ЕЛИСЕЕВ А

ВОРОНОВ Ю.

МАДАГАСКАР

Исторический и географический очерк. — Французская экспедиция 1895 года.

От ред. Помещая здесь статью о Мадагаскаре, мы считаем неизлишним привесть некоторые исторические данные о Мадагаскаре, который открыл еще в XIII в. Марко-Поло, но остров этот сделался известным европейцам только в 1505 году, чрез португальца Антоа-Гонзальва. Кроме того в «Русском Вестнике» был помещен прекрасный очерк (в 1892 г.) «Флибустьеры XVIII в.», там подробно было рассказано, как морские пираты, избрав своею резиденциею остров Мадагаскар и соседний островок Санта-Мария, вздумали обратиться за протекторатом к Швеции, но в то время, когда последняя оставила уже мысль о завладении Мадагаскаром, совершенно неожиданно союзницей их явилась Россия. Мысль завязать торговые сношения России с Индией, открыть торговый путь туда морем или сушею, как известно, постоянно занимала Петра Великого, но все попытки его в этом отношении были неудачны. Принятие острова Мадагаскара под покровительство России, несомненно, дало бы, хотя и временно, сильный толчек осуществлению этих надежд Петра, вот почему Царь, узнав о желании пиратов попасть под покровительство какой-либо из европейских держав, взялся за эту мысль и немедленно принял меры к осуществлению как своего плана, так и желания флибустьеров.

Мысль о флибустьерах и их желании сообщена была по всей вероятности Императору Петру вице-адмиралом Вильстером, служившим ранее у шведов. Одновременно с появлением Вильстера в России, на русскую службу поступил также еще один моряк швед — Наркрос, который год спустя вышел в отставку и уехал в Англию, откуда наш посланник, князь Долгоруков, доносил [201] в 1722 г. Петру I о появлении действительно там Наркроса и сообщал, что: «рассказывают, что Наркрос прибыл со специальною миссиею от русского правительства найти флибустьеров, которые искали протекции короля шведского, что ему поручено обещать им покровительство русского Императора, а в случае их согласия, местом их жительства будет назначен Архангельск и соседние с ним города, но, испуганное будто бы возможностию успеха России, шведское правительство звало вновь к себе на службу Наркроса».

Сообщая о всем этом, Долгоруков добавлял, что он виделся с Наркросом, и тот точно уехал в Швецию. Петр I, желая скорее осуществить свою мысль, энергически принялся за дело. 4 февраля 1723 г. был вызван из Ревеля находившийся там бывший начальник шведской экспедиции на остров Мадагаскар — командор Ульрих. Он немедленно отправился к Царю и прибыл в Петербург 9-го февраля; вскоре сюда же явился и Вильстер, а 19-го февраля происходил обед во дворце, на который были приглашены эти лица, и за обедом Ульрих подробно описывал Петру и герцогу Голштинскому о своей экспедиции с ее несчастным исходом и представил относящиеся ко всему этому документы. Петр поручил Вильстеру составить из них подробный экстракт и со своим мнением представить генерал-адмиралу Апраксину, что и было исполнено 10-го июня.

Рассматривая все бумаги Ульриха, Царь склонился устроить экспедицию на остров Мадагаскар, при чем однако советовал принять во внимание обстоятельства, сопровождавшие экспедицию шведского командора, чтобы избежать тех же несчастных последствий. Как бы то ни было, экспедиция была решена окончательно, но должна была сохраняться в строжайшей тайне; начальником ее был назначен Вильстер.

Начальник ревельской эскадры Фангоф получил 3-го ноября 1723 г. приказание вооружить и приготовить к дальнему плаванию два фрегата: «Амстердам-Галей» и «Кронделивде», выбрать для них лучших людей и сделать запас провизии на 7-8 месяцев, остальной провиант предполагалось добыть в пути — и уже 1-го декабря фрегаты стояли на рейде. Через две недели, 15-го декабря, фрегаты прибыли в Рогервик, куда явился и Вильстер, которого привез прокурор адмиралтейств-коллегии Козлов, под строжайшим инкогнито, и им же был помещен в квартире заведывавшего всеми работами полковника Маврина, в отдельной комнате, так что даже хозяин не знал, кто его был постоялец.

Во время этих приготовлений Вильстер получил документы и [202] инструкции, которых было две и обе помечены 9-м декабря 1723 г. Первою предписывалось ему идти не Английским каналом, чтобы не возбудить подозрения, а кругом Шотландии и Ирландии, «под видом торговых и вымпела поднимать только по необходимости», адмиральский же флаг поднять лишь по приходе на место назначения. По приезде на остров Мадагаскар приказывалось, объяви о себе «владетельному королю», представить ему верительную грамоту и исполнить возложенное на эскадру поручение. «А потом всяким образом тщитесь, говорилось в инструкции, дабы оного короля склонить к езде в Россию». Второю инструкциею велено было Вильстеру идти в Ост-Индию, в Бенгал, явиться «к великому моголу» и склонить его на торговлю с Россиею. К сожалению, грамота в индийскому моголу — не сохранилась. Петр Великий, поручая все это дело, на свой юный флот возлагал слишком большие надежды, а Апраксин, Фангоф и Вильстер, зная вспыльчивость Царя, решились идти на авось, так как употреблявшийся в то время песочный балласт занял так много места на фрегатах, что в остальном пространстве нельзя было поместить нужного количества воды и провизии. Даже самые бочки с водою и пивом были в таком ограниченном числе, что их не хватило бы на 10 недель, а не 7-8 месяцев, как было приказано. Время стояло холодное, а необходимой теплой одежды для команды не было, так что в виду спешности требования все было снаряжено и отправлено кое-как, «в конфузии». Наконец 22 декабря суда вышли из гавани, но, достигнув открытого моря, на адмиральском фрегате «Амстердам-Галей» открылась такая страшная течь, что при работе всех помп едва-едва успели вернуться в Ревель. По осмотре «Амстердама» решили его килевать, но когда приступили к этой работе, он так сильно накренился, что черпнул воды открытыми портами с вырубленым «порт балластом», что затонул, причем погибло 16-ть человек матросов, не успевших выбежать на верх.

Еще до этого случая Апраксин предлагал Вильстеру взять другие суда, но дело это не состоялось в виду того, что необходимо было обшивать подводную часть этих судов досками с коровьей шерстью, что тогда считалось лучшим предохранительным средством от морских червей южных стран. Когда видно стало, что «Амстердам» потребует еще большей переделки, решились прибегнуть к указанным судам. К несчастию, коровьих кож с шерстью в ревельском порте не нашлось, а пока шла [203] переписка о их доставке, в феврале 1724 г. пришло приказание: отменить экспедицию до «другого благоприятного времени».

Рассказав о русской экспедиции на Мадагаскар, необходимо описать и французскую экспедицию на этот же остров, совершенную в 1829 году.

Франция, еще со времени Людовика XIV, пыталась завести поселения на острове Мадагаскаре, которые для нее имели важное значение по причине близости островов Бурбона и Маврикие, но все эти предприятия не имели успеха, отчасти по неспособности тех лиц, которым вверялось начальство экспедиций, отчасти также по недостаточности отпускавшихся на то средств. В 1821 г. снова было заведено маленькое поселение на острове Санта-Мария, но большая часть тамошнего гарнизона сделалась жертвою нездорового климата; так как тропический жар, по берегам, с миазмами, производит желчную лихорадку, которая страшно свирепствует и на Мадагаскаре, почему остров этот носит название также европейского кладбища. В 1829 г. французский морской министр, граф Гид-де-Нёвиль, приказал завести переговоры с королевою племени говасов и овасов. Это племя, выйдя из Анконы, высокой равнины в центре острова, соединило в 1813 году все прочие племена под своею властью и разделило остров на 22 провинции. Основателем государства говасов был царь Радами I, который учредил армию по европейскому образцу, уничтожил торговлю невольниками и человеческие жертвоприношения, и допустил в страну христианских миссионеров. Он был отравлен женою своею в 1828 году, и после него исчезли все следы цивилизации. Жена его, Ранавало Манджака, правила деспотически, изгнала миссионеров, преследовала христиан, между тем как французы соперничали с англичанами из-за первенства.

Вот к этой-то королеве и послана была экспедиция с целью завести с нею переговоры об уступке части восточного прибрежья Мадагаскара, которое французы считали своею законною собственностью. Невиль был намерен построить укрепление на полуострове Титинге, чтобы иметь верное пристанище для французских кораблей, плавающих по Индийскому морю. Предприятие это было поручено капитану Гурбейру, которому дали под команду фрегат и шесть мелких судов, с 600 человек экипажа.

Прибыв 9-го июля к Таматаве, главному торговому пункту укрепленной фактории говасов, Гурбейр, вступив в переговоры с комендантом, Андреем Соа, убедил его отправить письмо с требованиями Франции к королеве Ранавало, а сам решился [204] укрепить полуостров Титинге, чтобы иметь опорный пункт для дальнейших действий. Форт был выстроен скоро, и на нем взвился французский флаг. 23-го сентября пришел ответ от королевы, которым было отказано французам в поселении в пределах говасов. Гурбейр, видя, что иначе как силою нельзя достичь своей цели, оставя в форте Титинге достаточный гарнизон и один корвет, сам, с остальными силами, отправился к Таматаве, по которой 11-го октября и открыл огонь; упавшая в пороховой погреб граната зажгла и взорвала на воздух большую часть всего укрепления. Затем был высажен на берег десант, который и преследовал неприятеля до ближайшего леса. В укреплении нашли 23 пушки и 213 ружей. Четыре дня спустя, французы явились пред факториею Фулепуант, над которою начальствовал генерал говасов — Гакели. Он построил на мысе — единственном месте, удобном для высадки войск, — два блокгауза, окруженные палисадами, т. е. забором из заостренных бревен, а за ними 8-ми пушечный редут, которого с кораблей нельзя было приметить. 28-го числа два корвета открыли по мысу, с двух сторон, огонь, а два часа спустя говасы оставили блокгаузы и бросились в редут, на который наткнулся французский десант, попав под картечный огонь. Французы отступили к резервам, шедшим вперед беглым шагом, в надежде на легкую победу, как при Таматаве. К несчастью, картечь ранила капитана Шалля, и его дружина бежала, а ее примеру последовал и отряд капитана Феникса, но сам Шалль и тринадцать французов остались в руках неприятеля. Гурбейр в ту же ночь снялся с якоря и отплыл к острову Санта-Мария. Между тем, говасы построили недалеко от Титинге, на мысе Ларе, укрепление и заняли его 400 человек. Гурбейр, чтобы отомстить за поражение при Фулепуанте, 4-го ноября бомбардировал укрепление у Ларе и, высадив отряд из 280 человек, под начальством капитана Деспанья, заставил говасов покинуть крепость, причем французам досталось 8 пушек и 700 фунтов пороха. Королева Ранавало прислала чиновника для заключения перемирия, но так как она требовала очищения острова французами, то переговоры были скоро прерваны, и Гурбейр занял форт Титинге 2-мя ротами пехоты, поручил начальство капитану Галли, оставя еще два корвета, и отплыл на остров Бурбон для лечения раненых и получения подкрепления. В зиму 1829-30 г. большая часть титингенского гарнизона сделалась жертвою желчной лихорадки, и когда Гурбейр, 26-го февраля 1830 г., приехал к острову, то поселение было близко уже к [205] совершенному уничтожению. Перемена правления во Франции, вследствие июльской революции, ускорила конец французской фактории на Мадагаскаре. Крепость была срыта, а из войск, участвовавших в экспедиции, лишь немногие возвратились на родину.

Королева Ранавало умерла в 1861 году, а наследник ее, Радама II, принявший христианство еще в 1845 году, вступив на престол, следовал по стопам отца, но старая партия составила заговор и низвергла его в 1863 году, и престол заняла вдова его Росагерина, подписавшая конституцию с религиозною свободою. В 1865 году она заключила торговый трактат с Англиею, по которому обещала полное уничтожение невольничества и пыток ядом. По смерти ее, в 1869 году, на престол возведена была ее родственница Ранавало II, благоприятствовавшая христианам; она крестилась сама в 1869 году с большею частью высшего сословия, а затем христианство распространилось и в народе, несмотря на противодействие языческих жрецов.

* * *

Снова Франция снаряжается в дальнюю экспедицию, население приветствует отправляемые войска, и президент республики пред торжествующею толпою вручает сформированным частям знамена, при восторженных кликах народа.

Но редко правительство французское действовало так осторожно и осмотрительно, как в мадагаскарском вопросе. Положение дел было внимательно исследовано и обсуждено с разных сторон. В палате иные смотрели на дело как на простую колониальную экспедицию, т. е. с экономической стороны, — спрашивая, окупятся ли расходы на экспедицию ожидаемыми выгодами, забывая, что мадагаскарский вопрос прежде всего есть вопрос чести и имеет большое значение для Франции.

Бывают обстоятельства, когда для поднятия упавшего престижа правительству приходится забывать о материальных жертвах. Примером этого может послужить Англия, государство с образцовой колониальною политикою, которую нельзя упрекнуть в сантиментальности и пренебрежении выгодами страны.

В 1867 году для освобождения нескольких англичан, захваченных в плен абиссинским негусом Феодором, и с целию наказать его за нарушение международного права, английское правительство не остановилось пред грандиозными расходами на экспедицию, из которой оно и не намеревалось получить никакой материальной пользы. Расходы, понесенные действительно, оказались [206] значительны. Издержано было 36 миллионов рублей на экспедицию для освобождения нескольких десятков европейцев, из которых не было и четвертой части английских подданных, так что освобождение каждого соотечественника обошлось в 4.921.729 р., но не освобождение этих людей было главною целию (бросила же Англия на произвол судьбы Гордона в Хартуме), но поднятие престижа. Государство не может позволить кому бы то ни было сомневаться в его могуществе. Долготерпение всегда принимается за слабость и подзадоривает равно и слабых, и сильных соперников. Мадагаскарская экспедиция хотя и обойдется довольно дорого, но зато избавит Францию в других пунктах ее колониального владения от жертв и затрат еще больших. Но прежде, чем перейти к изложению современного положения мадагаскарского вопроса, я постараюсь дать краткий очерк Мадагаскара и обзор истории острова до событий последних дней. Отделясь от берега Африки не широким Мозамбикским каналом, географически это остров африканский, но, как по геологическому своему строению, так по флоре, фауне и населению, Мадагаскар совершенно от нее отличается, что дает повод считать его частию иного материка, исчезнувшего ныне под водами Индийского океана.

Простираясь от 11° 57' до 25° 45' южной широты и от 40° 50' до 48° 10’ восточной долготы, Мадагаскар имеет длину от мыса д’Амбр на север до мыса С.-Мари, южной своей оконечности, около 1.500 километров и около 550 километр. средней ширины, заключая в себе до 600 тысяч квадратных километров (что равняется приблизительно поверхности Франции с Бельгиею и Голландией)), он занимает по величине третье место изо всех островов земного шара. Главный горный хребет, простираясь с севера на юг во всю длину острова, делит его на две неравные части: значительно большую к западу от водораздела и меньшую к востоку. В зависимости от положения водораздела сильно разнится и орошение обоих склонов острова. Четыре богатые реки Бетцибока, Бетцирири, Мангока или С. Вицент, Онилахи или Сент-Огюстен, не считая значительного количества меньших, но все-таки достаточно глубоких и широких рек, орошают западный склон острова. Все эти речные потоки вполне судоходны на протяжении трех-четырех переходов в глубь страны. Восточный склон, более пересеченный и перерезанный почти во всю свою длину глубокою долиною, заключая в себе около одной трети всей поверхности острова, так же хорошо орошен многочисленными потоками, но из них название рек заслуживают лишь Манангора, [207] Мангоро и Мангатака. Вообще Мадагаскар можно причислить к наилучше орошенным странам земного шара. Редкий другой край может предоставить столько прекрасных природных гаваней. Западное побережье все усеяно ими, так например, бухта С. Огюстена, Тюлеари (Толдио), Бали, Каженди, Бойна, Маюнга или Мазангала, Мурамба, Наринда, Пасандава, Рафала, Амбавани представляют собою прекрасные якорные стоянки. Менее ими богато восточное побережье, достаточно защищены природою только Диего-Суарец, Антошло и Таматава. Но рукою человека еще не сделано никакого усилия, чтобы улучшить эти гавани, и теперь все они представляют почти одинаковые недостатки: отсутствие маяков, затрудняя вход днем, делает его вполне невозможным ночью, а отсутствие пристаней заставляет перегружать товары сначала на шаланды, а с них на плечи носильщиков, входящих в воду по пояс.

Так как главный хребет гор и второстепенные хребты и гряды холмов идут параллельно ему почти по меридиану, то и весь остров делится на параллельные ему и берегу районы, сохраняющие по всей длины своей почти одинаковое строение и возвышенность. Если начинать с восточного берега, то первый район будет едва возвышающаяся над уровнем моря полоса наносной от рек почвы. Эта узкая полоса песчаного ила покрыта травою и редкими лесками. Затем идет полоса лагун и настоящих озер. Большинство потоков этого склона впадают в эти лагуны и озера и в нескольких лишь местах соединяются с морем, прорезав прибрежные пески. Дно этих лагун ниже уровня моря, и стоячие их воды покрываются, болотными растениями. Отделяясь друг от друга узкими перешейками, прорывающимися во время дождей, лагуны тянутся без перерывов почти на четыреста километров в центральной части восточного побережья. Далее следуют гряды песчаных холмов прежних дюн. Подпочва этой полосы, мергель, водонепроницаема, и потому подножие холмов заняты болотами, тогда как склоны их покрыты лесами. Затем следуют гряды холмов более древнего происхождения, и, наконец, подымается главная масса горного хребта, ограничивающего центральное плоскогорие, достигающего вершинами высоты до 2.600 метров. Горы — кристаллических пород, преобладает гнейс, но встречается и гранит.

Разрушаясь под влиянием атмосферы, эти породы образуют характерную почву-краснозем. Центральное плоскогорие имеет дикий и пустынный вид, так как оно совершенно лишено лесов, [208] столь густо покрывающих склоны гор. Леса истреблены говасами с военною целью, чтобы уничтожить убежища их врагов, загнавших их в эту центральную область. По мере приближения к Тананариве пустынный характер меняется, население становится гуще и, орошаемая каналами, красноватая почва покрывается плантациями: кофе, риса, маиса, картофеля и сахарного тростника. Северная часть острова имеет иной характер. От Тананаривы до мыса Амбр, на восточном побережье, горы подходят вплотную к морю, не оставляя места для плантаций, покрывающих центральную часть восточного побережья. На западе берег также загроможден горами на протяжении от мыса Амбр до залива Пасандавы. Далее на юг горы отходят от берега; здесь главнейшие реки, и нанесенная размывом гор почва покрыта обширными и прекрасными лугами.

В общем климат Мадагаскара тропический: жаркий и сырой, но в зависимости от широты и высоты над уровнем моря он сильно меняется. Так температура изменяется на центральном плоскогорье от +5° до 25° Цельзия, тогда как на побережье она колеблется между +15 и +30° Цельзия, не опускаясь, впрочем, на западном берегу ниже 19°.

Год делится на два времени, сухое — с марта до ноября, и дождливое, или зимнее, — с ноября до марта. Это деление особенно резко сохраняется в нагорной части. На восточном склоне дожди чаще и сильнее. В 1889 году в Таматаве выпало дождя 3.009 милиметров; наиболее дождливый месяц был февраль, давший 605 милиметров осадков, и наиболее сухой ноябрь, давший только 41 милиметр. В Тананариве — наиболее сухой месяц июль, а самый дождливый январь. Грозы очень сильны и часты, но циклоны значительно реже, чем вообще в Индийском океане и даже на соседних островах. Значительная влажность при высокой температуре, в особенности на болотистой полосе восточного берега, развивает болезненность среди европейцев; кроме лихорадок очень часты случаи анемии, желудочных расстройств и болезни печени, но рациональное употребление хинина и слабительных вместе с воздержанием от напитков и вообще излишеств, столь пагубных в жарком климате, позволяют европейцам оставаться на Мадагаскаре по двадцати лет, не возвращаясь подкреплять свое здоровье в Европу.

Мадагаскар населен племенами, происшедшими от смешения африканской и малайской расы, носящими общее название малгашей, но некоторые исследователи, соединяя все племена под этим [209] общим названием, выделяют однако племя говасов, играющее теперь на острове главную роль. Более чистый тип сохранился на восточном берегу, круглое и плоское лицо, приплюснутый у основания нос и густые волосы. Евреи, китайцы, позднее арабы, направляясь на юго-восток Африки, часто попадали на западный берег Мадагаскара, и здесь реже встречается чисто малайский тип. Вы увидите здесь среди свободных нередко кавказский тип и светлую окраску, а среди невольников заметна сильная кафрская кровь.

Культ предков, почитание фетишей-сампи сохранились лишь в глуши. В сущности здесь протестантизм государственная религия. При Ранавало II сожигали изображения фетишей. Язык-наречие малайское, смесь санскритского и томульского. Азбуки своей нет, ранее употреблялась арабская, а со времени царствования Радама I-го введена латинская, из двадцати букв, так как звуков, соответствующих буквам с, q, u, w и х, в языке нет. Малгашский язык очень звучен. Делится почти на 50 наречий по числу племен, населяющих остров. Первое место принадлежит говасам, считающим себя владетелями Мадагаскара. «Море — граница моих владений», говорит королева Ранавало. По собственным преданиям говасов, время прибытия их на Мадагаскар это конец XVI века; населяют они теперь центральную часть острова, горную страну Эмирну или Имерину. Числом их до 800.000. Они среднего роста, прекрасно, хотя не атлетически сложенные, с слегка вьющимися волосами, редкою растительностию на лице, большим ртом с полными губами, коротким и прямым носом. Занимая самую бедную область, они обработали ее и достигли известной степени совершенства в своей культуре.

Земля принадлежит королеве, но отдана в пользование подданным. Касты: благородных, потомков царской крови, просто свободных и рабов; полигамия упразднена с 1881 г. До брака жених и невеста живут вместе и если не слюбятся — расходятся. После бездетных имущество переходит в казну; существующие два класса рабов сильно различаются: казенные (могут даже занимать общественные должности) и частные — настоящие рабы, но и они имеют право собственности.

Королевская власть священна и неограничена. Радама II назначил по образцу европейскому 10 министров и сформировал кабинет. Его сверг заговор, глава коего стал любимцем королевы и по значению был первым министром, но других назначений не было, и с тех пор министр этот и есть глава управления. В провинции правители от короны и военные начальники. Из прочих племен [210] заслуживают внимания бетсилеосы, покоренные говасами в конце прошлого века. Они живут к югу от Имерины в поселках, окруженных непроницаемыми живыми изгородями из колючего кактуса, выбирая места на вершинах гор, Бетсилеосы чернее говасов, черты лица их грубее; мало способные к труду, они легко покорились напору говасов и теперь всячески эксплоатируются победителями. К востоку от бетсилеосов, в лесах, опоясывающих среднюю часть Мадагаскара, живут почти независимые таналасы, опираясь на свое, доступное лишь по одной узкой тропе, укрепленное поселение Иконко, расположенное на высокой скале. Западнее их и к югу от первых, находится племя барасов; этот воинственный народ гораздо грубее предыдущих. Никогда не подчиняясь говасам, они заставляют последних избегать их территорию. Барасы приняли французских миссионеров, не приняв английских, за что эти мстят им, описывая их в самых черных красках. Обратившись к западу, мы найдем племя сакалавов, распространенное по всему западному побережью от залива С. Огюстена на юге до залива Пасандавы на севере. Воины с детства, они заклятые враги говасов, не произносят этого имени без брани и проклятий. Воюя открыто с другими народами, сакалавы с говасами ведут партизанскую воину. К Франции они всегда относились дружелюбно, так же, как и их соседи антакары, населяющие северо-восточную оконечность Мадагаскара; прекрасные моряки, обладатели целых флотилий, изящных и быстроходных пирог, сооружаемых из нескольких древесных стволов. Южнее антакаров по восточному берегу мы найдем бетсимазараков, тоже мореходный народ, охотно нанимающийся в матросы на приходящие иностранные суда. Они открытого и веселого нрава и несколько иного типа, чем их соседи, выше ростом, блестящего черного цвета и более круглого лица, с густыми, но мало вьющимися волосами. Из прочих, более мелких племен Мадагаскара назовем сиганакасов, обитающих на берегах Алаотры, самого большого озера на Мадагаскаре, южнее еще базаноцасов или тонкаев, отличающихся силою и выносливостью, занимающихся переноской товаров, антеморосов, антаносов в окрестностях форта Дофина, лучших здесь ремесленников, а далее от мыса С.-Мари, до устья реки Огюстена, три бедные народа: тандроев, машикаров и магафалов, питающихся преимущественно фруктами обширных лесов, покрывающих их области.

До начала нынешнего столетия первенствующее положение занимало племя сакалавов, уступившее теперь главенство говасам. [211] Прибыв из-за моря на Мадагаскар, позже всех других племен, говасы подверглись гонению и преследованию туземцев, считавших их за париев, презренных, нечистых людей. Всякий предмет, до которого дотрагивался говас, становился оскверненным, хижина, куда он входил, должна была быть сожжена. Значительно уменьшившиеся в числе говасы удалились в горы, на пустынное тогда, центральное плоскогорье Имерину, вырубили и сожгли много леса, и на вершинах холмов строили свои укрепленные поселения. Размножившись и усилившись, они стали сильнее и увереннее. В 1607 году при вожде Андриянаки они подчинили своей власти небольшое туземное племя вацибя, которое населяет теперь только две маленькие деревни. В конце прошлого века среди говасов явился предводитель, сумевший соединить разрозненные силы и, заручившись помощию англичан, освободил свое племя из зависимости соседей. При властителе Радама I-м и в особенности при королеве Ранавало I говасы из париев сделались господствующим племенем на острове.

До последнего времени распространены были самые разнообразные мнения о природных богатствах Мадагаскара. Одни исследователи называли его золотым дном, страною, покрытою плантациями, другие считали большую часть острова вполне бесплодной. Но Мадагаскар слишком обширен, чтобы на всем пространстве 600.000 квадр. километров быть одинаково плодородным, но бесспорно, что все необходимое для жизни человека можно здесь найти.

Минеральные богатства далеко еще не приведены в известность, тем более, что говасское правительство почти постоянно преследовало всякие попытки изысканий, грозя виновным 20 годами заточения. Только изредка давалось разрешение розыскивать и разработывать руды, под условием уплаты в пользу правительства половины валового дохода, приносимого рудником. До сих пор добывались лишь железо, золото и медь, и медь в очень незначительном количестве. Железо находится в Имерине, в области бетсилеосов и на западе в Менаде; рудники очень богаты и легко разработываемы. Золото, добыча которого ежегодно доходит до ценности 2-х миллионов франков, главным образом добывается в Анкаратре, горном хребте в югу от Тананаривы, в руслах пересохших речек, самым примитивным образом, посредством ручной промывки. Главные же рудники разрабатываются французским инженером Субердие в Меватанане, на реке Иконе. Медные, очень богатые, рудники открыты в Амбатофагехене, и составляется компания для их разработки. Из прочих минералов есть свинец, [212] серебро, магний, но они не разработываются. Кроме гранита, составляющего всю горную массу Мадагаскара и разработываемого на постройки, в западных хребтах встречаются базальты, диориты и сиениты.

Глина распространена повсеместно, но идет на изделия лишь в центральной части, повсюду же жители употребляют деревянную посуду. Извести встречается немного преимущественно в окрестностях Маюнга. Каменный уголь до сих пор найден лишь на северо-востоке, и строение почвы не позволяет надеяться найти его в иных местах. Драгоценные камни хотя и встречаются, но мало и невысокого качества, например находимые в Анкаратре гранаты не поддаются шлифовке.

Центральная и восточная части Мадагаскара покрыты лесами. Черное, красное, палисандровое дерева, разновидности тика и бамбука и несколько оригинальных свойственных лишь Мадагаскару пород представляют огромное богатство, совершенно еще нетронутое. Надо прибавить еще каучук и гумми, уже составляющие предмет вывоза свыше чем на миллион франков ежегодно. Рисовые плантации распространены повсеместно; в Имерине, благодаря прекрасному искусственному орошению, они в цветущем состоянии, но вывоз риса затруднителен по дороговизне доставки его к берегу, единственным способом, существующим на Мадагаскаре — носильщиками. Сахарный же тростник, кофе, ваниль и хлопок служат и теперь предметом значительного вывоза. Культура чаю, индиго, табаку и какао незначительна, несмотря на благоприятные условия. Недостаток рук и капиталов очень велик.

Из царства животного первое место надо отвести рогатому скоту как по количеству, так и по значению его для земледелия. Мадагаскарский скот принадлежит к породе зебу или горбатых быков. Они не велики, редко более 300 килограм. весом. Они разводятся главным образом для вывоза живьем; вывозят их кожи и рога, все это идет преимущественно в Америку. В последнее время начинает развиваться вывоз мяса, для обработки которого уже устраивают специальные заведения. Для полевых работ и вообще в упряжь быков не закладывают. Одни имерины ездят на них верхом. Разводятся также в большом количестве курдючные овцы, мясо их грубо и невкусно. Козы, свиньи, ослы и лошади водятся в небольшом количестве.

Торговля Мадагаскара как внутренняя, так и внешняя гораздо меньше, чем могло бы быть сообразно производительности края, его пространства и населенности. Главная причина этого та, что состав [213] населения весьма разнообразен; племена в течение веков были всегда в постоянной борьбе между собою и аборигенами, прекрасный климат и плодородие почвы давали возможность жить почти не работая. Одни говасы, гонимые соседями, сплотились и получили некоторую организацию. Относительно скудная почва той части острова, где они живут, — Имерины, не дает возможности существовать без труда, и у них сравнительно выше культура земли. Среди предметов вывоза первое место занимает каучук, за ним следует воск, живые быки и т. д.

В несколько обделанном виде вывозятся бычьи и бараньи кожи; в незначительном количестве сахар. Ввоз: машины, разные инструменты, ткани, шерсть, шелк, спиртные напитки, посуда, стекло и фаянс. Общую сумму торговых оборотов приблизительно можно определить в 22 миллиона франков, из них на долю Франции с ее колониями приходится не более 20 процентов, первое же место, 45% вывоза, приходится на долю Англии, затем 22% Америки, 10% Германии и 3% на прочие страны. В Мадагаскарских портах количество французских судов незначительно. Многие французские торговые дома отправляют свои товары на английских судах. Это практикуется со времени франко-говасской войны.

Германская и американская торговля ведется немногочисленными, но крупными торговыми домами на собственных судах. Товары свои они преимущественно получают непосредственно с фабрик, а предметы вывоза приобретают через своих агентов на местах производства.

За малым исключением французские купцы, здесь торгующие, не располагая крупными капиталами, ведут дела лишь в пунктах своего жительства, многие не имеют прямых сношений с производителями и должны пользоваться посредством коммисионеров. В большинстве случаев в руках европейцев находится лишь оптовая торговля. Розничная на восточном побережье захвачена индусами с Малабарского берега, а в центре острова вся в руках говасов. Главные торговые пункты: Диего-Суарец, Сент-Мари, Таматава.

Диего-Суарец расположен на северной оконечности Мадагаскара на территории, оставшейся за Франциею по договору 17-го декабря 1885 года. На нем остановился выбор, как главной стоянке французского флота в мадагаскарских водах. Все путешественники сходятся во мнении, что Диего-Суарец лучшая гавань на всем острове, здесь все условия для первоклассного порта. По соседству с фортом стали селиться и туземцы, и европейцы, и [214] возник город Андирина с 6.000 жител. В окрестностях устроена первая на острове бойня. Вывоз мяса довольно значителен. Через Андирину проходит ежегодно до 40 тысяч голов быков, 10.000 свиней и 20.000 баранов.

Таматава главный порт и рынок острова, ближайший к столице говасской Тананариве.

Таматава — местожительство французского резидента и консулов английского, американского, германского и итальянского. Здесь два банка, узкоколейная железная дорога и главные склады домов, ведущих торговлю с Мадагаскаром. Торговые обороты быстро возрастают, в 1888 г. до 6 мил. фран., в 1890 г. уже до 7 мил. Столица говасов, — Тананарива, главный город всего острова, расположен на центральном плоскогорье в провинции Имерина, на высоте 1.400 метров над уровнем моря. Жителей там до 100.000 человек. Дома из кирпича-сырца и тростника лепятся по крутым склонам трех холмов, на которых выстроена Тананарива. Дворец королевы высится на скале Ампамаринана; с этой скалы сбрасывали прежде преступников и европейцев во время гонений на них. В городе 13 протестантских и 4 католических церкви, городская ограда из рвов и палисадов довольно первобытного устройства. Почти также укреплены и все говасские города и деревни; строят их здесь всегда на вершинах скал и холмов. Вся внутренняя торговля совершается на рынках, ярмарках, открывающихся периодически в разных городах и деревнях, а и иногда и среди чистого поля. Главная торговля производится на ярмарке Зома; еженедельно бывают по пятницам в Тананариве; это центральный и главный рынок для всего острова. Тананарива находится на скрещении путей, ведущих на Андоваранто и Таматаву и другие места; и главные, и боковые проселочные дороги следует вернее назвать тропами. На побережьях, по песчаной береговой полосе, дороги вообще сносны, но в лесах и перелесках путь очень труден. Через речки иногда приходится идти; по мелководью перевозы устраивать затруднительно. Подъемы беспрерывно чередуются со спусками. Почва из красноватого мергеля обращается при всяком дожде в вязкую грязь. В центральной части острова дороги ровнее, местами могли бы быть колесными, если бы колеса вообще существовали на Мадагаскаре. До сих пор главный способ передвижения пешком, товары идут на руках носильщиков, и лишь местами туземцы употребляют под верх быков, обрезывая животным, предназначаемым под седло, рога, уши и хвост, как бы стараясь таким образом придать им вид [215] лошади, отсюда и название верховых быков — омби-заавали (бык-лошадь). Путешественники пользуются паланкинами. По ровному месту носильщики пробегают в час до 5 1/2 килом., при длинных путешествиях на каждый паланкин надо брать восемь человек, меняющихся поочередно, и тогда в день можно сделать от 40 до 60 километров — до 70 верст. Товары переносятся на бамбуковых коромыслах, к концам которых прикрепляются тюки: обыкновенный груз одного человека состоит из 45-50 килограм., доходя иногда и до 80. Если же требуется большая скорость до 50-60 километр. в день, тогда груз не превосходит 30 килограммов. Носильщики составляют караван под предводительством командора-подрядчика. Средняя стоимость одного человека на день около франка, на их собственном продовольствии и несколько уменьшается при найме на определенные концы. Много раз европейцы отдельно и компаниями предлагали говасскому правительству устроить дороги, но всегда безуспешно. «Строить дороги, чтобы видеть со временем, как по ним пройдут в Тананариву европейские солдаты», — возражал на подобные предложения Радама I-ый. И до сих пор говасы более надеются на бездорожье, чем на свои укрепления — рвы и палисады.

Мадагаскар открыт в XIII в. и стал известен европейцам с 1505 г. и считается принадлежащим Португалии. Но владение это было номинально, и в 1642 году, во время управления кардинала Ришелье, французы овладели островом, построив на юго-восточном берегу его укрепление, названное фортом Дофина; с этого времени Мадагаскар вместе с островами Соединения считался под властию Франции. В 1664 г. Кольбер учредил Восточную компанию, до образцу английских компаний, но она существовала не долго, и от деятельности ее на Мадагаскаре не осталось следа. Лишь остров С. Мари остался принадлежащим Франции. В 1774 году граф Маврикий Беньовский основал целый ряд фортов: Ангониль, Фенериву и много других, что вместе с постройкой форта Дофина подтверждало права Франции первого завладения. Но события во Франции, сменявшие правления, привели в тому, что правители мало заботились об отдаленном владении. Франция не имела никакого цивилизаторского влияния на страну, ведя незначительную только здесь торговлю. Английское правительство решило воспользоваться таким положением дел и во время революционных войн захватило остров св. Маврикия, цветущую французскую колонию, на которую смотрели, как на ключ к Мадагаскару. [216]

В 1811 г. английская эскадра явилась у берегов его, и все французские форты были заняты англичанами. По парижскому трактату Мадагаскар был признан французским владением, но губернатор острова Маврикия, сэр Роберт Таркар, не захотел сдать взятые форты и силою удержал их; но затем английское правительство оффициально отреклось от притязаний на Мадагаскар, и сэру Таркару было послано приказание передать все форты французскому губернатору острова Соединения. С этих пор Англия стала стремиться иными путями к своей цели — господству над Мадагаскаром. Сэр Таркар обратился к содействию туземцев. Из вождей того времени выделялись королева сакалавов, мулат Жан Рене, вождь Таматавы, и Радама, король говасов, которого надо выделить, как выдающееся лицо по его качествам, энергии и преобладающему положению его племени. На нем и остановился выбор сэра Таркара. К Радама были отправлены агенты, инструкторы для обучения его войска и миссионеры. 15 августа 1823 г. английский губернатор острова Маврикие провозгласил Радама королем Мадагаскара под именем Радама I-го, несмотря на протесты местных французских агентов.

Около этого времени Франция выкупила у местных вождей остров С.-Мари и приняла в свое подданство племена бетсимазараков из окрестностей Танидея.

Побуждаемый английскими агентами, Радама протестовал против этого и, напав на французские владения, взял форт Дофина. Война была неизбежна, но Радама внезапно умер от излишеств, которым в свое кратковременное правление предавался. Одна из его одиннадцати жен возведена была на престол несколькими предводителями войск, которые фактически и становятся во главе управления. С ними выдвигается влияние народной черни, ненависть к европейцам вообще, не исключая и друзей англичан, и подымается гонение на все, что только под влиянием европейской культуры выдвинулось из народной толпы; главным образом, на новых христиан. В течение двенадцати лет более ста пятидесяти тысяч человек погибло жертвою национального взрыва.

В 1829 году Тюльирийский кабинет, под влиянием настояний администрации острова Соединения, решается на вмешательству в мадагаскарские дела. Флотилия под начальством Гурбейра направлена к восточному берегу Мадагаскара. Высадившись, французский десант овладевает Тантанагавой, Таматавой и загоняет говасов в глубь страны. Однако, близ Фулепуанта десант потерпел серьезное поражение. Экспедиция затягивается, наступает зимнее [217] дождливое время, с ним лихорадки. Правительство отзывает войска, не отплатив за поражение при Фулепуанте. Говасы остаются победителями. Один остров С. Мари остается с руках французов. Правительство Луи Филиппа желало угодить Англии, и вот, мы видим полное бездействие Франции по этому делу в течение десяти лет. В 1840 году, несмотря на политические волнения в Европе, министерство Тьера решило укрепить положение французское на путях, ведущих в Индию. При энергичном содействии губернатора острова Соединения, последовали быстрые успехи. 14 июня 1840 года вожди сакалавов с королевою Буаси уступили острова Носси-Бей и Носси-Кумба и отказались от прав верховного владычества над западным побережьем, от залива Пасандавы до мыса Сент-Вицента. Затем, в начале 1841 года, король Анкаратры уступил остров Носси-Митсиу и другие острова, окружающие его королевство, и свой суверенитет над этою частью Мадагаскара. В апреле того же года сакалавский султан острова Майоты уступил свои владения. Таким образом Мадагаскар оказывался окруженным французскими владениями.

13 мая 1845 года неожиданно, без всякого видимого повода, жившие в Таматаве и ее окрестностях французские и английские подданные были созваны главным судьей Таматавы, прочитавшим им следующий приказ королевы Ранавало: «Все иностранцы с сего дня должны принять малгашское подданство, нести все повинности, не исключая и личных, могут быть обращаемы в невольники за неплатеж долгов и, наконец, должны повиноваться не только говасским офицерам и чиновникам, но и всем вообще говасам». 15 дней давалось на размышление, по истечении которых все несогласившиеся принять малгашское подданство высылались с первым отходящим судном, а имущество их отдавалось говасам. На протесты европейских резидентов королева отвечала, что говасы у себя могут делать, что только им вздумается. Этот приказ равно касался всех европейцев, но особенно против Англии были направлены меры, сначала стеснившие, а потом и совсем уничтожавшие христианство. Началось ограничением деятельности миссионеров (в то время почти исключительно миссионеры были английские), а затем приказом королевы христианство было уничтожено, исповедание религии было запрещено, церкви и школы разрушены, и миссионеры высланы. Англия предложила Франции совместно действовать, и Тюильрийский кабинет имел неосторожность согласиться на участие Англии в делах Мадагаскара. Соединенная англо-французская эскадра явилась перед Таматавой, но по [218] недостаточности сил высадка окончилась полным поражением. Отступившие на свои суда моряки могли видеть, как окровавленные головы их товарищей были воткнуты на копья и расставлены на берегу. Общественное мнение во Франции требовало мести, правительство снаряжало новую экспедицию, но парламент, возбуждаемый вождями оппозиции, отверг экспедицию в заседании 5 февраля 1846 года следующею формулою: «Франция не отказывается ни от одного из своих прав на Мадагаскар, но не ввязывается без необходимости в далекие экспедиции».

Англичане же направляют новую экспедицию, но не с военною целью, нет, — забыв свою гордость, они отправляют посольство к королеве Ранавало, предлагая 15.000 долларов за то, что они приняли участие в бомбардировании Таматавы совместно с французами, решившись такою мерою и такою ценою возобновить свое преобладание на Мадагаскаре. Наконец в 1856 году они добились своего: королева приняла вновь английского резидента в Тананариву. В октябре того же года говасы нападают на француза Арвуа, занимавшегося добычею каменного угля вблизи бухты Пасандавы, и вырезывают весь его поселок; а английский губернатор острова Маврикие поздравляет королеву с этою славною победой. Но это вероломство Англии находит возмездие. В следующем же году Ранавало издает снова указ об изгнании иностранцев. Вот какие плоды пожала Англия от своей политики.

Такой неудачею противника надо было пользоваться, что Франции и удалось. С тридцатых годов устроился еще на Мадагаскаре француз Лаборд, организовавший в окрестностях Тананаривы значительные плантации и мастерские. В 1855 году к нему присоединился еще другой француз Ламберт. Эти два человека благодаря своим личным достоинствам сумели выделиться из среды всех прочих иностранцев, так что указы свирепой и капризной Ранавало их не касались. Оставшись единственными европейцами, они еще более усилили свое влияние. В особенности молодой наследник престола, принц Ракут, привязался к ним и даже дал старшего сына своего усыновить Ламберту (отдать своего ребенка на усыновление — это высшее доказательство дружбы и доверия у малгашей). Под их влиянием принц Ракут задумал совершенно преобразовать королевство. Его планам сочувствовали многие вожди, но, пока царствовала Ранавало, никакие реформы не были возможны, посему составился заговор с целью свергнуть ее и возвести на престол принца Ракута. Ламберт отправился во Францию заручиться поддержкою правительства при готовящемся перевороте. Добившись [219] желаемого, он, к сожалению, не удовольствовался поддержкою одного парижского кабинета, а из Парижа поехал в Лондон позондировать там почву. Не трудно понять, насколько встревожилось английское правительство, узнав о готовящихся на Мадагаскаре событиях, которые могли дать такой перевес французскому влиянию. Немедленно из Лондона был командирован в Тананариву миссионер Эллис с секретными поручениями. Хотя Ранавало не поверила Эллису и, несмотря на все привезенные им подарки, отпустила его ни с чем, но подозрительность ее усилилась, и снова террор возобновился на острове. Вернувшийся Ламберт был принят с невиданными еще почестями, но торжество французской партии продолжалось недолго. Через два месяца после возвращения его, заговор открылся по доносу одного из методистских миссионеров, постоянно враждовавших с французскими, т. е. католическими миссионерами, и все европейцы, теперь уже не исключая Ламберта и Лаборда, были высланы с Мадагаскара. Около этого времени на западном побережье, капитаном де-Ленолем у туземных вождей были приобретены права на окрестности залива Бали, на область Фееринь, лежащую между реками Манлока и Онилоки.

18-го августа 1861 года скончалась королева Ранавало, и принц Ракут наследовал ей, приняв имя Радама II. Правительство Наполеона III признало его королем Мадагаскара, но «sous la reserve des droits de France». Уничтожение таможенных стеснений, открытие портов всем иностранцам и свобода вероисповедания — вот были первые реформы преемника Ранавало. В следующем году Радама II подписал торговый договор, по которому французские подданные получали право покупать, продавать и эксплоатировать свободные земли на всем Мадагаскаре. С этою целию образовалась «compagnie de Madagascar» с Ламбертом во главе. Англичан возмущало это преобладание французов. Их миссионеры, в особенности методистские, руководимые Эллисом, возбуждали неудовольствие против нового правительства в народных массах, и 12 мая 1863 г. Радама II был зарезан в своем дворце шайкою мятежников. Английская пресса с цинизмом, открыто, заявляла о том, как выгодно это событие для Англии.

Вдова Радама взошла на престол, приняв имя Разаххерины, и с ней власть перешла в руки старой говасской партии, находившейся под влиянием Эллиса. Тотчас же был расторгнут договор 62 года. Наполеон, заискивая у Англии, не решился воспользоваться случаем — с оружием в руках занять прочное положение на Индийском океане и допустил разрушение мадагаскарской [220] компании. Тогда как в это самое время, Англия и Соединенные Штаты заключали выгодные торговые договоры, а протестантизм делал быстрые успехи и уже говорили, что он будет признан государственною религиею. К концу 1867 года 12 протестантских общин в Тананариве и 86 в разных провинциях насчитывали до 20.000 членов. В августе 1868 года, умерла королева Разаххерина, и престол ее заняла ее двоюродная сестра, под именем Ранавало II-й, к великому торжеству методистских пасторов, которым удалось не только обратить ее в протестантство, но и заставить провозгласить протестантскую религию государственною. Французский посланник Гарнье заключил договор с новой королевой, по которому она признавалась королевою Мадагаскара так же, как и Радама II. Говасы под влиянием методистов решили, что этим признанием Франция отрекается от своих прав на остров, хотя об этом не было сказано ни полслова, а напротив, пунктами 3 и 4 договора 4 августа 1868 года, подтверждалось право, предоставленное лишь французским подданным по договору 12 сентября 1862 года на покупку, продажу и эксплоатацию земель. Но лишь договор был подписан, как малгашское правительство парализует главную часть его, издав § 85 своего закона, дозволяющего покупать и продавать земли лишь малгашским подданным. Результаты франко-прусской войны были ловко эксплоатируемы во вред Франции, так что говасское правительство решило открыть свои планы и виды, поддерживаемое Англией, которая много выгод могла ожидать от падения французского влияния, сама ровно ничем не рискуя. В 1877 году епископ Кестель Корнейль, а в 1878 г. миссионер Пикгершиль объехали почти весь остров, исследуя страну, зондируя отношения туземцев к Франции. В 1881 году Пикгершиль с Парротом снова предпринял поездку по западному побережью, заезжая ко всем князьям и влиятельным вождям и уговаривая их послать уполномоченных в Тананариву, «чтобы оказать только вежливость королеве Ранавало и свидетельствовать ей свои мирные соседские намерения». Не понимая того, как будут истолкованы впоследствии подобные посольства, вожди западного побережья согласились на увещания английских эмиссаров и отправили в Тананариву своих уполномоченных. Паррот сам повез их в говасскую столицу. Там их приняли очень радушно, но, отправляя назад, к каждому приставили своего офицера со знаменем королевы, уверяя уполномоченных, что посылаются эти офицеры с ними из учтивости; в то же время офицерам этим было приказано водрузить знамена при дворах тех владетелей, куда их посылают. [221]

Одновременно Ранавало обнародовала свое законодательство (первые писанные законы на Мадагаскаре), где в введении говорится, что границею королевства служит море, — т. е. весь остров, не исключая и территорий, века принадлежавших Франции. И в такую минуту английский адмирал сэр Гордон с консулом Пакенгимом едут в Тананариву опять-таки под предлогом простого акта вежливости, как заявляет о цели этой поездки 9-го марта 1882 года в палате общин сэр Чарльз Дильк. Комендант Носси-бей Сеньяк Лесепс был в это время в отпуску. Вернувшись из отпуска, он узнал обо всем происшедшем и, уведомив консула в Тананариве, Боде, не дожидаясь прибытия начальника морской станции в Индийском океане, обратился к племенам западного побережья, лично объехал их вождей, словом, сделал все, что можно было сделать, не располагая вооруженною силою, чтобы вырвать у говасов их завоевания. Так, благодаря его стараниям, сакалавы не допустили водрузит говасские знамена в Носси-Фали и Носси-Митсиу, но в Баватубе и Анкифе оно поднялось, ибо в Фади королева Бинао была слишком молода и дурно окружена, а король Митсиу лежал при смерти.

Лесепс и Боде не хотели действовать силою, и представления их оставлялись без внимания: Ранавало и слышать не хотела об уступках. Тогда французский консул спустил свой флаг в Тананариве и уехал в Таматаву. Здесь было решено также спустить говасский флаг в Акинфе и Баватубе, и командир французского станционера Ле-Тембри отправился со своим судном исполнить это решение, но затем он вернулся в Таматаву, ибо жизнь французских подданных здесь была в опасности и один агент торгового дома Ру был зарезан на своей плантации. Говасы решили тогда затянуть переговоры, и с этою целью отправили свое посольство в Европу, кроме Парижа, еще в Лондон и Берлин. Здесь уполномоченные Ранавало открыто заявляли, что «только сила заставит говасов уступить». К ней и пришлось прибегнуть. 16-го мая 1883 года адмирал Пьер захватил город Миюнгу на северо-западном берегу, а 11-го июня, после жестокого бомбардирования, — Таматаву. При этом английское судно под командою капитана Джонстона пыталось помешать бомбардированию, войдя в сферу выстрелов, а английский миссионер Шоф покушался отравить поставленный, по его же просьбе, для охраны его дома, французский отряд. При этом французское правительство проявило непозволительную слабость относительно Англии, сделав выговор адмиралу Пьеру [222] за крутое обхождение с капитаном Джонстоном и выдало 25 т. франк. миссионеру Шофу вознаграждения за его арестование. Эти поступки стали известны говасам и удвоили их дерзость. Был издан указ об изгнании французов, и французскую торговлю и промышленность на Мадагаскаре стали преследовать. В это время умирает королева, и на престол вступает вдова принца Ратрилю, принявшая имя Ранавало III-ей, и немедленно выходит замуж за своего первого министра. В заседании 27-го марта 1884 г. в Париже палата приняла следующую формулу перехода к очередным делам: «Решившись поддерживать все права Франции на Мадагаскар, палата возлагает на особую коммисию рассмотрение требуемых кредитов и переходят к очередным делам». Адмирал Мио, принявший начальство над морскими силами в Индийском океане, передал это решение новой королеве в виде ультиматума, но она не дала ответа французскому адмиралу.

Тогда силою были захвачены бухты Вогемар, Диего-Суарец и Пасандава, чем упрочилось положение на севере острова, но на этом успехе нельзя было останавливаться, и палата вотировала морскому министерству кредит в 12 миллионов франков для продолжения операций. Но как вести их? Довольствоваться ли овладением берегами или нет? Источником всех враждебных действий служила Тананарива, следовательно, она и должна была стать целью экспедиции. Таково было мнение всех лиц, основательно знакомых с краем. Во главе их надо поставить инженера Лайлье, считавшего взятие Тананаривы единственным средством укрощения говасов. Да это весьма понятно: чтобы достичь значительных результатов, необходима решительная победа, уничтожение армии или взятие столицы. Уничтожить армию, живую силу, невозможно, за отсутствием оной, т. е. настоящей регулярной армии, единственной вооруженной силы страны, а толпа вооруженных малгашей — говаская милиция, еслибы и удалось втянуть ее в решительный бой, то рассеянная сегодня, она разбежится при неудаче, чтобы снова собраться. Столица же действительно представляет собою важный пункт — центр государственной жизни, и взятие ее может считаться решительной победой, могущей повлиять на воображение побежденных. В ожидании нападения французов, Ранавало обратилась к Англии. По настояниям английских миссионеров присылается полковник Виллуби для организации малгашской армии. Но Англии не было выгодно допустить события до решительных военных действий, которые могли бы окончиться взятием Тананаривы, свержением владычества говасов и с ним соединенного [223] влияния на Мадагаскар; поэтому ее представители употребляют все усилия, чтобы примирить воюющих, что и удается 17-го декабря 1885 года. По этому договору Ранавало признается королевою Мадагаскара, значит, Франция теряет свои права на западное побережье. Королева обязывается относиться доброжелательно к сакалавам и антакарам, стало быть, они отдаются в ее подданство, тогда как ранее они сами считали себя подвластными Франции. Во внешних своих отношениях Мадагаскар остается под французским протекторатом, и французский резидент должен быть министром иностранных дел королевы. Кроме того, Франция получает Диего-Суарец и 10 миля. фр. контрибуции.

«В течение девяти лет политика говасского правительства была направлена к игнорированию этого договора», — сказал г. Ганото, министр иностранных дел, в своей речи, при обсуждении в палате вопроса об экспедиции в 1894 году. Преимущества, предоставленные по договору французскому резиденту в Тананариве, оставались мертвою буквою. Поставленный наблюдать за внешними сношениями Мадагаскара, он был удален говасским министром даже от посредничества между иностранными консулами. Поставленный наблюдать за интересами французских подданных, он ничего для них не мог сделать и видел, как им отказывают даже в том, что дозволяют другим иностранцам.

Чтобы положить конец такому положению дел, французское правительство не раз обращалось с протестами, но вполне безуспешно. Наконец в сентябре минувшего 1894 г. была отправлена особая миссия, чтобы заставить правительство говасов изменить свою политику.

На ультиматум Лемир-де-Виллера оно ответило невозможными контр-предложениями. Стало ясно, что договор 1885 г. намеренно не выполняется, и употребление силы неизбежно. До сих пор было сделано все возможное для избежания конфликта. Лемир-де-Виллер, очевидно согласно с полученными инструкциями, был до крайности миролюбив. Тем более теперь надо действовать энергично. Задача экспедиции должна заключаться не в тех или иных мирных условиях с говасами, но в наказании их правительства за несоблюдение договоров, за оскорбление. Поэтому вполне целесообразен проект министерства направить на Мадагаскар сразу значительные силы и овладеть Тананаривою. Ограничиться действиями на берегах, как то бывало в предыдущих экспедициях, пустая трата сил и средств. Говасы всегда считали себя [224] недоступными в центре острова, и это убеждение — причина их заносчивости. Если бы по взятии Тананаривы оказалось, что сопротивление может быть еще где-нибудь оказано, то надо сломить его и там, чтобы доказать говасам все их бессилие пред Францией. Иначе результаты могут быть лишь отрицательные. Раз экспедиционный корпус овладеет Тананаривою, честь будет восстановлена, сопротивление сломано, надо будет подумать и о тех выгодах, которые могли бы возместить материальные жертвы и затраты. Французское правительство уже признало ценность Мадагаскара, раз оно заявило на него свой протекторат и сделало взамен его важные уступки Англии и Германии на Занзибарском берегу; отказаться от него значит уронить себя перед своими соперниками в колониальной политике, но незачем и присоединять его вполне, чтобы содержать дорого стоющую армию чиновников, с вечным дефицитом казенного управления, и сильный гарнизон. Можно эксплоатировать остров гораздо более дешевым путем. В настоящее время положение Франции было далеко не первенствующее: из 20-25 миллионов франков торговых оборотов Мадагаскара лишь 20% приходится на ее долю, 22% занимают обороты с Соединенными Штатами Северной Америки, а 45% были в английских руках. Столь же неблагоприятно положение Франции и в сфере религиозного влияния. Англия располагает могучим средством для распространения своего влияния — это протестантские миссии.

На острове действуют четыре миссионерские протестантские общества: 1) лондонское миссионерское общество, 2) ассоциация иностранных миссий друзей, 3) норвежское миссионерское общество и 4) общество распространения слова Божия, действующие заодно и всегда послушные орудия английской дипломатии, не гнушаясь иногда и далеко не христианскими средствами для достижения своей цели. Каждые полгода собираются митинги. Ежегодно каждый миссионер должен подавать отчет о религиозном, умственном и политическом состоянии своей паствы. Эти четыре общества насчитывают вместе 5.670 миссионеров европейцев и туземцев и 283.000 последователей, тогда как католическая миссия, действовавшая часто самостоятельно, лишенная по временам поддержки французского правительства, считает всего 750 миссионеров при 130.000 последователей. Англия еще в 1865 г. заключила с говасским правительством договор, по которому ее подданные во всех случаях ставятся наравне с подданными наиболее благоприятствуемой державы. Подобные же договоры заключили и Соединенные Штаты, Италия и [225] Германия. Раз сопротивление говасов будет сломлено, то надо заставить их отказаться от господства над всем островом, и тогда договоры упомянутых держав будут действительны лишь на территории, занимаемой говасами, т. е. на небольшой части, и притом самой бесплодной, всего острова, а во всех прочих частях Франция будет без соперников и с выгодой может помещать избыток своих капиталов и интеллигентного труда. Что же касается до рабочих рук, то придется довольствоваться туземными, ибо об эмиграции европейских рабочих нечего и думать: все земли в высокой части острова, где климат позволяет европейцу нести физический труд, уже достаточно заселены, в прочих частях климат не дает к тому возможности.

Надо обратить внимание еще на стратегическое положение Мадагаскара; он важен, во-первых, как базис для действий французского флота в Индийском океане, и во-вторых, как связывающее звено между метрополиею и индо-китайскими владениями. Необходимость такого звена этапа нынче особенно велика. Современные суда, почти исключительно паровые, могут брать угля на 12-20 дней. Англия, владея Египтом, может опять закрыть путь через Суэц, и тогда французские суда не будут в состоянии добраться до китайских вод, так как берега Южной Африки теперь уже сплошь захвачены Англией и Германией. В первом же отношении важно положение Мадагаскара между путями в Индию, как через Суэц, так и мимо мыса Доброй Надежды. Французская эскадра, базируясь на Мадагаскар (могущий дать все средства для содержания доков, арсеналов, без которых немыслимо существование значительных сил), может, действуя по внутренним операционным линиям, предупреждать на этих путях соединение английских сил и разбить их по частям.

С 1879 года начались рекрутские наборы, дающие к нынешнему году до 80.000 обученых людей. Срок службы пятилетний. Половина ежегодного набора возвращается домой и раз в месяц сзывается для учений, другая половина назначается в гарнизоны городов и укреплений. Обучение идет в ротах, которые сводятся по нескольку — для маневров. Стрельба производится весьма редко, по причине дороговизны патронов. В военное время формируется шесть корпусов, каждый из трех бригад, бригаду составляют 3 или 4 батальона в 700-800 человек. В мирное время войска распределены тремя группами — первая в земле сакалавов, на пути из Маюнги в Тананариву, вторая у бетсимазаракасов между Таматавой и Мананцари и третья против [226] французской колонии Диего-Суарец в земле антакаров. Гвардия — действительно отборное войско — занимает Тананариву. Офицеры обучаются английскими инструкторами. Артиллерия, которая всегда пользовалась вниманием говасского правительства, получает своих офицеров из особого, вроде кадетского, корпуса. Оружие будет уже далеко не такое, как в 1882-1885 году. Несмотря на Брюссельскую конвенцию, европейские оружейные заводы исправно работают для варварских народов. В настоящее время английский полковник Шервингтон отправил только что 20.000 ружей Снайдера и Ремингтона. Главный арсенал в Тананариве обладает 100 картечницами Готчкиса и Гарднера, 1 орудием крепостным Армстронга и 36 полевыми орудиями новых систем. Остальная артиллерия 10 Готчкиса, 12 орудий нарезных, заряжающихся с казенной части, и 16 гладких, заряжающихся с дула, находятся в разных местах. Говасы не трусы и умеют глядеть в лицо смерти. Главные недостатки армии в командном и административном элементе.

Французский экпедиционный корпус определен в 15.000 человек. Начальником его назначен дивизионный генерал Дюшен. Первую бригаду ген. Метцингер из сухопутных войск составляют: 200 линейный полк, составленный из рот волонтеров от линейных полков, расположенных во Франции, 40 стрелковый батальон также составлен из стрелковых батальонов и алжирский полк из алжирского войска. 2-ю бригаду из морской и колониальной пехоты ген. Войрон составляют 13 полк морской пехоты и колониальный полк. Артиллерии 3 группы батарей, 2 сухопутных и 1 морская, всего 7 батарей, из них 5 горных и 2 полевых, при 5 отделениях артиллерийских парков, 1 саперный батальон, 1 эскадрон алжирских конных егерей, 1 обозный эскадрон из 6 рот. В состав корпуса входят 4 полевых и один постоянный госпиталь и слабосильная команда. Всего для санитарной службы 45 врачей, 8 аптекарей, 22 санитарных офицера. Затем отправляют также кадры для формирования полка малгашских стрелков из сакалавов.

Юрий Воронов.

Текст воспроизведен по изданию: Мадагаскар // Русский вестник, № 6. 1895