191. Письмо министра иностранных дел Ламздорфа российским представителям за границей, содержащее инструкции по поводу позиции России по урегулированию англо-бурского военного противостояния через механизм Гаагской мирной конференции

Циркулярное письмо графа Ламздорфа российским представителям за границей

С.-Петербург, октябрь 1901 г.

Считаю долгом препроводить у сего для вашего сведения и руководства копию с секретной инструкции, данной российскому посланнику в Голландии по поводу заявления, с которым делегаты Южно-Африканских Республик обратились к совету постоянной палаты Третейского суда в Гааге, ходатайствуя о разрешении судом этим кровавой распри между Великобританией и названными республиками.

Из означенной инструкции вы изволите усмотреть, что Императорское правительство, относясь вообще с полным сочувствием к мирному улаживанию всяких международных несогласий, несомненно, встретило бы с чувством искреннего удовлетворения и разрешение вопросов, препятствующих прекращению жестокой борьбы на юге Африки.

Принимая во внимание, что делегаты Южно-Африканских Республик обратились со своим заявлением не к правительствам держав, а к постоянной палате Третейского суда, связанной известными законоположениями [Гаагской] конвенции 17/29 июля 1899 года, делу этому, как явствует из приведенных в инструкции действительному тайному советнику Струве статей, не может быть дан желательный ход.

Не отступая от таковой чисто юридической, формальной стороны рассматриваемого вопроса, не следует, однако, забывать, что, по мысли нашего Августейшего Монарха, в основу Гаагской конвенции положена была нравственная человеколюбивая идея, которая, казалось бы, и должна служить для всех подписавших ее акты руководством в делах, подобных англо-бурской распре. Было более чем прискорбно, если бы на заре двадцатого столетия весь цивилизованный мир, с таким восторженным сочувствием встретивший миролюбивый почин русского Государя, совершенно хладнокровно отверг мольбу о содействии и заступничестве слабейшего, погибающего под тяжестью невзгод противника, и только потому, что обращение его с формальной стороны не подходит под ту или иную статью юридического кодекса.

Во всяком случае, на наш взгляд, необходимо иметь в виду, что раз заявление бурских делегатов, переданное в постоянную палату Третейского суда, стало через посредничество иностранных представителей в Гааге известно представителям держав, подписавших конвенцию 1899 года, то державы эти могли бы по точному смыслу третьей статьи означенной конвенции, а также руководствуясь постановлениями 27-й ее статьи, при первом удобном случае предложить свои «добрые услуги или посредничество» другому противнику, то есть Англии, напомнив о полной их готовности содействовать всеми средствами скорейшему окончанию борьбы, причем предложение в этом смысле «отнюдь не должно быть почитаемо того или иного из спорящих сторон за действие недружелюбное».

Кроме того, нельзя не признать, что на державах, подписавших акты мирной конвенции, лежит нравственный долг заботиться о ненарушимости законов и [263] обычаев войны, торжественно освещенных международными конвенциями, соблюдать которые обязалась и Великобритания, прибегающая ныне к мероприятиям, далеко не соответствующим этим общепризнанным началам.

Передавая вышеизложенное, я обращаюсь к вам с покорнейшей просьбой путем осторожного обмена мыслей осведомиться, как правительство, при котором вы аккредитованы, относится к вопросам, затронутым в настоящем письме.

АВПРИ, ф. 151. Политархив. оп. 482. д. 2123 а. л. 46-47 об.

Подлинник на русском языке.