173. Донесение российского консула в Бомбее фон Клемма о штабс-капитане Шульженко, находящемся в английскому плену

Секретное донесение статского советника фон Клемма

Бомбей, 22 сентября 1901 г., № 46

Содержащийся в Ахмед-Нагарском лагере пленных буров штабс-капитан Керченской крепостной минной роты Александр Шульженко на днях обратился ко мне и к секретарю генерального консульства Казакову с письмами, которые вопреки установленным для военнопленных правилам были посланы им из Ахмед-Нагара помимо заведующего лагерем или цензора. Копии с обоих этих писем имею честь при сем представить.

Во избежание дальнейших попыток со стороны господина Шульженко сноситься со вверенным мне генеральным консульством таким незаконным путем — попыток, которые в случае неудачи не преминули бы навлечь на нас справедливое подозрение и неудовольствие англичан, — я оставил оба письма без ответа, из чего, надеюсь, он поймет, что подобный способ сношений нам нежелателен.

Не думаю, чтобы стоило возбуждать вопрос о неправильном взятии в плен этого русского офицера. Он сам говорит, что был захвачен с оружием в руках, а в одном из последних номеров «Нового Времени» [от 14/27 августа 1900 г.] имеется описание его боевых подвигов в рядах буров. Все, что можно было пока сделать для облегчения его участи, исполнено: он получает письма от родных, снабжается русскими газетами и недавно [на имя] заведующего лагерем пленных внесены для его надобностей 472 рупии, присланные по Высочайшему повелению из Главного штаба, и 182 рупии, присланные, вероятно, его родными.

За неимением в Ахмед-Нагаре переводчика русского языка и для избавления вверенного мне генерального консульства от необходимости переводить на английский язык все письма, которые получаются на имя Шульженко, заведующий лагерем майор Дикинсон разрешил ему получать письма без предварительной цензуры, под честное слово, что в них не будет содержаться ничего противного правилам, установленным для военнопленных. Со временем, быть может, мне удастся выхлопотать еще некоторые льготы для нашего пленного соотечественника, но это должно быть сделано очень осторожно и не иначе как путем личных, словесных сношений с английскими военными властями.

Супруга командующего войсками бомбейского округа леди Уестмакотт, посетившая недавно вместе со своим мужем Ахмед-Нагарский лагерь, приняла большое участие в господине Шульженко: она вызвала его, беседовала с ним, хотя и не без труда, т.к. офицер этот говорит только по-французски, да и то чрезвычайно плохо, [248] и наконец, велела снять с него фотографию, которую она хочет через меня послать его родным.

Леди Уестмакотт рассказывала мне о впечатлении, которое произвели на нее пленные буры. Она глубоко возмущается тем, что среди них такое множество детей 12-16-летнего возраста. Она вызвала младшего из них и спросила, не тяготится ли он пленом. «Напротив, — отвечал мальчик, — чем дольше мой плен будет продолжаться, тем лучше, ибо это служит мне доказательством, что там, на родине, борьба за свободу отечества еще продолжается».

На вопрос генерала Уестмакотта, что бы он сделал, если бы его отпустили, мальчик ответил просто: «Я стал бы опять воевать против вас». Этот маленький герой был, по словам майора Дикинсона, дважды захвачен с оружием в руках: первый раз его высекли и отпустили, а второй раз решили удержать военнопленным. Отец его пал на войне, а мать и младшие братья и сестры томятся в английском лагере в Южной Африке.

На днях в Бомбей прибыла новая партия военнопленных, среди коих многие оказались больны корью, почему партия и содержится пока в карантине.

Примите и проч.

АВПРИ, ф. 151. Политархив, оп. 482, д. 2123 а, 1901 г., л. 18-19.

Подлинник на русском языке.