287. Из воспоминаний русского добровольца инженера-архитектора Владимира Губанова о столице Трансвааля

[...] Кроме русских евреев, загнанных сюда судьбою из далекой «черты оседлости» ¹³⁴, я встречал на каждом шагу в Претории множество иностранцев: англичан, немцев и французов. Я не хочу говорить ничего дурного об иностранцах, но эти европейцы, наводняющие улицы Претории, представляют очень несимпатичный элемент. Это отбросы европейского общества, отщепенцы, лишенные всяких принципов и духовных интересов, жадные искатели золота, высасывающие из страны все, что только могут.

Благодаря полному отсутствию предприимчивости у буров (я, например, тщетно искал какого-нибудь лавочника-бура) вся торговля в Трансваале сосредоточена в руках иностранцев, преимущественно в руках евреев. Промышленность совершенно не развита, и самые необходимые товары доставляются из Европы. Почти все должности на государственной службе занимают иностранцы, так как буры, не имея высших учебных заведений, принуждены прибегать к их помощи. Вся телеграфная служба исполняется англичанами. Только перед падением Претории буры по необходимости выселили всех англичан из Трансвааля, но при всем том должны были оставить тех, которые исполняли обязанности чиновников, — им не нашлось заместителей.

К несчастью для буров, иностранцы не только служат у них, но и представляют настоящих внутренних врагов. Когда началась война, правительство вынуждено было обращаться к поставщикам-иностранцам, преимущественно евреям. О ценах на поставляемые предметы я и говорить не буду; легко себе представить, как [434] наживаются поставщики при существующей общей дороговизне. Мне довелось присутствовать однажды в парламенте, когда комиссия принимала партию седел. Что это были за седла — трудно себе вообразить; многие из них после трехдневной езды совершенно разваливались, между тем буры платили за седло по 5 фунтов, т.е. почти по 50 рублей.

Нас, русских, поражала дороговизна, господствовавшая в Претории, как и во всем Трансваале, особенно дороги предметы первой необходимости. Самой мелкой разменной монетой является здесь монета в три пенса, т.е. 12 копеек. За эти деньги вы можете купить газету и 2-3 коробки спичек. Само собою разумеется, что и труд вознаграждается здесь прекрасно: 10 фунтов, т.е. 100 рублей, в месяц считается здесь очень маленькой платой даже за незначительные услуги.

Чтобы рельефнее отметить высоту вознаграждения, приведу несколько примеров: почтовые чиновники и телеграфисты получают от 20 до 50 фунтов в месяц, приказчики в магазинах меньше 15 фунтов не берут. Что касается негров, то минимальная плата для них — 8 шиллингов в неделю, или 16 рублей в месяц. Это чернорабочим, годным лишь для самой простой, не требующей никакой подготовки работы.

Всякие коммерческие предприятия дают здесь баснословный доход, 30-40% считаются очень незначительными. В настоящее время, конечно, торговля приостановилась благодаря войне и политике англичан, не пропускающих в Трансвааль никаких товаров.

Я уже упомянул об архитектуре трансваальской столицы. К числу выдающихся зданий города нужно отнести здание парламента.

Не вдаваясь в описание его плана, отмечу интересную особенность службы помещающихся в нем отделов, в которых сосредоточено почти все управление страны.

Все помещения обоих этажей перенумерованы, благодаря чему все делается здесь очень просто и быстро. Когда перед отъездом в лагерь нам приходилось получать необходимое, то мы без всяких затруднений проделали все формальности. Нам указали сначала 4-й номер, где мы присягнули как волонтеры, затем нас попросили пройти в 6-й номер. Там, даже не спрашивая ни о чем, нам вручили конверты с какими-то бумажками, по которым мы получили все, что нужно было, в указанном магазине. Все чрезвычайно просто и спокойно. Здесь же, в парламенте, волонтеры оставляют свои вещи и получают на руки седла, уздечки и пр.

Утром в парламент приезжает Крюгер, сопровождаемый почетным конвоем. С президентом все общаются совершенно просто, как с обыкновенным смертным. Вообще я никогда не замечал у буров преклонения перед лицами, занимающими видное общественное положение; везде проявляется стремление к равенству и простоте [...]

В. Рубанов. От Петербурга до Претории. СПб., 1900. с. 28-34.

Комментарии

134. «Черта оседлости», где разрешалось постоянное проживание евреев, — часть территории Российской империи (Бессарабская. Виленская, Волынская, Гродненская, Екатеринославская, Ковенская. Минская, Могилевская. Подольская. Полтавская. Таврическая, Херсонская, Черниговская и Киевская губернии обшей площадью как две территории Франции) Создание «черты оседлости» относится к концу XVIII в. После раздела Польши к России перешли земли Правобережной Украины, Белоруссии. Литвы с многочисленным еврейским населением. В пределах «черты оседлости» евреям запрещалось жительство в селах а также в Киеве. Севастополе и Ялте. Вне ее право на жительство имели купцы 1-й гильдии, лица с высшим и специальным образованием, солдаты, проходившие службу по рекрутскому уставу, и их потомки, а также лица, перешедшие из иудаизма в одно из христианских вероисповеданий «Черта оседлости» была упразднена 2 апреля 1917 г. Временным правительством.