-

В Военном Обозрении за прошлый месяц, мы сообщали, что наконец-то после долгих, по вполне необходимых приготовлений испанская армия, занимавшая Тетуан, 23 (11) марта, выступила по направленно к Танжеру. В этот же самый день, значительно не доходя еще до Фондука, где предварительно Мавры укреплялись, с намерением встретить здесь Испанцев, войска маршала О’Доннеля принуждены были атаковать неприятеля, занявшего весьма выгодные позиции. Последовавшие вслед за этим сражением события, о которых мы скажем впоследствии, совершению оттеснили на второй план самое сражение, так что о нем почти вовсе не имеется подробных, обстоятельных сведений. Известно только, что сражение было чрезвычайно кровопролитно. Мавры имели, по показаниям Испанцев, от 40 до 50,000 в бою, которым Испанцы могли противопоставить не более 20,000, так как около 15,000, под начальством генерала Pиoca, были оставлены в Тетуане, [281] для охранения как этого пункта, так и сообщений его с морем. Неприятель дрался чрезвычайно упорно; но все его усилия были преодолены Испанцами, которые, впрочем, при этом понесли весьма значительную потерю, простиравшуюся, по показаниям некоторых корреспондентов, до 2,000 человек, а на основании официальных сведений только до 137 убитыми, 956 ранеными и 218 контуженными. Впрочем, каковы бы ни были подробности этого дела, которое корреспонденты называют более замечательным даже, чем первое сражение под Тетуаном, важно то, что оно было предвестником заключения мира между Марокко и Испанией. Действительно, на другой же день после этого сражения, сам Муллей-Аббас явился к маршалу О’Доннелю с предложением мира, вследствие чего 25 же марта было заключено перемирие и подписаны прелиминарии мирного договора. В настоящее время, условия эти уже утверждены обоими правительствами и заключаются в том, что Испания получает небольшое лишь увеличение своей африканской территории в окрестностях Сеуты, но Тетуан возвращается Марокко, а, в замен того, Испания получает новый порт на Атлантическом океане, в южной части Мароккской империи, а именно Санта-Круз (Мар-Пекера, или Менор); сверх того, марокканское правительство обязывается уплатить испанскому двести миллионов пиастров, до окончательной уплаты которых Тетуан будет занят Испанцами. Кроме этих главнейших условий, Испании дозволяется иметь в Феце постоянно своего посланника и миссию, а в торговом отношении Испанцам предоставляются в пределах Мароккской империи права наиболее покровительствуемых наций. Условия эти, хотя и выгодные для Испании, были встречены общим неудовольствием в народе, который ожидал для Испании больших выгод от экспедиции, стоившей государству необыкновенно много. Но маршал О'Доннел вполне понимал необходимость этого мира, так как видел на деле, каких огромных пожертвований стоил каждый день войны. Действительно, полагают, что, в течение этой шестимесячной кампании, Испанцы лишились более 18,000 человек, из которых около двух-третей погибло от эпидемии и болезней. Дальнейшие действия должны были бы вестись с тою же медленностию и хотя несомненно, что увенчались бы успехом, но не принесли бы плодов, вознаграждающих вполне за понесенные [282] пожертвования. Сознавши все это, маршал О'Доннел выказал такую настойчивость в своем желании заключить мир, что даже изявил решимость отказаться от главного начальства над армиею и министерского портфеля, в случае, еслиб правительство королевы не утвердило условий, предложенных им Марокканцам.

Как бы то ни было, по неудовольствие народа было всеобщее, при известии о заключении мира, так что нигде не было по этому случаю никаких восторженных демонстраций, на которые так щедра испанская нация.

Но в это самое время случилось обстоятельство, которое снова, так сказать, возбудило сочувствие народа к правительству. Это именно неудачная попытка генерала Ортега произвести волнение в Испании в пользу сына Дон-Карлоса. Известно, что отец королевы Изабеллы II, Фердинанд VII, изменил существовавший в Испании закон о престолонаследии, для того, чтобы доставить престол своей дочери, помимо настоящего наследника, брата своего Дон-Карлоса, принявшего, по смерти Фердинанда VII, титул короля Карла V. До 1848 года Карл V, отыскивая свои права на престол Испании, был причиною постоянных внутренних междоусобий, но в 1848 году торжественно отказался лично за себя от престола; сын же его граф Монтемолино хотя и не принял королевского титула, но и не отказался от него, и с тех пор постоянно время от времени беспокоит Испанию своими притязаниями. Так и в настоящее время, рассчитывая на отсутствие войск в Африку, он решился сделать новое покушение; но оказалось, что партия его окончательно совершенно ослабела в Испании. Не встретив ни малейшего сочувствия ни в войсках, ни в народе, оставленный почти всеми, граф Монтемолино и почти все главнейшие его приверженцы достались в руки испанского правительства. Генерал Ортега, как главный предводитель волнения, разжалован и уже расстрелян, а над другими лицами производится суд. Неудачная эта попытка заставила народ забыть невыгодный мир с Марокко, а поступающие беспрестанно к королеве уверения в верности и преданности со всех концов королевства служат лучшим доказательством того, что престол Изабеллы II стоит на прочном основании и что для Испании кончился период ее [283] междоусобных смут, а настает время более полного развития ее внутренних сил.

Текст воспроизведен по изданию: Военное обозрение // Военный сборник, № 5. 1860