-

ОХОТА ЗА НЕГРАМИ В ВОСТОЧНОМ СУДАНЕ

(Кто не знает, что Африке досталось в удел плачевное преимущество снабжать невольниками прочие части Света. Но до сих пор еще мало известны подробности этой ненавистной торговли, производящейся на западных африканских берегах. В этой статье читатель найдет любопытные сведения о способе охотиться за Неграми в Дар-Фуре. Нельзя без живого сочувствия и глубокого прискорбия читать рассказы об этих набегах, опустошающих целые селения, уничтожающих целые племена. В этой стране человек, уполномоченный султанским фирманом, во имя всемилосердого и всеправосудного Бога, — преследует человека, будто дикого зверя. Г. Перрон, автор этой статьи, живший несколько временя в Египте, заимствовал об охоте за Неграми разные подробности от жителей Дар-Фура и от одного тунисского улема, на глазах которого производились подобные ловли.) Охотиться за Неграми может каждый житель дар-фурской монархии, каково бы ни было его звание и состояние; для этого нужно только достать позволение дар-фурского султана. Разумеется, необходимо сперва поднести ему подарок и иметь при дворе протекцию. Потом надо выбрать самое благоприятное время для охоты, то есть, в начале лета, после периода дождей. Подарок должен быть значительной цены, и всего лучше его дар-фурскому величеству предложить доброго коня, взнузданного и оседланного, ведомого невольником, который в этом случае также делается собственностию султана.

Султан, приняв дар просителя, дает ему позволение охотиться за Неграми и для обеспечения снабжает его салатиэхом, то есть, великим копьем, и следующим письменным дозволением производить набеги:

«Милостию великого султана, прибежища и подпоры всех смертных, славы всех монархов аравийских и чужеземных, владыки всех народов, обладателя двух стран и двух морей, служителя [124] двух священных градов, возлагающего упования свои на Господа милосердого и долготерпеливого, султан М... победоносный, всем, которые будут видеть это всеподданнейшее приношение, эмирам, воинам и вождям войск наших:

Мы, султан, благоприятствуемый Богом, поддержимаемый Его милостию, султан победоносный, почтили своим благоволением такого-то, сына такого-то и снабдили его салатиэхом для произведения в Дар-Фертите на жителей такого-то племени. Все, взрослые и малолетние, имеющие последовать за ним в этом предприятии, с нашей стороны избавляются от всякого нарекания и наказания. Для удостоверения в сем фирман сей дан вследствие нашего милосердия и великодушия. Да не посмеет никто препятствовать или не благоволить сему нашему повелению. Получившему это дозволение мы предписываем по справедливости поступать с теми, которые отправятся с ним на предпринимаемую охоту, и правосудно и кротко, как внушает страх Господень, обращаться со всяким, кто будет доставлять ему похищенных невольников. Да снизойдет на вас благословение Божие!»

Получив такой фирман и салатиэх, как знак власти над отдельным отрядом, называемом газуа, проситель начинает собираться в поход. В сопровождении одного или двух служителей он останавливается на главной площади в Тендельти, столице Дарфура, водружает перед собою салатиэх и, поджав ноги, садится на разостланном на земле ковре. Тогда служитель начинает бить в барабан, со всех сторон стекаются люди, и когда соберется довольно многочисленная толпа, начальник экспедиции дает ей знать, что он на эту охоту уполномочен султанским фирманом.

Вскоре являются охотники и вместе с ними купцы с толковыми материями. Предводитель отряда, всегда в долг, покупает столько материи, сколько, по своему расчету, он надеется получить барыша от своего предприятия. Цена товаров зависит от различных обстоятельств. Так, например, если купец изъявит желание присоединиться к отряду и если продаваемые им вещи равняются цене одного невольника в Тендельти, начальник газуа обещает за них пять или шесть невольников, которых выдают ему в Дар-Фертите (Дар-Фертит — обширная страна, на юг от Дар-Фура, от которого отстоит на несколько дней пути. Она простирается далее страны Вадай и, кажется, далее экваторияльной линии.). Купец, не имеющий намерения отправиться в экспедицию, продает свои товары за двух или трех невольников, которых получает по возвращении газуа с охоты. Таким образом начальник приобретает различные материи, одежду, лошадей, ослов, верблюдов, снабдив торговцев квитанциями, обеспечивающими их в получении долга. Иным начальникам купцы доверяют товары на сумму, равняющуюся цене пяти или шестисот [125] невольников, принимая в соображение смышленость, ловкость и отвагу вождей, доказавших на опыте эти добродетели. Здесь коммерческий кредит основывается на случайностях предприятия.

Покуда идет торг, многие охотники присоединяются к предводителю охоты. Каждому из них он вручает копию с фирмана и большей части своих новых подчиненных дает в дорогу лошадь или верблюда. Указавши путь, по которому должна отправиться экспедиция, он раздробляет ее на десяти или двенадцать небольших отделений, из которых каждое находится под начальством особенного вождя. После всех этих предварительных распоряжений, экспедиция, наконец, выступает из Тендельти.

Сборное место обыкновенно назначается на южных границах Дар-Фура. Предводитель каждого отдельного отряда, проходя черев какое либо селение, велит бить в барабан, сзывает жителей и показывает им султанский фирман. Желающим принять участие в набеге он передает условия, сделанные главным начальником газуи. Так, например, за первый набег он обещает каждому треть из полученной им добычи, а за второй только четвертую часть. Множество молодых людей, особенно бедных, изъявляют желание испытать счастья в подобных предприятиях.

Таким образом обладатель салатиэха на пути набирает многочисленную толпу охотников. Достигнув сборного места, за дар-фурскими границами, он принимает название султана и образует свиту или род двора из людей, которых он снабдил копиями с фирмана. Иногда к такому султану собирается несколько тысяч охотников.

После того султан из своих подчиненных избирает офицеров и чиновников, которым он предоставляет титла и обязанности военных и гражданских лиц, служащих при дворе настоящего султана, государя дар-фурского. С этой минуты все принявшие участие в охоте признают своего начальника султаном, получающим полную и неограниченную власть над ними. Его слова, его приказания, его воля — неопровержимый закон, и новый султан пользуется этим правом до самого того времени, когда, по возвращении с охоты, достигнет того места, где он был облечен в достоинство своего высокого звания.

Распределение добычи производится по правилам, однажды и навсегда принятым. Все невольники, отдавшиеся в руки хищников без боя и сопротивления, становятся собственностию султана; ему же принадлежат и те невольники, которых он во время похода получает в дар от мекков, или фертитских королей, обладающих союзными областями.

Экспедиции производит свои набеги столь далеко, сколько ей позволяют ее средства. Когда предприятие достигает предположенной [126] цели, султан, в ночное время, через герольда — маугеха (Маугехи — шуты, которых держат у себя короли и вельможи дар-фурские.) повещает своих подчиненных, что добыча будет раздаваться на следующее утро.

И вот настает утро. Султан приказывает устроить из сучьев колючих дерев зерибех, или род круглой ограды с двумя выходами. Люди, составляющие газую, или газию, с самого рассвета входят в эту ограду, каждый с захваченными им невольниками. Если число этих невольников довольно значительно, султан, смотря по мере своих притязаний на добычу, определяет каждому большую или меньшую из нее часть. Благоразумные и умеренные в своих притязаниях султаны довольствуются третью добычи, как бы она ни была богата; корыстолюбивые предводители иногда на свою долю берут и половину. Впрочем, распределение добычи производится следующим образом:

Султан, поджав под себя ноги, сидит посреди зерибеха; свита его помещается у обоих выходов, и каждый из принимавших участие в экспедиции с похищенными им невольниками поочередно входит в ограду. Немедленно записывают его имя и имена приведенных им пленников. Если, например, охотник привел с собою двух невольников, султан из них берет себе одного, и всегда лучшего. Охотник с другим оставшимся невольником выходят в двери, противоположные тем, в которые он вошел. При этом случае вручается султану бумага в удостоверение, что отдавший добычу ничего более не должен своему повелителю, то есть, что султан исполнил правила дележа. Со всеми прочими происходит таже церемония.

Охотник, поймавший только одного Негра, отводится в сторону, покуда не явится другой охотник, у которого в добыче также один невольник. Тогда султан берет одного из двух Негров, а другого оставляет обоим охотникам. Впрочем, какую бы часть из добычи султан не взял на свой пай, все это остается в зерибехе.

На самой охоте султан пользуется многими особенными преимуществами. Если, например, из за какого нибудь невольника возникнет спор между двумя или несколькими охотниками, он уже делается собственностию султана, которому в сем случае никто не смеет противоречить. Ему же принадлежат все невольники его подчиненных, умерших во время экспедиции и не имевших при себе законного наследника.

Раздав добычу; султан призывает к себе тех из своих кредиторов, которых он обещал удовлетворить при первом разделе. Расплатившись, он, на другой день, по вновь избранному направлению, идет к границам Дар-Фура, и здесь начинается новая [127] охота, которая, как и первая, сопровождается похищениями, грабежами и убийствами. Эти разбои и кровопролития продолжаются до тех пор, покуда экспедиция не приблизится на один день пути от границ дар-фурских. Тут производится новый раздел добычи, во время которого султан обнаруживает гораздо более умеренности и бескорыстия. Он уже чувствует, что скоро конец его власти, и, имея в виду выгоды будущего предприятия, боится оставить дурную по себе славу.

Предводитель отряда, по словам тунисского улема, шейха Махоммеда-Эль-Тунзи, после счастливой охоты, почти всегда имеет возможность поднести приличные дары королю дар-фурскому и его царедворцам, своим покровителям, заплатить свои долги и совсем тем для самого себя оставить еще сотню невольников. Кроме того лошади, ослы, верблюды, вся сбруя и прочие пожитки, оставшиеся от экспедиции, переходят, по праву, в руки предводителя газуи. Вьючный скот, предоставленный им при отправлении в поход, известным лицам, отдается ему при возвращении. Они удерживают при себе только одежду, которую получили от султана. Наконец, все расходятся по своим жилищам с добычею, которую, по их мнению, Бог попустил им захватить.

Султан, предводитель охотников, большею частию весьма уважительно обращается со своими подчиненными и иногда даже ничего не берет для себя из похищенной ими добычи. С своей стороны, они заботятся о наборе новых охотников, о безопасности и исполнении желаний султана — и на каждой стоянке устроивают ему приличное и удобное жилище. Сверх того, многие из охотников находятся в передовом отряде для приготовления заранее султанского местопребывания на стоянках. С этою целью они на ослах и верблюдах везут ветви дерева дукн (pennisetum typhoideum) и колья для устроения временного жилища своему кочующему повелителю. Собираясь в дальнейший путь, они исторгают из земли колья и ветви дукна, все это складывают на вьючных животных и на следующей стоянке таким же образом сооружают новое султанское жилище. Предводитель охотников своею властию и могуществом обязан окружающим его людям, которые оказывают ему такую же преданность и уважение, с каким вельможи дар-фурские служат своему властителю.

Охотники окружают селение дар-фертитское; если жители покоряются без сопротивления, султан прежде всего удерживает у себя в плену их начальника, обходится с ним весьма уважительно, дарит ему одежду и напоследок отсылает этого старшину к его подчиненным. Потом они из них выбирает лучших людей, юношей, девиц, молодых женщин, и всех их, без дальнейших церемоний, присвоивает себе, оставляя в селении стариков и таких людей, которые, по его мнению, не могут работать и [128] перенести дорожные труды, или таких, которых он не надеется выгодно продать.

Одному султану принадлежат люди, без сопротивления захваченные в лесах и на дороге, застигнутые в горах и без обороны сдавшиеся во власть охотников; невольники, принадлежащие известным мотелям тамошних стран, и люди, убежавшие после того времени, в которое произведено было нападение, также составляют собственность начальника газуи.

Предводитель охотников, по своему султанскому достоинству, имеет право присоединять к союзным племенам селения, изъявившие желание, в качестве данников, состоять в зависимости от Дар-Фура. Таким образом, эти селения избавляются от грабежа, которому во время охоты за Неграми подвергаются окрестные страны. По этому же самому праву султан произвольно может лишить обещанной защиты то или другое племя, либо селение, обличенное в коварных умыслах или измене. В этом случае он поступает даже без согласия или дозволения дар-фурского правительства, начальнику газуи предоставлена неограниченная власть под условием, чтобы все его дела были основаны на правилах справедливости. Исключив какое либо племя из числа других племен, покровительствуемых Дар-Фуром, он обращается с ним, как с неприятелем, и похищает в нем жителей.

Султан сохраняет свою власть и свои преимущества во все продолжение экспедиции, то есть, до того времени, когда он вступят в пределы Дар-Фура и сопровождавший его отряд рассеется.

Если султан во время предприятия и преимущественно при разделе добычи поступал бескорыстно и добросовестно, все осыпают его похвалами, славят его справедливость и честность и изъявляют единодушное желание в следующем году опять отправиться с ним на новую охоту за Неграми. Султана слишком корыстолюбивого и обманчивого в своих обещаниях все поносят в глаза самыми непристойными словами.

В продолжении экспедиции офицеры, лица, составляющие свиту султана, можно даже сказать все охотники в отряде заботятся о средствах продовольствия своего предводителя. Для этой цели каждый старается открыть тайники, в которых жители Дар-Фертита скрывают свои запасы.

Обитатели Дар-Фертита, беспрестанно подверженные нападениям Дар-Фурцов, прячут свои пожитки в ветвях густых дерев и так искусно, что глаз чужеземца или неприятеля никаким образом их не отыщет. Выбрав, в глубине своих лесов, самое ветвистое и многолиственное дерево, они из срубленных и довольно плотно сложенных сучьев делают нечто в роде решетчатого помоста, кладут на него запас, покрывают листьями, а сверху настилают слой из шелухи плодов дукна. Эта шелуха сохраняет пожитки от влаги, в продолжении и после дождливого времени. [129]

На решотчатом помосте дар-фертитские Негры из сучьев дукна устроивают маленькие хижинки конической формы, вверху с отверстием, в которое всыпают зерна. Каждый слой зерен они застилают шелухою и наконец закрывают отверстие.

Эти висячие житницы не трудно скрыть в переплетенных ветвях и густых листьях тамошних дерев. Вся эта страна покрыта дремучими лесами, в которых ростут деревья чудовищно толстые и многолиственные. Жители Дар-Фертита, обитающие на возвышенностях, прячут свой хлеб в глубоких и обширных рвах, или силосах, выкапываемых на вершинах самых высоких гор и сверху также застилаемых шелухою.

Дар-Фурцы, ежегодно получающие позволение охотиться за Неграми, не по одному направлению производят свои набеги на Дар-Фертит. У каждого из них есть свой особенный маршрут для набега и возвратного пути, и ни один начальник охотников не смеет переступить определенные ему границы. Эти маршруты с именами предводителей отрядов вносятся в особенные списки, которые находятся в руках дар-фурского монарха.

«Эти предосторожности», говорит улем тунисский в письме своем к г. Перрону, «чрезвычайно необходимы; иначе не было бы конца беспорядкам. Всякий год султан дар-фурский выдает по крайней мере по шестидесяти или семидесяти подобных дозволений на охоту, на которую предводители отрядов отправляются в одно и тоже время. Без назначения маршрутов отряды охотников, без сомнения, часто встречались бы одни с другими, и дело не могло бы обойтись без упорной драки; жители Дар-Фертита, в стране которых должны происходить эти битвы, сделались бы их жертвою и в короткое время были бы все истреблены. Но вследствие принятых мер редко случается, чтобы один отряд охотников столкнулся с другим. Впрочем, некто Ахмед-Тиктик, начальствовавший, по крайней мере, в двадцати экспедициях, рассказывал мне, что однажды, чему он был свидетелем, столкнулось семь отрядов. Из семи предводителей был избран тот, который вел за собою большее число охотников, и возведен в звание верховного начальника всех семи отделений, составивших один отряд. Это достопримечательное событие надолго осталось в народной памяти. Ахмед-Тиктик уверял меня, что он видел и такого султана, под начальством которого было не более двадцати охотников».

Если султан во время экспедиции умрет от болезни или погибнет в битве, вся добыча, принадлежащая ему и его подчиненным, переходит в собственность султана дар-фурского. Получив уведомление о смерти предводителя охотников, султан дар-фурский на южную границу своего государства высылает эмира, который ждет возвращения отряда, имевшего несчастие потерять своего вождя. [130]

В случае сильной или опасной болезни султана отряд выбирает наместника, который по смерти предводители ему наследует. Если отрад придет на дар-фурские границы без предводители, эмир, посланный государем, захватывает всю добычу и в Тендельти отдает ее своему монарху.

Имея в виду такой порядок вещей, охотники, составляющие газую, с величайшим старанием заботятся о благосостоянии своего султана, удаляют его от опасностей и не допускают его к таким местам, где можно ожидать упорного сопротивления со стороны жителей Дар-Фертита. Разумеется, вся эта заботливость об особе султана проистекает не из личной к нему преданности, а из своекорыстных видов.

Если во время экспедиций в Дар-Фертите король дар-фурский умирает, вся добыча охотников делается собственностию его наследника: это род поздравления новому государю.

Обыкновенно охотники захватывают весьма значительное число Негров, и невольникам не было бы места в Дар-Фуре, если бы все они достигали этой страны. Но большая часть их умирает на дороге от болезней или изнурения, или бывает умерщвляема. Случается, что невольник или невольница, избегая рабства и страданий и не желая следовать за своим похитителем, садится на землю и говорит ему: конгоронго, т. е. убей меня. И немедленно несчастная жертва умирает под палочными ударами — жестокая казнь, выдуманная для устрашения прочих невольников и для внушения им покорности. Иногда от усталости, перемены пищи и зною между невольниками возникают эпидимические болезни, и все похищенные Негры погибают на пути от Дар-Фертита к Дар-Фуру. Бывают случаи, что охотники из двадцати невольников спасают только двух или трех.

Множество невольников умирают в самом Дар-Фуре от перемены климата, пищи и образа жизни. Дар-Фурцы, доставляющие приличную пищу своим невольникам, кротко с ними поступающие и необременяющие их излишними трудами, большую их часть сохраняют от гибели. Невольники, привыкшие к дар-фурскому климату, продаются гораздо дороже тех, которые еще не обжились в нем.

Но все плоды таких забот теряются от переселения этих несчастных в другие отдаленнейшие страны, где они испытывают новые мучения и почти все погибают от утомления и болезней. Сверх того, невольники предаются глубокой печали, в особенности из страху, что их продадут вовсе для них чуждым Арабам. Негры убеждены, что эти Арабы питаются их мясом, из их мозгу делают мыло, а кровью их наводят красный цвет на материи. Дар-Фурцы пользуются этим предрассудком для внушения страха непокорным невольникам. Лишь только Негр немного заупрямятся, его господин говорит ему: — «я продам тебя белым [131] (Арабам), которые съедят твое тело, выкрасят одежду твоею кровью и сделают мыло из твоего мозгу» — и непокорный невольник становится тише травы и ниже воды.

Это предубеждение не изглаживается в умах даже тех Негров, которые уже несколько времени прожили в рабстве у Арабов и не заметили ничего, что могло бы оправдать их опасения. Но в продолжении всей дороги они бывают обладаемы непрерывным страхом. Сверх того невольники страдают от изнурительного путешествия по песчаным степям, от дневного зноя и ночного холоду. Несчастные умирают тысячами и своими трупами обозначают путь каравана. Из многочисленной толпы невольников, отправляемых, например, в Египет, этой страны достигают только самые сильные или самые счастливые между ними.

«Я видел, говорит улем тунисский, джеллабов (негритянских купцов), влачивших с собою из Вадаи сотню невольников, которые все до одного погибли на дороге от холоду; другие джеллабы вели триста Негров, и все эти невольники умерли также на пути от зною и жажды. Видел я и таких джеллабов, которые из столь же значительного числа невольников не потеряли ни одного. Всем этим управляет воля всемогущего Бога.

Хотя по правилам Ислама или по закону Божию и дозволены переселение и продажа Негров; но в этом случае, как и во всех делах наших, надлежит поступать со страхом Божиим...»

Вот какими основными правилами оправдывается торговля Неграми:

«Бог заповедал своему пророку, пророку Ислама, возвестить людям закон божественный, внушить им веру в истинного Бога и с силою оружия приводить неверующих к познанию истинной веры. По глаголу самого Господа, война — путь святой и правый для обращения всех народов в веру магомметову. Действительно, лишь только неверные почувствуют силу оружия исламизма, лишь только они увидят, что их могущество унижено и уничтожено, их семейства отведены в неволю, — они возжелают выйти на истинный путь и спасти самих себя и свое имущество. Если они сопротивляются и упорствуют в своем неверии, должно с мечом в руках выйти противу них. Но во всяком случае, еще не испытывая этого крайнего средства, мы обязаны кротостию склонять их к принятию исламизма и не один раз предуведомлять их о бедствиях, которые постигнут их за маловерие... Так наш святой пророк поступил с Караишидами, отказавшимися верить словам его.

Пророк позволил также выкупать пленных на основании следующих слов корана: после сражения вы можете освободить своих пленников или, что еще лучше, взять за них выкуп. Таким образом скорее, кончатся бедствия, сопряженные с войною. Упорствующим принять закон мой предложите на выбор войну или обязательство платить ежегодную дань, чтобы откупить и обеспечить [132] их безопасность и спасти их жизнь. Если они предпочтут войну и подымут на вас оружие, пленники их, доставшиеся в ваши руки у будут проданы.

Не взирая на это, все люди, как чада Адама, равны между собою. Все различие между ними происходит оттого, что одни из них исповедуют веру истинную, веру в ислам, а другие веру ложную.

Правда, в Судане, мусульманские народы в своих набегах не следуют правилам корана и, нападая на идолопоклонников, не предлогают им принять учение Магомета. Они бросаются на них неожиданно, не думая употреблять кротких мер для обращения их в свою религию; они нападают на Негров, сражающихся с ними, преследуют их, берут в плен и, наконец, продают. Но так как эти народы поклоняются идолам, то Мусульмане, захватив некоторых из них в плен, могут их продать без малейшего нарушения правил своей веры.

Впрочем, всякий, приобретший невольника, по законам справедливости и религии не должен обременять его работами, обязан прилично одевать его и кормить тою же пищею, которая приготовлена для собственной семьи самого господина; ибо невольник также творение Божие, и святой пророк сказал нам: — Бог сотворил вас подпорою сих народов; но вспомните, что, если Он захочет, вы будете их рабами. Пред очами Божиими имейте сожаление к слабым».

Но поговорим еще о Дар-Фуре. Все невольники, похищаемые в южных странах Судана, не имеют ни религии, ни гражданских законов; они не верят ни в Бога, ни в пророка, удостоившегося Его откровений. Они поклоняются камням и обломкам скал, созидают какие-то храмы в честь этим божествам, которым, в виде жертвенных приношений, подносят копья и железные полосы, похожие формою на букву Т. В этом состоит вся их религия. Во время моего пребывания в Дар-Фуре у меня был невольник из Дар-Фертита. Он всегда удивлялся, когда мы в своих разговорах призывали Бога в свидетели. Этот невольник, начинавший говорить по арабски, воображал, что у его соотечественников вовсе не тот Бог, которому поклоняются Дар-Фурцы, и несколько раз говорил: — «наш-то бог поважнее вашего». Однажды я спросил моего Негра об его боге. «Наш бог», отвечал он с чувством крайнего благоволения: — «наш бог вот какой толстый». И он показал мне толщину своего бога, растянув врозь обе свои руки.

По невежеству, отсутствию всякой веры и всякого откровения эти бедные дикари без малейшего упорства готовы принять всякую другую, какую бы то ни было религию. Во время одной охоты за Неграми, я видел девушку-невольницу, которая в тот же самый день, когда ее захватили, приняла мусульманскую веру и без [133] всякого душевного волнения, нисколько не изменяясь в лице, проговорила наизусть ее основные правила.

Жители Дар-Фертита и другие соседственные с ними народы, поклоняющиеся идолам, коснеют в глубоком невежестве, и если бы они не видали охотников, беспрестанно их преследующих, то до сих пор считали бы себя единственными обитателями земли. Совсем тем они соблюдают довольно строгие законы относительно брачных союзов. Никому из них не дозволено жениться на близкой родственнице: на дочери, сестре, родной тетке, ни даже на сестре двоюродной. У Мусульман допускается брачное сочетание с двоюродными сестрами, а у суданских язычников признаются законными браки не ближе, как только с родственницами в третьем колене. Этот обычай, сделавшийся законным у диких народов, живущих почти без религии, становится неизъяснимым фактом, особенно, если мы примем в соображение их обыкновенный образ жизни. Там все, ни мало не думая о приличии и благопристойности, ходят почти совершенно нагие. Замужние женщины и девушки не носят никакого платья кроме передника, покрывающего их тело от поясницы до колен. Точно также костюмируются и мужчины, передник которых, — род матерчатого шарфа, подпоясанного тесемкою или ремнем — называется джуку, — висячие концы этого шарфа ниспускаются спереди до ступней, а сзади до поджилок... Есть и такие племена в Дар-Фертите, в которых женщины закрывают нижние части широкими древесными листьями, которые связываются гибкими ветвями. Когда эти листья высохнут, их заменяют другими, свежими.

Образ жизни обитателей Дар-Фертита прост как нельзя более; они живут без забот, без всяких честолюбивых видов, находя утешения в удовольствиях, свойственных самым диким народам. «Мне», говорит опять наш тунисский улем: — «случилось видеть в Дар-Фертите мекка, или короля (в каждом племени, даже в каждом селении есть свой король), который был весьма доволен самым малоценным подарком. Предводитель одного отряда охотников подарил ему чорный тауб — род большой блузы. Простодушный монарх вздел на себя это платье с надменностью и великим самодовольстием начал в нем расхаживать, охорашивался и со всех сторон себя оглядывал. Никогда он не находил себя столь красивым, как в эту минуту.

Большая часть земель в Дар-Фертите может быть обработана и дать изобильный плод. Но жители сеют хлеба столько, сколько нужно для собственного их продовольствия... Соль между ними редкость. Иногда они готовы дать невольника за киллограм соли. Не взирая на свою крайнюю бедность, жители Дар-Фертита страстно любят свое отечество и, отправляясь в дальнее путешествие или будучи уводимы в неволю, они с сердечным умилением и глубоким при скорбием вспоминают о своих родных хижинах. [134] Простодушные, как дети, невольники весьма часто убегают от господ в свои убогие селения. Обыкновенно, гоняясь за ними по следам, их настигают на дороге, ведущей прямо к месту их родины.

При всем своем простодушии и беспечности, жители Дар-Фертита очень хорошо знают, что Дар-Фур ежегодно высылает на них толпы охотников, уводящих с собою мужчин, женщин, детей или умерщвляющих значительную их часть; но совсем тем эти дикари упрямо остаются в тех селениях, где однажды, навсегда устроили свои жилища. При появлении хищников, эти дикари обращаются в бегство; но по удалении охотников, все те, которые спаслись от их преследования, снова возвращаются в прежние свои хижины.

Многие дикие в Дар-Фертите, подобно жителям островов фиджи, в Океании, обитают в лесах, устроивая себе убежища на толстых и густых деревьях. Вот как это делается: глава семейства, выбрав дерево, взлезает на него, на середине пня вырубает сучья и делает из них два помоста: один над своею головою, другой, из самых крепких, тесно сплоченных сучьев, под своими ногами. Таким образом, он устроивает потолок и пол, который устилается ветвями и листьями того же дерева. Потом из сучьев дукна дикарь делает стены, а над потолком крышу в форме конуса для удобнейшего стока дождевой воды. Жена и дети хозяина взлезают в новую свою хижину и сходят без труда вниз, цепляясь за сучья и птичьи гнезда, которыми обыкновенно бывает покрыта нижняя часть пня.

В некоторых областях обширного Дар-Фертита под 5 градусом северной широты, за южными дар-фурскими границами, жители довольно искусно выработывают кой-какие вещи. Так например, они весьма красиво отделывают древки для копий и дротиков и так хорошо полируют эти изделия, что они блещут, как серебреные. Они также из чорного дерева делают курзи, или табуреты, и так изящно, что вы непременно сочтете это работою лучшего европейского мастера. Увидя эти изделия, можно подумать, что жители Дар-Фертита уже оказали некоторые успехи в цивилизации...

Таковы подробности, которые г. Перрон мог собрать об этих странах, столь мало известных Европейцам и, по недостатку сведений, весьма редко упоминаемых в сочинениях географов и этнографов.

Текст воспроизведен по изданию: Охота за неграми в Восточном Судане // Современник, № 4. 1847