111. Донесение полковника Стаховича из занятого англичанами г. Блумфонтейн об успешных операциях нового командования британской армии в Южной Африке

Прежде всего я должен доложить о причинах, почему я не мог до сего времени представить описание операции, закончившейся почти месяц тому назад. Для этого необходимо сказать несколько слов о той обстановке, в отношении получения потребного нам материала и сведений в которой мы находились во время похода и по прибытии в Блумфонтейн.

Хотя мы и были прикомандированы к главной квартире главнокомандующего, тем не менее общение с лицами, от которых мы могли бы добывать нужные нам сведения, нам было весьма затруднено. Нас все время старались держать в стороне: на бивуаках располагали вдали от штаба, а на походе нас просили от имени главнокомандующего не следовать в его свите. Все, что нам нужно, предлагали спрашивать через состоящего при нас полковника лорда Дауна.

Нужно сказать, что для указанной цели нельзя было сделать менее удачного выбора. Лорд Даун — человек слишком высокого общественного положения (член палаты лордов, миллионер) и слишком пожилой, чтобы заведовать нашими походными удобствами и заниматься довольно сложным делом добычи нам нужных справок. Уровень его военного образования тоже не соответствовал тому делу, которое ему было поручено. Словом через него мы не получали почти никаких сведений. Мало того, мы не могли даже добиться от него, чтобы нам сообщали то, что будет происходить на другой день, куда нам следует ехать, дабы не пропустить чего-либо интересного (корреспондентов газет всегда заранее предупреждали обо всем, что готовилось.) За все время похода нам не сообщили ни одного приказания по армии, ни одной диспозиции.

Все приходилось добывать самому, целый день разъезжать (из боязни что-либо упустить), расспрашивать, клянчить сведения у людей, которые вовсе не были обязаны нам отвечать, да к тому же большей частью весьма занятых.

Единственно, что отчасти облегчало нашу работу, это то, что большинство военных агентов были между собой в отличных отношениях и охотно делились добытыми сведениями.

Во время операций я старался сделать возможно больше наблюдений, все записывал, но составить себе достаточно полную картину общих действий по отрывочным личным наблюдениям и добытым сведениям представлялось невозможным.

Только после нескольких дней по прибытии в Блумфонтейн можно было хотя отчасти восполнить пробелы. Но опять-таки приходилось действовать самому, а не через лорда Дауна, утилизировать сделанные во время похода знакомства, пользоваться личной любезностью лиц, к которым приходилось обращаться за справками. Меньше всего сведений нам удалось получить из главной квартиры, откуда, казалось бы, естественнее всего было бы их ожидать.

Следует указать еще на одно неблагоприятное обстоятельство: войска не ведут полных дневников военных событий и не собирают документальных данных, поэтому приходилось в большинстве случаев пользоваться отрывочными, часто противоречивыми сведениями и проверять один и тот же факт расспросом нескольких лиц, то есть терять много времени.

Вот почему потребовался почти месяц для составления представляемого при сем описания. [113]

ОПИСАНИЕ ОПЕРАЦИЙ ФЕЛЬДМАРШАЛА ЛОРДА РОБЕРТСА С 11 ФЕВРАЛЯ ПО 13 МАРТА 1900 ГОДА

I. Подготовительные меры

Новый главнокомандующий, лорд Робертс, прибыл в Каптаун 10 января (все числа даны по новому стилю). Предпринять немедленно что-либо решительное он не имел возможности по двум причинам:

В его распоряжении не было свободных сил; все подкрепления, прибывшие в Южную Африку во второй половине декабря и начале января, были направляемы частью (меньшая) к лорду Метуэну, положение которого после поражения под Маггерсфонтейном (12 декабря) признавалось весьма серьезным, частью же (5-я дивизия с ее артиллерией и сверх того еще три батареи) — в Наталь для вторичной попытки освободить Ледисмит. Дальнейшие же подкрепления из Англии, то есть 6-я дивизия, в половине января только начали прибывать в Каптаун.

Требовалась значительная организационная работа: необходимо было собрать и устроить большое количество перевозочных средств, так как первоначально обоз был рассчитан всего на один корпус (4 дивизии); кроме того, надо было привести хоть в некоторый порядок организацию высших тактических единиц, потому что прибывавшие из Англии части без всякой системы, отдельными батальонами посылаются на различные театры войны, где в них в данную минуту чувствовалась надобность, причем не обращалось никакого внимания на принадлежность их к известным дивизиям или бригадам. Таким образом, импровизированная перед войной организация была вполне нарушена.

Беспорядок в организационных работах, найденный лордом Робертсом по его прибытии к армии, показывает, что отъезд [бывшего] главнокомандующего (генерала Буллера) из центрального пункта управления всеми операциями [Каптауна] и сосредоточение всего его внимания на сравнительно второстепенном театре действий, как видно, имел свои вредные последствия.

На сосредоточение сил и организационные работы употреблено было ровно месяц, так что 11 февраля новый главнокомандующий начал операцию, имевшую своим последствием освобождение от осады Кимберлея, пленение большей части сил Кронье и занятие столицы Оранжевой Республики.

Выбор операционного направления

Неудача всех предшествующих действий в достаточной мере указывала, что англичанам необходимо было взять инициативу действий в свои руки, предпринять что-либо решительное. Результат расходования сил по частям на усиление отрядов, имевших назначение освободить два осажденных города, показал, что этим путем достигнуть ничего нельзя.

Многое заставляло думать, что для наступательных действий будет избрано операционное направление Колесберг-Новальск-Понт-Блумфонтейн, то есть план кампании, выработанный еще до начала войны. Доказательством того, что лорд Робертс имел в виду именно этот план, служил факт, что генерал Френч, долгое время бездействовавший около Колесберга, 23 января произвел рекогносцировку в этом направлении (о результате ее генерал Френч приезжал в Каптаун 25 января лично докладывать главнокомандующему). Об этом деле газеты умолчали, но мне точно известно, что оно имело серьезные цели. Встречено было упорное сопротивление, по которому можно было заключить, что форсирование здесь [114] Оранжевой реки будет делом нелегким, потому что местность способствовала упорной борьбе и буры упорно занимали укрепленные позиции.

Боязнь новой неудачи, видимо, заставила лорда Робертса отказаться от этого удобного (выгоды его заключались в том, что это был кратчайший путь к столице одного из противников и наступление шло все время вдоль железной дороги) операционного направления и искать пути, где можно было ожидать встретить меньшее сопротивление.

Решают сосредоточить к Граспану и Энслину возможно больше сил, оставив на Моддер-реке, у Колесберга и Стромберга самые незначительные, необходимые лишь для оборонительных действий силы.

Первоначальной целью операции ставится освобождение Кимберлея и действия против отряда Кронье.

Для выполнения вышеуказанной цели выбор операционного направления Энслин-Рамдам-Ватерфальдрифт-Вегдрайдрифт-Клипдрифт-Кимберлей надо признать чрезвычайно удачным. Выгоды его следующие:

1) Местность весьма удобна для наступления и неблагоприятна для обороны; вдоль по течению Риет и Моддер-ривер, до Якобсдаля и Браудсрифта на восток, тянется ряд возвышенностей, удобных для обороны и приспособленных бурами для этой цели; далее же на восток местность становится значительно более ровной.

2) Оно [направление] угрожало пути отступления буров к Блумфонтейну.

3) В случае отступления генерала Кронье от Кимберлея (таким образом достигалась первая цель наступления) можно было удобно переменить операционное направление на восток для преследования противника и для наступления к Блумфонтейну, занятию которого англичане придавали большое значение, считая, что этим они принудят Оранжевую Республику к заключению отдельного мира.

II. Состав, сосредоточение и численность сил

а) СОСТАВ

В указанной операции приняли участие следующие силы:

I. Пехота и артиллерия.

6-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Келли-Кенни), состоящая из 13-й (генерал Кнокс) и 18-й (генерал-майор Стевенсен) бригад…8 батарей

76, 81 и 82-я полевые батареи…18 орудий

При 6-й дивизии, так же как и при всех остальных, имелись следующие войска вспомогательного назначения.

— одна рота сапер,

— две роты носильщиков (bearer company), по одной на бригаду, три полевых госпиталя, по одному на бригаду и один для дивизионных войск,

— дивизионный артиллерийский парк (нормального состава).

Примечание. Положенного по штатам эскадрона дивизионной кавалерии придано не было; роль этой кавалерии временами отправляла ездящая пехота, равным образом не было придано обозных рот; об организации обоза будет сказано ниже.

7-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Теккер), 14-я (генерал-майор Чермсайд) и 15-я (генерал-майор Вевель) бригады… 8 батарей

18, 62 и 75-я полевая батареи… 18 орудий [115]

Дивизионные войска:

9-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант Кольвиль), 3-я (генерал-майор Макдональд) и 19-я (генерал-майор Смит-Дориен) бригады… 8 батарей

82, 83 и 85-я полевые батареи… 18 орудий (в начале операций не участвовали; прибыли из Англии только 15 февраля и присоединились к армии только 6 марта в Осфонтейне)

1-я пехотная дивизия (генерал-лейтенант лорд Метуэн) (первоначально вся дивизия была оставлена в виде заслона против Кронье в Моддер-риверском лагере. После освобождения Кимберлея 9-я бригада и дивизионные войска заняли этот последний и охраняли путь Кимберлей-Паардеберг, гвардейская же бригада охраняла путь Модер-ривер-Паардеберг и присоединилась к армии лишь 5 марта. Значит, из всей дивизии активное участие в операции принимала лишь гвардейская бригада, и то лишь одну последнюю неделю), 1-я гвардейская (генерал-майор Поль-Керю) и 9-я (генерал-майор) бригады… 8 батарей

20-я и 38-я полевые и 37-я мортирная батареи … 18 орудий

II. Кавалерия и конная артиллерия

Начальник дивизии генерал-лейтенант Френч.

1-я бригада (полковник Портер), 2-й драгунский полк (Scot's Grey), 6-й драгунский карабинерский полк ⁵⁹, сводный Новоюжноваллийский уланский полк, 1 эскадрон Еннескилского драгунского и 1 эскадрон 14-го гусарского полка… 11 эскадронов

2-я бригада (подполковник Бродвуд): 10-й гусарский полк, 12-й уланский полк и сводный гвардейский полк (House Hold Reg.)… 9 эскадронов

3-я бригада (подполковник Гордон): 9-й и 16-й уланские полки… 6 эскадронов

Семь конных батарей… 42 орудия

Всего… 26 эскадронов,

42 орудия

III. Корпусные войска

а) Ездящая пехота. Организация ее несколько менялась (см. ниже); вначале было две бригады, потом четыре… 4 бригады (во время операций дважды прибивали новые части)

б) Артиллерия.

65-я мортирная батарея 6 орудий… 6 орудий

Тяжелые орудия: четыре (присоединились к армии только 25 февраля) — 6-дюймовые осадные мортиры, четыре 4,7-дюймовых и три 12-фунтовых мортирных орудия … 11

Скорострельные орудия Maxim-Vicker… 3 (присоединились к армии только 25 февраля) [116]

Всего… 32 батареи,

26 эскадронов,

4 бригады ездящей пехоты,

134 орудия и части вспомогательного назначения

Как мы видели выше, не все части принимали одинаково активное участие в операции. Так, при выступлении из Граспана-Энслина 11 февраля [1900] лорд Робертс имел: 24 батареи, 26 эскадронов, 2 бригады ездящей пехоты, 91 орудие.

7 марта при начале второй половины марта [он имел] 28 батарей, 26 эскадронов, 4 бригады ездящей пехоты, 116 орудий.

б) СОСРЕДОТОЧЕНИЕ АРМИИ

Войска, сосредоточенные к 11 февраля на линии Граспан-Энслин, прибыли туда из следующих мест:

а) 6-я дивизия. 13-я бригада прибыла из Англии в Каптаун между 12 и 20 января, первоначально она была перевезена в Наупорт (перевозка этой бригады в Наупорт указывает, что действительно имели в виду движение на Колесберг. Все части, прибывшие после 25 января, то есть после неудачной рекогносцировки генерала Френча и после решения нового способа действия, уже направлялись прямо к Оранжевой реке и далее на север, а потом уже в Граспан; 18-я бригада была сформирована перед самым началом операций из батальонов, уже бывших несколько месяцев в Южной Африке и охранявших коммуникационные линии Каптаун-Де-Аар, Порт-Елизабет-Наупорт-Де-Аар. Артиллерия 6-й дивизии прибыла из Англии 22 января.

б) 7-я дивизия. Обе бригады прибыли из Англии между 25 января и 5 февраля; 14-я бригада перевозилась прямо до Оранжевой реки, откуда следовала походом в Граспан, 15-я же перевозилась к 10 февраля в Энслин, куда прибыла тоже и артиллерия этой дивизии, взятая из батарей, бывших в отряде лорда Метуэна на Моддер-ривер.

в) 9-я дивизия. 3-я бригада была взята из отряда лорда Метуэна, в состав которого она входила с середины ноября; 19-я же бригада была сформирована 5 февраля из батальонов, охранявших пути сообщения Де-Аар-Моддер-ривер (в состав этой бригады вошел колониальный австралийский батальон). Артиллерия, как сказано выше, присоединилась лишь 6 марта.

г) Часть кавалерийской дивизии входила в состав отряда лорда Метуэна (3 полка), часть была взята из-под Колесберга (14 эскадронов), и, наконец, один полк только что прибыл перед началом операций из Индии.

д) Две бригады ездящей пехоты были сформированы перед самым началом операций из: 8 рот, выделенных из кавалерийских бригад, в состав коих они входили по нормальной организации, 24 рот, вновь сформированных из людей, выделенных каждым батальоном трех пехотных дивизий; к ним присоединены были первоначально около 800 человек (два полка) колониальной ездящей пехоты.

Офицеры были взяты из состава кавалерийских и пехотных частей. Сформирование ездящей пехоты значительно ослабило численный состав батальонов (взяты были по большей части лучшие люди); особенно неблагоприятно на них отразилось выделение офицеров, бывших и до этого в значительном некомплекте. Между тем этот род оружия далеко не оправдал возлагавшиеся на него надежды [117] (я ни разу не видел, чтобы она действовала спешившись). Главная причина тому заключается в импровизированности организации и неправильном употреблении ездящей пехоты.

По-видимому, ездящая пехота сведена была в бригады для самостоятельных, крупных действий; этому, однако, не суждено было осуществиться: с самого начала операций ее разбили на мелкие части, которые в большинстве случаев несли службу дивизионной кавалерии, конвоировали транспорты, и только небольшая часть ее присоединялась к кавалерийской дивизии.

Подобное неправильное ее употребление дало повод вновь (25 февраля) изменить ее организацию: вместо двух бригад уже являются четыре (по числу дивизий, к которым она большей частью придавалась), сравнительно более слабые: в состав каждой входит несколько (не всегда одинаковое) число рот регулярной ездящей пехоты и несколько колониальной. Роты (от 80 до 150 человек) часто называют полками, по имени того полка, из которого они были образованы. Вообще организация ездящей пехоты не представляла чего-либо определенного, постоянного; вся она была подчинена непосредственно штабу армии, который ежедневно, сообразно потребности, придавал ее по частям (не всегда бригадами) к известным колоннам. Прямого своего назначения (сформирование ездящей пехоты объясняется не столько сознанием в действительной необходимости ее, сколько отданием дани общественному мнению, приписывавшему все предшествующие неудачи недостатку в конных войсках) она не выполняла, а роль кавалерии исполняла весьма плохо.

е) Корпусная артиллерия. Мортирная батарея и семь морских орудий были взяты из отряда лорда Метуэна и приняли участие с самого начала операций, остальные же орудия прибыли из Англии и присоединились к армии 25 февраля.

Таким образом, корпус, предназначенный первоначально для активных операций, образовался из частей; 1) прибывших в Южную Африку после 12 января — 12 батарей, 18 орудий, 3 эскадрона, 2) взятых из модерриверского отряда — 4 батареи, 31 орудие, 9 эскадронов, 12 конных орудий; 3) [переброшенных] с путей сообщения — 8 батарей; 4) из-под Колесберга — 14 эскадронов, 30 конных орудий.

в) ЧИСЛЕННОСТЬ

1. Пехота. Благодаря предшествовавшим значительным потерям, а главное, впоследствии выделению людей для сформирования ездящей пехоты, батальоны далеко не имели штатной численности (1000 человек); по собранным мною сведениям, сила батальонов в начале похода в среднем (отмечается значительное колебание между отдельными батальонами) не может быть принята выше 750 человек (скорее немного меньше). Исключение составляют батальоны гвардейской пехоты, которые перед выступлением получили укомплектование из Англии, благодаря чему достигли полной штатной численности.

2. Кавалерия. Выступила в составе около 110 сабель на эскадрон (штат 126), во время первого же периода операций (марш к Кимберлею и оттуда к Кудусранда-рифту от 12 до 17 февраля) она понесла огромные потери в лошадях (некоторые полки более 1/3 состава); часть этих потерь была пополнена местными лошадьми, забранными по пути.

Таким образом, можно считать, что численность кавалерии вначале доходила до 2860, с 17 февраля до 6 марта — не более 2200, с 7 по 13 марта (6 марта прибыло около 250 лошадей из ремонтного депо) — от 2500 до 2300 сабель.

3. Ездящая пехота. При отсутствии правильной организации является затруднительным точно исчислить ее силу. По собранным мною сведениям, в начале похода [118] в обеих бригадах было не более 3000 человек; около 25 февраля и 5 марта в два приема прибыли вновь сформированные колониальные части (каждый раз свыше 800 человек), так что к 6 марта численность ездящей пехоты дошла до 4500 человек.

Таким образом, боевая численность армии лорда Робертса была: 1) при начале марша — около 17 500 винтовок, 2860 сабель, 3000 человек ездящей пехоты и 91 орудие, 2) около 6 марта (в начале второго периода марша) — 19 500 винтовок (с присоединением гвардейской бригады — 4000 человек и с выключением потерь — свыше 2000 человек для всех ролов оружия). 2500 сабель, 4500 ездящей пехоты и 116 орудий.

На довольствии во время операции состояло до 37 000 человек (это сведение получено мною от интенданта армии), в это число входят все вышеперечисленные части, за исключением 9-й бригады (получала довольствие сначала из Моддер-ривера, потом из Кимберлея), все нестроевые (личный состав транспортов, негры и пр.) и свыше 20 000 лошадей и мулов (около 12 000 лошадей и 9 тысяч мулов). Волы в расчет не принимаются, потому что они фуража не получали, а довольствовались исключительно подножным кормом.

III. Положение сил на всем театре военных действий ко времени начала операции

1. В Натале положение не изменилось; генерал Буллер с теми же силами, которые были в его распоряжении с начала января, продолжал делать попытки к освобождению Ледисмита.

2. У Колесберга отряд был значительно ослаблен. У генерала Клементса, вступившего здесь в командование войсками вместо генерала Френча, отправившегося в Энслин для командования кавалерийской дивизией, осталось всего; 5 батальонов пехоты, 2 эскадрона кавалерии, около 800 человек колониальной ездящей пехоты, железнодорожная команда, 2 полевые и 1 конная батареи, 2 морских орудия и 3 шестидюймовые мортиры. Всего около 3500 человек пехоты, 1000 кавалерии при 22 орудиях. Отряд должен был держаться оборонительного образа действия.

3. У Стеркструма под начальством генерала Гатакра 3 батальона пехоты и до 3000 человек колониальной ездящей пехоты, всего до 5000 человек (о количестве артиллерии и вообще о точном составе отряда мне не удалось добыть сведений).

4. Охранение путей сообщения. Пехотные батальоны, охранявшие коммуникационные линии Каптаун-Де-Аар (до этого пункта охранения почти не было), Моддер-ривер, Порт-Елизабет-Наупорт, Наупорт-Де-Аар, Ист-Лондон-Стеркструм, почти все пошли на сформирование сначала 19-й, а потом 18-й бригады, вошедшей в состав 9-й и 6-й дивизий.

На путях сообщения осталось всего 2 регулярных батальона, к ним присоединены были еще 7 батальонов милиции, прибывших из Англии в конце января и начале февраля.

IV. Особенности организации марша. Обозы.

Ноша и одежда солдата. Вьюк кавалериста

В период подготовительных работ к предстоящей операции решено было сделать все возможное, чтобы сократить обозы, взять с собой лишь действительно необходимое.

К такому решению побуждали следующие обстоятельства: [119]

1) Неудачи последних действий генерала Буллера в значительной степени приписывались малой подвижности его отряда, который имел с собой весь положенный по штату громадный обоз.

2) Недостаток перевозочных средств. Как известно, первоначально были заготовлены перевозочные средства лишь на 4 пехотные и 1 кавалерийскую дивизии и на 1 корпусной продовольственный транспорт. Между тем в середине февраля количество войск в Южной Африке почти удвоилось, а сбор и организация перевозочных средств шли недостаточно успешно.

3) Предстояло движение без железной дороги в стране без всяких местных продовольственных средств, что было связано с необходимостью иметь огромный продовольственный транспорт, а потому приходилось в счет этой потребности сократить до минимума прочие потребности войск в перевозочных средствах.

Организационная задача предстояла нелегкая, однако выполнена она была успешно.

Были приняты три меры:

1. От всех частей войск, не долженствовавших принять активное участие в подготовляемой операции, был отнят почти весь обоз (оставлено не более двух повозок на батальон) и передан в части, которым предстоял поход. Мера эта безусловно опасная и возможная только при таком пассивном противнике, какими являются буры. Пока для этих частей формировался обоз, они были, безусловно, прикованы к своим стоянкам.

2. Решено двигаться без палаток (палатки большие, на 16 нижних чинов, круглые). Это было вполне возможно, во-первых, вследствие прекрасного теплого климата, а во-вторых, потому что каждый нижний чин в походе кроме шинели имеет еще одеяло и непромокаемое покрывало (из плотной непромокаемой материи, 3 фута ширины, 6 длины, вес около 3 фунтов). При помощи последних и части одеял солдаты устраивали отличные походные палатки (tente abrit). Мера эта сокращала обоз на 180 крупных воловых повозок (по 16 волов в каждой при подъемной силе в 160 пудов ⁶⁰). Несмотря на то что благодаря этой мере английский солдат становился лишь в обычные для нашего солдата походные условия, тем не менее многие говорили об этом как о необыкновенном лишении. К чести войск надо, однако, отметить, что они безропотно приняли эту меру. Ни один офицер или генерал не имел палатки (устанавливали импровизированные из подручного материала).

3. Значительное сокращение полкового обоза. Согласно объявленной в начале кампании организации обоза, каждый пехотный полк (батальон) имел 7 полковых повозок, запряженных каждая 10 мулами, могущих поднять 80 пудов; кроме того, в бригадном продовольственном транспорте (supply column) на каждый полк приходились 4 такие же повозки (эти повозки предназначались не исключительно для продовольствия, перевозились на них и другие предметы, например вторая пара сапог, которые в настоящий поход взяты не были; количество же продовольствия сокращено не было). Аля предстоящего похода бригадные продовольственные транспорты были расформированы, а возимый ими груз почти целиком передан в полковой обоз и должен был быть размешен на тех же семи повозках. Таким образом, все имущество батальона (полка) с двухдневным полным запасом продовольствия и фуража должно было весить 560 пудов, вместо 880. Нельзя сказать, чтобы абсолютная цифра груза была бы мала, но, принимая во внимание привычки английских войск, надо признать сокращение значительным. [120]

В остальных родах оружия обоз был сокращен в той же пропорции. Указанные семь повозок предназначались: 1 — для возки шинелей, 1 — для одеял, 3 — с продовольствием и фуражом (продовольствие занимало меньше трех повозок, оставшееся место оставлялось про запас, например для вещей отсталых и раненых и другие непредвиденные потребности), 1 — для полковой канцелярии и имущества всех офицеров (на каждого офицера менее пуда; было в точности соблюдено) и 1 — для котелков, ротного имущества, шанцевого инструмента. Некоторые батальоны, кроме того, на средства офицеров нанимали еще по одной малой повозке для офицерской столовой.

Кроме указанных выше повозок (все эти повозки местные, нанятые в Южной Америке; мулы для них были закуплены и привезены из Европы и Америки) каждая часть войск имела еще следующие повозки, привезенные с войсками из Англии, форменного типа: водяные бочки, запряженная каждая 6 мулами, — по две на батальон и батарею, по одной на кавалерийский полк; патронные ящики — четыре двухколесных 6-муловых на батальон, три четырехколесных, запряженных четырьмя лошадьми, на кавалерийский полк.

Вообще, снаряды и патроны возились в форменных повозках в установленном количестве.

Об устройстве продовольственного транспорта армии будет сказано в разделе о продовольствии.

Ноша пехотинца

Солдат в походе нес:

1) винтовку (в прикладе имеется гнездо для принадлежностей для чистки винтовки);

2) штык в гнезде на поясном ремне,

3) 150 патронов, из коих 100 патронов, положенных носить всегда в сумках (в кавалерии и ездящей пехоте сумок нет, патроны носятся в бандольерах, то есть чрезплечных перевязях, во всю длину которых устроены гнезда для патронов; перевязь легко передвигается, так что неизрасходованные патроны всегда могут быть впереди и удобно доставаться) на поясном ремне, а 50 патронов в карманах или сумке; причиной, побудившей увеличить число постоянно носимых солдатом патронов, являются выяснившиеся в настоящей кампании трудности, с которыми связано питание патронов во время боя при меткости современного огня;

4) вещевой мешок из плотной бумажной материи, размером несколько меньше нашего; в нем носится; а) продовольствие — 1 1/2 фунта сухарей (на текущий день и полная дача на следующий); двухдневная дача пряностей (groceries), то есть кофе, чай или шоколад, сахар, соль, перец, рис. — всего 1/2 английского фунта; одна emergency ration [неприкосновенный запас] — 3/4 английского фунта, то есть жестянка, в которой заключаются в концентрированном виде весьма питательные продукты; этот рацион предназначается для однодневного довольствия в том случае, когда все прочие продукты иссякнут; б) запас белья — шерстяные носки, полотенце, ночной колпак, иногда и вторая фланелевая рубаха (последняя большей частью возится свернутая внутри одеяла), столовый прибор (ложка, ножик, вилка) и другие мелочи, по усмотрению нижнего чина;

5) водоносная фляга — жестяная, обтянутая войлоком;

6) только половина людей — шанцевый инструмент (малые лопаты размером несколько больше наших); [121]

7) иногда непромокаемое покрывало (в зависимости от числа свободных мест в повозках).

Распределение того, что должен нести солдат и что везется в обозе, зависит от командира полка, так, например, весьма часто солдат несет только продовольствие текущего дня, второй же рацион и emergency везут в обозе; в этом случае нижний чин несет на себе одеяло (на спине кругло свернутое).

Из перечня предметов, носимых нижним чином, видно, что ноша его не особенно велика, особенно по сравнению с существующей у нас. К сожалению, мне не удалось еще достать сведения о точном весе всех предметов.

Одежда пехотинца

Нижний чин носит: фланелевую рубаху, шерстяные носки, фланелевый набрюшник; мундир и брюки из весьма плотной отличного качества бумажной материи цвета кааки (слово khaaky по-индустански значит грязный), то есть серовато-желтого. Покрой мундира весьма практичен: широкий (можно поддеть фуфайку), однобортный (пять пуговиц), почти без талии, длиной на 4 1/2 вершка ⁶¹ ниже талии; имеются на груди два наружных больших и весьма удобных кармана (покрой офицерского мундира совершенно тот же, но наружных карманов четыре; большое количество поместительных карманов — большое удобство в походе): материя офицерского мундира большей частью очень тонкая шерстяная: вместо длинных брюк — рейтузы из очень прочной шерстяной материи. Брюки на выпуске, но во время похода нога от щиколотки до колена бинтуется фланелевыми бинтами (не нахожу это удобным, хотя, конечно, это значительно легче нашего высокого сапога); башмаки из нечерненой кожи, со шнуровкой, весьма прочной работы.

Заслуживает особого внимания цвет обмундирования: я совершенно уверен, что нет другого цвета, более трудноразличаемого издали, чем серовато-желтый (по крайней мере при колоритах, существующих в Южной Африке); в смысле опрятности он тоже не оставляет желать ничего лучшего — пыль, грязь, пятна на нем почти не заметны. Преимущества цвета khaaky [хаки] особенно рельефны, когда сравнивать его с белым (наша рубаха и китель).

Головной убор — каска из пробочного вещества, очень прочного, легкого и эластичного, обтянутая такой же материей, что и мундир; для вентиляции наверху устроены три отверстия, а внизу воздух проходит между наружной оболочкой каски и тем кожаным кругом, который примыкает к голове. Каска легка, свежа и отлично предохраняет глаза и затылок от солнца.

Вообще обмундирование солдата надо признать вполне удобным и отлично приспособленным к климату.

Одежда и снаряжение кавалериста

Кавалерийский солдат одет в общем подобно пехотинцу, но со следующим различием: 1) имеет вязаные подштанники, 2) вместо длинных брюк из бумажной материи кавалеристы имеют рейтузы из плотной шерстяной рубчатой материи цвета khaaky, 3) имеют наплечники из стальной сетки; эти наплечники хотя и составляют принадлежность формы, но носятся далеко не всеми; в настоящей войне они вполне излишни, потому что буры не имеют шашек.

Снаряжение: 1) чрезплечная патронная перевязь (до 80 патронов), 2) водяная фляга, 3) вещевой мешок, в котором носки, рубаха, полотенце, продовольствие, состоящее из тех же предметов и в большинстве случаев в том же количестве, что и у [122] пехотинца (хотя когда кавалерии предстоит продолжительное движение без обоза, то возится больше продовольствия), и другие мелочи, 4) поясная портупея для сабли.

Седельный вьюк (седло схоже с нашим офицерским кавалерийским) состоит из: 1) двух передних кобур (большие), в которых уложено: конская щетка, суконка, столовый прибор (ложка, вилка, ножик), жестянка с седельной мазью, мягкая шапка; кроме того, в кобуры помешается, по усмотрению нижнего чина, часть продовольствия или белье, если в вещевом мешке слишком много предметов; 2) небольшой сумки с парой подков и крючком для расчистки копыта; 3) сзади седла приторачивается шинель; 4) одеяло и непромокаемое покрывало приторачиваются поверх передних кобур; эти предметы большей частью возятся на седельном вьюке, хотя бывает, что и в обозе; 5) поверх переднего вьюка приторачиваются еще два железных коновязных кола (каждый около 1 1/2 фута длины: один — для привязывания лошади спереди, другой — для задней ноги); 6) овсяная саква, в которую помешается до 10 фунтов овса, привешивается к седлу с боку; 7) принадлежности для варки пищи (mess tin), висящие на противоположной сакве стороне; 8) седельные принадлежности для возки оружия: с правой стороны чехол из твердой кожи, в который вставляется карабин ⁶² почти на 2/3 длины; с левой стороны прикрепляется сабля, а у улан (всех) и передней шеренги драгун — с правой стороны бушман для пики.

Груз, который возится кавалерийской лошадью, по-видимому, не меньше, если не больше нашего. Нижние чины большей частью среднего роста; исключение составляет сводный гвардейский полк, где нижние чины очень тяжелые, громадного роста.

V. Краткое описание страны, где происходили операции

Страна, где происходили операции, представляет возвышенную равнину с довольно большим количеством отдельных каменистых высот (kopje), которые, однако, нигде не соединяются в цепи, удобные для оборонительных позиций; все высоты легко обходимы с флангов.

Реки Моллер и Риет текут в глубоких руслах, но берега плоски и тоже не представляют удобных позиций. Бродов много (указаны на карте). В реках и ручьях вода плохого качества, зато обильная грунтовая вода встречается всюду (хорошие колодцы на всех фермах) и на малой глубине (от 1 до 3 сажен.) Для водопоя могут служить многочисленные пруды, большинство которых, однако, до 23 февраля, вследствие засухи, не имели воды; после этого времени пошли дожди и пруды наполнились.

Естественных (кроме рек) и искусственных препятствий в стране нет, за исключением разве довольно многочисленных проволочных изгородей, легко, однако, перерезаемых (все части снабжены специальными ножницами.) Ввиду этого страна особенно благоприятна для действий кавалерии.

Дороги никакого значения не имеют: войска и обозы всюду могут двигаться целиком. Грунт глинисто-песчаный, покрытый травой (вначале ввиду засухи травы не было). Лесов нет вовсе. О поселках и средствах страны будет сказано в отделе о продовольствии.

IV. Описание операций

11 февраля [1900].

В этот день начали движение авангардные части корпуса: вся кавалерия генерала Френча (20 эскадронов, 42 орудия) и 7-я пехотная дивизия с ее артиллерией. [123]

Все части кавалерии и конной артиллерии, бывшие в Моддер-риверском лагере, двинулись на Энслин, где присоединились к ним остальные части дивизии. Далее все вместе последовали на Рамдам. Переход (первый) вышел для большинства частей очень большим — 45 верст, в чрезвычайно жаркую погоду и без водопоя по пути, потому что первая вода в достаточном количестве, но плохого качества была найдена в Рамдаме. Неприятеля нигде обнаружено не было.

12 февраля.

Кавалерия с рассветом двинулась к Ватерфаль-дрифту (дрифт значит брод; река Риет проходима не всюду: на участке Якоб еда аль-Декиель всего 4 брода). Немного не доходя этого пункта, был обнаружен противник, который в довольно значительных силах и с артиллерией оборонял переправу, находясь на правом берегу реки и имея на левом лишь небольшие авангардные части. После произведенной рекогносцировки генерал Френч оставил здесь одну бригаду, с остальными же силами двинулся в обход на юг. У Декиель-дрифта он встретил лишь несколько десятков буров, а потому начал переправу. Едва переправился головной полк, как сюда стали прибывать подкрепления буров из Ватерфаля. Однако видя, что они помешать переправе подкреплений уже не могут, буры отступили на северо-восток. Кавалерия проследовала в Ватерфаль, где стала на ночлег (весь переход 27 верст), не выслав ни одного эскадрона для наблюдения за бурами.

7-я дивизия должна была следовать в Ватерфаль-дрифт, но, не имея проводников, она сбилась с пути, не нашла названного брода и очутилась у Декиель-дрифта, куда прибыла как раз в то время, когда там переправлялась кавалерия. Брод в Декиеле оказался очень плохим; обоз кавалерии, оставленный генералом Френчем на попечение 7-й дивизии, переправлялся очень долго, а потому эта последняя принуждена была остановиться на ночлег здесь, а не в Ватерфале, как было предположено.

В этот день начали движение и главные силы: штаб главнокомандующего и 3-я бригада — из Граспана, 18-я бригада с артиллерией 6-й дивизии и корпусными войсками — из Энслина. Все эти части соединились в Рамдаме; 9-я дивизия оставалась позади.

13 февраля.

Кавалерия, не встретив никакого сопротивления, передвинулась из Ватерфаля (минуя Якобсдаль) к Рундавель-дрифту (1 бригада) и Клип-дрифту (остальные две), сделав 33 версты. Бивуакировала она на южном берегу реки.

7-я дивизия весь день оставалась в Декиеле, продолжая обеспечивать переправу обозов.

6-я дивизия перешла в Ватерфаль.

9-я дивизия побригадно — 3-я из Энслина, а 19-я из Граспана — перешли в Рамдам.

Штаб и корпусные войска передвинулись в Декиель.

14 февраля.

Кавалерия, сильно утомленная предшествовавшими переходами и в ожидании подхода отставшего обоза, имела дневку.

6-я дивизия была значительно выдвинута вперед, с целью поддержать кавалерию и занять переправы на Моддер-реке. Из Ватерфаля она выступила в 7 часов утра; в 11 часов прибыла в Вегдрай (13 1/2 версты), откуда выступила в 5 часов дня и достигла Клип-дрифта (21 верста) в ночь с 14 на 15-е.

К вечеру этого дня в Декиеле наконец окончилась переправа обозов (кроме большинства войсковых обозов здесь переправляется также продовольственный [124] транспорт), потому 7-я дивизия могла двинуться вперед. В ночь с 14-го на 15-е она прибыла к Вегдрай-дрифту.

Штаб и корпусные войска перешли в Ватерфаль, куда из Рамдама прибыла тоже и 9-я дивизия.

15 февраля.

С вечера 14-го и утром 15-го на северном берегу Моддер против Рундавеля и Клип-дрифта стали показываться буры, двигавшиеся с востока на запад.

Генерал Френч, имея задачей движение к Кимберлею, ничего против них не предпринимал. Предоставив подошедшей к нему ночью 6-й дивизии действовать против буров, занимавших несколько высот на северном берегу реки, он обходит их позицию с правой стороны и двигается вперед к Кимберлею. Следуя прямой дорогой через Абонс-Дам, он отделяет одну бригаду влево, в виде бокового авангарда. По пути встречаются несколько поспешно оставленных лагерей неприятеля. Это окончательно убеждает генерала Френча, что отряд Кронье отступил на восток.

Не встретив сопротивления, кавалерия 15-го вечером прибывает в окрестности Кимберлея (36 верст), где и проводит ночь. Буры, осаждавшие город, после энергичной и безрезультатной бомбардировки города 15-го утром отступили на север.

6-я дивизия, сделав накануне два перехода, имела дневку в Клип-дрифте.

15-я бригада (14-я бригада пока осталась в Вегдрае) 7-й дивизии с двумя полками ездя шей пехоты, выступив из Вегдрая около 11 часов утра, вскоре после полудня заняла Якобсдаль, где буров почти не было; город занят после нескольких выстрелов. Остались здесь только несколько госпиталей, в числе коих один обширный и отлично устроенный германский госпиталь. (Главный доктор этого госпиталя сообщил, между прочим, что за время от 13 декабря [1899] до 15 февраля во всем отряде Кронье было всего 34 раненых. Таковым оказался результат двухмесячной бомбардировки маггерсфонтейнской позиции большими морскими орудиями и действие хваленого лиддита.)

Дело у Ватерфаля — нападение на транспорт. 9-я дивизия, корпусные войска и штаб на рассвете перешли из Ватерфаля в Вегдрай. В Ватерфале остался лишь транспорт в 200 повозок под охраной одной роты пехоты и 250 человек ездящей пехоты.

В 10 час. утра довольно значительный отряд противника (англичане определяют его в 2000 человек при двух орудиях, думаю, что это несколько преувеличено) атаковал Ватерфаль. После непродолжительного сопротивления занял его и отбил 180 больших повозок продовольствия с грузом в 160 пудов каждая и около 3000 волов ⁶³.

Надо полагать, что буры, атаковавшие Ватерфаль, ничего общего с отрядом Кронье не имели: это, вероятно, были одна или несколько соединившихся вместе местных команд, бездействовавших во все время войны внутри страны. Характерно, что буры при малочисленности их сил в течение свыше четырех месяцев кампании не воспользовались этими командами для операций на важных пунктах театра военных действий (Тугела, Моддер-ривер, Колесберг) или для действий на сообщениях противника.

Это странное явление может быть объяснено только отсутствием организации и дисциплины: центральная власть не имела средств заставить местные команды покинуть свои округа.

Вероятнее всего, что этот отряд был тот же, который оказал генералу Френчу некоторое сопротивление при переправе его через реку Риет 12 февраля. [125] Конечно, нельзя было оставлять этих буров без всякого наблюдения; следовало после их отступления выслать за ними хотя небольшую конную часть. Этого сделано не было. Если кавалерия, имея определенную задачу — следовать в Кимберлей, этого не сделала, не желая дробить свои силы, то непростительно, что для этой цели не была употреблена ездящая пехота, бывшая при 7-й дивизии. Эта ошибка дорого обошлась англичанам.

Когда весть о нападении по полевому телеграфу дошла до главной квартиры, немедленно был выслан из Вегдрая на выручку Ватерфаля один батальон 14-й бригады с батареей и ротой ездящей пехоты.

Этот отряд прибыл туда около 2 часов дня. Буры как раз в это время на глазах прибывших беспрепятственно увезли на северо-восток захваченный транспорт.

Вскоре высланный отряд признается недостаточным, и к вечеру в Ватерфаль посылается остальная часть 14-й бригады, которая прибыла слишком поздно. Буры с транспортом успели беспрепятственно отступить.

Вечером этого дня получается в главной квартире известие, что, несомненно, Кронье отступил на восток и что Кимберлей освобожден.

Таким образом, первая из поставленных целей достигнута, и первый период операции может считаться законченным.

Разбор 1-го периода операций. Рассматривая этот период, прежде всего возникает вопрос; почему армия первые два перехода делает на восток и потом только поворачивает на север, вместо того чтобы двинуться прямо на северо-восток через Якобсдаль на Клип-дрифт. В этом случае можно было достигнуть последнего пункта на 24 и даже на 36 часов ранее. Дороги и переправы нисколько не обязывали к этому кружному движению.

Единственным объяснением этому факту может служить желание лорда Робертса в начале операции скрыть истинную цель движения. И действительно, судя по первым двум маршам, можно было думать, что армия идет на Блумфонтейн. Что это несколько сбило с толку Кронье, мы видим из того, что он, обыкновенно хорошо осведомленный о действиях противника, три дня бездействует и только 14-го вечером начинает отступление.

С другой стороны, казалось бы, следуй англичане прямой дорогой к Клип-дрифту, они могли отрезать Кронье путь отступления на восток (может быть, в этом случае он отступил бы на север), тогда как при настоящих обстоятельствах, как мы увидим ниже, он имел полную возможность отступить со своими силами к Блумфонтейну, если бы пожертвовал своим обозом. Если он был окружен и принужден к сдаче, то это явилось результатом его собственных позднейших ошибок.

Марш кавалерии для освобождения Кимберлея надо признать исполненным, в общем, успешно. Однако бросается в глаза величина первого перехода — 45 верст при самых тяжелых условиях. Мы увидим ниже, что кавалерия во всех дальнейших операциях не могла успешно действовать благодаря крайнему утомлению лошадей и отчасти недостатку фуража. Мне кажется, что именно этот первый переход, когда лошади еще не были втянуты в работу, и надломил силы конского состава дивизии. Между тем этот переход без ущерба можно было разбить на два; 10-го вечером передвинуться к Хонейклуфу или Энслину, а 11-го в Рамдам. Начало движения на сутки раньше не могло быть обнаружено противником, потому что оно происходило в тылу своих войск.

16 февраля.

Известия предыдущего дня заставили главнокомандующего принять новое энергетическое [так в тексте] решение. [126]

Дальнейшей целью ставится захват армии Кронье; операционное направление меняется с севера на восток.

Во исполнение этого решения в ночь с 15-го на 16-е отдается следующее распоряжение: генералу Френчу предписано по возможности немедленно двинуться наперерез Кронье в направлении Кудусранд-дрифта; 6-я дивизия должна постараться захватить Брандваллей и помешать бурам переправиться на южный берег реки; 3-й бригаде (9 й дивизии) предписано свернуть из Вегдрая и двинуться на Клипкраль-дрифт, 19-й же бригаде (той же дивизии) из Якобсдаля следовать на Рундавель-дрифт; 7-я дивизия в виде резерва сосредоточивается в окрестностях Якобсдаля, где в ожидании дальнейшего выяснения обстановки остановилась и главная квартира; 1 -й дивизии предписывается восстановить сообщения с Кимберлеем и занять этот город.

Начальник штаба армии лорд Китченер отправился в Клип-дрифт для личного руководства всеми передовыми войсками.

Кавалерия не имела возможности в этот день исполнить предписанное, потому что рано утром (до получения приказания) генерал Френч, оставив одну бригаду (2-ю) в Кимберлее, с двумя остальными выступил на север, куда отступили буры. По пути он овладел одним из опустелых лагерей, до другого же дойти не мог, получив на марше новое распоряжение главнокомандующего. Он поворотил назад и к вечеру прибыл в Кимберлей. Хотя марш этого дня и не был очень длинным (30 верст), но благодаря жаре и отсутствию воды весьма утомительным.

6-я дивизия выслала в Брандваллей 13-ю бригаду, которая в 3-4 верстах, не доходя этого брода, была остановлена арьергардом противника (18-я бригада осталась в Клип-дрифте).

9-я и 7-я дивизии в точности исполнили предписанное на этот день.

17 февраля.

Рано утром генерал Френч с 4 полками (2-я бригада и один полк 1-ой бригады; всей дивизии было предписано выступить к Кудусранд-дрифту. Мне в точности неизвестно, почему выступили всего 4 полка. По одной версии приказание о выступлении не дошло вовремя до остальных, по другой же — лошади были настолько измучены, что командиры своевольно и вопреки категорическому приказанию генерала Френча остались в Кимберлее. Ознакомившись впоследствии ближе с порядками, существующими в кавалерии, я считаю последнюю версию вполне правдоподобной) выступил из Кимберлея и, следуя на Замдам, около 3 часов дня прибыл на высоты, лежащие к северу от реки Моддер в 3-4 верстах от того места, где остановился отряд Кронье. Здесь кавалерия остановилась на ночлег, наблюдая за неприятелем, части которого с обозом перед вечером стали прибывать в Паардеберский лагерь и немедленно по прибытии приступили к его укреплению.

Переход кавалерии в этот день был в 48 верст. Таким образом, за неделю (с 11 по 17 февраля) кавалерия сделала около 220 верст, при весьма тяжелых условиях. Последствия этого усиленного марша мы увидим ниже.

Между тем части 6-й и 9-й дивизии медленно подвигались вперед вслед за отступавшими бурами. Помешать их переправе на южный берег и отрезать им путь на восток не удалось.

Буры, благодаря тяжелому обозу, отходили очень медленно; они не упускали ни одного случая, чтобы не остановить преследующего по пятам противника, не вступить с ним в арьергардную стычку. Этим объясняется, почему 6-я и 9-я дивизии за три дня (с 15-го, когда 6-я вошла в соприкосновение с противником, и до 18-го, когда буры окончательно остановились в Паардебергском лагере) сделали всего 25 верст. [127]

18 февраля.

На рассвете этого дня остальные силы буров втягивались в Паардебергский лагерь. Артиллерия авангарда 6-й дивизии открыла в это время по ним огонь. В 6 1/2 часа утра у Паардебергского брода сосредоточилась вся 6-я дивизия, а около 8 часов подошла и 9-я дивизия.

Атака Паардебергского лагеря. Лорд Китченер решается немедленно атаковать остановившихся буров.

Главная цель, которую он преследует (идея дела 18 февраля), — это окружить противника, не дать ему уйти.

Для этого он прежде всего (до прибытия 9-й дивизии) посылает два батальона 18-й бригады (Welsh и Essex) занять берега реки к востоку от лагеря; несколько позднее в том же направлении передвигаются и остальные два батальона 18-й бригады.

Во время этого передвижения обнаруживается, что кроме лагеря буры занимают еще отдельную большую высоту к юго-востоку от лагеря, которая впоследствии стала известной под именем Kitchener's Kopje [Китченеровская высота].

Обнаружилось это довольно странным образом (нижеследующий рассказ я слышал от начальника 6-й дивизии генерала Келли-Кенни). По прибытии 6-й дивизии к Паардебергу были высланы две роты ездящей пехоты на восток для занятия названной высоты и осмотра фермы Осфонтейн. Эти роты нашли будто бы высоту незанятой; они направились к ферме и там некоторое время поили лошадей. Около 8 часов утра к подножию высоты прибыли штаб 6-й дивизии и генерал Келли-Кенни и спокойно расположились для завтрака. Вдруг кругом него стали падать снаряды. Оказывается, что во время водопоя ездящей пехоты буры заняли высоту. Мне кажется более правдоподобным предположение, что высота была занята ранее, а ездящая пехота просто ее не осмотрела.

Атака лагеря буров произведена была приблизительно в следующем порядке: 9-я дивизия наступала с запада вдоль реки: 19-я бригада — правым (северным), 3-я бригада — левым берегом. Правее третьей бригады атаковала 13-я; три батареи 6-й дивизии с высоты южнее лагеря огнем способствовали атаке; два батальона 18-й бригады наступали с востока вдоль реки, другие же два батальона этой бригады служили связью между этими батальонами и остальными частями; наблюдение с севера возложено было на кавалерию.

Атака началась в 10 часов утра и велась обычным для англичан порядком, то есть разрозненно, вяло (чтобы не сказать боязливо), без резервов, без сосредоточения усилия (удара) на каком-нибудь одном пункте позиции.

Каждый батальон наступал в три линии (все три линии редкими цепями) в указанном ему направлении.

Буры открыли по ним огонь (у них было 6 орудий), подпустив первую линию приблизительно на 1200 шагов. Батальоны остановились, залегли, и затем бой принял неподвижный, исключительно огнестрельный характер. Ни один батальон не продвинулся к лагерю ближе 1000 шагов.

Таким образом прошел весь день. Перед вечером батальоны были выведены из сферы огня и бивуакировали на поле сражения против своих мест в боевой линии.

Кавалерия в этот день бездействовала; к генералу Френчу прибыли из Кимберлея еще два полка 3-й бригады.

Буры, занимавшие Китченеровскую высоту, игнорируются, и ни они, ни против них ничего не предпринимается. [128]

Войска понесли довольно чувствительные потери: около 1300 человек убитых и раненых (6-я дивизия около — 800, 9-ая — свыше 500). Более других пострадали 3-я бригада, Вельшский и Эссекский полки.

В результате этого дня достигнуто полное окружение отряда Кронье (можно было сделать то же самое и без боя), атака же лагеря отбита на всех пунктах с довольно значительным уроном для наступавших.

Главнокомандующий вечером этого дня, получив в Якобсдале донесения о происшедшем, немедленно высылает 14-ю бригаду с артиллерией 7-й дивизии в Паардеберг, оставив в Якобсдале для охраны пути сообщения одну 15-ю бригаду.

19 февраля.

14-я бригада, выступив накануне в 9 часов вечера, в 2 часа ночи прибила в Клипкраль-дрифт, в 10 часов утра тронулась далее и в 4 часа дня пришла в Паардеберг. Артиллерия 7-й дивизии выступила из Крипкраля раньше пехоты и прибыла в Паардеберг в 2 часа дня, так что успела принять в этот день участие в бомбардировке лагеря.

Генерал Кронье с утра просил у Китченера 24-часовое перемирие, последний согласился дать перемирие, но только до прибытия в Паардеберг главнокомандующего.

Лорд Робертс со штабом и личным конвоем выехал из Якобсдаля в 4 часа утра, в Клипкрале сделал часовой привал и в 11 часов утра прибыл в Паардеберг. (Военные агенты сопровождали главнокомандующего. Из Каптауна, несмотря на энергичные протесты и усиленные наши просьбы, нам разрешили выехать лишь 12 февраля вечером, то есть когда некоторые войска уже сделали два перехода. Вечером 14-го мы прибыли в Энслин, но выступить сейчас же не могли, потому что наши лошади пришли только в ночь. 15-го утром мы двинулись на присоединение к главной квартире, которая в это время находилась в Вегдрае — 42 версты. Следуя из Рамдама в Ватерфаль, мы совершенно случайно узнали, что последний пункт занят бурами. Состоящий при нас полковник лорд Даун ввиду малочисленности нашего конвоя — 10 человек — не решился следовать далее, а предложил нам вернуться назад в Энслин. Три наших коллеги — американец, австриец и испанец, выехавшие на 1/2 часа ранее нас, не получили известия о занятии Ватерфаля и наскочили на буров. Двоим удалось пробраться на север в Вегдрай, а третий — испанец — вернулся назад, к нам. 16-го утром мы отправились в Моддер-риверский лагерь, чтобы этим путем присоединиться к главной квартире. По прибытии туда мы получили распоряжение главнокомандующего оставаться при отряде лорда Метуэна. Невозможность следовать на присоединение к главной квартире мотивировалась отсутствием конвоя. Понимая, чем грозит нам подчинение такому распоряжению — из всей операции мы ничего бы не увидели, — мы настолько единодушно и решительно стали протестовать, что добились разрешения ехать без конвоя (опасности не было никакой) в Якобсдаль, куда прибыли утром 17-го и присоединились к главной квартире, которую с тех пор не покидали.) Ознакомившись с положением дела, он [лорд Робертс] решается атаковать Китченеровскую высоту, которая, по-видимому, была занята очень слабо (около 200 человек с 2 орудиями).

С этой целью в 2 часа дня было выдвинуто три пеших батареи; на флангах артиллерии располагается по батальону пехоты, на правом же фланге, кроме того, один полк ездящей пехоты. Вся атака ограничилась обстреливанием высоты артиллерией, пехота же не двинулась с места. Буры не отвечали на огонь.

Через 1/2 часа вся артиллерия меняет фронт налево, то есть выстраивается фронтом на север, на лагерь буров. Причина этой перемены намерения мне так [129] и осталась неизвестной: если англичане допускали присутствие буров на Китченеровской высоте, то, казалось бы, следовало начать с овладения ею; построение же артиллерии в новом направлении, когда фланг ее находился в сфере флангового ружейного огня с высоты, являлось делом опасным. За эту ошибку (впрочем, как и за многие другие) англичане благодаря только инертности буров не поплатились.

Едва артиллерия открыла огонь в новом направлении (в это время на позиции было 4 полевых и 1 мортирная батарея, несколько позднее прибыло еще одно 12-фунтовое морское орудие), как ей пришлось его прекратить, по случаю пришедшего (с 2 3/4 часа дня) соответствующего приказания, мотивированного тем, что буры сдались. Известие это вызвало восторг среди войск. Однако ликование это было непродолжительным, и около 3 1/2 часа дня на позицию приехал лорд Китченер и приказал возобновить огонь, сообщив, что известие о сдаче есть результат недоразумения. (Как сказано выше, с вечера предыдущего дня между Китченером и Кронье происходили переговоры о перемирии. Когда англичане возобновили огонь, то, наверное, Кронье прислал парламентера для объяснений. Англичане думали, что Кронье сдается и послали ему свои условия, в ответ на что тот ответил, что он, пока жив, не думал и не думает о сдаче.) Бомбардировка лагеря возобновляется.

Лагерь буров представлял следующую картину: на пространстве около 10 тысяч квадратных сажень в беспорядке стояло около ста повозок, в нескольких сотнях саженей от которых мирно паслись волы и лошади; в сильный бинокль можно было различить по краям лагеря нечто вроде окопов-траншей ⁶⁴, где, равно как и в глубоком русле реки, видимо, укрывались буры; в лагере же незаметно было ни малейшего движения, не видно было ни одного человека.

Бомбардировка продолжалась до темноты. Достигнуты были следующие результаты: довольно сильно повредили единственный в лагере каменный дом, сожгли несколько фургонов и взорвали одну повозку со снарядами; результат этот по сравнению с бомбардировками последующих дней можно считать успешным.

Вначале я находился на позиции мортирной батареи, которая, мне кажется, стреляла удачно; но около 4 часов дня, когда на правый фланг выехало 12-фунтовое морское орудие, я переехал к нему. Я сделал следующие наблюдения, выехав на позицию, морской офицер не справился о дистанции у соседних батарей, а начал самостоятельную пристрелку, на что употребил не менее восьми снарядов; потом он вел стрельбу (шрапнелью) без всякой системы, беспрестанно меняя цели (повозки, потом дом, затем окопы и, наконец, стал стрелять по пасущимся волам и лошадям). В результате я не видел ни одного удачного выстрела. (Около 5 часов вечера к этому орудию, стоявшему в 2500 шагах от Китченеровской высоты, подъехали и при мне сказали морскому офицеру: «Предупреждаю Вас, что холм занят бурами, вы можете оставаться здесь, но посматривайте направо, как бы они по вам не открыли огня». Это доказывает, что англичане не сомневались в присутствии буров на холме.)

Во время этой бомбардировки буры не отвечали на огонь.

В 6 часов все затихло. Войска бивуакировали на занятых ими еще накануне позициях; в вечеру прибыла 14-я бригада и стала бивуаком на высоте к югу-востоку от сигнального пункта.

Кавалерия опять бездействовала; одна бригада была переведена с северного берега на южный.

Рассматривая операции этого дня, мы видим, что под впечатлением потерь предшествующего дня лорд Робертс не решился возобновить атаку лагеря; из той же боязни потерь он, вероятно, остановил атаку Китченеровской высоты. Видя, что [130] буры окружены и не собираются уходить, он решился предоставить времени и своим орудиям покончить с ними. Такое решение надо признать правильным потому, что, как мы увидим позже, торопиться ему было не к чему: вследствие продовольственных затруднений армия некоторое время все равно не могла наступать на Блумфонтейн.

20 февраля.

Ночью орудия, бывшие на позиции, в несколько приемов возобновляли стрельбу с целью помешать фортификационным работам противника.

Все утро прошло в полном бездействии: артиллерия занимала ту же позицию, но не стреляла; правее и левее ее имелись пехотные цепи. Несколько раз буры открывали ружейный огонь и из скорострельных орудий огонь по пехоте, когда она производила какое-либо передвижение, а иногда и по артиллерии. Потерь от этого огня не было, английская пехота, не видя противника, вяло отвечала на огонь.

Днем решено было производить бомбардировку лагеря с двух артиллерийских позиций: со старой — на южном берегу — тремя полевыми батареями, и с новой — на северном берегу с высоты (А) — тремя полевыми и одной мортирной батареями, тремя 4,7-дюймовыми и одним 12-фунтовым морскими орудиями.

Бомбардировка с этой новой позиции началась в 4 часа дня и длилась 1 1/2 часа. Производилась она в присутствии главнокомандующего и под руководством начальника артиллерии армии (генерал-майор Маршаль).

Стрельба велась весьма странно: не только батареи (мортиры и 4,7-дюймовые орудия стреляли почти исключительно лиддитом; полевые же батареи и 12-фунтовое орудие — шрапнелью) имели различные цели, но в одной и той же батарее разные орудия стреляли по различным предметам, кроме того, цели менялись несколько раз. Русло реки, где, несомненно, находились все буры, не обстреливалось вовсе, и за два дня я не видел ни одного снаряда, попавшего в реку. Скорость стрельбы поразительно малая — maximum 7 выстрелов в минуту из 28 орудий.

Руководство стрельбой генерала Маршаля заключалось в том, что он до начала стрельбы объехал все батареи и дал указания, во время же бомбардировки (я все время стоял в нескольких шагах от него) и в зависимости от достигнутых результатов он не отдал ни одного распоряжения.

Трудно предположить, чтобы подобная бомбардировка имела бы моральный эффект или нанесла бы много вреда противнику.

21 февраля.

Ночью было сделано несколько орудийных выстрелов.

На рассвете два батальона 14-й бригады под начальством командира бригады (генерал Чермсайд) выступили из своего лагеря, чтобы сменить батальоны 6-й дивизии, занимавшие позицию у реки к востоку от лагеря буров. Кратчайший путь для батальонов проходил между лагерем и Китченеровской высотой. Вследствие полной инертности буров, занимавших эту высоту и в продолжение трех дней ничем себя не обнаруживших, путь этот признавался достаточно безопасным: конечно, надо было знать поле, чтобы не пройти слишком близко к одной из двух позиций буров. Между тем генерал Чермсайд не знал дороги и не имел при себе знающего расположения противника офицера; вдобавок движение началось, когда еще не вполне рассвело. В результате батальоны взяли слишком влево и прошли в 500 шагах от лагеря буров, которые открыли по ним сильный огонь.

Батальоны поспешно отступили вправо, понеся сравнительно очень мало потерь (10 раненых и убитых), но весь обоз остался на месте, потому что черные [131] погонщики разбежались, а буры перестреляли всех мулов. Затем батальоны дошли до указанных им мест.

Атака Китченеровской высоты. 21 февраля решено было завладеть Китченеровской высотой. Аля этого около 4 полков кавалерии с двумя конными батареями должны были наступать с северо-востока от Осфонтейна: с юга направлена была ездящая пехота (около 600 человек), а с запада должны были обстреливать высоту две полевые батареи, правее которых были расположены два батальона пехоты. Обстреливание высоты полевыми и конными батареями началось в 1 1/2 часа утра. За 1/2 часа до этого, вслед затем как ферма Осфонтейн, откуда буры пользовались водой, была занята одной из кавалерийских частей, они немедленно начали отступление, понимая, что дольше держаться на высоте они не могут, осталось на высоте для прикрытия отступления около 80 человек. Отходили они (около 400 человек с двумя орудиями) на восток и прошли в 1 версте от передовой части кавалерии и в 2-3 верстах от главных ее сил; в том же, если не меньшем, расстоянии с юга была ездящая пехота. Ни одна из этих частей не сделала попытки задержать или преследовать отступающих. (Разговаривая на другой день с очевидцем дела, полковником Девисоном, командиром группы конных батарей, я спросил его, как могли безнаказанно уйти буры и почему кавалерия их не атаковала. Он мне ответил: «Что поделаете, лошади измучены так, что не двигаются — это после трех дней полного отдыха, — кроме того, мы думали, что задержат другие, там ведь была ездящая пехота и должна была быть и пехота».)

Против оставшихся 80 человек началась предположенная атака: четыре батареи обстреливали высоту 1 1/2 часа. В 9 часов утра тронулись и остальные буры: кто пешком, кто по двое на одной лошади. Против этой беспорядочной горсти людей ездящая пехота пустилась в атаку и взяла 16 пленных; остальные благополучно ушли.

После отступления буров я подробно осмотрел высоту, она состояла из нескольких каменистых холмов, в непрерывной между собою связи. На всех склонах, немного пониже вершины, буры устроили массу маленьких каменных траншей; каждая траншейка, на 4-5 человек, состояла из трех стенок, сложенных из огромных камней, до одного и более аршина в диаметре. Таких траншеек было не менее 100. Количество потраченного труда изумительно велико и показывает, как внимательно буры относятся к прикрытиям, какое они им придают значение: хотя высота эта и состояла сплошь из камня, но камни эти глубоко сидели в земле, а потому их надо было вырыть, переместить и сложить стенку. (Мне говорили, что всю эту работу производят не сами буры, а масса состоящих при них кафров.)

Около 9 часов утра лорд Робертс послал к Кронье парламентера, предупреждая его, что он возобновит бомбардировку, а потому предлагает вывести из лагеря в безопасное место женщин и детей; кроме того, главнокомандующий поручил спросить, не нуждаются ли осажденные в докторах. Кронье прислал следующий ответ: женщины и дети находятся в полной безопасности; в докторах мы нуждаемся и примем их с благодарностью, но под условием, чтобы они остались у нас до конца осади. Конечно, доктора посланы не били,

Бомбардировка, несмотря на угрозу, в этот день не возобновлялась, если не считать, что с обеих артиллерийских позиций в течение дня изредка посылали в лагерь несколько снарядов.

22 февраля.

День прошел весьма бездеятельно; артиллерия почти не обстреливала лагеря.

За ночь батальоны передовой линии приблизили шагов на 200 свои траншеи к лагерю, находясь от него все-таки не ближе 800 шагов; эти окопы занимались днем только патрульной цепью. [132]

Кавалерия в этот день опять бездействовала; лишь перед вечером высланы были два полка на рекогносцировку в северном направлении; к ночи полки возвратились, обнаружив небольшие партии буров.

В размещении войск не произошло никакой перемены, за исключением лишь того, что остальные два батальона 14-й бригады с одной батареей передвинулись в восточном направлении и заняли: один батальон и батарея — ферму Осфонтейн, другой батальон расположился на лугу между фермой и рекой.

23 февраля.

Атака бурами Китченеровской высоты. В этот день отряд буров, силой свыше 1500 человек с двумя орудиями, совершенно неожиданно для англичан атаковал ферму Осфонтейн и Китченеровскую высоту.

Около 5 1/2 часа утра этот отряд, вероятно не подозревая, что ферма и высота уже заняты англичанами, подошел почти вплотную к ферме, откуда был встречен огнем. Тогда он двинулся к Китченеровской высоте, на которой тоже находился один батальон. Встретя и здесь сопротивление, буры заняли цепь холмов приблизительно в 500 шагах от высоты и 1200 от фермы.

Приехав на высоту в 7 часов утра, я застал следующую картину: буры со своей позиции редким огнем обстреливали высоту; половина Йоркского батальона занимала траншеи восточного ската высоты и тоже редким огнем отвечала противнику; другая половина батальона находилась в резерве на западном склоне; с фермы раздавались изредка выстрелы батареи, выехавшей на позицию несколько правее фермы.

В 7 1/4 часа утра подошли вызванные на поддержку еще одна батарея и батальон. Эту батарею я дорогой обогнал; странно, что она, будучи вызвана на помощь, двигалась все время шагом. Подойдя к позиции, она развернулась правее высоты, а батальон правее ее. Когда батарея снималась с передков, буры пустили в нее несколько снарядов скорострельного орудия Максима-Виккерса (прозвище, которое дали этому орудию войска, — пум-пум); снаряды упали на середину батареи, но потерь не было (не разрывались).

После первых же выстрелов батареи буры начали отступление, оставив для прикрытия на одной из высот небольшой отряд. Отходить приходилось по совершенно открытой местности в сфере действительного оружейного и артиллерийского огня.

Несмотря на это, они отходили весьма медленно: меньшая часть шла пешком, остальные же ехали верхом. Батарея несколько участила огонь (все-таки он был редок, не более 2-3 выстрелов в минуту) и сделала несколько удачных выстрелов. Пехота, несмотря на то что имела перед собой прекрасную цель, не дала ни одного залпа и продолжала стрелять в высшей степени лениво.

Через несколько минут отступающий скрылся за складкой местности от артиллерийского огня, оставаясь, однако, под обстрелом пехоты, занимавшей значительно командовавшую всею местностью высоту; передвинься батарея на 100 сажень вперед, она имела бы вновь отличный обстрел, но ни она, ни стоявший правее ее батальон этого не сделали, а просто прекратили огонь. В это время подошел из лагеря еще один батальон, который стал в резерве за правым флангом.

В 7 3/4 часа отступавшие вышли из сферы огня. С этого времени четыре батальона и две батареи продолжали действовать против горсти буров в 87 человек, как оказалось впоследствии. Никому и в голову не приходило, что эту кучку людей можно забрать, зайдя им в тыл, что легко можно было сделать с любого из флангов. Вся длинная линия неподвижно стояла на своих местах; изредка раздавались [133] выстрелы то с одной, то с другой стороны. Так дело шло до 1 1/2 часа дня, то есть свыше пяти часов. Трудно себе представить, чем кончился бы этот более чем оригинальный бой, если бы буры, которым, вероятно, надоело бесплодно стрелять, не вывесили бы белого флага. Только после этого правый батальон двинулся вперед и взял 87 пленных, не имевших лошадей и, вероятно, не желавших отступать пешком.

В продолжение шести часов внимательно наблюдая за всем происходившим, я вынес самое странное впечатление. Нельзя было не заметить прежде всего, что управления боем не было никакого. И действительно, в деле участвовали четыре батальона трех разных бригад и две батареи. Старшим был командир 14-й бригады генерал Чермсайд, который находился на левом фланге на ферме Осфонтейн. Казалось бы, что ему следовало принять начальство над всеми войсками, но он этого не сделал. Мало того, на позиции в 6 1/2 часа утра был сам главнокомандующий (подъезжая к высоте, я встретил его возвращающимся в лагерь), и он не назначил общего начальника. По-видимому, центром и правым флангом командовал командир батальона Buff (гейлендеры) (он же временно командующий 13-й бригадой); об этом можно было догадаться только потому, что он находился не при своем батальоне, а на Китченеровской высоте; распоряжений же он не отдавал никаких, да к тому же и не имел средств для передачи приказаний, так как при нем не было не только ни одного офицера, но даже рядового для посылок. Я слышал его разговор с командиром одной из батарей; он выражал желание иметь на высоте хотя бы два орудия. Разговор имел характер беседы, а не приказаний начальника, и командир батареи, отъехав, ровно ничего не сделал для приведения его в исполнение. Надо заметить, что по завладении Китченеровской высотой, конечно, следовало немедленно поместить на ней несколько орудий, так как обстрел с нее громадный и положение господствующее — всякое подкрепление к Кронье неизбежно должно было пройти под выстрелами с этой высоты. Однако вследствие крутости и каменистости скатов подъем орудий представлял значительные трудности и требовал много времени, и понятно, что делать это в присутствии противника было несвоевременным.

Кроме вышеотмеченного отсутствия общего руководства боем (в связи с боязнью потерь, этим можно объяснить пятичасовое стояние 4 батальонов и 2 батарей против 87 человек, которые сами сдались, а не были принуждены к сдаче) следует отметить еще неумелое пользование огнем как пехотой, так и артиллерией. Во время отступления буров представился отличный случай использовать всю силу огня, между тем войска почти не участили огня и продолжали стрелять так вяло, как и во время нахождения противника за закрытиями.

С этого дня стали наблюдать за результатом стрельбы с воздушного шара; последний прибыл в предшествовавшую ночь и был помещен в русле реки, в расстоянии 1 1/2 версты к западу от лагеря буров. Сомневаюсь, чтобы шар принес много пользы. Буры по нему не стреляли.

24 февраля.

Ночью слышны были несколько орудийных выстрелов, а также и ружейный огонь. Последний вызван был дальнейшим приближением траншей к осажденному лагерю. С наступлением темноты батальоны, расположенные вдоль реки с востока и запада, придвинули свои окопы на 100-150 шагов вперед, бури неизменно открывали огонь, который наносил, однако, мало вреда. В этот день мы узнали, что 22 февраля лорд Китченер уехал в Наупорт, как нам сообщили, с целью на месте проверить железнодорожную службу тыла. Мне кажется, что истинным мотивом этого отъезда было желание убедиться, нельзя ли [134] предпринять наступление со стороны Колесберга, откуда, по слухам, отступили буры, узнав о движении армии к Блумфонтейну.

Лорд Китченер видел и понимал всю трудность движения к Блумфонтейну без железной дороги, продовольственные затруднения были и теперь значительны; с большим же удалением от базы они должны были еще возрасти.

25 и 26 февраля.

Ничего нового не произошло; за ночь траншеи еще немного приблизились (особенно с восточной стороны); бомбардировка по-прежнему велась вяло.

25-го вечером прибыли четыре 6-дюймовые мортиры (орудия осадного парка). Их поставили на высоту к северу от лагеря, а с утра 26-го эти мортиры приняли участие в бомбардировке.

Порядки на бивуаке. Армия лорда Робертса бивуакировала в окрестностях Паардеберга с 18 по 28 февраля; за это время я имел возможность изучить существующие порядки.

Почти вся пехота бивуакировала позади своих боевых позиций, вне ружейного огня, имея в траншеях слабые патрульные цепи. Некоторые батальоны должны были посылать за водой за две и более версты; это неудобство облегчалось присутствием в каждом батальоне двух водяных бочек.

К западу от сигнальной горы вдоль по реке бивуакировали нижеследующие части, перечисленные в порядке расположения их по течению реки: полевой госпиталь, главная квартира, два полка ездящей пехоты, лагерь военных агентов, штаб 3-й бригады, управление продовольственного транспорта, другой полевой госпиталь; к югу от дороги и правее реки бивуакировали: продовольственный транспорт, повозки и волы которого размешены были в необыкновенном беспорядке, несколько рот ездя шей пехоты, и тут же несколько дней был лагерь двух кавалерийских полков.

Разбивкой бивуака никто не распоряжался. Всякая прибывшая часть сама избирала себе место, руководствуясь, конечно, только полученными самыми общими указаниями (например, стать южнее или севернее реки); линий, интервалов, дистанций не соблюдалось (в этом я неоднократно лично убеждался; в этом отношении Чивлейский и Фрерский лагеря представляли значительно больший порядок).

Внутреннего распорядка на бивуаке не было никакого.

1) Пользование водой. В этом отношении лагерь находился в особо тяжелых условиях — выше по реке находился осажденный лагерь буров, для которых единственным средством освобождаться от нечистот и дохлых животных являлся спуск их в реку. Особенно деятельно они пользовались этим средством после 23 февраля, когда вследствие дождей вода в реке значительно поднялась; 25-го спущено было не менее 500 дохлых лошадей, часть которых миновала английский лагерь, большинство же задерживались на мелких местах и гнили в реке (против нашего лагеря я насчитал 43 остановившихся мертвых лошадей). Мер к извлечению из реки этих лошадей принимаемо не было; только однажды, после нашей настоятельной просьбы, было прислано несколько рабочих, которые продвинули по течению часть застрявших лошадей.

Войска все время пользовались водой из этой реки (некоторые наиболее привилегированные части, скорее личности, имели возможность пользоваться водой из колодца, посылая на ферму за 4 1/2 версты), причем вода, конечно, не кипятилась.

Понятно, что при такой воде не было особой надобности указывать места для питья людей, водопоя и купания (на других бивуаках это делалось, но не всегда); однако, несомненно, следовало принять какие-либо меры для упорядочения [135] пользования водой; таковых, однако, принято не было, почему можно было наблюдать следующие явления: в реке лежит мертвая лошадь, в 5-6 шагах ниже ее наполняется бочка для питья людей, в это время кафр вгоняет в реку, между бочкой и дохлой лошадью, шесть связанных вместе мулов, которые еще больше возмущают и без того темно-коричневую воду; тут же купаются и моются нижние чины,

2) Убой скота. Определенного места для этого не было — всякий убивал, где ему вздумается, оставляя на месте кожу и внутренности. Никто и никогда этих нечистот не убирал.

В 20 шагах от нашего лагеря находилось в отгороженном сучьями пространстве более 150 голов убойного скота. Никто не распоряжался ни выдачей скота в части, ни убоем его. В самое различное время суток приходили сюда нижние чины различных частей, сами выбирали себе животное и почти всегда убивали его тут же, то есть на самом берегу реки и в нескольких шагах от наших кроватей. Этот беспорядок до самого конца прекращен не был, несмотря на то что состоящий при нас полковник лорд Даун (личный адъютант лорда Робертса) не раз жаловался самому главнокомандующему.

3) Зарытие дохлых животных. Благодаря усиленным маршам и недостатку фуража, в лагере была масса дохлых животных. Они валялись всюду — ив середине бивуаков войсковых частей, и несколько в стороне от них, и в 20 шагах от госпиталя, и в 40 шагах от лагеря главнокомандующего. Никто их не зарывал (за все время видел только два случая зарытия в землю животных), и даже трупы почти не сдвигались в сторону с того места, где подохло животное. Благодаря этому и вследствие вообще нечистоты в лагере господствовало такое зловоние, какого я никогда в жизни не испытывал и даже не подозревал, что в неосажденном лагере может быть такой запах.

Лагерь находился в поразительно неблагоприятных санитарных условиях, между тем в войсках не только не открылось эпидемии, но, наоборот, санитарное состояние и во время стоянки, и во время следующего похода было вполне удовлетворительно (только по прибытии в Блумфонтейн после 13 марта открылось довольно много случаев тифа).

Это следует, мне кажется, приписать удивительно здоровому климату.

27 февраля.

Сдача Кронье. В 3 часа ночи весь лагерь был разбужен сильной ружейной перестрелкой, длившейся четверть часа. Потом все затихло.

В 6 часов утра стало известно, что Кронье со всем своим отрядом сдался.

Официальная версия (письмо командира 19-й бригады генерала Смит-Дориена в газете «Friend» от 17 марта [1900]) об этом событии гласит следующее.

В 2 часа 15 минут ночи четыре роты Канадийского [Канадского] батальона и одна рота сапер выступили из последней траншеи (в 550 ярдах от траншей буров...) и начали наступать в две линии, в полном мраке, локоть к локтю. Когда 1-я линия подошла на 25 сажень к траншеям противника, она была встречена сильным огнем. Первая линия немного отступила, залегла и открыла огонь залпами, длившийся более 1 1/2 часа; в это время вторая линия усердно работала и вырыла траншею в 93 ярдах от буров, в этой траншее находились до утра все четыре роты канадийцев. Потери — 12 убитых, 33 раненых, причем во второй линии, работавшей в 40 саженях от неприятеля, потерь не оказалось. На рассвете буры вывесили белый флаг и сдались.

Я располагаю следующими данными, на основании которых следует этот рассказ признать за вымышленный: 1) объехав лагерь и подступы к нему, я не нашел [136] названной траншеи (в 93 ярдах); в 650 шагах действительно имелся окоп, а в 150 шагах я нашел неясные следы начавшейся работы, но чего-либо похожего даже на самый малый окоп я не нашел; 2) перестрелка продолжалась не «более полутора часов», а 15, много 20 минут; я ясно помню, что огонь прекратили не позднее 3 часов 20 минут; 3) отсутствие потерь во второй линии (работавшей) позволяет предположить, что в действительности эта линия вовсе и не окапывалась; 4) в статье, появившейся в той же газете 16 марта и вызвавшей вышеупомянутое письмо генерала Смит-Дориена, написанное очевидцем и в тоне весьма сочувственном канадийцам, об устройстве новой траншеи ничего не говорится. Там подробно передается, как канадийцы наступали, почти вплотную подошли к окопам противника; после открытого по ним сильного огня они на короткое время залегли, но потом под влиянием сильных потерь отступили в ту самую траншею, откуда вышли. Через несколько дней в той же газете появилось описание того же дела и опять ни слова не говорилось о новой траншее, а, наоборот, категорически заявляется, что канадийцы вернулись в ту же траншею (550 ярдов), откуда вышли.

На основании этих данных я совершенно уверен, что наступление канадийцев не могло понудить Кронье к сдаче и что условия безопасности лагеря утром 27 февраля существовали те же, что и накануне.

Итак, вторая цель операции была достигнута — Кронье со своим отрядом сдался. Было взято в плен 38 офицеров, 4010 нижних чинов, в том числе 161 раненый; 2/3 сдавшихся были трансваальцы, 1/3 — буры Оранжевой Республики; орудий взято шесть; четыре Крупповских 7,5-сантиметровых и два скорострельных Максима-Виккера; кроме того, большое количество патронов, снарядов, седел и пр.

Надо заметить, что для сдачи Кронье избрал день годовщины пленения трансваальцами английской армии под Маджубой в 1881 году; сам он был одним из деятельных участников этого памятного для буров дня.

Разбор второго периода операции. Рассматривая операции с 16 по 27 февраля, завершившиеся для англичан столь весьма удачно, надо признать целесообразность принятых главнокомандующим мер.

Вечером 15 [февраля 1900 года] получилось известие об освобождении от осады Кимберлея и сделалось очевидным, что Кронье с большинством своих сил отступает на восток.

Принимается ряд энергических мер для преграждения неприятелю пути отступления; от войск требуется большое напряжение, и части, особенно кавалерия, делают усиленные переходы.

Между тем обстановка, представлявшаяся главнокомандующему вечером 15-го, вовсе не благоприятствовала принятию этого энергического решения. Как раз в это время стало известно, что в тылу появился в значительных силах противник, отбивший весь наличный продовольственный транспорт; у войск же на руках и в обозе всего было на три дня продовольствия. Зная, что день промедления может дать Кронье возможность уйти, лорд Робертс, не колеблясь, решается наступать: он переводит войска на половину рациона, бросает свою коммуникационную линию на Энслин (отзывает из Ватерфаля в Якобсдаль последние бывшие там части, рискуя даже допустить буров к железной дороге) в расчете на другой день открыть свои сообщения с Моддер-риверским лагерем, где имелся большой запас продовольствия и перевозочных средств.

Окружение противника, остановившегося в Паардебергском лагере, произведено было 18 февраля решительно и быстро; что же касается атаки этого лагеря в тот же день, то надо признать ее излишней и веденной неудачно. [137]

Медлительность последовавших действий имеет серьезное оправдание: нечего было торопиться овладеть лагерем, когда все равно нельзя было наступать далее, пока в Паардеберге не будет собрано достаточно продовольствия для обеспечения безостановочного движения к Блумфонтейну.

Действия Кронье за тот же период преступно неправильны. Главной, непростительной ошибкой была его остановка в Паардеберге. Мне кажется несомненным, что он мог отступить далее, едва ли одна кавалерийская бригада, появившаяся у него с фланга (почти в тылу), была бы в силах (особенно принимая во внимание жалкое ее состояние, но Кронье, конечно, не мог этого знать) преградить ему дальнейший путь. Наконец, в крайнем случае он мог пожертвовать обозом и некоторыми наиболее тяжелыми орудиями. При этом последнем условии он мог отступить совершенно свободно, и это должно было быть ему известным.

Остановка его имела бы оправдание лишь в одном случае — если бы он решил пожертвовать своим отрядом с целью во что бы то ни стало задержать англичан и тем самым дать время бурам сосредоточиться для зашиты Блумфонтейна. Однако защищать этот город, как известно, не имелось вовсе в виду. Значит остановка была крупной ошибкой.

Решившись на остановку, он избрал для этого очень неудачное место: его лагерь был расположен в низине и окружен со всех сторон на расстоянии хорошего орудийного выстрела командовавшими высотами.

Пассивную оборону лагеря, как и всегда, когда дело идет об обороне из-за закрытий, буры вели успешно. Но нельзя не отнестись с полным осуждением к тому, что они не сделали ни одной вылазки (при растянутости линии обложения и плохой передовой службе войск они легко могли бы нанести несколько частных поражений), ни разу не попытались пробиться.

Мне кажется, что пожелай они пробиться (конечно, без обоза) в восточном направлении 19, 20 или 21 февраля, несомненно, это должно было им удастся и даже, думаю, почти без потерь. Вся обстановка благоприятствовала этому: Китченеровская высота была в их власти, а у англичан на восточном участке было всего два слабых батальона, понесших 18 февраля большие потери; кавалерийские же части находились не очень близко, да, кроме того, как мы видели, они не были способны к энергетическим действиям.

После 21-го, когда взята была англичанами Китченеровская высота и восточный участок охранялся уже не двумя батальонами, а всей 14-й бригадой с артиллерией, прорыв днем в этом направлении не мог быть сделан иначе как со значительными потерями. Ночью же небольшими партиями и в различные направления они благодаря отличному знанию страны могли свободно уходить из лагеря до последнего дня осады.

И ничего этого они не попытались сделать, а сдались в плен с массой снарядов и патронов (продовольствия, как мне передавали, у них было немного, но все-таки могло хватить на несколько дней), опозорив столь дорогой для каждого бура день Маджубы.

Если бы, решившись сдаться, они в последний день выпустили бы все оставшиеся у них патроны и снаряди, они все-таки бы нанесли некоторый вред противнику и избавили бы себя от упрека, что сдались с оружием в руках, способным к действию.

Как я слышал, между бурами господствует убеждение, что Кронье был куплен англичанами. Хотя я этому не верю, однако не могу не признать, что некоторые поступки его имеют подозрительный характер. Действительно, нельзя не [138] удивляться избранному им дню для сдачи, когда он обстоятельствами не был вынужден сдаться именно в этот день; странным тоже кажется слишком частая посылка парламентеров с одной стороны на другую, тем более что действительной надобности в этом не было. (Кроме отмеченных выше случаев посылки парламентеров были еще следующие: 22 февраля после отказа лорда Робертса в присылке докторов на предложенных генералом Кронье условиях этот последний вновь просит ему прислать не только докторов, но и госпиталь, не изменяя, однако, своего основного условия — не выпускать докторов до окончания осады. Понятно, лорд Робертс послал отказ. 23 февраля лорд Робертс посылал осведомиться о количестве пленных англичан в лагере буров. Кронье послал именной список (16 человек). Лорд Робертс посылает предложение обменяться пленными. Кронье соглашается, и обмен происходит. Из этого мы видим, что сношения между осаждающим и осажденным происходят ежедневно. Многие из них можно признать совершенно излишними, если в это время не происходили другие негласные переговоры. Странно также, что Кронье согласился на обмен пленных — он этим обнаруживал состояние своего лагеря, положение обороны.)

В день сдачи пленники были отправлены в Моддер-риверский лагерь, куда прибыли на другой день, и немедленно проследовали по железной дороге в Каптаун.

28 февраля.

После сдачи Кронье войска были передвинуты вверх по реке на 6 верст и стали лагерем у фермы Осфонтейн, имея в 3 верстах впереди всю кавалерию.

Здесь в ожидании подхода транспортов армия должна была простоять до 7 марта.

Чтобы уяснить себе эту необходимость, обратимся к рассмотрению устройства продовольственной части во время операции.

Устройство продовольственной части. База.

Интендант армии (полковник Ричардсон) воспользовался свободой (прибывавшие с половины января подкрепления направлялись в Наталь) железной дороги Каптаун — Де-Аар в течение двух недель, предшествовавших приезду лорда Робертса в Каптаун, чтобы сосредоточить на станциях Де-Аар, Оранж-ривер и Моддер-ривер большое количество запасов. На первых двух было собрано на каждой 2 миллиона дневных рационов для людей и 1 миллион рационов для лошадей и мулов, в последней — 1250 тысяч людских и 400 тысяч рационов для животных. Всего на этих трех станциях — 5250 тысяч первых и 2400 тысяч вторых рационов. Вычтя из этого количества продовольственную потребность отряда лорда Метуэна с 10 января по 5 февраля (650 тысяч первых и 300 тысяч вторых рационов), мы увидим, что ко времени сосредоточения армии имелось на отряд примерно в 40 тысяч человек и 23 тысячи животных продовольствия свыше чем на 3 1/2 месяца и фуража на 3 месяца. Из этого запаса имелось в виду снабдить продовольствием, на первое время после освобождения, население Кимберлея (около 30 тысяч). Это и было произведено в действительности.

Выбор пунктов для устройства баз надо признать удачным, ибо, каков бы ни был план кампании нового главнокомандующего, из указанных пунктов запасы легко могли быть передвинуты в любом направлении.

Для доставки продовольствия к армии было собрано около 600 фургонов, могущих поднять каждый 6000 английских фунтов (около 164 пудов; все последующие расчеты сделаны в английских фунтах; следует иметь в виду, что 1 английский фунт = 1,093 нашего фунта, то есть для перехода на наши фунты к количеству английских надо прибавить еще 1/10 часть); каждый фургон запрягался 16 волами. [139] Весь транспорт разделялся на 6 отделов по 100 повозок, имевших 10 отделений по 10 повозок, из которых 5 отделений нагружались довольствием для людей и 5 — фуражом.

Каждое отделение с продовольствием имело: 5 повозок с сухарями — галетами (отличного качества; дневная дача 1 фунт, или 5 сухарей. Каждые 40 фунтов сухарей укладывались в жестяной ящик, который, в свою очередь, заключался в прочный деревянный, укупорка весила 20 фунтов, то есть 50% полезного веса. Хлеба во весь поход войска не получали), вмешавшими 20 тысяч фунтов чистых сухарей; 2 повозки с мясными консервами — 7200 фунтов чистого мяса, или столько же рационов, и 3 повозки с колониальным товаром (groceries), заключавшим около 23 тысяч дневных порций; чая, кофе и шоколада (взятых вместе), сахара, соли, перца, прессованной зелени или риса, 19 тысяч порций лимонного сока, свыше 23 тысяч — рома и около 17 тысяч — варенья. (Дневная порция пряностей состоит из кофе — 4 2/5 золотника [1 золотник = 4,266 грамма], или чаю — 2 1/5 золотника, или шоколаду — 6 3/5 золотника, сахару — 19 2/5 золотника (очень много), соли — 3 1/4 золотника, перца — 1/5 золотника и рису — 13 1/8 золотника, остальные продукты получаются не ежедневно.)

Таким образом, отделение поднимало 20 тысяч порций сухарей, только 7200 порций мясных консервов (в расчете на свежее мясо) и свыше 20 тысяч порций пряностей.

Фуражное отделение имело, 5 повозок с овсом — 2433 дневных дач для лошадей (по 12 фунтов каждая), 3 повозки с кукурузой — 1450 дач для мулов (по 12 фунтов каждая), 1 повозка с отрубями — 480 дач (по 12 фунтов) и 1 повозка с прессованным сеном — 486 дач (по 12 фунтов) и на всех повозках 151 фунт соли, а всего в отделении 4849 дневных дач.

Значит, отдел в 100 повозок имел 100 тысяч людских рационов, с расчетом на некоторое количество свежего мяса, и 24 тысячи дач фуража.

На довольствии, как сказано выше, состояло около 37 тысяч человек и 21 тысяча животных, значит, каждый отдел имел дачу довольствия на 2 3/4 дня и фуража немного более чем на один день.

Количество продовольствия при выступлении и в первый период операции. При выступлении войска имели при себе продовольствия на 5 дней и фуража на два дня, а именно, 1) в трех полковых (батальонных) повозках — два полных рациона (в том числе консервов из мяса) на всех людей и две фуражные дачи (только в зерне) на всех животных; 2) на людей на 3 дня неполного довольствия, которое состояло из; 1 1/2 фунта сухарей, то есть два неполных (трехчетвертных) рациона, 2 полных дач пряностей; мяса не было в расчете на живой скот; это довольствие на два дня; на третий же день каждый человек имел одну «emergency ration» [неприкосновенный запас], заключенный в жестянку и состоящий из концентрированных в малом объеме весьма питательных продуктов. «Emergency ration» расходовался лишь в крайнем случае, при отсутствии других запасов.

Кроме указанного пятидневного довольствия, с армией выступили из Энслина два полных отдела в 200 повозок продовольственного транспорта — тоже с 5-дневным довольствием для людей и 2 1/2-дневным для животных.

Транспорт этот, как известно, 15 февраля в Ватерфале попал в руки противника, а потому 16 февраля утром можно было располагать только лишь оставшимся на руках у войск продовольствием, то есть полным трехдневным запасом.

Продовольственные меры после 15 февраля. Прежде всего все войска и животные переводятся на половинные рационы, люди получают вместо 5 сухарей [140] в день всего три, половину дачи пряностей и полную дачу свежего мяса; в скоте недостатка не было, потому что его много было забрано путем реквизиции; лошади вместо 12 фунтов получали восемь и даже 6 фунтов овса, мулы — 6 фунтов кукурузы. Эта мера позволила растянуть имевшийся запас продовольствия на пять дней, то есть до 20 февраля включительно.

В ночь с 15 на 16 февраля приступают к энергетическому сбору во всех окрестностях (преимущественно на станциях Хонейклуф и Клокфонтейн) всех имеющихся перевозочных средств, которые немедленно нагружаются в вышепоименованных пунктах имевшимися там небольшими запасами продовольствия и спешно отсылаются в Якобсдаль, куда они прибывают 16-го вечером и 17-го утром. Эта мера дала продовольствия на полтора дня.

18 февраля вечером прибывает в Якобсдаль из Моддер-ривера третий отдел (1-й и 2-й отделы были забраны бурами) продовольственного транспорта (100 повозок), который следует далее и прибывает в Паардеберг 21 утром.

С прибытием этого отдела самое трудное время для продовольствия войск миновало; однако войска остаются на половинном рационе.

Четвертый, пятый и шестой отделы прибывают между 22 и 26 февраля, причем первые два приходят из Моддер-ривера, а последний из Кимберлея, куда после исправления железной дороги (20 февраля) переносится база армии, так что главная коммуникационная линия с этого времени идет из Пардеберга на Пандамфонтейн и Кимберлей. Опорожнившиеся транспорты отправляются в Кимберлей; на разгрузку и отдых волов (пастьбу) требуется не менее суток.

Таким образом, третий отдел выходит из Паардеберга 22-го вечером (согласно положению о транспортах волы двигаются только ночью, днем же они должны пастись; сухого фуража волы не получают; до 22 февраля была страшная засуха и подножного корма почти не было; вследствие этого отмечалась огромная убыль в волах; повозки, имевшие при выступлении по 16 волов, прибыли в Блумфонтейн в среднем не более как с 10 волами. Конечно, по пути волы пополнялись забранными у буров. С 22 февраля пошли дожди, а с 27 появилась трава, с каждым днем улучшавшаяся и прибывает в Кимберлей 24-го утром (45 верст), где, нагрузившись, он выступает обратно 26-го вечером и достигает Паардеберга 28-го утром. Этот отдел успевает сделать еще один оборот и прибывает обратно 6 марта.

Остальные три отдела (некоторые отделы не привозили мяса, забирая вместо него сухари и фураж) успели сделать только по одному обороту; они прибыли в Паардеберг между 2 и 6 марта и больше назад не отправлялись.

Для усиления имевшихся в армии перевозочных средств лорд Робертс в бытность в Кимберлее (1 марта) (военные агенты тоже посетили Кимберлей; поездка эта с военной точки зрения была интересна лишь в том отношении, что мне удалось осмотреть и сделать кроки Маггерсфонтейнской позиции; мы выехали из Паардеберга 27-го — после сдачи Кронье, — прибыли туда в тот же день, то есть, значит, на 12-й день после снятия с города осады и на 7-й день после восстановления железнодорожного сообщения — никаких следов осады и бомбардировки нельзя было обнаружить) устроил при содействии Сесиля Родса для армии еще один транспорт (около 100 повозок) из перевозочных средств акционерных бриллиантовых [алмазных] компаний. Этот транспорт выступил 3 и прибыл в Осфонтейн 5 марта.

Благодаря всем этим мерам удалось: 1) обеспечить текущее довольствие войск, причем, однако, до 25 февраля все войска были на половинном довольствии, а с этого дня на трехчетвертном; свежего мяса выдавалось по фунту в день; 2) ко [141] дню выступления запас продовольствия составит в следующем размере; 1 100 тысяч трехчетвертных рационов сухарей и пряностей, 50 тысяч полных рационов мясных консервов и 46 тысяч полных рационов фуража; кроме того, в Паардебергском складе собрано было еще некоторое количество фуража, но этот последний не мог быть взят с собою при выступлении за недостатком перевозочных средств,

Вышеотмеченные цифры даны мне были интендантом армии; произведенные же мною исчисления на основании провозоспособности транспортов и потребления продуктов войсками дали мне цифры, весьма близкие к вышеотмеченным, а потому можно с уверенностью утверждать, что 7 марта армия выступила из Осфонтейна, имея с собой почти на месяц сухарей (по 3/4 фунта), такое же количество пряностей, на 1/4 дня мясных консервов и всего на два дня полной дачи фуража, что составляет почти на четыре дня половинной дачи.

7 марта армия сделала переход в Попларгров (18 верст); 8-го и 9-го простояла там же. За эти два дня из Паардербергского склада подвезли некоторое количество фуража (несколько более однодневной пропорции), 10-го, при выступлении армии, все освободившиеся повозки посланы в Паардерберг, где, нагрузившись, 11-го последовали за армией. В этот день закрылась коммуникационная линия Кимберлей-Паардерберг-Попларгров; армия двигалась, имея все запасы с собой, и последний батальон, оставленный в Паардерберге, проследовал с транспортом за армией.

Благодаря указанным мерам фуражное довольствие армии удалось растянуть до 13-14 марта, то есть до прибытия в Блумфонтейн.

Средства страны. Пользование ими. Армия двигалась по стране, весьма бедной продовольственными средствами. Единственное, чем можно было пользоваться, это скотом, все же остальное приходилось подвозить с базы.

Земледелие здесь не развито вовсе; земля не пашется, а служит лишь для выпаса скота, которого в стране очень много. Население чрезвычайно редкое; единственными поселками являются фермы, то есть жилища хозяина большого участка земли.

В западной половине, примерно до Попларгрова, расстояние между фермами около 10-12 верст, далее же на восток они встречаются несколько чаше, через каждые 5-6 верст.

Ферма обыкновенно состоит из дома владельца, небольшого скотного двора, кладовой и нескольких шалашей для черных рабочих. При ферме всегда имеется небольшой сад, огород, а иногда и небольшое поле кукурузы. Запасы зерна на фермах весьма малые, в среднем не более 200 пудов, преимущественно кукурузы.

Громадное большинство владельцев до приближения армии покинули свои фермы. Прокламация лорда Робертса (в Якобсдале была обнародована прокламация, в которой говорилось, что Оранжевая Республика была вовлечена в войну без всякого основания, что война является результатом происков нескольких злонамеренных людей, что вражды между народами никогда не существовало, а потому лорд Робертс, вступив на территорию Оранжевой Республики, предлагает всем гражданам сложить оружие и вернуться на свои фермы, обещая обеспечить полную безопасность, как личную, так и имущественную, всем исполнившим его требование) не имела желанного действия; за весь поход мы нашли всего три фермы, не покинутые владельцами (два немца и один бур — брат президента Штейна) ⁶⁵.

Покидая фермы, владельцы ничего, кроме скота (единственное, что в стране считается ценностью), с собой не забирали; но так как они уходили большей [142] частью в последнюю минуту перед самым приходом англичан, то часто не успевали угнать скот и большое количество его попадало в руки противника.

Грабежи войск. Скудными средствами страны англичане пользовались неумело и беспорядочно. Не было организовано команд, которые по прибытии в оставленную владельцем ферму занимали бы ее, охраняли от разграбления и с толком распоряжались бы оставленным имуществом. Все это было установлено на бумаге (приказ 18 февраля № 27), но никогда не было приведено в исполнение; кто первый попадал на оставленную владельцем ферму, тот разграблял ее самым варварским образом: все имущество расхищалось, портилось, уничтожалось, не принося почти никакой пользы грабителям, особенно усердно в этом изощрялись колониальные войска.

Фермы, на которых оставались владельцы, охранялись и не несли почти никакого ущерба.

Для прекращения грабежа войск главнокомандующий отдал два приказа 15 и 16 февраля. В первом лорд Робертс стремился подействовать на самолюбие частей, просил начальников принять энергичные меры к прекращению безобразия. Второй приказ грозил повешением каждому, уличенному в грабеже, а части, в которой служил виновный, — выключением из состава действующей армии и отправкой для охраны путей сообщения.

И этот грозный приказ не прекратил безобразия, потому что делу реквизиции не было дано надлежащей организации, а меры строгости остались только на бумаге и никогда применяемы не были.

Следуя большей частью с передовыми войсками, я лично много раз присутствовал при самых возмутительных сценах грабежа и ни разу не видел, чтобы какой-либо офицер вмешался в дело, сказал бы хоть слово для прекращения безобразия.

Мало того, некоторые органы своими распоряжениями поощряли грабеж. Так, интендант армии (нижеследующее он мне сам рассказал), когда 8 марта в Попларгрове оказался большой недостаток в убойном скоте, объявил войскам, что всякий, доставивший ему вола или барана, получит за первого 1 фунт стерлингов, за второго — один шиллинг. Мера эта удалась вполне, и в течение двух дней интенданту армии доставили свыше 600 голов (дневная потребность армии около 100 голов). Правда, что когда узнал об этом главнокомандующий, то мера эта немедленно была отменена и полковник Ричардсон получил строгий выговор.

Заключение об организации продовольствия армии.

1). Продовольствие армии производилось в очень тяжелых и неблагоприятных условиях: армия двигалась без железной дороги в стране, где, кроме мяса и отчасти подножного корма для животных, никаких иных продовольственных средств достать было нельзя, а все приходилось подвозить с базы.

2). Трудность этой обстановки была в должной мере оценена, и приняты были надлежащие меры: на ближайших железнодорожных станциях сосредоточено было много продовольственных продуктов и собрано большое количество перевозочных средств для доставки этих продуктов.

3). Потеря в самом начале операции почти одной трети продовольственного транспорта не имела решающего значения на ход военных действий и не задержала армию в чрезвычайно важную для успеха всей операции минуту.

4). Окончив одну операцию (окружение и сдача Кронье), лорд Робертс не начал следующей, пока не сосредоточил достаточных запасов, чтобы обеспечить безостановочный ход следующей — движение к Блумфонтейну. [143]

5). Отмечается большая осторожность во всех расчетах: находясь от Блумфонтейна в 110 верстах (5-6 переходов) и вынужденная при движении вперед вовсе порвать связь со своим тылом, армия тронулась только тогда, когда имела с собою почти месячный запас продовольствия.

6). Несмотря на имевшиеся, по-видимому, значительные запасы, из осторожности не решились перевести армию на полное обычное довольствие, а продолжали держать ее на трехчетвертном и даже иногда на половинном довольствии.

7). Экономия в расходовании продовольственных средств не отразилась вовсе на действии пехоты, но повлияла весьма неблагоприятно на деятельность кавалерии.

Марш к Блумфонтейну. Сражение при Попларгрове.

а) Позиция.

Начиная с 3 марта начали производить разведки, с целью узнать о расположении и действиях буров.

Выяснилось, что они заняли целый ряд высот в восьми верстах к востоку от Осфонтейна; левый фланг их линии простирался до Петрусбурга, потом позиция пересекала реку Моддер у Попларгрова и тянулась далее на север еще верст на 15. Конечно, столь длинная линия могла быть занята такими слабыми силами, коими располагали буры, лишь с большими перерывами. Средний участок этой линии хотя и слабо, но все-таки был занят сплошь, и он-то и составлял настоящую позицию. Правый фланг ее составляла большая высота (Леон-Коп) в 1200 саженях от реки Моддер, на северном ее берегу; далее на юг шли траншеи, расположенные по обоим берегам реки почти перпендикулярно ее течению.

Центр составляет другая большая высота (А), от которой и тянулся на юг гребень, заканчивавшийся в 12 верстах от реки семью небольшими, но чрезвычайно типичными холмами. Это был левый фланг позиции.

Сведения о силах буров были самые разноречивые; однако накануне атаки позиции главный разведчик армии (американец Burnham) сказал мне, что буров здесь не более 3-4 тысяч. Он оказался прав.

7 марта.

б) Диспозиция.

Для наступления армии и для атаки указанной позиции были отданы накануне следующие распоряжения:

1) Кавалерийская дивизия с 42 конными орудиями и двумя полками (до 1800 человек) ездящей пехоты должна была выступить в 3 часа ночи из Осфонтейнского лагеря (до 6 марта кавалерия бивуакировала в 3 верстах впереди Осфонтейна, но в этот день она отошла назад, потому что была расположена слишком близко к противнику, дабы произвести обход; служба охранения после этого была возложена на части ездящей пехоты и на 9-ю дивизию, которая была выдвинута вперед и расположилась на северном берегу реки в 3-4 верстах к востоку от Осфонтейна) и двинуться в обход левого фланга позиции, чтобы проникнуть в тыл центра позиции и атаковать главный лагерь буров у Попларгрова.

2) 6-я дивизия с тремя полевыми батареями, 4 шестидюймовыми мортирами (едва ли можно признать правильным придачу осадных мортир к обходной колонне) и бригадой ездящей пехоты, выступив в 3 часа 30 минут ночи, должна была двинуться на юг и, выйдя правее левого фланга позиции буров у семи холмов, атаковать последние.

3) Центр: гвардейская бригада с 3 полевыми батареями (как сказано выше, эти части присоединились к армии накануне) 9-й дивизии, четырьмя крупными [145] морскими орудиями и двумя ротами ездящей пехоты должны были занять высоту в 4 верстах к востоку от Осфонтейна и оттуда огнем способствовать атаке соседних колонн.

14-я бригада 7-й дивизии (15-я бригада еще находилась в тылу в Паардеберге) с 3 полевыми батареями и несколькими ротами ездящей пехоты в 5 1/2 часа утра должна была наступать между рекой и названной высотой в центре против высоты (А); ей предписано было не ввязываться в серьезный бой, а лишь привлечь на себя внимание противника, чтобы не дать ему возможность сосредоточить все силы против 6-й дивизии.

9-я дивизия с тремя 12-фунтовыми морскими орудиями должна была наступать против высоты Lуоn-Кор, имея тоже приказание не ввязываться в серьезный бой; приданные к этой дивизии два полка ездящей пехоты должны были обойти высоту слева и войти в тыл правого фланга позиции.

Из этой диспозиции видно, что англичане собирались атаковать широким фронтом в 16 верст; главный удар направлялся на левый фланг противника, хотя не было сосредоточения сил к этому флангу; кроме того должен был быть произведен обход с обоих флангов, причем главный обход направлен на левый фланг буров.

Такой способ атаки объясняется малочисленностью и инертностью противника; не будь этих двух условий, эта разбросанность сил и отсутствие резерва могли иметь дурные последствия.

Описание сражения. Кавалерия не выполнила диспозиции. Она выступила в назначенное время, но, отойдя 2 версты, остановилась, вследствие трудности двигаться в темноте, и простояла почти до 5 часов утра. Благодаря этому, а также медленности дальнейшего движения (генерал Френч и не думал нагонять потерянного времени), кавалерия вышла на высоту левого фланга буров лишь в 7 3/4 часа. Вместо того чтобы, не вступая с ними в бой, обойти их фланг и выйти в тыл позиции, как то требовалось диспозицией, генерал Френч развернул свою артиллерию против семи высот и небольших холмов, находившихся южнее их, и начал обстреливать эти высоты.

Около 8 1/2 часа утра морские орудия, бывшие в центре, открыли огонь по тем же семи высотам, а часть кавалерии двинулась им в тыл. После четырех выстрелов морских орудий, буры (не более 300 человек) с этого участка позиции начали отступление, направляясь на северо-восток к Попларгрову.

Только в 9 часов вступает в дело пехота и почти одновременно на всем фронте:

6-я дивизия, видимо не зная, что семь высот очищены неприятелем, разворачивается против них и начинает обстреливать. Ей посылается по гелиографу приказание продолжать наступление.

Примечание. Следует отметить широкое и вполне успешное пользование гелиографом, во время сражений другим способом передачи приказаний и донесений, кроме гелиографа, не пользуются; каждая бригада и каждый отряд с самостоятельным назначением имеют свою станцию, посредством которой сообщаются с дивизиями и главной квартирой; с батальонами бригады переговариваются флагами; ординарцев не видно вовсе. Когда кавалерия высылается на дальнее расстояние, она соединяется со штабом армии летучим телеграфом (изолированная проволока, расстилаемая по земле), который работал все время отлично.

В это время 7-я и 9-я дивизии начали медленное наступление.

После отступления с семи высот буры очистили и гребень, что севернее этих высот. В это время на горизонте показалась кавалерия, которая медленно двигалась в тылу параллельно фронту позиции. [146]

Из центра высылается редкая цепь ездящей пехоты для осмотра впереди лежащего гребня; она доносит, что к югу от высоты (А) буров нет.

Эту последнюю высоту энергично обстреливает артиллерия 7-й дивизии; буры изредка отвечают с нее из одного или двух орудий.

В 10 1/4 часа получается донесение, что буры в полном отступлении, за исключением лишь самого северного участка позиции, где они еще держатся на высоте Lyon-Kop.

В это время начинают наступление гвардейская бригада, 14-я бригада и 9-я дивизия. Последние две, приблизившись к Lyon-Kop на расстояние среднего орудийного выстрела, выслали свою артиллерию и начали его обстреливать.

В 11 1/2 часа и отсюда буры отступили на восток.

Только около 12 часов дня вышла кавалерия туда, куда первоначально была послана, то есть на Попларгровскую дорогу. Но все буры в это время уже благополучно отступили, и ей не удалось отрезать ни одного человека.

Длина всего пути следования кавалерии в этот день немного менее 30 верст; на прохождение этого расстояния она употребила девять часов; около 1 1/2 часа она потеряла по случаю темноты (своевольно остановилась) один час — на атаку семи высот (опять-таки, вопреки приказанию). Выкидывая эти 2 1/2 часа, все-таки получается поразительно медленное движение, особенно принимая во внимание, что неприятель нигде серьезно ее не задерживал. Наблюдая за движением кавалерии, невольно получалось впечатление, что она делала все возможное, чтобы не поспеть вовремя, не ввязаться в серьезное дело с отступающим противником. Прояви она немного более поспешности, пожалуй, можно было достигнуть ценных результатов: помимо отрезания пути отступления большей части буров можно было при удаче захватить самого президента Крюгера, который выехал из Попларгрова только в это утро, около 9 часов.

Ездящая пехота, приданная к 9-й дивизии, тоже не исполнила предписанного обхода правого фланга противника.

После 12 часов дня началось отступление буров из Попларгрова на восток; по той же дороге вслед за ними следовала кавалерия Френча и догнавшая ее 14-я бригада. Арьергард буров дважды останавливался на встречных высотах; артиллерия преследовавших выезжала на позицию и начинала обстреливать; буры снимались и уходили дальше.

Около 2 1/2 часа дня преследование приостановлено. Войска стали бивуаком у Попларгрова, а кавалерия — в 3 верстах впереди.

В этот день я имел случай наблюдать за тем, как отдавались главнокомандующим распоряжения. Во время всего дела он сидел на высоте, с которой отлично все было видно; вблизи его находились все чины штаба. Все получаемые донесения докладывались главнокомандующему или личным его секретарем полковником Чемберленом, или военным секретарем подполковником Кауном (оба весьма умные люди, особенно первый, и, видимо, имеют большое влияние на главнокомандующего). Обдумав полученное известие, лорд Робертс, ни с кем не посоветовавшись, спокойно отдавал категорическое распоряжение. Он ни разу не обратился к находившемуся все время вблизи лорду Китченеру.

Этот последний имел несколько обиженный вид. Вообще он, кажется, недоволен своим положением. При назначении его все думали, что он, а не лорд Робертс будет главным действующим лицом. Этого не оправдалось, напротив, во всех вопросах военных операций, мне кажется, он имеет меньше голоса, чем имел бы обыкновенный, без громкого имени, начальник штаба, лично избранный [147] главнокомандующим; в организационных же работах ему, видимо, предоставлено значительно больше власти.

В общем, мне кажется несомненным, что если не между самим лордом Робертсом, то между его ближайшими приближенными и лордом Китченером существует антагонизм.

8 марта.

Войска имели дневку, 6-я дивизия была выдвинута в виде авангарда в Рудепорт, а кавалерия еще больше вперед, в Вайхен.

9 марта.

Опять дневка, в ожидании доставления фуража из Паардеберга. В этот день к армии присоединились три батальона 15-й бригады (7-й дивизии), бывшие до сего времени на охране пути сообщения.

В период операций тыл охранялся следующим образом: 15-я бригада оставалась в Якобсдале с 16 февраля по 3 марта; в Клипдрифте с 19 февраля находилась Гвардейская бригада; 4 марта она проследовала на присоединение к армии, а на ее место прибыла 15-я бригада, которая 7-го передвинулась в Паардеберг, откуда 9-го двинулась на присоединение к армии, оставив в последнем пункте один батальон, который, в свою очередь, присоединился к армии с последним отправленным из Паардеберга транспортом. Линия Кимберлей-Паардеберг с 19 февраля до 7 марта охранялась попечением лорда Метуэна, который выслал на это время в Пандамсфонтейн один батальон 9-й бригады.

10 марта.

Для дальнейшего наступления армии было отдано следующее приказание:

1. Войска будут наступать на Блумфонтейн тремя колоннами следующего состава:

Левая колонна. Генерал-лейтенант Френч.

6-я пехотная дивизия; 1-я бригада кавалерийской дивизии Amderson's ездящей пехоты. (В этом приказе ездящая пехота определяется именем начальника, это объясняется неопределенностью ее организации.)

Средняя колонна. Генерал-фельдмаршал главнокомандующий [Робертс].

9-я пехотная дивизия. Гвардейская бригада. 2-я бригада кавалерийской дивизии. Martyr s ездящей пехоты. Le Gallais ездящей пехоты. 65 морская батарея. Осадное и морское орудия. Резервный артиллерийский парк. Продовольственный транспорт. 7-я рота инженеров.

Правая колонна. Генерал-лейтенант Теккер.

7-я пехотная дивизия. 3-я бригада кавалерийской дивизии. Radleys ездящей пехоты.

2. Движение начнется завтра, 10 марта, колонны будут иметь ночлеги в нижепоименованных пунктах:

[Левая колонна]. 10-го — Баберспан. 11-го — Дурнбум. 12-го — Вентере-Валлей (кавалерия в Лейберге). 13-го — Лейберг.

[Средняя колонна]. 10-го — Дрейфонтейн. 11-го — Асфогель, 12-го — Вентерс-Валлей (кавалерия в Лейберге). 13-го — Лейберг.

[Правая колонна]. 10-го — Петрусбург. 11-го — Дрейкоп. 12-го — Панфонтейн или Вельтвреде. 13-го — Вентере-Валлей.

3. На ответственность начальников фланговых колонн возлагается поддержание связи со средней во все время марша.

4. 10 марта левая колонна выступит в 5 часов утра, а средняя — в 6 часов.

5. Штаб армии будет двигаться со средней колонной. Начальнику телеграфа озаботиться немедленным установлением телеграфного сообщения штаба с тылом. [148]

Движение тремя колоннами объясняется желанием возможно шире использовать средства страны как в смысле сбора запасов, так и для пользования подножным кормом.

Войска выступили в назначенное время; правая колонна благополучно прибыла в Петрусбург, откуда незадолго удалился маленький отряд буров, оставив только госпиталь с 60 ранеными и больными.

Дело при Абрамс-краале. Левая колонна наступала, имея кавалерию в 2-3 верстах впереди. Около 9 часов утра, не доходя Абрамс-крааля, получено было известие, что высоты эти заняты противником. 6-я дивизия сделала часовой привал, во время которого кавалерия производила разведку.

Кавалерия донесла о занятии высот А и Б; о том же, что буры занимали и другие высоты к юго-востоку, сведений не имелось.

Генерал Келли-Кенни решается двинуться вправо, в обход левого фланга противника, и этим заставить его отступить; движение в этом направлении, кроме того, приближало колонну к пункту ее ночлега. Для обеспечения флангового движения и для прикрытия позади следовавшего обоза были оставлены два батальона и 1 батарея, которые заняли высоту против высот А и Б (немного к югу). Остальная часть дивизии, наступая на юго-восток, попала под перекрестный огонь с высот Б и В. Артиллерийские снаряды падали даже в обозную колонну, но большинство их, по обыкновению, не разрывалось. Высота Г, первоначально слабо занятая бурами, занимается сильнее частью защитников Абрамс-краальских высот, успевших переехать туда.

6-я дивизия на некоторое время приостанавливает наступление и ограничивается обстреливанием артиллерийским огнем позиции противника (12 1/2 часа дня).

Движение средней колонны тоже прикрывалось кавалерией. Пройдя 14 верст, сделана была часовая остановка. Около 11 1/2 часа кавалерия обнаружила, что ряд высот к востоку от Дрейфонтейна был занят бурами. Кавалерия (2-я бригада) остановилась и более часу бездействовала, здесь к 2-й бригаде присоединилась 1-я из левой колонны.

Генерал Френч решается двинуться в обход вправо. Он направляется позади холма А; вследствие этого движения буры очистили холм Е. Тогда часть кавалерии двинулась между холмами Е и Ж, остальные пошли еще правее. Все движение кавалерии происходило весьма медленно, почти все время шагом. Зайдя в тыл холма Ж, который буры тоже очистили, кавалерия почему-то остановилась и не пошла далее в тыл позиции противника. Было 2 1/2 часа дня.

Около этого времени пять батальонов 6-й дивизии с двумя полевыми батареями начали движение вперед, и Вельшский полк без особого сопротивления занял высоту В; батареи выехали правее высоты — завязалась оживленная перестрелка, как ружейная, так и артиллерийская (на холме 3 буры имели три орудия, в том числе одно скорострельное Максима-Виккера).

Обе стороны несли потери, однако генерал Келли-Кенни выжидал с решительной атакой, видя, что буры стоят твердо, и зная, что им в тыл направлена кавалерия. (Ездящая пехота, приданная к дивизии, проявила обычную бездеятельность: она несколько раз бесцельно переходила с места на место в тылу своей пехоты и в конце концов ничего не предприняла; а между тем трудно придумать более благоприятной обстановки для деятельности этого рода оружия; легко было заехать в тыл защитникам холма, спешиться и открыть по ним огонь. В тылу позиции буров, как и всегда, были их лошади; к опасности, грозящей их лошадям, они чувствительнее, чем к собственной.) Так дело шло до 3 1/2 часов дня. [150]

Главнокомандующий наблюдал дело с высоты И. Видя перерыв в бое и получив от кавалерии донесение, что буры находятся в отступлении, он ввиду позднего времени дня приказал 6-й дивизии атаковать.

Донесение кавалерии было неверно. Благодаря своей бездеятельности она не проникла в тыл центра позиции, а остановилась за флангом, а потому видела лишь то, что происходит на малом участке; донесла же об отступлении вообще, что побудило главнокомандующего отдать вышеуказанное распоряжение.

6-я дивизия пошла в атаку, имея в первой линии в середине Вельшский батальон, правее батальон Buff (гейлендерский) и левее Essex. Буры оказали упорное сопротивление и очистили холм лишь в последнюю минуту, оставив на позиции 102 трупа.

6-я дивизия понесла довольно значительные потери (почти все потери приходятся на названные три батальона): 6 офицеров и 52 нижних чина убитыми, 16 офицеров и 321 нижний чин ранеными. Взято было в плен 20 буров.

Кавалерия, имевшая полную возможность отрезать защитникам этой высоты путь отступления, спокойно простояла все время в отдалении и не взяла ни одного пленного.

Пехота средней колонны, несмотря на то что подошла к полю сражения раньше двух часов дня, никакого участия в деле не приняла.

Инцидент с белым флагом. В этот день [11 марта] произошел инцидент, интересный лишь в том отношении, что он доказывает, как мало следует верить всем жалобам на злоупотребление со стороны буров белым флагом.

Утром на следующий день я встретил капитана Мориса, служащего в штабе 6-й дивизии (должность, соответствующая нашей старшего адъютанта штаба). Рассказывая мне про различные эпизоды вчерашнего боя, он, между прочим, сказал (этот рассказ не был вызван каким-либо моим вопросом; свидетелем разговора был германский военный агент капитан барон Люттвиц): «Во время наступления Вельшского батальона, еще в начале боя, буры, видимо, хотели сдаться и вывесили белый флаг. Какая досада, что никто в боевой линии не заметил этого флага, батальон не прекратил ни огня, ни наступления; буры, подождав некоторое время, сами убрали флаг и вновь открыли огонь».

Рассказ очевидца кажется правдоподобным.

Через несколько часов приходит ко мне американский военный агент и, со слов одного из офицеров главной квартиры, передает о том же событии следующий рассказ: «Когда Вельшский батальон наступал, буры вывесили белый флаг и подняли руки в знак сдачи; Вельшский батальон вышел из закрытия и без стрельбы двинулся забирать пленников; тут-то буры их встретили градом пуль. Лично видел это один из адъютантов (фамилию не назвал) главнокомандующего».

На другой день полковник Чемберлен, личный секретарь лорда Робертса, передавал (не мне, а французскому военному агенту майору Д‘Амаду) совершенно ту же версию, но лишь с тем изменением, что происшедшее видел сам лорд Робертс, который во время дела находился в 3-4 верстах от места происшествия. Я находился на той же высоте и не только не видел ничего подобного, но и не слышал, чтобы об этом говорили. Видимо, это была версия позднейшей фабрикации.

Из сопоставления рассказов легко решить, который из них правдив, между тем я уверен, что на другой день весь мир был оповещен досужими корреспондентами о возмутительном поступке буров.

Все войска левой и средней колонн бивуакировали в эту ночь в ближайших окрестностях Дрейфонтейна. [151]

11 марта.

7-я дивизия (правая колонна) сделала в этот день назначенный ей диспозицией переход и прибыла, не встретив сопротивления, в Дрейкоп. С этого перехода 3-я кавалерийская бригада отделилась от колонны и присоединилась к своей дивизии.

Левая и средняя колонны накануне вечером соединились и следовали далее вместе. Не встретив сопротивления, войска прибыли в пункты назначения: Асфогельн и Дурнбум, а кавалерия выдвинулась вперед на 3 версты.

Во время этого перехода мне пришлось лично убедиться, насколько начальники отдельных частей мало осведомлены о противнике и вообще об обстановке.

Отъехав от Дрейфонтейна около 5 верст, я увидел гвардейский гренадерский батальон, занимающий в боевом порядке ряд высот; командир батальона объяснил мне, что, по имеющимся сведениям, противник занимает впередилежащие (в южном направлении) высоты и что ему приказано впредь до дальнейших распоряжений оставаться здесь.

Увидев в восточном направлении движущиеся войска, я поехал туда. Это оказались части 6-й дивизии и обозы разных частей. Подъехав, я застал следующую оригинальную картину, в равнине, фронтом на те высоты, которые и командиром гвардейского батальона считались занятыми противником, стояли в боевом порядке (в три линии, все три в рассыпном строю) два батальона; остальные батальоны 6-й дивизии стояли в колоннах в версте позади. В это же время по дороге впереди рассыпанных батальонов двигалась бригада кавалерии, она направлялась несколько левее высот, откуда ожидали противника, и не определила для осмотра этих высот ни одного разъезда. За кавалерией потянулись обозы различных частей (не только ее), двигаясь в полном беспорядке и без прикрытия. Обоз обогнал рассыпанные батальоны, которые все еще ждали противника. Проехав далее и опередив версты на две эти батальоны, я увидел отделение телеграфного парка без всякого прикрытия, устанавливающее полевой телеграф в 600-800 шагах от высот, которые пехотой считались занятыми противником, но на которых в действительности не было ни одного бура. Только когда обоз обогнал пехоту версты на четыре, последняя тронулась. Шли в том же боевом порядке, в каком стояли.

Нужно заметить, что движение в боевом порядке английских батальонов и в тех случаях, когда нет никаких данных для внезапной встречи с противником (например, в тылу своих войск), практикуется очень часто. Мне кажется, что это объясняется, во-первых, недоверием (весьма основательным) к разведывательной службе передовых частей и боязнью попасть в глубокой колонне под огонь противника (во время настоящей кампании было достаточно подобных примеров), а во-вторых, тем, что местность удивительно этому благоприятствует: движение происходит все время на равнине, на которой лишь изредка встречаются отдельные высоты; препятствий же, кроме проволочных изгородей, легко перерезаемых, нет никаких, а потому движение широким фронтом вполне возможно. Обозы тоже всюду могли двигаться без дорог.

Вечером этого же дня кавалерия произвела разведку в восточном направлении и донесла, что на высотах, между Хартебисшоком и Ватерклуфом, видны буры.

12 марта.

Несмотря на указанное известие, главнокомандующий решается не изменять ранее принятого намерения двигаться в Вентерс-Валлей. Этим движением обходилась позиция буров. Путь к Блумфонтейну через Вентерс-Валлей, а не по одной из кратчайших дорог был именно избран, чтобы избежать ряда высот, на которых буры могли бы удобно задерживать армию. Делать обходи, не оставляя ничего для [152] обеспечения с фронта, можно было потому, что буры никогда не переходили в наступление, а кроме того, в настоящем марше армия не имела коммуникационной линии, имея при себе все свои запасы.

Настолько мало боялись противника, что, несмотря на фланговое движение, не было выслано влево даже бокового авангарда. Порядок движения был совершенно такой же, как и в предшествующие дни: кавалерия впереди, далее широким фронтом вперемешку пехотные батальоны, рассыпанные и в колоннах, артиллерия, обозы разных частей, ездящая пехота.

Во время марша никаких признаков присутствия неприятеля нигде обнаружено не было. Я думаю, что если бы буры действительно накануне были на высотах Ватерклуфа, то они за ночь отступили; вернее же, что они вовсе и не останавливались на этих высотах, а отступили гораздо ранее.

В Вентере-Валлей к первым двум бригадам кавалерии присоединилась третья; вся дивизия с конными батареями после трехчасового отдыха выступила в два часа дня. К вечеру она прибыла на станцию Ферера-Сайдинг, где и провела ночь, всего в 9 верстах от Блумфонтейна. Противника нигде обнаружено не было.

Остальные силы левой и средней колонн провели ночь в Вентере-Валлей, а правая колонна, в ожидании подхода транспорта из Паардеберга, имела дневку в Дрейкопе.

13 марта.

Рано утром было получено донесение, что кавалерия занимает высоты в 5 верстах к югу от Блумфонтейна, а одна бригада выслана в северо-восточном направлении и что никаких признаков намерений защищать город не обнаружено.

В 5 1/2 часов утра главнокомандующий выезжает из Вентере-Валлей и, значительно опередив колонну, в 8 часов прибывает в Ферера-Сайдинг, где временно останавливается. Здесь подтвердилось то, что все заранее ожидали, а именно что правительство Оранжевой Республики покинуло столицу [Блумфонтейн] и что город не имеет намерения защищаться.

Лорд Робертс посылает сказать городским властям, что он дает им время до 4 часов дня для сдачи без всяких условий, что если до этого времени сдачи не последует, то он вступит в город силою.

В 10 часов главнокомандующий переезжает на высоту, занятую кавалерией в 5 верстах от города, куда вскоре прибывает городской глава с депутацией. Он объявляет о сдаче города, просит охранить безопасность обитателей и имущество не только тех, которые остались в городе, но и тех тоже, которые его покинули. Последняя просьба, идущая вразрез с Якобсдальской прокламацией лорда Робертса, мотивируется главою тем, что когда в начале войны многие англичане покинули город, то имущество их тщательно охранялось и находится и ныне невредимым.

Лорд Робертс обещает выполнить просьбу и через час во главе кавалерии вступает в Блумфонтейн.

Все многочисленное английское население этого города (вся торговля в их руках) высыпает на улицу и устраивает торжественную встречу. Голландское же население, за весьма малым исключением, выехало из города.

Положение, в котором англичанами был найден город, надо признать более чем благоприятным, так как ничего не было ни вывезено, ни уничтожено. Отступившие буры даже не увезли с собой всего подвижного состава железной дороги, а любезно предоставили победителю 8 локомотивов и до 200 вагонов. [153]

Последнее обстоятельство было особенно выгодно для англичан, так как железная дорога на юг не была еще открыта (13 марта буры еще владели мостами через Оранжевую реку у Норвальск-Понта и Бетули), а оставленный подвижной состав дал возможность немедленно выслать отряд войск на юг и начать восстановление дороги с севера.

Для увеличения продовольственных средств армии, пока не было открыто сообщение с базой, интендантское управление немедленно наложило запрет на продовольственные продукты, найденные в городе, потом приобрело их путем реквизиции, заплатив владельцам очень высокие иены. Кроме того, было обнародовано объявление об открытии для окрестного населения рынка, на котором все продукты будут приобретаться для армии по тем же высоким иенам.

Вообще все административные меры, принятые по занятии города, были весьма разумны и гуманны. Лорд Робертс стремился умиротворить население и расположить общественное мнение в пользу Англии.

Остальные части армии прибыли в Блумфонтейн между 14 и 16 марта и расположились лагерем на склонах гор на окраинах города.

Первый поезд прибыл с юга 22 марта (мост через Оранжевую реку еще не был восстановлен).

Разбор последнего периода операций. В последнем периоде операций следует отметить:

1) Отсутствие серьезного сопротивления со стороны противника ⁶⁶: после сдачи Кронье почти 30-тысячный корпус лорда Робертса имел против себя не более 4 тысяч буров. Местность, по которой происходило наступление, тоже не благоприятствовала упорной обороне, так как все позиции легко могли быть обойдены с флангов.

2) Вся трудность наступления заключалась в снабжении войск продовольствием, ибо на месте продуктов почти не имелось и не было железной дороги для удобной их доставки.

3) Как указано было выше, продовольствие армии устроено было отлично и все необходимые для сего меры были заранее обдуманы и своевременно приведены в исполнение.

4) Буры же, со своей стороны, ничего не сделали, чтобы помешать в этом отношении успешному выполнению операции; все средства страны они не уничтожали, не увозили, а оставляли в распоряжение наступающему. Кроме единственного случая нападения на транспорт под Ватерфалем, они вовсе не угрожали сообщениям противника, не препятствовали свободному движению его транспортов. Трудно даже было бы поверить, что при длине коммуникационной линии в 170 верст и при движении в стране с безусловно враждебным населением, за все время ни разу не было нарушено телеграфное сообщение с тылом. Такой образ действий противника позволял англичанам расходовать весьма мало сил на охрану своего тыла.

Донесения Генерального Штаба полковника Стаховича, командированного на театр военных действий в Южной Африке.

Донесение № XIX от 28 марта/10 апреля 1900 г. из Блумфонтейна, с. 1-64.

Комментарии

59. Карабинеры — отборные стрелки в пехоте и кавалерии. Появились в Европе в XV в. Прекратили свое существование в конце XIX — начале XX в. В Италии с 1814 г. и до наших дней войска карабинеров выполняют функции жандармерии.

60. Пуд — старинная русская мера веса. 1 пуд - 40 фунтам = 16,38 килограмма.

61. Вершок — старинная русская мера длины. 1 вершок = 1/16 аршина = 1 3/4 дюйма = 44,45 миллиметра.

62. Карабин (франц. carabine) — укороченная и облегченная винтовка. В XVIII — первой половине XX в. состоял на вооружении кавалерии и артиллерии. После второй мировой войны усовершенствованный карабин находится на вооружении большинства армий мира.

63. Это было первое сражение, в котором прославился генерал Христиан Девет.

64. Траншея — узкий длинный извилистый ров с односторонним или двусторонним бруствером; огневая позиция пехоты; приспособленная для ведения боя, зашиты от огня и позволяющая осуществлять скрытое маневрирование. Глубина траншеи не превышала двух метров. Траншеи широко использовались для позиционной войны в русско-японскую, первую мировую и вторую мировую войнах.

65. Стейн (Штейн) Мартинус Теунис (1857-1916) — президент Оранжевого Свободного Государства. Во время англо-бурской войны вплоть до заключения мира в 1902 г. непосредственно участвовал в боевых действиях партизанских отрядов против британской армии.

66. Буры были очень сильно деморализованы в результате окружения и капитуляции «непобедимого Кронье» и некоторое время почти не оказывали сопротивления наступавшим английским войскам.