252. Евгений Августус об отношении африканеров к иностранным добровольцам

Почти с каждым поездом прибывали в Преторию новые волонтеры.

Теперь, по-видимому, трансваальское правительство относилось к ним с большим вниманием и любезностью, чем в начале войны, когда по отношению к ним не церемонились и почтенные бюргеры смотрели на них свысока, с оттенком пренебрежительного добродушия.

Со своей точки зрения, буры были, конечно, вправе относиться недоверчиво к разношерстному сброду, наводнившему все гостиницы и boarding-house’ы Претории и предлагавшему безвозмездно свои услуги в качестве самозваных спасителей.

Несложная психология простого бура никак не могла решить этой непосильной для него загадки, каким образом совершенно чужие и по облику, и по языку [362] люди, не имеющие в Трансваале ни ферм, ни коров, ни баранов, приплыли к нему из-за моря далекого и лезут в бой на смерть.

Еще там, на Тугеле, меня часто спрашивали: «Зачем ты приехал? Не нужно нам uitlander'oв-учителей: мы и сами с англичанами справимся».

На этот случай я смиренно отвечал стереотипной фразой: Не учить вас приехал, а сам хочу у вас поучиться!»

Улыбнется бур во всю физиономию бородатую и протягивает широкую заскорузлую лапу, «Bei good, jong! Alla krachta!» [Всех благ, юноша! Черт подери!]

И все те волонтеры, которые рассуждали подобно мне, заслужили уважение трансваальского народа. Таких было немало. До последнего человека погиб Scandinavische Corps, составленный из шведов, датчан, норвежцев, под Граспаном, встретив штыковую атаку англичан ружейными прикладами и револьверами. Героями дрались немцы майора [полковника] Шиля под Эландслаагте, застигнутые врасплох лансерами Френча. В числе прочих волонтеров погиб и граф Цеппелин, бывший прусский кавалерийский офицер. Повеса и кутила, тип офицера, о котором начальство пишет в аттестациях: «В мирное время нетерпим, а в военное неприменим», его исключили со службы, и вот он очутился в рядах немецких волонтеров. В день боя при Эландслаагте раненного пулей Цеппелина окружили лансеры, и английский офицер предложил ему сдаться. Удар хлыстом по лицу торжествующего победителя был ответом графа; в следующее мгновение десяток пик пронзили его тело ¹³⁰.

Почетную боевую репутацию заслужил и Крюгерсдорпский дистрикт, на долю которого выпала оборона Тугелы у Колензо. Европейским волонтерам, вошедшим в состав его, довольно было заявить, что они подчинялись фельдкорнету фан Вейку, и на них смотрели уже другими глазами...

«Krugersdorpche manschaften», Лейхтенбергский дистрикт, а впоследствии и Йоганнесбургская конная полиция пользовались у буров такой же популярностью, как некогда 32-я demi-brigade в «великой армии». И европейцы, попадавшие случайно в тот или другой из этих прославившихся отрядов, постепенно выработались из дилетантов-любителей в настоящих воинов-партизанов, стряхнули инструкторские замашки, душа в душу сжились с бурами, хотя суровыми и неприветливыми с виду, оценили их и, в свою очередь, были оценены и обласканы ими.

Результатом иного отношения к волонтерам-иностранцам было, между прочим, распоряжение правительства о предоставлении им в виде награды прав гражданства Трансваальской Республики. Крюгер сообразил наконец, что волонтеры, сражавшиеся с оружием в руках за свободу и независимость Трансвааля, не те uitlander’ы-эксплуататоры, купцы и проходимцы, наводнившие страну после открытия золотых россыпей, которые собственно и накликнули всю беду, и предложил Фольксраату законопроект, по которому каждому волонтеру, давшему клятвенное обязательство перед фельдкорнетом своего дистрикта или ландстароста Претории (ландстарост соответствует городскому магистрату), даровалось право гражданства свободной республики.

Гражданин республики с правом голоса, выбора, с земельным наделом — как это звучало заманчиво, особенно в случае благополучного исхода войны. Полноправный гражданин независимой республики, да еще Южно-Африканской!

Соратники мои во время пребывания в Претории воспользовались предложением правительства; отыскали канцелярию Преторийского ландстароста и выполнили все необходимые формальности. Одним взмахом пера они оказались обладателями того рокового Stemmrecht (право голоса), которого Чемберлен добивался еще с 1895 года и которое послужило предлогом войны. [363]

«Что же вы? — приставал ко мне Диатроптов, уже позабывший неожиданную встречу с “тайным политическим агентом" и принявший прежний беззаботный вид “libre penseur'a" [свободного мыслителя]. — Что же вы в самом деле размышляете? Помилуйте, звание независимого бюргера, республиканца! И голосовать можно, и в парламент попасть как-нибудь, и даже свою кандидатуру поставить!»

Разве что в президенты можно попасть со временем, размышлял я. Нет, достаточно той присяги, что я дал тогда Souza в парламенте; то была присяга солдатская, от той, собираясь сражаться за буров, совестно было отказаться, а теперь дело иное: делаться гражданином Трансваальской республики — это значило отказаться, забыть навсегда все то, что связывает меня с далекой родиной.

Здесь, под знойным небом чужой страны, мне улыбается новая жизнь; я здесь в самом разгаре борьбы, грозной и увлекательно страшной; отряхнуть от себя все, ринуться, очертя голову, в «этот водоворот людских страстей, злобы и отчаяния... Только смелыми Бог владеет».

Мне вспомнился теплый майский день, тихий шелест истлевшего в боях полкового знамени и гул сотни голосов, повторяющих за священником слова старинной Петровской присяги: «Морским путем... и сухим путем, в осадах и баталиях... верно, не лицемерно... не щадя живота своего... как расторопному... храброму воину надлежит».

Мне вспомнилось заброшенное кладбище. Вокруг развалившейся огради теснятся вековые сосны, в высокой траве трещат кузнечики, ласкающее дуновение ветра меня обдает медовыми запахами гречихи и одуряющим ароматом багуна. Нет, не променяю я сыпучие пески и леса родины, где лежат кости моих дедов и прадедов, на горы и олеандровые рощи Трансвааля [...]

Евгений Августус. Воспоминания участника англо-бурской войны 1899-1900 гг. — Варшавский военный журнал. 1902, № 6, с. 551-553.

Комментарии

130. По другим данным, граф Цеппелин был убит осколком снаряда.