Речь г. де Сада об Алжирских делах.

(Во Французской Палате Депутатов происходили в последнее время жаркие прения по случаю назначения суммы на колонизацию Алжира; Депутат де Сад произнес при сем речь, которую мы сообщаем нашим читателям, потому что в ней очень откровенно изложено жалкое положение этого нового Французского владения.)

Палата, может быть, помнит, что в прошлом году, противясь влечению, которое было тогда почти всеобщим, я не обинуясь утверждал, что владение Алжиром будет для Франции более тягостно, чем полезно. С тех пор я был назначен Членом Алжирской Коммиссии и все документы, мною рассмотренные, все новые факты, дошедшие до моего сведения, все свидетельства, утвердили меня в прежнем моем мнении, которое сначала основывалось, может быть, только на правилах науки. — Дорожа временем, я не стану входить в теоретические рассуждения, не стану исчислять причин, по которым лучшие Писатели по части Политической Экономии утверждают, что колонии, по крайней мере в том виде, в каком существуют они у новейших народов, никогда не приносят выгод метрополии. — Знаменитый Тюрго первый провидел эту истину, которая потом шла скорыми шагами и стала в ряду истин; всякому известных. Рассматривая этот предмет в отношении чисто практическом, я очень понимаю [187] пользу владений, которые будучи смежны с главною землею, так сказать приростают к ней и доставляют соразмерное пространству своему число людей и доходов. Таковы были, например, Рейнские Департаменты, которые Франция оплакивает и долго будет оплакивать. Но что касается до пользы дальних колоний, отделенных от нас морем, требующих и людей для их охранения и денег для содержания в них управления, то этой пользы я не постигаю. (Тут Г. де Сад говорит, что трудно получить ясное понятие об издержках, которых стоит Алжир, потому что эти издержки рассеяны мелкими частями по всему бюджету; но что, по его соображениям, выходит следующее:)

Мы содержим в Африке 30.000 ч. войска, которые, считая по 1 миллиону на 1000 ч. (это расчет Военного Министерства) стоят нам 30.000.000 фр. Сверх того 2 1/2 или 3 мил. издерживается по Морскому Департаменту; 1,500.000 издержек по управлению; 4 мил. на необходимые работы, укрепления и проч. Всего 37 мил. Заметьте, Господа, что я не говорю ни о 3 мил., в которые ежегодно обходится, по расчету Коммиссии, рассматривавшей бюджет Военного Министерства, порча оружия и боевых припасов (materiel), ни о миллионе, который Африканская Коммиссия предлагает раздать соседственным с нами племенам, то есть, предлагает платить им дань, вместо того, чтобы, по примеру прежнего Алжирского правления, с них взимать подати. Таким образом вы видите, Господа, что издержки наши простираются почти до 40 милл., а дохода Алжир приносит нам ежегодно 1.600.000 фр. Таким образом вы, в несколько лет, погребете в Алжирской земле тысячу миллионов.

Частное занятие Алжирского владения вещь [188] невозможная. Как скоро вы заняли часть земли, туземцы всегда будут почитать вас похитителями их собственности. Вы будете принуждены беспрерывно нападать, чтобы на вас не нападали, завоевывать, чтобы ваших владении по завоевали. — Притом вы нигде не найдете там элементов колонизации. Все знающие ту страну, утверждают, что нельзя надеяться, чтобы туземные племена когда либо слились с Европейским народонаселением. Надобно будет перевезти туда колонистов Европейских, надобно решиться изгнать туземцев, то есть, просто, истребить их. Логические приверженцы колонизации уже произнесли это слово. — Но колонизация должна распространиться из Алжира, как из своего центра. Алжир всегда был местом пребывания Правительства. Он, в глазах Мусульман, город святой; один Алжир может придать прочность нашему владению, и я не понимаю, для чего нужны нам отдаленные пункты, которые мы так спешили занять. — Алжир окружен, в виде подковы, Метиджскою долиною. Часть этой долины болотиста; осушенная часть не очень плодородна. Один Французский колонист, человек весьма сведущий и опытный, утверждает, что те, которые вздумают там поселиться, обманутся в своих расчетах. Как бы то ни было, но прежде всего, надобно осушить эту долину; пока часть ее не осушена, остальная не может быть обитаема. Для этого, по представленным Коммиссии разным планам, потребуется от 4 до 10 лет, более 2 миллионов и три тысячи работников. Издержки вещь не важная: у нас есть Французский плательщик податей; плеча у него широкие, кошелек длинный. Но найти работников не так легко: туземцы не пойдут к вам работать. Известно, какое [189] отвращение питают они к земляной работе и они не станут за малую плату подвергать жизнь свою опасности. Я уверен, что Г. Военный Министр ни дня не оставил бы на месте Генерала, который осмелился бы употребить на эту зловредную работу наших солдат. В 1832 году, потому только, что некоторые лагери были дурно расположены, у нас умерло 1450 чел. и 1500 уволено в отставку по неспособности к службе. Нельзя ли употребит на это людей, присужденных к каторжной работе? Но эти несчастные приговорены не к ссылке; им не определено умереть от злокачественных испарений Метиджских болот. Для этого надобно бы прибавить новую статью в Уголовном Уложении.

Вы видите, что при первом шаге к колонизации встречаются препятствия, которые кажутся непреодолимыми. Но я исчислил еще не все эти препятствия. Положим, что вы охраните здоровы; ваших колонистов, но этого еще мало; надобно охранить их безопасность, надобно окружить их цепью укреплений и гарнизонов; потому что на Алжирской земле нельзя сеять и жать там, куда не хватают пушки. Вы помните, что надобно было вывесть в поле всю армию, чтобы скосить несколько стогов сена, и что по этому случаю напечатан был в Монитере бюллетень почти такой же длинный, как бюллетень об Аустерлицком сражении. (Громкий хохот.) — Я не могу сказать, как велика будет эта издержка; но вы можете составить себе приятие о ней, когда узнаете, что для занятия одного поста Белидокого, правда, главного, нужно 2 или 3 тысячи человек; и заметьте, что при каждом шаге вперед, при каждом округе, который вы захотите присоединить к своим владениям, надобно снова делать тоже; потому что эту [190] странную колонизацию, вы можете подвигать не иначе, как осаду, то есть сапами и цирконваллационными линиями. — Не обманывайтесь: Арабу, хотя он и принадлежит к племени кочующему, нельзя сказать: сними свою палатку и ступай пасти скот в другом месте пустыни! У всякого племени своя земля, доставляющая ему пропитание; изгнать его из этой земли, значит лишить его средств пропитания. Не надейтесь же, чтобы какое нибудь племя уступило вам свою землю без войны на смерть, без жажды кровавой мести. Не надобно думать, чтобы тут было также, как в Соединенных Штатах, где рассеянные дикари, без оружия, без общественного образования, легко уступали место Европейцам. Арабские племена вооружены и воинственны; у них есть военное устройство и предводители. Они одушевлены против нас двойною ненавистью, отличной от нас породы и религиозного фанатизма. Когда армия наша вышла на Алжирский берег, 150.000 туземцев явились для сопротивления ей и Дей мог бы собрать и более. В одной Оранской провинции есть 110.000 воинов, вооруженных большею частию на конях. У них есть главный предводитель, которого зовут Абдель-Кадером и который успешно старается привлечь под власть свою и все прочие Алжирские племена; потому что они чувствуют необходимость соединить свои усилия. Абдель-Кадер будет скоро единственным предводителем всех этих народов, связанных между собою одинаковою к нам ненавистью. И вот человек, который, по рассказам Монитера, нам покорился. Теперь спрашивается, кто же не устрашится подобных пожертвований людьми и деньгами?

Многие, может быть, думают, что уже существуют права приобретенные, заселения уже [191] основанные, которые мы обязаны поддерживать. Посмотрим, что мы в этом отношении сделали; я вам сейчас это расскажу; это будет не долго.

В Алжире мы сломали девять сот домов, без предварительного соглашения и без возмездия за убытки. Мы захватили для удобства помещения армии шестьдесят мечетей и десять мечетей срыли; и, что еще более возмутило народ религиозный, везде, где мы предпринимали работы, кладбища были разрыты и кости, в них покоившиеся, рассеяны, без всякого уважения к праху мертвых. Алжир быль окружен садами и загородными домами; все это разрушено; каналы и построения, необходимые для орошения земли, палимой жгучим солнцем, испорчены; дома разломаны и лес употреблен на топку. А когда этого дерева не стало, тогда начали вырубать рощи и плодовые деревья. До сих пор только таким образом расчищали мы Алжирскую землю. — Как же удивляться после этого, что Мавры бегут земли опустошенной и продают имение свое за кусок хлеба спекулаторам, которые изо всех портов Средиземного моря стремятся туда, как на добычу, им обреченную; что отвечать на упреки в том, что поведение наше не согласно с нашими обещаниями? Что отвечать туземцу, который, выражая несколькими словами все жалобы живых и мертвых, говорит вам: «С тех пор, как вы здесь, нам негде ни жить, ни умирать?» — Но, может быть, что я преувеличиваю зло. Правительство что же нибудь да делало. И действительно, я знаю, что сначала наряжена была Коммиссия для колонизации Алжира; в ней были Президент, Вице-Президент, Члены и все получали хорошее жалованье. Эта Коммиссия привлекла в Алжир 400 колонистов; они распределены были в двух деревнях, в одной [192] 300 ч. и 30 гектаров обработанной земли, в другой 100 ч. и 20 гект. земли. Следственно все усилия Правительства доставили Франции 50 гект. обработанной земли и 400 ч. жалких колонистов, которых и доселе кормит Правительство. Частные люди сделали не много более, да и не могли ничего сделать. Притом настоящих колонистов мало; это большею частию спекулаторы, которые пользуются несчастиями и землями Мавров, чтобы покупать за бесценок их имения, или по крайней мере то, что они считают их имением; чтобы показать вам, как определено и неоспоримо в той стране право собственности, я скажу вам только то, что Правительство и до сих пор еще не могло отыскать, где находятся шестнадцать поместьев, которые принадлежат ему по праву владения городом Алжиром. В долине Метиджа продано земли втрое более того, сколько есть, и многие покупщики когда нибудь узнают, что они не купили ровно ничего. А в числе их есть, между тем, люди, достойные всякого уважения, и один из наших знаменитейших военачальников, который, кажется, питает нежную привязанность к этому жалкому детищу (Маршал Клозель, который начальствовал в Алжире после Маршала Бурмона и купил там значительные поместья. Прим. Ред.). (Всеобщий хохот.)

Голос: Маршал Клозель требует слова для объяснения по личному делу. (Хохот усиливается, и сам Маршал хохочет.)

Г. де Сад. И вот, господа, результаты несколько-летних усилий и 100 миллионов издержек! — Происходившее доселе не подает нам большой надежды на будущее. Положим, что все препятствия преодолены, что колония образована. Что же [193] выйдет? Если произведения этой колонии будут те же, как и во Франции, колонисты станут жаловаться и требовать привилегий своему хлебу и своей шерсти. Все, что может случиться лучшего, состоит в том, что Алжир со временем будет сам себя пропитывать; но вам всегда надобно будет содержать там войско для охранения этого владения. Еще неизвестно, могут ли быть возделываемы в Алжире колонияльные произведения; но я допускаю, что оттуда можно будет получать сахар, кофе, индиго; пожалуй, хоть пряные коренья и корицу; но все магазины в Европе и без того завалены колонияльными товарами. Во всяком случае, эти произведения не так важны, чтобы для получения их надобно было жертвовать важною частию государственных доходов. — Надобно притом заметить, что это владение, для которого вы будете делать такие важные пожертвования, может быть заперто по первому приказу Английского Адмиралтейства! (Шум.) Во Франции нет Департамента, даже самого бесплодного, который, с теми же издержками, не принес бы нам более выгод, чем Африканский берег, с которого Римляне получали только хищных зверей для своих цирков. (Правда! правда!) Говорят, что тут вопрос не в денежных выгодах, а в политическом балансе, в Европейском перевесе; что соседи и соперники Франции стараются увеличить свои владения; но, позвольте вас спросить, какую пользу принесет нам и в этом отношений владение, лежащее в 500 льё от метрополии? Правда, что мы будем пользоваться уважением и в Константине и в Титтери, и что, если только Министр Иностранных Дел будет хорошо выбирать политических агентов, то мы получим некоторое влияние и в Марокко. Выгода и честь [194] большая! — Первые опыты колонизации начались под предзнаменованиями неблагоприятными. Под предлогом возмездия, с туземцами обходились варварски, выжигали деревни, умерщвляли всех жителей и делили добычу; хотя, к счастию, делили ее не Французские солдаты. — Этого еще мало; наступит время, когда возгорится война. О! как горько будем мы жалеть тогда о наших 50 миллионах и наших 50 тысячах солдат! Когда это время наступит, а рано или поздо оно должно наступить, вы должны будете по неволе очистить Алжир, не оставив там ни одного человека. Неужели же мы уже забыли строгий урок, данный нам Египетскою экспедициею? Эта Египетская экспедиция была одним из величайших дурачеств, какие только люди в новейшее время делали! (Ужасный шум на крайних лавках.) (Кажется, что это первый Француз, который публично признался, что Наполеоновская экспедиция в Египет была просто блестящим дурачеством — разумеется в отношении к Франции, а не к личным выгодам Полководца. Прим. Ред.).

(В заключение своей речи Г. де Сад старался доказать, что для Франции ни чуть не постыдно очистить Алжир добровольно, и подал голос против назначения суммы на колонизацию той страны )

Текст воспроизведен по изданию: Речь г. де Сада об алжирских делах // Сын отечества и Северный архив, Часть 165. № 20. 1834

© текст - Булгарин Ф. В. 1834
© сетевая версия - Thietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Сын отечества и Северный архив. 1834