О мысе Доброй Надежды.

(Окончание.)

До сих пор одна только Англичанка вышла замуж за Голландца: и то молодой человек по своему воспитанию и образу жизни его семейства мог почесться за Англичанина. Напротив того, многие Англичане женились на девицах, рожденных в Капе. Их милое обращение и скромная живость составляющие противоположность с бесчувственностию и нескромным самолюбием молодых людей, достаточны были для смягчения Английской холодности. Молодые люди на Мысе Доброй Надежды не знают постепенности общественных званий и чинов, и ни уважения ни учтивости не оказывают высшим. И чего же можно ожидать от молодого человека, которого по пятнадцатому году определяют чиновником в какую нибудь Канцелярию? Этим обыкновенно оканчивается воспитание молодых Голландцев сей колонии. Они [148] научаются там повиноваться начальнику того места, в коем служат, бояться Фискала, главного Судьи, которые могут их наказывать, и Секретаря колонии, который, посредством своей рекомендации, может доставить им повышение. Таким образом образуются они для общества; однако ж, не смотря на эти неблагоприятные обстоятельства, они, по доброте своего характера, обыкновенно делаются в последствии людьми почтенными.

Можно весьма приятно прогуливаться в разных местах по близости Капа. Равдебош, Винберг, Констанс и Гутсбей отдалены от него не более, как на день верховой езды. Это лучшая часть полуострова: в ней есть тень и вода, что привлекает туда летом множество народа. Дом Губернатора в Ньюланде, замечательный по красоте и вкусу архитектуры, есть прелестное убежище в жарком климате. Оттуда едешь по Винбергскому округу между двумя бухтами, по местам прекрасным, где, во время войны, стоял отряд; потом приезжаешь к двум фермам Констанским, славным по своим виноградникам, о которых говорено во всех книгах о Мысе Доброй [149] Надежды, но которых нигде слишком не хвалили. Красота местоположения сих виноградников привлекает туда множество любопытных, которые всегда восхищаются ласковостию хозяев. От этого Констанские вина скорее сходят с рук.

По дороге в Гутс-бей, но горам и юго-восточной стороне Столовой горы, воображение устрашается при виде беспрерывных огромных скал и глубоких оврагов; внутренняя долина, между дорогой и горами, осталась невозделанною, хотя воды в ней довольно.

За исключением Сальданьскон бухты, гавань Гутс-бейская есть самая безопасная и удобная, и соединяет в себе более выгод пред прочими. Находясь на юго-западной оконечности полуострова, бухта сия представляет превосходное убежище кораблям, которые не могли обогнуть Мыса, во время сильных юго-восточных ветров, и достичь до Столовой бухты; зимою же, судам, подверженным юго-западным вьюгам, когда невозможно дойти до Фальзовой губы, и когда они не смеют остановиться в Столовой бухте, опасаясь быть выброшенными на берег. [150]

Однако же эту бухту посещают очень редко, не смотря на выгоды местного положения, и на то; что бухта сия находится в стране здоровой и плодородной, на обилие воды и соседство большой фермы, отстоящей от берега только на милю, и доставляющей морякам мясо и огородные растения, и наконец на то, что она отдалена от Капа только на несколько миль.

Гавань составляет бассейн, имеющий около шести миль в окружности: двадцать линейных кораблей могли бы свободно стоять в ней на якоре, на глубине от шести до девяти сажен; грунт мелкий песок; вход прекрасен и удобен.

Можно сделать объезд больший, начиная с округа Готтентото-Голландского, куда достигают через долины и песчаные холмы, находящиеся между Столовою и Симоновою бухтами. Вид поверхности сих песчаных равнин и множество раковин, там находимых, заставляет полагать, что в прежнее время вся эта земля покрыта была Океаном, отделявшим Столовую и Львиную гору с окружающими их возвышениями. Другие, напротив, утверждают, что [151] Океан еще зальет со временем все сии долины.

Проехав все сии пески и холмы, приезжаешь в деревню Соммерсет, чрез которую идет дорога, ведущая прямо в Готтентото-Голланд-Клуф и составляющая главное сообщение, между Капом и восточною частию колонии. Там строят красивую церковь, и деревня уже довольно значительна.

Привязанность Голландцев к сей прекрасной части колонии заставила назвать ее Голланд-Готтентотиею: она изобилует хлебом, плодами и вином. Главные домы украшены и осенены большими деревьями; там много текучей воды; одним словом, природа щедро наделила своими дарами этот уголок земли.

Горы Голланд-Готтентотские опоясывают долины от Клуфа до части берега, окружающей бухту Гордонову; в восточной стороне бухты Фальзовой, простирающейся к юго-западу.

К Гордоновой бухте есть хорошее якорное место; ручьи вкусной воды вливаются там в море.

Положение сего округа, чрез который проходит все, идущее из внутренних стран в столицу, доставляет [152] возможность покупать здесь желаемое количество съестных припасов. Ловля китов вместе с ловлею рыбы, назначаемой для соления и которой в бухте великое множество, доставляла бы поселянам возможность променивать хлеб и скот свой на рыбу, которую они могли бы продавать с выгодою. Земля может пропитать народонаселение, достаточное для приведения в цветущее состояние сей отрасли промышленость.

Стелленбом почитается одним из лучших садов и виноградников полуденной Африки. Нигде не бывает такого множества чрезвычайно вкусного винограда, слив и персиков, как здесь, в Январе и Феврале месяцах. Деревня Стелленбом живописна: в ней есть дубы чрезвычайной величины; ручьи свежей воды текут по улицам; но соседство гор и юго-восточные ветры, дующие в Декабре, Январе и Феврале месяцах, производят там жар чрезвычайный.

Из Сшелленбома проезжают обыкновенно в Паарль, другой виноградник; это красивая длинная деревня, между скалистою горою с одной стороны и Берг-Ревиер с другой. Летом в ней бывает жар нестерпимый, и посетитель спешит [153] оставить сие место, чтобы отдохнуть в покое.

Потом приезжаешь в Ваген-Макер-Баллей, в которой, можно сказать, растут золотые яблоки садов Гесперидских без стражи драконов. Плодородие померанцевых деревьев покажется невероятным всякому, кто там не был. Апельсиновые деревья Доель-Гофского сада вышиною в 55 футов: сад этот принадлежит Г-же Категан. — Два молодые десятилетние дерева принесли 15,500 апельсинов, не считая сбитых ветром. Плоды, собираемые со всех сих дерев, наполняют ежегодно шестьдесят пять телег, из коих в каждую кладется по 5 т. апельсинов, срываемых в Сентябре и Октябре месяцах. Можно было бы и более посылать их из одного этого места в Кап, но, за недостатком телег, остальное остается дома, и употребляется на выделывание водки.

Продолжая путешествие по сю сторону гор, посещаешь фермы, лежащие вдоль по Берг-Ривиер, потом сворачиваешь к западу и проезжаешь к Сальданской бухте, которая довольно обширна, но берега ее так бесплодны, что на [154] них не могли основать сельского заведения. Там только пасутся стада.

Возвращаясь в Кап, проезжаешь чрез Грим-Клуф, один из самых обработанных округов в колонии. Оттуда до Капа один день езды.

Один из моих приятелей пригласил меня ехать с ним в Цвартланд, где ему надобно было присутствовать при публичной продаже, и я воспользовался сим случаем, чтобы посмотреть, что делается на аукционе во внутренней части сей страны. Мне уже говорили, что публичная продажа есть чрезвычайно важное происшествие для всего соседства: продажа и свадьба всех собирают и приводят в движение; и действительно это весьма приятное препровождение времени, вещь весьма редкая в этой стране. Поселяне съезжаются на таковые продажи с семействами своими издалека; мужчины едут туда, как на ярмонку ели деревенский праздник; женщины одеваются, как в гости на увеселения.

И действительно это праздник: приезжающих принимают как можно лучше; дают обед, потом ужин; если продажа продолжается и на другой день, тогда опять обед. В промежутках [155] вино льется полной чашей беспрерывно с утра до ночи. Столь усердный прием, по случаю продажи, так обыкновенен, что если продается малое количество вещей, или вещи не дороги, и потому не хотят угощать приезжих, то на объявлении пишут: «обеда не будет, но дадут по доброму стакану вина».

Продажа с молотка в селах Австральной Африки походит на деревенскую ярмонку в Европе, и напоминает зрителю сцены картин Теньеровых. С одной стороны веселые группы, с другой пьяные; здесь купцы, торгующие разными вещами; там коммисар продажи, взгромоздившийся на свою телегу и медленно провозглашающий названия вещей; кругом его разные повозки; наконец, стада, орудия, посуда, мебели, определенные на продажу.

Разнообразие зрелища увеличивается еще разностию цветов, одежд, фигур: тут видишь и Голландцев и Негров, и Готтентотов и Малайцев.

На продажу, о которой говорю я, съехались люди, живущие за два и три дня пути от того места, где она происходила. Поселянин, у которого она производилась, не задолго пред тем, делал [156] такую же для того, чтобы разделить имение с детьми, по смерти жены своей: к тогдашней продаже принудила его неприятность его положения. Обвиненный своим невольником в дурном с ним обхождении, он был отдан под суд. Его оправдали, а невольник был наказан за неосновательную и вздорную жалобу; но, негодуя на то, что был позван к суду по просьбе своего невольника, старый поселянин решился передать ферму свою детям и перестать работать; потому-то продажа производилась только для виду: все вещи, которые чего нибудь стоили, были исключаемы из оной, или на них набивали цену, к великому неудовольствию тех, кто, подобно мне, не хотел быть простым зрителем.

Старый поселянин был настоящий образец древних колонистов Австральной Африки. Чрезвычайно высокий и толстый, он с трудом проходил в широкую дверь своего дома. Опираясь на палку, он ходил медленно, и с досадою отвечал на делаемые ему вопросы. В последнем отношении он не походил на своих соотечественников, которые, хотя обыкновенно большие флегматики, [157] но ласковы, тихи и одарены веселостию истинною и несколько грубою.

Лошадь моя начала хромать, почему я принужден был оставаться с моим сопутником и разделять с ним его телегу, пока дела его удерживали; через два дня после этого, принужден он был ехать на другую продажу, производившуюся в соседстве Рийбекс-Кастель, горы, которой я к сожалению не мог посетить, равно как и округа, получившего от нее свое название. Вторая продажа производилась совсем по другой причине, нежели та, на которой мы были, а именно для уплаты долгов, почему на ней не столько уже веселились. Может быть, что и разность времени, которое в этот раз было дождливо, а в первый удушливо, было отчасти причиною различия сцен.

При сем случае, я в первый раз видел продажу с публичного торга невольников в Австральной Африке. Она производится не так, как продажа негров в Бразилии и рабов в Восточной Индии, что я видел в обеих сих землях. Многие невольники, из тех, которые назначены были в продажу, и из тех, которые были исключены из оной, [158] казались весьма огорченными мыслию о разлуке с друзьями, с коими долгое время делили неволю; многие обливались слезами; другие громко жаловались.

Продаваемого невольника ставят на стол для того, чтоб его можно было лучше видеть; но его не повертывают и не осматривают, как негров, привозимых на Антильские острова, или в полуденную Америку; спрашивают только о его качествах и недостатках. При этих случаях грубые шутки довольно обыкновенны, что сильно увеличивает отвращение, производимое подобным зрелищем в душе, одаренной чувствительностию; к счастию, при тогдашней продаже этого не было: она производилась тихо и смирно, как дело весьма важное. Замечательнее прочих продаваемых была женщина с четырьмя детьми; один человек купил ее, другой предложил ему уступить ее с барышем, и он принял предложение. Невольницы продаются высшею ценою, потому, что вместе с ними покупают будущее их поколение. Деньги, заплаченные за невольника, суть капитал только пожизненный; а цена женщины переходит из рода в род. [159]

В 1798 году, Г. Барров, основываясь на официальных документах, полагал народонаселение Мыса Доброй Надежды в 61,947 человек. Ныне оно должно быть вдвое больше. Вот пропорция, в которой оно возвышалось:

Последнее число должно быть менее подлинного потому, что в 1821 году народонаселение полагали только в 113.203, считая в том числе и колонистов, прибывших в пред идущем году.

Число свободных Готтентотов в 1798 году исчислено не было, но его полагали в 14,447. Официальные списки, представленные Правительству в 1821 году, показали, что число их простирается до 28,836. Хотя в этом числе заключается не все Готтентотское народонаселение, но в нем находится множество рожденных от Готтентоток и Европейцев; или Креолов. [160]

Списки свободных жителей других классов вообще вернее; они показывают быстрейшее возрастание народонаселении:

Столь быстрый возраст народонаселения частью происходит от прибытия новых колонистов, которых в одном 1820 году приехало более 4,000; из сего числа 3659 остановились в бухте Альгоа, другие в Сальданской, очень не многие в Столовой. В предыдущих же Годах эмиграция из Европы в Австральную Африку была незначительна.

Между приезжающими число мужчин было всегда пропорционально более числа женщин, почему исчисления показывали Каждый год большую разницу. Содержание числа мужчин к числу женщин было почти одинаково в течение тринадцати лет, т. е. с 1806 но 1819 год, как 11 к 10; в 1821, как 10 к 9. Число женщин, простиравшееся в 1821 до 25,000, соответствует оседлому народонаселению в 50 т. свободных людей обоего пола. [161]

По исчислениям 1821 года, число умерших содержалось к числу всех свободных жителей, как 1 к 50; число же родившихся было по крайней мере вдвое более.

Между невольниками разность в числе полов была весьма значительна, пока привоз невольников был позволен, потому что привозили всегда более мужчин, нежели женщин. Поэтому пропорция сия была в то время как 19 к 20; но по уничтожении торга невольниками, число женщин постепенно увеличивается, и почти уже равняется с числом мужчин. Дети становятся невольниками, не смотря на состояние отца; пропорция ежегодного увеличения возвысилась, кажется, от 2 до 25 на тысячу.

Этого должно было ожидать. Прежде взрослые невольники были многочисленнее, следственно и смертность между ними была значительнее. Г. Барров полагает ее по 3 на 100 ежегодно; ныне она не простирается даже до 2 на 100, а между женщинами редко бывает более 15 на 1000. Число родившихся бывает обыкновенно 4 на 100.

В начале 1821 года, число невольниц было 14,017: умножаясь ежегодно по 25 [162] на 1000, оно удвоилось бы в 28 или по крайней мере в 30 лет. В том же 1821 году число невольников мужеского пола было 20,312, что составит всего 34,329. В 1798 было только 25,764.

Так как рабы отпускаются иногда на волю, то можно было бы подумать, что свободное народонаселение увеличивается на счет невольников; но отпущение на волю случается редко. В 1820 году освободили только 6 человек мужчин и 26 женщин.

Другой класс жителей составляют негры, конфискованные на кораблях, производивших незаконную торговлю невольниками.

Они отдаются на 14 лет в службу к какому нибудь хозяину, и вносятся в списки работников.

В 1821 году свободное народонаселение Капа было 9,761 душа; из сего числа около 10 части составляют люди цветные, Христиане и Магометане. Число рабочих невольников и Готтентотов простиралося до 9,661: всего 19,422. [163]

Гарнизон, экипажи кораблей, стоящих в порте, и кораблей, принадлежащих тамошним жителям и находящихся в отсутствии; люди, приезжающие в Кап на время, наконец неимеющие постоянного жительства и бродяги не входят в счет народонаселения.

Многие жители западных округов переселились в восточные, не смотря однако же на это, народонаселение в первых увеличилось.

Во время первого исчисления, свободные жители, большею частию белые, составляли только около трети всего народонаселения колонии: во время же последнего исчисления, они составляли почти половину. Поэтому можно надеяться, что цвет в смешенной крови будет делаться светлее, и что, по крайней мере в последствии, все народонаселение Австральной Африки будет свободно, не смотря на цвет кожи.

Из Ann. des Voyag. пер. -лий.