Между тем, как Франция предпринимает эту отдаленную экспедицию, ей удалось уже окончить другую — в Алжире, о которой мы поминали в последнем нашем обозрении. Экспедиция эта хотя, по официальным донесениям, и достигла своей цели, то есть усмирила враждебные Франции мароккские племена, но не выполнила вполне того, что предполагалось сделать. Главною причиною того надо считать, без сомнения, развитие в войсках холеры, о существовании которой упоминается и в официальных донесениях. Без этого обстоятельства, экспедиция, вероятно, приняла бы более обширные размеры, как это можно полагать из самого численного состава экспедиционного корпуса. Вот состав его:

1-я пехотная дивизия, под начальством генерала Вальзин-Эстергази, из двух бригад, из которых в первой: 2 баталиона 81 линейного полка; 4 баталиона 2 полка зуавов; во [558] второй бригаде: 1 баталион 3 линейного; 3 баталиона 2 линейного; 1 баталион 2 стрелкового.

2-я пахотная дивизия, под начальством генерала Юсуфа, тоже из двух бригад, из них в первой: 1 баталион 13 стрелкового, 3 баталиона 9 линейного.

Во второй бригаде — 1 баталион 1 полка зуавов; 2 баталиона 2 иностранного легиона; 1 баталион 1 полка тюркосов.

Сверх того, из Италии отосланы 1 и 3 полки зуавов и должны составить в Оранской провинции главный резерв экспедиционного корпуса.

Кавалерийская дивизия, под начальством генерала Дево, тоже состоит из двух бригад, из которых в первой 3 эскадрона 1 конно-егерского полка, 1 эскадрона 12 конно-егерского полка.

Во второй бригаде: 1 эскадрона 1 африканского конно-егерского; 4 эскадрона 2 африканского конно-егерского полка; 2 эскадрона 2 полка спагов.

Общую силу всего корпуса, следовательно, составляют 19 баталионов пехоты и 17 эскадронов регулярной кавалерии, что составить, приблизительно, свыше 18,000 человек. К этому надо прибавить еще 1,800 всадников, находившихся при отряде, из племен, кочующих в южной части Алжирской провинции. Всю же силу действующего экспедиционного корпуса, с артиллерией и нестроевыми частями, можно положить около 22,000 человек.

Цель экспедиции, как мы сказали уже, в прошлом обозрении, была наказать маврские племена, обитавшие к западу от Орана. Племена эти, будучи взволнованы новым шерифом Могамед-Бен-Абдаллахом, неоднократно тревожили западные границы Алжирии. Из них главнейшие: Бени-Спассен, Maxия и Ангады.

Первый и самый сильный удар был направлен на первое из этих племен, занимающее ближайшие горы к французской границе. Но прежде, чем открыть наступательные действия, генерал Мартемире озаботился устройством опорного пункта для отряда. Таким пунктом служили два редута, сооруженные впереди французского лагеря, на берегу речки Кисс, к югу от Немюра. В этих редутах заготовлено было полное довольствие для войск на 20 дней и устроены госпитальные палатки на 500 человек; в то же время один из [559] редутов был соединен удобною колесною дорогою и электрическим телеграфом с Немюром, который уже давно имеет телеграфическое сообщение с Алжиром. Сделавши все эти приготовления, отправлены были две подвижные колонны к югу от гор, занимаемых племенем Бени-Снассен, с целью прекратить всякое сообщение этого племени с Maxия, Ангады и другими кочевыми племенами мароккской Сахары, а равно обеспечить южных части Алжирской провинции от нападения со стороны этих племен. Колонны эти состояли всего — одна из 8 рот пехоты, трех эскадронов и 1,100 туземных всадников, а другая — из одной роты тюркосов и 700 всадников. Движение этих колонн вполне было успешно: оно навело страх на кочевые племена, которые поспешили удалиться на юг в пустыню. Тогда решено было атаковать высоты Аин-Такураль, занимаемые Бени-Снассенами. Подробности этой атаки еще не получены; известно только, что бой продолжался три часа, что результатом его было занятие французами высоты Аин-Такураль и изъявление совершенной покорности племенем Бени-Снассен и что, наконец, героями этого дня, по обыкновению, были зуавы 2 полка. (18) 30 октября главный шейх побежденного племени явился к французскому главнокомандующему с изъявлением покорности и обязался выдать заложников и уплатить французам и по 100 франков с каждого ружья своего племени, что составить, считая в племени Бени-Снассен от 11 до 12,000 способным носить ружье, более миллиона франков. Наблюдение за исполнением этих условий задержало на несколько дней экспедиционный отряд на бивуаке на высоте Аин-Такураль, при чем время его не было потеряно: его употребили на разботку дороги от французских границ до гор племени Бени-Снассен, а также на сооружение на высоте Аин-Такураль пирамиды, которая бы напоминала тамошним племенам о могуществе французского оружия. После этого предпринято было еще несколько набегов отдельными колоннами на племена, наиболее отличавшиеся своей безпокойностию. Подробностей этих действий еще не имеется; только краткое донесение о них сообщено по телеграфу, но по всему надо полагать, что они были блистательны. Так генерал Мартемпре, донося о них, сравнивает даже успех, одержанный особой колонной генерала Дарье, с знаменитым овладением смалою Аб-Эль-Кадера в 1817 году. Что сравнение это не [560] преувеличено, можно судить уже и потому, что, согласно донесению, французам удалось забрать у племен Махия и Ангады, кроме огромной добычи, их знамена и даже оружие и лошадей французских спагов, убитых при набегах этих племен на Оранскую провинцию. 30 октября (11 ноября) экспедиционный отряд перешел обратно границу, не наказав, между прочим, на сколько можно судить по имеющимся официальным донесениям, жителей города Ушды, которые тоже принимали участие в прежних набегах на французские границы. Причиною такого скорого прекращения экспедиции и надо полагать холеру, которая, несмотря на все гигиенические меры, сильно опустошала ряды французского отряда.

Между тем, как французско-мароккская экспедиция пришла уже к окончанию, против Марокко открывается другая — со стороны Испании, более грозная для самого владетеля этой страны. Действуя против племен, населяющих юго-восточную часть Мароккской империи, французы нисколько не нарушали своих мирных отношений к самому императору: племена эти только номинально признают его власть, и то более, как духовного главы, и даже в последнее время поддерживали одного претендента на мароккской престол, так что, наказывая эти племена, французы даже оказывали услугу императору. Но Испания обявила войну собственно самому мароккскому государю, за нарушение им прежних мирных договоров и нежелание его дать полное удовлетворение испанскому правительству за обиды, наносимые неоднократно Маврами Испанцам в их африканских владениях. По тем обширным приготовлениям, которые сделаны Испанией для этой войны, и особенно при полном неустройстве Мароккской империи, нет никакого сомнения, что оружие испанское увенчается полными успехом. Посмотрим, каково положение обоих противников при начале этой войны.

Освободившись из-под власти Наполеона I, Испания, казалось, была достаточно еще сильна для своего возрождения. Она обладала обширными колониями в Америке, население ее было гордо одержанными им успехами над французами; правда, что внутренняя деятельность в государстве оставалась в совершенном застое. Финансы были крайне расстроены, флот уничтожен, земледелие и промышленность в таком упадке, что вернее можно сказать, что они вовсе и не существовали в Испании в эпоху венского конгресса. Конечно, исправление [561] подобного положения было трудно, но не невозможно. Однако, тогдашнее правительство испанское не в состоянии было его исправить. Желание удержать, во что бы то ни стало, американские колонии, стремившиеся к отдалению от Испании, заставило Фердинанда VII прибегнуть к увеличению налогов, которыми и без того были обременены жители. Противодействие короля введению конституционных начал породило внутренние волнения и занятие французами Испании, для восстановления в ней порядка. Наконец, распоряжении короля, сделанные им перед смертию (король Фердинанд VII умер в 1823 году), относительно престолонаследия положили начало продолжительной междоусобной войне, слишком двадцать лет опустошавшей Испанию и окончательно раззорившей и без того уже бедное население. Только уже с 1811 года начинается водворение некоторого порядка в Испании, а вместе с тем явилась возможность к развитию внутренних сил государственных. Конечно, на этом и новом пути правительству предстоит весьма много трудов, чтобы снова возбудить народ к деятельности, залечить все раны, которые были нанесены этой богатой от природы стране, обстоятельствами и историческим развитием ее жизни. Но в успехе отчаиваться не следует, тем более, что в последние пятнадцать лет в самом народе стало проявляться полное сознание в необходимости внутренних улучшений, что, конечно, надо считать результатом общего утомления с предшествовавших смут и волнений.

Еще более верным залогом возможности улучшения положения страны может служить и то, что, вследствие благоразумной политики ныне царствующей королевы Изабеллы II, все, самые даже враждебные друг другу, партии стали сближаться между собою и готовы вполне содействовать правительству в его благих намерениях. Результатом всего этого является действительное усиление Испании в последнее время; земледелие, промышленность и торговля стали понемногу развиваться; приступлено к продолжению железных дорог; финансы государства стали улучшаться, хотя государственный долг Испании все еще остается весьма значителен.

В 1858 году он простирался до 988,470,000 руб. сер., так что на уплату одних процентов шло из государственных доходов более 10,000,000 рублей. Доходы Испании в последнее время все увеличивались, вследствии внутреннего [562] развития страны, а отчасти и вследствие новых налогов, которые преимущественно назначались на погашение государственного долга. Военное и морское министерства стоили правительству весьма недорого: так, на первое шло только 23,111,987 руб., а на второе — 4,430,383 р. сер., что вместе относительно общего государственного расхода составляло около пятой доли его. Армии королевства постоянно содержалась менее 100,000; но за то правительство постоянно следило за всеми усовершенствованиями военного искусства и старалось вводить их в свои войска. При таких обстоятельствах, внутреннее положение Испании улучшалось и силы ее все более и более крепли. Подобное внутреннее развитие хотя и идет медленно, но бывает обыкновенно прочно и приносить всегда благодетельные результаты. Но, к сожалению, вместе с этим внутренним развитием обыкновенно в народе является сознание своей силы, — сознание, часто переходящее в крайность, в самоуверенность; является желание испробовать свои возрождающиеся силы, приобрести более значения, более славы. Особенно же сильно проявляются подобные желания у тех народов, которые имели когда-то славное прошедшее, помраченное последующими событиями. В таком именно положении находится в настоящее время Испания: вспоминая свое славное прошедшее, видя настоящее возрождение своих сил после долгой, продолжительной летаргии, у ней, весьма естественно, должно было родиться стремление к тому, чтобы воскресить прежнюю славу Испании. Случай к тому легко был доставлен мароккским императором. Прежде, будучи бессильна, Испания, по необходимости, безропотно переносила все оскорбления, наносимые Маврами Испанцам; но, наконец, мера этого терпения переполнилась: Испания, сознав свои силы, решилась наказать Марокканцев и оказать свое благодетельное влияние на внутренний быть этой крайне отсталой империи. Нет, никакого сомнения, что усилия Испанцев увенчаются успехом, и они приобретут славу, которой так жаждут. Но, для достижения славы, особенно военной, нужны деньги, увеличение налогов и государственных долгов: а это всегда более или менее сильно отражается на внутреннем блогосостоянии государства, на богатстве самого народа. И, действительно, еще не началась испанско-мароккская экспедиция, а уже правительство предложило кортесам весьма многие увеличения прежних и создания новых налогов; притом же, новые эти [563] налоги прямо показывают, что финансовым средства Испании уже значительно истощены и что надо опасаться, чтобы новые требования правительства не были слишком обременительны для народа. Так, положено увеличить налог на жизненные припасы, наложить новый сбор на все движимые имущества, еще не обложенные налогами, а главное — решено собирать со всех окладов служащих свыше 10,000 реалов (Реал равняется 6 5/4 коп. сер.) но 10 процентов, а с окладов менее 3,000 реалов по восьми; от этого последнего налога избавляются только духовенство и офицеры сухопутной армии и флота. Новые налоги, хотя и назначены только на время войны, тем не менее, могут сильно подействовать на беднейший класс населения, для которого они наиболее чувствительны. Но эти последствия если и окажутся, то в будущем: теперь же вся Испания в восторге от решения правительства, и народ готов на всевозможные пожертвования. Отвсюду являются предложения услуг правительству. Королева объявила в совете министров, что готова отдать все свои брильянты на военные издержки; но, разумеется, до этого не допустить, а лучше увеличить налоги, и без того тяготеющие над бедным народом. Герцог Монпансье, супруг сестры королевы, изъявил желание сражаться за честь Испании в рядах ее армии; студенты Мадритского университета образовали баталион волонтеров в 400 человек, которые вызвались содержать на свой счет во все время войны; провинция Басков предложила сформировать и вооружить на свой счет четыре баталиона волонтеров; дамы лучших фамилий в разных городах королевства вызвались доставлять в действующую армию бинты и корпию для раненых; даже духовенство стало изъявлять желание участвовать в военных издержках и оскорбилось тем, что было исключено от налога на оклады содержания. Одним словом, энтузиазм всеобщ, как будто бы Испания предпринимала крестовый поход против Мавров. Само собою разумеется, что, поощряемое этим всеобщим сочувствие, испанское правительство с своей стороны употребляет все меры для обеспечения себе успеха. Сведения о численном составе экспедицинного корпуса, или, лучше сказать, армии, назначаемой для действий в Африке, до настоящего времени еще весьма противоречивы; но, сличая [564] некоторые из них, наиболее заслуживающие доверия, можно приблизительно положить силу ее от 40,000 до 55,000 человек. Армия эта разделена на три корпуса, с отдельно состоящей при них резервной дивизией и дивизией кавалерии. Корпуса разделены на дивизии и бригады, из которых первых семь, а вторых четырнадцать; состав бригад не одинаков. Всего же во всех трех корпусах 30 баталионов линейной пехоты, 18 стрелковых, 2 инженерных, 9 эскадронов кавалерии и 68 (по другим сведениям 80) орудий, из которых более, чем на половину нарезные. К армии присоединен осадный парк. Войска эти, в конце октября, были собраны в южной части Испании, преимущественно около Кадикса и Альжезираса, откуда и предположено перевезти их в Африку. Главное начальство над экспедиционной армией вверено председателю государственного совета, военному министру Леопольду О’Доннелю, графу Люсена, который 29 октября (10 ноября) прибыл в Кадикс, осмотрел войска и отправился для рекогносцировки африканского берега; после чего немедленно начнется перевозка испанских войск в Африку. Сверх этих действующих войск в Севилье еще образован особый резервный корпус, состоящий из 4 стрелковых и 8 линейных баталионов с артиллерией и кавалерией, и кроме того, носятся слухи о мобилизировании 60 провинциальных баталионов. Таким образом, все силы, которыми Испании может располагать для действий в Африке, вероятно, не менее 60,000 и даже 70,000 чел., — силы, конечно, весьма достаточные для вторжения в Марокко. Испанский флот (Испанский флот счисляет всего 214 судов, из которых 2 линейный корабля, 22 фрегата, 24 корвета, и другие суда, из которых 75 военных пароходов, имеющих в сложности 15,560 сил. Морской пехоты и артиллерии считается 2.100 человек), конечно, тоже будет принимать деятельное участие в этом походе, сперва при перевозке испанских войск в Африку и потом при действии против мароккских портов, против которых, вероятно, будут направлены главные усилия десантной армии.

В видах придания большого согласии и единства всем распоряжениям, которые могут родиться вследствие военного положения Испания, королевским декретом все государство разделено на пять военных округов, а именно: 1) Канитантства (губернаторства) Новой Кастилии и Валенции; 2) Каталонии, [565] Арагона и островов Болеарских; 3) Андалузии, Гренады и Эстремадуры; 4) Старой Кастилии и Галиции; 5) Наварры, провинции Басков и Бургоса. Войска, расположенные в каждом округе, составляют особую армию, подчиненную вполне начальнику округа.

Теперь посмотрим, какими силами может располагать Мароккская империя. По пространству своему, империя эта превосходит значительно Испанию и даже Францию; но наиболее значительная часть ее, именно южная, занята пустынными степями, в которых кочуют племена почти совершенно независимые. Только северная часть, гористая и прилежащая к Средиземному морю и Атлантическому океану, более заселена. Вся империя разделена на двадцать-девять губернаторств, величина которых весьма неодинакова: часто губернаторство заключает в себе только один город с ближайшими его окрестностями. Губернаторы несколько не обеспечены на своих местах ни законом, ни даже обычаем: они непосредственно зависят от императора, который по своему произволу располагает их жизнию и имуществом. Император мароккский, можно сказать, самый неограниченный и деспотически правитель на всем земном шаре: он не имеет ни министров, ни совета; главный сановник при нем, Катеб-аль-авамир, имеет своей обязанностию вести сношения с консулами и иностранными агентами. Затем другие чины, окружающие императора, имеют значение чисто только придворное, но вовсе не административное. Доходы императора составляются главнейшие из десятины, платимой от всех произведений земли, из контрибуций, налагаемых на живущих в империи Евреев, разных монополий принадлежащих собственно главе государства, пошлин за всякого рода наймы и разных других статей. Но одну из самых обширных статей доходов составляют имения, конфискуемым в пользу императора. Лишь только какое-нибудь частное лицо: промышленник, купец или служащий приобретет несколько более значительное состояние и ежели об этом узнает государь, то немедленно состояние это конфискуется, под предлогом пополнения общей казны магометанского мира. Само собою разумеется, что казна эта есть казна императора. При таком порядке, очевидно, что не может развиваться ни одна из отраслей народной деятельности, но за то быстро увеличиваются сокровища, копимые императорами. Сокровища эти [566] хранятся в знаменитых подземельях в Мекинеце, охраняемые особенной стражей из трехсот негров. Ценность их, по самым умеренным показаниям, должна простираться до 150.000,000, заключающихся в слитках золота и серебра и в чеканенной монете.

В обыкновенные годы, около трех пятых доходов империи поступает в эту сокровищницу, которая служит только в случае войны для платы союзникам или для покупки военных принадлежностей для армии; последние обыкновенно приобретаются от английских торговых домов. Скупость императоров заставляет их обыкновенно содержать постоянные войска в самом незначительном числе, при чем вся материальная их часть в весьма неудовлетворительном положении. Всего же постоянного войска в империи считается не более 20,000 человек; но об устройстве его не имеется решительно никаким сведений. Главную силу императоров составляют наемные толпы горных племен, Кабилов, или же жителей равнин. Как те, так и другие имеют, конечно, много достоинств, как войска иррегулярные, но не в состоянии устоять против хорошо устроенной европейской армии. Притом же, толпы эти привлекаются к оружию преимущественно надеждою на богатую добычу и, раз выступивши в поход, производят страшные опустошения в стране, не разбирая слишком своих от неприятелей. В настоящее время, внутри самой империи существует междоусобие: многие из племен юга поддерживают претендента на престол, потомка династии, низверженной отцом нынешнего императора. Надо полагать, что это обстоятельство значительно ослабит Марокканцев. Остается императору обратиться к религиозному фанатизму своих подданных, объявив войну против Испанцев священною войною на защиту магометантства. Как кажется, эта мера и употреблена уже им в воззвании, сделанном к разным народам империи: но, сколько известно, пока на это воззвание отозвались только одни феданские Кабилы, которые и выслали по направленно к Танжеру пятитысячный отряд, наводящий ужас на мирных жителей по всему пути своего следования. Другие же племена отказались содействовать императору иначе, как за весьма большую плату. Что же касается до жителей собственно прибрежной полосы — Мавров, потомков бывших завоевателей Испании, то между ними [567] воззвание императора произвело необыкновенное воодушевление, которое прежде всего обрушилось на христианских жителей приморских городов. Но это воодушевление особенно сильно между низшими, беднейшими классами народа, которым нечего терять, а, напротив, много надежды на грабеж. Более же зажиточные Мавры спешат удалиться с своими богатствами во внутренние области; христиане и Евреи тоже оставляют приморские города, опасаясь фанатизма жителей. В один Гибралтар их прибыло с мароккских владений более 3,400 человек. Затем, с удалением наиболее зажиточных граждан, в приморских городах останется почти одна чернь, которая и будет участвовать в защите этих городов против Испанцев: Мавры издавна ставятся своим уменьем защищать города, а в настоящем случае их действиям много будут содействовать еще отчасти новые укрепления, воздвигнутые в последнее время для защиты приморских пунктов, отчасти же и остатки старинных укреплений. Наиболее важные пункты на мароккском берегу: Танжер, Тетуан, Рабат, Сале и Могадор. Первый из этих пунктов, служащий местопребыванием иностранцев, вероятно, не подвергнется атаке Испанцев и будет служить как бы нейтральным городом. Тетуан, ближайший к испанским владениям на африканском берегу, очень значителен по своей торговле, и около него Марокканцы устроили лагерь, в котором находится от 10,000 до 15,000 войск. Овладение Испанцами одним Тетуаном весьма легко может склонить императора к миру. Рабат и Сале составляют собственно как бы один город, разделенный небольшой речкой. Занятие этого пункта было бы важно в том отношении, что от него открывается совершенно открытый доступ во внутрь страны к Мекинецу, где хранятся сокровища императора, и к Шелле, маленькому городку, почитаемому магометанами священным, куда запрещен совершенно въезд Европейцам. Вследствие этой важности своей, Рабат укреплен сравнительно весьма сильно; он имеет крепостную ограду, весьма, впрочем обширную, а со стороны моря отдельный четыреугольный форт, фланкируемый башнями, и несколько береговых батарей новейшей постройки. Наконец Могадор, тоже у Атлантического океана, защищен со стороны моря подводными скалами, а с сухого пути — довольно [568] сильными укреплениями и батареями, а также старинной цитаделью, которая была, однакожь, недавно исправлена.

Таково положение Мароккской империи и средств к ее защите. Куда именно будут направлены первые улары испанцев, трудно предсказать; все, что можно предвидеть, это лишь то, что, вероятно, Испанцы первоначально соберут всю экспедиционную армию в Суете и, приняв эту крепость за опорный пункт, начнут уже свои действия против прибрежных городов Тетуана или Рабата. Этим они приобретут весьма важную уже выгоду, что не должны будут производить высадки в виду неприятеля. Как ни странно в наше время вдаваться в разные стратегические предсказания того, как именно должно действовать, однакож, военный приготовления Испании вызвали подобные предсказания. В мадритских газетах был напечатать целый план для испанско-мароккской кампании, в котором определялось даже, во сколько дней эта кампания может быть кончена. Составление этого плана приписывают «одному из начальников штаба соседственной империи» (надо полагать, что, вероятно, Мароккской, если только в ней есть начальники штабов, а уже никак не французской).

«Открывши кампанию, не должно тратить времени на правильную осаду городов, но следует употреблять против них бомбардирование гранатами и зажигательными ракетами, что даст хорошие результаты. Так как террасы домов построены из дерева и тростника, то, коль скоро они загорятся, защитники города должны будут беспрекословно сдаться, если только вместе с бомбардированием соединять и полное обложение города.

«Следующая таблица указывает в кратких чертах всю постепенность хода военных операций испанской армии в Африке и приблизительную продолжительность целой кампании:

«Каждый из поименованных городов будет обложен, сообразно с его богатством, контрибуцией, которую легко будет собрать и которая может быть распределена следующим образом: с Танжера — 10 миллионов франков, с Лараша — 2, с Мехедии — 2, Рабата — 2, Мекинеца — 4, Феца — 40; всего 60 миллионов.

«Обойдя, таким образом, весь берег и проникнув в Фец, святой город империи, испанской армии но зачем долее оставаться внутри страны, но для нее весьма важно занять окончательно и прочно Рабат, обратив его в вольный порт, подобно Гибралтару.

«Все караваны, не проходящие через Танжер, Фец и Марокко, будут доставлять в Рабат произведения внутренней Африки, с целию выменять их на европейское товары. Сверх того, Рабат будет прекрасным военным пунктом, могущим служить опорою для экспедиции против обеих столиц империи — Феца и Марокко, в случае не исполнения условий мира. Ежегодная дань, которую мароккский император легко может уплачивать Испании, будет в 10 миллионов. Наконец, в случае, если бы экспедиция и не состоялась, вследствие изъявлена императором желания дать надлежащее удовлетворение Испании, все-таки правительство последней, имея в виду вышесказанные выгоды Рабата, должно поставить непременным условием примирения промен Мелилы (Мелила — испанская крепостца на мароккском берег)) на Рабат.»

Соглашаясь вполне в выгодах бомбардирования над правильной осадой мароккских городов, нельзя, однако, не усомнится в возможности столь быстрого окончания кампании по [570] этой программе, как это предполагает автор приведенного нами плана. В войне обыкновенно так много встречается различных непредвиденных обстоятельств, что заранее расположить весь план кампании по дням — дело слишком самоуверенное и даже нелогичное. События лучше всего покажут нам, на сколько действительно удобоисполним этот план. Но до настоящего времени еще не имеется никаких определительных сведений с театра войны; известно только, что гарнизон Сеуты имеет почти ежедневный перестрелки с Маврами и что началась уже перевозка испанских войск в Сеуту.

Текст воспроизведен по изданию: Военное обозрение // Военный сборник, № 12. 1859

© текст - Глиноецкий Н. 1859
© сетевая версия - Тhietmar. 2016
© OCR - Станкевич К. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1859