-

ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Французские дела.

Французское правительство поспешило воспользоваться состоявшимся 4-го ноября прошлого года соглашением с Германиею, чтобы устроить формальный протекторат над Марокко по образцу Туниса. В начале апреля (нов. стиля) опубликован и введен в действие договор, заключенный с мароккским султаном или шерифом Мулай-Гафидом и весьма сочувственно принятый французскою печатью. По рассказам и сообщениям газет, не только иностранные поселенцы, но и туземные мусульмане были очень довольны возвещенной переменой, обещающею стране прочный порядок и спокойствие.

В силу договора с шерифом, Марокко, как [411] самостоятельное государство, перестало существовать и фактически перешло под власть Франции. В Марокко предполагается ввести «реформы административные, судебные, школьные, экономические, финансовые и военные, какие будут найдены полезными французским правительством». С согласия султана, Франция приступает к военному занятию мароккской территории, в пределах необходимости, для поддержания порядка и обеспечения безопасности торговых сношений, и берет на себя организацию полиции на суше и в прибрежных водах. Представитель республики при султане, в звании генерального коммиссара-резидента, сосредоточивает в себе все правительственные полномочие в Марокко и является единственным обязательным посредником между султаном и иностранными уполномоченными в их взаимных отношениях; вместе с тем он разрешает все вопросы, касающиеся иностранцев в пределах Мароккской империи; ему же принадлежит право утверждать и обнародовать, от имени французского правительства, все декреты, изданные султаном. Представительство и защита интересов мароккских подданных за границей возлагаются на французских дипломатических и консульских агентов; султан не имеет права заключать какие бы то ни было акты международного характера без предварительного согласия Франции; он не может также устраивать прямо или косвенно какие-либо публичные или частные займы и давать какие-либо концессии в какой бы то ни было форме без разрешения французского правительства.

В этих договорных постановлениях настолько резко подчеркивается потеря мароккской независимости, что трудно было ожидать спокойного поведения туземцев при провозглашении нового порядка вещей. Французы были почему-то уверены, что местное мусульманское население, страдающее от постоянных беспорядков и от общего бесправия, должно испытывать удовольствие при мысли о переходе под власть просвещенной нации, способной доставить стране безопасность и спокойствие. Племенные и религиозные чувства туземцев редко принимаются в рассчет самоуверенными представителями европейской культуры; между тем в действительности, как наглядно доказывают общеизвестные и постоянно повторяющиеся факты, туземные мусульманские народности питают глубокую ненависть к культурным пришельцам и решительно отказываются променять свои самобытные варварские порядки на высокопросвещенные учреждения и нововведения иноземных предпринимателей. Вслед за публикациею договора о протекторате, в центре Марокко, Феце, вспыхнуло восстание, причем [412] погибло много французских солдат и офицеров; жестокие зверства совершались в течение нескольких дней, пока не явился на место действия французский военный отряд, который положил конец происходившим волнениям. Французское правительство назначило опытного военного администратора, генерала Лиотэя, на пост генерального резидента в Марокко, и это назначение вызывает в парижской прессе весьма оптимистические надежды на ход мароккских дел в ближайшем будущем. Но справиться с силою сопротивления местного мусульманства едва ли скоро удастся французам, и туземные борцы за национальную независимость не перестанут быть патриотами от того, что их пренебрежительно называют фанатиками.

Министерство Пуанкаре состоящее из таких первоклассных политических деятелей, как Бриан, Леон Буржуа, Делькассе и Мильеран, не оправдало еще тех ожиданий, которые высказывались при первых шагах нового кабинета. Только внешняя политика правительства отличается определенностью, последовательностью, настойчивостью и в то же время разумною осторожностью; в колониальных предприятиях и вопросах замечается уже односторонняя прямолинейность, соединенная с значительным риском; в области внутренних дел ни одна из предположенных социально-политических реформ не приблизилась к осуществлению.

Великая республиканская партия, начиная с умеренных буржуазных групп и кончая крайними левыми, до сих пор еще должна употреблять свои главные усилия на сохранение и защиту республики среди враждебных ей элементов, как внутренних, так и международных. Необходимость этой постоянной борьбы за республику приводит к тому, что лучшие и даровитейшие представители прогрессивного лагеря отвлекаются от широких социальных задач интересами и вопросами совершенно другого рода; между прочим, очень много делалось и делается для укрепления республиканских принципов в составе командующего персонала французской армии, которая так часто служила невольным орудием реакционных замыслов. Эти заботы о безопасности республиканского строя характеризуются такими оригинальными фактами, как замещение должности военного министра радикалом-социалистом Мильераном, или занятие поста морского министра республиканцем Делькассе; и надо сказать, что, по общему мнению компетентных лиц, эти штатские руководители армии и флота исполняют свои ответственные функции с гораздо большею пользою для страны, чем многие генералы и адмиралы, потерявшие на [413] службе способность творческой инициативы и вынужденные подчиняться рутине своего ведомства.

Один из вождей этой охранительной республиканской партии, президент французской палаты Анри Бриссон, стоявший два раза во главе французского правительства — в 1885 и 1898 годах — умер 14 (1-го) апреля, на 77-м году жизни. Носитель старых республиканских традиций, заслуженный ветеран борьбы за республиканскую идею, союзник Гамбетты и Жюля Ферри, суровый пуританин по убеждениям и характеру, Бриссон был живым воплощением боевого периода третьей республики. Он не блистал яркими талантами и не стремился к популярности, но пользовался общепризнанным и непоколебимым авторитетом во всех классах французского общества. Как образцовый председатель французского парламента, он умел быть безусловно корректным и справедливым по отношению к принципиальным противникам республики и заслужил безусловное уважение и доверие даже среди самых беспокойных деятелей монархических групп. Бриссон был в свое время и выдающимся журналистом, ближайшим сотрудником газеты «Temps» со времени ее основания в начале шестидесятых годов.

Текст воспроизведен по изданию: Иностранное обозрение // Вестник Европы, № 5. 1912