125. Донесение № 14 российского поверенного в делах в Танжере Е. В. Саблина министру иностранных дел Российской империи А. П. Извольскому с сообщением о защите им чести и достоинства работников консульства.

Танжер, 27 июня 1906 г.

Милостивый государь
Александр Петрович.

В дополнение к секретной телеграмме моей от 26 сего июня имею честь сообщить нижеследующие подробности.

Состоящий под русским покровительством садовник и конюх нашей миссии, служащий честно и самоотверженно нам в течении восьми лет, подвергся третьего дня позорному наказанию приказанию при-Танжерского губернатора (так в тексте оригинал следует читать «лжегубернагора — Н. П.) разбойника Райсули. [353]

Мухаммед Суисси имел семейное недоразумение с своим братом; последний, находясь под юрисдикцией Райсули, обратился к нему с жалобой на Суисси.

Райсули потребовал Суисси к ответу, приказав своему халифу (секретарю), творящему суд и расправу на Большом Соко (базар), почти в центре города, разобрать дело.

Узнав об этом, я тотчас же послал драгомана нашего к Сид Мухаммед Торресу с просьбой передать Райсули, чтобы он оставил нас в покое т. к. все служащие в русской миссии арабы, согласно Мадридской конвенции, пользуются российским покровительством и, следовательно, судить их дела могу лишь я один, а отнюдь не Райсули, которого я не знаю и не признаю. Жалобы же на состоящих под русским покровительством арабов я могу принять лишь через посредство Торреса, согласно практике

Торрес вполне согласился с моим заявлением.

Со времени этого разговора прошло четыре дня, как вдруг третьего дня, в 12 ч. дня, несколько солдат Райсули неожиданно напали на Суисси, повлекли его на Соко и по приказанию халифа нанесли ему 25 ударов плетьми. На протесты Суисси и на заявление его, что он на службе в русской миссии, халиф возразил ему «Тем больше основания наказать тебя; для меня не существует ни миссий, ни покровительств».

Узнав о вопиющем нарушении постановлений Мадридской конвенции, я тотчас же отправился к французскому посланнику, заменяющему находящегося в Феце г. Мальмузи в качестве старейшины, и изложил ему все дело.

Затем я немедля известил Торреса о моем намерении посетить его и был принят им тотчас же. Я рассказал ему в присутствии его потерпевшего обстоятельства дела. Я сказал ему, что я не знаю и не признаю Райсули. В деле этом я всю ответственность возлагаю на махзен и, в частности на Торреса, и требую, чтобы мне в присутствии потерпевшего были принесены извинения и дано уверение, что впредь подобное нарушение договоров не будет иметь место.

Торрес чувствовал себя очень сконфуженным; он выразил мне свое согласие и обещал тотчас же написать в Фец жалобу на бесчинство Райсули. [354]

Я имею основание думать, что махзен даст мне полное удовлетворение, тем более, что просимое мною удовлетворение весьма скромно. К сему у меня были многие причины. Во-первых, если потребовал большего, я рисковал бы его не получить. Поддержать же свои требования чем-либо более внушительным, чем энергичные выражения, я бы не мог. Кроме того неумеренностью требования своего удовлетворения я мог бы раздражить арабов. Сие могло бы создать серьезное положение, имея в виду существующую здесь ненависть к христианам, чего я во что бы то ни стало желал избежать, поддержав в то же время на должной высоте престиж европейского представителя вообще и российского в частности.

Все коллеги мои и во главе их сию минуту прибывший из Феца г. Мальмузи одобрили мое поведение, находя, что при настоящем положении вещей и при той анархии, которая здесь царит, я не мог сделать большего, не создав инцидента.

Позволяю себе надеяться, что и ваше превосходительство не найдете в поступках моих ничего, что бы могло не согласоваться с интересами нашего представительства в Марокко.

Согласно прецедентам я изложил обстоятельства всего дела в ноте, в копии у сего прилагаемой, старейшине дипломатического корпуса г. Мальмузи. Я счел своим долгом привлечь внимание почтенного итальянского посланника на необходимость ввиду царящей анархии поторопиться с организацией полиции.

Не будучи заинтересован близко в мароккских делах, оставаясь в стороне от соперничества держав на здешней почве, я, простой зритель, считал своим долгом лишь предупредить моих коллег.

Все мы, в полном смысле слова, страдаем от арабского нахальства и дерзости. Сегодня они посягнули на покровительствуемых нами своих же единоверцев; завтра они посягнут на нас самих. Еще немного, и существование здесь будет очень трудным. Как бы то ни было трудно проведение в жизнь реформ, нужно попытаться их провести. И чем скорей, тем лучше [355]

С глубоким уважением и совершенной преданностью имею честь быть,

милостивый государь,
вашего превосходительства
покорнейший слуга

/подпись/

АВПРИ, ф. Политический архив, оп. 482. 1906. д. 1387. л. 72-75 об. Подлинник. Русский язык.