297. Софья Изъединова о попытке создать сборный отряд иностранных добровольцев под руководством француза графа Вильбоа-де-Марейля

[...] Было довольно дела, хлопот и затруднений, чтобы хоть несколько упорядочить отношения этой разноплеменной толпы людей, по большей части не отличавшихся ни уживчивостью, ни нравственными устоями.

Насколько сам Вильбоа еще раньше понимал всю трудность взятой на себя задачи, видно из его записок, где он прямо говорит, что «нельзя ждать ни дисциплины, ни военных знаний от людей, которые приехали в Южную Африку дела делать и смотрят на войну как на препровождение времени, предшествующее этим делам. Кроме нескольких счастливых исключений, их потребности аппетита и спокойствия слишком развиты, чтобы приноровиться к военному ремеслу».

Немного позднее он сознается, что на его приказ ночевать в Брандфорте (где тогда была наша амбуланция и ежечасно ожидали англичан) он был оставлен последними бывшими при нем членами его прежнего отряда и не мог исполнить просьбу главнокомандующего Жубера поддержать Деларея, занявшего окрестные холмы. И это еще только с одними французами, приехавшими на его вызов. Каково же должно быть было положение, когда пришлось иметь дело с отрядами и отдельными лицами самых различных национальностей, типов и привычек. Вильбоа прямо замечает: «Если я в этих условиях справлюсь со всеми этими людьми, якобы подчиненными мне, значит, Бог велик!» — и перечислил главные затруднения: неповиновение и самовольный отъезд в Преторию. «Я требую, чтобы им приостановили выдачи, и, когда они явятся сюда по необходимости, я вышвырну их из своего легиона. Здесь я прошу комиссарских чиновников ничего не выдавать без моей подписи. Уж слишком много накопилось с этой стороны злоупотреблений: некоторые добровольцы, даже из тех, кого их социальное положение должно было бы предохранить от подобных недостатков, посредством назойливых требований вымогают у правительства массу вещей — одежду, седла, продовольствие, лошадей. Набив свои подводы и палатки, они даром живут в гостиницах, не сознавая, что за презренное воспоминание они здесь оставят. Меня поражает, как всякая мысль о войне пропадает у многих перед подобными деловыми оборотами...

Мы стоим лагерем и предоставляем ловким людям объедаться в гостиницах на счет правительства. Борьба против этих разнузданных аппетитов будет, конечно, труднее и упорнее, чем против англичан».

Впрочем, самому Вильбоа недолго пришлось повозиться с этим трудным и неприятным делом. Хлопоты эти выпали на долю главным образом второго по [446] командованию, то есть Максимова, так как Вильбоа, как только первые поступившие под его начальство отряды успели отдохнуть, переформироваться и обзавестись всем необходимым, выбрал лучшую, наиболее надежную часть людей и увел их с собой в столь несчастно кончившуюся экспедицию под Кимберлей...

Еще в походе и тотчас по приходе в Брандфорд выяснилась совершенная недобросовестность в хозяйственных делах начальника немецкого отряда А-а [Лоренца?] и явилась необходимость его сменить; но тот встретил поддержку в некоторой части своих подчиненных, национальное самолюбие которых страдало от смещения их выборного начальника (только утвержденного при поступлении в "легион") по столь постыдной причине. И вследствие затруднений, встреченных в проведении своего распоряжения, Максимов был вынужден выделить немецкий отряд из состава «Европейского [Иностранного] легиона».

Полная основательность его дисциплинарных требований по отношению к Л-у вскоре получила блестящее подтверждение. Не прошло и трех дней, как генералу Ф. Бота, к которому к тому времени примкнул немецкий отряд, пришлось снарядить следственную комиссию по жалобе некоего Якова Штейля на взлом его фермы и разграбление оставленного в ней имущества Л-ом и некоторыми членами его отряда. Следствие доказало полную справедливость обвинения, и только общий ход событий помешал дальнейшему развитию этого дела, придя в этом случае на помощь весьма понятному желанию правительства замять историю, столь неприятную крупной единице иностранных контингентов, вообще пользовавшихся хорошей репутацией в смысле храбрости и среди которых встречались и вполне порядочные люди.

Максимов, видя на этом и других эпизодах, как национальные счеты осложняют проведение дисциплинарных требований, посоветовал генералу Деларею назначить начальником добровольцев не европейца, а кого-либо из местных жителей с достаточно авторитетным именем, причем сам указал на его брата, заявляя о желании лично сохранить только командование голландским отрядом. Это предложение было принято Делареем, и распоряжение о назначении его брата вышло, но не привилось, никакой действительной власти он не проявлял и никакой европейский частью не начальствовал, а все они продолжали действовать вразброд, кроме зерна «легиона», сохранившегося вокруг Максимова...

С. В. Изъединова. Несколько месяцев у буров. СПб., 1903, с. 201-202. 209-210.