как «Временник Георгия Мниха».

В «Хронике» имеется легендарный рассказ о том, как Александр Македонский, захватив Тир, отправил послов к иудеям, прося помощи против персов. Они отказали ему в просьбе, опасаясь мести со стороны Дария, так как были под рукою его и имели договор не воевать с ним. Разгневавшись, Александр двинулся на Иудею. Первосвященник иудейский вышел навстречу Александру, облачившись в торжественные одеяния, чтобы удивить Александра и вызвать доверие. Одно из одеяний — наплечник — называлось ефод. В этой истории нас интересуют драгоценные камни, украшавшие одеяние, и их свойства.

«На обоих плечах его прикреплены были сардониксы в оправе из чистого золота и еще двенадцать драгоценных камней непостижимой для человека ценности и тоже в золотой оправе, четырьмя рядами с двух сторон расположенные, в каждом ряду по три камня. Удивительное богатство являли они взору. “В первом ряду были сардоникс, топаз и смарагд, во втором — карбункул, яспис и сапфир, в третьем — лигурион, аметист и агат, в четвертом — хризолит, оникс и берилл" (Исх. 28. 17-20). И на них на всех имена патриархов написаны, на каждом камне — имя старейшины рода. Был на том ефоде на груди четырехугольный кусок, пядь в высоту и пядь в ширину, теми же цветами, что и ефод, расцвеченный. Этот ефод по-еврейски фоэссин называется, что значит “словесное" или “явленное", потому что на нем Бог идущим на войну проявлял победу. Если камни на нем начинали сверкать особенно ярким блеском — войско не будет побеждено. Особенное же знамение давал камень адамант, потому что благодаря ему воины узнавали, что Бог придет к ним на помощь. В середине же его была звезда целиком золотая, с обеих сторон от нее смарагды, по шесть в каждом ряду, на которых были написаны (имена) двенадцати колен Израиля, а между двумя (рядами) смарагдов камень адамант. Так что, когда иерей хотел вопросить Бога, он привязывал [его на] наплечник посреди груди и подкладывал под него руки, расположив ладони как дощечки. Поэтому Саул, спеша начать войну, “сказал иерею: Сложи руки свои (1 Цар. 14.19) и возьми ефод (1 Цар. 14.18)". И потом, глядя на ефод, он задавал вопросы Богу, особенно внимательно следя за камнем адамантом, который менял окраску [в зависимости от Божьего изменения и перемены], являя людям будущее: если он черным становился — то смерть, если красным становился — то пролитие крови, если белым — являл перемену Бога. И к этому были буквы из чистой меди сделаны, для каждого знака еврейской азбуки, которые [374] иерей приносил [Господу] Богу, и, положив их на ефод, задавал вопросы. Знаки тотчас же поднимались Божьим движением, ясно показывая благосклонность или неблагосклонность Божию. Так, если вопрос и дело были по воле Божией, то поднимались только означающие, что Он хочет, чтобы так было. Если не по воле Его было, поднимались только знаменующие “нет". Так же и при других вопросах к Господу: знамения были ясными и отчетливыми, если (люди) полностью угодны Ему были. Если же Он гневался [на них], то ничего им не отвечал, ни через эти знаки, ни через Божье откровение, ни пророчеством» [Временник, 2000, с. 48-49].

Все три элемента, составляющие структуру арабского рассказа о гадании хазарского кагана по цвету огня, присутствуют в сказании о гадании иерусалимского первосвященника по блеску драгоценных камней. В обоих случаях главное действующее лицо имеет особый священный статус; только первосвященник и каган могут обращаться к Богу; ответ приходит в виде перемены цвета, причем цвет указывает на будущее развитие событий.

Кажется несомненным, что сказание о гадании иудейского первосвященника было использовано для литературного оформления каких-то неясных слухов о хазарском кагане как священном царе. И в целом рассказ анонима может рассматриваться как реакция арабских историков на известия о существовании на Волге иудейского государства, созданного хазарами.


Литература

Вамбери, 1868 — Вамбери А. Очерки Средней Азии. М., 1868.

Временник — Временник Георгия Монаха (Хроника Георгия Амартола) // Рус. текст, коммент., указ. В. А. Матвиенко, Л. И. Щеголева. М., 2000.

Григорьев, 1876 — Григорьев В. В. О двойственности верховной власти у хазаров // Россия и Азия. Сб. исследований и статей по истории, этнографии и географии, написанных в разное время В. В. Григорьевым. СПб., 1876.

Дмитриев, 2002 — Дмитриев С. В. К вопросу о мантике в военной культуре народов евразийских степей // Altaica. Вып. VI. М., 2002.

Иностранцев, 1907 — Иностранцев К. А. Материалы из арабских источников для культурной истории сасанидской Персии. Приметы и поверья. СПб., 1907.

Иностранцев, 1918— Иностранцев К.А. Несколько слов о верованиях древних турок // Сб. Музея антропологии и этнографии. Т. V. Вып. 1. Пг., 1918.

Иосиф Флавий, 1996 — Иосиф Флавий. Иудейская война. Пер. М. Финкельберг и А. Вдовиченко. М.; Иерусалим, 1996.

Караулов, 1901 — Караулов Н. А. Сведения арабских географов IX и X вв. по Р. X. о Кавказе, Армении и Адербейджане // Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 29. Тифлис, 1901.

Караулов, 1908 — Караулов Н. А. Сведения арабских географов IX и X вв. по Р. X. о Кавказе, Армении и Адербейджане // Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 38. Тифлис, 1908.

Ковалевский, 1956 — Ковалевский А. Л. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Статьи, переводы и комментарии. Харьков, 1956.

Крюков, 1983 — Крюков В. Г. Сообщения анонимного автора «Ахбар аз-заман» («Мухтасар ал-аджаиб») о народах Европы // Древнейшие государства на территории СССР. 1981. М., 1983.

Левшин, 1832 — Левшин А. И. Описание киргис-казачьих или киргис-кайсацких орд и степей. Ч. III. СПб., 1832.

Минорский, 1963 — Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. М., 1963.

Паллас, 1773 — Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. Ч. I. СПб., 1773.

Петрухин, 2001 — Петрухин В. Я. К вопросу о сакральном статусе хазарского кагана: традиция и реальность // Славяне и их соседи. Вып. 10. Славяне и кочевой мир. М, 2001.

Текст воспроизведен по изданию: Гадание по огню в сакральной практике хазарского кагана // Тюркологический сборник, 2003-2004. М. Восточная литература. 2005

© текст - Юрченко А. Г. 2005
© сетевая версия - Тhietmar. 2019
©
OCR - Odegus. 2014
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Восточная литература. 2005