307. Продолжение письма Михаила Енгалычева и Ивана Никитина

ПО ПУТИ В ТРАНСВААЛЬ

(Письмо русских добровольцев)

У русского консула — Отъезд в Аден и выезд на контрабандном парусном судне — 20 дней в Джибути — Гастрономический вкус акул — В Лоренцо-Маркезе — Встреча с французскими добровольцами — Претория — Президент Крюгер, наша присяга — русский отряд волонтеров и его служба.

Из Порт-Саида мы, помимо нашего желания, принуждены были взять билеты до Адена, так как не было ни одного парохода, который шел бы дальше на юг. Аден — английский город, а потому нам не хотелось высаживаться в нем, чтобы не открывать до некоторой степени своих намерений; и опасения наши отчасти не были напрасны, так как когда по приезде в Аден мы обратились в пароходное общество [463] за билетами на пароход, идущий на юг Африки, то нам сказали, что билеты будут выданы лишь в том случае, если мы получим от полиции удостоверение на свободный пропуск. Идти же в полицию за разрешением значило предъявить свои паспорта, из которых видно, что мы — бывшие офицеры и едем в Лоренцо-Маркез, а этих соображений было бы достаточно, чтобы заподозрить в нас волонтеров, а потому, не последовав предложению пароходного общества, мы попробовали попытать счастья у русского консула, но такового там не оказалось, а его заменял французский. Консул внимательно выслушал нашу просьбу и, видимо, не желая навлечь на себя какого-либо неудовольствия со стороны английских властей, куда-то ушел и больше не показывался.

Нам ничего не оставалось, как придумать какой-нибудь способ, чтобы выехать из Адена. И вот, по здравом размышлении, мы решили бежать из негостеприимного места. Приискали хозяина одного парусного судна — араба, который согласился за небольшое вознаграждение, без всяких разрешений от полиции, переправить нас до французского протектората Джибути. Но, когда мы перевезли свои вещи на судно и водворились там сами, тогда только поняли, куда мы попали. Зверское выражение 25 лиц полунагих чернокожих, сидевших в барке, их смелые и наглые взоры, глубокие шрамы от ран на теле и на лице, недостающие отрубленные пальцы на ногах и руках ясно говорили, кто эти люди и чем они промышляют. Вот в такой-то компании контрабандистов-разбойников нам пришлось чуть ли не в ладье пуститься в открытое море, проплававши вместо 18 часов, в продолжение которых они должны были доставить нас в Джибути, целых двое суток, ежеминутно опасаясь не только за последние свои гроши, но и за саму жизнь. Что мы попали к контрабандистам, это обнаружилось при самом выезде из Адена, где нас нагнали солдаты пограничной стражи и требовали, чтобы барка вернулась назад, но владелец ее каким-то образом обманул их и улизнул; при дальнейшем же плавании он избегал встречи с пароходами и садился обыкновенно в таких случаях вместо рулевого сам и далеко обходил встретившийся пароход. Не раз мы выходили из терпения за такие проделки капитана нашего корабля и решали первыми объявить ему войну, но сдерживались, сознавая свое бессилие против его команды, вооруженной большими пистолетами и ножами.

По приезде в Джибути мы были поражены неприятной вестью. Оказалось, что нам в ожидании парохода придется просидеть там двадцать суток, так как, кроме французских пароходов, другие заходят туда очень редко, а очередной французский только что недавно проследовал. Делать нечего! Мы поселились у одного итальянского еврея и стали терпеливо ожидать парохода.

Купаясь ежедневно в море и собирая на берегу редкие и красивые раковины, мы с тоской бросали взоры на море в надежде, что пароход, который должен будет нас взять, придет в Джибути раньше срока. Но, увы! — он раньше срока не пришел, и мы отсидели положенные нам 20 суток сполна. Здесь нам сказали, что, купаясь, далеко в море уходить нельзя, так как бывали случаи, что акулы хватали неосторожных пловцов. Мы не придавали этому особенного значения и продолжали плавать довольно далеко от берега, беря пример с чернокожих, которые глубоко ныряли и плавали в открытом море, но нам объяснили, что чернокожих почему-то рыбы не трогают, доказательством чего служит то обстоятельство, что близ скалистых берегов Адена, где масса акул, проезжающие европейцы ради потехи бросают с пароходов мелкую медную и серебряную монету, и чернокожие, бросаясь со своих шлюпок, ныряют и достают монеты со дна моря, нисколько не [464] опасаясь быть схваченными акулами. Говорят также, что когда белому надо спуститься для починки парохода под водой, то он сам предварительно вымазывается салом, а сверху сажей. Не следует ли заключить из этого, что у чернокожих с акулами большая дружба или последние большие гастрономы и предпочитают белое мясо европейцев черному африканцев. От Джибути до Лоренцо-Маркеза мы плыли 16 дней и по дороге заходили во французскую колонию Диего-Конарсо на Мадагаскаре и в португальскую колонию Мозамбик — порт Бейра.

С нами ехали 40 человек французов-добровольцев, из них 6 человек — офицеров, а остальные — запасные артиллеристы, все это народ благородный и общительный. В Лоренио-Маркезе мы испытали страшные стеснения, к тому же мы истратили все деньги. Спасибо, французы помогли добраться до границы Трансвааля, а дальнейший путь до Претории мы проехали бесплатно как добровольцы.

В Претории нас встретили очень любезно; отвели нам роскошный номер в лучшем отеле, очень хорошо нас кормили и не брали за это с нас ни копейки, хотя жизнь в этом отеле стоит одному человеку в сутки 15 шиллингов, что на наши деньги равняется 7 рублям 50 копейкам. На другой день по приезде в Преторию мы представились президенту Крюгеру, присягнули в том, что мы обязываемся защищать республику от вторжения в нее врагов и вообще блюсти ее интересы, в чем бы они ни выражались. После присяги нам выдали лошадей, вооружение и зачислили нас в русский отряд волонтеров. На обязанности нашего отряда лежит самая трудная и рискованная, но в то же время очень интересная разведочная служба, то есть собирание сведений о противнике: где он в данную минуту расположен, в каких силах, какие его намерения и так далее. Словом, буквально по целым суткам не сходим с коней и каждую минуту подвергаемся опасности быть или убитыми из засады, или попасть в плен, так как мы всегда находимся далеко впереди главных сил буров и принуждены как можно ближе подбираться к англичанам, чтобы лучше высмотреть и доставить точные и верные сведения о противнике. Нам уже несколько раз на разведках пришлось быть в перестрелках с англичанами, но пока, слава Богу, все мы невредимы. Отряд наш очень маленький, всего тридцать человек, но для той цели, для которой он составлен, его численность и подбор людей самый подходящий...

О предстоящих сражениях мы будем присылать верные и правдивые сведения как очевидцы... В настоящее время мы находимся между Блумфонтейном и Брандфортом, в нескольких верстах от передовых английских позиций под Блумфонтейном. Здесь два наших генерала Бота и Девет предполагают на этих днях дать сражение, а потому все эти дни наш разведочный отряд производит усиленные рекогносцировки неприятельских позиций и с этой целью сегодня переправляется через реку Моддер-ривер.

Ожидается ряд больших серьезных сражений, но как скоро — неизвестно.

На будущее время наши заметки будут полнее и, вероятно, интереснее, а пока — до свидания.

Ваня и Миша

«Тифлисский Листок». 25 мая/7 июня 1900 г., № 122, с. 2.