33. Приложение к письму И. Я. Коростовца.

Из записки «Марокко и европейская дипломатия»

Лиссабон. 17 октября 1897 г.

Географическое положение Марокко — на перекрестке океанских путей и вблизи Гибралтарского пролива — достаточно объясняет возрастающее значение этого государства с точки зрения международной политики. Марокко, подобно Константинополю знаменит своим «вопросом», т.е. суммою фактов и причин, обусловливающих независимость страны, обладание проливом и господство в Северной Африке.

Собственно говоря, мароккский вопрос мог бы подобно многим таким же вопросам оставаться до поры до времени в стадии созревания. К несчастью для Магреба (арабское название Марокко), нетерпение некоторых держав, поощряемое анархиею и бессилием тамошнего правительства, угрожают ускорить развязку. Нужно ли прибавлять, что уверенность держав в том, что все они призваны решать судьбу Марокко, составляет главную опасность положения.

Из всех более или менее остроумных способов решения мароккского, или, как его принято называть, «западного» рекомендуемых политическими писателями и публицистами, самым справедливым, если и не самым рациональным, следует признать сохранение «status quo», то есть неприкосновенности страны и власти султана. Но и это решение, по мнению лиц, знакомых с мароккскими делами, применимо лишь под условием вступления Марокко на пути реформ — изменения принципов управления и открытия страны иностранцев без различия национальностей.

В настоящее время державы сознают, что «больной человек Запада» существует только благодаря их соперничеству. Они убеждены, что болезнь неизлечима и что открытие мароккского наследства — вопрос времени. Пока что каждая из них зорко наблюдает за действиями других, стараясь убедить махзен правительство), что именно она — его лучший и притом бескорыстный [177]

Русские интересы. Хотя Россия не имеет прямых интересов в империи шерифов (царствующая династия), тем не менее тамошние дела для нее далеко не безразличны. Разнообразные факторы, направляющие международную политику в разных частях света, создают подчас такие конъюнктуры, при которых наличность или отсутствие русского влияния хотя бы в Марокко может получить немаловажное значение. Ввиду сего нельзя не приветствовать намерения императорского правительства учредить дипломатический пост в Танжере.

Нашему будущему там представителю придется, за отсутствием специальных задач, занять наблюдательное положение, держась в орбите французской политики. Должно, однако, пожелать, чтобы следование в унисон с французскою дипломатиею не переходило известных границ. Слишком слабая самостоятельность может, во-первых, уронить престиж России в мнении махзена. а во-вторых, — повлиять дурно на наши отношения с Испанией, рассчитывающей, как я мог заключить из разговора с г. de Ojeda (Охеда – Н. П.), что русское влияние будет действовать умиряющим образом на честолюбивые якобы замыслы Франции относительно Марокко. Впрочем, роль представителя России, вероятно, не будет исключительно наблюдательною в Марокко есть русские подданные, а некоторые предметы нашей торговли могут там найти новые рынки.

Русскому представителю можно рекомендовать соблюдение особенной осторожности в вопросе о протекционных патентах. Весьма вероятно, что найдется немало арабов и евреев, которые захотят пользоваться правами русских «protеgе» (т. е. лиц, пользующихся покровительством Российской империи – Н. П.) Между тем дарование протекции ведет, как у видим ниже, к разнообразным злоупотреблениям и служит главным источником недоразумений и конфликтов с махзеном.

Делегат султана. Мароккский султан имеет три резиденции, или столицы, — Фец, Марракеш и Мекинец. Самая значительная из них – Фец, насчитывающий 150 тыс. жителей. Султан мало живет в своих столицах, проводя большую часть года в походах и в объездах. Двор, великий визрь и министры сопровождают монарха в его передвижениях. Упомянутые города плохо известны иностранцам, проживающие преимущественно в портах, где больше удобств и сравнительная безопасность.

Самый крупный торговый порт и вместе дипломатический центр – Танжер. Здесь находятся иностранные миссии и живет делегат султана, ведающий дипломатические дела ¹⁷. Власть и компетенция [178] делегата довольно ограниченны; он лишен всякой инициативы и служит лишь передаточною инстанциею между посланниками и живущим в Феце великим визирем. Все более или менее важные дела восходят на решение этого сановника.

Так как султан никогда не бывает в оскверненном европейцами Танжере, то посланники для представления верительных грамот или в случае возникновения серьезного вопроса принуждены бывают предпринимать путешествие в Фец. Караванный путь от Танжера до Феца берет от 8 до 10 дней. Такое путешествие стоит недешево, ибо кроме членов миссии в состав каравана входит многочисленный штат прислуги и стража. Иногда посланникам удастся получить аудиенцию у султана в Рабате (порт на Атлантическом океане), где он останавливается при периодических объездах империи.

Область и племя Тафилет. или Фидели, считаются колыбелью царствующей шерифской (святой) династии. Нынешний султан Мулей-Абдуль-Азиз, или, как его называют. Эмир-эль-мумения, т. е. повелитель правоверных, — сын султана Мулей-Хассана и 36-й потомок Али — дяди Магомета. Ведя происхождение от пророка, мароккские монархи в религиозно-политическом отношении считают себя самостоятельными халифами, независимыми от константинопольского падишаха.

Наследник престола назначается султаном из членов шерифской фамилии. Назначение это санкционируется провозглашением войска. Так, нынешний султан, несмотря на то что был младшим сыном и притом рожденным от иностранной рабыни (мать его — черкешанка Лалла Рекия) и, следовательно, не имел прав на престол, воцарился потому, что таково было желание его отца Мулей-Хассана ¹⁸.

О характере юного мароккского монарха имеется очень мало достоверных сведений. Хотя в Феце всегда живет несколько европейцев в качестве докторов и инструкторов, которые могли бы удовлетворить любопытство профанов, но лица эти соблюдают довольно понятную сдержанность. Интервью еще не проникло в обычаи Магреба, от туземцев же трудно что-либо узнать, ибо всякий разговор, о членах султанской семьи по местным понятиям считается неприличным ¹⁹.

Визирь нынешний — великий визирь Си-Хамед бен Мусса, или, как его называют, Бахмет, обязан своим возвышением энергичной помощи, оказанной султану при воцарении. Во время султана Мулей-Хассана он занимал придворную должность, великим же визир был Хадж-эль-Мати из рода Джамаи. Важные посты военного министра и командующего войсками были заняты его братьями. Эти лица, а также [179] Каид Бриша ²⁰. Эль-Бади и Сид-Мухаммед Торрес (делегат в Танжере) пользовались наибольшим влиянием при дворе.

Вскоре после вступления на престол Мулей-Абдуль-Азиза (в 1894 году) названный великий визирь и его партия были обвинены в хищениях и в заговоре против султана и они будто бы хотели возвести на престол дядю или брата молодого султана, — разжалованы и заточены, а имущество их конфисковано. Братья султана Мулей Омар и Мулеи-Мухаммед, заподозренные в честолюбивых замыслах, также подвергались опале и были заключены под стражу.

Удалив всех неугодных ему людей и заместив их своими креатурами. Бахмет занял первенствующее положение в махзене. По отзывам сведущих лиц. Бахмет — человек мало разборчивый в средствах, но довольно прямой, а в сношениях с иностранцами менее, чем его предшественник, склонен прибегать к разным восточным уловкам. В делах внутренних он действует с большою решительностью и суворостью, не давая повадки пашам и каидам. По последним известиям из Феца, заведование иностранными делами возложено на особого сановника, некоего Бени-Химана.

…Отношение к иностранцам. Перемена царствования почти не отразилась на отношении мароккского правительства к иностранцам Махзен по-прежнему опасается усиления иностранного влияния и всячески старается охранить замкнутость страны, ссылаясь на свое бессилие и на фанатизм населения. Вот почему в Танжере и в Феце одинаково туго поддаются на предложения иностранных предпринимателей и аферистов, добивающихся торговых и промышленных концессий или предлагающих, кто бракованные ружья, кто артиллерию или суда.

…Дипломатия махзена. Европейским представителям, имеющим дело с махзеном, почти всегда приходится считаться с пассивным обструкционизмом, мало поддающимся обычным дипломатическим приемам. Конечно, здесь, как и вообще на Востоке, многое зависит от личных качеств дипломата, от его такта, характера и умения себя поставить… Излишняя мягкость неуместна, ибо часто отождествляется со слабостью.

Категорическая решительность, как показал опыт некоторых европейских государств, редко достигает цели Махзен привык к военным демонстрациям и мало обращает на них внимания, зная, что ни одна держава не пойдет дабы не возбудить ревности других. Слишком крутое настояние или принудительное действие неудобны в том отношении, что могут поколебать авторитет махзена в глазах туземцев, а этого, конечно, никто не может желать. [180]

Перед коллективным представлением посланников махзен обыкновенно уступает. Несколько вопросов общего значения было решено благодаря единодушию дипломатического корпуса. Уменьшение невольничества, отмена публичных пыток и казней и т.п. достигнуты соединенными усилиями европейских представителей.

Внешняя торговля. В заключение позволю себе привести несколько данных о внешней торговле Марокко. Важнейшими портами по размерам торговли считаются Танжер, Могадор, Мазаган, Ларайш, Дар-эль-Байда (Касабланка), Сафи, Рабат и Тетуан. Общий оборот этих восьми портов достигает 3 1/2 миллионов ф. стерл., причем ввоз почти уравновешивается с вывозом. Самый крупный порт – Танжер, оборот коего равен 900 тыс. ф. стерл…

Участие в торговле Марокко главных европейских государств выражается следующим % отношением:

Ввоз в Марокко в 1895 году (в %):

Ввоз из Марокко в 1895 году (в %):

Главными предметами ввоза в Марокко служат бумажные, фабричные и мануфактурные изделия, чай и сахар. Из предметов экспорта назовем бобы и зерновые продукты, скот, яйца, кожи, шерсть, миндаль и воск. Скот и яйца вывозятся главным образом в Гибралтар и в испанские укрепления на мароккском берегу.

Хотя Марокко могло бы производить достаточно зерна не только для собственного потребления, но и для вывоза, оно ежегодно покупает значительное количество зерновых продуктов за границею. [181] Такие крупные центры, как Танжер и Тетуан, вполне зависят от ввоза иностранного зерна.

Россия не имеет непосредственных торговых сношений с Марокко. Из русских товаров сюда проникают керосин, пенька, канаты, деготь, смола и т. п. Мы могли бы сбывать здесь лес, который ныне привозится из Швеции и из Пензаколы (Флорида).

АВПРИ, ф. Политический архив, оп 482. 1897. д 2729. л 30-36, 40 об, 41, 42-43, 66-68. Подлинник. Русский язык.

Комментарии

17. «Делегат султана — Мохаммед-эль-Торрес. Другой делегат – Си Мохаммед эль-Бади — живет обыкновенно в Тетуане» (прим. автора).

18. «Законными наследниками были дядья султана и затем его старшие братья» (прим. автора).

19. «При мароккском дворе состоят французский и испанский врачи. Инструктором султанской пехоты считается англичанин Мак-Лин. Итальянские офицеры заведуют оружейною мастерскою в Феце. Немецкий инженер Ротенбург строит укрепления в Рабате. Все эти господа в сущности — негласные политические агенты» (прим. автора).

20. «Умерший в этом году» (прим. автора).