309. Интервью с Михаилом Енгалычевым, опубликованное в «Петербургской Газете»

РУССКИЕ В ТРАНСВААЛЬСКОЙ ВОЙНЕ

(Беседа с князем М. Н. Енгалычевым)

В Одессу прибыл из Берлина на обратному пути из Трансвааля принимавший участие в войне буров с англичанами подпоручик князь М. П. Енгалычев. В январе текущего года князь Енгалычев, служивший в 16-м гренадерском Мингрельском полку на Кавказе, вместе с товарищем по полку подпоручиком Никитиным вышли в отставку и отправились в Трансвааль для поступления в качестве добровольцев в ряды бурской армии.

«Мы, — рассказывал князь Енгалычев, — высадились в Лоренио-Маркезе. С нами на пароходе “Messageries Maritimes” прибыло 40 французов-добровольцев. С момента высадки на берег нас стали притеснять португальцы. Несмотря на то что я и Никитин имели заграничные паспорта, нас отправили к русскому консулу, где нам сказали, что мы должны уплатить еще 8 рублей, иначе нас дальше не пустят. От русского консула нас отправили к трансваальскому консулу, затем к португальскому губернатору. Везде мы вынуждены были снова платить. Вдвоем мы уплатили за пропуск 50-60 рублей. Наконец, нам выдано было губернатором разрешение на переезд через границу. С разрешением в кармане мы отправились в Преторию. Там мы застали русского офицера поручика Августуса и бывшего русского драгуна нижнего чина Каплана, прибывших сделать закупки для русского отряда, находившегося тогда под Блумфонтейном. Русский отряд состоял из 40-50 человек под командой ротмистра запаса господина Ганецкого. В состав отряда входили: штабс-капитан Шульженко (сапер), поручик Августус, назначенный капралом в русском отряде, поручик Дрейер, подпоручики князь Енгалычев и Никитин, бывший вольноопределяющийся Рюгерт [Руккерт] (взятый впоследствии в плен, он сидел в Йоганнесбургской крепости, а затем был сослан на остров Святой Елены), прапорщик запаса Диатроптов, дворянин киевской губернии Хойновский (был ранен под Йоганнесбургом), 17-летний гимназист Кравченко из Москвы и инженер Семенов. Остальные — поляки, немцы, итальянцы — также входили в состав русского отряда.

Поручик Августус, узнав, что в Преторию приехали русские офицеры, — продолжал князь, — явился к нам и пригласил в свой отряд. Мы отправились в governement, где принесли присягу на верность службы бурам. Нам сейчас же [выдали] ружья «Маузер», лошадей и полное вооружение. На другой день мы отправились к месту стоянки отряда под Блумфонтейном. Последний был только что взят англичанами. До станции Смолдина ехали по железной дороге; от этой станции до Брандфорта дорога была разрушена, а дальше, от Блумфонтейна, не [469] тронута. Отряд расположился в 30 верстах от Блумфонтейна и вошел в состав отряда бурского генерала Бота. Его отряд состоял только из 600 человек. Неподалеку от Блумфонтейна находился другой отряд, под командой бурского генерала Деларея, состоявший из 1 тысячи 600 человек. Вообще бурские отряды были многолюдны. Лагерем там же стояли французы под командой Галапо, американский, итальянский и другие европейские отряды

В этом месте мы простояли полтора месяца без всякого движения. Англичане, обрадованные взятием Блумфонтейна, не принимали никаких действий против нас и буров и устроили ложементы и окопы вокруг Блумфонтейна, где и расположились. Авангард англичан был выдвинут лагерем вперед в 5-ти, а ложементы — в 3-х верстах. Русский отряд не раз пытался вступить в действие, но генерал [Филип] Бота каждый раз удерживал эти порывы. Бота отличался нерешительным характером, вследствие чего мы и буры простояли в бездействии под Блумфонтейном полтора месяца. Мы вместе с бурами несли только разведочную службу. Из буров — скафты чудные наездники и стрелки. Они часто перехватывали английские патрули. Англичане это знали и для разведочной службы высылали целые эскадроны.

Англичане, несмотря на свое численное превосходство, были очень запуганы. Под Гленко, Ледисмитом и другими пунктами англичане были сильно разбиты. Они понесли значительный урон. Ввиду этого в дальнейших сражениях они действовали с особенной осторожностью. На одной бурской ферме мы устроили засаду. Английский разъезд из 5 человек подошел на 100 шагов к ферме. Один из нашего отряда, несмотря на запрещение, выстрелил и дал промах. Разъезд ускакал и дал знать своим, что появились буры. Через несколько времени перед нами появился кавалерийский полк. Заметив нас, он спешился и открыл по нам огонь. Наш отряд ускакал в бурский лагерь. Один итальянец был убит. В другой раз, чтобы вызвать англичан на бой, ротмистр Ганецкий попросил у Бота дать ему в помощь 200 буров. Русский отряд пошел вперед, близко подошел к траншеям англичан и открыл огонь. 200 человек из отряда Бота спрятались неподалеку и находились в тылу нашего отряда. Англичане открыли по нам огонь из траншей, но из них, однако, не выходили, до того они были запуганы. Им казалось, что буров спрятана кругом масса. К сожалению, у буров не существовало никакой дисциплины. Буры самовольно оставляли ряды, уходили и более не возвращались или без разрешения начальника переходили в другие отряды, и на этот раз произошел печальный и очень прискорбный случай. С левой стороны нашего отряда появились 300 буров и голландский отряд, которые, приняв нас за неприятеля, открыли огонь. У нас тоже явилась мысль, что это англичане, и мы стали отвечать. Подъехали ближе — узнали друг друга. Мы ранили одного бура в ногу.

Простояв полтора месяца под Блумфонтейном без действия, господин Ганецкий решил отправиться со своим отрядом под Кимберлей, где в это время происходили частые стычки с неприятелем. Так как дорога лежала через Йоганнесбург и пришлось запастись продовольствием, наш отряд простоял двое суток в Иоганнесбурге. Ганецкий поехал в Преторию получить ружья для вновь поступивших в отряд добровольцев.

Из Претории наш капрал Августус получил приказание от президента Крюгера двинуться обратно к Брандфорту, так как англичане начали наступление и взяли его. Тогда одна часть под командой Августуса решила отправиться под Кимберлей, а другая, под командой Ганецкого, — обратно к Брандфорту.

Я и Августус присоединились к отряду и направились к Кимберлею. Впоследствии мы присоединились к сформированной из Йоганнесбургской [полиции] команде, [470] отправившейся к Кимберлею. В пути, вследствие быстрой езды по железной дороге, чуть не произошло крушение: два вагона сошли с рельсов. Не доезжая до Кимберлея, около города Христиании мы встретили возвращающуюся Крюгерсдорпскую команду, участвовавшую во многих сражениях. Ее преследовала английская колонна Френча и две тысячи английской кавалерии, называемой «ланцерами» [лансерами].

Я, Никитин, Диатроптов и Кравченко присоединились к Крюгерсдорпской команде. Мы двигались только ночью, так как английская кавалерия все время нас преследовала. Это продолжалось две недели, пока не прибыли в Йоганнесбург. В один прекрасный день, расположившись лагерем при Дорнкопе и не предполагая, что вблизи находится 30-тысячная колонна Робертса, мы разослали разъезди. Вдруг неожиданно прискакал один бур и донес, что в 3-х верстах находится колонна Робертса. Моментально были оседланы лошади, обоз был выслан вперед, и не успели все это сделать, как в двух верстах от нас появился полк кавалерии и английская батарея заняла позиции. Наша батарея тоже сейчас же выбрала позицию, и между нами началась перестрелка. Все буры спешились и заняли места у своих 4 пушек. Англичане выдвинули еще одну батарею. Не выдержав такой сильной бомбардировки, наши отступили и заняли другую позицию. Продержавшись на второй позиции часа два, мы под сильным артиллерийским огнем вынуждены были отступить на третью позицию. Англичане, обстреляв нашу третью позицию артиллерийским огнем, построили свои батальоны в боевой порядок и пошли в атаку, причем кавалерийский полк послали на наш левый фланг, чтобы обойти нас с фланга. Подойдя к нам приблизительно на 1500 шагов, кавалерийский полк вынужден был отступить от нашего артиллерийского огня. Пехота, дойдя шагов на тысячу до наших позиций, почему-то сыграла отбой и повернула назад. На следующий день с утра также происходил бой с англичанами. В 12 часов дня нашу позицию объехал бурский генерал Деларей, который ободрял буров. В 2 часа дня дали знать, чтобы все буры шли на позицию, взялись за оружие, так как с правого фланга нас начала обходить колонна Робертса. Тогда наш командант выслал половину своего Крюгерсдорпского отряда и два орудия на правый фланг нашей позиции. [Когда] фланговая колонна подошла шагов на 800, бурами был открыт сильный ружейный и артиллерийский огонь. Между тем центральная колонна Робертса еще не появлялась. Вследствие этого атака англичан произошла не одновременно, как пишет одесская газета. Мы с Никитиным заняли позицию недалеко от двух орудий, остававшихся в центре нашей позиции. Здесь же с нами было 700 буров. В 3 часа началась бомбардировка. Когда англичане подошли на 400 метров, мы стали стрелять уже постоянным прицелом, в это время одна из шрапнелей ударила в 14 шагах влево от меня, убила наповал лежавшего и стрелявшего около меня бура, осколками ударила меня в кость левой руки и, выбив ружье, контузила выше левого локтя и одним осколком попала в ногу, ниже колена. Истекая кровью, я упал. Пролежав на позиции несколько минут, я, по совету буров, направился к своим лошадям. Добравшись кое-как под сильным огнем, я с помощью буров сел на лошадь. Меня и нескольких раненых буров направили к Йоганнесбургу. Когда мы отъехали шагов на 400 от позиции, позади нас раздалось громкое «ура». Это англичане взяли нашу позицию. Буры в беспорядке отступили по направлению к Претории. Таким образом, Йоганнесбург был отдан без боя. Орудия были вовремя увезены бурами с позиций. Командант Ганецкий повез меня и раненых буров в Йоганнесбургский госпиталь.

На следующий день нам объявили, что Йоганнесбург взят англичанами и что мы считаемся военнопленными. Не желая быть военнопленным, я перевелся во французский амбуланс в Йоганнесбург. [471]

Англичане, узнав, что двое русских лежат в амбулансе, потребовали нас в форт, несмотря на то что мы были ранены. Хойновский вынужден был на костылях тащиться туда пешком. Нас хотели сослать на остров Святой Елены, но так как мы оба были ранены, то взяли с нас подписку, что мы будем держать себя нейтрально. Они дали нам вылечиться во французском амбулансе, где мы пролежали два месяца. Первого августа англичане посадили нас в поезд вместе с другими европейцами и отправили в Ист-Лондон. Из этого порта нас в числе 400 человек, которые были набиты в трюмы 3-го класса, отправили в Голландию и высадили в Флюсангеене. На пароходе кормили нас ужасно плохо. Из Флюсангеена нам в Берлин дали бесплатный билет, а из Берлина — в Одессу. Подпоручик Никитин был убит при Дорнокопе. Остальные русские возвратились в Россию.

«Петербургская Газета». 20 сентября/3 октября 1900 г., № 259.