1

I. ОХОТА НА МЫСЕ ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ.

Один молодой Французский путешественник, бывший долгое время на мысе Доброй Надежды, рассказывает очень, много любопытного об охоте в той стране, почти вовсе неизвестной в этом отношении.

«Охоты в Африке оставили неизгладимое впечатление в моей памяти, говорит он. Что за богатство всякой дичи, диких зверей, что за роскошь природы, какие неизъяснимо сладкие; волнения! Товарищем моим был Камнион де-Дуэ, знаменитый охотник, известный во всей южной Африке.

Мы начали сперва охотиться за сайгами около залива Салданья. Сбор был назначен на горе, находящейся в трех милях от залива. Приехав на [98] место, каждый пошел в свою сторону, без собак; ибо сайги так многочисленны, что попадаются едвали не у дверей жилищ. Не прошло десяти минут, как послышался выстрел. Товарищ мой убил сайгу. Не могу выразить любопытства, с каким я бросился осмотреть убитое животное; оно было красиво и красотой глаз оправдывало сравнение восточных женских глаз с глазами сайги. Я же не мог убить ни одной сайги, и как провинившийся школьник, слушал с тайною досадой колкости и насмешки товарища.

На следующий день нас пригласили на охоту за сайгами. Мы приняли предложение с величайшим удовольствием в отправились. Эха охота была одна из необыкновеннейших, потому что мы стреляли, ее выходя из экипажа. Остановившись посреди поля, покрытого низким кустарником, мы преспокойно целили в бедных сайг. Эта сибаритская охота занимала меня новизною, но удачи мне не было! После охоты, г. Лоспер предложил нам посмотреть на ловлю морских раков, которых такое множество в Сальданьском заливе, что в 10 минут все наши корзины были полны..

На возвратном пути мы встретили большую стаю красных гусей (phenicopterus ruber); и у били нескольких из-за кустов, не смотря на пугливость этих прекрасных птиц. Они живут [99] семейно по берегам вод и пьют всегда рядом, вытянув длинную линию, так что походят издали на строй солдат в красных мундирах. Эти птицы очень осторожны и всегда отряжают нескольких из своих в караульные, которые, при малейшем шуме, испускают пронзительный крик и немедленно улетают с товарищами. Гастрономы древности отзывались с большим уважением о мясе феникоптеров; но я, признаюсь, нашел его вонючим.

После утомительной езды, по песчаному пространству, мы достигли подошвы довольно высоких гор, омытых водами Потерянного Озера (Verlooren Valley). Это место славится изобилием дичи, и я с радостию заметил, что все озеро было усеяно множеством всякого рода водяных птиц, уток, диких гусей, гагар, зуйков и проч. В полчаса мы убили штук пятнадцать, в том числе нескольких золотистых барашков, называемых колонистами goldsnip и водящихся исключительно на мысе Доброй Надежды. Эта птица днем имеет тяжелый полет, а ночью, по странной причуде природы, летит с быстротою пули.

Вечером того дня, сидя за ужином, я с удивлением заметил, что Кампион насаживал штык на бамбуковую трость. На все мои вопросы [100] товарищ мой отвечал очень глухо. Вдруг в 11 часов вечера поднялись все на ноги. Я делал тоже, что и все, снаряжался в путь разинув рот, открыв глаза и поглядывая вопросительно на все стороны. Мы ехали верхом, в сопровождении собак, шагом, вдоль берегов озера, молча и без малейшего шума. Природа была в мертвом покое. Признаюсь, величественная, полная тайных ужасов ночь юга и таинственность наших приготовлений, произвели на меня сильное впечатление: мне стало страшно. Я столько наслышался о Кампионе; его смелости и хладнокровной храбрости, выходящих из пределов обыкновенных охотничьих подвигов, - чего был в праве ожидать чего нибудь необыкновенного.

Мы подвигались с величайшею осторожностию: ночь была черна, как негр. Я ехал в задумчивости, - в состоянии самом приличном месту и обстоятельствам. Вдруг собаки подняли громкий лай, и Кампион полетел стрелой. Я остался один, не зная, что делать, как вдруг раздались призывные свистки. Я поскакал и в темноте наткнулся на какую-то массу. То был мой товарищ. Нагнувшись к земле он во что-то втыкал свой штык, держа в левой руке бич, рукоятью которого колотил по чему-то. Я просил его объясниться. Кампион между тем зажег фонарь, и дело объяснилось само собою: перед нами лежал пронзенный огромный [101] дикобраз. Охота за этим животным производится только ночью. В это время дикобразы выползают из своих нор и отправляются за провиантом, т. е. за листьями, плодами и кореньями.

На следующее утро вся окрестность покрылась густым туманом. Пользуясь этою благоприятною погодой, мы сели в лодку и пустились по озеру. Я на стану говорить о числе убитых нами птиц, потому что оно было так велико, что мне решительно никто не поверит.

Однако охота на дикобраза так мне понравилась, что мы попробовали ее еще раз. Сначала все шло обыкновенно; но лай наших собак был совсем не такой, как обыкновенно. Кампион, чуя что-то недоброе, поскакал; я следовал за ним, и мы нашли наших собак в болоте, в тростнике, сражающимися с каким то чудовищем. Мы бросились на выручку. - Кампион с своей пикой напал на таинственного врага, а я добил его на месте отвязанным стременем: то была выдра.

На следующее утро мы отправились в большом обществе на рыбную ловлю. Излишне упоминать что рыб мы наловили множество. Утомленные и голодные, мы пристали к прекрасному островку, и там, под тенью дерев, принялись варить и жарить. Каждый взял с собой разной провизии, и могу уверить, что наш пикник был не чета тем, которые делают в скучной зале [102] еще скучнейшие лица. На нашей стороне были все преимущества: чудная природа, веселость, свобода, невероятный аппетит и неправдоподобная жажда.

Здесь кстати упомянуть о двух открытиях, сделанных несколько лет тому назад Кампионом. Раз, в одной из хижин туземцев, он заметил на каком-то горшке необыкновенной формы крышку и рассмотрев ее, нашел, что это были остатки окаменелого животного, невиданного в Африке. Крышка была отправлена в Париж, и ученые, поломав себе напрасно голову, мудро решили, что крышка изобретена дикими, исправлена и значительно умножена Кампионом. Другой раз, Кампион, ловя рыбу в Потерянном Озере, вытащил оленьи рога, тогда как известно всем зоологам, что в Африке не существует ни одной оленьей породы. Вероятно, Гг. ученые отнесут и это обстоятельство к намеренному подлогу, или, что еще хуже, придумают разные гипотезы, одна другой невероятнее.

Наконец мы простились с Потерянным Озером и отправились далее. По дороге мы встречали и били всяких животных и птиц: ибисов, так уважаемых древними Египтянами, барсуков, диких лошадей, (которых колонисты убивают везде, где могут, по причине вреда, причиняемого ими полям); строусов, [103] которых мы только видели издали; рябчиков, которых мы настреляла столько, что некуда было девать, и проч. Страна, по которой мы проезжали, показывала везде признаки необыкновенного плодородия. Чтоб дать понятие о чудной производительности этой земли, достаточно упомянуть, что, по уверению всех колонистов, бывают годы, в которые хлеба приносят 135 процентов.

Надобно много смелости, чтоб из одной только страсти к охоте решиться на проезд через степь Карру, огромную, песчаную, но доставившую нам такие ощущения, какие трудно передать пером. Эта степь самая обширная во всей Готтентотии. Нет ничего печальнее вида этих пустынь во время засухи. Почва превращается в камень от солнечных лучей. Но наступают дожди - и страна внезапно изменяется. Семена, зарытые в землю, всходят немедленно, молодые побеги развиваются, и все пространство, в несколько дней, покрывается зеленым ковром. Тогда сайга, зебры и строусы бесчисленными толпами стекаются в этот земной рай. Но скоро палящий зной высушает всю растительность, до новых дождей. Такие превращения бывают несколько раз в году,

В один день завидели мы стадо сайг и тотчас решились на наступательные действия. Сайг было такой множество, что все пространство, [104] окидываемое глазом, было ими покрыто. В 400 шагах от нас, животные пустились бежать, а я, с нетерпением, бросился за ними со всех ног. Это значило тоже, что желать догнать лошадь. С досады, я выстрелил, разумеется не попав ни во что, и в тоже мгновение в стаде сайг произошла перемена, чрезвычайно меня удивившая. Во первых, все стадо вспрыгнуло футов на 6 от земли, как будто поднятое электрическою силою потом, упав на землю, вдруг изменило шерсть, и из бурого стало совершенно белым. После уже объяснили мне ату загадку: кожа, на спине сайг покрыта длинными белыми полосами, и животные, прыгая, подымают бурую шерсть, от чего издали и сзади кажутся белыми.

На следующий день сайт было едвали еще не больше. На этот раз мы приняли свои меры, и охота была удачнее. Мы ехали верхом; выбрав отдельную толпу сайг, мы ее отрезали от остального стада; товарищ, мой стал спереди, я заехал в тыл. Подъехав на выстрел; мы в одно время слезли с лошадей и спустили курки. Испуганные сайги, произведя свой обычный прыжок, рассыпались во все стороны; во мы их преследовали и убили многих.

Сайга, sprig-bok (antilope saliens), равна вышиной обыкновенной дикой козе. Шерсть ее темнобурая, иногда. рыжая; шея тонкая, довольна [105] длинная; рога бывают и у самцов и у самок, у первых они больше и толще. Самцы, даже и ручные, всегда, злы и беспокойны; когда в них бросают камнями, они становятся в оборонительное положение и защищаются рогами. Мясо их очень вкусно и сочно.

Проникая далее во внутренность страны, мы встретили на дороге племя полудиких Намаказов, которых привлекли на свою сторону подарками, и уговорили помогать нам на охоте за строусами. Мы все были верхом, и человек до 20 диких сопровождали нас. Чтоб охотиться за строусами, надобно иметь хороших коней. В следствие этого, мы распределили наше войско по достоинству лошадей.

Страусы находились на небольшой равнине; окруженной горными возвышенностями. Плохая часть нашей кавалерии заехала в тыл и должна была спугнуть строусов, гоня их перед собой на нас. Весь план аттаки состоял в том, чтоб утомить строусов, сперва худшими лошадьми, потом лучшими. Едва успели мы занять назначенное место, как услышали громкие крики и несколько выстрелов.

Через несколько минут показалось несущееся во всю прыть стадо строусов, преследуемое нашими Намаказскими всадниками. Строусов было около 30. Вытянув шеи, прижав крылья, эти огромные птицы пробежали мимо нас с [106] быстротою молнии. Мы, в свою очередь, пришпорили лошадей, и любо было видеть эту бешеную скачку. Вся окрестность, оживилась от топота коней, мелькающих как призрак всадников и огромных птиц. То была фантастическая картина, ураган из живых существ.

Я и мой товарищ были впереди всех, на пол выстрела от строусов. Эти, чуть, дыша, уже не так быстро бежали и стали махать крыльями - верный признак совершенного изнеможения. Сцена была весьма трогательная: бедные животные, не зная куда деться, бросались туда и сюда. Жалко было на них смотреть. На конец мы прекратили эту драму достойным образом, т. е. наполнили сцену мертвыми и издыхающими.

Арабы уверены, что строус произошел из соединения верблюда и птицы, и Латинское его название «struthio camelus» заставляет думать, что и Римляне были того же мнения. Строусов множество во всей средней Африке, но вообще она встречаются от Мыса Доброй Надежды до Египта и Варварии. История этих животных еще довольно ошибочна и темна. Мы думаем, например, что строус бежит, распустя свои огромные крылья - это заблуждение: строус на бегу, делает именно совершенно противное, т. е. прижимает крылья, и бывает одолжен своим спасением единственно быстроте своих ног. [107]

Отдохнув несколько дней от пашах трудов, мы снова принялась за любимое занятие. Босманы (Готтентотское племя) повестили нам стадо лосей, Несколько сайг и множество зебр. В два часа Ночи мы отправились верхом к подошве гор Нейвидс и расположились в 50 шагах друг от друга. Нас было человек. Лишь только показалась заря, взорам нашим представилось огромное пространство, покрытое бесчисленным, множеством сайг, зебр и лосей, покойно щипавших траву. Лоси в Африке чуть ли не больше наших быков, и так жирны, что от преследований охотника убегают маленькою рысцей и конечно становятся жертвой своего здоровья.

По условленному знаку, мы пошли в аттаку. Испуганные животные с удивительным инстинктом пустились бежать в горы, производя страшный топот. Но мы это предвидели, и немедленно перерезали им дорогу. Тогда вся эта огромная масса разделилась на отдельные группы и принялась усердно скакать по равнине. Мы также не отставали, и чудная была картина общего бегства. Каждый из вас избрал своего противника, или, лучше сказать, сотни противников, преследуя во всю конскую прыть и стреляя безостановочно. При этом не худо заметить, что заряжать на всем скаку мы выучились у Намаказов; никто так скоро не заряжает, как [108] этот народ. У Намаказа во рту, как будто жвачка, - постоянно несколько пуль; бросив пороху в дуло, он пустит туда пулю, не прибивая, и все с непостижимою скоростью.

Увлеченный примером, я скакал и стрелял как другие. Раз заметил я, что одна смертельно раненая мною сайга посмотрела на меня глазами полными слез, как бы укоряя меня в жестокости: в этом отношении слова гг. натуралистов, которым вообще так мало верят, подтвердились на опыте. Охота наша продолжалась очень долго, и мы, измученные не менее сайг, зебр и лосей, остановились, или вернее должны были по необходимости остановиться; ибо лошади наши шатались и чуть переводили дух.

Намаказы, сняв с убитых шкуру, которую они дубят, как для собственного употребления, так и для продажи колонистам, стали готовить себе завтрак из лосьего мяса.

На другой день три человека наших диких, отправившись за чем-то в горы, прибежали, запыхавшись, объявить нам, что они видели льва.

Немедленно мы отправились по его следам, и дай наших собак возвестил нам его присутствие в густой чаще дерев И кустарника. Лев, глухо рычал, и собаки бегали вокруг его убежища, не переходя за известную черту. Мы не знали что делать, и наконец решились стать на [109] небольшой холм, шагах в 40 от зверя, и от туда по нем стрелять. По временам видели мы формы льва, мелькавшего там и сям между деревьями. Улучив минуту, наши Намаказы выстрелили, и зверь, смертельно раненый, с яростью бросился на нас. - Первый его прыжок был невероятно велик; но потеря крови, лившейся ручьем, ослабила силы льва, и он скоро начал вздрагивать, потом вдруг остановился. Тогда один из Намаказов подошел к нему довольно близко и дострелил его. То была львица, уже старая; мы хотели преследовать льва; но жар был так велик, что отложили это, намерение.

Я из любопытства смерил пространство первого прыжка львицы: не смотря на смертельную рану, она перелетела 25 футов.

В последующих охотах, около водопада Пелла и по берегам Оранжевой Реки, я имел много случаев испытывать свою ловкость над цесарками, обезьянами, зебрами и проч. Одну зебру мои собаки застали спящею и она, пойманная в расплох, не успела даже подняться на ноги. Зебры водятся только в Африке, от Мыса Доброй Надежды до пределов Абиссинии. К классическому описанию Бюффона можно прибавить, что зебра, кроме природной грации, имеет ту отличительную черту в характере, что любит заниматься своим туалетом и содержит свою кожу в [110] необыкновенной чистоте: нигде ни пятнышка - все лоснится, словно мытое и перемытое.

В последствии, судьба Привела нас снова в степь Карру, к берегам озера Брабисс. Мы попали туда в то время, когда природа была в периоде мертвенности. Нигде ни признака жизни - все голо, сожжено, пусто и печально. В это время колонисты должны предпринимать оборонительные меры против бесчисленных стад сайг. Эти животные, не находя себе пищи, нападают на поля колонистов, - которые принуждены воздержать стражу из Готтентотов вокруг своих владений; малейшая оплошность караула - и целых засеянных полей как не бывало. Несчастные животные погибают в это время сотнями.

Мы сами, по, примеру сайг, чуть было не умерли, только не с голоду, а с жажды. Лошади и быки наши истомились; воды у нас оставалось только на один день, а взять было негде. Мы готовились уже к смерти; но опытность Кампиона спасла нас. Он заметил, что птицы в одно время всякий день, улетают по одному и тому, же направлению; это навело его на ту мысль, что цель этого путешествия есть конечно или корм, или вода. В этом предположении мы отправились, и, к неописанной радости, нашли большой пруд, вырытый у подошвы горы, в тени ветвистых деревьев. [111] Нашедши этот оазис, мы еще доставили себе удовольствие охоты и настреляли штук 150 разных птиц, прилетавших к пруду пить».

Текст воспроизведен по изданию: Охота на мысе Доброй Надежды // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 72. № 285. 1848