СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

НЕДЗВЕЦКИЙ В.

ВОССТАНИЕ В СУДАНЕ

(Статья вторая).

(См. «Военный Сборник», 1884 г., № 4-й)

Последствия поражения Гикса-паши. — Положение Хартума. — Причины бездействия махди. — Распространение восстания в восточном Судане. — Формирование экспедиции Бекера-паши. — Притязания Абиссинии. — Очищение Судана. — Миссия генерала Гордона. — Поражение Бекера-паши. — Падение Синката. — Сдача Токара. — Вооруженное вмешательство Англии. — Формирование английского экспедиционного отряда. — Боевое расписание отряда. — Бой 18-го февраля у Эль-Теба. — Бой 1-го марта у Тамаи. — Наступление к Таманиэбу и окончание английской экспедиции. — Деятельность генерала Гордона. — Военные действия на Ниле. — Общее положение дел на театре восстания к средине апреля.

Гибель отряда Гикса-паши вредно отразилась, прежде всего, на положении дел в восточном Судане. Существеннейшим условием успеха обороны страны всегда признавалось сохранение свободного сообщения Хартума с Суакимом, так как только в этом случае можно было считать вполне обеспеченной доставку войск и военных материалов из Египта в главный город и центр обороны области. Путь по Нилу далеко не представлял необходимых гарантий, потому что для обхода водопадов приходилось в течение девяти дней двигаться по пустыне. Сознание важности стратегического значения дороги Бербер-Суаким заставило еще Абдель-Кадера употребить все усилия, чтобы не дать восстанию распространиться в местности, по которой проходит названная дорога. С этой целью, в январе 1883 г. он предпринял экспедицию в провинцию Сенаар, где снова появились пришедшие из Кордофана шайки мятежников. Экспедиционный отряд имел до 4,000 человек, в том числе 2,400 человек регулярных войск, и, собравшись в Абу-Гараце, двинулся вверх по Голубому Нилу. Операции отряда были вполне удачны. Ряд мелких стычек, успех в которых всегда был на стороне египтян, завершился 24-го февраля решительным поражением скопищ сторонников махди у Мишры-Дегка, и вся область по Голубому Нилу была очищена от мятежников. [69] Тогда Абдель-Кадер поднялся вверх по Белому Нилу, разбил у Гетебата шайку, собравшуюся в местности Фацонл, так что к началу апреля восстание ограничивалось исключительно областями по левому берегу Белого Нила. Но все эти выгоды были сразу потеряны вследствие катастрофы, постигшей экспедицию Гикса-паши.

Покидая Хартум, Гикс-паша оставил там лишь 4,000-ный гарнизон, в составе которого находилось не более 1,000 человек регулярных войск. Численность гарнизонов станций Голубого Нила не превышала 3,000 человек, считая и отряд, занимавший Сенаар. Хотя Хартум был хорошо укреплен, но при малочисленности и ненадежности гарнизона, при общем настроении сочувствующего восстанию населения, оборона города, в случае нападения махди, была бы весьма затруднительна. Это сознание беспомощности положения рельефно было выражено в донесении австрийского консула в Хартуме, который писал около этого времени: «если махди сумеет воспользоваться своими шансами, то не пройдет 12 лунных месяцев, как он будет властителем Судана». Чтобы предсказание это могло сбыться, требовались, прежде всего, энергические действия со стороны главы восстания. В Хартуме с часа на час ожидали увидать наступающие полчища мятежников, но время шло, а в окрестностях города бродили лишь небольшие шайки восставших арабов. Сам Магомет Ахмед с главной массой приверженцев не выходил из Кордофана, довольствуясь, по-видимому, распространением своей власти к западу от Белого Нила и не решаясь компрометировать достигнутый им прочный успех предприятием, все еще казавшимся ему рискованным. Быть может, также, он не хотел покинуть Кордофан, не обеспечив себя вполне со стороны Дарфура, где еще оставались египетские гарнизоны. Полагают также, что его полчища, ослабленные потерями, были недостаточно многочисленны для такой операции. Как бы то ни было, катастрофа 7-го ноября не вызвала наступательных действий главных сил восстания; хотя вслед за ней провинции Сенаар, Касала и Бербер снова наполнились прогнанными Абдель-Кадером мятежниками, но тем не менее сфера серьезных операций передвинулась на крайний восток, к берегам Красного моря, к конечным пунктам главной коммуникационной линии между Египтом и Суданом.

Проповедь восстания среди племен, живущих между Касалой и Суакимом, началась еще в средине 1882 г., когда в эту местность прибыли эмиссары махди. Население сочувственно отнеслось к идее независимости, во имя которой Мехмет Ахмед поднял знамя [70] восстания, но, за рассеянностью сил, за отсутствием способного предводителя, сторонники махди в этой местности долго не могли организоваться в сплоченную массу, способную к серьезным предприятиям. Отдельные, незначительные вспышки мятежа стали проявляться здесь уже осенью 1882 г.; постепенно восстание разрасталось и не раз угрожало прервать сообщение по линии Суаким-Бербер; но только во второй половине прошлого года, когда во главе мятежников стал некто Осман-Дигма, бывший богатый рабовладелец, человек с большой энергией, восстание организовалось прочно, и началась систематическая борьба. Цель операций Османа-Дигмы состояла в том, чтобы отрезать Хартум и весь западный Судан от Египта, завладев их сообщением с Красным морем, и заняв, затем, Суаким, стать властителем восточного Судана. В виду этого, он обложил, в конце октября, город Синкат, лежащий недалеко от Суакима на дороге в Бербер, и город Токар, расположенный к югу от Синката на дороге в Дару. С тех пор коммуникационная линия египтян была прервана. Оба названные города имели лишь незначительные гарнизоны и при подавляющем численном превосходстве неприятеля решительно не могли рассчитывать прорвать окружающие их массы собственными силами. 5-го ноября Осман-Дигма одержал первый успех над египетскими войсками. В этот день, египетский отряд в 500 человек, производивший рекогносцировку из Суакима, был уничтожен почти у ворот города. Известие об успехе Османа-Дигмы убедило египетское правительство в потере лучшего пути сообщения Хартума с Каиром, а когда пришла весть о гибели Гикса-паши, то правительство хедива еще смутно, но все-таки почувствовало его полную беспомощность в борьбе с суданским восстанием. В битве у Эль-Обеида махди действительно уничтожил последние египетские силы, еще находившиеся в Судане. С тех пор махди, а не хедив, стал властителем страны. Под влиянием этого сознания, правительство вице-короля сделало, в конце ноября, распоряжение, чтобы из внутренних областей Судана были выведены все гарнизоны и собраны в Хартуме и Сенааре. Вместе с тем, на сцену в первый раз выступила Англия. Адмиралу Гьюэту, находившемуся в Бомбее, было предписано занять Суаким эскадрой в составе броненосца и четырех канонерок, с тем, чтобы защитить этот построенный по большей части на острове город от неожиданного нападения.

Едва были приняты эти первые меры, как в Каире распространилось известие, что махди серьезно угрожает Хартуму. Совет [71] министров решил тогда очистить дорогу Суаким-Бербер-Хартум и затем усилить гарнизон Хартума. Задача эта была возложена на Бекера-пашу, брата завоевателя Судана. В его распоряжение был отдан новый экспедиционный отряд, в составе 2,300 жандармов, 1,500 негров и 4,000 бедуин, с тремя норденфельдовскими орудиями и двумя мортирами. Сборным пунктом отряда был указан Суаким. Но уже во время доставки войск из Каира в Суэз снова повторились сцены, описанные очевидцем формирования экспедиционного отряда Гикса-паши. Большая часть жандармов дезертировала, и эти побеги открыли собой длинный ряд уклонений от службы, непослушаний и открытого неповиновения, выказанных с тех пор войсками отряда Бекера-паши. Между тем, декабрь начался новым поражением египтян. 2-го декабря, Осман-Дигма разбил у Ямаи, в расстоянии одного дня пути от Суакима, египетский отряд в 500 негров и 200 башибузуков, производивший рекогносцировку. Новый успех мятежников побудил правительство хедива запретить до прибытия Бекера-паши всякие попытки к освобождению Синката и Токара. Но когда Бекер-паша, достигнувший Суакима во второй половине декабря, познакомился с положением дел на месте, то и он, со своей стороны, настаивал перед правительством на невозможности перейти в наступление к Берберу с собравшимися в Суакиме войсками и успел убедить его. Египетские гарнизоны внутри Судана были предоставлены, таким образом, их судьбе. Если вообще они еще сохранились, то исключительно благодаря приостановке действий со стороны махди и отсутствию единства в руководстве восстанием, замечаемом вне непосредственной сферы действий самого Мехмета Ахмеда и Османа-Дигмы. В остальных местах происходили отдельные, незначительный стычки, не находившиеся в связи друг с другом, не являвшиеся результатом общего плана наступления; прерывались телеграфные сообщения, затруднялось движение пароходов между Бербером и Хартумом и оттуда к Сенаару и Дуэму. Но последнего удара распавшейся власти египтян в Судане еще не было нанесено.

В средине декабря на сцену выступил новый фактор, еще более усложнивший общее положение дел. Абиссиния, осуществляя свои давнишние завоевательные планы, приготовилась открыть военные действия против Египта. Пользуясь затруднительным положением, в которое было поставлено правительство хедива суданским восстанием, король Иоанн выказал намерение расширить пределы королевства до Красного моря, так как владение Масовой доставило [72] бы Абиссинии неоценимые выгоды. Еще осенью прошлого года, махди чрез своих посланцев обратился к королю Иоанну с предложением наступательного союза; король категорически отказал ему в этом, но, вместе с тем, решил повести дело самостоятельно. При других обстоятельствах, это решение не могло бы тревожить египетское правительство, так как, в общем, военное значение Абиссинии не велико, даже и с точки зрения египтян. Абиссиния не имеет армии в прямом смысле этого слова. В непосредственном распоряжении короля находится несколько сот солдат более или менее дисциплинированных и служащих ему стражей; затем, в стране господствует вполне феодальная военная система: владетели поместий, подобно средневековым баронам, выставляют самостоятельные отряды, в значительной степени сохраняя при этом независимость действий. По свидетельству очевидцев, население Абиссинии отличается воинственностью и редкой храбростью. Лишь немногие племена вооружены ружьями, и по большей части вооружение состоят из копий. Если, таким образом, новый противник египтян не был страшен сам по себе, то, напротив, при крайне затруднительном положении дел в Судане, открытие военных действий со стороны Абиссинии делало это положение критическим. Было и еще одно обстоятельство, делавшее для египетского правительства особенно не желательным нарушение дружественных отношений с Абиссиниею. В описываемый период страна эта представляла единственный из сохранившихся свободными путей сообщения из Египта в центр восставшей области, а теперь и этот путь делался недоступен для египтян.

Под влиянием всех этих обстоятельств, египетское правительство пришло к убеждению в неизбежности потери всего Судана. 30-го декабря, военный министр представил хедиву доклад об очищении этой области. Выполнение задуманной операции представлялось крайне трудным, так как дело шло не только о том, чтобы беспрепятственно вывести из страны значительную массу войск, до 21,000 человек, разбросанных по многочисленным пунктам, но и доставить в Египет множество европейцев и египтян, живущих в городах Судана, а равно и собранные там военные запасы. По официальному заявлению, для перевозки войск и военных материалов по Нилу, нужно было до 1,500 судов и около трех месяцев времени; одна только доставка боевых запасов из Касалы в Хартум потребовала бы 4,000 верблюдов. Все это приходилось выполнить в стране, вполне охваченной [73] восстанием, и нельзя было ожидать, чтобы мятежники оставались спокойными зрителями этой сложной операции. С театра восстания не переставали приходить известия о беспрерывных успехах мятежников. Гарнизоны и посты внутреннего Судана, исключая войск, собранных в Хартуме, Сенааре и близлежащих пунктах, уже нельзя было спасти ничем. Сообщения Дарфура с Хартумом были прерваны несколько месяцев; в начале ноября порвалась связь с Фашодой, а сношения Хартума с Сенааром были столь же не обеспечены, как и с Бербером. Когда суданский вопрос принял столь критический характер, английское правительство решительно взяло руководство делами в свои руки.

В первых числах января текущего года в Хартум был послан бывший генерал губернатор Судана, генерал Гордон. Прибыв 12-го января в Каир, он, несколько дней спустя, поднялся по Нилу до Асуана, переехал на верблюде через Нубию и достиг благополучно Хартума. Миссия Гордона им?ла столько же военный, сколько и дипломатический характер. Вместо войск он взял с собой английское золото. Прежде всего, он должен был чрез личное ознакомление с действительным положением дел решить: в самом ли деле очищение Судана необходимо, или область эта может быть еще сохранена для Египта. В первом случае ему следовало путем мирных переговоров обеспечить спокойное отступление гарнизонов и населения, оставшегося верным правительству вообще, попытаться спасти для Египта все, что еще можно было спасти. Во втором случае, ему поручалось выработать меры, принятие которых он считал бы необходимым для восстановления власти египетского правительства во всем Судане или в известной его части. Вместе с тем, с абиссинским королем начаты были переговоры, вызвавшие простановку военных действий со стороны короля Иоанна, уже подступившего к Масове. Ко времени отъезда генерала Гордона пришли известия, что инсургенты сожгли Гелуан, близ Хартума, отрезали путь отступления гарнизонам провинции Сенаар и заградили проход по Нилу ниже Дуэма. В Дарфуре сторонники махди овладели некоторыми новыми пунктами и наступали на стратегический центр провинции, город Фашр.

В то время, как генерал Гордон, исполняя возложенное на него поручение, поднимался по Нилу и на верблюде, сделавшемся историческим, переезжал Нубийскую пустыню, египтяне испытали новое поражение близ Суакима. Полчища Османа-Дигмы продолжали все время тесно окружать Синкат и Токар; его всадники [74] разъезжали даже в сфере дальности выстрелов орудий суакимских фортов. В особенности Синкат находился в бедственном положении, так как он терпел недостаток в снарядах и продовольствии. Команды, высылаемые из города для фуражировок, гибли под ударами инсургентов. Расположивши под Синкатом и Токаром большую часть своих полчищ, Осман-Дигма, кроме того, сформировал отдельный подвижной отряд, силой в 4,000 человек, назначением которого было — не допускать прибытия к осажденным помощи из Суакима. Но все-таки просьбы начальников гарнизонов об освобождении городов достигали Суакима, и Бекер-паша решился, наконец, не ограничиваться ролью простого зрителя, а действовать. Только, вместо того, чтобы идти на помощь Синкату, он направился к Товару, который, хотя тоже был обложен мятежниками, но находился все-таки в более благоприятном положении, чем Синкат. Поступая таким образом, Бекер-паша руководился надеждой скорей достигнуть успеха у Токара, потому что из Тринкитата, небольшой гавани, лежащей в 48-ми верстах к югу от Суакима, не трудно достигнуть Товара, между тем как дорога из Суакима в Синкат представляет значительные трудности, преодолеть которые в присутствии многочисленного неприятеля едва ли было возможно. Вместе с тем, окрестности Токара считаются житницей Суакима.

16-го января Бекер-паша начал перевозить на пароходах войска из Суакима в Тринкитат; всего было доставлено в эту гавань 3,500 человек, которые и составили отряд, назначенный для выручки Токара. Обнеся гавань окопами и устроившись, Бекер-паша перешел, 26-го января, в наступление. Первый переход был не велик; пройдя не более четырех верст от города, Бекер-паша остановился и занялся устройством промежуточного опорного укрепленного пункта, ставшего впоследствии известным под названием форта Беккера. На другой день он продолжал движение. Осман-Дигма ждал египтян в 11-ти верстах от Тринкитата, у колодцев Теб. Египетская пехота двигалась в ротных колоннах, имея в голове и по флангам кавалерию и артиллерию. В 1 1/2 верстах впереди главных сил шла цепь разведочных постов, освещающих местность. Неприятель вначале показался с левой стороны колонны; его встретили артиллерийским огнем, а потом была двинута в атаку кавалерия. Но тут арабы показались и с фронта, и с правого фланга; египетская кавалерия наткнулась на засаду, была смята и обратилась в бегство. Преследуя ее по пятам, [75] арабы бросились на пехоту и артиллерию. Египетские батальоны попытались построить общее каре; отчасти им это удалось: передний, правый и левый фасы стали на место, но в тылу произошла суматоха. Арабы атаковали прежде всего левый фас. «Люди одурели, — пишет очевидец, — слышались бестолковые команды; 300 верблюдов с вожатыми спешили пройти в средину каре, и задний фас составился из столпившейся массы людей и животных. Негритянский батальон сначала держался, потом был сбит напором других солдат и верблюдов. Суматоха усилилась, и две роты, которые должны были составить задний фас каре, метались, охваченный паникой. Неприятель ворвался в каре с тыла, и все смешалось в одну массу: пушки, верблюды, солдаты, офицеры. Египтяне как безумные стреляли во все стороны, но их выстрелы пропадали даром». Не прошло 10-ти минут от момента нападения арабов, как последовало общее бегство. Бегущий и преследующий перемешались. Вся уцелевшая часть отряда Бекера-паши бежала в Тринкитат, куда арабы за ними не последовали, по-видимому, из опасения попасть под огонь морских орудий. Ошибочное предположение о присутствии в Тринкитате английского военного флота спасло остатки отряда Бекера-паши. Египтяне потеряли более 2,000 человек, четыре круповских орудия, два орудия Гатлинга и весь обоз.

В ту же ночь Бекер-паша вернулся в Суаким. Для обороны города он мог располагать не более как 3,000 человек, из которых третья часть, к тому же, не имела вооружения. В довершение всего, настоящая паника овладела как населением, так и войсками. Пришлось объявить город в осадном положении, и матросы английской военной эскадры, стоящей на рейде, были высажены на берег для отражения ожидаемого нападения. Очевидцы событий, разыгрывавшихся в конце января в Суакиме, были убеждены, что если бы в это время город подвергся нападению, то часть жителей и солдаты-негры соединились бы с неприятелем. Бой у колодцев Теба значительно увеличил боевые средства Османа-Дигмы. Он располагал теперь 4,000 ружей Ремингтона, пятью пушками Крупа, двумя митральезами и двумя ракетными батареями; снарядов было у него в изобилии. О новой попытке освободить Синката нечего было и думать. Бекер-паша доносил в Каир, что «вследствие неблагонадежности и мятежного духа египетских войск из Суакима, обложенного арабами, Синкату помощи дать нельзя». Город этот был предоставлен его участи, и вся надежда гарнизона основывалась на испытанной храбрости и энергии его [76] начальника, Тевфика-паши. 28-го января, он уведомил Бекера-пашу, что гарнизон находится в бедственном положении и умирает с голода; вылазка — прибавлял Тевфик-паша — повела бы только к избиению гарнизона неприятелем. Тем не менее, это было единственное, хотя и отчаянное средство к спасению, и Тевфик-паша не отступил перед ним. 31-го января, заклепав орудия и взорвав крепостной вал, он двинулся с отрядом в 600 человек по направлению к Суакиму. Полчища арабов немедленно окружили египтян; последовал кровопролитнейший бой, и весь отряд с начальником во главе остался на поле битвы. Давно уже ни один египетский офицер не выказывал такого мужества, как Тевфик. Его оборона Синката и последний бой 31-го января составляют единственную блестящую страницу в новейшей военной истории Египта.

Токаре продержался еще несколько дней. Одно время можно было надеяться, что город этот совсем не попадет в руки мятежников, так как он не особенно нуждался в продовольствии, а между тем английское правительство решило перейти к активным операциям и уже формировало экспедиционный отряд для выручки Токара. Но ожидания эти не сбылись; 9 го февраля пришло известие, что токарский гарнизон положил оружие. Сдача Токара последовала после пятидневного обстреливания города из орудий, взятых у Бекера-паши, и явилась результатом переговоров местного губернатора с Осман-Дигмой; ее вызвала, главным образом, крайняя деморализация гарнизона. В Каире прямо обвиняли токарский гарнизон в неповиновении и буйстве. С потерею Токара, владения египтян в Судане фактически ограничивались Хартумом, Суакимом и Масовой; некоторые из городов провинций Сенаар, Касала и Бербер, еще сохранившие египетские гарнизоны, были совершенно отрезаны от Египта и могли быть только силою оружия возвращены под власть хедива. Но, с другой стороны, в ходе суданского восстания наступил перелом; Англия приняла на себя защиту вооруженной рукой египетского владычества в Судане и на смену слабых, распущенных, не обученных египетских войск двинула на театр военных действий свои батальоны, испытанные в борьбе с нецивилизованными народами.

Общественное мнение в Англии давно уже было подготовлено к необходимости вооруженного вмешательства в египетские дела. Правительство, со своей стороны, исподволь готовилось к этому, смотря, однако, на меру эту, как на крайнюю, к которой следует [77] прибегнуть лишь в том случае, если не представится другого выхода. Уже в начале января текущего года из Лондона сообщали, что английское адмиралтейство держит наготове значительное число транспортных судов, для отправки на них в Египет отряда войск, силою от трех до четырех тысяч человек. Войска эти предназначались на усиление английского оккупационного корпуса в Египте, который состоял в это время из 6 1/2 батальонов пехоты, полка кавалерии, двух батарей, двух инженерных рот и обозного отделения, при общей численности в 6,400 человек. В Каире находились войска всех родов оружия, до 4,840 человек; в Александрии — три батальона пехоты, до 1,460 человек, и в Порт-Саиде — команда в 100 человек. Поражение Бекера-паши создало именно то положение, которое английское правительство считало критическим, и министерство Гладстона решило ускорить военные приготовления. Суакимская эскадра была усилена тремя броненосцами, на которых прибыло 500 человек морской пехоты. Двум пехотным полкам альдершотского лагеря было приказано немедленно изготовиться к походу, чтобы идти на усиление гарнизонов Гибралтара и Мальты, которые должны были послать подкрепления оккупационному корпусу. 1-го февраля Гладстон заявил в палате общин об отправке значительных английских боевых сил в Суаким, а 3-го февраля Чарльз Дильк, поясняя значение предстоящей экспедиции, сказал: с 5-го февраля в Суакиме будут собраны английские войска. Мы расширили нашу ответственность; до сих пор мы были ответственны за сохранение порядка в собственном Египте, а теперь ответственны также и за порядок на побережье Красного моря». Вместе с тем, у парламента был потребован кредит в 870,000 фунтов стерлингов для организации экспедиции в Судан.

Еще накануне заявления в палате о предстоящей экспедиции, начальник главного штаба английской армии, генерал Уольслей, послал по телеграфу начальнику английского оккупационного корпуса в Египте, генералу Стивенсону, инструкцию, определяющую порядок формирования экспедиционного отряда. «В Суакиме — говорилось в этой инструкции — должен быть собран отряд с тем, чтобы освободить Токар, если гарнизон этого пункта будет еще держаться; в противном случае, отряд должен принять все необходимые меры для обороны суакимской гавани. Начальником отряда назначается генерал Граам, а его помощником и командиром пехотной бригады — полковник Колер; полковник Стюарт примет [78] начальство над кавалерией, а подполковник Клери займет должность начальника штаба отряда. Три последние офицера отправляются сегодня из Англии; остальные штабные должности заместят офицерами оккупационного корпуса. Сделайте немедленно все требуемые распоряжения, подробности которых предоставляются вашему усмотрению. Назначьте в состав отряда три лучших батальона вашего корпуса; батальоны эти, вместе с посланным батальоном 2-го ирландского фузилерного полка и батальоном морской пехоты, составят пехотную бригаду. Если вы признаете нужным, то переведите на время экспедиции александрийский гарнизон в Каир. В случае принятия этой меры, сообщите о ней, так как тогда в Александрию будет послана эскадра. Кавалерия отряда должна состоять из 19-го гусарского полка, ездящей пехоты и всех годных к службе туземных всадников. Возьмите лошадей у кавалерии генерала Вуда, с тем, чтобы в течение всей экспедиции 19-й гусарский полк имел туземных лошадей; английские лошади будут переданы на это время египетской кавалерии. Для горной английской батареи возьмите орудия, верблюдов, погонщиков и все снабжение от горных батарей артиллерии генерала Вуда. Если батареи эти покинули Каир, то верните их немедленно; в поход вверх по Нилу они могут взять обыкновенные полевые орудия. Адмирал Гьюэт снабдит отряд орудиями Гатлинга и, если возможно, даст к. ним прислугу из числа матросов. Ни в каком случае не посылайте в экспедицию полевых орудий. Войска возьмут с собою обоз. По возможности, везите его на верблюдах, которых следует нанять, а, в крайнем случае, и купить. Берите как можно меньше багажа, так как войска должны вернуться через три недели в Каир».

«Возьмите у египетского правительства все необходимое для возки воды на верблюдах; обратите полное внимание на эту часть: чтобы за каждую роту было три или четыре бурдюка. Перевозка раненых должна быть обеспечена по возможности лучше. Палатки для войск должны быть посланы в Суаким или Тринкитат, смотря по обстоятельствам. При производстве маршей войска должны располагаться на отдых биваком. Провиант и фураж на 14 дней должен быть нагружен на суда. Примите меры для заготовки провианта еще на две недели. Для удовлетворения первой необходимости обращайтесь с требованиями к флоту. Меры для перевозки войск по морю должны быть согласованы с распоряжениями морского начальства. Из Англии немедленно будет послан трехмесячный запас колониальных [79] товаров на 6,000 человек и 180,000 фунтов мяса в консервах, равно как и 400 тонн фуража. Телеграфируйте обо всем, что вам еще нужно. Пошлите главным врачом вашего лучшего врача. Берите 250 патронов на человека, кроме тех 70-ти, которые каждый несет на себе. 19-й гусарский полк высадится в Суакиме. Часть суакимского гарнизона должна быть посажена на лошадей, так как желательно было бы располагать по возможности многочисленной кавалерией. Примите меры, чтобы все годные для этой цели лошади были бы собраны в Суакиме. Сообщите Парру, чтобы он во что бы то ни стало организовал хороший колесный обоз. Морской офицер будет наблюдать за доставкой запасов из Суэза в Суаким; войдите с ним немедленно в сношение. Вслед за сим отъезжают два санитарных офицера и два интенданта в ваше распоряжение. Относительно подробностей возлагается полное доверие на ваше суждение и опыт. Сообщите немедленно обо всем Бэрингу и Гьюэту и определите совместно все мероприятия. Нужно как можно шире распространить известие, что принято решение освободить Токар английскими войсками».

Приведенный приказ доказывает, прежде всего, что организованная генералом Вудом египетская армия находится в полном распоряжении английского правительства. Без всяких разговоров, она должна была снабдить экспедиционный отряд лошадьми, орудиями и всякого рода материальной частью. Затем, приказ весьма рельефно обрисовывает значительную боевую готовность известной части английской армии. 31-го января, поздно вечером, генерал Стивенсон получил приказ генерала Уольслея, и 11-го февраля, в Суакиме, в 1,200 верстах по прямой линии от Каира, находился уже готовый к операциям 5,000-ный отряд, снабженный чужой материальной частью, составленный из новых тактических единиц, предводительствуемый офицерами, успевшими прибыть в это время из Лондона в Суаким. Если сравнить с этой быстротой выполнения ту медленность и те затруднения, которые испытывала недавно Франция при отправке экспедиционных корпусов, то станет понятно, насколько колониальная английская армия лучше подготовлена для операций вдали от территории своего государства, чем армия, организованная на началах современной военной системы, заменившей понятие об «армии» понятием о «вооруженном народе». Меры, своевременно принятые английским адмиралтейством, вполне обеспечивали доставку войск из Суэза в Суаким. Кроме двух казенных транспортов, в распоряжение экспедиционного [80] отряда были отданы пять транспортов, нанятых правительством у частных лиц. Посадка войск на суда в Суэзе началась 4-го февраля; переезд в Суаким (900 морских миль) требовал два с половиной дня. Начальник эскадры Средиземного моря получил приказание отправить в Суаким всех офицеров, без которых он только мог обойтись. Много офицеров было также послано из Англии. Мастерские и арсеналы Вульвича проявляли усиленную деятельность. Адмиралу Гьюэту было отправлено 2,000 ружей. Адмиралтейство наняло и держало наготове транспорты для доставки в Египет продовольствия, фуража и боевых запасов.

Английский экспедиционный отряд для операций в Судане имел следующее боевое расписание, несколько отступившее от указанного в телеграмме генерала Уольслея состава отряда: командир отряда генерал-майор Граам; начальник штаба и генерал-квартирмейстер подполковник Клери. Пехота: командир бригады — полковник Колер; войска: батальон 60-го стрелкового полка, 610 человек; батальон 75-го полка, 751 человек; батальон 89-го фузилерного полка, 334 человека; батальон 42-го пехотного полка, 761 человек; батальон 65-го пехотного полка, 560 человек. Кавалерия и ездящая пехота: командир — полковник Стюарт; 10-й гусарский полк, 328 человек; 19-й гусарский — 410 человек; ездящей пехоты 126 человек. Артиллерия: 6 семифунтовых, 10 горных и 4 девятисантиметровых пушки; всего 20 орудий и 126 человек. Морской пехоты и артиллерии 361 человек; пионеров 100 человек; матросов 69 человек и при них два девятифунтовых орудия, три орудия Гатлинга и три Гарднера; войск вспомогательного назначения 200 человек. Обоза состоял из 600 верблюдов; кроме того, 100 верблюдов и 350 мулов были заготовлены для перевозки больных и раненых.

Ближайшая цель экспедиции состояла, как было сказано, в освобождении Токара. Цель эта не была достигнута: 9-го февраля египетский гарнизон сдал город. Для выяснения отношений египтян к англичанам весьма характерен тот факт, что, по мнению компетентных людей, преждевременная сдача Токара была вызвана именно известием о готовящейся английской экспедиции. Генерал Вуд предлагал, чтобы часть новой египетской армии приняла участие в. операциях против Османа-Дигмы, но английское правительство отклонило это предложение, мотивируя свой отказ тем, что египетская армия создана исключительно для обороны собственного Египта, в состав которого не входит Судан. Когда это [81] стало известно, то мусульманское население Токара предпочло лучше передать его Осману-Дигме, чем христианам, и войска разделили это воззрение жителей. Переговоры с инсургентами начались еще 7-го февраля; день спустя, губернатор и начальник токарского гарнизона имели свидание с Османом-Дигмой, причем сдача города была решена на следующий день. В ночь большая часть гарнизона дезертировала; остающимся войскам хотя и дарована была жизнь, но они должны были передать все их оружие мятежникам. Как в Египте, так и в Англии новый успех инсургентов произвел весьма тяжелое впечатление. Все понимали, что генерал Граам опоздал, что ближайшая цель английской экспедиции не достигнута, а главное, что английские войска вовсе не страшат мятежников, которые не только не подумали отступить, но даже были уверены в сохранении за собой инициативы.

Военное положение Суакима значительно улучшилось с тех пор, как оборона его была вверена адмиралу Гьюэту, но оставалось далеко еще не обеспеченным. Так, 5-го и 6-го февраля здесь происходили стычки и можно было постоянно ожидать общего нападения. В это время укрепления Суакима состояли из ряда земляных построек более или менее значительной профили, обороняющих мост, по которому происходит сообщение города с твердой землей. До прибытия английского экспедиционного отряда, главный форт, служивший центральным оборонительным пунктом, был занят 160 матросами и людьми морской пехоты. В другом форте, равным образом, находилось 190 человек английских солдат и матросов. Остальные укрепления защищали негритянские войска. Артиллерия состояла лишь из двух орудий: одного круповского и одного горного. Мост мог быть обстреливаем с стоящей перед Суакимом английской эскадры. Таким образом, оборона сборного пункта экспедиции, игравшего в то же время и роль операционной базы, оставляла желать многого. Английские войска, прибывающие в Суаким, немедленно направлялись далее, в Тринкитат, где окончательно приготовляли их к степному походу. Устройство обозной части вызывало значительный затруднения, так как весь обоз Бекера-паши остался в руках мятежников. Тринкитат обносился новыми фортификационными сооружениями, превращаясь во второй опорный пункт экспедиционного отряда. Все эти приготовления взяли немало времени, я они еще не были окончены, когда токарский гарнизон положил оружие.

Генералу Грааму, согласно полученным им. инструкциям, [82] оставалось озаботиться обороной, Суакима и Тринкитата — двух гаваней, которые хотя и не лежат на великом морском пути из Индии и крайнего Востока, но все-таки имеет для Англии важное значение в качестве промежуточных станций. Генерал Стивенсон, однако, настаивал на производстве активных операций, утверждая, что ему потребуется 30,000 человек для обороны Нижнего Египта, если генерал Граам вернется, не нанеся решительного поражения мятежникам. Такой взгляд вполне оправдывался настроением египетской армии и всего населения по отношению к англичанам. На отказ английского правительства допустить участие новой египетской армии в операциях против Османа-Дигмы, армия отвечала рядом манифестаций, требуя увольнения английских офицеров. Спокойствие и безопасность стали непрочными в самом Каире. Вместе с тем, в Суакиме, негритянские войска угрожали перейти на сторону мятежников; солдаты нубийского батальона отказались сесть на суда для отправки в Тринкитат, заявляя, что «их пули не могут пробить щитов инсургентов», что в Тринкитат уже доставлены английские войска, и потому они не видят, почему бы нужно было требовать еще нубийцев. Турецкие офицеры, командовавшие этим батальоном, просили увольнения от службы. И при таком настроении гарнизона все-таки приходилось вести военные действия: 14-го февраля, патруль наткнулся в расстоянии полумили от города на неприятельский отряд, состоящий из 1,000 человек, и был преследуем до самых укреплений. Везде требовались энергичные меры для укрепления крайне расшатанного положения дел. Адмирал Гьюэт отослал нубийцев в Египет, а генерал Граам получил приказание перейти в наступление, даже не окончив всех приготовлений.

Численность полчищ, находившихся в распоряжении Османа-Дигмы, определялись в 10,000 человек. Из них около 3,000 человек находилось под Суакимом, 2,000 человек — у Токара и до 5,000 человек составляли подвижной отряд. В рядах подвижного отряда находилось до 1,000 человек, присланных махди из Кордофана и Донголы; половина из них отказались от употребления ружей и сражались холодным оружием. 14-го февраля английский передовой отряд в 1,000 человек продвинулся на четыре версты от Тринкитата и занял форт, построенный ранее Бекером-пашей. Отряд этот состоял из шотландцев и ирландских стрелков, эскадрона 19-го гусарского полка, ездящей пехоты и двух орудий на верблюдах. Дорога, по которой наступали [83] англичане, была очень неудобна; местами приходилось переправляться по трясинам. Рано утром, 14-го февраля, неприятель показался в окрестностях форта в довольно значительном количестве. Когда англичане приблизились к форту, мятежники, стоявшие на окраине болота, удалились на соседнюю возвышенность и остались на этой позиции. Высланная против них кавалерия остановилась на полпути, так как явилось предположение, что занимающий высоты неприятель, в числе четырех или пяти сот человек, рассчитывал завлечь конницу в какую-нибудь засаду. Так противники простояли друг против друга, пока не подошли главные силы англичан. Решительная встреча последовала 18-го февраля, в пяти верстах от форта Беккера, на той же местности, где был разбит Бекер-паша. Генерал Граам предполагал наступать в следующем порядке: в центре — два батальона развернутым фронтом; на каждом фланге у них по три орудия Гатлинга, по батальону во взводных колоннах на правом и левом флангах первой линии. За боевой линией, зарядные и патронные ящики, обоз и т. д., прикрываемые кавалерией, пока она не будет вызвана вперед. Позади кавалерии — артиллерия; наконец, в общем резерве два батальона: морской пехоты и стрелковый, построенные в взводные колонны. Перед наступлением, к предводителю мятежников было послано с парламентером требование покориться, но ответа не было получено, и англичане двинулись вперед. Перед движением порядок построения был изменен. Весь отряд был построен в одну общую колонну в виде каре; в голове колонны шел батальон 75-го полка, в ротных колоннах, с тремя орудиями Гатлинга, и морская бригада; правый и левый фланги составляли по два построенные в ряд батальона (один был сформирован из моряков), двигавшиеся по отделениям; задний фас каре образовал батальон 42-го полка. Вся артиллерия, пионеры, остальные моряки, обоз и т. д. находились внутри каре. Главная масса кавалерии шла в некотором расстоянии за колонной, получив строгое приказание преследовать неприятеля лишь по особому приказу. Два эскадрона были высланы на 1 1/2 версты вперед для разведывательной службы. Неприятель занимал вершину холма, обнесенную окопами и защищаемую девятью орудиями. Англичане предприняли обходное движение справа. Арабы открыли по ним артиллерийский огонь и только после 1 1/2-часового обстреливания удалось английской артиллерии заставить замолчать неприятельскую. Тогда все каре двинулось в атаку. Неприятель оказал упорное, отчаянное сопротивление; побросав ружья, арабы [84] вели бой холодным оружием. Не раз исход боя являлся сомнительным, но смертоносное действие ружейного огня сломило отчаянную храбрость суданцев: арабы были разбиты. Все орудия и большое количество боевых припасов достались в руки победителя. Англичане потеряли 30 человек убитыми и 162 ранеными, что составляет 4,8 % общего числа участвовавших в деле английских войск.

На следующий день Токар сдался без боя и был занят английскими войсками. Осман-Дигма отвел свои полчища к Судану и расположился в 17-ти верстах от этого пункта. Вместе с тем, генерал Граам получил предписание возвратиться в Тринкитат. При обратном движении английских войск из Токара ожидали новой стычки, но ее не последовало; войска беспрепятственно достигли этой гавани и немедленно стали садиться на суда для доставки в Суаким, в окрестностях которого должны были разыграться дальнейшие перипетии кровавой драмы. К 26-му февраля англичане были готовы к наступательным действиям из Суакима, и адмирал Гьюэт потребовал от Османа-Дигмы, чтобы он сдался, угрожая, в противном случае, атакой. Предводитель мятежников отвечал отказом. Еще перед тем адмирал Гьюэт и генерал Граам обратились к мятежным племенам с воззванием, в котором приглашали туземных вождей явиться в Суаким и вступить в соглашение с Англией, обещая им в этом случае помощь и покровительство. Результаты воззвания не успели еще определиться, как начались военные действия. 28-го февраля, пехотный и гусарский полк выступили из Суакима и, пройдя 12 верст, расположились, в ожидании главных сил, под Заребой. Вечером в тот же день началась ружейная перестрелка, и генерал Граам поспешил со всем отрядом выступить из Суакима, оставив в городе 650 человек морской пехоты и матросов и египетский батальон. Силы Османа-Дигмы определялись в 8,000 человек. Бой произошел 1-го марта, у Тамаи.

Позиция, занятая полчищами Османа-Дигмы, не была усилена искусственными фортификационными сооружениями, подобно позиции у Эль-Теба. Недостаток этот отчасти восполнялся выгодными местными топографическими условиями. В расстоянии 4 1/2 верст от лагеря арабов, путь наступления английских войск перерезала цепь невысоких гранитных холмов; за этими холмами тянется равнина, возвышающаяся по мере приближения к Тамаи. Перед этой деревней, плоская возвышенность резко обрывается, образуя рытвину около [85] 60 футов глубиной и 200 футов шириной. У этого то естественного укрепления и произошел решительный бой. Британские войска наступали двумя колоннами, построенными в описанном выше порядке, наиболее удобном для перестроения в каре. Колонны двигались эшелонами, причем вторая шла приблизительно на 200 сажен позади первой и несколько правее ее. Кавалерия, вытянутая в линию полукругом, прикрывала вполне фронт первой колонны, а отчасти и фронт второй. Артиллерия следовала между двумя колоннами. Войскам было приказано не отвечать на неприятельский огонь издали, стрелять только залпами и не иначе, как приблизившись к неприятелю или допустив его приблизиться на 100 ярдов (около 130 шагов). Вначале английские солдаты довольно спокойно выдерживали огонь арабов, засевших в вышеупомянутой рытвине. Но когда среди порохового дыма, густо нависшего при полном безветрии, массы нагих арабов с ужасным криком выскочили из оврага и бросились в атаку, спокойствие войск поколебалось, — раздались разрозненные и наудачу выпускаемые выстрелы. Кавалерия еще при начале дела очистила для пехоты линию огня, собравшись на флангах. За теснотой и вследствие пересеченной местности, ей не пришлось атаковать неприятеля; ездящая пехота спешилась и дралась в этом строю. «Когда первые роты, рассказывает очевидец, достигли края обрыва, из-за скал внезапно поднялись массы неприятельских воинов, немедленно бросившихся вперед. Наши солдаты, услыхав неистовые крики неприятеля, не видного за дымом, поддались чему-то вроде кратковременной паники. Арабы не преминули воспользоваться смятением в наших рядах; они ползком достигли нашего фронта, укрываясь, таким образом, от действия ружей и картечниц. Войска не успели еще вполне построиться в каре и вследствие этого — допустили неприятеля ворваться в средину своего построения. Нагие, тощие, мускулистые неприятельские воины начали страшное избиение наших растерявшихся солдат».

Паника распространилась быстро. Через несколько мгновений первая колонна находилась в беспорядочном отступлении. Орудия, прислуга которых была смята и увлечена попятным движением опрокинутой пехоты, остались временно в руках неприятеля. Арабы, не отстававшие ни на шаг, кололи и рубили непроворных. Вооружение их состояло из коротких копий с тяжелыми наконечниками, длинных обоюдоострых мечей и кожаных щитов. Некоторая часть имела ружья Ремингтона. Дело грозило окончиться общим [86] разгромом английских войск. Вторая колонна, полковника Колера, спасла честь английского оружия. Пока шел бой, свежие войска колонны продолжали наступать в стройном порядке. Поравнявшись с ними, расстроенная колонна полковника Дэвиса немедленно ободрилась и, быстро построившись, перешла снова в наступление. Это был критический момент, поворотный пункт, после которого благоприятный для англичан результат боя уже не подлежал сомнению. Соединенные колонны, упорно наступая, давали дружные залпы. Артиллерия была отбита обратно. С тех пор дело походило на бой при Эль-Тебе, но выдержанные англичанами натиски были несравненно многочисленнее и упорнее. Арабы видимо искали победы или смерти. Толпы их таяли под убийственным огнем англичан, восторжествовавшим, наконец, над блестящей, героической храбростью. Когда английские войска подступили к оврагу, в нем. уже не было живых неприятелей. Все совершилось в такой непродолжительный срок и на столь тесном пространстве, что ни артиллерии, ни кавалерии не пришлось сделать многого. Успех был достигнут исключительно ружейным огнем. Потери англичан состояли из 109 человек убитыми и 111 ранеными.

Осман-Дигма отступил в полном порядке. Преследования не было. Английский отряд вернулся в Суаким. О движении к Берберу не поднималось даже и вопроса. Стало очевидно, что английское правительство вовсе не было намерено очищать дорогу в Хартум, что оно двинуло войска исключительно для обороны побережья Красного моря. Генерал Граам заботился только об уничтожении полчищ Османа-Дигмы. 7-го марта он сделал рекогносцировку к Гандубу, по дороге в Бербер, узнал, что там все спокойно и что Осман-Дигма находился в 12-ти верстах от этого пункта. Приходили известия, что войска его деморализованы и возобновление ими борьбы представлялось невероятным, хотя другие известия говорили совершенно противное. Не зная в точности о намерениях Османа-Дигмы, не имея достоверных сведений о численности находящихся при нем мятежников (показания колебались между 2,000 и 8,000 человек), англичане произвели еще несколько рекогносцировок по направлению к Берберу. Гандубские колодцы, находящиеся в 18-ти верстах от Суакима, были заняты 75-м пехотным и 19-м гусарским полками и обращены в укрепленный пункт. Мало-помалу к английским генералам стали являться шейхи окрестных племен и предлагали свои услуги. В средине марта генерал Граам получил точные сведения, что Осман-Дигма [87] находится в Табаниэбе с довольно значительными силами, и решил нанести ему новый удар. Переход в Табаниэб был весьма изнурителен. Наступили жары, и даже приученные продолжительной стоянкой в Индии к перенесению высокой температуры английские полки теряли много заболевавшими и отсталыми. 14-го марта экспедиционный отряд, тревожимый шайками мятежников, подошел к Таманиэбу и расположился лагерем в виду неприятеля. На другой день, на заре, английские войска, построенные в две колонны, двинулись в атаку. Но неприятель отступил, не приняв боя. Продолжать далее активные операции английские военноначальники признали невозможным. 16-го марта экспедиционный отряд вернулся в Суаким, для отправки в Египет, и адмирал Гьюэт донес в Лондон, что он считает кампанию оконченной, признавая этим невозможность открыть дорогу от Красного моря к Берберу. Такой результат военных действий, продолжавшихся целый месяц, был тем более неудовлетворителен, что положение генерала Гордона представлялось в это время весьма серьезным, и он настоятельно нуждался в помощи.

Новый генерал-губернатор Судана, прибыл в Хартум 6-го февраля. Ознакомившись с положением дел, генерал Гордон пришел к заключению, что умиротворение Судана возможно лишь путем восстановления местного управления. По его мнению, заведывание провинциями области должно быть вверено прежним местным султанам, предоставив им самим решить вопрос о том: оставаться ли владетелями независимыми или зависящими от махди. План этот был одобрен английским правительством и начал приводиться в исполнение. Но, вместе с тем, генерал Гордон признал возможным сделать такие уступки, которые нельзя было ожидать от человека с репутацией заклятого противника рабовладения. В обнародованной им. прокламации он разрешил всякому, кто владеет слугами, считать их отныне своей собственностью и продавать по своему усмотрению, т. е. санкционировал фактически существующее рабовладение. До сих пор не вполне выяснены причины, заставившие генерала Гордона принять эту неожиданную меру. По-видимому, он полагал, что эвакуация Судана не могла быть произведена без предварительного задабривания зажиточных местных жителей, еще не присоединившихся к восстанию. Между тем, из заявлений, сделанных около этого времени Гладстоном в палате общин, видно, что очищение Судана от египетских гарнизонов было уже делом решенным, что английское правительство не [88] считало возможным спасти эту область для Египта. Насколько миссия Гордона была миролюбивой, свидетельствуютъ слова главы нынешнего английского кабинета, утверждавшего, что после поражения Бекера-паши английское правительство не решалось предпринять освобождение Токара, пока не получило от генерала Гордона уверения, что прибытие британских войск не помешает его планам. При всей определенности задачи генерала Гордона, выполнение ее оставалось весьма трудным. В средине февраля, египетское правительство послало в Асуан два батальона, под командой английских офицеров, для наблюдения за выступлением суданских гарнизонов, но время шло, а эвакуация все еще не могла быть начата. Ни наиболее влиятельные шейхи, ни сам махди не соглашались на условия, предлагаемые Гордоном. На предложение генерала-губернатора принять звание султана Кордофана, махди отвечал категорическим отказом, указывая на то, что его миссия не позволяет ему поселиться навсегда в этой провинции. Положение генерала Гордона становилось с каждым днем затруднительнее, тем более, что рядом с мирными переговорами происходили и военные действия.

Махди продолжал оставаться в Кордофане, руководя отсюда восстанием. В то время, когда Осман-Дигма действовал на востоке, — на западе, в Дарфуре, оперировал отдельный экспедиционный корпус. Мятежникам все еще не удавалось окончательно сломить сопротивление губернатора провинции, и в средине февраля он нанес им даже серьезное поражение. Тем не менее, дело генерала Гордона нисколько не подвигалось. В конце месяца он телеграфировала, что невозможно спасти находящиеся в Судане гарнизоны, если на помощь им не придут на Белый Нил свежие силы. В то же время стало известно, что племена, живущие в окрестностях Шенди, восстали, прервав сообщения по ту сторону Бербера. Все эти неблагоприятные известия тем более озабочивали английское правительство, что к этому времени оно окончательно установило план своих политических действий по отношению к Египту и ожидало только подавления восстания, чтобы привести его в исполнение. Насколько известно, существенные черты этого плана заключаются в следующем: граница Египта будет проведена у первого нильского порога; вице-королем Хартума назначен будет Зебер-паша, на обязанность которого возлагается наблюдение за тем, чтобы дороги из Бербера в Суаким и из Хартума в Короско оставались открытыми. Магомет-Ахмед (махди) будет назначен султаном Кордофана, причем власть его распространится [89] на Белый Нил, Бар-Гацаль и Дарфур. Побережье Красного моря, от Косеира до провинции Гарар, за изъятием врезывающейся здесь клином абиссинской территории, будет поставлено в зависимость от Англии. Абиссинии Англия уступит два порта на Красном море и широкую полосу земли в южном Судане. В первых числах марта, телеграфное сообщение между Бербером и Шенди было восстановлено, но ненадолго. По мере того, как восстание теряло в окрестностях Суакима грозный характер, с берегов Нила приходили все более и более тревожные известия. 7-го марта «Агентству Рейтера» телеграфировали из Каира, что бедуинские племена стягиваются к берегам Пила и заняли Сабовский порог, где Нил имеет всего 11 метров ширины, так что переправа в этом месте совершенно прервана. Вскоре стало известно, что скопища мятежников расположились уже против самого Хартума, на противоположном берегу Нила. Вслед затем, все сообщения Хартума с Каиром на время были прерваны, и об участи Гордона делались самые печальные догадки.

Действительно, генерал Гордон боролся в это время с крайне затруднительным положением. Восставшие арабы окружили Хартум со всех сторон. Главные силы их группировались близ Гальфие, в нескольких верстах к северу от Хартума. Устроив здесь окопы на берегах Нила, они крайне затрудняли сообщение по реке. Для выручки гарнизона Гальфие, генерал Гордон должен был послать значительный отряд, которому и удалось доставить в Хартум 500 человек, находившихся в Гальфие. Ободренный успехом, генерал Гордон решил произвести общую вылазку с тем, чтобы прогнать от Хартума оцепившие его скопища мятежников. 4-го марта он выступил из города с отрядом в 3,000 человек, при двух орудиях, и двинулся к Гальфие. Расчеты генерала на стойкость находящихся в его распоряжении войск не оправдались. При первом натиске инсургентов», башибузуки, входившие в состав отряда, обратились в бегство, внеся панику и в регулярные войска, которые, побросав орудия, в беспорядке отступили перед неприятельской конницей. Неудача 4-го марта не имела, впрочем, тех гибельных последствий, которых в первое время ожидали от нее. Численность инсургентов, окружавших Хартум, в общем не была достаточно велика, чтобы они решились напасть на город, зная, что в распоряжении генерала Гордона находится до 5,000 человек войск, большие боевые запасы, до десяти пароходов и достаточное на полгода количество провианта. [90] Притом, в самом восстании окрестных племен не было заметно систематической организации, единства воли; оно носило в значительной степени спорадический характер. Неделю спустя после дела при Гальфие, генерал Гордон моги отправить в Лондон донесение, из которого видно, что все это время он находился в довольно критическом положении, однако располагала еще серьезными средствами для защиты. Вооруженные пароходы, охраняющие течение Нила, ежедневно наносили мятежникам чувствительный потери. Шайки, расположенный лагерем в окрестностях Хартума, убавлялись с каждым днем, ощущая недостаток в съестных припасах, тогда как дружественные племена доставляли хартумскому гарнизону провиант через Белый Нил. К концу марта положение Хартума стало настолько удовлетворительно, что на предложение английского правительства вернуться генерал Гордон отвечал новыми уверениями в возможности выполнить возложенную на него задачу. Но, вслед затем, восстание снова не замедлило обостриться, — на этот раз у Шенди и Бербера. Вследствие недостатка продовольствия, гарнизон первого из этих пунктов, давно уже выдержавший обложение, сел на пароходы, в надежде достигнуть Бербера, но на пути мятежники напали на него, и все 300 человек, составлявшие отряд, были перебиты. Шенди попал, таким образом, в руки инсургентов, которые, вместе с тем, настолько плотно обложили Бербер, что каждый день ожидалось известие о его сдаче. Прямые сообщения с Хартумом снова были прерваны.

Таким образом, в средине апреля положение дел на театре восстания было следующее: в Суакиме, защищаемом египетскими войсками и небольшим количеством английской морской пехоты и матросов, ждали нападения Османа-Дигмы, снова появившегося в окрестностях города; на Ниле гарнизоны главных пунктов с трудом держались против обложивших города мятежников; из Сенаара, Касалы и других центральных и восточных провинций приходили крайне тревожные известия; наконец, западные и южные провинции находились во власти махди. Единственным средством для выхода из критического положения признавалась отправка в Судан новой экспедиции.

В. Недзвецкий.