АЛЕКСАНДР ДЕ ЛАБОРД

КОРОЛЮ И ПАРЛАМЕНТУ

ОБ ИСТИННЫХ ПРИЧИНАХ РАЗРЫВА С АЛЖИРОМ И ПОДГОТОВКИ ЭКСПЕДИЦИИ

AU ROI AUX CHAMBRES, SUR LES VERITABLES CAUSES DE LA RUPTURE AVEC ALGER ET SUR L'EXPEDITION QUI SE PREPARE

Французская экспедиция против Алжира.

(Окончание.)

О причинах разрыва с Алжиром, побудившего к снаряжению экспедиции, напечатана в Монитере следующая статья, заменяющая манифест о войне:

«Многие печатные известия о причинах настоящей войны между Франциею и Алжиром сообщают весьма неверные о сем предмете сведения. Почитаем нужным напомнить читателям нашим [165] главные обстоятельства, побудившие Правительство к разрыву с Алжиром, и к отправлению экспедиции на берег Африки. — В 1817 году Франция снова вступила во владение поселениями, которые уже четыре столетия принадлежали ей на берегу Африки (Поселение Французов на берегу Африки относится к 1450 году. Франция приобрела тогда от Арабов, за известную плату, береговое владение, которое еще и ныне называют Африканскою уступкою. Сии права собственности торжественно признаны были многими Султанами, именно Селимом I в 1518, и Ахметом II в 1692 годах; и Дей, царствовавший в Алжире в 1694 году, признал оные договором, который был возобновляем в 1801 и 1807 годах.). Выгодное положение сих владений, их изобилие хлебом, скотом, шерстью, воском, медом, и пр., удобство, которое они представляли для сбыта наших товаров во внутренность Африки, и богатая добыча кораллов на берегу, доставляли большие выгоды торговым обществам, которые пользовались оными до революции. Но с 1817 года, непостоянство отношений наших к Алжирскому Правительству, ненадежный характер оного, и явно обнаруженное Деем намерение, лишить нас владений [166] наших в Африке, поставили купцов наших в невозможность возвратиться туда и завести значительные торговые конторы, которые не могут существовать там, где нет доверенности. Сие положение дел должно почитать одною из главных жалоб наших против Алжира, ибо дурные намерения Дея были прямою причиною того, что древнее Французское владение не могло уже приобресть той цены, которую оно прежде для нас имело. В аудиенции, на которой Дей оскорбил нашего Консула, объявил он ему публично, что не позволит оставить ни одной Французской пушки на Алжирской земле, и что он вообще не соглашается признать никаких наших прав, кроме тех, какими пользуются купцы и прочих Европейских наций. Это собственные слова его, и он тогда же приказал срыть принадлежавшие нам укрепления, и разорить основанные под защитою оных торговые заведения. — Кроме обладания немаловажными землями, принадлежало нам также на берегу Африки исключительное право коралловой ловли, на пространстве около 60 миль, право, равномерно признанное в договорах наших и с Портою, и с Алжирским [167] Правительством. В силу сих договоров, мы обязаны были платить за сию привиллегию сначала 17,000 франков в год, а с 1817 года, когда помянутое право было нам возвращено, по 60,000 фр.; но едва прошло два года, как Дей предоставил нам на выбор, или лишиться сего права, или платить ему за оное по 200,000 фр. в год. Торговые выгоды побудили Правительство наше согласиться на сие увеличение подати; но не смотря на нашу исправность в платеже оной, Дей в 1826 году издал манифест, коим предоставил ловлю кораллов на берегу Алжирских владений всем народам, и таким образом лишил нас преимущества, за которое однако же и впредь хотел получать условленную цену. — К сим общим жалобам присовокупляется еще множество оскорблений, из коих мы упомянем здесь о главнейших, нанесенных со времени восстановления Монархии. В 1814 году, Дей дал нашему Генеральному Консулу, Дюбуа-Тенвилю, официальное приказание, окончательно решить дело о требованиях некоторых Алжирских подданных, и когда Консул представил ему, что не может сего сделать, не будучи уполномочен к тому своим [168] Правительством, Дей немедленно выслал его из Алжира. События ста дней принудили нас в то время снести сие оскорбление, и в 1816 году послан был в Алжир новый Консул; но Дей признал его не иначе, как получив предварительно в подарок 100,000 франков. — В 1818 году, Французский бриг, Счастливый, был взят и ограблен жителями Боны, и от Дея нельзя было добиться никакого удовлетворения. — Когда же в 1819 году Французский Адмирал Жюриен и Английский Фриментль, в следствие принятого на Ахенском Конгресе решения, совокупно требовали от Дея, чтобы он отказался от морского разбойничества, Дей отвечал, что он решился предоставить себе право, отводить в неволю подданных всех Держав, не заключивших с ним договора, и не имеющих в его владениях Консулов, от которых бы он мог получать условленную дань. — В 1825 году, не смотря на положительное содержание договоров, и под предлогом потайной торговли, Дей приказал силою войти в дом Французского Консульского Агента в Боне, и обыскать оный. При обыске оказалась несправедливость обвинения; не смотря на то, Дей не [169] сделал нам ни малейшего удовлетворения. — Пошлины на товары наши в Алжирских гаванях установлены договорами; но в 1825 году, Дей своевольно требовал от наших купцов в Боне гораздо высших пошлин. — Следуя примеру, поданному другими великими Державами в отношении к разным Государствам, Франция в 1825 году, даровала свое покровительство Римскому флагу. Дей Алжира и Триполи, и Дей Туниса, один после другого сознались, что мера сия оправдывается связями нашими с Верховным Главою Церкви, и потому торжественно обязались уважать Римский флаг наравне с нашим. Но едва прошло после того 18 месяцев, как Дей Алжирский приказал захватить и конфисковать два Римские судна, по продаже коих с грузом, деньги разделены были между Деем и разбойниками, и мы не могли добиться ничего более, кроме освобождения экипажей. — Но в 1826 и 27 годах, нарушения договоров становились все чаще, ибо дерзость Дея увеличивалась с ненаказанностию. Дей тогда решительно отказывался признать наши договоры с Портою. В сие же время начали Алжирцы требовать от Капитанов наших торговых [170] судов, которых они встречали в открытом море, чтобы они являлись на их корабли, и предъявляли свои корабельные документы, — поведение, совершенно противное договору 1719 года. Следствием оного было то, что когда Капитан Французского судна Консепсион, предъявлял свои документы на Алжирском вооруженном корабле, его собственное судно осмотрено было несколькими человеками из экипажа корсара, которые унесли с собою несколько тюков товаров, денег и другие вещи, которые им нравились. — Но кроме сих многочисленных поводов к жалобам, бесстыдство и вероломство Дея в деле Алжирских Жидов Бакри и Буснаха не оставили Королю другого средства, кроме того, на которое он решился, — объявить Алжирскому Правительству войну. Французское Правительство задолжало Бакри и Буснаху за поставки, сделанные во время Консульского и Императорского правления, и при восстановлении Монархии долг сей еще не был уплачен. Соглашением между Королевскими Коммисарами и уполномоченным помянутых Банкиров, заключенным 28 Октября 1819 года, и утвержденным Королем и Деем, [171] требование сие окончательно определено в 7 миллионов, а уплата оных в двенадцать равных терминов, начиная с 1-го Марта 1820 года. Но в 4-й статье именно сказано, что Французские подданные, могущие иметь долги на Бакри и Буснахе, имеют право остановить сию уплату, и что до решения Французскими Судами о законности их требований должна быть отложена достаточная сумма на удовлетворение их. Согласно с сим определением, Французским подданным сделан был вызов, объявить свои претензии, и как сумма оных простерлась до 2,500,000 фр., то Казначейство заплатило Бакри и Буснаху 4 1/2 миллиона, а остальные деньги передало в Сохранную Казну. Сие распоряжение было точным исполнением соглашения 28 Октября. Но Дей не преминул утверждать, что Французские Суды тянут дело, что Правительство должно ускорить ход оного, и что лучше было бы спорную сумму из Королевского Казначейства передать ему, ибо Французские подданные могли прибыть в Алжир, чтобы ему представить свои претензии. Такие требования были противны условию 28 Октября; они не согласовались и с достоинством Французского [172] Правительства, которое не могло согласиться на оные, не выходя из границ своих прав, ибо не в его власти состояло входить в разбирательство тяжб, и передать другой власти рассмотрение судных дел, решение коих принадлежало единственно Судам. Сие объяснение несколько раз сообщаемо было Дею, который однако же ни мало не уважил оного, но, для сохранения доброго согласия, настоятельно требовал, чтобы все 7 миллионов были тотчас ему выплачены. В письме своем к Министру Иностранных Дел предоставил он свое требование в таких высокомерных выражениях, что Барон Дамас не рассудил отвечать на оное сам, но ограничился тем, что послал к Генеральному Консулу в Алжире новое изложение всего дела, приказав ему словесно объясниться с Деем. Г. Деваль еще не получил сего письма, как по обыкновению, накануне начатия Мусульманских праздников, явился во дворце Дея. Когда, на вопрос Дея, не имеет ли он ответа на его письмо, Консул отвечал отрицательно, Дей внезапно ударил его несколько раз опахалом, которое держал в руке, и приказал ему немедленно удалиться. После [173] такого оскорбления, публично нанесенного представителю Франции, Правительство должно было вступиться за честь свою. Сие новое поношение преисполнило меру постыдного поведения Алжирского Правительства. С сего времени всякое сообщение с оным сделалось невозможным, пока блистательное удовлетворение не отмстит за честь нации. Барон Дамас приказал Генеральному Консулу требовать такого удовлетворения, или немедленно выехать из Алжира. В удовлетворении отказано, и едва Г. Деваль выехал, как Дей приказал Губернатору Константины разорить огнем и мечем Французские владения в Африке. Сие поручение было тот час исполнено, и крепость Лакалль разорена до основания. Король послал к Алжиру эскадру, с повелением держать оный в тесной блокаде. Мера сия, в продолжение трех лет, не смотря на усердие и мужество наших моряков, не соответствовала надеждам, которые на нее полагали. Блокада стоит Франции около 20 миллионов, не причинив неприятелю существенного вреда, который бы мог заставить его, дать нам следующее удовлетворение, и просить мира. Посему, для чести Франции и для выгод наших [174] подданных, имеющих торговые связи с северною Африкою, и коих суда беспрестанно подвергались опасности быть ограбленными Алжирскими корсарами, нужно было прибегнуть к другому, сильнейшему и решительному средству; однако же Правительство решилось сделать последний шаг к примирению с Деем, не желая объявлять ему войны, пока не убедится в неизбежности оной. В Июле месяце 1829 года, отправлен в Алжир Капитан корабля Лабретоньер, с приказанием начать переговоры, если Алжирское Правительство окажется склонным, выслушать наши справедливые жалобы. Сей опыт, обнаруживший благородную умеренность Франции, сделался бесполезным, от упорства Дея, и последнее оскорбление нашего флага, последнее нарушение священнейших для всех народов прав, довершило дерзость Алжирского Правительства, и сделало невозможным примирение с честию нашего народа. В ту минуту, как Г. Лабретоньер выходил из Алжирской гавани, все ближние баттареи сделали полный залп по парламентерскому кораблю, в который попало 80 ядер. Огонь прекращен не прежде, как до удалении корабля из под выстрелов. [175] — Вот краткое изложение поводов к жалобам, за которые Король хочет отмстить. Нарушение основных начал народного права, заключенных договоров, своевольные насильственные поборы, бесстыдные требования, противные нашим законам и предосудительные для прав Французских подданных, ограбление наших судов, насильственное посещение жилища нашего дипломатического агента, публичное поругание нашего Консула, стрельба по парламентерскому кораблю, — Дей, кажется, истощил все, чтобы сделать войну неизбежною, и одушевить мужеством наших воинов, которые будут участвовать в благородном поручении, отмстить за честь Короны, и освободить Францию и Европу они троекратного бича, который Християнские Державы слишком долго терпели: от невольничества их подданных, от дани, которой требует с них Дей, и от морского разбойничества, лишающего берега Средиземного моря всякой безопасности, и беспрестанно угрожающего плавающим по оному кораблям».

Текст воспроизведен по изданию: Французская экспедиция против Алжира // Сын отечества и Северный архив, Часть 134. № 22. 1830