Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ГЕРМАН ВАГНЕР

ПУТЕШЕСТВИЯ И ОТКРЫТИЯ

ДОКТОРА ЭДУАРДА ФОГЕЛЯ

В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АФРИКЕ, ВЕЛИКОЙ ПУСТЫНЕ И ЗЕМЛЯХ СУДАНА.

XI.

ПОЕЗДКА В БАУЧИ, САЛИЮ, БЕБЕДШИ И К БЕРЕГАМ БЕНУА.

Фогель и Барт вместе. — Гудшеба. — Якоба. — Баучи. — Дым горных вершин. — Ньем-Ньем и Тангала. — Переправа через Бенуэ. — Область Бенуэ. — Аю. — Батта. — Феллаты. — Адамауа. — Поход султана Бубы. — Поездка Фогеля в Гомбе. — Золотоносный песок. — Бебедши. — Салия. — Вторичная поездка к берегам Бенуэ. — Государства сонрайские и Тимбукту. — Нигер. — Растения и животные по берегам его. — Сонрайцы. — Город Тимбукту.

Декабря 29 Фогель возвратился назад в Куку, где встретил и д-ра Барта, хотя бодрым, но занятым неприятными переговорами с шейхом. Дело было и том, что Барт, чтобы поддержать значение экспедиции и чтобы обеспечить последующим европейским путешественникам более почетное обращение, стал серьезно требовать от шейха возвращения тех вещей, которые пропали во время политических замешательств в Синдере. Сюда принадлежал, кроме 400 талеров в живой монете, еще тюк с отличными английскими стальными изделиями и т. п. — [381] так что вся пропажа простиралась до 1000 талеров. Его энергическим домогательствам удалось победить козни придворных, бывших участниками в пропаже, и одна из первых мер, принятых по этому случаю обоими друзьями, заключалась в том, что они велели схватить слугу Фогеля, Мессауда, способствовавшего покраже.

Двадцать дней, проведенных Бартом и Фогелем вместе в Куке, принадлежали к приятнейшим дням их жизни в Африке. Они сообщали друг другу свои воззрения и наблюдения о виденных ими странах и сообща строили планы о будущем. Фогель назначил себе прежде всего предпринять поездку в юго-западном направлении. Посетив Якобу в провинции Баучи, он намеревался, если можно, пробраться через Бенуэ в Адамауаю, на обратном пути обойти южную часть Мандарской земли и по дороге из Сарау в Логону, возвратиться в Куку. Позже он хотел пробраться в юго-восточном направлении к Нилу. Главнейшие сомнения, представленные Бартом против всех этих планов, относились до ослабленного здоровья его друга. Желудок Фогеля находился в таком состоянии, что он мог принимать только очень небольшое количество пищи, — даже один вид мяса производил тошноту. В том же положении находился и сапер Макгир.

Барт попытался положить конец нерасположению между Фогелем и его обоими спутниками. Он представил им, как необходимо, для доставления экспедиции возможности осуществить великие цели английского правительства, чтобы все мелочные, личные интересы, были забыта, и подчинены высшим соображениям. Эти благоразумные представления действительно побудили Макгира изменить свое поведение, по капрал Черч продолжал упорствовать, и Барт, счел за лучшее взять его с собою в Европу.

Фогель получил также от Барта рекомендательные письма султана сокотского, которым правители всех провинций приглашались оказывать путешественнику защиту и которые должны были обеспечить ему благосклонный прием в Якобе и в Иоле. [382]

Таким образом с веселыми надеждами встретили оба друга наступающий 1855 г.

Так как Фогель, во время своего путешествия, кроме астрономических наблюдений, обращал преимущественное внимание на естественные произведения посещаемых им стран, занимаясь в особенности собиранием растений, то у него и не оставалось свободного времени для тщательных и продолжительных съемок пути при помощи компаса. Занятие это было поручено Бартом Макгиру, который теперь согласился сопровождать Фогеля.

В течение того времени, как Барт и Фогель жили вместе, они предпринимали поездки по берегам Цада, и Барт был очень поражен изменениями, совершившимися во время его отсутствия. Он нашел город Нгорну поглощенным волнами, а поверхность озера, простирающеюся до деревни Куки. В Мадуари они посетили могилу их соотечественника д-ра Овервега, при чем услышали жалобу от женщины, которой принадлежит хижина, где они остановились. Муж ее, бывший другом Барта и несчастного визиря Гаджи Бешира, был казнен во время деспотического управления Абд-э-Рамана и присутствие Барта пробудило в уме вдовы болезненные воспоминания о более счастливом времени.

Получив наконец от борнуанского шейха рекомендательные письма, Фогель покинул Куку, 20 января 1855 г. после обеда, в обществе Барта, который проводил его. Начало, как это часто бывает при больших путешествиях, было не совсем удачно: — много нужных вещей было забыто в Куке; потом люди, которые были высланы вперед, разъехались с Фогелем и были отысканы им уже поздно в селении Диггиги, после продолжительных розысков. Здесь Фогель и Барт провели еще один веселый вечер, выпив с восторгом за счастливый успех предприятия.

Барт высказал сильное сомнение по случаю множества тяжелой поклажи, взятой с собою Фогелем, — с ним в этот раз находились все его метеорологические инструменты, — опасаясь, что ее трудно будет доставлять с места на место в [383] диком краю по ту сторону Якоби. Барометр, который Фогель с величайшею осторожностью привез с собою в Куку, испортился в то самое время, когда его снимали со стены.

Из Диггиги Барт провожал своего друга в течение еще одного следующего переезда, а потом расстался, пожелав ему возможно лучшего исхода его предприятию. Получив чрез посредство прибывшего в Куку каравана новые средства для экспедиции (между прочим 1000 талеров звонкою монетою) и добившись от шейха возвращения 400 талеров, Барт имел удовольствие отправить своему спутнику с купцом, который ехал в Адамауаю, сверток туркоди и около 15 фунтов сахару. Фогель избрал путь на юго-восток, прежде всего в Гудшебу, при чем ему опять пришлось проезжать участком земли Удье, который мы уже описали прежде, равнину, более 25 миль протяжения, содержащую, вперемешку, то песчаную, то глинистую почву и имеющую вполне характер саванны. Высокая трава, покрывающая обширные пространства, иссыхает совершенно в жаркое время года и нередко совсем выжигается, в почве образуются глубокие трещины, и скудные разбросанные мимозы и акации остаются тогда одни, сухие и без зелени. Множество страусов и газелей оживляют тогда страну. За то в мокрое время года, вместо них, появляются слоны и львы, которых возвышающиеся воды изгоняют из их низменных жилищ. Чем более к югу, тем неровнее и вместе с тем плодороднее становится страна и трава бывает так высока, что всадник на лошади не может ничего видеть через нее.

Местоположение Гудшебы Фогель определил под 11° 29' 40" с. широты 11° 39' 0' к востоку от Грин.; отклонение магнитной стрелки простиралось до 15° 14'. В окрестностях Гудшебы разводится 15 различных кормовых растений, при чем жители, состоящие частью из Шуа, частью из Канорийцев, — признают полезными еще 47 растений, из коих 32 вида с плодами, а 3 с листьями и кореньями, которые могут быть употреблены в пищу. Далее к западу вышеозначенные холмы состоят из красного песчаника, имеют плоские вершины и пересекаются [384] оврагами и долинами. Такого же свойства и находящиеся восточнее маргийские пригорки, возвышающиеся от 4-500 фут. Расстилающаяся у подножия их равнина, состоящая из красной глины, обнаруживает присутствие железных руд. Овервег, посетивший эти маргийские возвышенности во время своих странствований весною 1852 г., нашел, что там производится самая обширная ломка песчаника во всей средней Африке. На глубине нескольких футов под плодородным черноземом залегает слой кварца толщиною от 2-3 фут. Разрыхлив камень при помощи огня, жители обсекают его топорами и приготовляют затем жернова, при чем орудиями у них служат железные заступы и булыжниковые каменья величиною с голову. Между восточною и западною песчаниковыми формациями, в Бабере, вдвинулась масса базальта, которая прорвала при том не только пласт известняка, содержащего аммониты и белемниты, но и слой гипса. Не смотря на то, что своим ласковым обращением, в особенности же при помощи своей табакерки с музыкою, Овервег умел поставить себя в самые дружеские отношения к туземцам, все-таки он встретил такие препятствия в пограничном местечке Фике, что вынужден был отказаться от продолжения своей поездки. Фогель же, напротив, снабдивший себя рекомендательными письмами от султана сокотского, верховного повелителя тех стран, пробрался беспрепятственно в государство Феллатское и через Габбеи (11о 4' 10" с. шир., 11о 20' 0'' вост. долг.), пограничное борнуанское местечко, достиг Гомбе (10° 49' 0" с. шир., 10° 16' 0" вост. долг.) — города, такого же обширного, как и Кука. Он здесь в первый раз имел случай видеть реку Гонголу (Гонгольскую реку), источники которой он посетил уже позже и исследовал немного запутанную систему рек Бенуэ и Комадугу. Результатом его исследований было [385] удостоверение в том, что и здесь не существует сообщения между этими реками. Таким образом он достиг благополучно Якобы, главного города земли Баучи и, при помощи астрономических приемов определил ее местоположение — 10° 17' 30" с. шир. и 9° 28' 0" 'вост. дол. Название свое этот город получил не от султана Якоба, умершего в 1844 г., а от живущего там вблизи народа Яко; Феллаты и Афну и не называют ее никогда Якобою, а Гарун Баучи. Якоба лежит на гранитной возвышенности в 2-500 фут. над уровнем моря; тамошняя почва не обработана вовсе на пять миль в окружности и покрыта громаднейшими обломками камней и скал самой странной формы, увенчанных по большей части ослепительно-белыми вершинами кварца. Поверхность земли, приближаясь к городу, постепенно понижается, так что в дождливое время город бывает окружен большим болотом. Самый город полон больших ям, в которых собирается вода и которые служат местом склада для трупов невольников и для всякого рода падали. Испарения этих гнилых болот были бы невыносимы, если бы мать-природа не наделила их таким толстым слоем раковинных цветов (Pistia Stratioitas), что растения эти, становясь больше и толще, решительно на находят места одно подле другого и начинают формально расти одно сверх другого. Теперешний султан не жил в своей столице, а находился в лагере по старой дороге в Кано, в 16 милях к норд-норд-весту от столицы, находясь уже около семи лет в войне с языческим племенем Сонома, которое постоянно усиливается невольниками, уходящими от Феллатов.

«Однажды, во время рекогносцировки», рассказывает Фогель, «предпринятой нами к неприятельскому городу, лежащему на скале, мы попали в засаду и были встречены целым дождем отравленных стрел. Сопровождавшие меня Феллаты поспешно обратились в бегство, оставив меня одного назади для прикрытия их отступления, что мне и удалось счастливо вследствие одного удачного выстрела, от которого один из неприятелей пал, а прочие бросились бежать. Вечером султан прислал мне за это жирного барана. Да будет тебе известно (писал Фогель к своему [386] отцу), что я теперь очень хорошо умею обращаться с ружьем и, за неимением дроби, могу убивать цесарок и уток пулями. В лагере султана, живя на нездоровом жесте, я едва не сделался жертвою убийственного климата; сильное воспаление в животе, а потом понос, в течение сорока дней, свели меня на край погибели. Странно, что в самый день рождения я был скорее мертвый нежели живой. Когда в конце марта, я уезжал от султана, желая попытаться поправить мое здоровье на берегах Бенуэ, я вынужден был приказать привязать меня на лошади. Приехав в Якобу, я нашел, что мой спутник, — которого я оставил там с тем, чтобы окончить надлежащие приготовления к дальнейшему путешествию, — тоже болен, так что необходимо было как можно скорее переменить место пребывания. Таким образом мы пустились в путь в Адамауаю и, 30 апреля, я переправился через Бенуэ в том самом месте, откуда вернулась пароходная экспедиция. Как скоро Якоба, известная во всем Судане своим нездоровым климатом, осталась позади нас, то здоровье мое и моего спутника тотчас же улучшилось. Окруженные со всех сторон гранитными скалами самых странных форм и густонаселенными языческими племенами, окрестности главного города Баучи живо напоминают путешественнику, что он находится внутри самой загадочной и самой чудесной страны света. В гористых местностях Баучи, на вершинах часто бывает дым, точно также, как к в Тюрингии, с таким же йодистым запахом. Часто он покрывает всю страну в продолжение, 4 или 5 дней, пока его разгонит сильная гроза. Из металлов я находил в изобилии железо, свинец и цинк, но ни меди, ни серебра. Свинец составляет монополию султана, который держит взаперти все мины и только по временам дозволяет выбирать оттуда небольшое количество свинца, который вследствие того довольно высок в цене. Единственное употребление, [387] которое из него там делают, заключается в том, что его обращают в порошок и красят им веки, распространяя таким образом офтальмию".

Дым на горных вершинах, о котором здесь упоминает Фогель и происхождение которого в Германии обыкновенно приписывают тому обстоятельству, что в северных равнинах горит болотистая почва, вероятно происходит, если только это объяснение справедливо, вследствие существующего в Судане обычая жечь траву.

Баучи — провинция великого Феллатского государства и обязана, кроме дани, платимой султану сокотскому, выставить еще в поле отряд вооруженных людей. Во время вторичного посещения Клаппертоном Судана, шейх эль-Канеми предпринимал поход против этой страны, при чем сначала действовал довольно успешно, но впоследствии потерпел такое поражение, что только жалкая часть его войска успела спастись.

К югу от Якобы, в направления к Бенуэ, страна эта населена каннибалами, с которыми магометанские жители Баучи имеют очень шало сообщения. Это Ньем-Ньем и Тангала. Название Ньем-Ньем имеет собирательный смысл, подобно тому, как у нас слово “людоеды", потому что слово “ньем" на языке Мртенгов (в трех днях пути к юго-востоку от Якобы), общем у всех язычников между Якобою и Бенуэ, означает мясо. Самое дикое и самое значительное племя между ними это Тангала, населяющие гористую местность по берегу Бенуэ (выше того места, где приставала Плеяда), которая отличается великолепным пиком, возвышающимся над поверхностью на 3000 фут. Это племя держится до сего времени независимо, хотя иногда и подвергается нападениям со стороны султана гомбайского, имеющего свое пребывание в пяти переездах далее. Изредка они спускаются на равнину для промена железных орудий, необходимых при обработке хлеба.

“Я посетил", пишет Фогель в своем письме от 5 декабря 1855 г., «оба племени Ньем-Ньемов и Тангала и был ими принят очень хорошо. Тангала, наводящие ужас на всю [388] окрестную страну, действительно дикие ребята, предпочитающие человеческое мясо всему прочему. Показался ли я им слишком тощим, или мое ружье внушало им спасительный страх, но только они держали себя в почтительном отдалении и лишь несколько самых отважных молодцов подходили поближе, чтобы взять бисер и т. п., что я им предлагал. Что они будто съедают своих больных единоплеменников", продолжает Фогель, «это несправедливо; мне случайно довелось видеть, что двое из деревни умерли, и я был сам свидетелем, как за ними ухаживали перед тем; когда они испустили дух, то родственники подняли обыкновенные раздирающие вопли, что продолжалось всю ночь. Зато неприятелей, убитых в сражении, они поедают, при чем грудь принадлежит султану, а голова, как самая худшая часть тела, женщинам. Более нежные части сушатся на солнце и в виде порошка подмешиваются в кисель из муки. Когда у них оказывается недостаток в съестных припасах, то они продают своих детей Феллатам, получая обыкновенно за десятилетнего мальчика трех быков, из которых каждый стоит 1 1/2 доллара. Я видел, как был убит у них бык; жир был немедленно растоплен и распит в невероятных количествах.

“Все племена, живущие к югу от Якобы исповедуют одну и ту же веру, приближающуюся к фетишизму негров Конго. У них есть род божества “додо", под которым, кажется, подразумевается собрание всех душ покойников. Для этого додо выстраивается, закрытая со всех сторон, хижина, обыкновенно посреди группы деревьев хлопчатника (ceiba guineensis) или рими (лими). Промежутки между этими деревьями, за исключением небольшого отверстия, тщательно засаживаются колючими ейфорбиями. В хижине ставится столб, расходящийся вверху на три ветви; на столб ставится небольшой горшок, а подле него еще три других глиняных сосуда. Когда гафули (дурра) созрел, то додо, постоянно живущий в хижине, удаляется в лес и пляшет там семь дней и семь ночей. И только в это время мужчины (женщины не смеют приближаться к святыне) [389] отваживаются взойти в хижину, для принесения в жертву кур, наполняя из трех, стоящих внизу сосудов: один — кровью и головками кур, другой — обыкновенною размазнею из муки, которую непременно должен сварить мужчина, а третий бузою (Cyperus esculentus). Так как я путешествовал, не имея с собою палатки, то для меня было очень удобно останавливаться в этих домиках, где я был в совершенной безопасности от воров. В хижинах этих, посредине, делается круг из набросанной земли, украшенный маленькими белыми перьями. Перед каждою хижиною, в деревне стоит столб с тройным разветвлением, с горшком на верху, в который по временам наливается буза и меня обыкновенно преубедительно просили не трогать сосуда, чтобы не повредить его. Перед домом султана находится шест, на котором вывешиваются нижние челюсти убиваемого скота и дичи; а если кто этого не делает, у того охота и скотоводство будут идти неуспешно. Покойников, в течение семи дней, оставляют в сидячем положении засыпанными по самую голову, пока или вырывают настоящую катакомбу около 20 фут. длиною и 4-6 фут. шириною и вышиною, с тремя входами, которые закладывают потом каменьями. На седьмой день у трупа отрезывают голову и кладут его на несколько мягких циновок (потому что если он положен не хорошо, то он придет назад): на могиле складывается из связок соломы род памятника, подле которого кладется и голова — если мужчины, то завернутая в соломе, а если женщины, то в горшке. Хижина, в которой умер мужчина, немедленно покидается всеми приближенными и разваливается. Язычники, которые перешли уже в магометанство, продолжают еще во время жатвы, забавляться устройством додо. На сцену обыкновенно выступает человек, на голове и на поясе у которого висят листья гафули, и начинает плясать под звуки барабана, а спутники его собирают для него подарки. Журавли пользуются большим почетом, так что, когда я как-то застрелял одного из них, то все жители, забрав свое имущество, немедленно удалилась из деревни, и я остался единственным обладателем около дюжины хижин". [390]

О вышеупомянутых Ньем-Ньемах (Немиемах) ходили прежде самые странные и ужасные слухи, из коих многие были опровергнуты сведениями, сообщенными д-р Фогелем. Про них рассказывали, что они с хвостами и потому многие видели в них переход от зверя к человеку. Еще в 1677 г. голландский путешественник Ян Струис рассказывал об Африканцах, у которых хвост длиной в один фут: согласно рассказу некоторых, это удлинение позвоночного столба простирается только до одного вершка, по уверению же других до двух футов. Многие предполагают возможным смешение того фрака, который в обыкновении у Мусго и Туборийцев, с хвостом, между тем как другие опять считают это исключительное одеяние покрытием странного прироста. Дю-Куре сообщил Парижской Академии Наук, от 20 августа 1849 г., что он видел в Мексике негра из внутренней Африки, у которого был хвост от 2-3 фут. длиною, а Франсис де Кастельно рассказывает в своей брошюре об этом предмете такие подробности, которые представляют некоторую степень вероятия. Этот путешественник имел обыкновение расспрашивать о неизвестных частях внутренней Африки всех невольников, которые находились в Багие, и один из них сообщил ему, что он участвовал с Гауссцами, под начальством султана Кано, в экспедиции против Ньем-Ньемов. Однажды они увидели нескольких из этого народа спавших на солнце. Все они до одного были перебиты, и при этом можно было удостовериться, что у них у всех, у мужчин, как и женщин, был значительный хвост. В прочих же отношениях они походили на остальных негров и не имели одежды. Через несколько дней экспедиция встретила несколько других отрядов, которые тоже были все перебиты. Один из этих отрядов был занят пиршеством, которое состояло из человеческого мяса. Три человеческих головы висели на длинных воткнутых в землю шестах, жарясь на огне. Негр рассказал, что он видел хвост у мужчин и у женщин и что султан каноский потому именно и велел убить взятого им в плен предводителя Ньем-Ньемов, что никто не хотел покупать невольников с хвостами. [391]

Еще подробнее сведения, сообщаемые д-м Гюбшем о существующих в Судане людях с хвостами, — но у него очень много слишком очевидных ошибок. Судя по совершенному молчанию Фогеля о таком необыкновенном явлении, которого он, во время своего продолжительного пребывания у этого народа конечно не мог не заметить, и о котором он не преминул бы упомянуть, — мы считаем себя в праве заключить, что все означенные рассказы основаны на ошибке.

“Моя попытка пробраться в Адамауаю" рассказывает Фогель, «к сожалению не удалась, потому что живущие по дороге Кирди (Башамы * (У Барта Батчамы, по дороге между Иолою и Гамарруаею. С князем Гамарруаи Фогель находился, кажется, в хороших отношениях.)) возмутились против султана иолаского и отбили его с большим уроном. Прождав напрасно целый месяц, в продолжение коего, почти каждую ночь покой наш был нарушаем неприятелем, а сопровождавший меня караван из Сокото, который было вознамерился силою проложить себе дорогу, в расстоянии полдня пути от нашего лагеря (где я вынужден был остаться из-за раненной лошади), весь был истреблен, за исключением двух только человек, я к сожалению увидел необходимость отправиться обратно в Гомбе (в 4 днях пути к востоку от Якобы), где я, потеряв всех моих вьючных лошадей, оставил большую часть клади под прикрытием моего спутника".

Из Гомбе Фогель уведомил своих друзей в Лондоне (в особенности Барта), небольшим письмом, написанным карандашом, о результате своего предприятия. Первобытные обитатели обширного пространства но реке Бенуэ и ее притокам принадлежат преимущественно к великому племени Батта. Они красивы, с очень темным цветом кожи, вздернутыми губами и правильными чертами лица; в их языке заметно сильное родство с языком Маргийцев и Мусгонцев.

Область Бенуэ, на сколько она теперь известна, разделяется относительно образования почвы, на широкую плоскую долину, [392] пространство, заливаемое великою рекою и на гористые местности, граничащие с нею с севера и с юга. Первая местность отличается всеми преимуществами и недостатками тропической страны, изобилующей водою. Вследствие значительных разливов, на берегу Бенуэ деревьев вовсе нет, а попадаются отчасти густой камыш, частью сочные высокие травы и злаки. Во время дождей, уровень вод в Бенуэ поднимается на 50 и более футов выше обыкновенного стояния, оставаясь в этом положении в течение 40 дней, с августа до конца сентября. Когда воды возвращаются в свое прежнее положение, то обширные пространства являются глазам зрителя, к виде роскошных саванн, покрытых свежею зеленью; саванны эти в настоящее время служат превосходными пастбищами, на которых Феллаты пасут свои стада рогатого скота, но они точно также могли бы быть употреблены и для разведения риса. В настоящее время рис там не разводится вовсе, потому что большинство Феллатов, живущих по берегам среднего Бенуэ, переселилось туда из Борну, где возделывание этого замечательного растения находится в пренебрежении. В том месте, где Фаро соединяется с Бенуэ, последний имеет, во время низкой воды, около 1200 шагов в ширину, при глубине от 10-12 фут., а Фаро около 900 шагов ширины, при глубине от 2-3 фут. Фаро очень стремителен и даже у самого устья сохраняет характер горного потока; он вытекает в семи днях пути к югу от горн Лабуль и, на всем своем протяжении, извивается по гористой местности. Судя по тем данным, которые Фогель собрал касательно Бенуэ, ему казалось, что один из главнейших притоков этой реки берет свое начало в туборийских болотах. На эту мысль наводило отчасти и то предположение, что Бенуэ даже и в сухое время года, в своем верхнем течении, бывает всегда от 4-6 фут. глубины, а вода стоит совершенно тихо, между тем как далее ниже нет никаких мелей, которые бы заграждали течение реки.

Пространства, заключающиеся между южными склонами Мандарских гор и рекою Бенуа, отличаются кроме здорового [393] климата еще необыкновенною живописностью и плодородием. Гранит представляет преобладающую геологическую форму и во многих местах попадается целыми массами, доступ к которым труден и которые как естественные крепости, еще до настоящего времени служат обиталищем независимым языческим племенам негров, принадлежащих к племени Батта. Из выветрившихся горных пород образуется плодородная почва, так что дикие пространства, покрытые утесами и массами камней в беспорядке наваленных друг на друга, сменяются роскошными нивами, лесными участками и полосами плодородной почвы.

Количество падающего здесь дождя необыкновенно, вследствие чего роскошно развилась здесь и самая растительность. Поля, на которых разводится индейское или негритянское просо, осеняются мощными баобабами, так что убытки, причиняемые земледельцу тем, что деревья эти отнимают большие пространства, уравновешиваются доходами от плодов и зелени деревьев, и еще тою пользою, которую эти деревья доставляют в тамошнем климате работающим на полях земледельцам. Вокруг жилищ, сажаются отчасти те же самые растения и плодовые деревья, о которых мы упоминали при описании гауссанских государств: гонда (дыневое дерево, Carica), с красивой верхушкою, дерноные деревья и каучуковые фиги перемежаются с отдельными скипидарными деревьями. Во множестве попадаются гаджилидж (Balanites), карраг и кустарник рицинуса. Кустарник баубау, попадающийся в лесу, доставляет вкусный плод. Финиковых пальм ее встречается, но за то многочисленны растущие там делебы и зонтичные пальмы. Ко всем этим знакомым уже формам присоединяются еще множество новых видов. На некоторых местах довольно часто попадается масличная пальма (Elais guineensis); еще хорошо произрастают там, под присмотром человека, оба вида бананов рядом с панданусом и кигелия, с ее длинными плодами, висящими на веревкообразных стеблях, а над нею возвышается стройная рими (Eriodendron), священное дерево негров. Но еще значительнее число тех растений, которые еще не описаны и не поименованы ни одним [394] европейцем и растут здесь, ожидая своего Линнея. На прилагаемом при этом рисунке изображено одно из таких странных деревьев, отличающееся стволом, расходящимся на подобие канделябры с шарообразными вершинами наверху. Еще попадаются там высокие кусты, похожие на бананы, напоминающие собою те формы, которые Гейглин встретил в Абиссинии.

Главнейший плод этого края земляной орех (Arachis), которого разводится преимущественно тот вид, который сладок на вкус, и размазня, приготовляемая из него, составляет ежедневную пищу жителей. Горький сорт очень выгоден для добывания масла. Маслянистые зерна кунжута, встречающегося довольно часто, тоже служат для приготовления размазни и пудддига. Из хлебных зерен разводится там еще годья. Тыквы — гигантская и бутылочная, живописно обвивающие хижины и плодовые деревья, доставляют материал для приготовления утвари и столовой посуды, тарелок и ложек.

Что же касается до местных животных, то они мало известны. Множество термитов, населяющих берега Бенуэ, принадлежат по-видимому к особой породе, потому что их сооружения не имеют тех обыкновенных форм, которые своими многочисленными вершинами и зубцами напоминают готические постройки. Напротив, они скорее походят на шанцевые укрепления, возведенные человеческими руками для защиты страны и, в виде тупых пирамид, тянутся несколькими рядами по берегу, очевидно соединяясь между собою подземными ходами. Никогда не пересыхающие пруды и ямы с водою, встречающиеся не только на равнинах, но и в горных местностях, населены крокодилами, попадающимися также и в главной реке с притоками. Бегемоты нередко и часто по ночам выходят на берег, услаждая себя сочною травою. Но самое интересное явление между тамошними животными, которое нам до сих пор известно — это Аю, существо, которое по рассказам туземцев получеловек и полузверь, и знакомством с которым мы одолжены ревности Фогеля. Ему удалось поймать аю и он оставил нам следующее описание этого животного.

Аю. Хвост горизонтальный, в виде лопатки, — тотчас [395] позади головы два пера с тремя разтроенными костями, сходящимися в один короткий конец. Голова острая, верхняя губа раздвоенная, пасть необыкновенно малая (у животного, бывшего в длину 5 футов, голова имела 18 дюйм. длины и 15 дюйм. толщины, а отверстие пасти 3 дюйма), ноздри обращены вперед, тотчас над верхнею губою, с отверстиями в виде полумесяца, глаза обращены кверху, и расположены над самыми ноздрями, поразительно малы (3 линии в поперечнике) и черные. Отверстий для выпускания воды не имеется. Пасть твердая, язык приросший, в верхней и нижней челюстях с каждой стороны по 5 боковых зубов (каждый с 6 остриями и 3 корнями), возвышающихся над деснами только на несколько линий; спереди зубов нет, вместо чего в челюстях находится крепкая и короткая щетина. Цвет темно-серый, а на брюхе — серовато-белый, спина покрыта несколькими жесткими красными волосами.

Аю достигает 10 фут. длины и живет на топких местах, заливаемых рекою Бенуэ; когда же вода спадает, то он оставляет реку и уходит в море. Когда он, во время возвышения воды, возвращается назад, то он обыкновенно приводит с собою одного или двух детенышей длиною от 3-4 фут. Кости его также тверды как слоновые клыки и из них изготовляются кольца. Его жир и кости славятся во всем Судане своими целебными свойствами. Аю питается только травою; в извержениях его, цветом и видом похожих на извержения лошадей, мне не случилось находить следов рыб, которых ему впрочем трудно было бы и глотать своим небольшим ртом. Аю необыкновенно жирен, а жир и мясо его очень вкусны, подобно вкусу свинины. Кожа употребляется для приготовления бичей. Аю довольно редок и для жителей бывает большой праздник, когда его удается поймать. Аю принадлежит к млекопитающимся животным китовой породы и составляет особый вид рода Manati, имеющий близкое сродство с Manatus senegalensis. В честь Фогеля, открывшего его, он назван Manatus Vogelii. Аю попадается также в Нигере (Исса) близь Тимбукту и вероятно был священною фетишевою рыбою Сонрайцев. [396]

В болотистых местностях прибрежья Бенуэ, часто попадается слон, а в восточных дистриктах носорог. Дикие буйволы и антилопы населяют леса, подвергаясь преследованию леопардов, гиен и еще другого хищного зверя, называемого "гаммафурд". Лев редок. Из птиц в южных провинциях во множестве водятся попугаи.

Туземное население занимается преимущественно земледелием, те же племена, у которых в горах имеются железные жилы, занимаются выделкою железа, приготовляя из него разные земледельческие орудия, в особенности заступы и оружие, напр. наконечники копий.

Жилища племени Батта вполне соответствуют климатическим условиям, отличающимся необыкновенным изобилием дождя. Они состоят из крепко выстроенных, гладких глиняных стен и конусообразной, плотно сплетенной крыши. Для предупреждения вторжения дождевых вод, оставляется порог в несколько дюймов, дверное отверстие имеет в вышину 3 фута, а в ширину 13 дюймов. Прилагаемая пря сем фигура изображает план такой хижины. В 1 входят через дверь во внутренность хижины, имеющую около 12 фут. в поперечнике. Тут прежде всего свободное пространство, отгороженное от прочих частей хижины стеною из глины в 6 фут. вышины, не совсем до крыши. В этом преддверии принимаются только знакомые, чужие же туда вовсе не допускаются. Здесь также стоит большое водохранилище, которое постоянно оставляется на одном и том же месте и опоражнивается или наливается при помощи малых сосудов.

У самой стены хижины, в ширину перегородки, устроен простой кухонный очаг. Горшки, в которых варится пища, придерживаются на нем тремя полукруглыми кусками глины, а дым выходит через дверь. [397]

Очаг расположен так, что ток воздуха способствует горению. Подле очага обыкновенно находятся несколько глиняных подставок, которые служат вместо столов и скамеек и на которые хозяйка обыкновенно ставит горшки и калебассы. Перед очагом обыкновенно находится также деревянная скамья для сиденья, украшенная правильными углублениями.

Большую часть отделенного перегородкою пространства, святилища всего семейства, занимает постель, покоящаяся на глиняных подкладках в 3 фута длиною и состоящая из настилки из переплетенных молодых ветвей. У изголовья постели стоит большая урна с хлебом, имеющая 6 фут. вышины и 2 фут. в поперечнике в самом широком месте, а в ногах другая урна в половину ниже, но шире. В урнах этих не только сохраняется необходимый запас зернового хлеба для семейства, но вместе с тем они заменяют женщинам шкафы и сундуки, куда эти кладут остальную одежду, кожаные мешочки, связки бусов и т. п. Одежда жителей очень несложна и не нуждается ни в каких особенных приспособлениях при устройстве хижины: мужчина довольствуется обыкновенно одною рубашкою, парою брюк и фуражкою, которые он носит до тех пор, пока они не развалятся в куски. Сандалии принадлежат уже к предметам роскоши. Богатство же жены обыкновенно заключается в нескольких платках, двух-трех платьях и нескольких небольших кожаных мешочках. Кроме того в хижине находится обыкновенно разная утварь из тыкв: чашки для питья, ложки и т. п.

Батта разделялись прежде на несколько небольших колен, из которых некоторые еще и теперь сохраняют свою независимость и защищенные неприступными скалами, продолжают вести непрерывные схватки. Самое большое государство, которое они прежде составляли, было Фумбина, которое в начале этого столетия, во время политического и религиозного возвышения Феллатов, было завоевано их вдохновенными предводителями Адама, и вместе с несколькими другими провинциями обращена в область Адамауаю, находившуюся в подданстве у феллатского владетеля Сокото. Земля Адамауа простирается по направлению от [398] северо-востока к юго-западу, имея в длину 50, а в ширину от 16-20 миль. Таким образом она вдается углом между несколькими языческими племенами, ведя с ними бесконечную борьбу, на основании существующего у Феллатов правила обращать неверных в правоверие с мечом в руках. Многие из этого племени уже издавна обитали в этих плодородных странах, занимаясь скотоводством. Феллатская деревня уже по наружному виду отличается от поселения Батта. Хижины обыкновенно больше и снизу до верху сложены из соломы, укрепленной на подпорках из ветвей. Между стенами и крышею незаметно перехода, при чем хижины эти иногда бывают довольно длинны, служа вместе с тем и приютом для стад во время неблагоприятного времени года. При том значительном количестве дождя, которое падает в этих местностях и происходящий от того ночной прохлады, окот нельзя оставлять на открытом воздухе, не подвергая его опасности схватить какую-нибудь болезнь. Тамошние лошади малы и слабы, а рогатый скота (не исключительно белого цвета, как в Гауссе), кажется не совеем еще привык к климату, потому что между ним не редко свирепствует чума. Не смотря на, то, что Феллаты составляют там господствующий класс и некоторые из них, которые познатнее, имеют в своем владении до 1000 невольников, живущих деревнями, — они все еще сохранили очаровательную простоту и прелесть своих прежних нравов и удержали свое влияние на [399] покоренные народы. Их главнейшая пища заключается в размазне из земляных орехов и молока, опьяняющие же напитки не в употреблении; с этою патриархальною умеренностью Феллаты соединяют еще высокую степень чистоплотности. Они любят надевать на себя белые сорочки из бумажной ткани и даже их невольники в белых передниках, украшенных нитками желтых бусов, производят приятное впечатление. Мыло, которое у них делается в каждом семействе дома, приготовляется в довольно значительном количестве.

Власть правителя Адамауаи, имеющего свое пребывание в Иоле, или по крайней мере его влияние, простирается почти до лимана Бенуэ в Гвинейском заливе. Один из подчиненных ему предводителей, владетель Чембы, прославился своими смелыми походами, в особенности же последним и самым значительным из них, бывшим в 1850 и 1851 году в страну Ибо или Игбо и Мбафу.

Бенуэ извивается вниз от Адамауаи через гористые местности Батчамы и Сины, направляясь потом в Гамаррую; далее же на восток, по берегам его тянется земля Коророфа, славившаяся прежде промышленною деятельностью своих жителей и своим могуществом. Затем Бенуэ соединяет свои воды с могущественною Коваррою (Нигером) и под именем Джолабы, устремляется к Атлантическому океану: этот великолепный поток представляет для судоходства превосходный путь, углубляющийся в самое сердце замкнутого материка. Выше мы уже рассказали, что, по получении от Барта отчета о его путешествии, внимание Европы было немедленно обращено на эту реку и что капитан Байкие, отправленный с экспедициею в Судан, поднялся на своем пароходе вверх по течению река до Чуббума (Цибу), где [400] он и остановился 3 октября, потому что река начала заметно спадать.

В Адамауае находится гора Алантика, самая южная точка, которую европейцу довелось там видеть. Эта гранатная глыба возвышается на 8000 футов над поверхностью равнины, поднимающейся над морем на 1000 фут., так что имеет около 9000 фут. абсолютной вышины. Все попытки пробраться далее на юг и перерезать материк в направлении от северо-запада к юго-востоку, до сих пор не удались. Барту было отказано в этом правителем Иолы, потому что у него не было на это особого разрешения от верховного повелителя его, султана сокотского, а Фогель, у которого подобное рекомендательное письмо было в руках, не мог пробраться в Иолу, встретив препятствие со стороны возмутившихся языческих племен. Тем более любопытства представляют немногие рассказы туземцев о внутренних странах, лежащих под экватором. С юго-восточной стороны от Адамауаи, у верхнего течения Бенуэ, феллатский полководец Буба вторгся в землю Дама и после упорной трехмесячной борьбы овладел главным городом этой страны Тибати. Город этот был защищен не простым тыном из колючих растений, как это вообще бывает в языческих городах, а хорошо устроенным валом, так что это обстоятельство дает право предположить известную степень образованности у этого народа, известного также приготовлением разных изделий из железа.

Утвердившись в завоеванной им земле и объявив себя независимым не только от правителя Адамауаи, но и от султана сокотского, Буба предпринял поход на юг. Собрав всех своих воинов, как рассказывают туземцы, у подножия Птичьего утеса, он двинулся к югу с многочисленною конницею и значительными отрядами войска, вооруженного луками. Все племена, через владения которых проходило войско, были покорены, поля опустошены, а люди забраны в неволю. Наконец войско достигло бесконечной голой степи. Запасшись водою на несколько дней, оно выступило в степь, но скоро оказалось, что взятый [401] запас недостаточен. Тут войско увидело посреди голой степи огромное дерево, которое, подобно целому лесу, широко распустило свои ветви над землею и было так объемисто, что в тени его могло поместится целое войско. Тут были захвачены двое человек из южных стран. Это были широкие, приземистые молодцы с длинными бородами, язык которых мало известен и с которыми можно было объясняться, только с трудом, при помощи толмачей и разных знаков. Люди эти рассказывали, что они подданные великой, могущественной королевы, столица которой так обширна, что никто не в состоянии обойти ее кругом менее чем в два дня. Эти рассказы вселили такой страх войску, что оно отказалось от дальнейшего следования и повернуло назад.

Из Гомбе Фогель выехал самое дождливое время года и без палатки, имея с собою имущества и денег только на 15 долларов, и направился на запад к городам Салия и Бебедши для того, чтобы привести в связь открытия Ландера, Клаппертона и Барта с открытиями бенуасской экспедиции. При этом случае он посетил источники Гонголы, побочной реки Бенуэ, о которых туземцы утверждают, что в них содержится золотой песок. Тоже самое рассказывается и о самом Бенуэ. Берлинский профессор Эренберг, которому Фогель послал пробы этого песка, сообщает следующее, как результат его изысканий: “этот песок немного крупнее обыкновенного посыпного песка, цветом желтоват и содержит много мелких черных частиц (магнитного железняка), а еще больше листиков золотой слюды. При прибавлении кислоты, вскипания не происходит, а при накаливании, песок делается сначала черно-серого цвета, переходящего потом в красно-малиновый. Десятью анализами, произведенными над самыми мелкими, отмытыми частицам, обнаружено было 62 отдельные формы: 16 полигастеров, 41 фитолитарии, растительная паренхима, песок магнитного железняка, кварцевый песок и смола. Присутствия Lysicyclia Vogelii в этих горных породах не обнаружено, но галионелы были схожи между собою; Navicula umbilicata составляет, кажется, новый [402] вид. Две большие Cocconemat'ы поименованы мною: С. lanceolatum и asperum. Большая часть форм тождественны с теми, которые уже известны в Африке.

В письме ко мне, г. д-р Фогель говорит следующее о песке, взятом из реки Гонголы: “Горы в Баучи состоят из одного только крупнозернистого гранита с большими кусками кварца и изобильным содержанием свинца и цинка. Железо попадается во множестве к востоку от Якобы вместе с песчаником, в котором окаменелостей обыкновенно не бывает, — зато нет, ни олова, ни меди, ни серебра. По случаю примешанных в песке листочков слюды, пробы которых вы получите чрез моего отца, туземцы полагают, что в реках заключается золото. Бенуэская соль (близь Дшебшебы и Бу-Манды) — ничто иное, как продукт золы, которая получается при сожигании травы, покрывающей тамошние степи и имеющей от 20 до 25 фут, вышины. Когда трава сгорит, то верхние слои земли сгребаются и выщелачиваются, а продукт вываривается, при чем получается серая соль с слабым острым вкусом; соль эта продается довольно дорого, потому что ею снабжаются все страны к югу от Бенуэ и большая часть Баучи. Фунт этой соли стоит 250 водда или около 3 грошей. На глубине одного дюйма ниже поверхности земли нет уже и следов соли."

Имея в виду эти любопытные данные о настоящем содержании золота в песке, я производил несколько исследований в небольших размерах над свойствами золотого веска. Если слюдовый песок полить водою и стряхивать его в горизонтальном направлении, то все золотистые чешуйки собираются на поверхность песка и, при отмывании, легко отделяются, а кварцевый песок остается. А так как эти чешуйки не только не тяжелее, но напротив легче кварцевого песка, то ясно, что это не золото. Далее, если накалить этот песок, то золотистые чешуйки побелеют, чего с настоящим золотом не бывает. Судя по этому, можно было бы, кажется, заключить, что в песке не содержится золота. Тем не менее состав этого песка имеет то сходство с золотосодержащим песком других частей света, [403] что содержит много черного песку магнитного железняка, притягиваемого магнитом, со множеством кварцевых кристаллов зеленоватого, желтоватого и беловатого цвета, походящих своим расположением и видом на те образцы, которые в микрогеологии признаются характеристическими признаками золотосодержащего песка. Таким образом, мотет статься, что где-нибудь там и представляется возможность добывать золото."

Отчеты о своих астрономических и метеорологических наблюдениях, во время поездок по областям Баучи, Гамарруа и Зегзег, равно и о своих метеорологических наблюдениях, произведенных им в течение 1854 г., Фогель сообщил в Лондон, где они, вероятно, доставлены находившемуся с ним в дружественных сношениях полковнику Сабину, — зато о свойствах стран, расположенных между Салиею, Бебедши и Якобою, а также о его личных приключениях, во время этой поездки, не было им сообщено ничего. Прежде него эти страны были посещаемы только Клаппертоном, во время его второй поездки, и Ричардом Ландером, возвращавшимся из Сокото. Город Бебедши хорошо отстроен и представляет продолговатый четырехугольник; первое место в нем занимает дворец правителя, выстроенный в мавританском стиле. Прочие же дома — простые хижины, окруженные стенами по нескольку вместе. Во дворах, обыкновенно, бывает насажено несколько финиковых пальм защищенных трещотками от птиц и летучих мышей. Когда Клаппертон был в этом городе, то он видел там на рынке ручного страуса, которого содержали там для общей пользы, считая его спасительным средством против злых последствий дурного глаза. Число жителей простираюсь тогда до 25,000, из которых большая часть занималась торговлею.

С высоты гранитного утеса, находящегося вблизи Бебедши, глазам путешественника открылся чудесный вид до самого Кано. На сколько глаз мог видеть, всюду виднелись чудесные поля, — из деревьев же оставались только маслинное дерево, одна порода мимозы и тамаринд. На роскошных нивах [404] паслись красивые белые стада, а в промежутках между нивами стояли привязанные лошади. Около ста девушек и женщин молотили длинными палками хлеб, разложенный на каменных плитах у подножия гор, а ветер служил веяльною машиною.

Ландер, который несколько времени разъезжал вместе с правителем Якобы, намеревался было сопутствовать ему и в резиденцию, но его удержали от этого силою.

Из Бебедши Ландер отправился, в юго-восточном направлении, по дороге к Якобе и через несколько дней достиг высоких гор. Крутые утесы воздымалась там до необозримой высоты. Таким образом он достиг источников реки Гамбару и переправился через несколько больших и малых вод, которые все стремились по направлению к северо-востоку. На берегу одного из этих протоков стоял город Альмена, расположенный у подножия исполинского гранитного утеса, который возвышался в таком положении, как будто бы хотел обрушиться над городом. Путешественнику рассказывали следующее предание: лет за 500 перед тем, королева народа Фонти поссорилась с своим супругом из-за золотого кресла (вероятно трона) и вследствие того удалилась сюда с частью народа. Дороги, по которым пробирался Ландер, спускаясь с западных склонов гор, были очень затруднительны. Скалистые склоны и ущелья кишели дикими зверями. Завывание гиен, тигров, шакалов и обезьян не давали ему сомкнуть глаз во всю ночь. Достигнув, при дальнейшем следовании, Фулинду, он в первый раз увидел совершенно голых негров, которые точно также подсмеивались над его одеждою и белым цветом кожи, как он над их наружностью. Впрочем он нашел, что они очень спокойный народ, живут вместе со скотом, козами, овцами и курами, в высшей степени неопрятны и даже из за ничтожных малостей продают в рабство собственных своих детей. В губах у них было вдето по большому куску голубого стекла полукруглой формы, в ушах, по куску красного дерева величиною с большой палец, а тело свое, не исключая [406] головы и волос, они натирают маслом. В отношении черт лица, Ландер сравнивает этих негров с Европейцами.

Проследив прекрасную, богатую страну до самых берегов Кадании, он достиг города Куттупа, про богатство, многочисленность народонаселения и торговую деятельность которого он уже слышал много рассказов. С удивлением увидел он, что город этот состоит почти из 500 отдельных деревень, расположенных одна подле другой. Все вместе, рассказывает он, занимает большую прекрасную равнину, поросшую чудесными деревьями, пизангами и пальмами (вероятно делебами). Торг производится невольниками, быками, овцами, орехами гуру, солью и проч. С жителями он вошел в дружеские связи и был ими хорошо принят.

Так как дождливое время уже наступило, то дороги к югу от Куттопа Ландер нашел непроходимыми, и дальнейшее следование сделалось столь затруднительно, что до Дунроры он добрался в состоянии крайнего изнеможения. Здесь к нему явилось несколько всадников султана зегзегского, принудивших его вернуться в столицу этого государства, Салию. Дорогою его, почти измученного поносом, кормили обваренными хлебными зернами, жаренными змеями и собаками. Переправа через разлившую реку Каданию была совершена на плотах, сколоченных кое-как, потом при Макани пришлось переправляться через другую реку, а три дня спустя и через третью. Город Эггеби, в котором сделана была остановка, отличался своею необыкновенною опрятностью и чистотою до того, что напоминал английские города. Наконец Ландер был привезен в Салию, где был принят очень милостиво султаном. Сын султана водил его в гарем, где представил своим 50 женам, занимавшимся прядением хлопчатой бумаги; но последние, испугавшись появления христианина, с криком и визгом разбежались во все стороны.

Салия (Цария), главный город области Зегзег (Цегдег), была прежде разрушена Феллатами, но потом выстроена ими вновь. Во времена Клаппертона и Ландера, в ней может быть заключалось около 50000 жителей, из которых большинство [406] составляли Феллаты. Посреди города, в то время, возвышалась выстроенная из глины мечеть с минаретом в 40 фут. вышины, а подле нее жилище правителя. Многочисленные деревья, разбросанные по городу, доставляли тень и топливо. В окрестностях же города, поля с хлебом перемешивались с пастбищами и болотами. Там разводятся ямс, рис, негритянское просо, майе, арбузы и пизанги, а подле финиковых пальм встречаются и маслиновые пальмы.

_______________________________

Возвратившись, в начале сентября, из своей поездки в Салию и Бебедши, Фогель опять отправился к берегам Бенуэ, но уже по другой дороге, в прямо южном направлении. После невероятных затруднений, ему удаюсь наконец добраться до главного города Кауа (у Барта — Куана), лежащего на противоположном берегу реки. Во время этой именно поездки он и добыл того аю, о котором мы говорили выше. В начале ноября, он возвратился в Баучи. Во время всех этих разъездов вдоль и поперек, он переезжал реку Бенуэ дважды; первый раз там, где остановилась "Плеяда", а во второй раз, 25 миль ниже этого места. Точно также он преследовал течения Комадугу Ваубе и Гонголы и через последнюю реку переправлялся в четырех различных местах. Через Комадугу и еще другую маленькую реку, между Баучи и Салиею, он переправлялся через каждую из них, по два раза, в различных пунктах и таким образом имел возможность изучать особенности почвы в этих местах, также климатические отношения и органическую жизнь в них и расширить свои этнографические познания.

1-го декабря 1855 г., он возвратился благополучно на место своего прежнего жительства в Куку. [407]

_______________________________

СОНРАЙСКИЕ ГОСУДАРСТВА И ТИМБУКТУ.

Прежде, нежели мы обратим наши взоры на восточную часть Судана, куда была направлена последняя поездка Фогеля, окинем еще беглым взглядом тот край, который примыкает с запада к странам, посещенным им во время его благополучно совершенного путешествия. Сюда принадлежат земли, лежащие вдоль среднего течения Нигера (Коварра, Джолиба, Исса), на которые, по поводу исследований Мунго Париса, его приключений и смерти, а также вследствие путешествий Клаппертона, Ландера и Байкие, долгое время обращено было внимание всей Европы и о которых сведения были доставлены только новейшими экспедициями.

Нигер и Тимбукту, долгое время, служили лозунгом для географии Африки. Рассказы о них, отчасти ложнопонятые, отчасти преувеличенные, послужили поводом для самых нелепых мечтаний. Окруженные каким-то сказочным сиянием, страны эти представлялись новым эльдорадо, где главные владетели ослепляли смертных великолепием своего двора, и даже жилища простых подданных были набиты золотою утварью.

Подобно тому, как торговля золотом, производившаяся прежде через Тимбукту, вызвала преувеличенные представления о богатстве тамошних городов, точно также в слишком блестящих красках изображались и благодатная природа — красота местностей вдоль верхнего Нигера, наиболее потому, что расстилавшаяся совершенно рядом бесконечная пустыня представляла в сравнении о этими рассказами самую резкую противоположность. Новейшие исследования Каллие и в особенности д-ра Барта, хотя и сняли с этих волшебных садов их вымышленный блеск, но тем не менее сообщили много такого, что имеет более существенный интерес действительности. Сам Нигер, в своем верхнем течении, представляет столько уклонений, что сначала существовали даже ложные понятия о направлении его течения. [408]

Город Тимбукту, по всей вероятности, лежит над поверхностью моря около 900 фут.; Ссаи же около 350. Нигер описывает там длинную дугу около 500 миль протяжения и, на всем этом пространстве, имеет очень слабое падение, образуя на значительном расстоянии границу между пустынею и плодородною страною. К северу страна эта отличается свойствами, общими великой пустыне; к югу же от великой реки, попадаются кроме песчаника в плодородных полосах, массы гор, состоящие из гнейса, гранита, красивого мрамора, грюнштейна и трахита. Из трахита состоят напр. живописные Гомборийские скалы, представляющие разорванные группы о вершинами, похожими на замки, с водопадами и плодородными долинами и возвышаются над плодородною равниною на 800 и более футов. У нижней оконечности обширной равнины, перерезываемой Нигером, течение его сдерживается и суживается несколькими грядами скал, которые долго будут служить непреодолимыми препятствиями для судоходства по верхнему Нигеру. Уже Мунго Парк лишился жизни у этих порогов, а капитан Байкие, командовавший последнею экспедициею, своего парохода.

Между тем, как прочие большие реки Судана, о которых мы говорили выше, как-то: Нил, Шари, Бенуэ и даже нижнее течение Нигера, вследствие тропических дождей — достигают своего высшего стояния в августе и сентябре месяцах, верхний Нигер, напротив, достигает самой значительной высоты, в конце января. Это уклонение производится под влиянием нескольких различных причин. Главную причину впрочем следует искать в северном расположении источников и в означенном направлении верхнего течения. В земле восточных Мандинго, самый сильный дождь падает в сентябре и в октябре, подобно тому как и в местностях Сиерры-Леоны и Пальмового мыса. Впрочем прибывающие волны Нигера не теснятся в русло реки и не увеличивают скорости течения, а разливаются, с обеих сторон по совершенно плоским местностям на обширные пространства. При этом образуются бесчисленные притоки, что объясняют рассказы прежних путешественников по [409] Тимбукту, что будто страна эта орошается 36 реками. Впрочем эти притоки не впадают в главную реку, а напротив Нигер через них изливает свои воды по иссушенной почве. Бесчисленные рукава реки, точно серебристые нити, извиваются вокруг песчаных холмов этой пустыни, которые с своими колючими кустами акаций и мимоз и своими бесчисленными стадами коз, кажутся настоящими островами. Только когда количество прибывающей из верхнего течения воды уменьшится, а уровень нижнего течения понизится, только тогда боковые проточины изменяют свое направление. Часть их вод идет на орошение полей, а другая часть испаряется, так что количество вод, обратно изливающееся в Нигер, менее того, которое выходит из Нигера. Время, когда воды Нигера достигают своего высшего стояния и наполняют все колодцы Тимбукту, бывает таким же праздником, какой бывает в Каире, когда Нил прорывает свои плотины.

Песчаные дюны, простирающиеся на далекие пространства вдоль берегов Нигера, покрыты тальговыми мимозами, над которыми местами возвышаются рощи зонтичных пальм. Встречаются также насаженные рощи финиковых пальм. Значительные пространства берега покрыты кустами соленых каперсов, а некоторые склоны испещрены колокинтами. Главнейшее украшение прибрежных местностей составляют acacia nilotica и каденовые деревья. Попадающийся здесь ретем (бобровик) почти достигает размеров дерева и бывает около 20 футов в вышину. В прочих же плодородных местностях опять встречаются главные виды фауны других стран Судана. Возле ветвистого красивого тамаринда растет гаджилидж; священный рими возвышается точно кипарис, а баобаб уже издали бросается в глаза своими исполинскими, неуклюжими формами. У южных протоков находятся целые леса из деревьев каде и матчи, к которым присоединяется много других видов деревьев и кустарников, еще неопределенных научным образом. Так, напр. туземцы, живущие по Нигеру, очень ценят дерево коргам, достигающее иногда 80 фут. высоты, за его отличные качества; дерево это потребляется ими на поделку лодок и на добывание растительного [410] масла. Кустарник киртче отличается малыми и белыми ягодами, которые необыкновенно сладки на вкус и могут быть употребляемы в пищу, но только в небольшом количестве. Еще ценятся ягоды кустарника мехет и плоды дерева боги, за их приятно-кисловатый вкус; плод этот, по виду, походит на грушу, желтоватого цвета и внутри содержит от 4 до 5 больших зерен. Кустарник калго бросается здесь в глаза своими длинными красными стручками, представляющими странную противоположность с его печальною листвою пепельного цвета. Такою же печальною наружностью отличается ядовитый кустарник фернана, возле которого в некоторых тенистых местах присосеживаются и ядовитые виды молочая. Здесь также встречаются каучуковые фиги, сикоморы и еще другая порода фиг, прозываемая дуе. Попадающийся по берегам Бенуэ питательный корень произрастает и здесь по берегам Нигера. Пресловутый колючий злак достигает здесь местами такой высоты, что всадник с лошади не может ничего видеть через него. В соседстве Нигера и его побочных притоков растет еще другой вид злака с острыми колючками. Некоторые углубления, где почва влажная, совсем заросли годным в пищу мятликом (Poa abessynica?). Но венец всех злаков области Нигера составляет биргу, — высокое, сочное и изобилующее сахаристым содержанием растение, которое служит не только превосходным кормом для лошадей и коров, но и употребляется для приготовления сладковатого национального напитка, слегка действующего как слабительное. Из него даже приготовляют не совсем завидный мед. — Между различными растениями, употребляемыми туземцами для разных целебных целей, в особенности славится одно, называемое янгара-бубики, которому приписывают свойство отгонять мух от незакрывшихся ран, в особенности у верблюдов. Цветы в этой части Судана, попадаются в меньшем количестве, и только кое-где, на лугах и в чащах тростника, замечаются места, заросшие цветами. Красивые розы из семейства болотных покрывают те места протоков, где вода мало волнуется, — наконец растение, называемое серра и фусса, около [411] 10 дюймов длины, образует на поверхности вод целые плавучие острова.

Ровная поверхность почвы и ежегодные разливы делают ее очень удобною для возделывания риса. Растение это разводится здесь в большом количестве и собирается, во время половодья, таким образом, что работники разъезжают в лодках по затопленным полям и срезают колосья, торчащие над водою. Кроме риса, наиболее возделываются еще просо (Sorghum) и маис; впрочем во многих местах разводятся также бобы, земляные орехи, арбузы и лук. Лук для продажи приготовляется следующим оригинальным образом: его разрезывают на небольшие ломтики и, прибавив немного воды, перетирают в тесто, которое смешивают с маслом и скатывают в шарики, которые потом продают целиком или кусочками, по 1 1/2 дюйма в поперечнике. После жатвы, высохшие воля покрываются ашуром в таком же количестве, как и в окрестностях Куки.

Что касается до царства животных, то хотя большая часть пород оного те же самые, какие попадаются по берегам Бенуэ, однако же и они представляют некоторые особенности. Кроме слонов, буйволов и нескольких пород антилоп, на левом берегу Нигера попадается опять носорог, которого, кажется вовсе нет между Шари и Нигером. В чащах тростника живет красноватый, почти безгривый лев, охотящийся там на диких свиней; а крокодилы и черепахи оживляют воды. Аю, о котором прежде уже было говорено в подробности, встречается и в верхнем Нигере, хотя и не часто. Аю, вероятно, та самая рыба, которой прежде воздавались у Сонрайцев разные почести. Кроме обыкновенного крокодила, попадается подобное же черепаховидное животное, прозываемое саканкур ила сангуай. Животное это не бывает длиннее 6 или 8 футов; ноги у него шире нежели у крокодила и оно постоянно прячется. Присутствие его иногда обличается громким лаем молодых сангуаев, но густая чаща колючего тростника делает его недоступным. Из рыб, которыми изобилует Нигер, наиболее ценится [412] попадающаяся там порода карпов, которых бьют метательными копьями о двух остриях, похожими на римский трезубец.

Что касается до насекомых, то представителей этого отдела животных имеется там гораздо более, нежели сколько того желали бы туземцы и иностранцы. Пестрые бабочки на плодородных нивах представляют, правда, приятное зрелище для глаз, но за то пиявки, во множестве населяющие сырую траву, впиваются в ноги животных с такою силою, что последние скоро обливаются кровью. А к бесчисленным тучам мошек, зарождающихся в грязных лужах, присоединяются опасные кровяные мухи в еще другие мухи с плоским брюшком, которые проскальзывают под платья людей и терзают их невыносимо. Также встречаются ядовитые паукообразные животные, туловище которых достигает 2 вершков. Кроме обыкновенных термитов, там попадается еще особый вид их с волосами. Истребляющий жатву червь, галое, с которым мы уже познакомились при описании стран по берегу Шари, встречается здесь опять к западу от Нигера вместе с другим видом меньших размеров, красного цвета, который местами попадается в ужасающем множестве. Целые миллионы этих червей постоянно переходят с одного поля на другое и с одной плантации на другую, уничтожая все дотла.

Пространство, заключающееся в пределах длинной дуги, описываемой Нигером, было первоначально населено преимущественно негрским племенем Сонрайцев. Народ этот отличается в особенности блестящим черным цветом кожи, но не имеет коротких вьющихся волос, как у настоящих негров. [413] Напротив волосы у Сонрайцев висят длинными, вьющимися по щекам локонами, доходящими нередко до самых плеч и придают таким образом даже мужчинам женственный вид. Формы женщин не отличаются вовсе особенною симметриею. Грудь и ноги у них бывают открыты, шею же и волосы они украшают целыми рядами перлов. У некоторых племен этого народа, женщины носят в носу кольца, у других же девушки украшают свои волосы приготовленными из меди всадниками с трубкою. Одежда мужчин состоит из короткой бумажной сорочки голубого цвета и таких же длинных шаровар. Оба пола страстно преданы курению табаку и, если погода не благоприятна, то они постоянно каждый вечер собираются для плясок, вследствие чего правоверные аскетические феллаты, считающие грехом плясать и курить табак, смотрят на них с омерзением. Благородные роды Сонрайцев не имеют вовсе нарезов на лице, но некоторые из них делают глубокие нарезы над левым глазом, идущие от носа к скуле, а простой народ уродует себе лицо тремя группами рубцов, из которых по три рубца делаются на висках, по три на щеках и столько же на нижней части лица. Главное оружие Сонрайцев заключается в копье; мечи попадаются редко, луки же и стрелы находятся в употреблении только у немногих племен.

Жилища устраиваются, по большей части, из камыша или глины; между прочим их хижины, устроенные из камыша, бывают очень различных форм: некоторые из них имеют в поперечнике около 20 футов, а стены, состоящие из камышовых плетенок, намазанных глиною, бывают около 10 футов вышины; конусообразная крыша поддерживается посредине столбом.

По обеим сторонам входа, устраивается полукруглая скамья из глины для сиденья; а далее внутрь в полу делаются углубления, куда для большей безопасности ставятся разные сосуды, имеющие обыкновенно округленное дно. Полукруглое пространство посредине хижины, окруженное глиняною стеною, служит для сбережения различной утвари, а иногда и для хлебных запасов. Находящиеся подле того длинные глиняные скамьи служат для [414] сиденья, а в трех больших сосудах, стоящих среди комнаты, сохраняется хлеб; вместе с тем сосуды эти образуют перегородку перед очагом в кухне, защищая его от вторгающегося сквозь дверь ветра.

Что же касается до хижин, выстроенных из глины, то они складываются из больших глыб глины, в виде четырехугольника и имеют плоские крыши, Те из них, которые получше, окружены двором, в который входят через галерею, и заключают несколько комнат, а также несколько отделений для уток, овец, кур и голубей, так что совершенно походит на Ноев ковчег в малом виде. Так как соседние народы производят частые нападения на деревни, то последним, в некоторых местностях, придано устройство крепостей, при чем все строения располагаются тогда на возвышении в виде круга, с одним проходом, который не трудно защищать. Промежутки между хижинами загорожены высокими глиняными стенами. Хлебные магазины строятся в виде башен с острыми крышами. Впрочем в тех местностях, где много термитов, хлебные амбары устраиваются на столбах, для предохранения их от этих истребителей. Воду в Сонрае переносят в пустых тыквах, [415] привязанных к концу палки, которую перекидывают через плечо. В других же местностях Судана воду носят на голове.

Железные орудия, употребляемые в домашнем быту у Сонрайцев, приготовляется ими самими из собственного железа, добываемого из руды, которая для этой цели накладывается в плавильные печи, 6 фут. в вышину и 1 1/2 фут. в поперечнике и прикрывается достаточным количеством горючего материала; расплавленный металл собирается в трех углублениях на дне печи.

Центральным пунктом государства сонрайского, около 300 г., была Кукия, которая была расположена, по всей вероятности, близь восточного поворота Нигера и которая, надо полагать, имела сношения, при помощи постоянных торговых караванов, с Египтом и с северною Африкою. У Сонрайцев существовал замечательный обычай, бальзамировать их знатных покойников, заключавшийся в том, что внутренности трупов вынимались, а образовавшееся пустое пространство наполнялось медом. Язык Сонрайцев односложный и один из беднейших в Судане. В те отдаленные времена, в Сонрае царствовала фамилия, которая пришла с севера (Либий) и из которой, при начале геджры, уже царствовало 22 короля. Уже в 1009 г. сонрайский государь принял магометанскую веру, допуская в то же время язычников даже в столице. Около 1067 г. город Гого сделался столицею Сонрая, и в нем в одном водворился ислам, между тем как кругом все еще господствовало язычество. Вместе с тем Гого сделался главным торговым пунктом, где главнейшие статьи торговли составляли золото, серебро, раковины, медь и стеклярус. Лет десять спустя (в 1077 г.), Туарики положили основание Тимбукту. Сначала город этот был незначительным местом, где открыт был рынок для ближайших окрестностей, но мало-помалу он начал принимать все большее значение. Положение Тимбукту очень способствовало к тому, чтобы сделать его первым торговым городом запада и средоточием тамошней учености, так как здесь сходились вместе самые разнообразные национальности. [416]

К югу обитали Сонрайцы, по берегам верхнего Нигера расположено было, в свое время, могущественное государство Мелле, с запада являлись жители государства Моше, народ Мандинго и Феллаты, а с севера и востока чувствовалось влияние Марокканцев, Туариков, Арабов и прочих племен, происшедших от смеси поименованных народов.

Тимбукту служил рынком преимущественно для золота, поступающего в продажу в виде колец или пыли, для соли доставляемой из Таоденны и для орехов гуру и кола. Соль покрывает очень обширное пространство в земле Эль-Дшоф и состоит из пяти слоев, из которых лучший на вид — черный с белыми жилками на подобие мрамора. Самые большие куски соли, добываемые в тамошних соляных копях, имеют в длину 3 1/2 фута, в ширину 1 ф. и более 2 фут. в толщину; вес их меняется от 50-65 фунтов. Выше упомянутые орехи гуру заменяют жителям тех стран кофе и доставляются из западных областей, из Сиеры Леоны, из земли Мандинго, из земли Ашанти, из Теуте и Кани. Это плоды различных пород деревьев; красные орехи получаются с растения Sterculia acuminatu, а белые орехи, которые небольшие, с растения Sterculia macrocarpa. Оба эти дерева походят друг на друга листьями и цветами и различаются одно от другого только видом плодов. Листья у них гладкие, продолговато-круглые, заостренные и укрепленные на длинных стеблях, а цветы маленькие, на вид невзрачные и образуют виноградины в углублениях листьев. В каждом плоде заключается зерно. Орехи гуру перевозятся обыкновенно на ослах, при чем 5-6000 орехов составляют груз для одного осла.

В Тимбукту находится средоточие магометанской учености Судана. Там всегда жили ученые мужи, вокруг которых собирались ученики и самым ясным свидетельством образования, какое там господствовало, служит то обстоятельство, что история этих стран изложена в письменных документах, доходивших до IV столетия после Р. Хр. Про одного из [417] тамошних исторических писателей известно, что у него была библиотека из 1600 томов книг и рукописей.

Но те же самые обстоятельства, которые благоприятствовали процветанию Тимбукту, были причиною различных несчастий для города, сделавшегося уже рано яблоком раздора для воюющих сторон. Основанный первоначально Туариками, Тимбукту находился под властью сонрайских государей, которым по временам удавалось подчинить своему владычеству значительные части Судана. Впоследствии он достался в руки воинственных государей Мелле, а после подпал под власть языческих Моше. Потом его опять завоевали Сонрайцы и Туарики, пока в заключение не водворились там воины султана мароккского. Португальцы, проникшие с берега, уже рано вошли в сношение с Тимбукту. Ими-то и была привезена та пушка, которую хранили там уже давно, вовсе не умея обращаться с нею. Удивительно то, что владетели областей по берегам Нигера, постоянно находившиеся в самых близких связях с северною Африкою, получавшие оттуда лошадей, а также панцири и шлемы для своих войск и даже совершавшие, в сопровождении своих вельмож, путешествия на поклонение к Мекку, — никогда прежде не пытались ввести у себя огнестрельного оружия подобно тому, как это уже прежде было в Борну. Несмотря на то, что негрские государи собирали армии около 140,000 человек, нескольким сотням избранных марокканских стрелков все-таки удалось без труда завоевать все эти владения для своего государя. Эти марокканские стрелки (Рума) водворились впоследствии в столице Тимбукту, вступили в брак с негритянками и составили род аристократии, захватившей в свои руки все судоходство по реке Нигеру. Заведывание водяными сообщениями по рекам Нигеру и Шари, всеми судами и пристанями сосредоточенно в руках [418] известной, весьма значительной личности, нечто в воде речного князька.

Крепостью Тимбукту никогда не был, а только иногда был окружен земляным валом и потому никогда не представлял сильного сопротивления неприятельским ордам, или немедленно покорялся или же был подвергаем разным насилиям, которые нередко доходили до того, что город был сожигаем и разграблен, а жители перерезаны. Несмотря на все это, Тимбукту всегда поднимался вновь из своих развалин, в самое короткое время; впрочем в настоящее время, величие его уменьшилось против прежнего на половину.

Настоящий город имеет вид треугольника, обращенного основанием к Нигеру; в окружности он имеет около часа пути. Гробница факи Магомета, означенная на прилагаемом при сем плане лит. А, находится теперь в довольно значительном расстоянии от города, но прежде, судя по рассказам жителей, она была расположена посреди города. В настоящее время в [419] Тимбукту насчитывают не более 18,000 оседлых жителей, число которых в то время, когда торг оживлен, увеличивается 5-10,000 иностранцев, в особенности восточных Мандинго.

Самый чувствительный удар нанесен был городу в 1826 году завоеванием его Феллатами, разорившими при этом случае и окружавший город земляной вал. Но еще более, чем своими опустошениями, сопровождающими вообще каждое завоевание, повредили они торговым сношениям Тимбукту своею крайнею нетерпимостью, в отношении заезжих иноверцев, которая распространялась не только на торгующих язычников, но и на магометан, являвшихся с востока и севера. Западные Феллаты гораздо строже в своих религиозных требованиях, нежели их восточные собратья, обитающие в гаусских государствах и находящиеся с ними не совсем в ладу, потому что у восточных феллатов существует многоженство, тогда как у западных даже верховному владыке дозволяется иметь только двух жен. Не смотря однако же на то, что они гордятся восстановлением в прежней своей чистоте ислама, символическим выражением чего у них служит белая одежда, которой они придерживаются с упорством, они тем не менее и теперь еще удерживают некоторые языческие обычаи. Так, большая часть из них носят на пальце серебряные кольца, которые, по мнению их, заключают в себе силу приводить в исполнение их просьбы. К этим религиозным раздорам, вредящим развитию торговых сношений в Тимбукту, присоединилось еще зависть между купцами Марокко, Тауата и Гадамеса, так что последние вынуждены были просить шейха эль-Мухтара переселиться в Тимбукту, чтобы хотя через него иметь какую-нибудь защиту. Раздор между различными национальностями достиг наконец до такой степени, что между туариками и феллатами в 1844 г., возникла открытая вражда, окончившаяся тем, что последние были изгнаны и потерпели решительное поражение в открытой битве. Но так как в окрестностях Тимбукту добывается только незначительная часть потребляемого городом количества жизненных припасов, то Феллаты, которые живут вверх по реке, держат [420] город совершенно в своей власти угрозами пресечь подвоз городу жизненных припасов. Вследствие сего Туарики вынуждены были заключить с Феллатами сделку, в силу которой Феллатам предоставляется верховное владычество, но они не имеют права содержать там постоянное войско. Управлением города должны были заведовать вместе один Феллат и один Сонраец, и только важные уголовные дела представляются на разрешение феллатского владыки. Хотя собираемые таким образом подати и не превышают 7000 талеров, но жители, тем не менее, терпят, со стороны туариков, бесчисленные вымогательства, да сверх того сын и наследник шейха эль-Мухтара, шейх Ахмет эль-Бакай тоже не хочет оставаться в пренебрежении.

Снаружи, Тимбукту представляет очень невзрачный вид. Выстроенные из темно-серой глины жилища с гладкими крышами, совершенно лишенные окон, имеют вид меланхолический и печальный. Но кроме этих строений, имеется еще много круглых хижин из плетенки. Последние разбросаны, а первые составляют сплошные ряды, образуя таким образом узкие, прямые или извивающиеся улицы. Улицы, хотя и не вымощены, но имеют довольно твердое основание из песчаника и булыжника. По средине проведен сток, в котором ощущается особая нужда, потому что дождевая вода по желобам стекает с крыш на улицы. Хотя город отстоит от реки не менее двух миль, однако же вода, во время половодья, подступает так близко к городу, что можно разъезжать в лодках по долине, которая на плане означена цифрою 10, и снабжать городской рынок хлебом. Но в 1640 г. воды в реке достигли такой высоты, что значительная часть города была превращена в болото. Лодки, в которых разъезжают по Нигеру, строятся довольно неуклюже и обыкновенно имеют на обоих концах маленькие хижины из плетенок. Никогда они не бывают настолько плотны, чтобы не пропускать воды, и потому из них часто приходится вычерпывать воду. К этому присоединяется еще то, что при перевозе грузов через места, где вода стоит низкая, судовщикам [421] случается проходить в брод целые пространства, так что каждое более продолжительное плавание по Нигеру неминуемо влечет за собою разные болезненные ревматизмы и расслабления. Настоящая пристань Тимбукту — это деревня Кабара, состоящая под непосредственным надзором упомянутого уже выше смотрителя пристаней.

Из общественных зданий, в Тимбукту имеется только три мечети, между которыми две отличаются своею величиною. Самая

большая из них имеет 262 фута в длину и 194 в ширину. Все три выстроены из глиняных глыб. Замечателен недостаток деревьев в окрестностях города, происшедший, как [422] рассказывают, от того, что однажды, во время осады города, смотритель пристаней обратился в бегство со всем флотом и неприятели срубили все деревья для постройки из них судов. Только близь колодца на южной стороне города имеет несколько финиковых пальм.

В публичных местах тоже имеется недостаток: есть только два рынка, из которых один побольше, а другой поменьше. Большинство жителей Тимбукту имеют по одной только жене и известны строгостью нравов. Даже самые беднейшие жены живущих там арабов и мавров не выходят на улицу без покрывала; жены же знатных особ выходят из дому вообще очень редко. Одежда женщин обыкновенно состоит из нижнего платья и из черного верхнего платья, которым они закутываются. Если какая-нибудь женщина бывает уличена в нарушении супружеской верности, то неминуемо закидывается каменьями.

Фабричная промышленность в Тимбукту очень незначительна: кожевенное производство заслуживает еще более всего быть упомянутым, даже бумажные ткани привозятся из других мест. Главнейшие предметы, находящиеся в продаже на рынке, суть рис, негритянское просо и каденовое масло. Чай в последнее время начал сильно распространяться у арабов. Особенное снисхождение оказывается голубям, которые вследствие того развелись там в таком количестве, что за один доллар можно получить их 300 штук.

Всем европейцам, которые доселе посещали Тимбукту, приходилось более или менее терпеть от господствующего там расстройства. Так Мунго Парк находился с Туариками во враждебных отношениях и под конец вынужден был стрелять по всякому, кто приближался к его лодке; но близ утеса Бусса он должен был уступить силе и был наконец убит. В июле 1825 г., молодой англичанин, майор Ленг, путешествовавший уже прежде по Сенегамбии, отправился из Триполи в Тимбукту. Достигнув этого города, после необычайных препятствий, 18 августа 1825 г., он был принужден фанатическими Феллатами удалиться из города и бежать к Туарикам, [423] которые убили его частью из корыстолюбия, частью из мести, приняв его за родственника Мунго Парка. Счастливее был француз Рене Каллье, который 13 апреля 1829 г. благополучно достиг пристани Тимбукту на Нигере, Кабары. Не будучи узнан в Тимбукту, он встретил там радушный прием и пробыл там 14 дней. Потом в течение 6 лет совершил он путь с караваном через страну Гур, в Тафилете, в Фец и Тангер. Сведениям, сообщенным им, сначала мало верили в Европе, но впоследствии достоверность их была подтверждена блистательным образом.

Что же касается до этого последнего путешественника, то он, совершив объезд через земли Сонрайцев, лежащие по правому берегу Нигера, достиг Тимбукту, 7 сентября 1853 г., будучи вынужден дорогою разыгрывать в течение некоторого времени роль шерифа, расточать благословение стекавшемуся со всех сторон народу и вымаливать для него дождь. Когда же его настоящий характер обнаружился в Тимбукту, то разъяренные Феллаты, соединившись с Туариками, стали добиваться его погибели. Туарики считали его сыном майора Ленга, явившегося отомстить за смерть своего отца. Барт отдался под покровительство шейха эль Бака и поселился в его доме. Но Туарики, предводимые сыном того начальника, по приказанию которого был умерщвлен Ленг, восстали против эль Бака, и уже дело грозило дойти до кровопролития, как вдруг предводитель Туариков внезапно умер, и они, считая это наказанием Аллаха, поразившего их своим гневом, по просьбе шейха, явились к эль Бакаю с повинною. Не взирая на то, Барт, только после семимесячного пребывания в Тимбукту, решился, 17 марта 1855 г., покинуть город в сопровождении своего покровителя. Во время этой-то обратной поездки встретился он, близ Бунди, с Фогелем.

Мы уже рассказали выше о необыкновенно счастливом исходе первой пароходной экспедиции д-ра Байкие, которая в 1855 г. поднималась вверх по течению Бенуэ. Вследствие сего сделана была попытка подняться по Нигеру до Тимбукту, но пароход разбился у порогов Раббы, так что утвердилось убеждение, [424] подтвержденное отчетами Барта, что о плавании по верхнему Нигеру, ничего пока и думать, до тех пор, по крайней мере, пока пороги не будут взорваны. Надо надеяться, что на Бенуэ опять будет обращено то внимание, которого он заслуживает как главный водный путь в Судан.

(пер. Н. Деппиша)
Текст воспроизведен по изданию: Путешествия и открытия доктора Эдуарда Фогеля в Центральной Африке, Великой пустыне и землях Судана (Эдуарда Фогеля путешествия и открытия в Центральной Африке, Великой пустыне и землях Судана). СПб.-М. 1868

© текст - Деппиш Н. 1868
© сетевая версия - Тhietmar. 2014
© OCR - Karaiskender. 2014
© дизайн - Войтехович А. 2001