306. Письмо русских добровольцев подпоручиков Михаила Енгалычева и Ивана Никитина, опубликованное в «Тифлисском Листке»

ПО ПУТИ В ТРАНСВААЛЬ

(Письмо русских добровольцев)

Отъезд из Тифлиса — Батум — Александрия — Отношение турецких властей — Секвестр револьвера египтянами — Порт-Саид.

В англо-трасваальской войне буры пользуются общим сочувствием, которое выражается довольно значительным числом поступивших и поступающих в их ряды волонтеров. К числу последних принадлежим и мы — два русских офицера, еще недавно служивших, как вам известно, в одном из полков Тифлисского гарнизона, но оставивших службу и выехавших в Трансвааль в помощь к бурам и с желанием применить на деле те знания, которые нами приобретены на военной службе. Мы отправились в Южную Африку не путешествовать, почему, сообщая свои дорожные впечатления, не имеем в виду вдаваться в подробности описания тех стран и народов, которые встретились нам на пути. [461]

Из Тифлиса в Батум мы выехали 8 января настоящего гола и только теперь, через два с половиной месяца, добрались до Претории. [Письмо это не имеет даты, но в Тифлисе получено 20 сего мая.] Но будем говорить по порядку. Батум — город незначительный и хорошо всем вам знакомый. Понятно, что писать о нем что-либо мы не будем. Скажем только, между прочим, что те из батумцев, с которыми нам пришлось столкнуться, не произвели, к сожалению, на нас благоприятного впечатления. Здесь мы по неопытности едва не сделались жертвой обмана сначала со стороны кассира, продающего билеты в конторке итальянского пароходного общества, а затем — со стороны одного менялы при обмене русских денег на иностранные: первый из них, находясь в стачке с каким-то маклером, которого мы не видели даже в глаза — не то что вздумали бы приглашать его для устройства наших дел, — вознамерился было получить с нас лишнее при продаже билетов, а второй — просто-напросто покушался обсчитать нас, пользуясь нашим плохим знакомством с иностранными деньгами. Говорим это из желания оградить на будущее время таких же неопытных и малосведущих путешественников, как и мы, от посягательств на их карманы разного рода менял и маклеров.

На другой день по прибытии в Батум мы на итальянском пароходе «Simeto Palermo» выехали в Константинополь. Приобретение билетов, обмен денег, предъявление паспортов отняло у нас так много времени, что мы совершенно упустили из виду визировать наши паспорта у турецкого консула, а предъявили их лишь в полицейское управление и в таможню, вследствие чего нам как не имеющим в паспортах пометки консула, да притом еще бывшим русским офицерам, турецкие власти не разрешили высаживаться в некоторых городах. Строгости эти, как говорят, увеличились со времени бывших в Турции армянских беспорядков ¹⁴⁰.

Пароход, на который мы сели в Батуме, шел в Константинополь круговым рейсом и на пути останавливался в городах: Трапезунде, Самсуне и Керзуне, благодаря чему мы плыли до Константинополя не трое с половиной суток, как предполагали, а целую неделю. Из этих городов более других нам понравился красиво раскинувшийся по скалам покрытых лесом гор Трапезунд, где нас каким-то чудом пропустили в город. Здесь мы посетили французскую миссию, преследующую религиозные цели, для чего она имеет здесь школу, в которой все предметы преподаются на французском языке. Константинополь производит впечатление большого и красивого города; в особенности красива та часть города, которая расположена на проливе. Но это только издали, с парохода. Когда же мы сошли на берег, то нам представились улицы до того узкие, кривые и грязные, что по ним с трудом можно не только проезжать, но даже проходить. Здесь мы осмотрели музеум янычар, бывший Софийский собор, дворец султана, византийские памятники и некоторые другие достопримечательности. Жизнь в Константинополе так дорога, что мы с нашими ограниченными капиталами не могли оставаться в нем более суток и поневоле покинули его, не имея возможности осмотреть не только весь город, но даже главных и лучших его частей. От Константинополя до Александрии мы плыли на русском пароходе «Чихарев». Пробыли в пути пять суток и заходили в Пирей и город Смирну. В этих пунктах, вследствие непродолжительных остановок парохода, мы на берег не сходили. В Александрии в ожидании другого русского парохода, «Лазарев», на который мы должны были пересесть, мы прожили трое суток. Александрия хотя и небольшой, но очень красивый и чистенький городок. Здесь у одного из нас при осмотре на таможне под видом контрабанды конфисковали револьвер, который был, во-первых, подержанный, а во-вторых, лежал не среди вещей, а в кармане, служа для личного пользования владельца в видах самообороны в [462] пути. Почему признали этот револьвер контрабандой арабские таможенные офицеры и солдаты, чувствующие себя за английской спиной вполне правыми и стоящими на законной почве, мы не могли понять, объяснив себе это простой придиркой; мы подняли такой переполох, что русский консул немедленно сделал все зависящее от него, чтобы возвратить нам неправильно отобранный у нас револьвер.

Из Александрии в Порт-Саид, как уже было сказано, мы должны были ехать на пароходе «Лазарев». Но как-то так случилось, что на этот пароход мы опоздали и сели на другой. В Порт-Саиде, желая разменять наши деньги на французские, мы отправились во французский банк в полной уверенности, что в банке не обманут, но оказалось, что батумский меняла в сравнении с порт-саидским банком был честнейшим человеком, потому что на каждую сотню рублей он брал ровно в четыре раза меньше барыша, чем порт-саидский банк. И здесь дело не обошлось без содействия нашего консула.

Кстати, не мешает сказать несколько слов и о наших консулах. Дело в том, что русскому человеку, плохо владеющему иностранными языками или, что еще чаше бывает, совсем с ними незнакомому, нельзя за границей, как говорится, нигде показать носа, потому что в случае какого-либо недоразумения с властями или какого-либо несчастья с ним у него нет ни защитника, ни покровителя, так как русский консул, к которому в подобных случаях обращаются, непременно — иностранец, не говорящий ни слова по-русски и не понимающий, чего хотят от него какие-то неведомые ему люди. Поездом от Батума до Претории мы посетили много русских консулов и между ними встретили только одного русского; все остальные — иностранцы, не владеющие русским языком. Факт, конечно, прискорбный. В Порт-Саиде мы пробыли один день. Это маленький, но очень чистенький городок. Тут обращает на себя внимание поставленная на скале, у моря, бронзовая статуя создателя Суэцкого канала — знаменитого Лессепса. Стоит Лессепс, повернувши голову на канал, и в руке держит план его.

Ваня и Миша

(Продолжение следует)

«Тифлисский Листок». 24 мая/6 июня 1900 г., № 121, с. 2.

Комментарии

140. Имеется в виду истребление более 300 тыс. армян турецкими властями в 1895-1896 гг.