-

ФЕРДИНАНД ВЕРНЕ

ЭКСПЕДИЦИЯ ДЛЯ ОТКРЫТИЯ ИСТОКОВ БЕЛОГО НИЛА

(1840-1841)

EXPEDITION ZUR ENTDECKUNG DER QUELLEN DES WEISSEN NIL (1840-1841)

БЕЛЫЙ НИЛ.

(Окончание).

Обширная зеленая равнина, в роде пастбища слонов, отделяет Шиллуков от их соседей, Енгахов. Г. Верне собрал кой-какие сведения о них от одного сержанта, по имени Мариана, отец которого прежде владел гористою страною Нубы. Князь был убит Турками, а сын попал в неволю. Сержант, происходивший от владетельного племени, расписывал себе лицо черною краской; в ушах у него было проколото десять дырочек, из которых неприятели вынули последнее украшение — золотые кольца. На корабле нашем находился еще один Енга и [360] двое Динков, но невозможно было добиться от них ни малейших сведений о нравах и обычаях их племени: они боялись, сообщая эти подробности, изменить своим соплеменникам.

Страна, по которой проходила экспедиция, была родиной многих матросов нашей эскадры; поэтому следовало ожидать побегов. Действительно, 30-го Декабря, при переходе через страну Кеков, шестнадцать человек убежали ночью. Они происходили из отдаленной области Нубы (округ Нубиа), и, повидимому, едва ли могли бы добраться до нее при своих слабых средствах и преодолеть препятствия пути. Гуссен-Ага, с пятнадцатью суровыми Египтянами, пустился в погоню за беглецами, и не мог догнать их. В ту же минуту распространился слух, будто бы все Негры вознамерились бежать.

В продолжение этой стоянки, г. Верне занялся орнитологическими наблюдениями. Он определил вид одного класса белых птиц, которые спокойно садились на хребет слонов и истребляли на нем нечистых насекомых. Слоны, тревожимые этою охотой, иногда отгоняли маленьких цапль хоботами; они улетали, но тотчас же возвращались и опять принимались за дело. В то же время был убит пеликан и в желудке его найдены двадцать четыре свежие рыбы, величиной с селедку. Обжорство было причиной его смерти; он так отяжелел, что [361] решительно не мог бежать. На Белой реке и топких ее берегах виднелись мириады птиц, которые питаются преимущественно насекомыми, живущими в воде и на суше. Прибрежный тростник сверкал разноцветными червями, как драгоценными камнями; воздух оглашался криком кузнечиков и кваканьем лягушек. Без множества птиц, истребляющих нечистых насекомых, на этих берегах решительно не было бы возможности жить, потому что насекомые и пресмыкающиеся плодятся до невероятности в мутной воде, согреваемой солнцем. Здесь водятся чудовищные рыбы и всех пород змеи.

После плавания, продолжавшегося целый месяц, флотилия вступила в страну Кеков, многочисленного, но бедного племени. Народ этот строит себе хижины из дерна, ходит без всякой одежды и намазывает свое тело илом Нила, для сохранения себя от жала насекомых. Люди эти не убивают животных и питаются только хлебом и молоком; впрочем они едят мясо скота, падающего естественною смертью. «В Шартумане, говорит г. Верне, я видел однажды утром, двух мертвых верблюдов на площади. Дикари отрезали от них но куску мяса для жаркого; о остальное было брошено собакам. В Каире я ел жареного жирафа — мясо нежное, приятное, особенно вкусен язык; но я не нашел ничего вкусного в мясе [362] верблюдов, даже молодых. Африка производит сильные желудки. Арабы едят кузнечиков, а некоторые племена Негров пожирают плоды слоновного дерева — порода тыквы, любимая слонами и презираемая Арабами». Г. Верне не решился попробовать этой пищи, хотя поставил себе за правило — узнавать все туземные произведения. К этим гастрономическим опытам он присоединяет любопытные подробности о животных, осуждаемых на костер кухни. 12-го января Солиман-Кашеф одним выстрелом из ружья убил огромного крокодила. «Экипаж имел тогда еще довольно съестных припасов, говорит г. Верне, и потому не позаботился отрубить хвост животного, но слуги мои, вспомнив, что в Таке я ел змея, приготовленного дервишем, принесли мне кусок мяса крокодила. Запах его поселял во мне отвращение и в то время, когда я был совершенно здоров; но теперь, больной, я не мог вытерпеть его, и велел бросить мясо в воду. Прибыв в первый раз в страну крокодилов, я не понимал, каким образом судовщики могли издалека узнавать их присутствие; но в поездку мою из Каира в Сеннар, один туземец предложил мне купить маленького крокодила, и тогда-то я почувствовал отвратительный запах этого земноводного. Когда мы вошли в Голубой Нил, я уже мог, не видя, [363] чувствовать присутствие крокодила за шестьсот шагов. Железки его, заключающие в себе жидкость, подобную мускусу, находятся на задней оконечности его тела, как железки у суданского цивета».

Поднимаясь вверх по реке, флотилия чаще вступала в сношения с туземцами. У капитана Селима был большой запас цветных рубашек и бус, на которые он мог выменивать скот, деревни, земли и даже целые семейства различных племен. Дикари Белого Нила так падки на всякие вещицы Европейской работы, что за несколько стеклянных бус, г. Верне собрал целую коллекцию оружий, нарядов и домашней утвари, выставленных теперь в Королевском Берлинском Музее. Простодушие туземцев невообразимо. На судно Селима привели одного из Кеков, найденного в золе очага, в которой лежал он, по обычаю своих соплеменников. Несчастный опустил голову на грудь, как обезьяна — может быть в знак покорности, — потом, когда ввели его в каюту, упал на колени, и полз, выражая криками и жестами свое изумление. В ушах у него было проколото множество отверстий, но вместо украшений в них было вдето по маленькой булавке. Когда надели ему на шею бусы, радость его не находила себе пределов. Он скакал, катался по палубе, целовал пол, клал руки [364] нам на голову, как бы благословляя, и принялся петь. Это был мужчина лет тридцати, широкоплечий, с угловатым очерком лица. Впрочем, в приемах и жестах его была видна какая-то принужденность, происходившая, вероятно, от новости его положения. Дикарь был сутуловат и держал голову вперед; длинные ноги его походили на телячьи и во всей его фигуре выражалось что-то похожее на орангутанга. Он был совершенно наг, и только на правой руке у него были надеты кожанные кольца. Детская радость его доказывала, что он был счастливее всех нас. Мы просили Динку передать дикарю, чтобы он посоветовал своим соплеменникам не убегать от нашей флотилии. Дикарь выслушал, упал на колени, расцеловал палубу; потом отвели его за руку, как ребенка, на берег, и еслиб на шее у него не красовались бусы, он наверное счел бы все случившееся за дивный сон. Между этими дикими племенами встречаются люди гигантского роста. Г. Верне хотел было смерить некоторых из них, но они отказались удовлетворить любопытству. Тогда он велел своим слугам стать возле них с длинным тростником, и увидел, что многие из Кеков были вышиною от семи до восьми Немецких футов. Египтяне и Европейцы перед этим народом — сущие пигмеи. Женщины, относительно, тоже очень высокого роста. [365]

7-го января флотилия достигла обширного озера, близ которого паслось стадо слонов и множество черных антилоп. Они принадлежали к породе ариель, известной превосходным мясом, и Солиман-Кашеф не мог устоять против искушения. По недостатку ветра, флотилия шла на веслах; Солиман-Кашеф воспользовался случаем, тотчас приказал пристать к берегу и пошел охотиться. Антилопы разбежались, и несколько солдат были посланы вперед, для разведки. По возвращении с охоты, на которой был сделан только один выстрел из ружья, заметили, что недостает двух плотников. Все сигналы поданные для того, чтобы позвать их, оказались напрасны. Пропавшие были два честные Египтянина, люди без всякой мысли о побеге. Товарищи их говорили, пожимая плечами, что вероятно их разорвал ассад или нимр, лев или тигр. Слово нимр значит здесь «барс» или «леопард», потому что тигров нет в Африке.

В двадцати четырех градусах широты к югу от Александрии, река имела в ширину четыреста шагов. Г. Верне, старавшийся определить происхождение такой массы воды, сомневается, чтобы источники Белого Нила могли снабжать водою столько озер, заливов, и покрывать соседнюю с ними обширную болотистую [366] землю, особенно под палящим Африканским солнцем, которое беспрестанно высушает влагу. Дожди прекратились задолго до путешествия г. Верне, и потому он заключает, что какие бы гигантские источники ни предполагали мы для объяснения такого огромного разлива реки, все таки нельзя отрицать, что Нил имеет несколько рукавов. Однакожь невозможно было и думать об исследовании этих разных течений с флотилией, обремененною излишним грузом и управляемою людьми ленивыми, неопытными, под начальством лиц, которые более заботились об араке, нежели об исполнении своей обязанности. Для успеха подобных предприятий следовало бы снарядить три маленькие парохода, с хорошим экипажем. Соглашаясь, что пароход доставил бы существенную выгоду в этом отношении, г. Верне вычисляет препятствия, с какими была бы сопряжена перевозка этой машины по ту сторону Нильских водопадов, ниже слияния Белого Нила с Голубым, и говорит, что должно было бы или спять колеса парохода и тянуть его бичевою, или же выстроить совершенно новый пароход в Шартуме. Но всего труднее было бы доставать топливо. Правда, в нижней части Белого Нила есть леса, но их вовсе нет на среднем или верхнем берегу; притом приготовление угля требовало бы [367] много времени и подвергало экипаж нападениям со стороны туземцев.

По прямой линии от Севера к Югу, начиная от Шартума, экспедиция прошла пространство в тысячу шестьсот миль, и если прибавить к этому числу еще четыреста миль, потерянных в лавированьи, то флотилия наша сделала две тысячи миль в пять месяцев, — что, средним числом, составляет тридцать миль в день, не по быстрой реке, но по массе воды, которой течение небыстрее одной мили в час, иногда даже полумили, и часто бывает так слабо, что почти невозможно определить его.

Флотилия, так дурно управляемая, вступила наконец, в Королевство Бари, в столице которого, Пеленхе, лежащей при 4° широты, живет многочисленное народонаселение, люди атлетически сильные, ростом от семи до семи с половиной Английских футов. Хотя тело у них черное, но лицо не имеет характеристических очертаний Негрского племени. Мужчины носят только сандалии и кой-какие украшения; женская одежда ограничивается кожаными передниками. Племя это разводит табак, разных родов хлеб, и из железа, находимого в горах, делает оружие и домашнюю утварь. На берегу собралось около пятисот человек этих дикарей, вооруженных до самых зубов, но не [368] выказавших никакого враждебного намерения. Эти гиганты, с мускулистыми и пропорциональными членами, были бы любопытным предметом изучения для живописца или скульптора. Ни у одного из дикарей не было бороды; вероятно, они уничтожают ее косметическими средствами. Капитан Селим, у которого борода была выбрита, понравился дикарям более, нежели длиннобородый Солиман-Кашеф. Как большая часть племен, населяющих берега Белого Нила, жители Бари вырывают у себя четыре глазные зуба, — странный обычай, о котором г. Верне делает различные предположения. Данки подтвердили одну из этих гипотез; они сказали, будто люди этого племени вырывают четыре глазные зуба, чтобы не походить на животных. Турки видят в этом обычае религиозный обряд, подобный мусульманскому обрезанию. Какие бы ни были причины этой операции, она совершается с различными церемониями, в возрасте возмужалости, и женщины исполняют над собою этот обряд так же, как мужчины.

До прибытия к нам на палубу султана Бари, который представился с своею любимою султаншею, Турки несколько раз пытались собрать от шейхов сведения о золотой руде, главном предмете экспедиции. Один Негр сказал, что в земле Бари нет даже меди, но что в [369] казнохранилище лежат несколько кусков этого металла, полученных из далекой страны. Негру показали слиток золота; он принял его за медь, и из этого неведения заключили, что в земле, о которой он говорил, действительно должна находиться драгоценная руда. Но страна эта лежала в нескольких днях пути от Нила, и еслиб даже она прилегала к берегу, все таки невозможно было бы проникнуть в нее. Неподалеку от Пеленхи, река пересекается рядом утесов. Г. Верне говорил, что перейти их очень возможно, однакожь Турки, измученные путешествием, просили только воротиться назад. При возвышении воды Нила, она поднимается, в этих местах, на восемнадцать футов и совершенно покрывает камни; но в то время было мелководье, и экспедиция поплатилась таким образом за шесть недель, потерянных ею в медленных приготовлениях к отплытию. Г. Верне советовал подождать еще два месяца, пока пойдут дожди; но никто не хотел слушать его советов. Ему возражали, что экипажу недостанет съестных припасов, хотя флотилия запаслась им на десять месяцев, и оставила Шартум за два месяца перед сим. Суда отсалютовали прекрасную страну двадцатью одним пушечным выстрелом.

Мы не будем останавливаться на рассказе о возвращении экспедиции, хотя и здесь [370] встречаются подробности, весьма любопытные для географов. Восторг путешествия угас. Между отъездом и возвращением такая же разница, как между аттакою и отступлением, как между порывом надежды и сомнением.

Текст воспроизведен по изданию: Белый Нил // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 84. № 336. 1850