-

Гибель английского парохода Биркенгед. Первое и оффициальное известие об этом несчастий, при котором погибло 454 человека, заключается в донесении капитана 91-го полка Райта (Wright) начальству своему в Кап-тоун на мысе Доброй Надежды. Помещаем донесение это почти целиком.

Симонс Бей, 1 марта.

С чувством глубочайшей горести уведомляю вас о потери Биркенгеда, разбившегося о камень, в 2 1/2 или 3 милях от мыса Денджер, 26-го февраля в два часа по полуночи. Тогда море было спокойно и судно шло по 8 1/2 узлов. Оно ударилось о камень, который вошел в подводную часть около фок-мачты. Стремление воды было так велико, что нет сомнения что люди бывшие в нижней дессантной палубе (troop-deck) были затоплены в своих койках. Остальные люди и [421] все офицеры очутились на палубе; последним майор Ситон, объявив необходимость сохранить между нижними чинами порядок и тишину. Мне он поручил исполнение приказаний командира. Тотчас назначены были 60 человек к помпам, в нижнюю палубу; 60 других поставлены к талям кожуховых ботов; остальные все посланы на корму для облегчения носовой части. Боковая качка была значительная. Командир приказал сбросить в воду со шкафута лошадей и изготовить катер для женщин и детей, собранных под кормовым тентом. Коль скоро лошади были сброшены, стали сажать женщин и детей в катер, под присмотром г. Ричарда, штурманского помощника (Об этом спасении женщин и детей, в донесении г. Райта не ясно выражено, и можно понять, что это было так: что капитан парохода приказал катеру отвалить от борта и держаться на веслах, в расстоянии 150 ярдов (около 70 сажень), и уже на другой шлюпке перевозили на катер женщин и детей.). Только что они отвалили, как судно переломилось у фок-мачты; бушприт поднялся почти стоймя и дымовая труба упала на правую сторону и разбила кожух; а кожуховой вот, опрокинуло когда его спускали. Барказ, находившийся посреди судна, нельзя было спустить. Прошло минут 12 или 15 после удара судна, как носовая часть его стала разваливаться, тогда все бросились на корму. Но минут через пять, судно раздвоилось поперег непосредственно позади машин, и корма опустилась в воду. Немногие только успели тогда перебежать на нос, а большая часть оставшихся на корме, в том числе несколько офицеров, потонули. Я полагаю также, что все люди, поставленные мною на тали, были задавлены упавшею трубою, а офицеры и солдаты, бывшие у помп, не успели добраться до верхней палубы прежде раздвоения судна. Оставшиеся на верху, взлезли иные на грот-мачту, часть которой [422] выходила из воды (Грот-стеньга и грот-марса-рея, торчавшие из воды, образовали крест над могилою воинов, погибших так внезапно.), другие ухватились за плавающие обломки. Полагаю, что последних было до 200. Я, с пятью человеками, ухватился за большой обломок дерева, на который мы втащили к себе еще 9 или 10 человек. Зыбь несла дерево по направлению к мысу Дэнджер. Коль скоро мы приблизились к траве и бурунам, то, считая не возможным удержаться, я выпустил дерево и поплыл к берегу. Когда мне удалось с товарищами моими достигнуть берега, то мы пустились отыскивать какое либо жилище, где бы могли получить помощь. Многие были голы и почти все босы. Мы тихо подвигались вперед, ибо повсюду рос колючий кустарник. Вступя на берег около полдня, мы к трем часам встретили проезжего с телегой, который указал нам небольшую бухту «Станфордс-ков» где была рыбацкая хижина. Мы достигли ее на закате солнца, и, не найдя там ничего съестного, я отправился на ферму, отстоящую от бухты в 8 или 9 милях; оттуда послал провизию товарищам. На следующее утро я послал им еще провизии на день; а между тем вся наша партия, из 68-ми человек (включая двух офицеров: поручика Жирардота и корнета Бонда, и 18 матросов), отправилась на ферму капитана Смельса, лежащую милях в 12 или 14 от берега.

В продолжение пятницы, субботы и воскресенья, я обошел берег, более чем на 20 миль, в надежде найти бедствующих. По счастию я встретил команду китоловного судна, промышлявшего у острова Дэйра; вельбот их тотчас был отправлен за предел морской травы, а я продолжал осматривать берег. Им посчастливилось спасти двух человек, и мне еще двух. Они были ужасно изнурены и двое [423] из них пробыли в воде 38 часов. К следующему утру они несколько поправились В воскресенье после полдня, было 86 часов как я находился на твердой земле, и во все это время тщательно осматривал берег и посылал вельбот на остров Дэйр; могу удостоверить, что когда я оставил это место, на нем не было уже ни одного живого человека, спасшегося от кораблекрушения. В это время мы схоронили выброшенные трупы. Ко мне привели пять выплывших лошадей, и одна из них была моя; но мы принуждены были их продать, чтобы Иметь деньги на первые нужды; в этом мне пособил коммиссионер, благодаря которому немедленно скопированы были 40 моих солдат.

Почитаю себя счастливым, что могу донести о спасении всех женщин и детей с Биркенгеда. Шлюпки, на которых отправили их, взяты были шкуною Лейонесс, случившеюся милях в 7-ми от места крушения. Она вернулась к погибшему пароходу, и подошла к нему спустя часов 12 после крушения, и сняла еще с обломков его от 40 до 50 чел. Тут надобно заметить, что одна из пароходных шлюпок, попала к берегу миль за 15 от парохода; на ней был лекарский помощник и 8 человек пассажиров. Если бы шлюпку эту не отнесло так далеко, то она принесла бы большую пользу несчастным, так что тогда, может быть и все 200 чел., державшихся на обломках, были бы спасены; шлюпке этой не помешала бы много густая трава или тростник, растущий подле берега и составляющий кайму до 400 футов (около 170 саж.) ширины; сквозь нее мы могли проплыть извилинами и пробираясь где свободнее; конечно и шлюпка пробралась бы до берега, перевозя таким образом спасаемых, или, по крайней мере, забирая тех, которые выбились из сил бороться с этою травою, вязли в ней, путались и тонули. Иные сделались тут жертвами акул. [424]

Теперь я должен сказать об одном важном обстоятельстве; когда пароход стал погружаться на дно, то командир закричал: бросайтесь в воду, кто может доплыть до шлюпок! В это время я и поручик Жирардот, стояли на гака-борте, и просили людей не исполнять этого приказания, сохраняя жизнь их же семейств, находившихся на шлюпках; все остались послушными справедливым нашим доводам, кроме трех человек, скакнувших в воду (Какой дивный пример дисциплины, человеколюбия, самоотвержения и благоразумия — отказать себе в попытке на спасение, для сохранения жизни ближнего. При описании этого подвига, одна Французская газета вложила в уста капитана Райта, след. слова: «J’etais sur l’arriere; les soldats tons ranges la, l’arme au pied» и пр. О таком строе солдат вовсе не упоминается в рапорте г-на Райта.).

Февраля 28 пришел наш военный пароход Радамантус, на который мы и поступили; я приехал туда в воскресенье, 29 февраля, в 6 ч. вечера. Тут при поверке людей оказалось, что, не считая экипажа, собственно из десанта погибло 9 офицеров и 349 нижних чинов. Марта 1-го, в 3 ч. утра, привезены мы были в Симонс-бей, где 18 человек из нас поступили в госпиталь, будучи ранены или поражены солнечным ударам. Затем остальные 70 человек, здоровы, но нуждаются в платье; все имущество наше потеряно.

Так оканчивается рапорт г. Райта. Помещаем теперь некоторые, подробности этого происшествия, извлеченные из разных английских газет.

Биркенгед железный пароход, в 556 сил и 1400 тонов; построен у Лерда, в 1846 г., как пароход-фрегат, но тотчас же обращен в перевозное судно (troopship) и вооружен только шестью пушками. Он имел три мачты и до 150 человек экипажа. Судно это никогда не отличалось добрыми качествами, особенно неудачно [425] установлены были на нем компасы, которые действовали так худо, что иногда принуждены бывали брать компас на мачту (преимущественно на бизань-мачту), чтобы определить курс с точностию. Биркенгед вышел из Портсмута 2-го января нынешнего года, в один день с Амазоном. Заходил в Корк, откуда пошел 7-го января с дессантом (имея всего 638 человек на судне) на мыс Доброй Надежды, для укомплектования тамошней армии. Он имел крепкие ветры до ост. Мадеры, где узнал об участи Амазона. (Сгорение этого парохода описано в 1-м № М. Сб. 1852 г., Т. VII, стр. 106). Потом заходил на ос. Св. Елены, откуда имел свежие противные (юго-восточные) ветры и на 48-й день плавания, именно в полдень 23 февраля, пришел в Симонс-бей, где высадил одного офицера и 18 рядовых, погрузил уголь и отправился, в 6 часов вечера 25-го числа, по назначению в Альгоа-бей, и к устью Буффало. Биркенгеду предстоял небольшой переход, (конечно в сравнении с совершенным уже плаванием: 400 миль до Альгоа-бей и еще 150 м. до р. Буффало), который капитану хотелось совершить как возможно быстрее, чтобы доставить войска, в которых так нуждаются Англичане в Капе, по случаю упорной войны с Кафрами. Поэтому он слишком придержался к мысу Опасности (Danger Point, миль 60 к юговостоку от Симонс-бей), налетел на его риф и сокрушился — подобно пароходу Орион, в 1850 году, у порта Патрик в Шотландии (см. М. Сб. Т. IV, стр. 78.) и пароходу Грет-Ливерпуль, в 1846 г., у мыса Финистерре. Риск на море неизбежен во многих случаях, особенно в военное время, которое и оправдывает несколько командира Биркенгеда, капитана Салмонда за его, благородное побуждение на пользу соотечественников, действующих так далеко от отечества. Кап. Салмонд (Salmond) был отличный моряк и лучший из штурманов королевского флота. В последнее [426] время он служил старшим штурманом на паровом фрегате Ретрибюшен, на 84 пуш. корабле Вендженс, и на 42 пуш. фрегате Фисгард. В феврале, 1851 г. назначен был командиром парохода Биркенгед. Прежние плавания его на этом пароходе были удачны, и последний переход из Англии также был благополучен, но продолжался семь недель; в течение этого времени умерли на Биркенгеде три женщины и родились три младенца, так что число людей на пароходе осталось прежнее. Во все время плавания капитан был постоянно деятелен и только излишняя энергия и ревность, при желании исполнить скорее поручение — погубили его; обходя мыс Денджер, он верно позабыл, что тут разбился в 1847 г. английский бриг Пайлот, и после того, английское же, военное судно Тондерболт, да еще несколько коммерческих судов; что дает право сомневаться в верности положения на картах этого мыса и особенно идущего от него рифа. Тут кстати дать место следующему отрывку из того же рапорта капитана Райта: «порядок и исправность, царствовавшие на пароходе, от момента удара до распадения судна на части (Выше видели, что промежуток этот был только в 20 минут; деревянное судно, конечно, устояло бы долее от разрушения, и представило бы более обломков для спасения экипажа.), превосходили все, что только можно вообразить; соблюденная при этом дисциплина тем удивительнее, что большая часть солдат недавно поступила на службу. Все приказания исполняли они так, как будто дело шло о помещении их на гребные суда, вместо того что им приходилось тонуть. Посажение женщин и детей на шлюпки исполнено без всякой потери в людях и почти без замешательства и беспорядка — неизбежных спутников внезапного несчастия, особенно в ночное время. Таковы Британские [427] солдаты и матросы! Чего не исполнят такие люди? И этих-то храбрых товарищей потеряли мы вдруг более четырех сот пятидесяти человек! Но они завещали нам образец службы и славу воина; они, самозабвением при спасении ближних, соорудили себе прочный памятник в сердцах соотечественников...» В числе погибших находится и командир парохода. Он стоял на корме, когда отдал последнее приказание, бросаться в воду; затем, когда переломился пароход, видели капитана плывшего к баку, на расстоянии сажень девяти, но его ударило обломком в голову, он погрузился и более уже не показывался.

Текст воспроизведен по изданию: Гибель английского парохода Биркенгед // Морской сборник, № 4. 1852