-

ОТКРЫТИЕ ИСТОЧНИКОВ НИЛА

(Статья эта составляет официальный рапорт Министра Земледелия и Коммерции Дюма Президенту Французской Республики о заслугах братьев д’Аббади по части географических открытий. В следствие этого рапорта, оба брата были награждены орденом Почетного Легиона.)

В 1836 году, Антуан д’Аббади отправился, по желанию Парижской Академии Наук, в Бразилию, для решения там, непрерывными двухмесячными наблюдениями, важной задачи о земном магнитизме. В 1837 году он встретился с своим братом на берегах Нила, и оба, одушевленные любовию к науке, решились добраться до таинственных истоков этой реки. Как по преданиям Брюса, начало Нила находилось в неведомых странах внутренней Африки, к югу от Абиссинии, то братья-путешественники решились предпринять свое странствование чрез эту землю. Известно, что Христианская вера до сих пор сохранилась в Абиссинии, но она опирается здесь на шатких преданиях, и целые веки отделена от уставов Европейской церкви. Путешественники взяли с собой молодого лазаристского миссионера, Отца Лапето, труды которого были поддерживаемы усердием и деятельностью Аббата Этиенни, нынешнего настоятеля конгрегации лазаристов.

Отправившись из Лозеира, в Египте, братья д’Аббади достигли по Красному Морю до Мукаввы, [481] которая хотя и лежит на мусульманской земле, однако приписывает себе честь быть единственным портом Христианской Абиссинии. Здесь они должны были отказаться от употребления Арабского языка, и были принуждены изучать новые наречия, для наблюдения нравов и обычаев у народов, почти неизвестных в Европе.

Миссионер Лапето сопровождал Арно д’Аббади до Адвы, где братья съехались и отсюда вместе продолжали путь до Гондара, города, который хотя и утратил прежний блеск, но, по преданиям, по местопребыванию здесь номинального владетеля Эфиопии, по числу духовных и учащихся, по жительству нескольких богатых негоциантов, уже двести лет почитается столицею Абиссинии. Здесь Антуан д’Аббади с горестью убедился, что ему недоставало многих инструментов, необходимых для успешных наблюдений; ученый путешественник не поколебался возвратиться, для приобретения сих инструментов, в Европу.

После прекращения иезуитской миссии в Абиссинии, в начале семнадцатого века страна, выше Гондара оставалась почти неприступною для путешественников, так что Брюс, при всей своей смелости, с величайшим трудом пробрался до малого Дамота под 11° широты. Арно д’Аббади, в ожидании своего брата, пошел по следам знаменитого Шотландского путешественника, и достиг до Годжама, нечто в роде внутреннего [482] полуострова, очерчиваемого спиралью реки Аббе, и пустынными землями, которые отделяют его от всех сопредельных стран. Знанием языка и выгод страны, равно как и испытанною вскоре храбростью в войнах, опустошающих несчастную Абиссинию, путешественник заслужил благорасположение Деджач-Гошу, правителя всего Годжама, под номинальною верховною властию Рас-Али, и потому имел возможность изучить обычаи и нравы высших сословий Эфиопии. Он приобрел много рукописей, весьма любопытных для науки, между прочим Арабскую рукопись, подробно повествующую о вторжении в Эфиопию мусульман, в начале шестнадцатого века, и письмо, писанное неизвестными буквами, вероятно употребляемыми у Иудейских сект, которые, повидимому, до сих пор держатся во внутренней Африке.

В начале 1840 года, Арно д’Аббади воротился в Мукавву, для встречи брата, приехавшего из Европы. В марте оба брата отправились в дальнейший путь, и следовали путем караванов до Адвы, где четырехнедельное пребывание доставило им случай произвести многочисленные астрономические наблюдения, и изучить географию окрестной страны.

Известно, сколько осторожности, скромности, сметливости надобно иметь путешественнику для безопасного странствования по сим странам, где всякий чужеземец возбуждает и любопытство народа, [483] и недоверчивость владетелей. Первые старания братьев д’Аббади о приобретении благосклонности Абиссинских владетелей не увенчались успехом. Деджач-Убе, незадолго пред тем завоевавший Тигре, отказал им в пропуске чрез свои владения; наконец, имев несчастие лишиться глаза, Антуан д’Аббади отправился в Аден, искать пособия Европейского врачебного искусства.

В Берберах Антуан д’Аббади снова соединился с своим братом. Они собрали несколько сведении об этой фактории, состоящей из кучи хижин, разбросанных по морскому берегу, и обитаемых только в зимние месяцы. Не смотря на то, Берберах самое деятельное торговое место в Восточной Африке: сюда приходят из внутренних стран караваны, иногда в тысячу верблюдов. Варс (wars), косметическое растение, столько любимое в Аравии, топленое масло, сбываемое в большом количестве, слоновья кость, мирра и лучший в свете ладан, суть главные отпускные статьи, торговля находится в руках Банианов, и почти все привозные товары принадлежат к произведениям Английской Индии.

Из Бербераха оба брата отправились в Туджуру, незначительный порт, которым можно пробраться в южную Абиссинию; но и здесь они встретили препятствия, и были принуждены воротиться в Мукавву. Между тем, воспользовавшись пребыванием в Берберахе и Туджуре, ученые [484] путешественники составили словарь языков сих стран, и самыми тщательными изысканиями пополнили географию восточного угла Африки, до сих пор ничем не обозначавшегося на лучших картах.

Вот что говорит Антуан д’Аббади в донесении своем Министру Земледелия и Коммерции:

«Мое третье вступление в Абисссинию увенчалось наконец успехом. Брат мой, отправившийся вперед, устранил все препятствия: он возвратился в Годжам, а я занялся в Гондаре изучением Эфиопской Литературы, под руководством одного здешнего ученого. В то же время я начал собирать рукописи, и, после пятилетних непрерывных стараний, моя коллекция состоит ныне из двухсот томов, и ни в чем не уступает какой-либо другой в том же роде.

«Весь 1842 год прошел в мирных филологических занятиях, прерывавшихся иногда поездками в Христианскую Абиссинию; но в начале следующего года, я посетил в Лалибале знаменитые храмы, иссеченные в скале, не только внутри, как в Изамбуле, но и снаружи. Они представляют вид и размеры Греческих храмов, которым Африканский художник очевидно хотел подражать. Это кратковременное путешествие было крайне тягостно, и я принужден был отдыхать в Гондаре, но продолжал впрочем заниматься Абиссинским языком. 27-го Февраля 1813 года я отправился в Годжам. Не смотря на свое живейшее [485] желание побывать вместе со мною в Инарии, брат мой счел нужным отказаться от него, с тою целию, чтоб покровительствовать моему путешествию тем влиянием, которое Деджач-Гошу, его доброжелатель, приобрел над Галласкими племенами, прилегающими к Годжаму.

«Я успел попасть в караван мусульманов. Мы переправились через реку Аббе вплавь. Потом, пустынная и крутая покатость привела нас на плоскую возвышенность Гудру, где мы простояли два месяца, споря с Галласами о количестве таможенных пошлин. Наконец, 20-го июня 1843 года, мы переступили за Ноннускую дорогу, и легкою покатостью достигли до предела плоской возвышенности, которая потом вдруг понижается к Жибе. По вершине сих противоскатов простирается цепь гор, из которых самая высокая имеет до 3,000 метров. Переправясь чрез Жибе в брод, мы поспешно продолжали путь до Виргезы; но воды этой реки задержали нас надолго. На границе Инарии, к которой ведет большая степь, я в первый раз познакомился с формальностями Африканской полиции. У плетня, фланкированного рвом и ручьем, вооруженный воин пересчитал всех до единого членов каравана, и отныне мы уже не иначе могли выйти из страны, как в том же самом числе, в котором вступили в нее. В противном случае, надлежало брать с собою особого чиновника. 26-го Июля 1843 года, мы имели [486] торжественную аудиенцию у Короля Ибзы, более известного под именем Аббы-Боггиба, который, будучи удивлен цветом моей кожи и родом моих занятий, заподозрил меня в сверхъестественных знаниях, способных увеличить число его противников или неверных подданных. По этой причине он приказал не выпускать меня из своих владений, где я и прожил три месяца в совершенном уединении.

Наконец, посольство из Каффы прекратило мое мучительное положение. В сей отдаленной стране, образующей, подобно Годжаму, полуостров, омываемый водами Годжаба и Ульмы, первобытные жители, ныне оттесненные Галласами, но некогда бывшие в сношениях с Абиссинией, еще почитают себя Христианами, и стараются иметь у себя священников. В Эфиопии, как это было и в средневековой Европе, занятия науками составляет принадлежность духовного сословия, и потому жители полагали, что я священник. Владетель Каффы, желавший оставить меня у себя, потребовал у Короля Инарии, за которого выдавал свою сестру, чтобы я непременно был в числе свадебных подарков, и будущий зять назначил меня одним из своих четырех свадебных братьев (дружек). После восьми малых переходов, мы достигли берегов Годжаба.

«Каффа напоминала мне, своими богатыми лесами, роскошную растительность Бразилии. В [487] продолжение двух недель, нами здесь проведенных, я довольно хорошо узнал народ, который всегда жил вне чужеземного влияния. Деревень в Каффе нет; каждая хижина окружена своим полем, и скрывается в зелени дерев. Жители питаются преимущественно одним корнем, который, по их словам, родится и при величайших неурожаях, а хлебные растения, разводимые впрочем в малом количестве, идут только на приготовление пива. Обеспеченные с этой главной стороны жизни, туземцы ленивы и непредусмотрительны. Слоновья кость и выхухоль — главные статьи их отпускной торговли; в обмен они берут всего охотнее каменную соль и мелкий стеклянный товар. Торговые сделки производятся в Кэффе еще медленнее, нежели у Галласов.

«Если я вытерпел многочисленные лишения у Галласов, то и брат мой не меньше настрадался у Деджач-Гошу, армия которого была истреблена непрестанными битвами, голодом, крокодилами, словом всеми бедствиями отступления. Рас-Али захватил наконец Деджач-Гошу, и брат мой, на ту пору находившийся в отсутствии, поспешил, по просьбе пленника, последовать за ним в Багемидир, в надежде (в последствии осуществившейся) расторгнуть его оковы.

«В это самое время пришла к нам из Европы весть об исследованиях, произведенных по приказанию Мегмета-Али, для определения верхнего [488] течения Белой Реки. Сии новые изыскания, простиравшиеся до четвертого градуса северной широты, вместе, с драгоценными сведениями, найденными у туземцев, еще сильнее утвердили меня в мысли, что источник Белой Реки, или истинного Нила, должен находиться по близости стран, мною посещенных. Посему мы решились снова отправиться туда, чтоб разрешить, если можно, этот важный вопрос. В начале января 1844 года, выехали мы из Гондара, и присоединились близ Караты к армии Рас-Али, с целию достигнуть до Годжама.

«Вскоре после Пасхи, я вторично переправился чрез Аббе, и по прибытии в Гудру, получил от Аббы-Боггиба обещание в беспрепятственном путешествии по его владениям. 5-го июля я отправился в путь, и спустя десять дней явился у Инарийской заставы. Брат мой должен был последовать за мною; но два Английские путешественника застрелили незадолго перед тем двух предводителей племени Джиммы, и члены этого племени поклялись умертвить первого попавшегося им белого путешественника. Вот почему брат мой принужден был пробираться длинною окольною дорогою и вести переговоры, для продолжения своего пути посреди неслыханных опасностей. Он прибыл в Инарию 15-го декабря 1845 года.

«До этого времени я почти исключительно занимался собиранием сведений о различных частных бассейнах, принадлежащих к источникам Белой [489] реки, или истинного Нила, и пришел к выводу, что главный источник сей реки находится, по всей вероятности, в земле Галласов. Мы объявили о намерении своем принести жертву боготворимому источнику, и вера, сей великий двигатель человеческих дел, восторжествовала над подозрительностью и нерешительностью Аббы-Боггиба: он наконец позволил нам отправиться туда. 19-го января 1846 года, мы с братом водрузили трехцветное знамя на источнике, столь долгое время искомом. Время решит, хорошо ли мы избрали его положение в лабиринте рек, излучинами которых изборозжена эта часть Африки».

Текст воспроизведен по изданию: Открытие источников Нила // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 91. № 364. 1851