52. Донесение № 6. В. Р. Бахерахта министру иностранных дел Российской империи М. Н. Муравьеву с сообщением о вручении им верительных грамот султану Марокко и об обмене речами.

Марракеш. 10 марта 1899 г.

Милостивый государь
граф Михаил Николаевич

Сегодня утром в 8 часов, как было заранее условлено с великим визирем, за мною приехал «каид Рга» для сопровождения меня на аудиенцию к султану. Я поехал впереди сопровождающих меня лиц, окруженный пешим и конным конвоем, к дворцу и остановился на обширной, прилегающей к нему площади, где уже были собраны пешие войска без оружия.

Мы слезли с лошадей и недолго ждали прибытия султана. Сначала провели шесть кровных арабских жеребцов, прибежали телохранители, вооруженные саблями и палками, которые остановились и выстроились немного поодаль по обеим сторонам подъезжающего султана. В шести шагах от меня султан остановился. Он сидел на буланом жеребце, а за ним стоял человек, держащий над его головой большой красный зонт, признак власти в Магребе. По обеим сторонам у стремян стояли служители, вооруженные длинными полотенцами, которыми отгоняли мух, могущих беспокоить его величество. У правого плеча стоял всесильный великий визирь Бахмет. За ними стояли рядом главнейшие сановники махзена.

Когда султан остановился, я подошел и обратился к нему со следующей речью на русском языке: «Ваше величество, по повелению его императорского величества, императора и самодержца всероссийского, имею честь вручить вам грамоты, аккредитующие меня в качестве министра-резидента при вашем величестве.

Исполняя сие приказание, могу лишь повторить то, что при приезде моем в Танжер я сказал представителю вашему Сиди Мухаммеду Торресу, а именно что мое присутствие в Марокко есть явное доказательство дружелюбного расположения государя императора к вашему Шерифскому величеству. [216]

Я, следовательно, вправе надеяться, что вашему величеству угодно будет смотреть на меня, представителя могущественнейшей в мире державы, как на истинного друга и что представители верховного авторитета вашего величества будут со мною обращаться как с таковым во все время моего пребывания в подвластной вашему величеству стране».

После перевода моих слов драгоманом миссии я передал грамоты султану. Подержав их немного, он передал их великому визирю и затем начал негромким, дрожащим голосом свою речь, которая была у него записана на бумажке, на которую он изредка косился. По дословному переводу с арабского, переданному мне драгоманом, сказал он следующее:

«Слава Господу Богу,

Мы узнали, что его величество император России приказал вам вручить нам ваши верительные грамоты, и мы осведомлены об их содержании. Мы считаем их весьма благородными и свято соответствующими их высокому происхождению.

Мы признательны, о глубокочтимый император, вашему послу, министру России в нашем счастливом королевстве; мы радушно принимаем его и будем относиться к нему так же, как мы относимся к послам других великих держав .

Что касается главной цели этого посольства, то она состоит в том, чтобы упрочить дружественные связи между нашим шерифским величеством и вашим высокочтимым монархом: нам давно известны достойные похвалы и высокие чувства его императорского величества, и мы разделяем их, подтверждая вашему августейшему монарху искренние в отношении него выражения нашей преданной дружбы.

Что касается желания вашего превосходительства, о господин посол, быть принятым в качестве нашего друга, то мы вас принимаем как такового и проявим по отношению к вам все то доброжелательство, которого заслуживает посланец искреннего друга в нашем счастливом королевстве. И вы встретите со стороны нашего шерифского величества лишь подтверждение радости на путях, ведущих к сближению обеих наших сторон в интересах безопасности того и другого государства.

И пусть ваше превосходительство, господин посол, и ваша свита пользуются радушным приемом в нашем гостеприимном шерифстве».

Бахмет повторил эту речь драгоману, так как султан ее произнес недостаточно внятно, чтобы кто-либо из присутствующих мог ее расслышать. Затем я представил по одному сопровождающих меня лиц. Султан повернулся и уехал к себе. [217]

Впечатление, вынесенное мною из этого свидания, не в пользу повелителя Магреба. Это — тучный юноша восемнадцати лет, имеющий вид несравненно старший. Лицо его бесстрастно и невыразительно, без бороды и без усов, и поразительно напоминает лица римских кесарей упадка. Вместе с этим он застенчив и робок, и нетрудно поверить утвердившемуся слуху о полном его подчинении Бахмету и его ума.

Имею честь при сем представить на благосклонное усмотрение вашего сиятельства подлинный арабский текст речи султана, французский перевод коей впереди.

С глубочайшим почтением и таковой же преданностью имею честь быть

вашего сиятельства
покорнейшим слугою

/подпись/

АВПРИ, ф. Политический архив, оп 482, 1899. д. 1369. л. 24-27 об. Приложение: л. 28. Перевод с французского. Подлинник. Русский язык. Опубликовано: Советские архивы... с. 58-59.